Книга вторая
КНИГА ВАСПИАНА
Глава пятая
Я завожу дружбу с принцем
Через два дня после потрясающего открытая, что мой друг Валкар — чистокровный шондакорец, события приняли новый оборот.
Неторопливо прогуливаясь по широкой, поросшей деревьями улице Золотого города ку тад, я услышал тревожные крики.
И тут я увидел впереди колесницу с единственным пассажиром. Тапторы, тащившие колесницу, вышли из повиновения, они на головокружительной скорости неслись по бульвару. В любое мгновение колесница могла перевернуться, выбросив седока на каменный тротуар.
Из-за чего это произошло, я не знаю, тут могут быть разные причины: громкий звук, резкое движение, болезненный удар хлыстом или просто строптивость. Ведь эти причудливые птицы-лошади Танатора полностью так и не были одомашнены, они остались непокорными и норовистыми и могли в любую минуту взбунтоваться, подвергнув опасности жизнь своих седоков.
Я действовал импульсивно, не успев ничего сообразить. Когда несущаяся колесница приблизилась, я выскочил на середину улицы, замахал руками и громко крикнул. Еще мгновение, и меня могли затоптать или покалечить, но, откровенно говоря, мне это даже не пришло в голову.
Тапторы неожиданно остановились и, встав на дыбы, забили в воздухе когтями.
Я подскочил к ним, схватил за узду и заставил опуститься. Все кончилось в одно мгновение, но, должен признаться, я дрожал как лист и весь, с головы до ног, покрылся холодным потом.
Одинокий пассажир колесницы спрыгнул на землю, бледный и дрожащий, как и я.
— Благодарю, воин, — выдохнул он. — Одни владыки Гордриматора знают, что заставило этих пустоголовых животных понести. Ты спас мне жизнь!
Он сжал мне руку, а я с удивлением уставился на худого смуглого молодого человека с холодным взглядом, того самого, что был в театре с Дарлуной.
Очевидно, он принял мое удивление за смесь страха и благоговения, потому что снисходительно улыбнулся. Я же понятия не имел, кто он такой, — в тот вечер я не решился расспрашивать Валкара, боясь обнаружить свой интерес к принцессе. Но тут незнакомец сам все прояснил; он-то считал, что я его узнал.
— Да, воин, ты спас жизнь своему принцу! — сказал он. — И не думай, что сын Арколы забудет о твоем доблестном и благородном поступке. Твоя имя и когорта?
— Джандар, коджат третьей когорты, — ошеломленно ответил я.
Он кивнул, с улыбкой принял мой салют и исчез в толпе.
Когда я вечером вернулся в казарму, мне было приказано немедленно явиться к командиру. Я вошел в кабинет Валкара и приветствовал его. Он рассеянно ответил, глядя на меня с явным недоумением.
— Джандар, я не знал, что ты знаком с принцем Васпианом, — заметил он.
— А я и не знаком, — ответил я. — Если мне память не изменяет, я видел его только дважды: первый раз в театре в тот вечер, а второй — сегодня утром, когда мне удалось остановить его несущуюся колесницу.
Лицо его прояснилось.
— А, тогда все ясно! Я получил приказ из дворца. Ты отчисляешься из моей когорты и поступаешь в свиту принца в знак «смелости, верности, способности к самопожертвованию и за успешную службу короне». Это-то последнее замечание меня и удивило.
Я обрадовался возможности проникнуть во дворец, но удивился импульсивным поступкам принца.
— Ты хочешь сказать, что из-за того, что я случайно остановил колесницу принца, я назначаюсь его личным телохранителем? — спросил я.
Валкар покачал головой.
— Не только. Принц Васпиан затребовал все данные о твоей службе в Черном Легионе, включая отчет о том случае с Блуто у городских ворот, о твоем продвижении по службе и все прочее. Твоя карьера произвела на него впечатление.
— А что он за человек?
Валкар пожал плечами.
— Трудно сказать. Я сам лично с ним не знаком. Но ты должен понять, Джандар, что высший совет Чак Юл раздирают соперничество и интриги. Больше всего, по-видимому, принцу понравилось известие, что ты новичок и что тебе можно доверять. У тебя нет привязанностей в Легионе, ты был с нами слишком недолго, чтобы у тебя появились близкие друзья. Поэтому принц Васпиан может доверять тебе там, где в другом человеке он заподозрил бы шпиона или даже подосланного убийцу. Как бы там ни было, он приказал тебе поступить к нему в свиту, и ты немедленно освобождаешься от службы в третьей когорте и назначаешься во дворец. Мне жаль, что ты нас покидаешь.
Этот замечательный случай давал мне возможность проникнуть во дворец и приблизиться к Дарлуне, — я почувствовал сильное возбуждение. Но постарался его скрыть, потому что видел, как опечален Валкар тем, что мы больше не сможем встречаться и наши дороги расходятся.
— Мне тоже жаль покидать когорту, — признался я, — больше всего жаль, что мы не сможем видеться. Но, возможно, мое новое назначение не обязательно означает конец нашей дружбы. Разумеется, в свободное от службы время мы по-прежнему сможем встречаться.
Он грустно улыбнулся и покачал головой.
— Боюсь, что нет, Джандар: у простого комора не может быть дел в высших кругах Чак Юл. Но я не забуду нашей дружбы, и, возможно, мы еще встретимся.
Мы попрощались, и через час я уже был на пути во дворец, прихватив свои скромные пожитки, которые разместились в седельном мешке моего таптора.
* * *
В самом центре Шондакора расположена квадратная площадь, с севера к ней примыкает королевский дворец.
Дворец составляют три основных крыла, окруженные парками и садами, которые в свою очередь обнесены высокими стенами, — они не столь внушительны, как стены города, но такие же прочные и так же хорошо охраняются. Эти стены образуют внутреннюю цитадель и должны служить последней линией обороны, если враг ворвется в город. Все это я узнал от лорда Яррака еще до того, как отправился в крепость Черного Легиона спасать принцессу Дарлуну.
Пропуск с печатью принца дал мне доступ во дворец, и дворецкий провел меня по бесконечным коридорам и переходам, по приемным и покоям, через залы для аудиенций и пиршественные залы в северное крыло, где размещалась свита принца Васпиана.
Все поражало своим великолепием и поистине царской роскошью. Никаких расходов не пожалели, украшая дворцовые покои. Редкие сорта дерева, изысканные шпалеры, драгоценные камни и благородные металлы изобиловали в убранстве. Серебряные лампы мягко освещали шелковые ковры и резные экраны. В вазах из гагата, янтаря и оникса стояли свежесрезанные цветы. Медные шары с отверстиями источали приятный аромат. В нишах вдоль коридоров с высокими потолками стояли превосходные статуи из мрамора и бронзы. Драгоценные камни сверкали в складках великолепных шпалер. Роскошь, изобилие, красота дворца ошеломляли. Я вспомнил свое краткое знакомство с крепостью Занадара — учитель фехтования Лукор провел меня тогда во дворец принца Тутона, чтобы я попытался спасти моего друга ятуна Коджу от смерти на арене. Даже королевская цитадель Города-в-Облаках уступала в роскоши Шондакору.
Принц Васпиан принял меня в прекрасной комнате, обитой драгоценными тканями. Он был одет в блестящий белый шелк, на лбу, шее, запястьях и поясе сверкали драгоценности. Небрежным мановением руки он ответил на мое приветствие, требуя внимания.
— Слуги отнесут твои вещи в отведенную тебе комнату, — негромко сказал он. — К службе приступишь немедленно. Я должен присутствовать на встрече с отцом и другими руководителями Чак Юл — в этом самом помещении. Я хочу, чтобы ты охранял меня, потому что среди руководителей Черного Легиона у меня есть враги. И они очень хотят уничтожить меня. Ты понял?
— Я выполню все, что потребует принц, — ответил я. — Каковы будут указания?
Он прошелся по комнате и указал на один из низких диванов, стоявших полукругом.
— Я сяду здесь, — сказал он.
Потом зашел за диван, картинно отвел занавес, и я увидел отверстие, ведущее в неосвещенный проход.
— Ты будешь стоять здесь, — сказал он. — Будь настороже, жди предательства. Если кто-нибудь двинется ко мне — защищай. Здесь тебя никто не увидит, но учти, если прижмешься к ткани, она становится прозрачной. Сохраняй полное молчание, что бы ни случилось. Никто не должен знать о твоем присутствии, если, конечно, не будет покушения на мою жизнь. Понятно?
— Да, — кивнул я. — А что мне делать потом?
— Когда совет окончится, мы все выйдем. Тебе выходить нельзя, иначе они поймут, что я заподозрил измену. Ты можешь выйти, только когда все уйдут. В конце прохода найдешь потайную дверь, ведущую в коридор. Выходи туда и спроси первого встречного, как добраться до моих покоев. Немедленно отправляйся туда, слуги покажут тебе твою комнату, оставайся в ней, пока я тебя не позову. Тебе принесут вина и еды и вообще все, что пожелаешь. Можешь лечь спать, если захочешь.
— Понятно.
— Хорошо. Теперь встань за занавесом и постарайся не выдать себя ни движением, ни звуком!
Я шагнул за сверкающую ткань и встал у входа в тайный коридор. Приблизившись вплотную к занавесу, я увидел, что сквозь него действительно все видно, так как плотная ткань перемежалась с тонкой, почти прозрачной, точно такого же цвета.
Васпиан быстро вышел из комнаты, а я принялся ждать дальнейших событий.
Вскоре в комнату вошли несколько солдат Чак Юл с копьями, они встали по обе стороны двери; падавший в окна свет отражался на их полированных медных шлемах, украшенных маленькими серебряными кубиками.
Один за другим вошли несколько человек. Все невысокие, мускулистые, приземистые, явно воины, хоть и немолодые. Вероятно, высшие офицеры Черного Легиона. У всех был надменный вид людей, привыкших к власти; это они вели разбойничью армию во многих сражениях, устраивали осады и возглавляли набеги.
Затем появился мой «патрон», принц Васпиан, с настороженным выражением худого, смуглого, не лишенного красоты лица. Не обратив внимания на вежливые приветствия высших офицеров, вставших при его появлении, он прошел к низкому дивану и сел прямо передо мной.
Не успел он сесть, как вошел еще один человек, и принц Васпиан снова нехотя поднялся, приветствуя самого узурпатора Арколу, всемогущего верховного вождя Черного Легиона.
Это была примечательная личность. Аркола сразу производил сильное впечатление, от него исходило ощущение могущества и власти. Вообще-то я его уже видел, вернее, его изображение в палунгордре, много недель назад в Занадаре, когда, стоя в тайном проходе крепости, я подслушал его разговор с принцем Тутоном, вождем небесных пиратов.
У узурпатора было широкое выразительное лицо, квадратная челюсть и тяжелый нахмуренный лоб. Толстая шея на могучих плечах, длинные сильные руки и широкая грудь бугрились мышцами, напоминающими толстые провода. Это был не кривоногий карлик, как большинство Чак Юл, но настоящий Геркулес, такого же роста, как я сам, но значительно массивнее и сильнее.
Черты его лица — резкие, грубые, тупые — привлекали и удерживали внимание. Кожа смуглая, голова продолговатая, с бесцветными, в отличие от сына, волосами. В ушах сверкали золотые шарики, на толстой шее мерцала нить огненных рубинов. Из-под густых черных бровей смотрели свирепые львиные глаза. С этим человеком нельзя шутить. Он рожден приказывать.
Он был одет в простой кожаный воинский наряд — куртка с высоким воротником, какие повсеместно носят на Танаторе, в широком вырезе на груди были видны курчавые волосы и бугры мышц. К куртке прикреплена страшная эмблема Черного Легиона — рогатый и клыкастый улыбающийся череп с алыми пламенеющими глазами. На могучие плечи небрежно наброшен ниспадающий до пола роскошный плащ из изумрудного бархата, богато расшитый золотом.
В полной тишине вождь Черного Легиона занял свое место на небольшом помосте посередине стоявших полукругом низких диванов. Его сын, принц Васпиан, сидел слева. Диван справа оставался незанятым.
И только тут в комнату вошел последний член высшего совета Чак Юл. Я слышал о нем, но никогда не видел раньше. Тем не менее я сразу узнал его, едва он появился. Ул Ужасный, как его прозвали. Из высших руководителей Черного Легиона считаться следовало прежде всего с ним.
Толстый маленький человечек с безмятежным лицом, весь в сером, руки прячутся в широких рукавах, шаркая ногами, прошел по комнате. Все застыли.
Голова у человечка была гладкая, как яйцо, лицо маслено-желтое, раскосые глаза черны и холодны, как замороженные чернила. На лице слабая улыбка. Выглядел он совершенно мирным и безвредным, но только на первый взгляд.
По напряженному молчанию я понял, что и остальные разделяют мое инстинктивное отвращение и страх перед этим невинно выглядящим человеком. На всех как будто повеяло ледяным ветром. Холодное влажное дыхание Неведомого… зловещий ветер из мрачных бездн Ада…
Кто он, этот маленький человечек, называющий себя Улом, откуда он пришел — все покрыто тайной. У него не было друзей, и лишь страшные боги, которым он поклонялся, знали все тайны его души.
Одни называли его колдуном, другие — жрецом, были и третьи, и их было немало, звавшие его дьяволом во плоти.
Таким был Ул Ужасный, колдун Чак Юл, жрец тайных богов, слуга Неведомого.
Глава шестая
Тайный совет
Теперь собрались все семь высших руководителей Черного Легиона, и тайный совет начался.
Глубоким сильным голосом заговорил Аркола.
— Господа, все вы видели ультиматум, доставленный посланником занадарцев, и вам известно наше положение. Что мы ответим на угрозы принца Тутона?
Один из высших командиров, седой старик со многими шрамами, проворчал:
— Швырнем ему их в лицо!
Один или два командира поддержали старого воина. Аркола откашлялся, и наступило молчание.
— Справедливо. Воины Чак Юл никогда не увиливали от сражения. Но подумайте, летающие корабли Занадара — могучее оружие. Нам нечем защищаться от нападения с неба, наши люди привыкли сражаться на земле.
Вкрадчиво заговорил мой патрон принц Васпиан:
— Отец, ты, конечно же, не собираешься отдавать плату — я чуть не сказал дань, — которую требует этот заносчивый вождь небесных пиратов?
На лице Арколы появилось мрачное выражение:
— Лучше отдать золото, чем жизнь, ее, если отдашь — не вернешь. Что для нас несколько тысяч золотых монет? Еще до конца года мы получим от богатых купцов Шондакора гораздо больше. И, повторяю, у нас нет защиты от летающих машин Города-в-Облаках.
— Все это правда, Аркола, но еще ни один враг не получал от Черного Легиона дань без битвы, — проворчал седой старый воин, позже я узнал, что его зовут Муррак. — Как воспримут это наши люди? Как это впишется в их нормы, их представления? Что станет с их верой в нас, командиров? И разве, получив без всякого сопротивления эту дань, подлый Тутон не потребует еще? Может, стоит не поддаваться, иначе потом, после бесконечных уступок, нам все равно придется сражаться.
На мрачном лице Арколы проступила едва заметная улыбка.
— Да, это серьезные и основательные доводы, в них много правды, — кивнул он. — Если бы у принца, моего сына, была бы хоть половина ума моих верных старых командиров, отец гордился бы им. Увы, боюсь, женские чары поумерили его мужественность и затуманили мозг.
Члены совета усмехнулись; принц Васпиан гневно вспыхнул, но разумно воздержался от замечаний. Я же начал понимать, что под «врагом» принц подразумевал собственного отца.
Покрасневший, мрачный, принц Васпиан молчал. Отец его скривил губы холодной жесткой усмешкой.
— И поскольку причина наших нынешних затруднений в той самой любви, что уменьшила мужество моего сына, ему надлежит дважды подумать, прежде чем обвинять воинов Черного Легиона и злословить по поводу их чести. Знайте, что если мы и заплатим, это вовсе не будет «дань», но расчетливое вложение, которое со временем принесет большой доход.
Тут заговорил лысеющий, но еще крепкий, широкоплечий командир, и слова его вызвали у меня шок.
— Раз уж зашел разговор, могу ли я спросить, когда состоится бракосочетание принца Васпиана и принцессы Дарлуны?
Я невольно вздрогнул. В первое мгновение даже не поверил собственным ушам. Дарлуна и этот чванливый принц? Это казалось невозможным. Я напряг слух, разговор продолжался.
— Принцесса желает, чтобы это произошло как можно скорее, — ответил Васпиан, мерзко усмехаясь при этом, и при виде этой усмешки мне захотелось придушить его собственными руками.
Аркола фыркнул.
— Никогда мне не понять, чем принц, мой сын, заслужил любовь такой волевой и привлекательной женщины, — сказал он с насмешливой улыбкой. — Однако это узаконит нашу власть, так что я ничего не имею против.
— Она обезумела от любви ко мне, — громко и хвастливо заявил принц. — Каждый день промедления кажется ей невыносимым!
— Да? Ну что ж, перейдем к более важным делам, — сказал Аркола.
Отвернувшись от хвастливого принца, Аркола обратился к единственному члену совета, который до сих пор не сказал ни слова. Маленький колдун-жрец Ул все это время сидел молча, спрятав пухлые руки в рукавах одежды, на его голом масленом лице было спокойное непроницаемое выражение. Он сидел как маленький злой Будда, переводя взгляд крошечных умных глаз с одного лица на другое, и слушал каждое слово, никак не реагируя и сохраняя полное, ничем не возмущаемое спокойствие.
— Что скажет Ул Ужасный о грозящих нам опасностях? — спросил Аркола.
Маленький жрец задумался, склонив голову на плечо. Заговорил он высоким мягким голосом, вежливо и негромко.
— Подобно большинству доблестных и могущественных людей, ты, милорд, сводишь возможные действия к простой альтернативе: битва или сдача. Однако есть и другие возможности.
— Какие? — спросил Аркола. — Признаюсь, я не вижу иного выхода: либо заплатить то, что требует принц, либо отказаться и готовиться к битве.
Жрец кивнул, свет ламп отразился на его круглой блестящей лысине.
— Однако существуют и другие пути, — спокойно сказал он. — Позволь предложить их твоему вниманию и вниманию остальных господ. Предположим, — на его лице появилась улыбка, и весь он казался милостивым благосклонным ангелом, — предположим, мы откажемся платить, а Тутон, тем не менее, не в состоянии будет на нас напасть.
Муррак, седой военный, удивленно посмотрел на маленького жреца.
— Как это «не в состоянии»? — осведомился он.
— Возможно, по болезни, — мурлыкал Ул, лицо его было по-прежнему спокойным, голос — мягким. — Есть способы, вы знаете, милорды. Письмо совета лично ему в руки, письмо, пропитанное ядом, или подарок — молодые красивые рабыни, все зараженные смертоносной болезнью, или драгоценная безделушка, какая-нибудь дорогая побрякушка с острым выступом, порежет палец, а выступ смочен ядом…
Приходилось мне слышать злые голоса, но должен признаться, что кровь у меня стыла в жилах от этого мягкого учтивого голоса маленького улыбающегося жреца, обсуждавшего убийство ничего не подозревающего человека. И, к чести руководителей Черного Легиона, обыкновенных вояк, а не каких-нибудь коварных Борджиа, должен признать, что они реагировали на эти предложения Ула Ужасного почти с таким же отвращением, как и я.
— Милорд! — обратился к Арколе Муррак. — Никогда воин Черного Легиона не опозорит себя такой низостью! Разумеется, ты не станешь…
Аркола думал над словами жреца, уткнув подбородок в покрытый шрамами кулак. Я видел, что он, хоть и с неохотой, но обдумывает предложение маленького жреца. На лице его читалось явное отвращение.
Наконец он заговорил, но в сущности прямого ответа так и не дал. Потом разговор перешел на общие вопросы вооружения и необходимой подготовки. Я понял, что принц Тутон, глава небесных пиратов, потребовал платы за Дарлуну. До того, как ее захватили воины Чак Юл, Дарлуна была гостьей или пленницей занадарского монарха; нам пришлось бежать из Города-в-Облаках, так как я случайно узнал, что предатель Тутон, делавший вид, что защищает интересы принцессы, на самом деле втайне торговался с Арколой о цене за нее. Он запросил очень высокую плату и был готов в любую минуту продать принцессу Шондакора ее врагам.
Теперь же, когда бегство из Занадара привело ее в руки врагов, Тутон, очевидно, решил, что это Аркола устроил побег — что абсолютно не соответствовало истине. Но он требовал выплаты полной суммы выкупа, угрожая в противном случае войной. Вот перед какой дилеммой теперь оказались руководители Черного Легиона.
* * *
Я почти не слышал дальнейшего разговора. Я просто оцепенел от невероятного известия: женщина, которую я люблю, скоро будет женой этого щеголеватого хлыща-принца — и по ее собственному желанию, во всяком случае так было сказано. Я не верил, не мог поверить, что это — правда. Ну конечно же, беспомощная пленница принца, Дарлуна была вынуждена согласиться на брак.
Какова бы ни была истинная причина, я должен ее знать. Должен из ее собственных уст услышать, что она на самом деле хочет стать женой принца Черного Легиона, иначе я никогда в это не поверю.
Тысячи мыслей проносились в моем ошеломленном мозгу. То, что я каждой клеточкой своего тела, мозга и души люблю гордую и прекрасную принцессу, известно только мне. Она ничего не знает о моей любви, потому что я так и не решился ей признаться. Да и сам я полностью осознал это, лишь только когда лишился ее.
Не представляю, что она обо мне думает, хорошо, если больше не презирает меня. Из-за целой цепи случайностей и недоразумений Дарлуна решила, что я бессовестный трус и слабак. Но ведь я спас ее от жестокого и коварного врага Тутона, и она должна была понять, что несправедлива ко мне. Но как бы там ни было, я должен услышать правду от нее самой.
И я страшился этой правды!
* * *
Вскоре совет Черного Легиона кончился, и его участники разошлись. Мой патрон, принц Васпиан, лениво поднялся, набросил на хрупкие плечи плащ из темно-зеленого бархата с капюшоном и, бросив украдкой взгляд на занавес, вышел из комнаты.
Повинуясь его приказу, я ушел по тайному проходу.
Я заметил, что этот проход соединялся еще с несколькими. В королевском дворце в Шондакоре очень толстые стены, и, похоже, они прорезаны сетью тайных ходов со скользящими панелями и смотровыми глазками, как и могучая цитадель в Занадаре.
Я решил, прежде чем отправиться в свою комнату в покоях принца, немного исследовать эти ходы. Вдруг когда-нибудь пригодится.
Стены туннелей были пронизаны скрытыми глазками под специальными задвижками. Сдвигая эти щитки, я обнаружит, что ходы увели меня довольно далеко в глубь королевского дворца.
Я собрался пройти еще совсем немного, а потом вернуться и заняться своими делами.
Звуки приглушенных голосов привлекли меня к одному глазку. Я отодвинул щиток, заглянул в маленькое отверстие и увидел пышно обставленную комнату. По роскоши и утонченности украшений я предположил, что это женский будуар.
Но мне некогда было разглядывать обстановку, все мое внимание приковали два человека, стоявшие в центре комнаты. Это были мужчина и женщина, я не видел их лиц и не слышал, о чем они говорят, только казалось, женщина о чем-то нежно просит, а мужчина спокойно отказывает ей.
С удивлением я осознал, что мужчина этот не кто иной, как мой патрон Васпиан!
Он стоял спиной ко мне, и лица его я не видел, но по фигуре я решил, что это принц. Во всяком случае, на нем был зеленый плащ, тот самый, что я видел на сыне Арколы, когда он несколько минут назад покидал зал совета.
Он страстно обнял женщину, капюшон упал, и я увидел гладкие черные волосы принца.
И тут у меня перехватило дыхание от изумления… сердце сжалось от тоски… я отвернулся, потрясенный, и бросился из этого лабиринта в тишину своей комнаты.
Прижав к себе женщину, принц развернул ее так, что я из своего тайного укрытия смог хорошо разглядеть ее лицо.
Великолепие золотисто-рыжих волос… темно-янтарная кожа… сочные страстные губы и чуть раскосые великолепные глаза, таящие загадку в изумрудной глубине… ошибки быть не может.
Это принцесса Шондакора Дарлуна, женщина, которую я люблю! Дарлуна, с влажными от слез щеками, с дрожащими губами — все в ней говорит о глубоком чувстве, Дарлуна — с принцем Васпианом!
Глава седьмая
Миссия Маруда
Принц Васпиан со своей свитой размещался в великолепных апартаментах. Сверкающие мраморные полы, резные стены, увешанные прекрасными старинными шпалерами, с высоких потолков спускались серебряные лампы. Но при всем богатстве — на удивление мало слуг. Думаю, в этом сказывалась болезненная подозрительность принца. Он считал, что мало кому может доверять, и меньше всего слугам.
Апартаменты располагались в дальнем углу одного из крыльев королевского дворца, уединенном и отгороженном от главных коридоров множеством комнат. Одну из них — маленькую, но удобную, отвели мне. Васпиан, очевидно, решил, что шпионам или убийцам, подосланным его недругами, таким образом, придется сначала иметь дело со мной. Ситуация могла бы показаться занятной, если бы я не был так подавлен.
В первые дни у меня как у главного телохранителя принца почти не было дел. Чак Юл во многом оставался оккупационной армией — ордой завоевателей, силой захвативших город и в любую минуту ждущих восстания. Поэтому во дворце не было ни балов, ни маскарадов. Аркола ежедневно в четыре часа пополудни собирал совет, подписывал указы, разрешал споры, улаживал ссоры. Оставшуюся часть дня он проводил, проверяя и обучая воинов.
Принца Васпиана подобные дела не интересовали. Это был испорченный молодой человек, тщеславный и подозрительный, ленивый и абсолютно ничем не интересующийся. В нем не было ничего от воина, и встречи с солдатами его раздражали. Не интересовали его и вопросы управления делами Легиона, он держался подальше от отцовского правосудия. Его поглощал тайный мир заговоров и интриг, политического лавирования и соперничества. Те руководители Черного Легиона, которых я до сих пор видел, за исключением Ула Ужасного и, пожалуй, самого узурпатора, были простыми военными командирами, крепкими, сильными людьми, совершенно не интересовавшимися дворцовыми интригами, которые так увлекали принца Васпиана. Я не сомневался, что Муррак и другие военные руководители не любят Васпиана, — не их поля ягода; к слову сказать, его острый язык, уклончивые взгляды и умствования вряд ли расположили бы к нему и любое другое общество. С ним просто старались не знаться.
Что же касается Арколы, то он казался мне способным руководителем и прирожденным лидером, с огромным обаянием и полным отсутствием совести. Интриги, тайны, коварство, болезненная подозрительность, обманы, страх и зависть, окружавшие сына, вызывали в нем лишь презрение.
Сам Васпиан редко показывался при дворе, но настаивал, чтобы я обязательно там бывал. Я должен был докладывать ему, о чем говорят и что делают его «враги». И вот я страдал на бесконечных родовых тяжбах, распределениях собственности, обсуждениях новых законов и прочее, и прочее. И ежедневно принц подолгу допрашивал меня, требуя отчета о малейших подробностях происходившего. Каким тоном говорил тот или иной комор, выступая от имени своего клана? На кого посмотрел тот или иной лорд, когда был задан тот или иной вопрос? Шептался ли такой-то капитан Чак Юл с таким-то? Передавались ли записки на суде родов? Бесконечными, повторяющимися и утомительными были эти разговоры с принцем; если бы не возможность оставаться при дворе, вблизи Дарлуны, я бы давно порвал с ним.
Дарлуну я почти не видел и мне ни разу не удалось приблизиться к ней, чтобы поговорить или хотя бы просто обратить на себя внимание. Несколько раз она появлялась на вечерних банкетах, обычно под руку с принцем, и поскольку я стоял прямо за креслом, то в первый раз я испугался, что она меня узнает. Но у Чак Юл не принято сажать женщин рядом с мужчинами, и потому Дарлуна оказалась далеко от руководителей Черного Легиона. Я пожирал ее глазами, но стоило ей посмотреть в мою сторону, я тут же отводил взгляд.
Но взор принцессы неизменно скользил мимо, задерживаясь на мне лишь на мгновение и с полным равнодушием.
В очередной раз, отведя глаза от Дарлуны, я обнаружил, что на меня пристально смотрит Ул Ужасный, смотрит задумчиво, с интересом. На губах жреца-колдуна играла легкая улыбка, и я с равнодушным видом отвернулся, стараясь показать, будто мое внимание к принцессе было лишь простым любопытством и что я не заметил, что нахожусь под пристальным наблюдением Ула.
* * *
За время пребывания в рядах Черного Легиона я кое-что узнал о недавних событиях.
Я случайно услышат несколько загадочных и неясных намеков на то, каким способом Чак Юл овладел укрепленным городом Шондакором, раскинувшимся на берегах реки Аджанд. Было что-то не так в том, как быстро и легко город стал добычей врага. Обычно защищенный толстыми стенами и надежно охраняемый город мог длительное время выдерживать осаду. Я и раньше слышал, что Шондакор пал вообще без осады и что воины Черного Легиона оказались в нем еще до того, как был дан сигнал тревоги.
Я сблизился с несколькими офицерами моего ранга, служившими во дворце, стараясь при этом не вступать в отношения с членами свиты других руководителей Легиона, чтобы не вызвать подозрения у своего патрона. В свободное время я выпивал со своими новыми знакомыми и многое узнал о захвате Шондакора.
Чтобы не утомлять читателя пересказом всех этих разговоров, я передам только их суть.
Существует тайный проход в город, о чем мало кому было известно. Шондакор — город древний, и многие короли правили в Золотом городе ку тад. Давным-давно, в дни правления какой-то далекой династии, и был сделан этот ход. Даже царствующий ныне королевский дом не знал о нем, но благодаря своему искусству Ул Ужасный узнал о скрытом ходе, через который и проникли в город воины Черного Легиона, захватив его, прежде чем опомнились защитники.
Читатель может себе представить, как эта новость взволновала меня. Если бы армии ку тад, скрывавшейся в джунглях Великого Кумулы, стало известно, где этот вход, они смогли бы вернуть себе город. Это было бы даже забавно — освободить город, воспользовавшись тем же средством, которое позволило Черному Легиону захватить его.
Теперь тайный вход в сущности уже не был тайным, потому что через него прошли сотни Чак Юл, до того как были взяты главные ворота и в город вошла основная армия.
Вскоре я отыскал приземистого и крепкого солдата, который одним из первых вошел в город и который, к счастью, был неравнодушен к крепкому вину, называемому кварра. От него я узнал, что тайный вход — это не скрытые ворота в стене, а туннель, идущий под стенами и даже под рекой. Поразительное инженерное сооружение! Теперь, когда я знал тайну, важно было передать ее лорду Ярраку и его воинам. Но вряд ли бы я смог выехать из города и направиться в джунгли, не вызвав подозрений у Чак Юл.
К счастью, лорд Яррак предусмотрел подобную ситуацию и назвал мне имя некоего хозяина гостиницы в Шондакоре, который был тайным агентом ку тад и передавал им необходимую информацию.
Когда выдался свободный день, я нашел предлог заглянуть в его гостиницу, которая называлась «Девять бутылок», и, отведя хозяина в сторону, обменялся с ним паролями, которые мне сообщил Яррак. Я вручил ему письмо к лорду Ярраку, в котором говорилось о тайном входе в туннель. В письме я также просил лорда Яррака набраться терпения и не штурмовать город, пока я снова не свяжусь с ним, ведь я еще не организовал побег принцессы.
Хозяин гостиницы, большой краснолицый человек, по имени Маруд, обещал в ту же ночь доставить письмо.
— О боги, капитан! — воскликнул он (принц присвоил мне звание комада, когда я поступил к нему на службу), — я месяцами держал глаза и уши открытыми, чтобы узнать, как эти кривоногие маленькие хоребы сумели так внезапно ворваться в город, да так ничего и не узнал. А сколько вина я даром влил им в глотки, пытаясь развязать их мерзкие языки! — Он засмеялся, и его большой живот заколыхайся.
— Они люди скрытные, но тебе-таки удалось у них кое-что выведать, — сказал он.
— Ты сможешь пройти в туннель? — спросил я. — Не знаю даже, охраняется ли он. Снаружи, во всяком случае, охраны не видно.
Он подмигнул.
— Насчет этого не волнуйся, капитан! В старой голове Маруда найдется парочка хитростей. Отправляйся к себе во дворец, а остальное предоставь мне. Будь уверен, я передам твое письмо в руки самого лорда Яррака.
И, вытирая ладони о грязный фартук, лысый толстяк хозяин отправился к другим посетителям. Я смотрел ему вслед.
С огромным животом, краснолицый, сопящий старик явно не был похож на героя. Но сегодняшней ночью ему предстоит проявить все свои способности, тогда и станет ясно — герой он или нет.
Нечасто на плечи одного человека ложится такой груз. Судьба Дарлуны и моя, судьба всего Шондакора заключалась в письме, которое старый Маруд тщательно упрятал за свой кожаный пояс. Что ж… посмотрим, что будет…
Я благополучно добрался до дворца и прошел в дальнее крыло, где помещались принц и его свита. Я разделся и лег, но долго не мог уснуть. Мне не давал покоя жрец, которого называют Улом Ужасным, я не мог понять, как этот чужак узнал о тайном туннеле под стенами Шондакора, когда даже правящая династия ничего о нем не знала. Если бы кому-нибудь из них это было известно, то, конечно же, проход охраняли бы или же вообще замуровали.
Что за странными способностями обладает этот человечек? И какую роль он сыграл в этих событиях?
Наконец, несмотря на охватившее меня беспокойство, усталость взяла свое, и я уснул тяжелым сном.
* * *
Небо Танатора, это странное меняющееся золотое небо, внезапно озарилось волшебным светом. Рассвет.
Я услышал в коридоре топот ног. Донеслись отдаленные крики, в них звучала тревога, хотя нельзя было разобрать слов. Я вскочил, надел кожаную куртку, обулся, застегнул перевязь, пристегнул ножны с мечом и пошел узнать, что случилось.
Я увидел капитана, с которым был немного знаком. Он торопливо шел по коридору.
— В чем дело, Нарга? На дворец напали? — спросил я, придержав его за руку.
— Нет, Джандар, ничего подобного. Просто поймали шпиона! — отрывисто ответил он.
— Кто поймал?
— Те, кто служит лорду Улу, — последовал ответ. — Шпион хотел пройти тайным ходом под рекой и стенами, но его схватили солдаты, которых поставил там лорд Ул.
Холодок предчувствия пробежал у меня по спине.
— А известно имя шпиона? — беззаботно спросил я.
Он кивнул.
— Это некто Маруд, хозяин одной гостиницы, — ответил капитан. — Похоже, он собирался передать какое-то сообщение мятежникам в джунглях, но Ул Ужасный, с его тайным искусством, спутал его планы.
— Понятно. — Боюсь, я побледнел при этой страшной новости, но в этот час освещение во дворце тусклое и мой знакомый ничего не заметил. — У него нашли письмо?
— Нет. Его схватили и повели к Арколе, но…
— Но?
— Он выхватил у одного из стражников кинжал и убил себя. — Капитан добавил, что его ждут дела, попрощался и пошел по коридору, оставив меня наедине с моими мыслями.
Увы, храбрый верный Маруд! Должно быть, он убил себя, опасаясь, что не выдержит допроса и выдаст меня. Мне стало горько. Человек жертвует собой, чтобы спасти меня. Вернее, спасает меня, чтобы я мог служить принцессе Дарлуне.
Ну, что ж, это не первый патриот, отдавший жизнь за правое дело, и, конечно, не последний. Но я твердо решил, что когда все это кончится и все опасности будут позади, жертва Маруда не будет забыта, его имя будут помнить.
Однако одна мысль не давала мне покоя, заслонив все другие. Схватили ли Маруда до того, как он доставил мое послание, — или же после?
Все утро я пытался что-нибудь узнать, но никто не мог мне ответить. Маруда задержали у входа в туннель, но он ведь мог либо выходить из города, либо уже возвращаться. Но никто не знал, что было на самом деле!
Кроме разве что Ула Ужасного!
Глава восьмая
Ул Ужасный
Несколько последующих дней я действовал очень осторожно, каждую минуту ожидая ареста. Но ничего не происходило, за мной не следили и, насколько я мог судить, ни в чем не подозревали. Мало-помалу я успокоился, решив, что о моей причастности к смерти Маруда никому не известно.
Васпиан дал мне мелкое поручение, которое привело меня в ту часть дворца, где я раньше никогда не бывал.
Выполнив поручение, я уже возвращался в апартаменты принца, когда меня окликнул негромкий голос.
Я оглянулся и увидел холодные немигающие глаза Ула Ужасного! Толстый маленький человечек улыбнулся, увидев удивление на моем лице.
— А, это комад Джандар, — промурлыкал он бархатным голоском. — У нас еще не было случая встретиться, комад, а ведь я с большим интересом следил за твоим возвышением.
— Я удивлен, что лорд Ул интересуется простым воином, — сказал я.
Он рассмеялся странно, беззвучно.
— Я интересуюсь всем, что связано с безопасностью принца Васпиана, — ответил он. — Пойдем… у тебя, конечно, найдется немного времени… у меня есть охлажденное вино, я ненадолго задержу тебя.
После некоторых колебаний я принял приглашение. Я нисколько не боялся этого маслянистого толстячка, к тому же он очень меня интересовал. Так что я позволил отвести себя в большую комнату, в которой он, по-видимому, жил.
Комната оказалась просторной, солнечной, с удобной мебелью, толстыми коврами, великолепными шпалерами и мягкими стульями. Он налил мне отличного желтого вина в серебряный кубок и поставил рядом тарелку с маленькими пирожными и ломтями холодного мяса. Я отметил про себя, что жрец ведет отнюдь не аскетический образ жизни и любит комфорт.
И решил также в его присутствии не прикасаться ни к закускам, ни к вину, чтобы не наглотаться какого-нибудь наркотика, развязывающего язык. Поэтому я только смочил губы вином и вежливо отказался от пирожных, сказав, что только что поел, что, кстати, было правдой.
Ул сел напротив, сложил на животе свои пухлые мягкие ручки и посмотрел на меня умным проницательным взглядом, на губах его была мягкая улыбка, что, впрочем, не смягчало змеиного холода его глаз. Я обратил внимание, что он усадил меня так, чтобы мое лицо было ярко освещено, а его оставалось в тени.
— Ну, комад, здесь нам будет удобно, и мы сможем немножко посплетничать… Помнится, ты раньше служил лорду Сорабы?
Я ответил, что это так.
— По-прежнему ли городом правит лорд Каамурат? — спросил он, удивив меня: когда мы, составляя легенду, выбрали Сорабу как место моей последней службы, мы исходили из того, что Черный Легион вот уже много лет не приближался к этому городу на берегах Корунд Ладж и потому навряд ли мне придется отвечать на какие-нибудь сложные вопросы о городе, которого я в жизни не видел.
— Да, — ответил я, — хотя он уже стар.
Так оно и было на самом деле. Лорд Яррак все же тщательно проинструктировал меня на случаи, если вопросы все-таки зададут.
Ул задумчиво кивнул, а потом спросил о здоровье какого-то лорда Уруша. Я о таком никогда не слышал и решил потянуть с ответом. Я рассмеялся и сказал, что был простым солдатом в городской страже и с большими господами не общался.
Улыбка Ула стала шире. Мне она не понравилась. Не понравился и блеск черных глаз, когда он хитро взглянул на меня.
— Естественно, так и должно быть, — промурлыкал он. — Но разве не странно, что всего лишь через несколько недель службы ты получил высокое звание и занял место рядом с самим принцем Васпианом, а в Сорабе оставался всего лишь простым солдатом?
Я с нарочитой небрежностью пожал плечами, хотя под курткой был весь мокрый от пота.
— Ничего странного, милорд. Мой командир в Сорабе был очень практичным человеком, он все время старался услужить знатным людям, продвигая их сыночков в обход более достойных, но менее знатных воинов, таких, как я, например. К тому же ты должен знать, милорд, что вовсе не воинские заслуги привлекли ко мне внимание принца Васпиана, а лишь счастливая случайность: я спас его, остановив понесших тапторов.
— Ах, да, что-то такое я слышал… действительно, счастливый случай: и принц невредим, и ты повышен… А откуда ты родом, комад? Никогда не встречал человека с таким цветом глаз и волос.
— Моя страна называется Соединенные Штаты Америки, — ответил я.
— Что за странное название! Никогда не слышал о таком городе. Где это? — лениво спросил он, по-прежнему слегка улыбаясь.
Я понимал, что он со мной играет, но ничего не мог поделать. Теперь я понял, каково приходится маленькой мышке в лапах толстого, ленивого и очень сытого кота.
— Это очень далеко отсюда, — я говорил истинную правду. — Не могу точно указать направление, я давно уехал оттуда и успел побывать во многих землях.
— Должно быть, действительно очень далеко, — лениво тянул Ул, — я никогда о нем не слышал, а география — мое давнее хобби. Скажи мне, комад, у всех ли жителей твоей земли глаза такого странного цвета?
— Нет, не у всех. Наш народ состоит из множества разных наций. Впрочем, у многих моих земляков голубые глаза. Здесь такие, кажется, встречаются очень редко.
— Да, редко, очень редко! — кивнул он и снова беззвучно рассмеялся.
И от этого смеха у меня по коже поползли мурашки. Что-то в этом маленьком, толстом, внешне столь безобидном человеке настораживало меня. Мне подумалось, что этот милый человек едва ли не опаснее кобры.
Я решил покончить с расспросами и заявил, что не могу надолго оставлять своего патрона.
— Ах, да, милорд принц несколько… как бы это сказать… излишне подозрителен, — замурлыкал он, потирая толстые ручки. — У него такое странное чувство, будто его окружают одни враги, не так ли? Скажи мне, комад, а нет ли у тебя тайны, которую ты скрываешь?
Я принужденно рассмеялся.
— Конечно, милорд! Она есть у каждого человека!
Он снова рассмеялся и встал, чтобы проводить меня из своего теплого уютного гнездышка.
— О, да! — хихикал он. — Но кое у кого эти тайны поразительны! — Мне эта ремарка совсем не понравилась.
Я поклонился и пошел по коридору. И пока не свернул за угол, чувствовал на себе взгляд его холодно поблескивающих маленьких глазок.
Так закончилась моя встреча с Улом Ужасным. Я чувствовал — то ли он знает, то ли подозревает, что есть во мне нечто такое, что я должен скрывать от всех. Но он не вмешивался в мои дела и не опрашивал никого из моих начальников, в этом я был уверен.
Правда, с тех пор я старательно избегал его. И, к счастью, принц Васпиан больше не посылал меня в ту часть дворца.
* * *
Затем несколько вечеров я сопровождал своего патрона на придворные пиры и потому часто видел Дарлуну.
На этих пирах бывал и Ул Ужасный, так что я старался не показывать своего интереса к принцессе, да и вообще не привлекать к себе внимание, — он явно не доверял мне. К счастью, принц Васпиан донельзя боялся толстого маленького колдуна и не скрывал своей неприязни, на совете или на пирах он откровенно избегал Ула. Ул не обижался, только улыбался своей отрешенной улыбкой Будды.
Я уже сказал, что часто видел принцессу во время долгих пиршеств, но она по-прежнему не замечала меня.
Она держалась сдержанно, с достоинством, всегда в роскошных одеждах и дорогих украшениях, и тем не менее казалась скорее беспомощной пленницей, чем будущей королевой. Она почти не разговаривала с сидящими за столом женщинами. Все это были женщины Чак Юл, жены, дочери и любовницы руководителей Черного Легиона, наглые, скандальные, лишенные манер. Они постоянно делали язвительные замечания о ее нарядах; что бы она ни сделала, все сопровождалось взрывами издевательского смеха, у меня руки чесались от желания схватить меч или кинжал, ринуться к ним и раскидать в разные стороны. Но я молчал, сдерживаясь порой с невероятными усилиями, и не думаю, что на пиру кто-нибудь это замечал.
Входя или выходя из зала, всегда под руку с ухмыляющимся принцем, Дарлуна что-то негромко говорила ему. Она не колеблясь принимала его руку, но особой радости не было заметно. Я никак не мог определить ее истинного отношения к принцу Васпиану. Одно точно, вели они себя не как любовники, правда, принц часто целовал ей руки и что-то шептал на ухо. Но лицо ее при этом оставалось бледным и бесстрастным; она не отказывалась разговаривать с ним, но и не испытывала при этом удовольствия.
Я решил, что у принца есть над ней какая-то власть. Что-то такое, что не дает ей открыто перед вождями Черного Легиона отвергать его ухаживания, его льстивое внимание.
И потом, мне казалось просто немыслимым, что она может его полюбить. Я не сомневался, что гордая принцесса Шондакора способна на сильную и страстную любовь, но она была уж слишком женщина, а он — слишком не мужчина, чтобы заслужить ее любовь.
Теперь вам понятна вставшая передо мной проблема. Я проник в город с единственной целью — спасти принцессу. Но теперь я не был уверен, что Дарлуна хочет, чтобы ее спасали. К тому же я никак не мог забыть, как несколько недель назад, когда мы с Коджей и Дарлуной попали в плен к подлому и коварному, но красивому и очаровательному принцу Тутону из Занадара, она приняла его дружбу и считала его своим союзником, чуть ли не женихом. Когда же мы с Лукором силой вырвали ее из когтей принца, она сначала страшно рассердилась и заявила, что не нуждается в моей помощи. Неужели опять все повторяется? Я не знал, что подумать; знал лишь одно: прежде чем освобождать ее из рук Черного Легиона, я должен из ее собственных уст услышать, любит ли она принца Васпиана.
И все время я мысленно видел эту ужасную сцену в ее будуаре — она в объятиях человека, которого я принял за принца Васпиана, о чем-то страстно просит его, щеки мокры от слез, сияющие изумрудные глаза смотрят в его скрытое от меня складками капюшона лицо.
Неужели я стал невольным свидетелем любовной сцены? Но если так, откуда тогда эта холодность при встречах с ним? Куда девалась страсть? Другого пути у меня просто нет. Я должен поговорить с Дарлуной — и побыстрее!
* * *
И как раз в эту ночь у меня появилась такая возможность.
Единственным пока известным мне пороком Васпиана было пристрастие к некоему снадобью, называвшемуся сонным лотосом.
Это мощный наркотик, притупляющий чувства и уносящий сознание в мириады волшебных упоительных сновидений. В часы уныния или скуки мой патрон запирался в своих апартаментах, вдыхал пары сонного лотоса и оставшуюся часть ночи проводил в наркотическом сне.
В тот вечер, кипя то ли от ярости, то ли из-за какого-то воображаемого оскорбления, то ли из-за очередных фантазий по поводу вездесущих и незримых врагов, которые будто бы опять добились какого-то преимущества, принц, бранясь и проклиная всех на свете, забрался в свою берлогу и громко потребовал трубку и сонный лотос. Я знал, что теперь он до утра не покажется, и, следовательно, я свободен. Моя комната была самой крайней, и я мог незаметно уходить и приходить. Поэтому, завернувшись в темный плащ и набросив на плечо перевязь, я отправился на долгожданную встречу с Дарлуной.
Я отыскал полутемный коридор, которым редко пользовались, и направился в заброшенную, пустующую часть дворца. Здесь в пыльной темной комнате я осмотрел стену, ища тайный знак, обозначающий скользящие панели. Через них можно попасть в сеть тайных туннелей.
Я еле сдержал радостный возглас, когда мой тусклый фонарь наконец высветил маленький загадочный знак. Я быстро отыскал тайную пружину. Раздался щелчок, послышался скрип скрытых шарниров, и передо мной открылось черное отверстие. Не раздумывая я шагнул в него, и за мной опустился тяжелый гобелен.
Быстро и стараясь не шуметь я двигался по извилистым коридорам в стенах дворца. Я бывал здесь неоднократно и уже освоился со знаками на стенах — указателями направления. Легко ориентируясь, я кратчайшим путем прошел в ту часть дворца, где размещались покои принцессы.
Я шел в темноте, сердце билось где-то в горле, и должен признаться, во рту у меня пересохло и пульс стучал как бешеный. Очень может быть, что-то, что я вскоре услышу, изменит всю мою жизнь. Ибо… что если она действительно любит принца Васпиана из Черного Легиона? Что если эта свадьба — по любви, а не по принуждению?
Я почувствовал, как сердце наливается свинцом. Если это действительно так, и принцесса подтвердит, то для меня это будет равносильно смертному приговору.
И хотя я никогда не говорил Дарлуне о своей любви, а между нашими социальными положениями лежала целая пропасть, которая вполне могла стать непреодолимой, в глубине души у меня всегда горело чистое и светлое пламя надежды.
Любовь без надежды — вовсе не любовь, а черный ядовитый паук, разъедающий сердце. Неужели мне уготована такая судьба? Неужели принцесса любит… может любить принца Черного Легиона?
Через несколько минут я узнаю ответ. И вот с внутренней дрожью я приближался к потайному глазку и скользящей панели, ведущей в покои Дарлуны.
Я накрыл фонарь плащом, чтобы через какую-нибудь щель в стене не заметили свет, — я не был уверен, что принцесса одна.
В полной темноте я приблизился…
И замер от неожиданности!
Пробивавшийся из помещения свет тускло освещал профиль незнакомого человека. Впрочем, лицо его было скрыто черным забралом, и я видел только блеск глаз, прижатых к глазку в стене.
Кто-то подглядывал за Дарлуной! В смятении я отступил и споткнулся обо что-то, покатился камень. В безмолвии черного прохода его стук показался мне оглушительным, и тут же неведомый наблюдатель отступил от глазка и сразу растворился во тьме.
С колотящимся сердцем, сдерживая дыхание, я стоял в темноте, вслушиваясь и всматриваясь, пытаясь определить, куда он делся. Волосы встали дыбом, каким-то шестым чувством я ощущал его невидимое присутствие.
Потом ослепительный луч ударил мне прямо в глаза — обнаженная сталь устремилась к моему сердцу, и я отчаянно ринулся защищать свою жизнь.
