Книга первая
КНИГА ДЖАНДАРА
Глава первая
Яррак, вождь ку тад
В полном отчаянии, не будучи в силах помочь любимой женщине, я записал свои приключения на Танаторе, считая, что рассказ о них, пусть и нескладный, должен быть сохранен. Рукопись я положил в Ворота, в надежде, что она переместится в мой родной далекий мир. Со смешанными чувствами смотрел я, как она исчезает в этом сверкающем загадочном луче. Преодолела ли она гигантское расстояние, достигла ли поверхности Земли, я, вероятно, так никогда и не узнаю.
* * *
Шондакор находился в руках бродячей разбойничьей армии Чак Юл — Черного Легиона. Город был предательски захвачен несколько месяцев назад. Не представляю, с чем на Земле можно сравнить этот разбойничий легион. Большая дисциплинированная армия кочевников, участвующих в качестве наемников в конфликтах между городами и время от времени захватывающих один из них дня грабежа, — такая армия есть только на Танаторе. Вероятно, больше всего она напоминает воинские отряды русских казаков в России семнадцатого века. С другой стороны, некоторыми чертами Черный Легион походит на блуждающие банды кондотьеров в Италии четырнадцатого столетия.
Профессиональные солдаты, отказавшиеся от семьи и дома, подчиняющиеся избранному военному предводителю, они идут, куда хотят, живут добычей, нападая на торговые караваны, захватывая рыбацкие деревни, осаждая замки богатых аристократов и продавая свои мечи во время междоусобиц. Что заставило их напасть на один из самых больших и великолепных городов этой планеты, все еще остается загадкой, но они молниеносной атакой овладели городом. Возможно, их вождь Аркола устал от кочевой жизни, от лагерей и переходов и решил иметь собственное королевство.
Враг уже находился в городе, когда принцесса решила увести своих подданных на простор равнин, чтобы не доводить дела до массового убийства. Воинственные аристократы, сопровождавшие ее в добровольное изгнание, совсем не единодушно одобряли ее решение, но они преклонялись перед своей великолепной мужественной повелительницей, наследницей королевской династии, и в конце концов она уговорила их довериться старой поговорке: «Кто сражается и отступает, доживает до следующей битвы».
Когда принцесса исчезла, правление ку тад легло на крепкие плечи Яррака, дяди Дарлуны. Этот рослый статный человек обладал врожденным даром командовать. Когда нас с Лукором и Коджей привели к нему и он узнал, что мы помогали его племяннице и повелительнице, он принял нас с почестями. И несколько недель мы прожили с ку тад в непроходимых джунглях Великого Кумулы.
Эти джунгли покрывают буквально тысячи квадратных миль, они такие дремучие, что лучшего убежища для жителей Шондакора трудно было найти. Воины Черного Легиона не преследовали отступавших и даже не думали о них, поскольку те не представляли угрозы.
Они и в самом деле не угрожали Черному Легиону. Ку тад стойкие и храбрые солдаты, они страстно хотели освободить свой народ от разбойничьей шайки, но их было слишком мало, чтобы выступить против Чак Юл. Шондакорцев было две-три тысячи, а Черный Легион мог выставить против них втрое больше. К тому же город был окружен грандиозными, чудовищной толщины стенами. Город так велик, что нужно не менее десяти тысяч человек, чтобы осадить его и перекрыть все выходы. Ирония судьбы заключалась в том, что предки ку тад тяжким трудом в течение многих десятилетий возводили эти каменные стены, которые теперь оказались непреодолимой преградой на пути их же потомков.
Ночь за ночью у костра совета мы обсуждали способы освобождения Шондакора. Большие разноцветные луны Танатора освещали наши бесплодные споры; вспыхивал неожиданный танаторский рассвет, а проблема так и оставалась нерешенной.
Большая армия смогла бы прорваться в город, но у нас ее не было. Внезапное нападение давало возможность захватить одни из ворот, но как потом справиться с превосходящими силами противника? Постепенно у меня зародится отчаянный план. Шанс на успех был один из тысячи. Я попытаюсь войти в ворота Шондакора в одиночку!
* * *
Яррак смотрел на меня, как смотрят на бредящих и сумасшедших.
— Джандар, никто не сомневается в твоем мужестве и смекалке, но что может сделать один человек против целой армии?
— Он может то, что не может отряд, — ответил я. — Войти в город.
— Я тебя не понимаю, — признался он.
— Все очень просто. Стража Черного Легиона думает точно как ты: что может против них один человек?
Мой старый друг, учитель фехтования Лукор, тут же все понял.
— А там, внутри, на месте, ты наконец сможешь узнать, как нам освободить принцессу, — подхватил он.
— Вот именно! — согласился я.
Лорд Яррак задумался.
— А почему они вообще тебя пропустят? — спросил он наконец.
Я пожал плечами:
— А почему бы и не пропустить? Я же не из народа ку тад. Это ку тад мог бы вызвать подозрение, а я нет. Я представлюсь бродячим наемником и попрошусь к ним. Чак Юл — не народ, не нация, не клан, это свободное объединение солдат из всех уголков Танатора, сплоченных общей жаждой добычи. Одинокий солдат присоединится к ним без труда.
Яррак улыбнулся, его встревоженное лицо прояснилось.
— Должен признать, ты меня убедил, — сказал он, — хотя я все еще сомневаюсь, что один человек за городской стеной может помочь в осуществлении наших планов.
— Один агент за стенами может сделать больше, чем ни одного агента за стенами, — заметил Лукор.
Яррак рассмеялся и согласился со справедливостью этого замечания.
— Я буду в одежде простого воина, — сказал я, — без всяких символов и отличий. В противном случае меня не примут. Но если повезет, я смогу утвердиться в их армии и, быть может, мне удастся устроить принцессе побег.
— Тебе понадобится легенда, — размышлял лорд Яррак, приняв мой план. — Ты можешь сказать, что служил наемником в Сорабе, это город на севере. Чак Юл уже десять лет не были на севере и не смогут уличить тебя в каких-нибудь неточностях.
— Милорд, у Джандара могут возникнуть затруднения из-за его необычного цвета кожи и волос, — заметил старый Застро, мудрец ку тад, присутствовавший на совете.
— Я просто скажу, что я родом из далекой земли, — ответил я, — и не совру.
Все улыбнулись: им известна моя история, и слова мои показались большим преуменьшением, ведь моя земля находится в трехстах семидесяти восьми миллионах девятистах тридцати тысячах миль отсюда — действительно далекая земля!
— Мне кажется, на такое опасное дело нельзя идти одному, Джандар, — очень серьезно сказал Коджа.
Храбрый старый учитель энергично кивнул в знак согласия.
— Не могу не согласиться с другом Коджей, — сказан он. — Мы вдвоем…
— Втроем, — поправит Коджа.
— Спасибо, но я думаю, у одного человека больше шансов пройти, чем у троих, — твердо сказал я.
— Но…
— Я молод, неплохо владею мечом и вполне сойду за бедного бездомного наемника, — настаивал я. — А ты, Лукор, — блестящий фехтовальщик и истинный джентльмен во всем, так что трудно будет убедить подозрительных Чак Юл, что образованный джентльмен — это бродячий разбойник, жаждущий продать свой меч. Коджа, когда благородный вождь племени ятунов записывался в Черный Легион? Нет, друзья, благодарю вас. Но это дело только для меня.
Мы еще немного поспорили, но в конце концов решено было по-моему. Я уйду на рассвете.
Глава вторая
К воротам Шондакора
Рассвет на Каллисто — или на Танаторе, как я привык уже называть этот мир джунглей, — поразительное зрелище. Нужно его увидеть, чтобы поверить. Танатор, пятый спутник Юпитера, как и остальные двенадцать спутников гигантской планеты, находится так далеко от центрального светила нашей Солнечной системы, что Солнце кажется просто самой яркой звездой на его небе. И по всем правилам, как мне кажется, поверхность Каллисто должна быть холодной безвоздушной пустыней мертвого замерзшего камня, погруженной в постоянные сумерки, освещаемой только отраженным светом Юпитера. И все мои описания явно противоречат расчетам и утверждениям земной науки. Но на самом деле сила тяжести на Каллисто совсем не намного меньше, чем на моей родной планете, и, каким бы невероятным с точки зрения догм современной науки это ни казалось, на Танаторе теплый и даже тропический климат, и он изобилует жизнью.
Атмосфера планеты джунглей состоит из смеси пригодных для дыхания газов, аналогичной земной (иначе как бы я мог дышать и жить здесь?).
Но есть и одно своеобразное отличие. Это — небо. Высоко в стратосфере Танатора виден слой золотистого тумана. Небо Танатора не голубое, а сверкающее янтарное. Рассвет на Танаторе вспыхивает внезапно; без всякого внешнего источника загорается золотой купол, и в считанные минуты полуночная тьма сменяется ярким светом дня.
Этот необычный эффект охватывает весь небесный купол, так что здесь рассвет не «встает» на востоке, а закат не «садится» на западе. Я так и не нашел удовлетворительного объяснения этому феномену, но на Танаторе много загадок.
Всю ночь мы двигались к северу по Кумуле и незадолго до рассвета оказались недалеко от Шондакора. Здесь я попрощайся со своими друзьями. Отсюда я должен идти один навстречу ожидающим меня опасностям.
Я пересек равнину, добрался до берега реки Аджанд, вброд переправился через реку и подошел к вымощенной камнем дороге, о которой говорил лорд Яррак; здесь я повернул на юг и направился в Шондакор. Поскольку я согласно легенде приехал из Сорабы — этот город расположен на южном берегу внутреннего моря Корунд Ладж, — мне нужно было приближаться к Шондакору только с севера. Ехал я быстро, и вот золотое небо неожиданно ярко вспыхнуло, и вся окрестность осветилась полуденным светом.
Ехал я на тапторе — это животное туземцы используют для верховой езды; на Танаторе нет лошадей, впрочем, я заметил, что млекопитающие здесь вообще чрезвычайно редки.
Тапторы — бескрылые четвероногие птицы. Они очень похожи на невероятный гибрид птицы и лошади, и при взгляде на них я тут же вспоминаю старинную земную легенду о гиппогрифе, потому что таптор вполне мог бы послужить прототипом этого сказочного существа. Размером он с большую лошадь, но у него когтистые птичьи лапы, он весь покрыт перьями, на шее они длинные и торчат, напоминая гриву. Клювастая голова и птичьи глаза, совсем как у попугая.
Тапторы — упрямые и норовистые животные, их так и не сумели одомашнить. Ездить на них всегда рискованно. Обычно танаторский всадник держит притороченную к седлу небольшую деревянную дубинку, называемую оло, ею ударяют таптора по голове, чтобы он тронулся с места или если он начинает запрокидывать голову, пытаясь ухватить всадника за ногу. Никак не пойму, почему танаторцы не изобретут специальные сапоги для верховой езды.
В джунглях ку тад почти не ездили на тапторах, но держали несколько: на них гонец добирается гораздо быстрее, чем пешком. Лорд Яррак выделил мне одного: это вызвало бы подозрения у Черного Легиона, если бы я заявил, что преодолел многие мили от Сорабы пешком.
Через час быстрой езды я увидел Шондакор. Великий город ку тад раскинулся на равнине Харат, на западном берегу реки. Он великолепен. Могучие стены с массивными башнями окружают его, высокие шпили вздымаются в яркое утреннее небо. Я видел купола дворцов и больших зданий. Все каменное, а наружная стена оштукатурена и блестит золотом, отсюда и прозвище — Золотой город.
Подъезжая к воротам, я чувствован себя героем какого-то романа в жанре «мечи и волшебство». Я выпрямил спину, расправил плечи и лихо положил ладонь на рукоять меча.
К моему удивлению, ворота оказались открыты и в них въезжали фермеры на телегах и в фургонах, нагруженных мешками зерна, мясными тушами, связками овощей и прочей снедью. Я сообразил, что сегодня базарный день и фермеры со всей округи везут в город свои продукты. Я встал в очередь и тут увидел воинов Чак Юл, которые преспокойно пропускали крестьян в ворота. Скрипели колеса, вздымалась пыль, и тяжело груженные повозки стучали по брусчатке мостовой. Их тащили незнакомые мне животные, массивные, неуклюжие, с короткими толстыми хвостами и большущей головой с клювом и рогами, — нечто вроде помеси носорога и трицератопса.
Как я понял, жизнь в городе, даже захваченном неприятелем, продолжается. Фермеры продают продукты на рынке, домохозяйки покупают, — люди должны есть, независимо от падения или установления династий.
Я медленно приближался к решающему моменту. Пустят ли меня в город Чак Юл или начнут допрашивать?
Я почувствовал на себе взгляд одного из стражников. Стражник, плосколицый, похожий на монгола низкорослый воин, с кривыми ногами и длинными обезьяньими руками, сделал мне знак остановиться.
— Эй ты! Куда идешь?
Я смотрел на него с высоты своего седла.
— Поскольку дорога ведет только в город, ты и сам бы мог догадаться, — спокойно ответил я.
Какое-то дьявольское озорство подсказало мне насмешливый ответ. Не знаю, насколько разумно я поступил, но мои слова вызвали взрыв смеха у товарищей стражника. Его смуглые щеки вспыхнули, глаза стали холодны.
— Слезай с таптора! — рявкнул он.
— Конечно. Но даже спешившись, я буду выше тебя, — улыбнулся я.
Он снова вспыхнул, и опять послышался насмешливый хохот его товарищей. Он повернулся к ним.
— Ты, Калкан! Позови комада! — прорычал он. И, обнажив короткий кинжал, с ледяной угрозой добавил: — Следующий хореб, который вздумает смеяться надо мной, поцелуется с этим.
Все смолкли. Я спокойно ждал, готовый ко всему. Свободно опущенные руки почти касались рукоятей меча и кинжала. Кривоногий маленький стражник смотрел на меня с холодной злобой, он красноречиво плюнул мне под ноги.
— В чем дело? — послышался грубый голос. К воротам приближался мощный широкоплечий воин Черного Легиона. Он смотрел на нас.
— Капитан Блуто, вот этот парень хочет войти в город, — кривоногий стражник ткнул в меня пальцем. — Но он вооружен, а это против правил.
Блуто сверху вниз осмотрел меня, прищурившись. Это был настоящий гигант, один из самых высоких людей, каких мне приходилось видеть. Он буквально вздымался над остальными стражниками и казался столь же сильным и крепким, сколь и большим. Он прямо излучал спокойствие и уверенность.
Капитан посмотрел на маленького кривоногого солдата. В его взгляде была усмешка. Я ясно читал его мысли: посмотрим, станешь ли ты шутить над Блуто, думал он. Я расправил плечи. Взялся за гуж, не говори, что не дюж.
— Значит, хочешь в город, — прорычал Блуто.
Рукой толщиной в окорок он потер заросший щетиной подбородок. Огромный человек — мне показалось, что в его размерах есть какая-то ненормальность. Я пригляделся: удлиненная нижняя челюсть, бугристые плечи, грудь бочкой, толстые ноги — явные признаки нарушения деятельности желез.
— Верно, — подтвердил я. — Ну и что? Если может войти целая толпа крестьян, кто остановит опытного и хорошо обученного воина?
Блуто отвратительно улыбнулся, глаза его сверкнули. Я понял, что передо мной задира и бретер. У рослых, крупных людей обычно мягкий характер, словно большой рост и вес налагают на них определенные обязательства перед людьми меньшего размера. Но здесь другой случай, как я догадался. Ему нравится сокрушать слабых.
— Опытный воин? — хрипло усмехнулся он.
Обошел меня, разглядывая с насмешливым восхищением. Потом раздраженно огляделся. Его тяжеловесный юмор был бы более уместен, если бы я оказался низкорослым слабаком, но я высок, а долгие месяцы приключений и суровая жизнь в полных опасностей джунглях сделали мою мускулатуру несокрушимой.
— В этом городе нет воинов, кроме воинов Чак Юл, — проворчал он. Я дружелюбно кивнул.
— Я так и понял. Именно поэтому я здесь — хочу вступить в Черный Легион, — сказал я.
Он хрипло рассмеялся.
— В Черный Легион! Значит, ты считаешь себя достойным сражаться в наших рядах? Такой малыш?
Его люди засмеялись, но как-то неестественно. По правде говоря, им, с их малым ростом, я должен был казаться более подходящим, чем гигант Блуто.
Он хлопнул в ладоши и ударил себя в грудь.
— Ты считаешь, что таким, как я, нужна твоя помощь? — спросил он, явно стараясь разгорячить и рассердить себя.
Похоже, демонстрировать свою силу перед другими воинами стало для бедняги единственным развлечением.
— Я, может быть, не так высок, как ты, — спокойно и холодно ответил я, — но руки у меня длинные, — и я коснулся висевшей у меня на боку рапиры.
— Покажи ему, комад, — усмехнулся кривоногий стражник. — Покажи, как мечники Чак Юл расправляются с хвастунами!
Блуто теперь дышал тяжело, его смуглое лило побагровело, лоб наморщился.
— Хочешь сразиться с Блуто? Узнать, каким должен быть воин Черного Легиона?
— Я предпочел бы сражаться с врагами Чак Юл, — ответил я. — К кому обратиться за назначением?
И я сделал шаг, собираясь пройти мимо него. Он испустил бычий рев, схватил меня за руку и развернул, так что я снова стоял лицом к нему.
— Стой на месте, малыш, когда Блуто с тобой говорит… уф!
Возглас, которым закончился его рев, легко объясним. Не люблю, когда меня хватают за руку. Я вырвался приемом каратэ, отчего его рука онемела, должно быть, до самого плеча.
С нечленораздельным воплем он ударил меня по лицу! Я пошатнулся — больше от удивления, чем от силы его неуклюжего удара.
Я поскользнулся и упал на одно колено. Мертвая тишина нависла над собравшимися стражниками. Я чувствовал, как сердце у меня упало. Этого шумливого хвастуна я не опасался, я сознавал, что лучше этого неуклюжего задиры владею мечом. Но я надеялся попасть в Шондакор, не привлекая к себе внимания. Однако устроить поединок у самых городских ворот, продемонстрировав искусное владение мечом, — лучшего нельзя было и пожелать, чтобы сразу же обратить на себя внимание предводителей Черного Легиона. А ведь я выдаю себя за простого наемника!
Теперь эта надежда исчезла: вряд ли Блуто отпустит меня без драки.
Проклиная свой рок, я поднялся и стряхнул пыль со штанов, лихорадочно соображая, что бы предпринять.
Глава третья
Я выигрываю схватку и нахожу друга
Избежать схватки теперь невозможно: нанесен удар и прозвучало оскорбление.
Блуто стоял передо мной, расставив ноги и положив руку на рукоять меча. Он тяжело дышал, лицо его побагровело, маленькие свиные глазки яростно блестели.
— Ну где же твоя стать, парень?! — прорычал он. — Сейчас Блуто посмотрит, что ты за человек и какого цвета твои кишки.
Я не дотронулся до меча, с большим трудом сохраняя спокойную улыбку. Блуто еще сильнее распалился. Очевидно, он решил, что перед ним трус, и задира в нем возрадовался. Но для меня это тоже не выход: труса вряд ли будут приветствовать в рядах Черного Легиона.
Неожиданно мне пришла в голову отличная мысль. Я успокоился. Есть вид схватки, в которой я могу проявить превосходство, не вызывая подозрений у высших офицеров.
— Ну? Чего ты ждешь, хореб? — рявкнул он.
Я продолжал спокойно улыбаться.
— Полагаю, даже у таких разбойников, как ты, есть представление о чести. Человек, которого ударили по лицу, имеет право защищаться, не опасаясь обвинений в измене, бунте или вторжении, — заметил я.
Блуто кивнул.
— Обнажи меч, — прорычал он. — Тебе никто ничего не скажет. Это касается только нас двоих.
— Хорошо, — бесстрастно ответил я. — Дело касается нас двоих, значит, это дуэль, а она подчиняется особым правилам. Раз уж меня вызвали, я и выбираю оружие. Ну, а поскольку пачкать меч грязной кровью хулигана и труса мне не хочется, я выбираю бой… на кулаках!
Я размахнулся и ударил его в живот — ударил всей силой руки, плеча и спины. Он не ожидал удара, и кулак, глухо хлопнув, словно молоток мясника о тушу, вошел на два дюйма.
Рот его обмяк, лицо пожелтело, Блуто покачнулся, тяжелый меч выпал у него из руки и со звоном ударился о камень. Его маленькие свиные глазки с удивлением уставились на меня.
Я ударил в челюсть и, должно быть, сломал ему один-два зуба. Удар подбросил Блуто на несколько дюймов, он с грохотом упал на спину, подняв столб пыли. И не вставал. Потерял сознание.
Искусство боя на кулаках почти неизвестно на Танаторе. Дело не в том, что он презирается как неджентльменский. Его просто не изобрели. И человек, умеющий пользоваться кулаками, никогда не останется безоружным в этом мире.
Так что моя победа над этим задирой должна была показаться солдатам чуть ли не колдовством. Они с изумлением смотрели, как я отряхнулся, перешагнул через лежащего Блуто и провел своего таптора в ворота города.
Ни один не возразил. Так я наконец вступил в город своей принцессы.
* * *
Только я прошел за ворота, как со мной заговорил высокий молодой человек, по виду джентльмен.
— Прекрасно сделано, незнакомец, — улыбнулся он. — Кажется, ты хотел присоединиться к Чак Юл. Если это так, позволь, я провожу тебя к человеку, с которым тебе необходимо поговорить. На мой взгляд, в Черном Легионе всегда найдется место для человека, который голыми руками справился с Блуто.
Я рассмеялся:
— В моей стране, друг, есть поговорка, которая справедлива и в Шондакоре: «Чем противник больше, тем сильнее он упадет».
Его это позабавило, и он протянул мне руку.
— Я Валкар из Ганатола, комор третьей когорты, — сказал он.
Комор — это офицерский чин, соответствующий начальнику когорты воинов. Значит, мой новый знакомый занимает довольно важный пост в Черном Легионе. Я оглядел его и остался доволен увиденным. Высокий, хорошо сложенный, смуглая кожа, черные волосы, зеленые глаза — странная комбинация, я еще не встречал такой расы на Танаторе; наверняка полукровка, хотя осанка и манеры человека высокого происхождения. Черты лица правильные, но не изнеженные; мощные челюсти, хорошая улыбка и открытый взгляд. Мне он понравился с первого взгляда.
Я обнаружил, что могу с первой же встречи определить достоинства человека и сразу же понять, честный ли он и можно ли на него положиться. До сих пор эта редкая способность сохраняла мне жизнь, и я привык ей доверять. Поэтому я протянул Валкару руку, и мы сразу стали друзьями и будем ими, пока нас не разлучит смерть, Великий Разрушитель Дружбы.
— Спасибо за дружеские слова, — сказал я, крепко пожимая ему руку. — Меня зовут Джандар.
С откровенным любопытством он разглядывал мои светлые волосы, загорелую кожу, голубые глаза.
— Никогда не видел такого, как ты, — сказал он наконец. — Могу ли я спросить, в какой стране ты вырос?
— В Соединенных Штатах Америки, очень далекой земле, — ответил я и сказал правду: моя страна находится в четырехстах миллионах миль. Мне кажется, это вполне отвечает слову «далекая».
Валкар повторил название, немного споткнувшись на незнакомых звуках. Потом покачал головой.
— Должно быть, на другой стороне Танатора, потому что я никогда о ней не слышал и не встречал людей оттуда.
— Вполне понятно, — сказал я. — Думаю, я первым из своего народа попал в эти земли. — И это тоже сущая правда.
Мой новый друг провел меня по улицам Шондакора к крепости Черного Легиона. По дороге мы разговаривали, и я воспользовался случаем познакомиться с городом. Новые правители не очень вмешивались в дела его жителей: горожане жили своей жизнью, посещали лавки, встречались на форуме, покупали провизию на базаре — и все это совершенно свободно.
Я с восторгом разглядывал прекрасные здания Шондакора. Широкие улицы города с множеством цветущих деревьев были заполнены народом. В легких носилках на плечах крепких рабов проплывали богатые купцы и их жены. В переулках играли и дрались мальчишки, оборванные нищие громко завывали у порогов, воины Чак Юл веселились в винных лавках. Жизнь в городе продолжалась как ни в чем не бывало, несмотря на смену власти.
Начальник новобранцев — не стану утруждать читателей танаторским названием — оказался занятым человеком, и поскольку за меня поручился камор Валкар, он тотчас же, без ненужных расспросов записал меня и принял присягу. Местом своей последней службы я назвал город Сорабу на берегу Корунд Ладж. А свой отъезд оттуда я объяснил тем, что по службе там продвигают преимущественно выходцев из знатных семейств, а не опытных, обученных бойцов вроде меня. Возможно, это прозвучало нескромно, но я решил, что в разбойничьей армии Чак Юл не действует правило самоуничижения, обязательное для других воинов Танатора.
Так оно и оказалось. Во всяком случае, через час я уже был полноправным воином Черного Легиона, и по моей просьбе меня приписали к когорте, которой командовал мой новый друг Валкар из Ганатола.
Так я осуществил первую часть своего плана: вошел в город и вступил в армию врагов.
А что касается остальных частей плана, то только время покажет, сумею ли я освободить женщину, которой отдал сердце.
Глава четвертая
Я вступаю в Черный Легион
Так я, Джандар с Каллисто, начал службу в качестве рядового солдата Черного Легиона под началом моего нового друга Валкара из Ганатола.
Третья когорта, которой командовал мой друг, размещалась в грубых казармах вдоль южной стороны большой площади, которая называлась форумом Зельтадара. Позже я узнал, что так звали жившего давным-давно короля, родоначальника династии Дарлуны.
Рядовые солдаты спали в большом зале под плоской крышей на жестких матрацах, которые днем свертывались и подвешивались на специальные крюки, вбитые в деревянные стены здания.
Вставали мы обычно на рассвете, и если в этот день наша когорта не назначалась в караул, упражнялись на площади под пристальным взглядом нашего командира Валкара. И я скоро понял, что быть солдатом — это гораздо больше, чем просто владеть мечом.
Короче, мы маршировали. Тренировались. Производили маневры, иногда очень сложные. У меня появилось уважение к воинским качествам Чак Юл: ни на Танаторе, ни на своей родной Земле я не встречал столь хорошо обученную армию, с такой железной дисциплиной.
И я начал понимать, почему народы Танатора говорят о ней с дрожью и страхом. На этой планете она представляла могучую силу.
* * *
В последующие дни я узнал много нового из того, что раньше мне было совершенно ни к чему.
Например, я овладел техникой боя верхом на тапторе, что очень отличается от пешего фехтования.
Я освоил танаторское оружие — длинное копье, которое, насколько мне известно, характерно только для Танатора. Длинное копье оно и есть длинное копье: тонкое древко не менее двадцати футов в длину, со стальным когтем — крюком на конце. Пешие танаторские воины стаскивают ими всадников с тапторов.
Валкар и его офицеры учили нас пользоваться коротким метательным копьем, которое метают с помощью лассо; танаторцы удивительно искусны в этом. Мы упражнялись также с боевым топором и луком. Я обнаружил, что съедаю свою порцию с огромным аппетитом и сплю как убитый. Валкар оказался прекрасным офицером, строгим, но спокойным и справедливым человеком. Под его началом каждый солдат твердо знал границы дозволенного. Правила — которые, кстати, разработал сам Валкар, и они не были, как я узнал позже, распространены по всему Легиону, — очень просты. Нельзя приставать к женщинам в городе, нельзя входить в дома шондакорцев; наказание — двадцать плетей. Драки с другими солдатами, пьянство и уход из казармы ночью наказывались десятью плетями. Солдата, уснувшего на посту, ждала смерть.
И хотя солдаты в когорте Валкара были в основном строптивым сбродом, даже самые тупые из них приветствовали установленный порядок. Валкар объяснял, что жителей Шондакора гораздо больше, чем солдат, и насилия и грабежи могут вызвать возмущение, а то и восстание. Он говорил, что солдат, напившийся или уснувший на посту, вполне может стать причиной гибели своих товарищей и всего Легиона. Постепенно в солдатах пробудилось уважение к Валкару, переросшее вскоре в твердую преданность.
* * *
Мы с Валкаром оставались добрыми друзьями, но он дал мне понять, что не хочет заводить в когорте любимчиков, это плохо отразится на дисциплине, поэтому поначалу мы почти не виделись в свободное время. Я, конечно, понимал его, и уважение мое к нему росло. При встрече мы всегда обменивались дружеским словом, взглядом или улыбкой, но при этом я знал, что он придирчиво следит за моим обучением. И как только я освоил воинские искусства, мне было поручено тренировать других, менее сообразительных и более неловких солдат. Вскоре я был назначен командиром взвода — звание, примерно соответствующее лейтенанту.
Как младший офицер, я теперь жил в комнате неподалеку от казарм, которую делил с пятью другими младшими офицерами, ел я в офицерской столовой, в которой обедал сам Валкар. Он поздравил меня с повышением, и мы изредка обменивались дружескими словами.
Когда мое обучение закончилось, а мой взвод приобрел необходимые военные навыки, обязанностей у меня поубавилось. День мы находились на дежурстве, день отдыхали; это дало мне возможность получше познакомиться с городом.
Под моим началом находилось пятнадцать человек, это были грубые и норовистые парни, но я помнил методы Валкара и обращался с ними предельно справедливо и твердо. Они быстро научились уважать меня, особенно после того как двое здоровенных задир попытались оспорить мою власть, я преподал им такой же урок кулачного боя, каким в свое время сбил с ног Блуто. Этот учебный поединок происходил в тайне, и никто из старших офицеров о нем не узнал. Иначе моих людей, тех, с которыми я дрался, выпороли бы до потери сознания. Они это прекрасно понимали и, как мне кажется, начали уважать меня за то, что я справился с ними собственными силами, не обращаясь к старшим по званию.
Как бы там ни было, но внешний вид и подготовка моего взвода были превосходными, за что меня похвалил старший командир, и вскоре я получил следующее звание и три взвода под команду.
Однако время шло, а я ни на шаг не приблизился к своей цели. Единственным утешением было то, что я по крайней мере способен достичь многого на военном поприще, если захочу.
* * *
Новое звание позволяло мне чаще видеться с Валкаром, и я был этим доволен. Потому что ни среди моих подчиненных, ни среди других офицеров не нашлось никого, с кем бы мне хотелось подружиться. Мне кажется, Валкар тоже был одинок: другие коморы, грубые и малообразованные, предпочитали выпить или поиграть в карты, чем вести интеллигентный разговор. Поэтому Валкар часто приглашал меня пообедать за его столом, а в свободные дни мы изредка уходили в город. Я лучше узнавал Валкара, и мое уважение к нему росло все больше.
Его нельзя было равнять с другими офицерами, и я часто удивлялся, почему такой образованный и воспитанный человек из хорошей семьи решил присоединиться к Черному Легиону. К тому времени я уже знал, что Валкар появился в Легионе всего за несколько месяцев до меня. Его возвышение в рядах этой армии в точности походило на мое: основной состав армии — грубые и невежественные солдаты, и старшие командиры постоянно ищут одаренных и умных людей. И если находят, то без колебаний продвигают их по службе, к какой бы расе они ни принадлежали. И тем не менее Валкар казался совершенно неуместным в рядах этой армии, и я часто размышлял над этой загадкой.
Честно говоря, мне и в голову не приходило, что его присутствие в армии может объясняться теми же причинами, что и мое.
* * *
Через несколько недель после моего повышения ситуация еще более запуталась. У нас совпали свободные дни, Валкар предложил сходить в театр, и я с готовностью согласился.
Надев лучшую одежду, прикрепив к кожаным курткам знаки различия, мы заняли ложу в нижнем ярусе «Короля Гамелиона», самого известного театра Шондакора; «Гамелион» по существу национальная святыня, его положение напоминает «Комеди Франсез» в Париже или Национальный театр в Великобритании. Лучшие семейства Шондакора посещают постановки национальной классики, и хотя большая часть воинственных аристократов королевства оказалась в изгнании вместе с Дарлуной и лордом Ярраком, ее дядей, народу в театре оказалось достаточно. Лучшие представители оставшихся посещали «Гамелион», а вместе с ними высшие офицеры Чак Юл, которые превратились в господствующий класс.
Сегодняшняя пьеса была мне незнакома. Это трагедия «Парканд и Илидора» знаменитого поэта предшествующего поколения, Сарасто. Я лишь поверхностно знаком с литературой Танатора и хотел восполнить этот пробел.
Пьеса показалась мне восхитительной, похожей на некоторые драмы Шекспира, хотя непросто было привыкнуть к высокопарному слогу прошлого столетия.
В середине первого акта слушатели заволновались, начали перешептываться и бросать любопытные взгляды на верхние ложи. Я подтолкнул Валкара, повернулся и застыл в изумлении.
Там сидела Дарлуна, моя утраченная любимая Дарлуна! Она была бледна, но спокойна и выглядела великолепно в желтых кружевах и в драгоценностях. Ее сопровождал смуглолицый сардонического вида молодой человек, которого я раньше не встречал. У него был жесткий, злой и умный взгляд и тонкие губы, которые мне сразу не понравились. Смуглая кожа прирожденного Чак Юл, но волосы черные и гладкие, которые, как я потом узнал, он унаследовал от матери занадарки. На нем был роскошный мундир. Он весь сверкал украшениями и драгоценностями.
Я побледнел, прикусил губу и искоса взглянул на своего товарища: заметил ли он мое смущение? К своему полному изумлению, я увидел, что Валкар тоже побледнел, губы его побелели, странный блеск появился в холодном взгляде, когда он смотрел на принцессу и ее спутника.
Загадка становилась все запутанней! Боюсь, что, занятый своими мыслями, я мало внимания уделял пьесе, и так и по сей день не знаю, вовремя ли переодетый принц открылся волшебнику Закарандусу, чтобы помешать Илидоре выйти замуж за богатого купца.
Но моя невнимательность осталась незамеченной, потому что Валкара также весь вечер занимали собственные мысли.
После представления мы отправились в винную лавку по соседству распить бутылку вина. И здесь произошел случай, который еще более усилил мое любопытство.
Служанка случайно споткнулась и пролила вино, попав в лицо Валкару. Ничего страшного, Валкар смеялся, когда девушка извинялась, вытирая его лицо его же платком. И все бы осталось незамеченным, если бы не одна небольшая деталь. Я заметил на платке Валкара, когда он убирал его в карман, темное пятно.
Взглянув на друга, я увидел, что та сторона его лица, которую он вытирал, казалась золотисто-янтарной, хотя раньше была смугло-коричневой.
Валкар сразу извинился и вышел в туалет. Когда он чуть позже вернулся, золотистого цвета на его лице не было.
Я был заинтригован, но ничего не сказал и не стал задавать никаких вопросов.
Я задумался, почему Валкар, офицер Черного Легиона, ходит в замаскированном виде?
Потому что он совсем не полукровка, за которого себя выдает. Смуглая кожа, свидетельствовавшая о происхождении от Чак Юл, и черные волосы занадарца не вязались с изумрудными глазами шондакорца. И я заподозрил, что под гримом и париком Валкар — чистокровный шондакорец.
Но к чему весь этот маскарад?
Кто такой Валкар?
