Книга: Арсенал эволюции
Назад: Глава пятнадцатая, саботажная
Дальше: Глава семнадцатая, зачищающая

Глава шестнадцатая, воинственная

Слева от движущихся княжеских войск располагалась невысокая холмистая гряда, уходящая вдаль по прямой с востока на запад, — ее и оккупировала наша рота. С этой небольшой природной возвышенности очень хорошо было видно все, что происходило дальше.
Сперва вдалеке показалась весьма обширная рощица, из которой на полной скорости, галопом наперерез движущейся армии выскочили трое всадников. Признаться, у меня поначалу сложилось худшее мнение об организации боевых действий мидлонскими вояками, однако я вынужден был признать свою неправоту. Они все-таки снарядили разведчиков, чтобы те двигались впереди основных сил. Теперь вот лазутчики спешно возвращались, причем дико вращали выпученными глазами. Что-то явно было неладно там, впереди.
Потом не прошло и минуты, как небо с запада начали заволакивать густые черные облака. Тень от них скользила по земле так быстро, что едва можно было уследить за ней. Совсем скоро эти тучи прикрыли собой солнце, и контраст окружающей среды резко изменился, будто дневное светило прикрыли гигантской линзой от солнцезащитных очков. Так вот каким образом эти уроды загородили себя от зуда на прямых лучах! Из рощи стали доноситься те давно врезавшиеся в мозг звуки, которые долго еще будут мучить меня в кошмарах: совсем недалеко, за пару сотен метров, громко сипела нечисть. Много нечисти. Очень много!
Вскоре из зарослей начали показываться сами твари. Вот несколько пачвар продрались через кусты, за ними следовала пара волколаков, еще пачвары, опять волколаки. Первые горстки нечисти на несколько мгновений останавливались, в недоумении разглядывая безглазыми мордами армию стоящих перед ними людей, но совсем скоро, ободренные непрерывным появлением все новых соратников, шли вперед, освобождая для них место. Нечистые двигались неспешно, размеренно, периодически задирая кверху морды, для того чтобы издать душераздирающий сиплый вой. Их становилось все больше и больше, проклятые монстры уверенно наводняли пространство перед рощей. С досадой удалось разглядеть, что большинство, если не все, из пачвар сжимали в руках оружие. На это никто из мидлонских стратегов не рассчитывал, в том числе и я. Кащеру вряд ли удалось достать своим детищам качественные клинки, да и научить их толком фехтовать в лесу никто не смог бы, однако факт оставался фактом, причем пренеприятным: эволюционные уроды оказались вооружены. Пока полчища нечисти прибывали, наша рота все пыталась высмотреть в их рядах признаки единого формирования вражеских чародеев, но безуспешно.
Твари все вылезали из рощи, как фарш сквозь поры мясорубки, и, казалось, не думали заканчиваться. Когда нечистых набралось едва ли не больше, чем княжеских солдат, их хаотичное движение прекратилось. Вся армия Кащера стояла перед нами — тысячи обезображенных чарами колдунов черных морщинистых тел. Они шипели, чесались, переминались с ноги на ногу и своими безглазыми мордами источали такую жуткую, почти осязаемую злобу, что одна лишь мысль о скором столкновении с этими монстрами заставляла мышцы плясать от страха. Даже не представляю, через что пришлось пройти оставшимся в Крипете жителям.
Орда тварей рассматривала неожиданно возникшую на пути преграду и мялась на месте, ожидая приказа к дальнейшим действиям. Руководство мидлонского войска тоже пока не предпринимало активных маневров. Напряжение в воздухе буквально клубилось, и казалось, вот-вот меж двумя армиями проскочит молния. Затишье длилось мучительно долго, пока над станом врага не начал громогласно раскатываться пугающий сиплый хохот, стократно усиленный чарами. Сомневаться не приходилось — этот жуткий смех был мне знаком. И, казалось, впервые я услышал его многие годы назад под сводом огромного грота обители нечисти, скрытой в глубинных дебрях вековечного леса, хотя дело было совсем недавно — не больше месяца прошло.
— Кащер, — злобно прищурившись, процедил я.
Без лишних слов каждый солдат летучей роты принялся пристально выискивать источник этого звука, но в однородной черной массе пачвар и волколаков разглядеть чародейский элитный отряд нашему зрению было не под силу.
— Поздно! — взвыл колдун, прервав наконец свой хохот. — Поздно спохватились, людишки! Думаете, обманули великого Кащера Бессмертного? Да, вам это удалось! Ха-ха! Вы даже втайне собрали против нас армию! Пусть так, но вам все равно не остановить моей рати! Вы обречены стать теми, кем суждено…
— Заткнись, ублюдок! — в ответ громом прозвучали слова Радзивилла, перебив колдуна. Кащер замолк в недоумении, а князь жестким голосом отдал приказ войску: — Отродьям — собачья смерть. Уничтожить нечисть! Безжалостно!
Вот это я понимаю: никаких напыщенных высказываний и реверансов в сторону оппонента. Война — значит, война, ничего лишнего. Несмотря на личную неприязнь, мне пришлось самому себе признаться: что ни говори, а князь Радзивилл являлся выдающимся лидером и грамотным оратором. Он поступил мудро, не дав колдуну закончить деморализующую речь, а отданное уверенным голосом собственное безапелляционное распоряжение только подняло боевой дух солдат. Армия Мидлонии тут же с ревом бросилась в атаку. Сквозь вопли наступавших послышался полный разочарования и злобы приглушенный рык Кащера. Однако нечисть недолго пребывала в растерянности: спустя десяток секунд над их станом то тут, то там стало раздаваться грозное сипение, и вот уже твари неорганизованно, зато дружно помчались навстречу противнику. Началось!
Летучая рота сорвалась вихрем с места и, прикрываясь холмами, понеслась параллельно войскам князя — бойцы не спускали глаз с вражеских рядов. Колдовать в неприятельском стане пока никто не торопился. Кругом, куда ни глянь, виднелись лишь оскаленные пасти пачвар и волколаков.
Обе армии начали стремительно вытягиваться навстречу друг другу. Над полем боя нарастал чудовищный шум. Люди подбадривали себя дикими воплями, твари угрожающе сипели, а воронье, предвкушающее богатый пир, радостно каркало в потемневших небесах. С минуты на минуту какофонию звуков должно было дополнить лязганье стали, неизменно сопровождающееся победными криками одних и предсмертными стонами других.
Войска продолжали быстро идти на сближение, их уже разделяло не больше сотни метров. Первые потери неприятель понес после организованного залпа лучников и арбалетчиков, едва монстры пересекли зону радиуса поражения. Дальше стрелки поливали непрерывно, выкашивая врагов стаями. Но добрая половина из подстреленных тварей вскоре вновь поднималась на ноги — уродцы оказались чудовищно живучими. Вырвавшиеся вперед волколаки — из тех, что выжили после обстрела, — вот-вот готовы были столкнуться с первыми шеренгами копьеносцев мидлонской армии, как вдруг пехотинцы внезапно остановились, сомкнули ряды, плотно прикрылись щитами и, присев на одно колено, уткнули копья древками в землю. Острия пик солдаты нацелили так, чтобы попасть тварям в грудь или брюхо. Вдоль всей линии фронта мидлонцев прошла молниеносная череда едва заметных вспышек — это полковые волшебники укрепляли оборону, повышая пехоте устойчивость и создавая дополнительные щиты.
Набравшие огромную скорость волколаки уже не в силах были остановиться. Первые из них даже не успели сообразить, что произошло, как уже были нанизаны на копья. Некоторые твари успевали жалобно взвизгнуть, иные даже пытались вырваться и вгрызться в кого-нибудь поблизости, но больше всего, пожалуй, повезло тем из них, которые издохли сразу же. Набирающая мощь волна четвероногих чудовищ разбивалась о неприступную стену мидлонской обороны. Наседающие сзади твари толкали на верную смерть своих более быстрых собратьев. Княжеские стрелки не знали ни минуты передышки, вскоре к ним подключились и чародеи. Повсюду сверкали заряды чар самых разных цветов, форм и размеров, благодаря чему событие приобрело немного праздничный оттенок. Но, несмотря на свою красочность, веселые разряды волшебников выжигали нечисть похлеще стрел и стали.
Когда первая волна вражеской атаки откатилась, копьеносцы спешно расступились в стороны, разорвали дистанцию друг с другом, и на толпу недоумевающих уродцев из глубины мидлонских рядов стремительным вихрем налетела конница. Как раз подоспевшие к этому моменту на поле брани пачвары начали задорно хрустеть костьми под копытами всадников. Вскоре с бодрым гиканьем в бой включились фланги княжеской армии.
Зрелище, наблюдаемое нами с холмов, не могло не внушать оптимизма. Соотношение потерь сказывалось явно не в пользу нечистых. Вот что значит грамотная тактика боевых действий, черт возьми, вот что значит армейская выучка! Главное — не сбавлять набранных темпов и уверенно дожать противника.
Однако бывают на войне такие ситуации, при которых не спасают ни самый идеальный стратегический план, ни блестящая подготовка воинов. Хорошо еще, что не вся наша рота, как и я, с восхищением пялилась на боевые действия, — кое-кто удосуживался смотреть по сторонам. Именно этот «кое-кто» вскоре обратил внимание остальных на опушку рощи, из которой давеча повылезла нечисть. Когда основной поток уродцев схлынул в бой, там осталась небольшая группка, скорее всего, так усердно искомая нами.
Хотя вскоре уже не приходилось сомневаться, что именно наши мишени затеяли там коллективное чароплетение. Даже издалека было видно, как черные фигурки колдунов чаруют нечто, вселяющее ужас одним только процессом подготовки заклинания. От их жезлов кверху били потоки черных молний, которые соединялись друг с другом в нескольких метрах над землей, образуя аморфную темную субстанцию. Казалось, черные дыры в космосе должны выглядеть именно так. Из туч, нагнанных на небо колдунами, в эту субстанцию тоже лупили молнии, во стократ более мощные, чем у самих чародеев. В отличие от основной массы нечисти, эти товарищи к подготовке боевых действий явно подошли серьезно. Совсем нехорошее предчувствие у меня возникло при виде каши, завариваемой прислужниками Кащера на опушке рощицы. Думаю, Атом и прочие бойцы всецело разделяли мои ощущения, потому как поручик резко скомандовал идти рысцой следом за собой, а остальные без промедления исполнили приказ.
Тем временем темные молнии с небес начали бить в субстанцию колдунов еще интенсивней, и от этого черная дыра принялась хаотично пульсировать с поразительной частотой. Чисто инстинктивно стало ясно: формирование кошмарных чар проходит финальную стадию. Не хотелось даже видеть, как работает это заклинание. Но пришлось. Аккумулировав бешеную энергию, субстанция разразилась десятками разрядов, которые с режущим слух шелестом сорвались в сторону мидлонской армии. Княжеские волшебники, несомненно, заметили вдалеке всполохи молний готовящегося врагом заклинания, поэтому, надо полагать, подготовились к обороне. Было заметно, как чародеи пытались поставить щиты, отбить или поглотить заряды, но этих усилий оказалось явно недостаточно. Лишь там, где по два-три волшебника умудрялись объединить усилия, заклинание получалось отразить полностью, в остальном же быстрые, мощные удары молний оглушительно взрывали под людьми землю, разбрасывая их безвольные тела и конечности в разные стороны.
Я в злобе стиснул зубы, хотя должен был изначально понимать: война есть война и люди на ней будут умирать в любом случае, как бы хорошо и удачно все ни шло. С другой стороны, если посмотреть на ситуацию иначе, то казалось, ничего крайне жуткого не произошло — все-таки на мидлонцев не ядерный заряд сбросили. Потери, конечно, есть, но не глобальные. Ход битвы вражескими чарами не сломлен — значит, и колдунов можно терпеть в этой игре.
Однако над головой Кащеровых творений вновь начала набирать заряд черная субстанция, причем намного быстрее, нежели в первый раз.
— Поручик, полковые волшебники надолго не сдержат этих чар! — услышал я на скаку крик одного из сопровождавших нас чародеев. — Надо срочно атаковать колдунов, иначе они снесут всю армию к волколаковой матери!
Вот так-то! А я, оказывается, недооценил вражеских кудесников. Наши небось в поте лица на поле боя трудятся, а эти стоят спокойно в сторонке да знай себе поливают порядочных людей всякой гадостью. Еще чуть-чуть — и устроят княжеской армии настоящее пекло. Ну ничего, сейчас мы им как наподдадим, как устроим лобовую атаку! Оттянем на себя усилия, закрутим, отвлечем, а там, глядишь, и основные силы подтянутся. Но у Атома имелись иные размышления на сей счет.
— Идем за грядой, на глаза врагу не показываемся! И чтоб тишина! — отдал он приказ и, пришпорив коня, понесся галопом.
Тут уж летучая рота полностью оправдала свое название — мы не скакали, мы стрелой неслись за командиром, лавируя между холмиками. Фишка, сосредоточенно глядя вдаль, трепещущими ноздрями втягивала воздух и не отставала от остальных. Я изо всех сил вцепился в поводья, вжался в круп своей лошадки и пытался вспомнить хоть какого-нибудь бога Поляны, ответственного за безопасность дорожного движения. Так быстро перемещаться на живых существах мне еще никогда не приходилось. Краем уха удалось услышать, как со специфическим звуком несколько раз сработало за холмами убийственное заклинание колдунов. Как выяснилось из только что сказанных слов ротного чародея, с каждым залпом волшебникам все сложнее удавалось эффективно совладать с чарами врага. С каждым разрядом чертовых молний погибало все больше людей! Надо торопиться!
То ли от постоянного страха кубарем слететь с лошади путь оказался настолько короток, то ли мы и вправду опережали ветер, но совсем скоро впереди возникла дубовая роща, из которой недавно повылезли нечистые. Рота стремительно ворвалась туда, петляя между деревьями. Тут мой ужас достиг апогея: надеяться приходилось только на чутье и ловкость Фишки, сам я лишь обреченно поглядывал на мелькающие мимо с огромной скоростью стволы дубов самой разной толщины.
Углубившись, мы свернули направо и напролом понеслись через густые заросли. К особенностям скачки по лесополосе я вскоре попривык. Только бы успеть с маневром! Атака вражеским чародеям в лоб, несомненно, могла обернуться опасной затеей, но как знать, может, потерянное на заход в тыл время обойдется слишком дорого для всей армии?
Еще метров двести по чаще, вновь поворот направо, опушка — и вот они! Обходной маневр топографически был выполнен идеально — где-то с полсотни черных сутулых фигур колдунов располагалась прямо напротив нас. Кащера среди них мне сразу разглядеть не удалось.
А ведь тыловой атаки никто из тварей, похоже, не предвидел. Стоят, родненькие, совсем рядом, только руку протяни. Колдуют, ненаглядные, а вокруг вообще ничегошеньки не замечают. Надо же, какое увлекательное у них, должно быть, занятие! Ну что? Вперед! На смерть!
Не сбавляя скорости, мы молча ринулись на проклятую нечисть. Они как раз старательно завершали еще один подход, и с минуты на минуту из черной дыры должно было сорваться очередное убийственное заклинание. Мы помешали.
Яростно сопя, я галопом несся на противника и не сразу заметил, как вся рота незаметно и тактично пропустила меня вперед. Уже за пару десятков саженей вражеские чародеи услышали приближение нашего отряда. Раздалось громкое, отрывистое сипение, колдуны принялись ошалело разворачиваться и моментально швыряться чарами в кого попало. Попадало в основном в меня. От ярких вспышек, летящих прямо в лицо, пришлось рефлекторно прикрыть глаза рукой. Судя по приглушенному ржанию, доставалось и Фишке, но защита, наложенная в лагере волшебником, пока спасала ее. Вопрос — надолго ли? Бойцам летучей роты уже незачем было скрывать свое появление. За моей спиной раздались воинственные крики, завязалась кровавая сеча.
Раскрыв наконец глаза, я увидел, что лошадка занесла меня в самую гущу колдунов. Куда ни кинь взгляд — всюду черные страшные рожи. Несколько тварей обступили меня и с агрессивным сипением принялись обстреливать самыми разнообразными заклинаниями. Их недоумение из-за полного отсутствия результата еще больше разжигало бешенство в красных угольках, заменяющих им глаза, чары сыпались градом. Наконец один из колдунов не выдержал, подскочил к Фишке и попытался схватить меня за ногу, чтобы стащить на землю и расправиться физическими способами. Сам не знаю, каким образом острие моего копья проникло ему в глазницу, пробило голову насквозь и вылезло из лысого затылка. Рефлекс, наверное. Тело твари тут же обмякло, и я еле успел выдернуть оружие — остальные колдуны последовали примеру погибшего товарища. Четверо уродцев окружили меня и ринулись в атаку, размахивая руками. Того, что подскочил справа, я успел удачно достать копьем в грудь, но его соратник уже рванул когтями левый бок лошади. Фишка протяжно заржала, взбрыкнула, разбрасывая вокруг облака пены, саданула находившегося впереди колдуна копытом в лоб, продавив ему череп, а я, непривычный к таким телодвижениям кобылы, мешком свалился на землю. Несчастное животное, продолжая неистово ржать, ринулось прочь, разбрасывая в стороны попадавшихся на пути колдунов. У меня же совсем не было времени разлеживаться на земле — как минимум двое чародеев желали поквитаться за убитых товарищей, с таким трудом созданных Кащером. Первый в неистовом броске хотел помешать мне подняться, но я, сгруппировавшись, уперся ногами ему в живот и мощным толчком продлил траекторию полета дальше. Перекат в сторону — и когти другого колдуна вонзились в землю, где только что лежал я. На ноги мы поднялись одновременно. Тварь, недолго думая, кинулась в атаку, метя длинными когтями в лицо и шею, как раз не защищенные кольчугой. От первых двух ударов я уклонился, следующие два без труда блокировал. Колдуна ничуть не заботила собственная оборона, он даже не пытался прикрывать уязвимые участки тела, поэтому я быстро нашел возможность провести контрудар, но шустрый уродец успел отклониться назад — мой кулак застыл в считаных сантиметрах от его морды. Тварь издала торжествующее сипение, и в тот же момент щелкнул запирающий механизм когтей. Три лезвия с лязгом врезались в его ухмыляющуюся физиономию, круша лицевые кости вдребезги. Грозный враг рухнул мне под ноги.
Появилась лишняя секунда, чтобы осмотреться. В паре метров от меня боец летучей роты схлопотал заклинанием в плечо, и его волчком отшвырнуло назад. Подняться он уже не пытался. Чуть поодаль Прут финтом ушел от заряда чар и насквозь проткнул стоявшего сбоку колдуна. Рядом с ним Черпак сражался с уродцем, у которого только что выбил из лап жезл. В спину бойца уже замахнулся палочкой другой колдун, чтобы разрядить свое заклинание, но Черпака вовремя подстраховал Дрозд, экономным взмахом лишив чародея головы. Вдалеке сразу три сгустка чар смели воина с лошади. Последнего конного рядового. Теперь сражаться верхом остались лишь Атом и волшебники. Их фигуры, закованные в одинаковые золотистые доспехи, рассекали между черными телами тварей и рубили направо и налево — кто чарами, а кто копьем. Поручика от непрерывных атак пока надежно прикрывали Живые доспехи, Скокс и коллеги тоже успешно сдерживали каскады направленных на них заклинаний, но долго это длиться не могло. Атом все время лихорадочно озирался по сторонам. Встретившись со мной взглядом, он прокричал:
— Кащер! Где Кащер?
В ответ я пожал плечами. Главнокомандующего нечистью нигде не было видно.
Битва тем временем продолжалась. Добрую половину отряда колдунов летучей роте удалось проредить, но теперь наложенная в лагере волшебная защита под непрерывными атаками начала проседать, истощаться. Воины сражались ожесточенно и свирепо, но неизменно гибли от вражеских чар. Предсмертные вопли товарищей все чаще стали терзать мой слух, лишь прибавляя злости. Пользуясь своей невосприимчивостью, я крутился между колдунами как ужаленный, стараясь достать их чем угодно: ударить когтями, пнуть ногой, швырнуть в рожу подобранным копьем или мечом павшего соратника. Избегать драки, прятаться за спины боевых товарищей, как я частенько делал на работе в клубе, не имело смысла — наоборот! Я отчетливо понимал, что, когда последнего солдата нашей роты смертников убьют, меня не спасет никакой иммунитет от чар: колдуны просто навалятся кучей и растерзают тело на части.
Совсем скоро я и не заметил, как уже оборонялся в составе квартета. Спиной к спине мы стояли с Дроздом, Черпаком и Прутом, прикрывая друг друга. Неразлучные бойцы сохраняли самообладание, не впали в панику, действовали аккуратно и эффективно. Они ловко уходили от заклинаний и резали колдунов нещадно, одерживая верх мастерством ведения боя, а где-то удача милостиво уберегала их взмахом своего крыла. Остальным повезло меньше: из наших всадников кругом никого уже не было видно, а вскоре вообще живых товарищей по оружию не осталось рядом. Неужели все погибли? И Скокс, и Атом? Даже если так, то нашим часам тоже недолго довелось тикать. Колдунов мы перебили много, но все равно тварей осталось не меньше дюжины. Когда уродцы осознали, что из всех противников лишь четверо бойцов остались в живых, они разорвали дистанцию и со злобными оскалами не спеша окружили нас.
Кругом вперемежку лежали тела нечистых и солдат, черная кровь тварей смешалась с красной кровью людей, а наружу местами прорывалась зеленая травка. Разноцветные волшебные шары, валявшиеся рядом с трупами хозяев, словно елочные игрушки, отсвечивали матовыми тусклыми бликами на лучах поблекшего под волшебными тучами солнца. Живописно, черт побери. А помирать-то как не хочется! Но, по ходу, придется. Сначала гады с дистанции чарами расстреляют соратников, а потом и за меня примутся. Потянут свои черные ручонки, начнут рвать кожу, мышцы, связки. Чую, мучительная предстоит кончина. К горлу подступил холодный ком. Может, и сбежать удалось бы, да устал — будто в один присест одолел три марафона. Не дадут ведь уйти, сволочи! Где же ты, Шаман?
— Бывайте, братцы, — тихо сказал Дрозд.
— Бывайте, — поддержал товарища Черпак. — Эх, жаль, впустую все было. Кащера так и не нашли…
— Ничего, зато колдунов знатно порубали. — Я попытался найти хоть какие-нибудь плюсы в сложившейся ситуации. — Бывайте. С вами, друзья, даже голову сложить почетно.
— Бывайте, — не сводя с нечисти глаз, буркнул Прут.
— Сейчас и вы умрете, — злорадно просипел один из чародеев, и вся их орава принялась чертить в воздухе чарами контрольные заклинания.
Никогда мне так не хотелось жить, как в те мгновения. Жить как угодно, без разницы — хоть бомжевать, хоть в рабстве, но жить. Радоваться солнышку и светлому небу каждый день, ходить по земле, наполнять легкие воздухом. Шаман, где ты, сволочь? Неужели так просто дашь подохнуть лучшему другу? Позволишь этим тварям разорвать меня в клочки? Шаман? Сволочь!..
Шаман меня не услышал, никто меня не услышал, но колдун, ближе всех располагавшийся к дубраве, отрывисто мяукнул и явно не по своей воле высоко взмыл в воздух. На его месте скалился огромный серый волк. Он был не один. На ничего не подозревавших чародеев налетела целая стая и со злобным рычанием принялась за неистовое истребление своих агрессоров. Ну наконец-то и лесная братия подключилась! Колдуны даже пикнуть не успели — настолько быстро и четко сработали волки, тем более что нечисть никак не была готова к вероломному нападению бывших союзников. В умных глазах лесных хищников пылала ненависть. Волки даже не думали щадить тех, с кем они жили годами бок о бок, тех, кто принуждал их к насильному союзу, тех, кто превращал их сородичей в кошмарных волколаков. На опушке дубовой рощи вершилась кровавая месть, возможности осуществить которую волки с нетерпением ожидали уже очень давно.
Когда от выживших в схватке с летучей ротой кудесников остались лишь ошметки, ко мне подскочил здоровенный волчара со смутно знакомой ухмылкой.
— Варрык?
— Арсенал! — Серый, казалось, еще больше ухмыльнулся.
— Зараза, уже второй раз спасаешь мою шкуру! — поморщился я. — Что ж так долго? Самое интересное могли пропустить.
— Я же говорил тебе: волки осторожны… — Разгоряченный битвой, Варрык начал нарезать круги вокруг нас. — К чему рисковать? Мы наблюдали за вашей битвой из укрытия. Когда решили, что нам ничто не угрожает, атаковали. Заметь, в переломный момент. Ваши барды сложат песни о нас.
— Погибло много людей, Варрык. Вы могли выйти на помощь раньше.
— Тогда погибло бы много волков, — отрезал серый.
Что ж, логика железная, не поспоришь. Своя шкура ближе к телу.
Я заметил, как рядовые одним глазом с любопытством следят за нашей беседой, а другим настороженно посматривают на рыскающих вокруг волков. Наконец Дрозд чуть ткнул меня локтем в бок.
— Я так понимаю, мы с ними пока заодно? — украдкой поинтересовался он.
— Вроде да.
— Тогда нам надо найти поручика.
— Надо. — Я не возражал.
Бойцы спешно кинулись выискивать командира среди тел павших товарищей, не переставая коситься на огромные туши волков. Мне и самому не помешало бы помочь солдатам, к тому же хотелось отыскать Скокса, узнать, что с ним. Только вот надеяться на то, что волшебник или Атом остались живы, не приходилось, а сознание напрочь отказывалось в это верить. Ведь чем раньше я увижу их тела, тем быстрее удостоверюсь в страшной правде: они действительно погибли. Заглядывать реальности в глаза не хотелось — наоборот, появилось желание как можно дальше отодвинуть момент печальной истины. Надежда, как-никак, умирает последней. В груди что-то сжалось — защемила черная тоска.
Зато теперь, когда страх перед смертельной угрозой прошел, сердце немного успокоилось, кровь перестала бешено стучать в висках, до ушей грозным напоминанием действительности донеслись звуки основной сечи двух больших армий. Действительно, ведь там — война. Там свои победы и потери, только в гораздо более крупных масштабах. Кстати, было бы нелишним узнать, как там успехи у наших, справляются ли? Я развернулся, чтобы взглянуть на поле боя. Варрык сидел на задних лапах и тоже внимательно наблюдал за битвой. Надо же, оказывается, отсюда все видно как на ладони, а ведь когда с колдунами дрались — было совсем не до пейзажей.
Солнцезащитная туча, несмотря на гибель всех колдунов, никуда не исчезла. Нечисть по-прежнему была защищена от мучительного зуда и продолжала сражаться. Оценив обстановку, понял, что вражеские заклинания заметно подкосили часть мидлонского войска, поэтому преимущество, полученное людьми в начале схватки благодаря удачным маневрам, свелось к нулю. Теперь на поле боя завязалась дикая мясорубка, и сложно было уразуметь, на чьей стороне перевес. А ведь даже маленькой гирьки, легкой поддержки могло оказаться достаточно, чтобы склонить чашу весов на сторону мидлонцев.
— Много вас, волков? — спросил я Варрыка.
— Хватает, — ответил серый.
— Поможете?
— Придется. Придет время. Скоро.
Из-за спины раздался отчаянный крик:
— Ваше благородие! — Это был Дрозд, судя по голосу. — Здесь поручик! Он жив еще!
Без слов я сорвался с места и помчал в сторону солдат. Воин оказался прав, Атом еще жил, но смерть уже крепко держала его за руку. Колдуны все-таки нашли уязвимое место на теле командира нашей роты. Зверским заклинанием ему оторвало правую ногу почти до середины бедра. Термический эффект чар обуглил кожу и мышцы вокруг зоны поражения, что спасло Атома от массивной кровопотери, иначе он умер бы за считаные минуты. Заклинание прижгло бедренную артерию, и она почти полностью перекрылась, но просвет немного зиял. Теперь из нее пульсирующим слабеньким ручейком струилась и стекала в широкую лужу алая кровь. Обожженные ткани ноги сочились белесой жидкостью. На правой голени поручика по задней поверхности зияла глубокая рваная рана — видимо, кто-то из тварей зацепил когтями, но здесь основные сосуды оказались нетронутыми.
Лицо Атома, белее молока, ничто не выражало, лишь слегка страдальчески выгнулись брови — следы нечеловеческих мук и терзаний, которые пришлось ему перенести. Бледные, чуть приоткрытые губы цветом ничуть не выделялись на общем фоне белоснежного лица поручика. Атом не дышал — так, по крайней мере, могло показаться с первого взгляда. Лишь если приглядеться, можно было заметить едва заметные поверхностные вздымания груди. На запястье пульс не прощупывался, только над сонными артериями ощущалось еле живое трепетание. Состояние поручика коротко характеризовалось одним небольшим, но страшным словом — шок. Словом, которым нас так пугали на семинарах по первой медицинской помощи в мою бытность охранником. Те люди, которым в жизни приходилось иметь дело с настоящим шоком, в основном никогда после в шутку не говорят «я в шоке». Теперь и я видел, что такое настоящий шок, и я тоже вряд ли когда-нибудь скажу эту глупую фразу. Слишком оно жуткое на самом деле, это состояние, слишком плотно закрадывается в память.
Не знаю, как сложилась бы судьба поручика, останься хоть кто-нибудь из волшебников летучей роты в живых, — ведь целительские способности чародеев Поляны мне в целом неизвестны, особенно тех, что специализируются на уничтожении. В общем, единственным человеком, который хоть как-то был в состоянии помочь Атому на данный момент, оказался именно я. Бойцы роты могли только преданно смотреть на командира и в немом бессилии сжимать его ладони, с волков и вовсе взять нечего. А нас, вышибал, на семинарах по первой помощи кое-чему все-таки обучали. Хотя что я мог сделать без лекарств и перевязочного материала? Практически ничего, но то, что было в моих силах, — сделал. Сразу отослал одного из столпившихся вокруг полюбопытствовать волков за водой. Атом потерял много жидкости с кровью, ее хоть как-то требовалось восполнить. Обычно, по идее, таким страдальцам что-то вливают капельно в вену, но где уж мне. От черного балахона валявшегося неподалеку мертвого колдуна я оторвал широкий лоскут, обернул его вокруг культи поручика и закрутил на обломанное древко копья. Получился жгут. Рану левой голени забинтовал более-менее чистым куском ткани, который откуда-то притащил Прут. Тем временем посланный в рощу волк принес в шлеме немного воды. Я приподнял голову Атома и попробовал влить ему пару глотков, но командир даже не пошевелил губами. Как бы в трахею не попало — захлебнется. Я сел на землю, развел руками и обреченно закачал головой.
— Не знаю, что может его спасти. В тыл ему надо, к снабжению, к волшебникам. И то думаю — вряд ли что поможет. Слишком плох.
— Мы донесем, — решительно заявил Черпак.
— Кто-нибудь из нас может отвезти вашего воина, — сказал Варрык. — Но только до линии фронта, не дальше. Люди могут неправильно понять.
— Скорее всего, на скаку вы из него оставшуюся жизнь растрясете. Хотя… другого выбора, пожалуй, нет. Давай, Черпак, сажай командира, будешь придерживать его в пути.
Варрык отдал приказание своему собрату, и тот послушно подошел, опустился на живот. Солдаты бережно подняли поручика и взгромоздили на хребет серому. Атом сидел обмякшей безвольно куклой, устроившийся сзади Черпак с трудом удерживал своего командира. Губы рядового судорожно подергивались: он едва сдерживал слезы. Я знал наверняка, что поручик не доедет, и от этого хотелось протяжно завыть.
— Ваше благородие, — с умоляющим взглядом обратился ко мне Дрозд, — если волк не довезет их до самого тыла, Черпак не справится в одиночку нести сударя поручика. Позвольте и нам с Прутом сопровождать. Всю службу вместе, как-никак.
Я лишь глянул на Варрыка. Тот согласился. Дрозд с Прутом, не теряя ни минуты, взобрались на второго волка. Я подошел к серому, на которого усадили поручика, запустил ему в гриву ладонь и тихо попросил:
— Ты уж как-нибудь поаккуратней с ним, а?
Хищник фыркнул, тряхнул головой и пружинистым шагом посеменил в сторону холмов.
— Живые доспехи доставьте князю! — крикнул я вслед удаляющимся фигурам и спустя минуту едва слышным шепотом добавил то, что предназначалось лишь одному человеку в их эскорте: — В последний путь…
Чудес не бывает: поручик висел на волоске, готовом в любую секунду оборваться. Из таких экстремальных состояний обратной дороги не бывает, — чтобы понять это, не обязательно иметь соответствующее образование и колоссальный опыт. Достаточно чутья, достаточно просто взглянуть на человека. Атома везли в тыл, но не для того, чтобы спасти. Просто поручик, впрочем, как и каждый погибший воин летучей роты, был достоин большего, чем погребение в общей братской могиле. Мы дали Атому шанс быть похороненным с почестями, под стать настоящему герою. Хотя героями были без исключения все бойцы, сложившие сегодня головы на опушке небольшой дубравы.
Также следовало бы доставить в тыл Живые доспехи. Проскакивала до этого шальная мысль оставить их, надеть самому, но я побоялся подобной ответственности. Пусть лучше Радзивилл со свитой решает, кому вновь торжественно вручить эти железяки. Да и где теперь Кащера искать — черт его знает? Но искать надо! Этот ублюдок должен за все ответить!
— Эй, человек, — один из волков присел рядом, — там, среди трупов, кто-то стонет.
Найти источник шума оказалось непросто. Вообще удивительно, как серый умудрился что-то расслышать из груды разбросанных тел. Отшвырнув мертвого колдуна в сторону и бережно переложив погибшего солдатика, услышал, что стон издает один из наших волшебников. Его погнутые, обляпанные кровью латы с глубокими следами когтей колдунов на позолоте уже не были такими ослепительно блестящими, как в лагере. Убитый в схватке вороной чародея подмял под себя седока, придавив к земле его ногу. Видимо, это и спасло кудесника от верной смерти. Выбывший из боя участник вскоре был прикрыт парой-тройкой трупов, и про него благополучно все забыли. Уткнувшегося в землю лица волшебника видно не было, но измазанные грязью и кровью кудряшки страдальца недвусмысленно указывали, что стенающим чародеем, на радость мне, оказался Скокс. Только вот стоит ли радоваться на самом деле?
Я повернул голову кудесника так, чтобы увидеть его лицо, и ужаснулся. Волшебника можно было смело снимать в третьесортном фильме ужасов, не особо заботясь о гриме. Половину его лица покрывал поверхностный ожог. Да, вражеские чары ошпарили Скокса неглубоко, но вздувшиеся на коже причудливыми россыпями пузыри разных размеров с мутным водянистым содержимым и опаленные до основания брови с ресницами заставляли вздрогнуть от одного только вида. При мысли, насколько это должно быть больно, я поежился и непроизвольно провел рукой по щеке. Другую половину лица волшебника толстым слоем заливала кровь. С этой же стороны темя чародея украшала шишка размером со спелую сливу. В центре этой шишки зияла вдавленная рана, уже запекшаяся, но, судя по виду, она еще совсем недавно кровила. Буквально в одном шаге от волшебника внушительной глыбой лежал камень размером с голову слона, боковушка которого была покрыта кровью. Картина произошедшего прояснилась: Скокс, получив по лицу горячим заклинанием, далее бой продолжить не смог, так как его скакуна сразили враги. При падении чародей расквасил голову о камень, потерял сознание и, придавленный конем, дождался окончания битвы. Когда опасность миновала, волшебник благополучно пришел в себя и, не рискуя привлечь внимания неприятеля, принялся стонать.
Сам чародей теперь пребывал в несколько пришибленном состоянии. Он не пытался двигаться, смотрел в одну точку и не переставая тихонько постанывал. Видать, знатно приложился о камень.
Преодолевая брезгливость, я ощупал голову Скокса вокруг шишки, немного надавил в области отека. Волшебник лишь поморщился от боли, хотя любой другой взвыл бы на его месте. Попахивает серьезным сотрясением. Зато под пальцами ничто не хрустнуло — значит, череп Скокса выдержал удар и не треснул. Хотя не факт.
Тот волк, что таскал воду для Атома, опять был отправлен по накатанному маршруту, остальные помогли вытащить волшебника из-под коня. Других повреждений при беглом осмотре я у чародея не обнаружил. Тем временем посыльный серый притащил шлем воды. Что ж, по идее, моему знакомому кудеснику должно было дико хотеться пить. По крайней мере, на его месте мне бы хотелось. Едва кромка жидкости коснулась губ Скокса, он принялся жадно глотать воду — глубинный рефлекс очнулся и сработал исправно. Что ж, по ходу, чародею повезло намного больше, чем Атому. Этот жить будет. Вскоре сознание потихоньку вернулось к волшебнику полностью. Через минуту из-под наполовину прикрытых век он смотрел на нас уже вполне осмысленным взглядом.
— Раздери меня волколак, да я никак сдох, — тихо удивился он, разглядывая столпившихся вокруг волков.
— Успеешь еще, — разубедил я кудесника. — Помнишь хоть что-нибудь?
— С тех пор как ворвались в толпу колдунов — ничего… Прошу прощения…
Скокс повернулся набок, и его вырвало. Н-да, неплохо все-таки он себе мозги пришиб.
— Голова крутится — невозможно. А рожу-то как печет! Я что, мордой на сковородке валялся? Какого волка, простите, уважаемые, меня тошнит, будто вчера был торжественный банкет после Сейма? Лучше б я сдох, чтоб мне пачварой стать! Пора с этим заканчивать. Где шар с жезлом?
Его синий носитель чар валялся неподалеку, а палочку, похожую на ту, что он постоянно таскал с собой, тоже вскорости нашли. С моей помощью чародей потихоньку принял вертикальное положение и дрожащими руками начал старательно вычерчивать заклинания. Нечто напоминающее так запомнившуюся мне отрезвляющую бабочку, еще пара каракулей — и старина Скокс тут же преобразился, стал выглядеть намного презентабельней.
— Теперь давай рассказывай, что здесь произошло, — строго потребовал волшебник.
Я в двух словах обрисовал картину скоротечного сражения с колдунами. После окончания доклада чародей скрестил на груди руки и, грозно нахмурившись, с минуту наблюдал за боевыми действиями вдалеке. Все молчали.
— Ладно, — произнес наконец он. — Эти, пожалуй, пока сами справятся. Тем более, как я понимаю, их ждет подмога. — Скокс многозначительно посмотрел на Варрыка, и тот не менее многозначительно кивнул в ответ. — Попробую догнать наших выживших. Глядишь, что-нибудь сделаю с командиром. Хотя, если ты не приукрасил, то, как ни печально это говорить, наш доблестный поручик, скорее всего, уже мертв. В любом случае надо проследить, чтобы Живые доспехи были доставлены по назначению. Ты сам что думаешь делать?
— Пойду с ними, — указал я глазами на волков. — Атакуем нечисть с тыла, зажмем в тиски. Уничтожим чертовых тварей.
Волшебник согласно покивал.
— Отлично. Тогда удачи вам! Надеюсь присоединиться в ближайшем времени. Позвольте…
Скокс оседлал ближайшего волка, и тот послушно понес его в сторону гряды холмов.
Среди огромных лесных хищников я остался один и чувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке, а грубо — не в своей кастрюле и вообще не на своем банкете. А вдруг кто-нибудь из серых проголодается?
— Ну? Когда уж с духом соберетесь? — наконец спросил я Варрыка.
— Ветер говорит, еще не время, — глядя на поле боя, ответил предводитель волков.
— Твою дивизию! Хватит уже с ветром разговаривать! Какая-то психиатрическая ветеринария получается, ей-богу! Новое слово в медицине. Что ты все на несуществующего советчика ссылаешься? А! Понятно! Ждешь, когда нечисть наконец заметит, что их больше никто не поддерживает чарами, а тыл растерзан вдребезги? Брезгуешь эффектом неожиданности? Что ж, вполне опрометчиво. Сейчас кто-нибудь из них отвлечется, посмотрит, что делается за спиной, и ахнет. Знаю — ты хочешь понести как можно меньше потерь, но в нашем случае выжидательная тактика вот-вот перестанет себя оправдывать. Хотя что я тебе тут рассказываю! Ты же, наверное, участвовал в тысячах подобных сражений?
Варрык недовольно засопел. Конечно, у волков полностью отсутствовал опыт массовых битв, да и откуда таковому взяться в лесных дебрях? Охотиться стаей — это да, но не воевать. А вожаку хотелось, чтобы после схватки выжило как можно больше собратьев из его племени, потому волчара и временил, сомневался.
— Ветер говорит — пора, — наконец решился он и пригнулся: — Залезай.
— Как вовремя!
С приглушенным рыком шайка хищников сорвалась с места. Вцепившись в шерсть Варрыка, я обернулся: из дубравы одна за другой выныривали все новые косматые громадины и устремлялись вслед основной группе. С дьявольской улыбкой я перевел взгляд на маячащие вдалеке спины ничего не подозревавших, увлеченных боем пачвар. Молитесь своему Кащеру, ибо идет! Идет уже подмога, которая обеспечит столь необходимый мидлонцам перевес!
Но не тут-то было! Воздух позади нас буквально разорвало оглушительным ревом, который напрочь перекрыл звуки яростной битвы. Едва выдерживали барабанные перепонки. Казалось, в дубовой роще с ума сошел оркестр из тысяч тромбонов. Неужели… Выплывшая из-за горизонта серо-зеленая громада заслонила собой, казалось, полнеба.
— Цмок! — За чудовищным шумом никто меня не услышал.
Он все-таки прилетел. В переломный момент для нечисти его позвали, и он явился. Трехголовый змей, несмотря на свои огромные размеры, легко парил в воздухе, расправив широченные перепончатые крылья. Цмок летел с невероятной скоростью. Надрывно трубя во все глотки, он спикировал на стаю мчащихся волков, пролетел над нами, едва не задевая головы животных, и опять взмыл высоко в небо. Здоровенных лесных хищников чуть не снесло порывом воздуха из-под крыльев гиганта. Над армией нечисти он закрутил вираж, накренившись в сторону, а затем резко развернулся и полетел вдоль линии фронта, прикрывая своей гигантской тенью уже головы оцепеневших от страха мидлонских воинов. Про эдакое страшилище, уверен, далеко не каждому из них даже сказки перед сном в детстве рассказывали, а тут довелось увидеть вживую!
Вдруг Цмок приник резким броском к земле, растопырив головы в разные стороны, и порывистым взмахом крыльев прянул ввысь. Это было ужасно! В каждой лапе чудовище сжимало кричащих от ужаса людей, все три пасти его стискивали до смерти перепуганных солдат. Они дергались, безуспешно пытались вырваться из ловушки, а змей взлетал все выше. Он мог раздавить свою добычу толстыми хваткими пальцами, мог разгрызть бойцов мощными челюстями, но не сделал этого. Природа наделила гиганта разумом, и, оказалось, у него были свои планы. На огромной высоте Цмок сложил крылья, штопором крутанулся на месте и расшвырял еще живых людей в разные стороны, устроив ужасающий в своей жестокости фейерверк. Чудовище протяжно затрубило — ему, видимо, понравилось развлечение. Издевательство над людьми доставляло удовольствие этой твари! В сторону гиганта наконец полетели стрелы, но, к сожалению, его толстая шкура выдерживала точные попадания лучников и арбалетчиков.
Не останавливаясь, змей пошел на второй заход. Когда Цмок вновь приблизился к войскам, его встретил залп заклинаний, но и чар оказалось недостаточно. То ли мидлонским волшебникам не хватало мощи, то ли кто-то неплохо зачаровал гигантского летуна, но разноцветные атаки эффекта не принесли. Монстр тем временем вновь приземлился и набрал новых «пассажиров» на предсмертный рейс. Остальные солдаты в ужасе разбегались, лишь немногие смельчаки отважились издалека швырнуть в исполина копьями. Ничто не помогало против трехголовой громады. Запахло паникой.
— Его надо остановить! — прокричал я Варрыку.
— Как? — Серый, кажется, впервые за время нашего знакомства был растерян.
— Нам с тобой придется рискнуть! Только надо привлечь его внимание!
Была у меня одна идейка — до того сомнительная, что я даже удивился, как это мне хватило храбрости попробовать осуществить ее. Только пока в голову не приходило: каким бы фортелем обратить на себя внимание этой туши?
— Что ты задумал? — на бегу спросил волк.
— Отвлеки Цмока, пускай он за нами погонится, а потом, когда будем подальше от резни, сбросишь меня, а сам спасайся! — орал я в ухо Варрыку. — Сможешь?
— Смогу, — рыкнул он в ответ.
Было удивительно, что волк обошелся без соответствующих фраз типа: «Да это самоубийство!» или «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь!» Он просто молча поскакал в сторону, где сейчас резвился Цмок.
Появление рептилии поначалу дезориентировало обе стороны, но теперь схватка продолжалась как ни в чем не бывало. Зазевавшись на чудище, можно было запросто свалиться с разорванной глоткой — нечисть-то никуда не делась, посему завязшие в гуще боя солдаты решили оставить разборки со змеем тылам. Угрозы для жизни под боком и без него хватало: протяни только руку — и легко с ней расстанешься.
Варрык мчал сломя голову, расталкивая корпусом попадавшихся на пути пачвар, некоторых, если появлялась возможность, умудрялся ухватить зубами и на ходу разорвать на куски, при этом ничуть не теряя в скорости. Волки, следовавшие за нами, тоже вклинились во вражеские ряды и принялись с остервенением терзать ненавистную им нечисть. Если бы не Цмок, исход битвы был бы уже решен.
Вскоре мы вовсю рассекали среди солдат мидлонской армии, преследуя летучего змея. Приблизиться к нему никак не удавалось, Цмок постоянно менял направление, кружил, вертелся, вероятно, выискивал участки княжеских войск, где скопления людей казались ему более густыми и аппетитными. Один раз мы проскочили совсем рядом, когда сброшенный им с высоты солдат, дико вопя, глухо ударился оземь справа от меня и замолк. Но змей вильнул в облаках и улетел прочь — терроризировать соседний батальон. Обеспокоенные, испуганные солдаты с нескрываемым ужасом смотрели вслед парящей в небесах громаде, разбрасывающей их товарищей по оружию, а когда перед ними появлялся волк с седоком, лишь отскакивали в сторону и продолжали пялиться в небо. Н-да, удивить их чем-либо после триумфального появления Цмока было непросто.
Наконец траектории наших движений совпали, чудовище приземлилось за очередными жертвами в сотне метров от нас. Варрык остановился, тихо зарычал. Шерсть его поднялась дыбом, вокруг пошли едва заметные вибрации воздуха. Дальше произошло невообразимое: к волку потянулись водоворотом самые настоящие струйки зеленоватых чар, стали проникать в него через кожу. Мышцы хищника задрожали, он глубоко и шумно втянул носом воздух, расправив легкие до упора. Когда Варрык рявкнул, меня подкинуло вверх на метр, а в ушах загудел колокол. Казалось, его рык должен был услышать каждый житель Поляны, включая самые восточные провинции Казмада. Хаотичное мельтешение войск вокруг на секунду замерло, а траву прижало к земле в радиусе нескольких метров. Цмок медленно повернул в нашу сторону все три головы, изучающее уставился. Варрык лютым взглядом сверлил глаза средней башки монстра, потом вновь набрал воздуха и так же оглушительно рыкнул. Очень смахивало, будто волк вызывал противника на бой. Да уж, что-что, а провоцировать врага хищник умел великолепно! Змей пронзительно зашипел, развернул свою исполинскую тушу в нашу сторону и ринулся в атаку. Волк дожидался, пока Цмок наберет приличную скорость и приблизится, а потом резко ушел вбок, ловко увернувшись от когтей. Гигант отлетел дальше по инерции, и теперь, чтобы развернуться, ему требовалось время. Этот маневр лохматого едва не заставил выскочить мое сердце — такого страху я натерпелся, пока чудище летело на нас!
Дальше волк лавировал между солдатами, постоянно меняя направление, и стремительно отскакивал в сторону, едва погоня становилась угрожающей. Цмоку пока не удавалось нас достать, но это лишь разъяряло тварь. Как бы взбешенный гигант не сожрал меня сразу после того, как я слезу с волка, не соизволив поговорить. А поговорить надо, непременно!
Когда мы подъехали к флангу мидлонского войска, волк последним обманным финтом заставил змея вновь пролететь мимо и выскочил на открытое пространство. Пулей мы пронеслись еще метров двести, когда Варрык остановился и развернулся. Цмок заходил на вираж и уже направлялся в нашу сторону. Я слез на землю, еле успокоил дрожащие ноги. Волк сел рядом.
— Я же тебе говорил: как спрыгну — спасайся, — напомнил я.
— Не хочу казаться героем, но если побегу — летающее отродье набросится не на тебя, а будет преследовать меня дальше. Но ведь ты, а не я знаешь, как его убить.
Оптимист…
Цмок заметил, что мы уже никуда не торопимся, и тоже сбавил обороты. Если можно так выразиться, подлетал вразвалочку, не спеша. Появилось лишнее время, и можно было сентиментально попрощаться, но вместо этого я спросил:
— Ты что, можешь управлять чарами?
— Не одним только людям воротить заклинаниями.
— И много среди вас волков-волшебников?
— Это волчья лесная тайна. Спроси у ветра.
Я лишь фыркнул в ответ. Нашел когда в молчанку играть.
Цмок тем временем уже приземлился перед нами, вытянул шеи, приблизив головы почти вплотную. Монстр тяжело дышал.
— Притомился я за вами гоняться, — пробасили три головы одновременно. — Вот сейчас подкреплюсь — вы, надеюсь, вкусные, — отдохну маленько и — опять за дело. — Одна голова гиганта посмотрела в сторону мидлонского войска, недвусмысленно указывая, что у него там за дела. — Только очень уж хочется узнать, что за игру вы со мной затеяли. Сначала своим писклявым рыком угрожали… — Варрык с недовольством засопел в ответ. — Потом убегать вздумали… Теперь, смотрю, сказать что-то решили перед смертью. Ты! — Когтем передней лапы змей указал на меня. — Я тебя помню. Ты был в крепости Кащера в лесу. Потом сбежал, как мне помнится. Глупец! Нашел от кого и куда бежать, когда следовало делать совсем наоборот! А вы, волки. Я был о вас лучшего мнения. Когда предлагают вековое долголетие — пренебрегать им? Связываться с никчемными людишками? Глупо! Что могут дать вам эти недоразвитые существа? Мало мы их за океаном погрызли, так они еще тут, в лесу наглеть начали.
— Как я погляжу, друзей у тебя маловато, раз ты таким говорливым чуть ли не с первыми встречными врагами стал, — собрав последние остатки смелости, усмехнулся я. — Скучно живется, видать. И зачем тебе это долголетие, которое обещает Кащер? Чтобы на пару веков дольше влачить свое унылое существование? А не лучше ли прямо сейчас взять да и сдохнуть? Я могу тебе в этом помочь. Хочешь, я убью тебя?
— Ты? — изумился гигант. — Ты, человечишка? Не смеши меня!
Все три головы Цмока раззявили свои пасти, затряслись в пушечном хохоте. Смех был искренним, заливистым, я бы даже сказал, заразительным. Подобное заявление на самом деле изрядно рассмешило громадного летуна. Самозабвенно веселящийся монстр не заметил, как я сосредоточенно копошусь за пазухой, сквозь свой громкий смех не услышал, как с тихим щелчком из гранаты выходит чека и падает в траву.
— А ты посмейся, — зло сказал я и швырнул трофейную лимонку в разверстую ближнюю глотку чудовища.
Змей поперхнулся, удивленно уставил на меня шесть своих глаз, а я уже лихорадочно карабкался на волка.
— Гони!
Лишь бы только сработала, только бы не осечка! Так бережно мною содержавшийся непроизвольный подарок соседа, Леонтия Палыча, несмотря на свой приличный возраст и условия хранения последних десятилетий, просто не имел права подвести. Я ведь мог использовать гранату десятки раз до сего момента, даже сегодня, еще во время нападения летучей роты на колдунов, но не сделал этого. Во-первых, точно не был уверен, произойдет ли переломный момент в битве, даже если она сработает, во-вторых, очень боялся, что взрывом зацепит меня или особо шустрых соратников, а в-третьих, просто чувствовал, что тщательно скрываемый за пазухой отголосок Второй мировой войны в сегодняшней битве мне еще обязательно пригодится. И ведь пригодился!
Едва я оседлал Варрыка, внутри Цмока что-то приглушенно булькнуло. Глаза твари от боли чуть не повылезали наружу. Через долю мгновения над полем боя прокатился полный страдания рев гиганта. Из ноздрей и распахнутых в предсмертном вопле глоток змея повалил дым, шеи чудища задергались в конвульсиях, заплетаясь друг вокруг друга. Исполин покачнулся, отклонился назад, из последних сил сохранил равновесие и начал угрожающе заваливаться вперед, прямо на нас. Если бы не природная резвость Варрыка — быть нам погребенными под многотонной тушей рептилии. Хорошо, что косматый хищник решил оставаться со мной до конца. Серый успел спасти нас обоих. Буквально пара лихих прыжков — и смерть вновь оказалась не у дел, прогремев за спиной: с тяжелым грохотом тело Цмока рухнуло прямо позади нас, ощутимо встряхнув землю-матушку. На траву из всех трех пастей чудовища хлынула красная кровь. Похоже, граната неплохо разворошила внутренности страшному змею — очень уж быстро гигант отмучился. По этому поводу я даже немного расстроился, да простит меня общество защиты животных.
Волк и я с подозрением осматривали обмякшую тушу страшилища. Лишь когда по его телу волной пробежала последняя судорога, я окончательно убедился — тварь мертва.
— Шашлыка на всю Мидлонию хватит — когда победу начнут праздновать, — устало прокомментировал я ситуацию.
— Чем ты его так? — спросил Варрык.
— Гранатой. Штуковина из нашего мира. Объяснять долго. Ну вот, зато хоть перед смертью огнедышащим побыл, а то не дело ведь.
Глядя на мертвую громаду, я осознал, сколько еще работы придется людям на него угробить. Ведь труп рептилии не закопают просто так — мозгов-то должно хватить. Сначала загрузят в самую большую телегу княжества, потом пригонят в прозекторскую для динозавров — и там уж детально распотрошат, изучат на предмет полезностей. Остатки набьют соломой и украсят чучелом княжеский дворец, причем, скорее всего, где-нибудь снаружи, по фасаду — размеры-то впечатляющие. Вот и будет назидание другим Цмокам: не лезь в Мидлонию! С другой стороны, вдруг за этого Змея Горыныча вскоре прилетят мстить собратья. На всех летунов гранат в княжестве явно не хватит. Вообще в случае чего ни одному из них такого вкусного угощения не перепадет — закончились. Как налетят боевым звеном откуда-нибудь из-за океана!
— Кстати, — вспомнилось мне, — чего это змей рассказывал про людей каких-то, что за океаном? Не в курсе?
Действительно, ведь я давненько задумывался об этом: такого не может быть, чтобы людская популяция на этой планете ограничивалась лишь рамками Поляны. Местным-то думать об этом не приходилось, они даже в лес два шага сделать боятся. А просторы вокруг обширные, и волки, которые на них обитают, возможно, заглядывали дальше и знают больше. Тем более что на данный момент выкроилась свободная минутка, и мне перепал выдающийся шанс поговорить с одним из лохматых.
— Океан, — сказал Варрык и задумался. — Это очень далеко. Я ни разу его не видел. Но с запада иногда к нам доходят слухи о стаях, которые живут на самом берегу огромного озера. Его и называют океаном. Вода в нем соленая, а волны в непогоду выше, чем Цмок. Так говорят. Что там дальше, за этим океаном, — никто не знает.
Во как! А вдруг там цивилизация? Да похлеще, чем у местных? Хотя протяженных белых следов от авиалайнеров, бороздящих небеса вдоль и поперек, пока ни разу не наблюдалось — значит, не так уж они круты, эти заокеанские человечки. С другой стороны, поди составь конкуренцию в авиации таким летунам, как Цмок. Тогда, может, соседи преуспели во флоте? Правда, в таком случае их корабли уже давно бы пришвартовались к берегам этого материка, в то время как приморские племена волков должны были заметить вторжение и распространить тревожные слухи по лесу. Варрык, пожалуй, знал бы о конкистадорах, появись они на побережье. Получается — с межконтинентальными заплывами у западных племен тоже напряг. К тому же убитый змей говорил, что имел обыкновение обедать тамошними жителями в компании со своими товарищами. У нас, на Земле, подобную шайку прожорливых перепончатокрылых мигом расстреляли бы из зенитно-ракетных комплексов — лишь перья в воздухе парить остались бы. Так что не настолько, должно быть, развита эта цивилизация из-за океана. А вообще какое мне сейчас дело до далеких соседей? У меня и тут, на Поляне, проблем осталось выше крыши.
Одной из них являлась потихоньку затихающая битва. Без воздушной поддержки остатки армии нечисти начали явно сдавать, но, видимо, запрограммированные на бой до конца, бежать даже не думали. Воодушевленные гибелью гиганта, мидлонские воины с энтузиазмом ринулись дорезать неприятеля. Волки теснили тварей с противоположной стороны. На этот раз вряд ли что-то могло поколебать исход битвы. Меня же терзала дилемма: присоединиться к войскам и попинать вражин или закончить на сегодня геройские выходки. Потрепанный за последние дни организм как по команде напомнил о себе ноющими конечностями — он весьма настойчиво требовал передышки. Посему размышлял я недолго: судя по ходу сражения, ребята и без меня справлялись неплохо, а Радзивилл вообще с самого начала приказал не высовывать носа из шатра. Хоть напоследок исполню волю князя. Тем более что стоило хорошенько подготовиться к решению второй проблемы.
Где-то на переходах Крипета в неволе томилась моя любимая девушка, и стоять в сторонке, пока ее вместе с остальными будут спасать какие-нибудь сомнительные благородные рыцари, я не собирался. А ведь город-факел ныне может оказаться довольно горячей точкой. Пленников, само собой, держат под охраной, которая вряд ли пойдет на переговоры. Да, непросто будет без снайпера. Кстати, сам Кащер куда запропастился? Среди колдунов его не было, на поле боя, в толпе рядовой нечисти полководцу, по идее, тоже находиться не совсем престижно. Скорее всего — перед началом заварушки отлучился, чтобы вызвать Цмока. И теперь логика подсказывает, что у верховного колдуна будет лишь два выхода: уматывать в гордом одиночестве обратно в свой лес — или засесть в Крипете вместе с заложниками. Если второе, то немаловажно — кому на этот раз мидлонские полководцы во главе с князем доверят Живые доспехи?
Между прочим, очень любопытно, где сейчас находится и чем занимается подлый предатель Шаман? Тоже сомневаюсь, чтобы он бок о бок бился с мерзкими созданиями против людей. Но ведь шастал же где-то. Вряд ли сидел сложа руки.
Третья насущная проблема возникла настолько неожиданно, что первые две отошли почтительно на задний план. Произошло то, чего я с великой надеждой и нетерпением ожидал уже давным-давно.
Сперва мы довольно тепло попрощались с волком. Варрык помчал на подмогу своим собратьям. Лишь напоследок просил передать руководству княжества, что лесные хищники после боя территорию Поляны покинут незамедлительно и в Нюрнбергском процессе участия принимать не будут. Я с легким чувством грусти вздохнул вослед огромному зверю — вряд ли мы когда-либо еще встретимся — и собрался было направиться в сторону тылов. Оттуда по направлению ко мне только что выдвинулся конный отряд человек из десяти. Видать, заметили, что Цмок уже битый час не шевелится, — вот и осмелели: решили разведать, в чем дело. А мне от этого только польза: глядишь, подкинут на обратном пути.
Не успел я толком обрадоваться, как прямо между мной и всадниками в воздухе, на высоте трех локтей, начало неспешно расплываться серебристое пятно. Клякса потихоньку расползалась в стороны, образуя круг, а центр ее зарябил мелкими волнами. Это пятно я узнал сразу и безошибочно. Точно такой круг, похожий на стену ртути, я видел как раз перед самым попаданием на Поляну. Сердце на секунду замерло в ожидании, но вскоре затрепетало в диком, необузданном восторге! Передо мной разверзался тот самый телепорт!
Не чуя себя от радости, забыв про ноющую боль в мышцах, я со всех ног бросился к пятну. Пятну между моей прежней жизнью и настоящей. Пятну, через которое наконец можно будет вернуться домой. Спотыкаясь, хватая ртом воздух, я сломя голову несся отсюда прочь — к миру с электричеством, водопроводом и двигателем внутреннего сгорания. Я боялся лишь одного — чтобы долгожданный портал предательски не захлопнулся прямо перед носом. Одна мысль об этом заставляла зрачки расшириться, а сердце низвергнуться прямо в пятки, поэтому я старался бежать изо всех сил. Приближавшаяся конница, наоборот, предусмотрительно сбавила темп, явно предпочитая наблюдать за диковинным явлением издалека.
«Домой, домой, домой!» — повторялось единственное слово, оставшееся в голове, мое заветное желание, затмившее сейчас все остальные. Наконец-то домой! Да, я заслужил эту путевку, я ее здесь выстрадал, выгрыз зубами, выцарапал ногтями! Очень уж многое пришлось мне пережить, чтобы теперь остаться без награды. И пусть в этом мире все хоть рухнет, хоть пропадет, но я и так многое для него сделал. Мне абсолютно не в чем себя винить! Только вот…
До выросшего и стабилизировавшегося пятна я не добежал всего двух метров: остановился, медленно, со стоном развернулся и в тоске сжал кулаки. Нет уж! Так просто ничего не получится. Прожить оставшуюся жизнь — пусть с теплой ванной, пусть в уютном доме со всеми удобствами, но с тяжким чувством вины — просто невозможно. Зачем комфорт вокруг, если его никогда не будет на душе? Зачем терзаться каждый день, но не за то, что бросил, а за то, что не пришел, и за то, что потерял? Какой в этом смысл? Что подумает Арлета, когда я не приду за ней? Когда ее вызволят другие, а обо мне скажут лишь — исчез, тела не найдено. Всю жизнь вспоминать ее глаза? Думать: как она там, все ли в порядке? Не слишком ли подло, сидя в целости и сохранности на диване? Оказалось, что теперь, если мне действительно хочется того самого комфорта, о котором я мечтал, выбор придется делать даже не между родным домом и любовью, а получается, между родиной и… собственной совестью? Надо же! Как вовремя ты опять очнулась, подруга. Сегодня она была ко мне безжалостна. А еще совесть напомнила про моего все еще друга. Покопавшись в глубине души, пришлось признать: Шамана, с виду спокойного, уравновешенного, холодного, а на самом деле испуганного болезнью, потерявшегося в себе парня, я не мог позволить себе оставить здесь одного. Ему надо помочь, и в первую очередь — помочь одуматься.
Я медленно сел на траву, обхватил руками колени, шмыгнул носом и с меланхоличным видом уставился на телепорт. А родненькая Земля была рядом! Но выбор сделан, и теперь не хотелось никуда спешить, а просто хотя бы взглядом проводить свой, возможно, последний шанс покинуть Поляну.
Когда из сверкающего тысячами бликов круга начали вываливаться люди, я не сразу сообразил, в чем дело, — слишком глубоко погрузился в мысли, да и, по правде говоря, подобные экземпляры давно уже отвык видеть. В мешковатой серо-коричневой камуфлированной форме с разгрузками, забитыми патронами, гранатами и прочей жизненно необходимой ерундой, их тела выглядели непропорционально большими и широкими по сравнению с головой. В руках ребята держали модификации «калашей» — то ли АКСУ, то ли ТИСС, я в этом слабо разбираюсь. На крепких стриженых черепах залихватски торчали зеленые береты набекрень, ноги украшали отполированные до появления собственного отражения берцы. Что интересно, каждый из этих вполне здоровых с виду парней буквально выкатывался из телепорта, на карачках отползал в сторонку, и каждого из них обильно и неудержимо рвало на травку. В принципе меня, помнится, вообще отрубило напрочь, так что молодые люди, получается, держались бодрячком.
Вот те на! Похоже, нарисовалась экспедиция с родных просторов! Хотя, с другой стороны, чего я ждал? Что специально для меня распахнули телепорт и теперь с нетерпением ждут, когда я замечу его и вернусь обратно? Бред! Хорошо еще, если про злостного срывателя экспериментов телепортации вообще помнят. Ну что ж. Почти вовремя прибыли, бойцы. Еще час назад ваше присутствие могло бы многое изменить, а сейчас…
— Что-то вы, ребятки, долго, — сделал я вид, будто смотрю на часы. — Стою тут, видишь ли, целый месяц жду, а они только собрались. Как дела на Земле? Как картошка? Уродилась?
Парни пока все равно себя неважно чувствовали, справляясь с выбросами собственных организмов, поэтому вряд ли обращали пристальное внимание на то, что я говорю. Наконец один из них, видимо, толком не успевший позавтракать, первым закончил процедуру. Это был мужик средних лет, сурового вида, с широкими скулами и массивным подбородком. Его маленькие, близко посаженные глазки при внимательном рассмотрении оказались на удивление умными, а седина, солидно пробивающаяся среди темно-русых волос, явно свидетельствовала о непростом жизненном опыте. Мужчина поднялся на ноги, скривился, вытер губы рукавом и с любопытством посмотрел в сторону поля боя — там все еще шло сражение. Затем взгляд его перешел на тушу Цмока, и отвыкшее за долгие годы чему-либо удивляться лицо бывалого человека вскинуло с недоумением брови, собрав на лбу кучу складок. Небось подумал — в сказку попал? Вдоволь налюбовавшись громадной диковинкой, наконец мужчина обратил на меня внимание и дуло автомата. Его взгляд все еще слегка плыл после тяжелого перехода в другое измерение.
— Шамов Александр Михайлович? — спросил он.
— Отнюдь, — покосился я на оружие. — С подлецом Шаманом даже не знаком.
Надо же, оказывается, у моего дружка-то штуковина в голове — далеко не единственная проблема.
— Значит, Вороховец Арсений Владимирович, — уверенно сказал седой.
— Ну так, разве что совсем чуть-чуть… — Я не отводил глаз от направленного мне в грудь ствола.
Вот, значит, какие дела! Бойцы, оказывается, и меня знают! Интересно, как это им удалось?
— Он самый, товарищ майор, — отозвался один из уже очухавшихся ребят. — Вы что, с Шамовым его перепутали? Это последствия перехода. Предупреждали — могут возникнуть проблемы со зрением. А ведь они и вправду похожи. Но этот — Вороховец, точно. Как на фотографии в разнарядке.
Остальные земляки были явно моложе того, что справился с последствиями телепортации первым. По ходу, он и являлся среди них главным. Майор, надо же! Значит, гости армейские. Командир хорошенько зажмурился, протер глаза и тряхнул головой.
— Надеюсь, вы не убить меня прибыли? — решил я уточнить. — А то многие здесь обидеться могут. Очередь, знаете ли.
— Нет, — ответил седой. — Приказ — максимально разведать обстановку иного измерения, по возможности вернуть назад своих граждан.
— О! — воскликнул я и с энтузиазмом начал: — Так вам сказочно повезло. Я вас познакомлю с самим князем Радзивиллом Седьмым. Он тут заправляет половиной местности. Руководитель второй половины сейчас, к сожалению, немножко умер, и там у них, наверное, выборы. А с князем поговорите, все вопросы уточните. Пока идти будем — он тут недалеко, на войнушку выбрался как раз, — сам кое о чем расскажу вам. Я тут в гуще событий последний месяц. Шамана, то есть Шамова Александра, тоже найдем. Он где-то здесь недалеко сейчас бегает. В общем, поставленную задачу выполните на все сто процентов, я помогу. Только надо бы, чтоб и вы мне тоже помогли немножко. Ну как?
Появившуюся из телепорта подмогу я попросту обязан был каким-нибудь образом для себя задействовать, но пока не представлял — как. В этот момент я, к собственному огорчению, начал ассоциировать себя с неандертальцем, которому вручили пульт от телевизора. Вроде и есть инструмент управления, а вот как им пользоваться — черт его знает! Для начала, пожалуй, стоило справиться в штабе об окружающей обстановке, для чего не помешало бы заявиться всей бандой к князю на прием.
Пока я говорил, пришедшие в себя солдатики с нескрываемым любопытством озирались по сторонам. Внимательно меня слушал, наверное, только майор.
— Что здесь происходит? — Он указал в сторону затихающей битвы. — Кто воюет? Что за твари? Это что за Змей Горыныч?
— Да не волнуйтесь. На поле боя ребята сами, без вас уже справятся. Пойдемте к Радзивиллу, по дороге все расскажу.
— Что ж, веди, — после минутного раздумья решил седой. — Собрались! — рявкнул он своим архаровцам. — Оружие на изготовку. Следовать за мной. Смотреть кругом во все глаза.
— А сами-то вы кто? Что за войска? Спецназ? — полюбопытствовал я в дороге.
— Сейчас не имеет значения, — отрезал майор. — По прибытии все объяснят, кому положено. Ты рассказывай.
Ну, я и рассказал, что к чему. Вкратце. Затронул лишь основные моменты: что за местность, основные жители, уровень развития, кто с кем и за что воюет.
Конный отряд, выдвинутый с тыла мидлонского войска, тем временем слегка осмелел и продолжил свое движение, настороженно следя за непонятными людьми. Всадники с опаской остановились в десятке метров от нашей группы, когда я увлеченно перечислял бестиарий Поляны. Наивные кавалеристы даже не подозревали, какую угрозу несут наставленные на них стволы автоматов.
— Кто такие? — требовательно взвизгнул командир конницы.
— Гости. Великие Пришельцы. Они теперь пачкой заявиться решили, — объяснил я. — К князю идем поклон бить. Вы бы предупредили его величество!
— Опять пришельцы? — едва слышно, почти про себя воскликнул конник и махнул своим.
Всадники сомкнули ряды и принялись шушукаться. Вскоре их командир вновь повернулся к нам и спросил:
— А со змеем что?
— Убит. Мы с волчьим вожаком убили.
Конники разделились на две отчетливые группировки, одна из которых взирала на меня с восхищением, а другая — с явным недоверием. Вот уж слухов по Мидлонии поползет! Еще раз посовещавшись, командир кавалерии заявил:
— Хорошо, вы идите к князю, мы предупредим посты, чтобы вас пропустили. Его величество будет знать о вас.
Часть отряда развернулась и поскакала в сторону княжеской ставки, остальные, то и дело поглядывая на причудливо разодетых незнакомцев, продолжили намеченный путь к телу Цмока. Вот радости-то будет солдатне — воинственно попинать мертвого гиганта. Наша группа продолжила путь.
Назад: Глава пятнадцатая, саботажная
Дальше: Глава семнадцатая, зачищающая