Глава четырнадцатая, убийственная

На следующий день узнать центральные улицы Линкоса было проблематично. Провожать правителя в бой вышли все жители города, и, судя по тому, что мне краем уха удалось услышать из местных сплетен, горожане пришли далеко не для того, чтобы поддержать Ванко. В основном народ собрался поглазеть на парад, заодно и отпраздновать. Тут значение повода не столь важно, была бы непосредственно причина, тем более что король объявил этот день официальным выходным. Тем дельцам, которые сегодня могли осмелиться отправить пролетариат на работу, грозила ни много ни мало смертная казнь.

Лично для меня с давних пор, еще до попадания на Поляну, День города перестал быть каким-то выдающимся и экстраординарным событием, поэтому подобные скопления людей лишь действуют мне на нервы. А ежели еще и дождь зарядит — все радости мероприятия вообще становятся сомнительными. Плюс ко всему сегодня мне предстояло полгорода продираться сквозь толпу людей, чтобы Шаман, где бы он ни был, заметил мой белый шарф. Кстати, выбор шарфа в качестве опознавательного знака был очень удачен: ни одному идиоту в такую жару не пришло в голову обматывать чем-либо себе шею.

Обливаясь потом, я с самого раннего утра стоически выжидал, когда из цитадели появится процессия. Борьба с палящим солнцем начала казаться бесперспективной, когда ближе к полудню ворота крепости наконец отворились. Первыми показались пехотинцы, как две капли воды похожие на двоих вчерашних охранников, стоявших подле короля. Высокие, атлетического телосложения, увешанные черными пластинами доспехов, в шлемах с ирокезами, так смахивающих на головные уборы легионеров Древнего Рима, воины своим появлением вызвали бешеный рев восторга у публики. У меня же их вид породил лишь сочувствие: по такой жаре, да обернувшись в черный металл, топать целый день — самоубийство! Больше всего не повезло знаменосцам, так как им предстояло попотеть особенно, разгоняя птиц и мух развевающимися флагами Казмадского королевства.

Бойцы шли шеренгами по пятнадцать человек, их вереница уже протянулась через всю площадь, прежде чем из ворот следом вышла кавалерия. Всадники амуницией ничем не отличались от пехотинцев, их черные латы так же отсвечивали ослепительными бликами на солнце.

Вскоре ярким пятном в темном море появились два белых скакуна, впряженных в позолоченную колесницу. Толпа вновь взорвалась овациями, ибо на колеснице восседал сам король Ванко, в таких же доспехах, что и гвардейцы, только благородного цвета «серебристый металлик». В одной руке правитель держал поводья, а второй придерживал шлем в подмышке. Кроме двух синих мешков под глазами, ничто не могло намекнуть народу, чем занимался ночью их лидер. Волшебники-визажисты поработали на славу.

Повозка самодержца ехала в самом центре конных рядов. Среди всадников, ехавших рядом с королем, отчетливо выделялась четверка чародеев, окружавшая колесницу. Кудесники с сосредоточенными лицами держали жезлы наперевес и вели тщательное наблюдение за всем окружающим. Лицо Важимира-Осао выглядело весьма обеспокоенным, будто генерал что-то предчувствовал.

Процессию замыкали вновь шеренги пехоты. И как вообще все это войско смогло уместиться на небольшой территории внутри крепости? Глядя на шествующих мимо серьезных бойцов, я отчего-то вспомнил отряд новобранцев во внутреннем дворе княжеского дворца в Гладе и усмехнулся. А найдутся ли у Радзивилла элитные подразделения, способные противостоять королевской гвардии?

Однако пора было следовать за маршем — колесница с Ванко почти поравнялась со мной. Где же Шаман? Куда бы забраться, чтобы он меня наверняка заметил? Как объяснить другу, что послание отправлено и он может с полной уверенностью мочить казмадского короля? Пришлось ломиться сквозь человеческие массы, периодически запрыгивая на лавки, клумбы и высокие бордюры, лишь бы хоть ненадолго выделиться из толпы, стать заметней.

Таким образом я продирался с полчаса и уже изрядно выдохся, когда вдруг приметил бесхозно пустующие строительные леса, возведенные вокруг растущего невдалеке здания. Туда я и рванул из последних сил, обогнув густую толпу местных жителей на одном из перекрестков. Уже через несколько минут я восседал на третьем ярусе лесов, а войсковой авангард лишь подтягивался к этому месту. Мою одинокую фигуру на такой высоте рассмотреть было даже проще, чем самого короля, поэтому появилось несколько лишних минут, чтобы отдышаться, никуда не протискиваясь.

Когда спустя некоторое время колесница Ванко поравнялась со строящимся зданием, я уныло вздохнул и собрался было спускаться вниз — выискивать очередное видное место. Либо Шаман меня в упор не видел, либо чего-то ждал. А может, организовал засаду где-нибудь на самом выходе из города, что с его стороны было бы весьма гнусно и непростительно!

Пожалуй, мне очень повезло с дислокацией, потому что все происходившее далее я видел как на ладони. Спуститься-то не успел. Сперва в сторону короля из окна противоположного дома полетела стрела! По известным причинам цели она достичь не смогла. Снаряд отскочил от воздуха, по которому пошла волна искажений, обозначив конфигурацию защитного купола. Толпа разом вздохнула. Я уже успел обвинить Шамана в скудоумии вкупе с полным отсутствием изобретательности — будто не знал про щит, — как вдруг с другой стороны улицы была пущена еще одна стрела, а из толпы вылетел дротик. Эти снаряды цели тоже не достигли. Но Сашка не может одновременно атаковать с трех разных позиций!

Гвалт в народе поднимался по нарастающей и вскоре достиг невообразимых частот. Абсолютно невозможно было понять, что кричал беснующийся король, какие приказы раздавал взволнованный Важимир-Осао. Зато мне удалось разглядеть нападавших: из дома напротив натягивал тетиву лука Прут, снизу дротиками швырялся Черпак, а из арбалета по королю поливал Дрозд, устроивший засаду в соседнем здании. Когда только успели в Линкос приехать? Надеюсь, догадались вернуть Живые доспехи на родину? Кстати, раз уж эта неразлучная троица бойцов здесь, то и Атом обязан быть где-то неподалеку. Я не ошибся: сжимая в руках два кинжала, поручик готовился к прыжку с балкона одного из домов прямо в гущу кавалеристов, чтобы добраться до Ванко. В ужасе я наблюдал за полным решимости лицом лучшего бойца Мидлонского княжества! Смерть Атома от десятков неприятельских лезвий казалась неминуемой. Вдруг с противоположного конца улицы навесом прилетел огромный синий сгусток чар и врезался в энергетический щит. Стенки купола пошли рябью, но в том месте, куда угодил шар, было гладко. Похоже, какой-то нехилый чародей пробил в нем брешь, и, судя по знакомому цвету заряда, это был Скокс. Атом не преминул воспользоваться образовавшимся окном и сиганул вниз, но Важимир-Осао заметил его бросок. Резкий взмах палочкой — и купол восстановил свою целостность, а поручику не хватило десятка сантиметров, чтобы проникнуть внутрь. Атом соскользнул по воздуху на землю, где его уже поджидали королевские воины. Отряд поручика попал в ловушку, которая предназначалась для нас с Шаманом! Я видел, что шансов избежать смерти или плена у ребят практически нет! Прут уже не вылезал из окна, которое подверглось плотному обстрелу, а в дом, где он устроил засаду, тем временем вбегали вооруженные люди. Та же участь досталась Дрозду. Черпак умело маневрировал в толпе, продолжая швырять дротики в сторону короля, но сверху отлично было видно, как сквозь людскую массу к нему пробираются бойцы, охватывая в кольцо. Атом уже вступил в схватку с элитными казмадскими воинами, но силы были неравны. Одновременно человек семь набросились на поручика, стараясь окружить. Единственный, у кого имелся шанс уйти, — это Скокс, но в том месте, откуда прилетел его волшебный шар, вовсю гремели чары, освещая вспышками стены соседних домов.

У отряда не было иного варианта, кроме как героически погибнуть, так и не выполнив задания. Сдаваться они точно не станут. Ребятам оставалось лишь прихватить с собой как можно больше вражеских жизней. Да и не были схватившиеся бойцы друг другу врагами. Настоящий виновник этой вражды теперь ехал в позолоченной колеснице, а второй сидел на троне где-то в Гладе. Именно эти деспоты натравливали друг на друга своих лучших людей, из-за них вынуждены были погибнуть выдающиеся воины, которые при других обстоятельствах могли жить в мире друг с другом. Обреченных мидлонских бойцов было жалко по-человечески, несмотря даже на их слепое подчинение княжеским указам и предательскую трусость тогда, возле склепа с Живыми доспехами. Общее дело и схватка спиной к спине на холме, когда мы притворялись артистами цирка, крепко сплотили нас. А теперь мои соратники вынуждены были погибнуть прямо у меня на глазах. Как Радзивилл мог догадаться отдать такой приказ? Организовать покушение на убийство казмадского короля без предварительной подготовки — что за глупость! Он просто послал их на смерть и прекрасно знал об этом! Я не заметил, как, с силой впившиеся в железные поручни, мои руки гнут металл. Неужели это была та самая расплата судьбы за вчерашнее непрерывное везение при вылазке в цитадель? Хотелось плюнуть на все, спрыгнуть вниз, вступить в схватку, помочь товарищам, но этого никак нельзя было делать.

Взгляд мой метнулся к треклятому королю. Во время возникшей сумятицы всеобщее внимание было прочно приковано к убийцам, а не к нему, и зря! Ванко подпрыгивал на своей колеснице, что-то кричал, увлеченно махал руками, а у него за спиной возвышалась мрачная фигура одного из воинов гвардии. Боец сжимал в руке обнаженный кинжал. Через мгновение солдат схватил правителя за плечо и резко вонзил ему клинок меж лопаток. Ванко неспешно, словно не веря, опустил взгляд вниз, с удивлением посмотрел на торчащий из груди окровавленный кончик лезвия, медленно сглотнул и, разинув от ужаса рот, дико заверещал. Король орал так, что перекрывал даже вопли толпы. Когда горожане увидели, что произошло с их правителем, по улице прошел приглушенный вздох, но вскоре вновь начали раздаваться крики, сливаясь в один общий невообразимый гам. Король испустил дух быстро, почти не мучился. Ванко рухнул на колени, завалился на бок и свалился с колесницы. Воин-убийца соскочил на землю следом и, молниеносными движениями поражая всех, кто пытался вступить с ним в схватку, ринулся в сторону, где казмадские бойцы теснили Атома. В том, что под маской королевского солдата скрывался сам Шаман, у меня не возникало никаких сомнений. Надо же, внедрился в ряды! Но восхищаться пронырливостью друга не было времени. Последний штрих оставался за мной.

Первое время Важимир-Осао, как и все, был ошарашен смертью Ванко, но генерал пришел в себя намного быстрее остальных. Он швырнул пару зарядов по ускользавшему из рук преследователей Шаману и, когда понял, что эта затея безрезультатна, бросился вон из толпы. Теперь у волшебника появился совсем иной приоритет — предупредить Кащера, что король убит и войны, скорее всего, не будет. Несомненно, все те важные шишки, что вчера вечером дружно чокались бокалами на пирушке у самодержца, сегодня с таким же удовольствием будут рвать друг другу глотки в битве за власть. Тут уж генералу стало не до вылавливания убийц и справедливого наказания. Оставив обозрение действа на кипящей событиями улице историкам, я сверзился с облюбованных лесов и пустился вслед за генералом.

Важимир-Осао мчался по улицам Линкоса без оглядки, поэтому следовать за ним труда не составляло: лишь бы не отстать. Вопли толпы за спиной становились все тише. О судьбе оставшихся позади ребят я старался не думать. Чтобы их жертва не оказалась напрасной, мне просто необходимо было четко и твердо завершить задуманное.

Улицы Линкоса, несмотря на всенародное столпотворение по ходу процессии, отнюдь не пустовали. Оказывается, иные столичные граждане в этот день отыскали для себя более важные занятия, нежели сопровождение преданными глазами короля на фронт. Если бы они только знали, какое легендарное событие пропустили! Большинство прохожих еще даже не догадывалось о том, что правителя у них больше нет. Хотя по бешеному виду некоторых горожан, со всех ног спешащих в сторону, где бушевала толпа, можно было догадаться — им уже многое известно. В очередной раз я подивился вездесущести и скорости такого эфемерного вещества, как информация. Мы с генералом вроде как покинули основное место событий самыми первыми, я при этом всю дорогу молчал, и волшебник, собственно говоря, тоже не вопил, словно глашатай. Откуда в таком случае народу знать, что их кормильца и благодетеля пришили? Чудеса!

Начальник чародейских расследований спешил к себе домой. Это стало ясно, когда на пути стали попадаться знакомые участки улиц, что запомнились еще ночью на крыше кареты или по пути обратно. Догадаться, зачем он туда торопится, было несложно, вопрос возник иной: как мне догонять очередного посланца, который как пить дать будет оснащен лошадью под седалищем? Соревноваться с конем в скорости и выносливости — дело неблагодарное. Об этом, конечно, я задумывался и раньше, даже успел прошвырнуться ранним утром по близлежащим к цитадели кварталам в поисках проката хоть какого-нибудь транспорта, но ничего подобного не нашел. Да и соцопрос многочисленных прохожих тоже вразумительных решений не подсказал. Лошадей в Линкосе можно было лишь купить, и то по заоблачным ценам, которые никак не сопоставлялись даже с той конфискованной суммой, что Важимир-Осао брал с собой на карманные расходы вчера днем. С другой стороны, чинуши нашего мира, наверное, тоже не всегда таскают на кармане запас, чтобы, в случае чего, срочно прикупить машину. В общем, я прикидывал, что проще будет решить проблему по ходу.

И вот ход событий набирал обороты, а проблема все никак не решалась! Генерал уже минут пять как скрылся за воротами своего поместья. Я не рискнул в солнечную погоду и без экипировки сунуться вслед за ним — вряд ли в светлое время суток на территории особняка охрана менее бдительна. Пришлось торчать у близлежащего перекрестка, выглядывать из-за угла, ожидая гонца, и лихорадочно изобретать всякий неосуществимый бред вроде попытки сколотить самокат на скорую руку.

Времени принять гениальное решение оставалось все меньше, вот уже распахнулись ворота, из них галопом вылетел всадник — совсем еще молоденький паренек — и помчался в сторону перекрестка, на котором я занял позицию. Из-под картуза посыльного на скаку выбился длинный черный локон и принялся непослушно развеваться на ветру, а при ближайшем рассмотрении у мальчика стали заметны некие поступательные колебания в районе груди. Позвольте, да какой же это мальчик? На рандеву с водяным скакала форменная леди, причем вполне миловидная! Неужто Важимиру-Осао к нечистому даже послать было некого, кроме девчушки? Может, лучше сам бы поехал, чего там? С другой стороны, после недавнего инцидента дел у генерала в столице небось вообще завались, да таких, что уж точно никому, кроме себя, не доверишь.

Зато у меня одной проблемой стало меньше — я твердо решил не убивать гонца. И так не очень хотелось, а когда выяснилось, что посыльный — девушка, сомнения вовсе улетучились. Не буду же я ни в чем не повинную, совсем еще молоденькую девчонку жизни лишать! Правда, остальные вопросы никуда не делись: как догнать посланницу и отобрать у нее письмо, да так, чтобы потом не наябедничала волшебнику?

Всадница уже скрылась за поворотом, а я бегом бросился за ней, ломая голову над тем, что делать дальше. Часть сгрудившихся невзгод решил конный экипаж, нагонявший меня сзади. Вообще-то сначала меня настиг стойкий запах перегара, а уж потом сама повозка. В ней базировался плотный мужичок средних лет, по-видимому, купец, косой от вина, как заяц. Он донельзя противным голосом повизгивал на возницу:

— Подбавь-ка жару, извозчик! Побыстрей давай, раздери тебя волки! Праздник сегодня!

Извозчик?! Так тут, оказывается, еще извозчики функционируют? А обозначать себя как-нибудь не пробовали? Шашечками, например? Шастают они тут втихую, без рекламы!

Я пулей вскочил на повозку, схватил за шиворот нетрезвого пассажира, встряхнул для ясности намерений и заорал ему в ухо:

— Ты что же это, забери тебя Паляндра, праздновать собрался? Неужто, собака, смерть короля нашего отмечаешь, а? Может, денег на это убивцам отвалил? Отвечать!

Возница остановил экипаж, развернулся и смотрел на меня удивленными глазами. Купец диаметром шаров ничем не уступал извозчику.

— Ваше высокоблагородие, — залебезил пассажир, попеременно прерываясь на икоту. — Так я ж по незнанию! Ик! А что, погиб уж на войне наш Ванко? Так скоро? Ведь только сегодня… Ик! Со дворца уехал. Не знал я, ваше высокоблагородие!

— Ладно, поверю на первый раз, — смягчился я, раздобренный тем, что выпала честь ненадолго побыть высокоблагородием. — Времени с тобой возиться нет. Ну-ка марш скорбеть!

Мужик, послушно кивая, мигом покинул транспорт.

— А мы с тобой должны догнать государственного преступника, — обратился я к вознице. — Скачи короткой дорогой на Вескер. Он там будет. Давай, поторапливайся!

Извозчик обратил ко мне полное трагизма лицо:

— Ваше высокоблагородие…

— Заплачу сполна! — прервал я печальную тираду таксиста о матери-старушке и семерых детях.

От этих слов кучер воссиял и с воплем «Н-но-о-о!» припустил на запад.

Девушку-гонца мы не нагнали ни в городе, ни на выезде. След ее будто испарился. Вот ведь шустрая бестия! Нам оставалось лишь двигаться по направлению к главной реке Поляны, надеясь, что барышня где-нибудь замедлит ход. На свои силы, вернее, на силы извозчичьей лошадки рассчитывать не стоило. Слишком она была стара, да и повозка с двумя среднегабаритными пассажирами скорости не прибавляла.

Таким образом, наш обоз колесил уже два дня, но никаких признаков женственного посыльного на горизонте не появлялось. Сей факт приводил меня в крайнюю степень уныния. Извозчик тоже оптимизмом не светился, так как, скорее всего, имел подозрения, будто попутчик с ним расплачиваться не очень-то намеревается. Ко всем несчастьям вдобавок резко изменилась погода. Небо еще на первый день пути заволокло тяжелыми облаками, а вторые сутки беспрерывно поливал дождь.

К вечеру я был мрачнее туч, накрывавших окрестности. Извозчик укутался в непромокаемый плащ, а для меня в повозке ничего подобного не нашлось. Отбирать у возницы одежду не позволяла совесть. Наша лошадка настолько неспешно месила копытами грязь, что, казалось, прибыть в нужное место пешком, на своих двоих, было бы намного быстрее. Знать бы только дорогу. Пробирающая до дрожи сырость вздернула уровень дискомфорта выше всех зашкаливающих показателей. Терпеть прилипшие к телу мокрые тряпки, еще вчера бывшие приличным костюмом, и утирать постоянно заливающие лицо струи дождя становилось просто невыносимо. Про ледяной бриз, способный гнать любой парусник со скоростью узлов эдак пятьдесят в час, вообще молчу. Нахохлившись, как злобный пингвин, я с грозным видом восседал на кресле экипажа. Внутри меня все трепетало от ужаса при одной мысли о том, что вторую ночь подряд придется проводить под открытым небом, устроившись на дне повозки. В прошлый раз хотя бы костер удалось развести, но теперь надежды отогреться у огня практически не было, если, конечно, мой возница не скрытый волшебник. Нет, чародеем он, само собой, не был, да и топограф из мужичка оказался никудышный — ни одной близлежащей деревеньки, где можно было бы скоротать ночку хотя бы под крышей хлева, он не знал. Вот мы и колесили, не встретив за два дня пути ни одной живой души. Мертвой тоже. Как извозчик умудрился обогнуть все прилежащие к столице населенные пункты — ума не приложу!

— Долго еще до Вескера? — поинтересовался я, правда, только чтобы разбавить молчание, так как за весь день этим вопросом изрядно достал провожатого.

Мужичок нервно вздохнул, но, как всегда, ответил вежливо и четко:

— Будем к утру, ваше высокоблагородие.

Дожить бы еще до этого утра, но главное — найти посланницу. А вдруг она уже передала письмо водяному? Тогда покатятся псу под хвост все мои активные телодвижения за последние недели. Вся массированная деятельность княжеской бригады по выманиванию Кащера из леса провалится, едва колдун прочтет письмо. И тяжесть этого фиаско всецело можно будет примерять на свои плечи из-за того, что не до конца продумал финальный этап казмадского плана. Но самым главным и печальным для меня являлось то унылое обстоятельство, что при подобном раскладе потеря любимой девушки окажется абсолютно напрасной, ничем не оправданной!

Когда землю начали незаметно укутывать сумерки, вдалеке стали виднеться маленькие всполохи огней. До ушей донеслось лошадиное ржание. Наша понуро вышагивающая кляча подняла морду и навострила уши. Неужели наконец-то люди? Лишний раз объяснять извозчику, что делать, не пришлось: он сам все прекрасно понял и направил экипаж в сторону огней. Никак постоялый двор на горизонте маячит? Через десяток минут мой провожатый уже парковал повозку возле покосившейся деревянной конюшни, а я широкими шагами несся к не менее подточенной годами придорожной таверне.

Внутри помещения было тепло и немноголюдно. Тихая компания из трех мужичков, увлеченно поглощавших ужин, сидела неподалеку от входа. Мрачного вида старик, прихлебывающий что-то у барной стойки, постоянно шевелил беззубой челюстью. Массовости добавлял сам бармен, со скучающим видом оглядывающий меня, да чья-то субтильная фигура, едва различимая в дальнем темном углу помещения, — вот и все посетители, радовавшие хозяина своим появлением в этот вечер. Пылающий камин, встроенный в стену по левой стороне, огненным жаром так и манил к себе. «Высушу и обогрею», — говорил он промокшему путнику. Туда я и направился целеустремленной походкой зомби. Когда приблизился к желанному пламени, мой взор ненароком скользнул по тому посетителю, что прятался в тени. Это так, для порядку, чтоб уж всех поздних гостей заведения знать в лицо.

Ну и кого я там увидел, подумать только? Мою ненаглядную посланницу генерала Важимира-Осао! Вот так неожиданность! Вот так удача! Как же зачесались руки забыть в течение получаса про свой принцип не бить женщин! После всех невзгод и лишений в дороге идея пришибить эту мартышку казалась самой трезвой и справедливой. Важно было лишь выяснить, передала она письмо водяному или нет. На самом деле устал я уже выслеживать, высматривать, вынюхивать и вытворять прочие шпионские штуковины, поэтому твердым шагом двинулся к девушке, чтобы напрямую обо всем спросить. Ну, не совсем напрямую, конечно…

Спокойно и уверенно я приблизился к столу, который занимала дама, вальяжно расселся на стуле, взъерошил мокрые волосы. Девчонка подняла на меня свой взгляд, который оказался на удивление понурым и жалостным. По всему было заметно, что посыльная находилась в крайней степени отчаяния. Ручонки ее теребили небольшую глиняную кружку с ароматным содержимым.

— Надеюсь, сударыня не будет против? — осведомился я.

— Как вы узнали? — вдруг испугалась девушка.

Ах да, точно, она же так старательно маскировалась под юношу, а я и запамятовал.

— От моего опытного взгляда ускользнуть непросто. — Надеюсь, такое объяснение устроит девчонку.

— Да? — Девушка в растерянности отвела глаза, поставила кружку на стол, но вскоре снова схватила ее в руки. — Что же вам от меня нужно?

Я с улыбкой откинулся на спинку стула, доброжелательным жестом выставил вперед ладони.

— Поверьте, ничего особенного. Просто за время своих путешествий соскучился по хорошим собеседникам. Как видите, судари за столиком у выхода слишком поглощены трапезой, кроме утробного мычания, от них сейчас вряд ли можно чего-нибудь добиться. Сомневаюсь, что старик возле стойки сможет рассказать мне что-нибудь более интересное, нежели захватывающая история о том, как он потерял все зубы. Плюс ко всему этот дедок имеет слегка озлобленное выражение лица, надо полагать, из черной зависти к окружающим, имеющим полноценную челюсть. Я долго колебался между вами и трактирщиком. Но знаете, эти халдеи под завязку набиты самыми разными историями путников. Никогда не дадут и слова вставить. А вы, как я вижу, слушать умеете и рассказать, не сомневаюсь, найдете что.

— С чего вы взяли, будто мне есть что рассказать? — Барышня смотрела с подозрением.

— Я же говорю: взгляд у меня опытный.

— И чем же вы промышляете, что в таком вполне молодом возрасте уже взгляд наметать успели? — В глазах девушки загорелись искорки любопытства.

— О! — Я заговорщицки подмигнул собеседнице, наклонился ближе, чтобы создать ореол тайны, и шепотом произнес: — Я — наемный убийца нечисти.

Сказанное однозначно произвело впечатление — видно было по взметнувшимся бровям барышни.

— Вы что, на самом деле убиваете чудовищ?

— А как же! В основном — да, убиваю. Правда, периодически заказы бывают крайне странными, не на истребление. Несколько раз были поручения ограбить кладников, один чародей хотел скальп живой лихоманки, как-то даже просили передать письмо пачваре. Всяко бывало. Я за годы охоты теперь об этих тварях почти все знаю.

— А зачем заказчикам нужны были все эти странные поручения? — интересовалась девчонка.

— Без понятия! Никогда не интересуюсь у клиентов что и зачем — таково мое основное правило!

На лице девушки читалось восхищение, удивление, капля недоверия, но самой основной эмоцией, которую она выражала, была надежда. Это наводило на определенные мысли. Состоянием барышни просто необходимо было воспользоваться, однако торопить события, пожалуй, не стоило.

Я заказал сытный ужин и вина побольше. За трапезой рассказывал небылицы, сочиненные на ходу, в которых старался изобразить себя этаким рыцарем без страха и упрека, даме при этом щедро подливал хмельного. Все это время было заметно, как она боролась с внутренними разногласиями, все порывалась мне что-то сказать, но никак не решалась. Наконец алкоголь сделал свое дело. Девушка, которую, кстати, звали Маврией, разоткровенничалась:

— Не знаю, как относиться ко всему этому. Наверное, сам Перун сложил судьбу так, что мы сегодня встретились. Я хочу попросить у тебя помощи. — Язык дамы перемещался с трудом. — Я попала в беду. Ты ведь сможешь мне помочь?

— Конечно! — уверил я девушку.

— И главное, ты же не станешь задавать всякие вопросы — что да как, правда?

— Я уже говорил, это мое основное правило.

— Ты такой ми-илы-ый, — протянула с улыбкой Маврия. — Так вот. Мой начальник послал меня сюда передать одному человеку письмо, а тот должен отнести его вирнику. Не спрашивай зачем, да я и сама не знаю. Там у них появились какие-то проблемы, но мне ничего не рассказывали. В общем, начальник сказал: если я не встречу посыльного в этой таверне, значит, сама должна отнести письмо. Скорее всего, мы с ним разминулись, и теперь все-таки мне придется отнести послание вирнику. А я до ужаса боюсь туда идти! Как представлю эту тварь! Вдруг он затащит меня в воду? Я ведь даже плавать не умею! Мне очень нужна твоя помощь!

Упоминание о нечистом немного разбавило хмель в голове девушки, она смотрела на меня с мольбой. Вот оно как все повернулось! Есть-таки в жизни справедливость! Еще далеко не все потеряно, можно даже сказать — надежда брезжит на горизонте алым рассветом!

— Нет ничего проще, — тут же обрадовал я собеседницу. — Только мне нужен специальный рог, иначе вирника не вызвать.

Вовремя вспомнились данные по привлечению внимания водяных, оброненные генералом, когда мы с Шаманом пытали его в Линкосе.

— Есть! — выпалила Маврия. — Есть у меня рог, начальник дал с собой!

Барышня принялась копошиться в своей дорожной сумке и вскоре извлекла закрученную одним витком серую костяную дудку небольших размеров.

— Позволь-ка. — Я выхватил инструмент из ее рук и начал делать вид, будто тщательно его изучаю. — Действительно, так и есть. Он самый. Что ж, никаких проблем не возникнет.

— Я так благодарна! — Скинув гору с плеч, девушка теперь игриво смотрела на меня. — Знаешь, у меня, наверное, совсем не хватит денег, чтобы расплатиться с тобой. Но я, пожалуй, знаю, как сказать «спасибо» тебе по-настоящему!

Маврия поднялась, схватила меня за руку и потащила к лестнице, ведущей, по ходу, в апартаменты для гостей. Ну как тут выразиться? Я лично считал, что всецело заслужил такой финал сегодняшнего дня. Ух, бестия, как же я тебе сейчас отомщу за двое суток лишений! Уже на ходу я спросил девушку:

— Интересно, почему Важ… кхе, ваш начальник, — черт возьми, чуть не спалился, назвав генерала по имени, — почему отправил именно тебя?

— Потому что я очень способная и всегда довожу все дела до конца, — улыбнулась Маврия и, вильнув стройным задом, затащила меня в почивальню…

Утром я проснулся свежим и довольным. Подручная чародея, наоборот, испытывала явные затруднения с бодростью — все-таки знатно мне ночью удалось оторваться с ней! Плюс ко всему похмелье жутко мучило слаботренированный организм девушки. Я уже надел высохший за ночь костюм, когда моя ночная подруга только начала ворочаться в постели.

— Ну что, красавица! — произнес я, едва она продрала глаза. — Уговорила ты меня. Плата была щедрой, так что давай письмо, прямо сейчас отвезу вирнику.

— А? — очнулась Маврия. — Да, хорошо, сейчас оденусь.

— Да ну что ты! Это вовсе не обязательно! — с улыбкой начал успокаивать я барышню. — Ты письмо давай. А я быстренько туда и обратно. Даже выспаться не успеешь.

— Нет, сударь, — твердо заявила мадемуазель. — Мне надо убедиться, что все пройдет гладко. Мало ли что с тобой случится.

— Да я профессионал, нечего даже волноваться!

— Нет! — вновь отрезала Маврия. — Я иду с тобой.

Надо же, какая скрупулезная оказалась на трезвую голову. Что ж теперь, ее с собой тянуть? И как от такой назойливой опеки избавляться прикажете?

Мой извозчик еще не распрощался с надеждами получить расплату и чаевые, поэтому терпеливо ждал в таверне. Подмигнув мужичку, я представил его Маврии как личного оруженосца. Возница после введения в новую должность даже бровью не повел, лишь приосанился. Ехать решили в нашей повозке, втроем. На дворе по-прежнему стояла мерзкая сырая погода, микроскопической моросью шел дождь.

— И как ты собираешься наблюдать за сделкой? — уже в дороге поинтересовался я у девушки.

— Не знаю, — пожала она плечиком. — Издалека смотреть буду, наверное.

Вот ведь заноза! Если все удастся провернуть гладко — вечером ей опять несдобровать, уж я устрою!

Как и обещал вчера извозчик, Вескер мы увидели еще до полудня. Вернее, клубы густого тумана, широко накрывавшего могучую реку вместе с берегами. Впервые за всю поездку я не сожалел о метеорологических условиях, которые на этот раз оказались мне на руку.

— Ну что, вместе пойдем? — уточнил я, указывая в сторону Вескера. — Правда, сама видишь, туман такой, придется тебе подходить вплотную, чтобы все увидеть.

Напряжение на лице Маврии сложно передать словами. Богатое мимикой, ее лицо выдавало такую картину сомнений, что стало даже забавно наблюдать за игрой раздирающих девушку душевных прений. Наконец она решилась:

— Я здесь останусь, недалеко. Будет слышно, как ты протрубишь в рог. Если после этого через полчаса ты не покажешься из тумана, я буду полагать, что с тобой что-то случилось.

— Правильное решение! — Ну очень думающая дамочка мне попалась. — Ты, главное, если что — сама туда не суйся. Хотя когда со мной что-нибудь случалось?

Маврия молча кивнула, передала рог, конверт с письмом, и я направился к реке. Осталось решить, как вести себя с водяным, раз уж вызывать его все равно придется. Отдавать письмо, естественно, не следует, но и спрашивать, как пройти в библиотеку, — тоже не вариант. Может, глушить его найденной гранатой, которая заботливо покоится за пазухой? Только подействует ли?

Тем временем я погрузился в облако тумана, сделал еще пару шагов и остановился у самой кромки течения. Водный конденсат вокруг был настолько густым, что едва ли удалось бы рассмотреть что-нибудь дальше собственной вытянутой руки. Помявшись немного на берегу — все-таки самому тоже было страшновато, — я поднес музыкальный инструмент к губам и зычно дунул. Звук оказался на редкость странным: вроде слышался в нем и рев горна, но с этим одновременно проскакивало какое-то хриплое бульканье. Около минуты ничего не происходило, и я было навострил лыжи сваливать оттуда. А что? Сказать, что сделка состоялась, — не проблема. Времени для этого прошло предостаточно. Письмо, спрятанное за пазухой, можно будет прочитать позже.

Только я собрался развернуться, как вода передо мной забурлила, будто вскипела, и через несколько секунд из этого места материализовалась полупрозрачная серая фигура водяного. Выглядел он точь-в-точь как тот, который некогда под Прилесьем утащил меня в лес к Кащеру: с огромными выпуклыми глазами и гребнем, загнутым назад. Может, и вправду тот самый. Нечистый приблизился ко мне, два раза медленно моргнул нижними прозрачными веками, изучая человека, осмелившегося его вызвать. Я стоял как парализованный и не знал, что предпринять дальше. Нечистый продолжал беззвучно меня рассматривать. Неловкое молчание затянулось, пора уже было что-то соображать. Но вдруг водяной резко сблизился со мной, практически вплотную, пристально заглянул в глаза, после отпрянул, быстро проплыв полукругом, осмотрел с боков и неожиданно ринулся в атаку! Расплескивая вокруг себя воду, тварь потянула ко мне свои скользкие лапы. Неужели тот самый вирник из-под Прилесья, да еще и узнал меня? Времени размышлять над этим не было: когтями, мгновенно выскочившими из пластин на предплечьях, я отсек руки нечистого, обхватившие мою шею. Отрубленные конечности водными брызгами обрушились в реку, а на их месте очень быстро начали отрастать новые. Водяной резко сместился в сторону и нанес мне мощный гидроудар струей изо рта, который едва не сбил меня с ног. Очередной взмах лезвиями — и голова твари разлетается фонтанами брызг. Оказалось эффектно, правда, не эффективно. Череп у монстра тоже легко регенерировал. Как же убить чертова нечистика? Убежать нельзя — все расскажет колдуну. Остается лишь биться насмерть. Водяной брызнул мне водой в глаза, и не успел я встряхнуть головой, как он скрылся в тумане. Вокруг повисла тишина, едва наполняемая звуками неспешного течения Вескера. Слышно было, как громко фыркнула вдалеке лошадка извозчика. Осматриваясь по сторонам, я сделал несколько шагов вперед и оказался в реке по пояс. Неужели сбежал, поганец? Теперь точно Кащер обо всем узнает!

Не успел я об этом подумать, как что-то длинное и тонкое прочно обвило мои ноги, а голову накрыла невесть откуда взявшаяся сплошная волна воды. Вскоре прямо передо мной опять вынырнул водяной, он распростер свои руки в стороны, ладонями кверху, и, казалось, водная масса, накрывшая мое тело, стала еще больше, начала клонить ко дну. Вырвать ноги из цепких водорослей не удавалось, воздух в легких стремительно заканчивался, перед глазами начали появляться разноцветные круги, голова закружилась. Водяной продолжал стоять прямо напротив. Он держался ровно и не шевелился — возможно, поэтому даже сквозь слой захлестнувшей меня воды я умудрился заметить то, чего раньше у этой твари не видел: в области груди нечистого концентрировалось едва заметное мутное скопление, более контрастное, нежели остальные участки тела. Чисто интуитивно, подав из последних сил тело вперед, я потянулся и ткнул туда когтями.

Результат получился впечатляющим: западня уродца рухнула, а сам водяной шумно выпустил стайку воздушных пузырей из того места, где я проткнул его, и начал с ужасающей скоростью распухать, раздуваться. Казалось, что в его наливающихся жидкостью глазах появилось нескрываемое удивление, смешанное с животным страхом. Монстр принялся неистово метаться по сторонам, размахивать лапами, трясти головой, но никак не мог остановить своего бесконтрольного стремительного разрастания. Когда объем его водянистого тела достиг критического уровня, нечистый, оглушительно булькнув, тут же взорвался, окатив меня галлонами воды. Когда я протер глаза, лишь расплывающиеся круги по реке напоминали о недавнем существовании твари. Водоросли отпустили меня. Повинуясь течению, они гладко соскользнули с голеней и продолжили свое традиционное существование, плавно стелясь по дну Вескера.

Наконец появилась возможность отдышаться. Встреча с монстром оказалась неожиданно угрожающей для жизни! Надеюсь, издалека по звукам сложно было догадаться, что тут вовсю кипела драка. Благо все произошло довольно быстро. Затянись этот бой надолго, сложно было бы объяснить потом заказчице, что так яростно плескалось там, в тумане. Хотя к черту объяснения, главное — живой остался!

Между прочим, все-таки любопытно: с какой радости водяной напал на меня? По идее, у исконной нечисти с Кащером что-то наподобие договора о сотрудничестве. Может быть, данный издавна знакомый со мной экземпляр водоплавающих просто решил выслужиться перед работодателем? Что в таком случае Кащер дает им взамен? Мутаций к лучшему и долголетия нечистым явно не надобно. Может, они просто боятся колдуна? Если так, то какую же чародей набрал силищу?

В глубокой задумчивости я выходил обратно к повозке.

— Почему так долго? Чего мокрый весь? — строго спросила Маврия.

— Знаешь, вирники не блещут пунктуальностью. — Надо же, придираться еще вздумала. — И этот ваш адресат, когда выныривал и погружался обратно, не особо заботился о моей сухости. Как жахнул бомбочкой!

Последнюю фразу я сопроводил резким жестом, для доступности. Девушка лишь пожала плечами, забралась в повозку и приказным тоном заявила:

— Теперь везите меня обратно на постоялый двор.

Надо же, как изменился в одночасье характер барышни, стоило лишь избавиться от зависимости в крепком мужском плече. Уже в дороге Маврия отдавала последние наставления:

— Очень надеюсь на твои принципы. Убереги тебя Перун хоть слово кому-нибудь обронить про нашу сделку. Если слух доползет до моего начальника — несдобровать обоим, особенно тебе. Он тебя из-под земли достанет.

Это заявление вызвало у меня лишь смешок. Вспомнился связанный Важимир-Осао, которого я несколькими днями ранее допрашивал. Нашла кем стращать. Я вот сейчас Шаманом как припугну — всю жизнь дрожать будешь и по ночам до горшка не добегать!

Почти всю дорогу обратно мы провели в молчании. Маврия сосредоточенно размышляла о чем-то, а к своему спасителю интереса не проявляла вовсе. У меня тоже не было желания трепаться. Едва заехав на двор, девушка сразу выскочила из повозки, обернулась ко мне.

— Что ж, спасибо за все, прощайте, — спешно выдала она.

— Может, в таверне посидим, по бокальчику пропустим? Отметим, так сказать, успех нашего дела? — тонко намекнул я.

Маврия лишь презрительно хмыкнула и направилась в сторону конюшен. Вот молодец девчонка, ничего тут не скажешь — молодец! И работу чужими руками организовала, и при деньгах осталась, и удовольствие ночью в качестве бонуса получила. А как независимо теперь себя ведет! Поневоле залюбуешься мастерством. Далеко пойдет малышка, несомненно!

Я тоже спешился, расплатился с извозчиком, но курс взял на таверну. Меня ждало письмо, примерное содержание которого уже было известно. Оставалось лишь убедиться.

Из вчерашних постояльцев никого не осталось, зато за большим столом посредине помещения сидела шумная орава из шести человек. Присмотревшись, с удивлением я узнал в посетителях целый и невредимый отряд мидлонцев! Атом, Прут, Черпак, Дрозд, в кои-то веки веселый Скокс — все были здесь! Шестым членом компании, к моему изумлению, оказался Шаман. Вот так люди, вот так встреча! Свою радость на первых порах я смог изображать, лишь безмолвно раскрывая рот и активно жестикулируя. Благо все эти ужимки проходили еще в дверях, и, казалось, никто не обратил на меня внимания. А потом я вдруг взял и решил устроить небольшой розыгрыш:

— Казмадский патруль, всем руки в гору!

Что тут началось! Почти сразу прямо в лоб мне прилетел заряд чар, в мгновение ока все уже стояли на ногах, сверкая клинками, а Саня держал запястье Прута, собравшегося было швырнуть в меня нож. Шутка чуть было не оказалась летальной.

— Молодцы! — стараясь говорить хладнокровно, произнес я. — Четко реагируете. Чтоб еще своих узнавали — цены бы вам не было!

Бойцы тоже не ожидали встретить меня здесь, поэтому на глупую выходку никто не обиделся. Очень уж все были рады, лишь Скокс поворчал для приличия.

— Ну что, рассказывайте, каким ветром занесло вас в Линкос. Как живы-то все остались? — первым делом поинтересовался я.

Рассказывать взялся Атом:

— После того как наш цирк разогнали, мы все собрались возле перехода через границу. Ждали тебя сутки, как и договаривались, но в Мидлонию перейти так и не успели. Перехватил разведчик князя, забрал доспехи, передал приказ организовать убийство Ванко. До Линкоса добирались долго: в дороге возникли проблемы. Когда прибыли — времени что-либо планировать совсем не осталось. Одна ночь — для такого дела маловато. Что из нашей попытки получилось — ты сам видел.

— В том-то и дело, что видел. Думал — порешат вас. Как уйти смогли, да еще в полном составе? С полным набором конечностей?

В разговор вмешался Дрозд:

— Что-что, сударь, а уж отступление мы успели заранее продумать. Прут и я убегали крышами. Черпак через канализацию. Его могущество вообще всех тамошних волшебников по стенам размазал!

Скокс при этих словах потупил взгляд! Ох и нагородил же небось соратникам, которые правды не видели! Тоже, скорее всего, сточными трубами смывался, улепетывал что есть мочи от столичных кудесников.

— А ты как? — спросил я Атома.

— Мне сложнее всего пришлось. Велес щедро одарил талантами королевских бойцов. Если бы не твой друг, — поручик указал взглядом на Шамана, — быть мне дырявым.

— На самом деле ребята замечательным образом отвлекли на себя внимание, — вступил в разговор Шаман. — Я шел в пехотных рядах позади кавалерии, все думал, как подступиться к этому Ванко. После того как началась суматоха, пробраться к королю незаметно стало намного проще.

— Дальше нам удалось прорвать оцепление, — продолжил Атом, — замести следы и перебраться в эту глухомань. Отсюда одни сутки пешим ходом до переправы через границу. Остановились на завтрак.

— Пешком сюда шли, что ли? — недоверчиво прищурился я.

— Ну да. Бывало, и большие расстояния покрывали. Такова солдатская доля — маршировать круглые сутки. Хорошо еще, его могущество прикрыл нас волшебным куполом от дождя.

— Надо же! С меня извозчик содрал, будто на ракете привез, а вы пешком уже на следующий день дочапали, да еще с комфортом! — Это мое возмущение особенно повеселило Шамана.

Скокс, все время с нетерпением ерзавший на стуле, наконец нашел возможность спросить:

— Ну а ты? Гонца убил? Письмо перехватил?

— Никого я не убивал… — Ответ заставил волшебника в ужасе вытаращить на меня глаза.

Пришлось поведать о своей махинации с посланницей Важимира-Осао, чем, впрочем, не очень-то удалось утихомирить чародея.

— С ума сошел! — кратко подвел черту под моим повествованием Скокс.

— Действительно, — согласился Атом. — Слишком рискованно. Лучше было бы, конечно, убить ее. Спокойней. Но, раз уж все так удачно сложилось…

Конечно, легко говорить, когда десяток-другой голов за жизнь уже снес. А ежели никогда раньше не приходилось людей до смерти доводить? Тут еще даму, как назло, приговаривать пришлось бы. А если бы на ее месте вообще оказалась какая-нибудь маленькая девочка с косичками, розовым бантиком, на трехколесном велосипеде, с бибикалкой? Тоже в расход? В общем, нечего тут даже рассуждать — победителей не судят.

— Давай сюда письмо, — потребовал Скокс.

Я достал из-за пазухи конверт и протянул его чародею, предупредив:

— На него начальник чародейских расследований наложил заклинание. Кто вскроет — руки сгорят вместе с письмом.

— Я тебя умоляю! Знаю я этих казмадских шарлатанов, Люмбелом недоделанных!

Скокс выхватил конверт из моих ладоней, немного поколдовал над ним и без тени опаски вскрыл… Конечности волшебника ничуть не пострадали. Вскоре чародей с издевательской ухмылкой оглашал тайны секретной переписки, местами вставляя свои едкие комментарии:

— «Ваше могущество! Нападение на Мидлонию отменяется! (Слыхали? Новость!) Вчера я ходил на допрос двоих задержанных возле границы с княжеством. Они оказались вражескими волшебниками. (Из них волшебники — как из меня писатель хвалебных од.) Во время допроса им удалось пленить меня и неизвестными чарами выбить память. Что произошло в каталажке — сказать не могу. Сегодня утром во время торжественного марша короля по городу мидлонцы организовали на него покушение. Убийца затесался в ряды личной гвардии Ванко. (Хорошо хоть сударь убийца доспехи самого Ванко в цитадели не напялил — вот неувязочка получилась бы!) Пока небольшая кучка клоунов отвлекала всеобщее внимание ложным посягательством на жизнь короля (Поняли, как он окрестил наш отряд? Клоунами! Будто знал о нашем цирковом прошлом!), настоящий убийца подкрался к самодержцу сзади и заколол кинжалом! (Какой молодец, а?) Ближайшее время буду пытаться взять власть над Казмадом в свои руки. Жду ваших распоряжений». Если дождешься! — Скокс торжественно махал в воздухе листком с посланием.

— Я так понимаю — в королевстве нам больше делать нечего, — уточнил тем временем Атом.

— Нечего, — подтвердил я.

— Тогда возвращаемся в Гладу, — скомандовал поручик.

Волшебник уничтожил письмо так, что даже пепла не осталось. Вскоре мы, покончив с трапезой, всем составом выдвинулись в сторону ближайшей переправы через Вескер. Ничего примечательного с нашим отрядом в дороге не произошло. Возможно, там, в Линкосе, мы своими руками сделали то, что втайне давно мечтали осуществить многие приближенные к монарху. За нами даже погони никто не устроил — надо полагать, из чувства благодарности. Следующим утром на границе удалось прибиться к одному из многочисленных торговых обозов под видом охранников, так что наша группка перестала быть изолированной, влилась в коллектив дельца и абсолютно не привлекала к себе лишнего внимания. Вокруг только и было разговоров, что о смерти казмадского короля. Следовало поторопиться, если мы хотели выманить Кащера до того, как эти слухи продерутся в глубь леса.

По ту сторону Вескера нашу группу давно ждала служебная княжеская карета, в которую нас проводил плотный общительный мужичок в длинном плаще. Он заметил нашу компанию еще при прохождении формальностей на таможне, растолкал всех вокруг, размахивая какой-то бумажкой, пригрозил на всякий случай именем князя и деловито принялся тащить наш отряд к экипажу. Мне бы такого помощника, когда я на Польшу товар гонял. Ошарашенный торговец, нанимавший нас на работу, лишь проводил растерянным взглядом своих дезертировавших охранников.

В карете находился начальник мидлонской разведки — блиставший, как всегда, своей невзрачностью сударь Мартолен.

— Поздравляю с отменно выполненной работой, — сухо поздоровался разведчик, хотя шампанского вокруг не наблюдалось. — Об успехе вашей операции уже донесли. Что с перепиской?

— Сообщение Кащеру о смерти короля Ванко перехвачено сударем Арсеналом, — отрапортовал Атом.

Карета между тем тронулась.

— Слава Перуну! — выдохнул Мартолен. — Мы уже готовились к тому, что с помощью нашей ложной системы общения придется убеждать колдуна, будто война все-таки началась. Это могло бы вызвать сложности. В конце концов — не дать результата.

— Ну а здесь какие новости? — интересовался поручик.

Разведчик принялся деловито перечислять:

— Радзивилл Седьмой без труда перехватил власть над княжеством из рук Совета Старейшин. Многолетняя подпольная деятельность дала свои результаты. Но сейчас это не столь важно. Итак, теперь княжеские войска оттягиваются от границы на запад, к лесу. Основная часть стоит в одном переходе от Крипета. Князь хочет оставить в Гладе два пехотных и один кавалерийский полк южной бригады — на тот случай, если Казмад вдруг опомнится. Сегодня вечером Кащеру будет отправлено послание от лица Верховной Волшебницы Гиссандры с содержанием о якобы начале боевых действий. Также мы приложим выгодные нам рекомендации по времени выхода и оптимальному маршруту наступления армии нечистых. Медлить нельзя, иначе колдун узнает правду. Послание прибудет к нему через три дня, еще примерно столько же следует ожидать мобилизации его войск и выхода. Итак, у нас шесть дней, чтобы организовать встречу. К этому времени всех местных, живущих на предполагаемом пути нечистых, переведут в безопасные поселения. Наши последние подразделения вместе с его величеством покинут Гладу завтра утром. Вы, естественно, тоже.

Кто бы сомневался, что Радзивилл отпусками разбрасываться не станет. На самом деле я так устал от бурной деятельности со времен попадания на Поляну, что желал лишь одного — поскорей бы вся эта кутерьма закончилась. Хотя существовал еще один нюанс, который меня интересовал, — о нем я и спросил разведчика:

— Простите, сударь, может, случайно где-нибудь объявлялась Арлета?

— Кто? — Мартолен смотрел на меня с глубоким непониманием.

— Моя девушка. Та, что сбежала после поимки Гиссандры, помните? Я из-за нее три дня в комнате просидел. Радзивилл обещал, что поспособствует в ее поисках.

Начальник мидлонской разведки напряженно морщил складки на лбу, но вскоре вспомнил:

— Ах, вы про эту сударыню! Нет. К сожалению, не видел. Его величество по ее поводу никаких распоряжений не давал. Знаете ли, на нас тут столько работы свалилось, что совсем уж не до девчонки.

Лучше бы на вас кирпичи свалились, а не работа! Да и кто бы сомневался, что Радзивилл ради такого дела зада с трона даже на сантиметр не поднимет. Небось надеялся, что я вообще живым из погреба с доспехами не выберусь, — чего уж дальше по моим нуждам напрягаться!

— Кстати, а что это с вами за молодой человек? — Мартолен смотрел на Шамана. — Вы, вероятно, догадываетесь, что те сведения, которые только что я вам поведал, могут крайне смертельным образом сказаться на посторонней личности?

— Это Шаман, — представил моего друга поручик. — И именно он будет носителем Живых доспехов на войне.

— Как? — встрепенулся разведчик. — Помнится, его величество рассчитывал в этом деле именно на вас.

— Думаю, князя удастся уговорить. Это лучший воин, которого я когда-либо встречал. И он — еще один Пришелец.

— Надо же… — задумчиво протянул Мартолен.

Шаман молчал. Молчание интерпретируется некоторыми людьми как знак согласия, но вид Сашки говорил не понять о чем. Странное у друга было выражение — грустное, что ли? И одновременно светлое. В общем, Шаман каким-то непостижимым образом сейчас всем своим видом демонстрировал инь и ян одновременно, что несколько настораживало.

— Послушайте, сударь, — обратился я к Мартолену. — А что-нибудь удалось выяснить о численности пачвар, волколаков, колдунов? Сколько нечисти выйдет из лесу?

— Да Велес их знает, — грустно вздохнул разведчик. — С колдунами еще можно что-то прикинуть. Недавно прошлись по спискам Сейма Чароведения. Сколько там у вас людей исчезло, ваше могущество?

— Если учесть, что некоторые волшебники, согласно официальным данным, действительно могли пропасть без вести, по-настоящему, то цифра обращенных получается под сотню, — прикинув, ответил Скокс. — Но мы ничего не знаем о тех чародеях, которые вообще не состояли в Сейме.

— Что до пачвар — даже приблизительную цифру назвать сложно, — продолжил разведчик. — Крестьяне из дальних поселений пропадали регулярно. Плюс та горстка нечистых, с которой Кащер скрылся от преследования двести лет назад. Про волколаков нам вообще ничего не известно, два их или двести — никто не может сказать.

— Пора бы вам перепись населения прививать, — посоветовал я. — А наших войск-то сколько? Хоть эти данные вам известны?

— Известны, само собой, — возмутился княжеский советник и выразительно посмотрел на поручика.

— Два корпуса: кавалерийский и пехотный, в каждом по три дивизии, — начал перечислять Атом. — В дивизиях по три тысячи пехоты или по две тысячи кавалерии. И особый батальон из трехсот боевых чародеев. Вдобавок техническая поддержка и вспомогательные чары. Из осадных орудий вряд ли что-то пригодится.

— Итак, ориентировочно пятнадцать тысяч войска, — подвел я итог. — Но три полка остаются в Гладе. Из остальных кто-то на больничном, у кого-то жена рожает, некоторые непременно заглянут напоследок в родную деревню — стариков навестить, причем безвозвратно. Короче, в лучшем случае тысчонок десять наскребется — двенадцать, думаю, максимум. Что же противопоставит Кащер? Кстати, не брать артиллерию, то есть осадные орудия, — это вы явно погорячились. Цмока, по-вашему, кто сбивать будет?

— Насчет Цмока. Мы совещались и пришли к выводу — это существо явно не примет участия в боевых действиях. Специалисты определили, что гигант, скорее всего, лишь плод вашего испуганного разума, — объяснил вкрадчиво разведчик.

Недельками двумя ранее я бы от подобного заявления разъярился, как бык на корриде, сейчас же сил оставалось лишь на кислую усмешку. Чувствую, полюбуешься ты еще на этот плод моего разума, самоуверенный индюк, ох, полюбуешься!

Вот так, слово за слово, и добрались до столицы Мидлонского княжества — даже не успели заметить, когда из-за очередного холма выплыли величественные пики главного дворца Глады. Столица была все тем же светлым и чистым городом, как раньше, но за время нашего отсутствия что-то в нем явно изменилось. Переворот власти, свержение Совета Старейшин, утверждение неоспоримого права князя Радзивилла Седьмого на трон, массовая мобилизация войск и никаких официальных объяснений происходящему — все это заставляло жителей города нервничать и переживать за свое туманное ближайшее будущее. Настоящую причину оттяжки армейских подразделений в глубь страны посвященные хранили в тайне от общественности. Со слов Мартолена, по столице начали ходить самые мрачные и фантастические слухи. Напряжение царило в воздухе Глады. Резкие перемены, особенно неопределенного характера, никогда не сказывались позитивно на общем настроении народа. После подобных замесов правителям обычно тоже лучше не спалось.

Во дворец нас доставили тем же секретным тоннелем с лифтом внутри. У входа в покои нарисовался какой-то хлыщ и сообщил, что князь еще в полдень отправился на встречу с генералами-советниками и, возможно, не нарисуется в родных стенах до самой ночи. Что ж, рыдать и биться головой об окрестности по этому поводу не будем. Все изрядно утомились за последнее время и нуждались в отдыхе, как беременная на девятом месяце.

Лица подопечных Атома, впервые попавших в княжеские хоромы, светились так, словно им выдали бесплатный суточный билет в аквапарк. У меня же здешняя обстановка формировала совсем иной настрой. Нас развели по комнатам, причем вновь мне досталась та, где некоторое время жили мы с Арлетой. При виде знакомого интерьера в памяти всплыли светлые дни, проведенные здесь вместе с охотницей, и от этих воспоминаний больно защемило в груди. Заснуть я не мог очень долго, не помню даже, спал ли вообще. Снились Крипет и Арлета…