Глава 16
Расследование и новый обитатель замка
До самой поздней ночи все свободные, да и не только, жители поселка были задействованы в затеянном протектором следствии. В лесу отряды охотников прочесывали местность в поисках стоянок уничтоженной банды. Целая флотилия наспех сооруженных плотов вышла на озеро. Новоиспеченные рыбаки подцепляли со дна утонувших колабов и транспортировали на берег. Дальше уже вторая группа доставляла вонючие цилиндры к северной стене замка, там их заворачивали в специальную ткань и засыпали колотым льдом. Аналогично поступили и с телами остальных разбойников. Трупы колабов протектор решил вскрывать и исследовать чуть позже, когда прибудет вызванная им из Лиода помощь. Несколько человек особо тщательно обыскивали место боя и собирали все осколки и детали оружия, одежды и прочую мелочь.
Раненых хуторян разместили в поселке у родственников с полной уверенностью в их скорейшем выздоровлении. Пришедшему в сознание Гнату даже было обещано в скором времени оказать посильную помощь в строительстве нового дома на Паласиевом лугу.
Леско тоже находился на пути к выздоровлению, хотя и получил очень тяжелые повреждения во время схватки. За ним постоянно присматривала помощница поселкового лекаря, для этого специально вселившаяся в одну из свободных комнат замка.
Освобожденного из плена парнишку взяла под свою опеку тетушка Анна, которая сама хваталась за сердце от переживаний за судьбу чуть не съеденного злостными тварями человека. Паренек только ей и дался в руки, а до того шарахался от всех предложений себя осмотреть, помыться и переодеться. Домоправительница сразу подошла к мальчишке с куском мяса, сунула в грязную ладонь и скомандовала:
— Ешь!
А когда испуганное повизгивание сменилось громким чавканьем, деликатно взяла парнишку за плечо и повела в сторону кухни со словами:
— Вначале мы тебя накормим… Хочешь еще мяса? У меня много, сейчас выберу лучшие кусочки…
— Теперь он под твоей опекой! — крикнул ее вслед Хлеби. — Постараемся вернуть сироте радость жизни и заменить погибшую родню. Так что можешь его откармливать как… Кремона!
Коперрульф после этого одобрительно закивал:
— Вот это правильный подход! Накормить вначале надо. А уж потом предлагать помыться и побриться…
Судя по тому, что за помощью тетушка ни к кому больше не обращалась, парнишка ее слушался и в срочной поправке здоровья не нуждался.
Сам дворецкий выглядел браво, хотя иногда непроизвольно морщился от прикосновений одежды в местах, особо пострадавших от ожогов. Но наложенная целебная мазь с каждым часом прибавляла ему бодрости и самоуверенности.
А вот гибель отважного и преданного Дани огорчила всех очень сильно. Даже Хлеби как-то странно смаргивал, когда тело бесстрашного конюха торжественно вносили во флигель, пристроенный к правому крылу замка и как раз предназначенный для таких церемоний. Попрощаться с Дани пришли фактически все жители поселка. Родственников у погибшего не оказалось, и поэтому похороны состоялись на следующий день, с утра, под патронатом протектора Агвана. На кладбище Хлеби так красиво говорил об усопшем, что плакали все присутствующие. Затем выступил мужчина, временно замещающий старосту, и предложил от имени всех односельчан установить гранитный памятник на могиле доблестного Дани.
После возвращения с кладбища Хлеби уединился в своей лаборатории, а Кремона отправил сражаться с «Истуконом» под наставничеством Коперрульфа. Так что к обеду все были порядком вымотаны и взвинчены некой неопределенностью. Нападение разбойничьей шайки оказалось событием из ряда вон выходящим. Давно уже в провинции Лиод не было подобного криминала. Да и в соседних провинциях — тоже. А уж то, что в банде оказалось три колаба и два Эль-Митолана, взволновало самого короля. И Хлеби имел с ним личную беседу как раз перед обедом через установленную недавно систему связи. Его величество лично в течение часа выспрашивал все подробности боя, невзирая на неимоверные затраты расходуемой для сеанса связи магической энергии. Ведь для поддержки разговора такой длительности было задействовано более пятидесяти Эль-Митоланов, сменяющих друг друга через каждые пять минут и рассредоточенных на всем протяжении от Агвана до столицы. Но с этим король даже не подумал считаться. Слишком подозрительным казалось появление в глухом и почти ничем не примечательном углу королевства Энормия такой опаснейшей банды, да еще состоящей из колдунов и самых опасных врагов всего живого. Ведь то, что колабы поедают — плененных или только что убитых людей, ни для кого не было секретом, хотя и не обсуждалось во всеуслышание. Его величество сообщил, что уже послал министра иностранных дел разбираться с консульством Ледонии. Но вряд ли живущие там три дипломата-колаба прольют свет на появление представителей своей расы в далеком пограничье. Но вот некие политические мотивы явно провокационного характера подозревались небезосновательно. Хотя знали об этих мотивах всего несколько человек в Энормии. Поэтому личная беседа монарха и протектора Агвана проходила без единого свидетеля и не могла быть подслушана никоим образом.
Зато добавила Хлеби новых переживаний и головной боли. К столу хозяин замка явился злой, раздраженный и с явным намерением если не сорвать на ком-то свое плохое настроение, то уж поиздеваться точно. Хотя над кем было издеваться? Господин дворецкий и приведший себя в идеальный порядок ученик стояли у окна и чинно обсуждали недавно закончившуюся тренировку. На вчерашних героях вымещать зло стало как-то стыдно. Да и король напоследок пообещал передать личные награды для отличившихся воинов. Зато устанавливающая на столе приборы домоправительница сразу вызвала кривую улыбку у хозяина замка:
— Тетушка, ты так и норовишь все сделать по-своему?
Та повернулась к племяннику и спросила с неожиданным высокомерием и апломбом:
— Ты чем-то недоволен?
Такая отповедь немного смутила Хлеби, но брови он все-таки нахмурил:
— Я вижу, за нашим столом пополнение?
— Вот именно! И я попрошу вас всех вести себя во время еды с подобающей вежливостью и воспитанностью.
— Не за тех нас принимаешь, тетушка! Ты лучше скажи, зачем приборы ставишь возле себя? Ведь Кремон тебе объяснил: мужчины сидят с другой стороны стола. Пусть парень сразу привыкает к самостоятельности, и не стоит его кормить с ложечки.
— М-да?! — с сарказмом переспросила домоправительница. — Ты ведь пообещал, что мы постараемся стать новой семьей для сироты?
— Конечно…
— И взвалил на меня личную за это ответственность?
— Мгм…
— И не стыдно теперь мне указывать, кого и куда сажать за столом? За которым, кстати, я имею полное право распоряжаться!
— Да ладно… — пошел на попятную хозяин замка и повернулся за поддержкой к остальным мужчинам. — Я думал заступиться за паренька. Ведь все равно пересядет, когда ты его перекармливать начнешь.
— Как ты во всем любишь быть безапелляционным! — всплеснула ладошками старушка. — А это по крайней мере бестактно.
— Странно, чего это ты на меня так нападаешь? Давайте уж лучше обедать начнем…
И Хлеби первым уселся за стол. Уже стоящие возле своих стульев Кремон и Коперрульф последовали его примеру, но старая женщина не сдержалась и воскликнула:
— Это я нападаю?! Хорошо! Поговорим на эту тему чуть позже.
И своей стремительной походкой покинула главный зал. Хлеби, словно оправдываясь, пожал плечами:
— Уже и пошутить нельзя.
Но лишь мужчины приступили к салатам, как домоправительница вернулась, ведя за собой кого-то за руку. А когда приблизилась к столу, любовно усадила на приготовленное возле себя место… девушку! Затем в наступившей мертвой тишине торжественно огласила:
— Прошу любить и жаловать, наш новый член семьи: Мальвика!
Все мужчины забыли о времени, обеде, совести и деликатности и принялись так пристрастно, удивленно и бесцеремонно рассматривать усевшееся за стол создание, словно увидели перед собой таинственного и легендарного сентега.
Как ни казалось странным превращение парнишки в девушку, но бесстрастное зрение подтверждало сей факт. И в первую очередь по явным отличиям на лице. Еще когда пленник был только освобожден и жутко грязен, сразу бросался в глаза сломанный, видимо давно, нос. Да не просто сломанный, а впоследствии и неправильно сросшийся и уродливо искривленный в сторону. Из-за этого, скорей всего, развилось просто неимоверное косоглазие. Хоть в первые минуты из-за толстого слоя грязи на это не обратили особого внимания. Но вот нос был тот самый! Лишь теперь он жутко смотрелся на исцарапанном и покрытом кое-где синяками девичьем личике. Но еще хуже было заглянуть в глаза несчастной. Они до того сильно смотрели и в разные стороны и в никуда одновременно, что невозможно было понять.: на что или на кого они смотрят.
Еще при освобождении пленника мужчины обратили внимание, что у парнишки почти не было волос, лишь несколько непонятных клочьев — то ли так обрезали, то ли выжгли. Но сейчас на девушке был один из роскошных чепчиков тетушки Анны, что сразу подчеркнуло половую принадлежность. А если бы кто-нибудь продолжил сомневаться, то простое и не лишенное некоторого изящества платье окончательно истребило бы последние сомнения. За столом сидела девушка. Хоть и уродливая, чрезмерно худая и сильно избитая, но — девушка. Сходная ростом и комплекцией с домоправительницей, но совершенно юная, лет шестнадцати.
Первым пришел в себя Коперрульф. Он закрыл отвисшую челюсть, облизнул пересохшие губы и заговорил:
— Значит, тебя зовут Мальвика? Очень приятно познакомиться. А меня Ганби.
— И мне приятно, — без всякого стеснения отозвалась девушка, — господин Ганби.
— Ну зачем же так высокопарно? — возразил дворецкий. — Обращайся ко мне как-нибудь проще. Скажем, дядя Ганби.
— Хорошо.
— А меня зови просто Кремон! — с улыбкой представился молодой Эль-Митолан. — У меня уже есть две названые сестры, так что буду рад, если ты согласишься стать третьей.
— Спасибо… Кремон! — Девушка впервые тоже попыталась улыбнуться, но улыбка у нее получилась жалкая и растерянная. — У меня никогда никого не было из родни…
— Ну вот! — Хозяин замка тоже вышел из оцепенения и возмущенно замотал головой. — Как у нас быстро разбирают все родственные степени! Брат, дядя… и тебя? — Он вопросительно взглянул на домоправительницу. Та кокетливо пожала плечиками:
— Конечно, малышка меня называет только тетушкой Анной.
— А что же мне остается?
Он собрался уже загибать пальцы, перечисляя приемлемые варианты, но девушка неожиданно строго спросила:
— А сколько вам лет?
Хлеби на миг запнулся, не решаясь открыть свой истинный возраст, но, когда услышал смешки за столом, признался:
— Шестьдесят два года.
— О-о! — протянула явно не ожидавшая такого Мальвика. — Вы мне годитесь только в дедушки.
— Да? Ладно, тогда так ко мне и обращайся: дедушка Хлеби.
Девушка недоверчиво повернулась к тетушке Анне, как бы спрашивая у нее разрешения на такие вольности, но та лишь рассмеялась:
— Раз хочет быть дедушкой — на здоровье! Так и называй. И не смотри на него так испуганно, он добрый. Правда, ребята?
Из «ребят» первым бодро откликнулся Коперрульф:
— Еще бы!
А вот Кремон немного задержался с ответом, вспомнив тяжкие часы тренировок сегодняшним утром и с внутренним стоном пошевелив ноющими плечами. Но, заметив, что на него все уставились в ожидании подтверждения, выдавил с деланой улыбкой:
— Добрый — слабо сказано. Не без оснований можно добавить слово «самый». А уж как тренирует…
— Значит, тебе нравится мой стиль наставничества? — с явным подтекстом спросил хозяин замка.
— Непременно!
— И методы тренировок?
— Вряд ли во всем мире найдутся лучшие!
— М-да? Приятно слышать…
— Э-э… дедушка Хлеби! — неожиданно обратилась девушка к старшему Эль-Митолану и, когда тот поощрительно ей кивнул, спросила: — А можно и мне вместе с Кремоном тренироваться?
Пока мужчины изумленно переглядывались, тетушка Анна закатила глаза и затараторила:
— Малышка! Да ты что?! Оно тебе надо? Неженское это дело! Да ты на Кремона взгляни: вечно побитый и поцарапанный ходит. А ведь надо учитывать, что он колдун и все его раны заживают чуть ли не за один день. Для нас лучшая участь — ведение хозяйства и умение создать домашний уют…
— Не хочу вести хозяйство! — тихо, но твердо ответила девушка.
— А что же ты хочешь? — спросил Хлеби, еще пристальнее присматриваясь к хрупкой фигурке.
— Хочу защищать справедливость и невинно обиженных. А также уметь защитить себя во всех случаях жизни.
— Хм! Сильно сказано. И хорошо. Но вот по поводу тренировок мы с тобой подумаем чуть позже. По большому счету, я никогда не делал различий между женщинами и мужчинами в подобной ситуации. Но сначала хоть немного поправь свое здоровье и нарасти мышцы, а там уж мы дадим тебе возможность отличиться. Правда, Коперрульф?
— Конечно! Даже худенькая девушка может стать непреодолимой преградой на пути преступника и преподнести хороший урок негодяю. Как правило, от такой физически скромной личности никто и не ожидает сопротивления и потом платит за это большую цену своей кровью. Но господин Хлеби прав и в другом вопросе: доведи вначале свое тело до требуемого уровня. Преодолей начальные этапы самостоятельных тренировок и лишь затем проси наставничества для овладения боевыми искусствами.
В ответ девушка пообещала мрачным голосом:
— Я доведу! И преодолею!
— Странный у нас разговор за столом! — спохватилась тетушка Анна и тут же стала сердиться: — Все уже остыло! Разве так можно? Мы старались, готовили… Или мне лично надо каждого обойти и наложить полную тарелку? Нет?.. Не надо?.. Ну тогда не заставляйте меня нервничать! — И совсем с иными интонациями обратилась к девушке: — А тебе, малышка, что положить? Вот этот заливной язык просто изумительный на вкус. И мягонький…
После такой отповеди все набросились на еду. Причем каждый со своими мыслями.
«Что это со мной? — удивлялся хозяин замка. — Ну ладно вчера, остался без капли магических сил. Да и без физических тоже. Не смог отличить девочку от мальчика. Так и сегодня смотрю на нее и ничего прощупать в сознании не могу. Ни эмоций распознать, ни желаний, ни того, говорит ли она правду… Старею, что ли? Рановато, вроде! Неужели девчонка к „непроницаемым“ принадлежит? Только этого мне не хватало в моем же доме! И опять-таки почему у меня вырвалось это дурацкое пожелание заменить ей семью? Вполне ведь мог отдать в поселок в любой большой и дружный дом. Ей бы там жилось намного лучше, и глупые мысли о тренировках в голову бы не приходили. Теперь попробуй от нее избавиться, а уж тем более выгнать из замка. Вон как тетушка за нее трясется. И оно мне надо было? Вот уж влип, так влип! Будто у меня других забот мало…»
Коперрульфа посетили более грустные раздумья: «Гляди-ка, и эта малявка хочет тренироваться и защищать справедливость! Хотя в нашем полку было таких воительниц несколько десятков. И каких прекрасных воительниц! Но… Лучшей, чем покойная Амира, мне так и не довелось встретить. К тому же лучшей во всем. Кто знает, что бы случилось, если бы она так неожиданно не погибла. Между нами явно что-то назревало в самом прекрасном смысле слова. Эх, Амира, Амира… Почему ты тогда ослушалась и поступила так самонадеянно? Хотела показать мне свою независимость? Свою неустрашимость и невероятную ловкость? И что в итоге? Мне судьбу сломала, и самой не стало в этом мире…»
«Интересно, отчего это мне хочется каждый раз смеяться, когда я гляжу на эту девочку? — спрашивал себя уже в который раз Кремон. — Стыдно будет, если не сдержусь. Неужели ее уродство такое смешное? Она же в этом не виновата. Наоборот, сиротку жалко должно быть, а мне смешно. Может, мне просто радостно на нее смотреть? Так и кажется, что вокруг нее порхает светлое и веселое облачко смеха… Или это я из-за непосильных тренировок огрубел и в толстокожего солдафона превратился? Скорей всего! Да и вчерашнее сражение у меня, кажется, все силы и здравый рассудок забрало. Хотя при чем здесь сражение? Наоборот, смешливость бы отсутствовала, а мне хихикать хочется. Что за веселость несвоевременная? И как эта девушка дальше жить будет? В таком виде и на людях не появишься лишний раз. Вообще-то можно операцию ей сделать! Даже Коперрульфу ногу отремонтировали, а что уж тогда про нос говорить. Если Хлеби захочет, он опять таинственных друзей попросит, и нос ей подправят. Запросто! А вот глазки… Да, с ними проблема! И куда она сейчас смотрит? Вроде кусок моркови на вилку накалывает, а кажется, что меня разглядывает. И так смешно…»
Домоправительница, — зорко и строго следящая за тем, чтобы на вверенном ей фронте не осталось даже частично голодных, испытывала одновременно и жалость, и легкое разочарование, и надежду на будущее.
«Бедная малышка! Какой кошмар ей пришлось перенести. Чуть не съели эти ужасные создания! Но главное, что жива и здорова осталась. Хм! Вот только здоровья-то у нее и не видно. А уж личико у несчастной — врагу бы не пожелала! Одно радует: племянник свое слово держит твердо. Хоть и сам не ожидал, что приютит особу женского пола под своим крылышком, но на попятную не пошел. А со временем, может, и еще кто за этим столом постепенно примелькается. Ведь сколько можно без гостей жить в таком огромном замке? Уж я теперь буду более настойчива в приглашениях. Давно пора себе толковую заместительницу готовить, а это, пожалуй, будет самым лучшим доводом в мою пользу…»
Девушка же изо всех сил старалась удержать в дрожащих пальцах вилку и смотрела почти все время в тарелку. При этом она титаническими усилиями прятала свои мысли и не давала им вырваться наружу в виде торопливых вопросов: «Неужели я действительно буду здесь жить? И есть за этим столом? И ходить в таком платье?! Значит, тетушка Анна не обманывала? Первый человек в моей жизни, кто пообещал что-то сказочное, и оно произошло со мной на самом деле. Неужели хозяин замка, этот моложавый колдун, действительно такого… преклонного возраста? И к нему можно будет обращаться словом „дедушка“? Ведь он не рассердился, когда я так к нему обратилась! Значит, действительно добрый. А этот усатый дяденька вообще среди них самый симпатичный. И совсем не страшный. Хотя вчера он так жутко ругался от боли и имел просто устрашающий вид в обгоревших и почерневших доспехах… Но вот их ученик… Этот Кремон… Неужели он тоже колдун?! Я таких красавцев в своей жизни даже не видела. Сказал, что будет меня названой сестрой считать. Почему, интересно? Тоже добрый? Но ведь он смотрел на меня и еле сдерживался от смеха! Или улыбался? А чего ему улыбаться? Наверняка только и ждет случая, чтобы рассмеяться мне в лицо или сострить по поводу моего многострадального носа. Такие, как он, всегда и все имеют на блюдечке и в готовом виде. А таких сирот, как я, лишь используют для упражнений в остроумии. У-у! Ненавижу! Опять на меня смотрит… Может, ему язык показать?..»
Когда обед закончился и все стали смотреть на еду с полнейшим равнодушием, хозяин замка принялся раздавать задания:
— Тетушка! Сегодня вечером из Лиода прибудет группа специалистов во главе с королевским следователем провинции. Человек пятнадцать, не меньше. Так что бери себе в поселке помощниц, сколько требуется, но обеспечь нам бесперебойную кормежку в течение всей ночи. Мы будем работать в той огромной палатке, что ставят сейчас возле трупов разбойников. Да, и приготовь все гостевые комнаты. Если кто-нибудь захочет отдохнуть, пусть ему сразу выделяют место.
— Как же они так быстро из Лиода до нас доберутся? — удивилась старушка, собирая использованные тарелки. Мальвика тоже вскочила и стала ей помогать.
— Для такого случая по всему пути приготовлены сотни лошадей на подмену. Королевские указы не обсуждаются. Да и трупы колабов уже к завтрашнему вечеру начнут интенсивно разлагаться и для науки потеряют всякую значимость. Так что готовься к неимоверному по нашим меркам количеству постояльцев. А ты, малышка, не спеши. Иди сюда! Как себя чувствуешь?
Девушка оставила тарелки и подошла к старшему Эль-Митолану.
— Хорошо, господин… дедушка Хлеби.
— Прекрасно! Сейчас мы поднимемся наверх, и ты мне подробно расскажешь обо всех своих передвижениях вместе с разбойниками. Каждое слово припомни, каждый запах, каждое их действие. Мне очень важно выяснить, кто они были и почему стремились именно сюда. Понимаешь?
Девчушка лишь часто и с готовностью закивала, показывая тем самым, что постарается вспомнить все. Хоть лицо ее, и без того некрасивое, еще больше исказилось от гримасы страха и отвращения. Но раз надо, значит, надо!
— Кремон! Ты под присмотром господина дворецкого продолжишь тренировки с «Истуконом». До самого ужина. Затем пара часов отдыха — и будешь помогать встречать гостей. Надеюсь, тебе будет интересно присутствовать при вскрытии и лично изучать внутреннее строение колабов?
— Еще бы! — воскликнул парень с восторгом. — Да ради такой возможности я готов хоть неделю сражаться с кем угодно без минуты сна! И любой Эль-Митолан мечтает…
— Мало ли кто и о чем мечтает! — перебил наставник. — Запомните все, никому и никогда не рассказывать о том, что произойдет здесь этой ночью. Понятно? — дождавшись, пока все не кивнули головами, он продолжил: — По некоторым соображениям, лучше не распространяться и по поводу вчерашнего нападения. Отголоски, конечно, замять не удастся: слишком много свидетелей, но что удастся сделать в этом направлении, то и сделаем. Запомните, колабов захоронили в неизвестном месте. С поселковыми активистами я уже поговорил: если кто будет слишком любопытствовать, они будут брать на заметку. К тому же они должны для меня переписать всех поголовно, кто был к моменту нападения в поселке и чем в тот момент занимался. Не верю я, что разбойники напали спонтанно. Да и на Паласиевом лугу они не стали тратить лишней минуты. Значит, кто-то им подал знак! И не иначе как предатель из местных жителей. Ничего, выясним… А посему держите язык за зубами, но уши наготове.
Вдобавок Хлеби многозначительно оттянул нижнее веко указательным пальцем, как бы добавляя: и смотрите в оба! А затем резко встал и направился к лестнице, взмахом руки увлекая девушку за собой:
— Пошли, Мальвика.
Начиная с этой минуты время для Кремона полетело в таком напряженном темпе, что он опомнился лишь на следующий день, когда всем обитателям замка удалось собраться за одним столом на ужин. А через окна главного зала еще виден был караван, змейкой выползающий из Агвана. Кавалькада всадников проезжала как раз возле трактира, в котором молодой Эль-Митолан обедал когда-то после страшной бури.
Никто из представителей Лиода не захотел оставаться на ночь и злоупотреблять гостеприимством хозяина. Может быть, и остались бы: ведь всю ночь и почти весь день все работали не покладая рук и не смыкая глаз. Но королевский следователь, с весьма запоминающимся и боевым именем Гром и с не менее запоминающейся внешностью, лишь зычно скомандовал:
— По коням!
И весь его многочисленный отряд бросился выполнять команду. Пряча на лицах разочарование и желание свалиться спать там, где стоишь. Причем нужно отметить, что помимо следователя в группе из двадцати трех человек находились еще три Эль-Митолана. И самому старшему среди них было чуть ли не восемьдесят лет. А ведь впереди их еще ждало не менее суток длинной дороги! Но роптать никто не думал, сказывались дисциплина и боевая выучка. Пока седлали отдохнувших коней и выводили их из конюшни, старший следователь Лиода стал тепло прощаться с Хлеби, его учеником и отставным капитаном.
— До сих пор не верю, что вам удалось справиться с этими бестиями! Только то, чем был нафарширован их Эль-Митолан, приводит в ужас. Таким древним и опасным оружием они могли вас ликвидировать играючи.
— Пожадничали, видимо, — улыбнулся Хлеби. — Хотели сохранить уникальный артефакт и одолеть нас малой кровью. Если бы не их самонадеянность и мощь Кремона…
— Да, ты, парень, молодец! — Гром поощрительно двинул молодого Эль-Митолана кулачищем в плечо. — Раз уж тебя сам Хлеби хвалит, то далеко пойдешь.
— Если грибами не объемся! — в тон ему подхватил Кремон.
— Не понял. Какие грибы? — заморгал в недоумении следователь.
— А это он в детстве мухоморами питался, — стал пояснять Коперрульф. — Вот с тех пор только их и боится.
— Шутники! — хохотнул Гром. — Кстати, капитан, если надумаешь получить более солидное жалованье, переходи в мою команду.
— А с чего ты взял, что он у меня меньше получает? — хмыкнул Хлеби. — Он ведь в Агване на должности маршала.
— Да-а?
— Плюс надбавки за должности дворецкого, старшего конюшего, начальника дворцовой охраны…
— Понял… и осознал. — Гром тяжело вздохнул и почесал затылок. — А это… Твоему маршалу заместитель не нужен?
— Почему бы и нет. Если колдун молодой, перспективный, да еще и по твоей рекомендации…
— О-о! Да мне самому такие бойцы нужны! Я тебе о себе намекал.
— О себе? — Хлеби разочарованно хмыкнул. — Нет, ты слишком командовать любишь. Какому маршалу такой заместитель нужен? А моему — тем более!
— Ладно. Подождем немного. Может, скоро сам просить будешь.
Гром явно намекал на разговор, который у них состоялся во время обеда. Они находились в кабинете лишь вдвоем, поэтому успели обговорить очень многое. И предстоящее переустройство Агвана в город. И даже, возможно, создание здесь нового приграничного центра новой провинции. А ведь тогда придется набирать и команду быстрого реагирования наподобие той, что возглавлял Гром в Лиоде. Но оба Эль-Митолана прекрасно осознавали, что такие крупные перемены произойдут еще не скоро. Зато могли оперировать своими знаниями во взаимных шутках. Хотя шутить королевский следователь Лиода позволял себе крайне редко. Вот и сейчас, заметив, что все члены отряда уже в седлах, он моментально подобрался, а лицо словно окаменело:
— И вашего Лаена обязательно разыщем. Никуда эта гнида от нашего правосудия не денется. До встречи!..
И вот, провожая отряд взглядом по далекой околице Агвана, хозяин замка недовольно проворчал:
— А ведь стоило сразу обратить внимание на тот небольшой список неблагонадежных жителей, который мне передал староста на последнем нашем совещании. В нем Лаен стоял на первом месте. Допроси я его вовремя — сейчас бы проблем было меньше.
— А может, и больше, — возразил Кремон. — Вспугнули бы банду, они бы и затаились. Или в других местах бед наделали. А так мы их успокоили навечно.
— Так ведь только чудом успокоили! — крякнул Хлеби. — Они ведь могли весь поселок с землей сровнять. Повезло нам невероятно! Ты это понимаешь?
— Ну…
— Вижу, не понимаешь. Ладно, сейчас ужинаем, а потом соберемся у меня в кабинете и я тебе растолкую все до конца. Да и наш маршал тебе кое-что расскажет. И тогда решим окончательно, что в ближайшие дни предстоит делать.
После этих слов мужчины замолчали, а женщинам и так никто слова не давал. Ели в полной тишине, и Кремону было так намного легче прокручивать в памяти картинки последних событий.
То, что он узнал о строении колабов, потрясло даже его воображение. Эти чудовища имели цилиндрические тела до пяти метров в длину и одного метра в диаметре. С каждого торца у них было по одной гибкой конечности с шестью пальцами, которыми колабы могли орудовать не только снаружи своего тела, но и внутри оного. Среди толщи мускулов, сухожилий и переплетенных кожных наростов внутри чудовищ имелось до десятка «карманов» разной величины, в которых хранились самые необходимые вещи — оружие, лекарства или запасы питания. Как ни странно, но и внутри их конечности не могли достать друг друга, как и снаружи. Зрение как таковое у колабов отсутствовало полностью. И пользовались они сонарным устройством, которое действовало с помощью инфразвука. Помимо этого в центре их туловища, во вместительной роговой оболочке, находился главный орган взаимодействия с окружающей средой. И Хлеби пояснил, что орган называется эходал. Эходал плавал в полости, заполненной розовой жидкостью, и напоминал по виду большую кружку с солидно утяжеленной ручкой. Именно тяжелая ручка позволяла эходалу держаться всегда в вертикальном положении. И «смотреть» при этом в нужную сторону. До сих пор никто не мог понять, каким образом орган вращается вокруг своей оси, но что он никогда не кувыркался, было общеизвестно. Ведь именно благодаря неизменному положению эходала колабы могли бешено вращаться в состоянии боевой трансформации и при этом не терять цель из виду, да еще и прекрасно различать другие объекты, не усложняя себе в момент атаки даже дистанционных переговоров.
Помимо этого колабы имели совершеннейший голосовой аппарат и могли разговаривать обычным человеческим голосом. Причем голосовые связки дублировались на каждом торце цилиндра и функционировали синхронно. Хлеби специально уделил много времени для объяснения и конкретного изучения этих органов, отметив, что колабы могут прекрасно дифференцировать звук на разных сторонах своего тела. Подобные детали из жизни монстров оказались неожиданными не только для Кремона, но и для большинства специалистов из группы королевского следователя. Даже Гром признался, что впервые имеет возможность на конкретном материале изучить подробно строение тела самых опасных для человека существ.
В повседневной жизни колабы предпочитали передвигаться простым перекатыванием всего цилиндра, но из-за большой длины пользовались этим лишь на открытых пространствах. Зато у себя в Ледонии, среди кошмарного нагромождения скал, эти чудовища передвигались как обычные многоножки, используя для этого толчковые движения «задней» руки. Вернее, той конечности, которая на данный момент располагалась против направления движения. Передняя тоже помогала приподнимать цилиндр и подтягивать его по ходу вперед. То есть силищей конечности обладали просто потрясающей.
Ко всему прочему, колабы считали себя единственными разумными существами во вселенной. А всех других приравнивали к низшим ветвям эволюции. И во все времена обозримой истории стремились доказать именно свое верховенство, брезгуя любым другим разумным существом даже в качестве рабов и считая, что все теплокровные создания, отличные от единственно правильных колабов, годны лишь для употребления в пищу.
При этом никто не мог понять, почему же эти монстры открывают представительства Ледонии в столицах других государств. И те особи, которые являлись консулами, не употребляли в пищу ничего мясного, только продукты растительного происхождения. «Большая политика не для крестьян», — шутили горожане, сами не догадываясь о значении дипломатических миссий.
Наличие сильных колдунов среди этих отвратительных созданий до недавнего времени вообще считалось бессмыслицей. Особенно для людей непосвященных. Но уж Хлеби, похоже, точно был в числе самых осведомленных Эль-Митоланов королевства. Да и отряд Грома состоял из таких профессиональных и грамотных специалистов, что Кремон только диву давался: так они ловко стали разделывать закоченевшие цилиндры, словно только тем и занимались всю жизнь.
Первым порубали на громадные кусищи вполне рядового колаба. Во внутренних тайниках монстра ничего ценного обнаружено не было, и части тела тут же стали отправлять повозками в выкопанный среди холмов котлован.
Зато во втором цилиндре, принадлежащем утонувшему Эль-Митолану колабов, обнаружили сразу столько интересного и неожиданного, что вскрытие продлилось до самого утра. Над каждой извлеченной вещью, предметом или артефактом тут же возникали долгие и ожесточенные споры, порой заводившие спорщиков в явный тупик. И тогда они ненадолго замолкали. В такие моменты молодой Эль-Митолан поспешно выскакивал из пропитавшейся жуткой вонью палатки в ночную тьму и жадно вдыхал полной грудью свежий воздух, а затем поспешно возвращался обратно. Ему хотелось слышать каждое слово и не пропустить ни единого движения.
Постепенно количество трофеев росло, а озабоченность Хлеби и Грома достигла наивысшей отметки в тот момент, когда на свет была извлечена тускло мерцающая трубка из неизвестного металла.
— Вот тебе и артефакт! — воскликнул следователь с явным расстройством.
Хлеби лишь запыхтел от напряжения, пробегая по трубке нетерпеливыми пальцами, и через минуту ему удалось открыть тонкую планку, проходящую по всей длине таинственного предмета. Под ней оказалась цепочка из тридцати маленьких углублений. Но лишь в одном из них горела ровным желтым светом миниатюрная горошина. Протектор Агвана вытер со лба обильный пот и констатировал:
— Всего один заряд! Берегли на крайний случай. А не то…
Гром посмотрел на своего коллегу с явным уважением:
— Ты знаком с этим устройством?
— Читал описание в одном древнем манускрипте. Там даже название имелось: литанра.
— А если бы ее использовали?
— Конечно, в книгах полно преувеличений, но там говорилось, что при одном выстреле из литанры можно испарить внушительный валун. При этом расстояние до цели может быть метров двести.
Наблюдая, как Хлеби вставил планку на место и продолжает крутить таинственную трубку в руках, Гром поежился:
— Случайно не сработает?
— Случайно? — переспросил протектор задумчиво. — Да нет. Не должна. Вроде…
Большое удивление вызвала и карта какой-то местности, на которой имелись непонятные обозначения. Каких только предположений не высказали, кто только и как эту карту не переворачивал и не смотрел. Когда охрипли от криков, передали карту копировщику и вновь углубились в процесс кровавого вскрытия. Уже при свете дня проверили третьего колаба, а заодно и трупы разбойников в человеческом обличье. В то же время пришла весть из поселка: Лаен нигде не обнаружен, и, скорей всего, именно он является тем самым наводчиком, который предупредил бандитов об отлучке протектора. По организованной связи отправили срочное сообщение на розыск предателя, а затем занялись подведением итогов. Но так и не пришли к окончательному решению. Вернее, к единому мнению по вопросу: зачем бандиты пытались атаковать Агван? А конкретнее: почему хотели уничтожить именно Эль-Митолана Хлеби?
Так и спорили до самого отъезда.
Но, похоже, опытный колдун имел свои соображения по данному вопросу. И после ужина он недаром решил собраться с мужчинами в кабинете и еще раз пересмотреть итоги расследования. Протектор Агвана явно что-то задумал. Только вот что?
И Коперрульф, и Кремон именно с таким вопросом в голове завершили ужин и подались за хозяином замка в его личный кабинет. А там еще больше удивились: в большие бокалы Хлеби лично налил ароматного гремвина из своих «стратегических» запасов, при этом не преминув подчеркнуть:
— В этом гремвине имеется смесь с сортом более чем тридцатилетней выдержки.
На что Кремон решил ответить шуткой:
— Ага! Значит, это и есть обещанная для нас королем награда?
— Не смейся и не сомневайся! Наш король — человек слова! Так что передаст награды обязательно. Кстати, когда я обмолвился о полковнике Кралей, он мне также кратко намекнул, что тому уже недолго осталось носить полковничьи погоны.
— Неужели…
— Если бы наш монарх хотел разжаловать моего старого друга, то так бы низко не шутил. Значит, скоро к твоему ходатаю будут обращаться не иначе как «господин генерал».
Кремон в ответ лишь радостно улыбнулся и приподнял свой бокал, салютуя. Хлеби поддержал тост и продолжил:
— А напитком я угощаю вас лично. Но авансом! За ту работу, которую вам предстоит выполнить в ближайшие дни.
Коперрульф с наслаждением сделал первый глоток, и его лицо расплылось в блаженной улыбке:
— Да, мы работы не боимся…
— Отлично! Иного ответа я и не ожидал. А предстоит вам вначале дорога в Полнорецкий лес, с ночевкой в пути в указанном мною месте. Затем у вас будет полдня на тщательный осмотр с обыском и обустройство ночлега. И на следующий день должны вернуться. По рассказам Мальвики, именно там у разбойников находилось нечто вроде базы, которую они законсервировали перед вылазкой на Агван. Возможно, там осталось что-то интересное. И мне, кажется, это место известно: я там бывая с ознакомительной поездкой в самом начале моего протекторства.
Хозяин замка несколько раз перевел взгляд с дворецкого на Кремона и обратно, но так и не дождался ни одного вопроса. Оба лишь попивали гремвин маленькими глотками. Хотя и делали это по-разному: молодой Эль-Митолан с некоторым равнодушием, а отставной капитан с прикрытыми от удовольствия глазами.
— Значит, вам все ясно? Тогда о второй поездке. Сразу же, как вернетесь, отправляетесь в Гиблые Топи.
Коперрульф едва не поперхнулся, а затем стал несколько оторопело переспрашивать:
— Как… Гиблые Топи?! Почему… Гиблые Топи?!
— А вот почему…
И протектор Агвана стал подробно излагать и обрисовывать создавшееся положение.
— Посудите сами, то, что случилось два дня назад, выходит далеко за рамки как разбойного нападения, так и какой угодно личной мести. Хотя враги и недоброжелатели у меня в свое время имелись, но ни один из них не отправил бы на расправу со мной этих бронированных чудовищ. У них попросту нет такой возможности. Следовательно, банда послана некими доминирующими в своей стране политическими силами. Сам факт проникновения колабов на территорию Энормии — уже нечто невероятное. Жаль, что не удалось взять живым ни одного из нападавших. Возможно, это помогло бы нам раскрыть хотя бы некоторые тайны. Просто в голове не укладывается: через какие страны и местности пролегал маршрут этих монстров? Нападение было тщательно спланировано, и участие в нем не только отличных воинов, но и двоих чуть ли не равных мне по силе Эль-Митоланов только лишнее тому подтверждение. Помимо этого у колаба-колдуна находилось такое оружие, что после его применения победа противника была бы почти окончательна, так как на отражение огненного луча из литанры понадобилась бы невероятная защита. Скорей всего, ушла бы вся наша совокупная магическая сила. Может, я и преувеличиваю опасность, но ведь до сих пор результатов и последствий подобного поединка никто конкретно не знал. А уж потом сражаться обычным оружием с двоими Эль-Митоланами — голый авантюризм.
— Но вы один из самых сильнейших колдунов королевства! — не выдержал Коперрульф. — Да и у Кремона, по вашим же словам, магической силы еще больше! А после боя вы еле на ногах стояли. Почему?
Хлеби тяжело вздохнул и несколько раз мотнул головой от расстройства. Затем отпил немного из своего бокала, долго грел гремвин во рту и лишь затем сделал глоток, явно размышляя, стоит ли раскрывать некоторые свои секреты. И видимо, пришел к выводу, что стоит.
— А ты думаешь, как нам удалось так быстро вернуться с середины озера? Если бы вопрос стоял только в срочности, мы бы это сделали без труда. Хотя и сил потратили бы много. Но ведь надо было еще и сражаться. Поэтому пришлось делать волну. Хорошо еще, что я всегда ношу с собой Флор, и мы находились рядом с подходящей скалой.
— А Флор — это тот самый серый шарик? — поинтересовался Кремон.
— Он. И создавать его очень долго и нудно. А в окончательной стадии процесса еще и необходима мощь двоих Эль-Митоланов. Помнишь, я у тебя недавно силу магическую забрал на ночь?
— Помню…
— Так вот, с ее помощью я сделал последний и окончательный отжим нужного для Флора вещества. Именно поэтому у меня и сейчас в кармане другой такой шарик лежит. А вот чтобы еще один сделать, надо будет несколько месяцев подождать.
— Вещества не хватает? — догадался дворецкий.
— Еще не созрело. Но в этом году сделаем запасы как можно более основательные. А вдруг придется еще что-то взрывать? Или волну создать…
На секунду возникла пауза, которой поспешил воспользоваться молодой Эль-Митолан:
— По некотором размышлении я пришел к выводу, что и волна была неправильная. Ну никак она не могла образоваться над поверхностью воды, когда под нами была такая огромная глубина. Потом уже, ближе к берегу, — согласен! И на мелководье. Значит, вы еще силы потратили на поддержание водяного вала?
— Молодец! — похвалил Хлеби своего ученика. — Заметил все-таки! Только имей в виду, с большими массами воды левитация бесполезна. Поэтому и объединенных сил бы не хватило. Но ведь недаром нас называют познавшими основы мироздания. И уже все остальное зависит от нас: достаточно лишь найти оптимальный вариант. Вот у меня в запасе и было одно мощнейшее средство, чтобы заставить волну пойти именно над поверхностью. Для этого я создал опору почти под самой кромкой воды. И опора эта — лед.
— Но я не видел даже льдинки! — воскликнул Кремон.
— При создании льда тоже есть свои ограничения. Я могу создавать его лишь прямо под ногами или впереди себя, но не более чем на расстоянии четырех метров. Могу и позади себя. И удерживать твердое покрытие на много большем протяжении, до трех сотен метров. Могу по бокам, но не более чем на сорок метров в сторону. И лед получается крепчайший, способный выдержать тысячи людей.
— Я слышал о таком! — опять не сдержался ученик. — Мне Витбаль рассказывал. Но говорил, что способность создавать такое чудо давно утеряна.
— Как видишь, даже ветераны порой не со всеми тайнами знакомы. — Хлеби явно бравировал тем, что он более сильный колдун. — И называется это умение «Дать опору». Но лишь я снимаю магический контакт, как лед тут же превращается обратно в воду. Но ведь силы это забрало? Приличную часть! И на берегу я же не просто стоял. Приходилось держать Щит против ментальной атаки сразу двоих Эль-Митоланов. А уж в последний парализующий импульс для колаба пришлось почти все физические силы добавить.
— Теперь понятно, — улыбнулся Коперрульф. — А то я, пока мчался от поселка, страстно жалел, что не успеваю вовремя, и на мою долю останется лишь созерцание разбойничьих трупов.
— Повезло тебе, успел в последнюю секунду! А нам еще большее от этого счастье — сами трупами не стали! — хохотнул хозяин замка, а затем продолжил уже совсем серьезно: — Как бы там ни было, факты налицо. Сюда был послан очень сильный диверсионный отряд с целью нашего уничтожения. Скорей всего, самый лучший отряд. И оружие у них было превосходное. Чего только стоят те стрелы, которые имелись у лучника. По свидетельству Грома, такие уникальные полоски стали со смещенным вперед центром тяжести лишь недавно начали производить в Баронстве Стали. И существовали эти стрелы лишь в единичных экземплярах. Про литанру вообще говорить нет смысла. До сих пор считалось, что такого оружия не существует уже давно. Но раз оно было у командира отряда, значит, существует как минимум несколько подобных экземпляров. И во второй раз на нас могут напасть с более мощным огневым запасом. Самое главное на данный момент — понять, что здесь искали колабы и их подручные? Карту ведь так и не удалось разгадать…
— Может, со временем? — вставил Коперрульф.
— Будем надеяться. Но месяц в запасе у нас есть. Вряд ли враги быстрей соберутся для новой атаки. Поэтому за три дня вы должны проверить стоянку в Полнорецком лесу и вернуться. Затем день-два отдыха — и отправляетесь в Гиблые Топи. Недалеко! Я уже об этом говорил. А вот о цели поездки узнаете перед выездом туда. Мне надо еще уточнить и проверить свои прочитанные когда-то воспоминания о конкретных азимутах и ориентирах.
— С нами едет кто-то еще? — Кремон тоже настроился по-деловому на первое в своей жизни колдуна задание.
— Нет. Прямо сейчас будешь тренироваться ставить Щит прикрытия для себя и напарника. Для двоих это сделать гораздо легче, и с твоей силищей вы будете путешествовать словно невидимки, не расходуя при этом основную магическую энергию. Никакой колдун вас не заметит. А стационарных защитных периметров в той глуши нет. Строить их — слишком хлопотное дело. Ну а с физической опасностью наш маршал сам справится играючи. По словам Мальвики, бандиты очень тщательно замаскировали свой лагерь, так что засады там быть не должно. Но это не значит, что вы должны в той местности передвигаться как в своей комнате. Уж тут, Ганби, я надеюсь на твой опыт. Смотрите в оба!
— Справимся! — коротко пообещал Коперрульф.
— Да? Ну тогда иди готовь все необходимое. Выезжаете завтра сразу после обеда. А мы будем тренироваться ставить Щит невидимости.
Мужчины быстро допили благородный напиток и покинули кабинет. Дворецкий сразу отправился в арсенал для подбора оружейной экипировки, а оба Эль-Митолана вышли во внутренний двор, где Кремон в течение получаса обучался умению правильно и быстро создавать вокруг себя непроницаемый для колдовского взгляда Щит. Так как теоретически ученик был обучен уже давно, то Хлеби оставалось только скоординировать его действия на практике, что получилось на удивление легко и быстро.
Затем они перешли к проверочным испытаниям.
— Твое дело — меня обмануть, — давал задание учитель. — Обежать замок и выскочить во двор с той стороны, откуда я тебя не буду ждать. То есть увидел мою спину — значит, сдал экзамен. И учти, все время бегом!
— А если вы просто угадаете?
— Значит, экзамен не сдал. И снова бежишь на ту сторону замка. Легче не бывает!
— Да уж! — пробурчал Кремон, срываясь с места.
Хлеби довольно ухмыльнулся ему вслед и тут же расслабился, проводя «отделение сознания». И очень скоро «обозрел» ученика с другой стороны замка. Тот остановился, пытаясь поставить Щит, но получалось у него плохо. Небольшая тень от его сущности все-таки просматривалась. Затем парень стал бегать в разные стороны, намереваясь, видимо, запутать учителя. Несколько раз он ощутимо усиливал свой щит, да так удачно, что на короткое время выпадал из поля магического зрения. Затем появился чуть дальше, по дороге от замка. Пропал… Появился… Ха! Думает, что чем дальше отбежит, тем его труднее будет заметить!.. А вот теперь ученик вообще успокоился, решив, что наставник окончательно потерял его из виду. Наивный и самонадеянный юнец! Хлеби рассерженно наблюдал за тенью, которая перешла на спокойный шаг и стала уверенно обходить замок. Еще и прихрамывать начал, симулянт! Не открывая глаз, Эль-Митолан повернулся направо и заготовил гневную речь для своего ученика, придав лицу соответствующее выражение. Но тень, нисколько не смущаясь и выйдя из-за угла здания, направилась прямо к нему. Заподозрив неладное, Хлеби моментально открыл глаза. И они тут же расширились от удивления: перед ним стояла улыбающаяся Лирна. Одной рукой она подбоченилась, а другой опиралась на палочку, которая помогала ей при ходьбе и снимала нагрузку с раненой ноги.
В тот же момент сзади плеча Эль-Митолана осторожно коснулась чья-то ладонь.
— Господин протектор! Вы не меня ищете?
Уж как Хлеби гордился своим самообладанием, но от прикосновения и одновременно раздавшегося голоса он вздрогнул и на какое-то время застыл. Потом делано вздохнул и неспешно обернулся. Его ученик парил над землей в нескольких сантиметрах, и стало понятно, как он сумел бесшумно подкрасться вплотную. Но еще больше впечатлило опытного наставника то, что ученик сумел «навесить» свою тень сущности на совершенно постороннего человека.
— Как ты это сделал? — Он кивнул головой на девушку.
Кремон опустился на землю, еле сдерживая самодовольную улыбку победителя:
— В теории, я это знал. Теперь вижу, и на практике получилось.
— Ну что ж! Молодец! — бодрым голосом похвалил своего ученика наставник. — Экзамен сдал, можешь отдыхать.
Но в душе у опытного Эль-Митолана появился неприятный холодок какой-то зависти. Ведь только что продемонстрированное мастерство не в полной мере было подвластно и ему! Колдуну, который потратил несколько лет усиленных занятий на усовершенствование «навешивания» своей тени на другую личность. И удавалось хорошо это колдовство лишь с человеком, заранее подготовленным. А тут такое творится! Поучил парень теорию, затем решил попробовать на практике — и у него получилось без труда! Как он умудрился?
Хлеби даже расстроился от внезапного осознания, что в ближайшие дни придется просить своего ученика подробно передать весь процесс магического действия. Как ни прискорбно или как ни стыдно это будет выглядеть. Но упускать такой редчайший случай он не намерен. А свою зависть он завяжет узлом и забросит в озеро как паршивых колабов. Не хватало только из-за этого недополучить хоть толику мастерства. Пусть даже от молодого, всего с двухнедельным стажем, Эль-Митолана. Совсем другими глазами взглянув на ученика, он тем не менее вспомнил о своем положении хозяина и обратился к девушке с вопросом:
— А тебя каким ветром к нам занесло? Раненым положен постельный режим и ранний сон.
— Так то ж раненым! — воскликнула девушка с подкупающей непосредственностью. — А им себя даже папаня не считает. Уже с самого утра ходит по дому и ко всем пристает. То бумаги ему принеси, то карандаши ему подай, то шторы ему на окнах мешают. То повязку ему на груди ослабь, а то он сидеть не может. Дом он, видите ли, стал новый рисовать! Говорит, давно мечтал настоящее чудо сотворить, да старое ломать было жалко. Его еще дед строил. А теперь свой случай, говорит, не упущу.
— Похвальны и понятны его стремления. Но на первый вопрос ты так и не ответила. Зачем к нам пожаловала?
Холодок в голосе хозяина замка немного смутил девушку, но и упорства ей было не занимать.
— Дело в том, что завтра я собралась съездить на наш луг и проведать прирученных боларов. А господин Кремон весьма интересовался ими и хотел посмотреть на них поближе. Да и выражал желание понаблюдать за нашим общением.
Какое-то время Хлеби стоял заложив руки за спину и покачиваясь с пяток на носки. Он переводил взгляд с парня на девушку и обратно и мысленно возмущался их наивности. Ведь дел оставалось просто уйма, не говоря уже о постижении новых тайн основ мироздания. Так что ехидный и категорический отказ уже был готов слететь с уст протектора Агвана. Но вдруг он вспомнил о предстоящей просьбе к ученику о «навешивании» тени и замер на полуслове. Тут же в голову пришло воспоминание про легендарных боларов и мифическом Летающем острове, и он произнес совершенно иные слова, чем собирался:
— А почему бы и нет? Хоть весь учебный процесс окажется под угрозой срыва… Но мы постараемся его наверстать в следующие недели. Не правда ли?
Кремон тут же отозвался:
— Как скажете, наставник.
— Тогда мы с тобой с утра еще раз тщательно пройдем все этапы сегодняшнего занятия… А потом у тебя будет часа три-четыре свободного времени.
— Вот здорово! — первой затараторила Лирна. — Он не пожалеет! Я ему столько интересного покажу. Мы ведь очень давно с боларами занимаемся, а с некоторыми я с самого детства Дружу.
— Прямо-таки дружишь? — засомневался Хлеби.
— Не верите?! — загорелась девушка. — Тогда сами посмотрите! Мы ведь давно собирались именно вам показать, какие болары умные и дружелюбные. Если бы они еще и жили дольше, то наверняка бы стали разумными. А так, отец говорит, они лишь двадцать-тридцать лет живут.
— Правильно говорит, — подтвердил хозяин замка, устремляясь к выходу и увлекая жестом молодых людей за собой. — Хоть в древних легендах и говорится, что болары могут жить до пятисот лет.
Кремон еле сдержал саркастическое восклицание, а вот Лирна сразу загорелась:
— А что это за легенды?
— Долго рассказывать. Может, когда-нибудь дам почитать одну интересную книгу на эту тему. Если желание не пропадет…
— Ни за что не пропадет! Я вообще-то с детства мечтала изучать эти таинственные летающие растения. Да все времени нет: то готовь, то стирай, то штопай. Если бы хоть мама была жива…
Девушка неожиданно сникла и замолчала. Да и мужчины почувствовали себя неловко, словно смерть несчастной женщины была на их совести.
Так и дошли до парадного входа в замок.
— Уже почти стемнело. — Хлеби осмотрелся вокруг и добавил, обращаясь к ученику: — Так что ты проводи девушку до поселка. Или чем другим хочешь заняться?
— Да нет, провожу. Заодно послушаю рассказ о повадках и поведении боларов. Это же действительно неведомая сторона нашего мироздания.
— Вот и прекрасно! Я у меня еще полно дел. Всего хорошего!
Протектор тут же повернулся к замку и стал подниматься по ступенькам. А его слух уловил оживленные переговоры за спиной, и девичий голос затараторил:
— Ты знаешь, самые первые и наибольшие впечатления из моего детства остались от встречи с тремя молодыми боларами возле корней гигантской ашпуницы. На том участке леса она самая большая. И вот вхожу я на поляну с корзиной ягод…
Что там было дальше, протектор не услышал, но неожиданно почувствовал в себе проснувшийся интерес к боларам.
«Может, и самому совершить конную прогулку с молодежью? Развеяться да промчаться с ветерком? Посмотреть, что эта девчонка хочет показать. Вдруг и в самом деле нечто новое? Правда, подкармливать боларов многие и раньше пытались. Даже делали после этого громкие заявления о чудесах дрессуры. Но потом это все оказывалось не соответствующим истине. И уже давно доказано: летающие растения не поддаются приручению. Дикое — оно всегда диким и останется. Хотя эти их загадки с врожденной способностью левитировать до сих пор многим колдунам спокойно спать не дают. Что только они не делают с боларами, пытаясь постичь эту тайну: жгут, режут, пилят, гноят в растворах… И никаких результатов! Хотя лично мне претит проводить опыты с этими безобидными растениями. Может, из-за того, что чересчур много книжек прочитал? И захотелось верить в нечто несбыточное? А может, я просто с возрастом начинаю впадать в детство? Только… Неужели все эти легенды не более чем древние сказки для детей? Хм! Но зато какие красивые сказки! Какие идеальные сцены из жизни разумных существ там описаны! Вот только жить с жутким и вонючим колабом в одном доме… Бррр! Ни за что!!!»
На следующий день за завтраком Хлеби находился в прекрасном расположении духа. Виной тому было утреннее занятие с учеником. На котором опытному наставнику не только удалось найти свою главную ошибку в знаниях о «навешивании» сущности на другого человека, но и сохранить при этом лицо авторитетного педагога, не подвергая репутацию излишним сомнениям и возможным насмешкам. Когда они начали анализировать вчерашние занятия, Хлеби заставил Кремона вслух повторить все фазы его действий и мельчайшие детали магического воздействия. При этом он часто давал «ошибочные вводные» и переспрашивал, к примеру:
— А что было бы в случае попытки сделать зацеп сущности лишь за один край?
Но ученик каждый раз вполне уверенно описывал процесс и обосновывал свои правильные действия. Так они и дошли до главной ошибки, которую наставник ввел как «ошибочную» и получил в ответ такую важную и годами разыскиваемую разгадку. Оказалось, что при «навешивании» своей сущности или, как порой это еще называли, «сходной тени» на другого человека надо было для закрепления оной при выбранной сущности носителя один раз мысленно перекувыркнуться в его ауре «отделенным сознанием».
А сам мастер до этого лишь делал полный оборот вокруг своей оси, что оказывалось слишком мало. Зато теперь!.. Можно будет вводить в заблуждение кого угодно! Даже своих друзей можно разыграть. А уж врагам явно не поздоровится. И как хитро и правдоподобно все придумал: ученику и в голову не пришло заподозрить учителя в незнании. Недаром во время ночной работы подспудно утреннее занятие продумывал. И минуты не поспал, но зато настроение себе обеспечил бодрое и радостное.
Ученик вообще, казалось, не замечал радости, которая переполняла наставника. Лишь поспешно насыщался, как всегда подчищая любые блюда, до которых могла дотянуться его рука. А до которых рука не дотягивалась, те сами колдовским образом перемещались к нему вместе с тетушкиной тенью. Причем сердобольная Анна иногда даже умудрялась забрать из-под носа у своего племянника именно то, что он и сам собирался попробовать в следующую минуту. И его мысли тут же переключились на эту тему: «Облизнулся, прикрыл глаза, открыл снова и… А тарелка с пончиками, посыпанными сахарной пудрой, уже возле Кремона. Тот чисто машинально высыпает все пончики в свою тарелку и с невероятной скоростью начинает их поглощать. Запивая их любимой сметаной…»
Хозяин замка уже в который раз с удивлением воззрился на домоправительницу: уж не стала ли она на старости лет Эль-Митоланом? Но, присмотревшись, успокоился: тетушки на стуле уже не было! Она стояла рядом с молодым обжорой и подкладывала ему в тарелку фруктовое желе.
«Вот только непонятно, чью порцию? М-да! Как раз ту самую, к которой уже и рука протянулась… Ладно, пусть ест. Заслужил… перед дальней дорогой. Да и важнейшим секретом непроизвольно поделился…»
А молодой Эль-Митолан спешил быстрей позавтракать и отправиться на Паласиевый луг. Причем спешка была обусловлена двумя причинами: возросшим интересом к боларам, который Лирна лишь подогрела своими рассказами накануне, и необходимостью перед обедом все-таки проверить снаряжение и амуницию перед дальней дорогой. Коперрульф сам обещался все подготовить, но ведь негоже совершенно игнорировать сборы и надеяться на опытного ветерана. Самому тоже учиться надо. Пусть поход будет и не таким продолжительным, но навыки как раз и хорошо получать постепенно, а не навалом, как любит делать строгий наставник. Кремон мельком посмотрел на учителя: «Доволен как похас после случки! Думает, что незаметно выпытал у меня большой секрет. Ха! Мог бы прямо спросить, а не устраивать комедию с разбором занятий! Я бы ему сразу сказал. Но… Раз он так хочет, пусть так и будет. Вот только я хочу посмотреть, как он мне способ творения льда передавать будет. Пусть только попробует со мной опытом не поделиться или все тонкости не разжевать. Если „твердая опора“ получаться не будет, я ему сразу „навешивание“ припомню! Ха-ха!..»
Видимо, последнее мысленное хихиканье отразилось и на лице Кремона, так как наставник поинтересовался:
— Что такой счастливый? Или молодой красавицей увлекся? А ведь Бабу скоро вернется из Плады… Как бы новый синяк не появился.
— Синяков я никогда не боялся. Да и девушка: хоть мила, умна и красива, но… — Кремон неопределенно покрутил пальцами в воздухе, пытаясь подобрать нужные слова. — Короче, Бабу может за нее не волноваться. А вот ее отношения с боларами действительно заслуживают самого пристального внимания и изучения. Если она мне сегодня продемонстрирует то, о чем вчера рассказала… Хм! Это будет просто неслыханное и немыслимое открытие в науке!
— Да-а-а?! — протянул хозяин замка и с недоверием и с восхищением одновременно. — Надо же! Умеет деваха про чудеса рассказывать. Так тебе голову закрутила этими боларами? Вот талант у простой хуторянки.
— Я тоже сомневаюсь во всех ее историях. — Кремон решительно налил себе еще чаю в огромную кружку и с наслаждением сделал несколько больших глотков. Затем с сытым видом оперся спиной на спинку стула и продолжил: — Но скажите, какой смысл ей врать? Между прочим, она меня навела на одну идею, подтвердив, что болары никогда не приблизятся к Эль-Митоланам. Разве только молодые особи и очень отчаянные. А почему?
— Ха! Так ведь это для них равносильно самоубийству! — ответил Хлеби.
— А в вашей жизни часто бывали такие случаи? — продолжал ученик с пристрастием.
— Ну… Несколько раз.
— И что вы делали для своей защиты?
— Да какая там защита?! От чего? Мне достаточно послать в их сторону маленькую искорку, намного меньшую, чем та, что я отправил для взрыва Флора. И болары в панике улетят.
— Вот! И это понятно, потому как они боятся огня. Но почему же они не нападают повторно?
— Ясно почему: ожидают от меня искорки.
— Значит? — Кремон сделал вопросительную паузу и лишь затем пояснил: — Они разумны! Потому что обладают способностью накапливать опыт. И…
— Для таких выводов у тебя слишком мало данных, — перебил его Хлеби и при этом отрицательно замотал головой. — Ведь даже любое маленькое, слабое и глупое животное моментально убирается с дороги человека. Это называется инстинктом самосохранения.
— Да? Но я не договорил. И во-вторых, на вас когда-нибудь пытались напасть старшие болары? Те, про которых Лирна рассказывала, что их выгнали их стаи?
— Мгм… Да нет вроде.
— А на вас? — спросил молодой Эль-Митолан у внимательно слушающего Коперрульфа. Тот возмущенно фыркнул, признаваясь:
— Да сотни раз!
— На нашем хуторе от них житья не было! — выкрикнула со своего места Мальвика, но на нее никто не обратил внимания. Лишь тетушка Анна укоризненно приложила палец к губам.
— И на меня несколько раз нападали, когда я еще не стал Эль-Митоланом! — многозначительно сказал Кремон. — Но вот насколько я помню, ни разу взрослый болар не попытался напасть на разумного, владеющего тайнами мироздания. Мне кажется, и вы о таких случаях не слышали. А что это значит? Лишь одно: эти летающие растения прекрасно распознают колдунов на близком расстоянии! А раз так, то они просто обязаны обладать хоть какой-то толикой разума. Правильно я говорю?
— Скорей всего, нет! — отрезал хозяин замка. — И знаешь почему? Болары имеют очень много врожденных инстинктов. И левитацию — тысячекратно большее чудо, присущее только разумным существам. Тем не менее их таковыми до сих пор не считают. Значит, умение опасаться Эль-Митоланов приходит к боларам вместе с возрастом. Точно так же животные умеют заботиться о своем потомстве в зрелом возрасте. То есть наследственная память всегда включается постепенно, с годами. Уяснил?
— Вполне. Но теперь мне осталось лишь увидеть отношения хуторянки с боларами. И тогда все окончательно станет на свои места.
— Вот упертый! — в сердцах воскликнул хозяин замка. Но тут всех удивил дворецкий:
— Можно я, с ним на луг проедусь? Интересно мне на эти летающие растения посмотреть. А в дорогу я уже и так все приготовил.
— Да? А кто будет замок охранять в мое отсутствие? Даром я, что ли, всю ночь не спал, новые тебе амулеты готовил. Вот, носи на здоровье!
С этими словами Хлеби передал дворецкому внушительную шкатулку. Тот сразу расплылся в довольной улыбке. Глаза его при этом превратились в две щелочки, а концы усов поднялись вверх.
— Вот спасибо! Вот это подарок! Ну теперь я снова смело в бой могу! — Коперрульф зачарованно смотрел в открытую шкатулку, разглядывая знакомые и очень нужные предметы, но нить разговора при этом не потерял: — Выходит, что вы теперь отсыпаться будете? Тоже верно. А я, значит, на страже постою?
— На страже ты останешься потому, что я собираюсь… с Кремоной проехаться. Надо будет маяк на внешнем периметре проверить и подзарядить как следует.
За столом воцарилась длинная пауза, вызванная изумлением собеседников. И снова Мальвика успела вставить просьбу-пожелание-утверждение:
— Я тоже могу с вами поехать! Тетушка мне дала свободное время до обеда. И на похасе я умею ездить…
На этот раз внимание на нее обратили все. Да так обратили, что девушка сникла, замолчала и даже ссутулилась на своем огромном стуле. Но жалости в голосе хозяина замка не послышалось:
— Здесь все выполняют МОИ распоряжения. Говорю об этом тебе в первый и последний раз. Тетя Анна! Какое может быть у ребенка свободное время, если он не умеет читать?!
Домоправительница всегда улавливала перемену настроения племянника, поэтому сразу принялась его успокаивать:
— Конечно-конечно! Сразу после завтрака возобновляем интенсивные занятия. Мне просто надо было пройтись в поселок, но теперь я пошлю вместо себя кухарку. И не стоит так волноваться…
Но Мальвика еще больше настроила Хлеби против себя. Она резко вскочила и с гневом выкрикнула ему в лицо:
— Я не ребенок! — И тут же убежала в сторону кухни.
Тетушка Анна замахала руками, призывая всех оставаться на своих местах, и устремилась за девушкой, на ходу приговаривая:
— Ей со мной ужасно скучно, вот девочка и рвется на улицу. Но я ей объясню, что туда нельзя… — А напоследок все-таки послала словесный укор племяннику: — … Дедушка Хлеби не пускает!
Как ни странно, после этих слов настроение хозяина замка не испортилось. Он даже великодушно хмыкнул, заулыбался и скомандовал:
— Едем смотреть на чудеса дрессировки!
— Я только на кухню зайду, — с некоторым усилием оторвешся от стула пресыщенный завтраком Кремон. — Лирна советовала взять сочных и свежих фруктов. Болары их просто обожают.
— А где сейчас хуторянка?
— Она еще час назад на луг подалась. Вместе со своим дядей и кузеном. Так что наверняка уже на месте.
