Кошмар тринадцатый
ОССИАН

Из проклятых земель на длинноухом скакуне вороной масти, доставшемся мне по наследству от разбойника Атона, темная ему память, я очень быстро выбрался в куда как более жизнерадостные места. По крайней мере, щупальца хищного леса уже не тянулись, чтобы обвить ноги коня, листья не падали градом, царапая лицо, из – за гряды деревьев не доносились жуткие крики, словно кого-то режут – порой так оно и было, – я уже мог не опасаться за свою драгоценную жизнь… Слава богу, Кадрат остался позади, а с ним и все ужасы, какие только способно представить человеческое воображение.

К пущему моему удивлению, скоро мы добрались до утоптанной широкой дороги. По всей видимости, ею частенько пользовались. Я так давно не видел таких шикарных следов цивилизации, поэтому спрыгнул с вороного в пыль и упал на колени.

«Наконец-то. Кажется, я выбрался из бесконечного леса».

Потом забрался на спину длинноухого и медленно поехал по дороге. Вскоре вдалеке я разглядел скрывающуюся за холмом тяжелую груженую повозку, и ударил коня в поджарые бока. Он стремительно рванулся следом за повозкой, приложив уши к продолговатой голове. Через мгновение я уже мог разглядеть сидящего на козлах тучного хозяина обоза с багровым отечным лицом. Одежда, золотые пуговицы и камзол из красноватого сукна выдавали в нем зажиточного торговца, на голове была нахлобучена высокая шапка, отороченная рыжим мехом.

На повозке лежали плотно скрученные тюки и высокие резные сундуки из темного дерева. Замки мерно позвякивали, когда тележка преодолевала ухабы и выбоины.

Странно, но охраны вокруг не было, а между тем, насколько мне было известно, подобные типы непременно брали с собой в путь наемников… Значит, мои догадки насчет того, что он принадлежал к племени кочующих торговцев, оказались неверны.

Увидев, что я выезжаю справа на вороном коне со странно длинными ушами, купец без всякого интереса покосился на меня и резко хлестнул лошаденку, после чего она сильно прибавила ходу. Я тоже подстегнул жеребца, опять ударил его в бока, и мы вновь поехали вровень…

– Эй, милейший, куда направляетесь? – спросил я, широко улыбнувшись. – И почему совсем один, вам не нужны провожатые в дорогу? Я бы недорого взял за вашу охрану…

– Я везу продукты и вещи Оссиану, – коротко ответил он, – зачем мне провожатые?

– Оссиану, – удивился я, – а кто это?

Купец теперь уже с интересом покосился на меня.

– Наверное, ты прибыл очень издалека, – насмешливо сказал он, – если не знаешь самого Оссиана. – Могу только сообщить тебе, что ни один нормальный человек не будет грабить обоз, предназначающийся самому Оссиану…

– Он что, какой-нибудь местный князек…

– Лучше я не буду с тобой разговаривать, – рассудительно решил торговец, немного помолчав, – не ровен час, Оссиан услышит нас, и мы больше никогда не сможем разговаривать…

После чего он замолчал. Я долгое время пробовал добиться от него хотя бы слова, но он вел себя так, словно меня на свете не существовало, только хлестал свою лошадку, а время от времени начинал насвистывать какую-нибудь мелодию. Выходило фальшиво. В конце концов мне надоело, что меня самым наглым образом игнорируют. Я подъехал и ухватил его лошадь под уздцы, она стала мотать головой и вырываться, а потом остановилась…

– Эй, – завопил торговец, вскакивая на ноги, – а ну пусти лошадь! Ты что, хочешь встретиться с самим Оссианом?

– Оссианом не Оссианом, – вскричал я, – я просто хочу узнать, куда меня теперь занесло?!

– Занесет, если не отпустишь лошадь!

Он резко махнул хлыстом, целясь мне прямо в лицо. Я едва успел отклониться, хлыст щелкнул в двух миллиметрах от уха. Попади он в лицо – и я запросто мог бы лишиться глаза. В ту же секунду мой боевой конь решительно щелкнул челюстями и откусил ему руку. Кулак с зажатым в нем хлыстом упал куда-то вниз. Торговец дико закричал, лошадь его понесла куда-то в сторону, и он едва успел спрыгнуть с тележки, когда она врезалась в небольшой холм и перевернулась. Тюки с тряпками и сундуки с провизией полетели на землю. Истошно крича и размахивая окровавленной культей, торговец бросился к лесу, стараясь бежать зигзагами, наверное, опасался, что мой дьявольский зубастый конь будет его преследовать, споткнулся, упал, уронил шапку, а потом скрылся за редколесьем, меж стволов мелькнул его красивый красный камзол, и он исчез.

– Оссиан… Оссиан… – пробормотал я, крайне недовольный собой – беседа так и не состоялась.

Впрочем, в этом был виноват вовсе не я, а торговец, который явно не был расположен к конструктивному общению. К тому же он сам на меня покушался, так что получил по заслугам. Подумать только, а я всего лишь хотел поговорить.

Новые, доселе скрытые способности моего жеребца меня изрядно порадовали – оказывается, зубы у него были такие острые, что он запросто мог питаться придорожными валунами, перемалывая их своими сильными челюстями.

Я немного поездил вдоль дороги, ожидая, не выглянет ли из леса мой новый знакомый, не покажется ли издалека красный камзол, не блеснет ли золотая пуговица. Без толку. Наверное, он убежал очень далеко.

Тогда я выехал на дорогу и поехал в том направлении, куда прежде двигалась повозка. Горячий конь поводил длинными ушами и фыркал.

Вскоре впереди появилось нечто странное, оно выдвигалось из-за горизонта, рискуя постепенно заполнить все небо. На поверку громадина оказалась замком. Он был так велик, что, казалось, упирается в самые небеса. По мере того как я подъезжал все ближе и ближе, замок оказывался еще больше, чем мне представлялось. Он настолько не соответствовал окружающему ландшафту, что я некоторое время щурился, подозревая, что это всего лишь мираж, что мое сознание пошатнулось вследствие воздействия отравленного кадратского воздуха.

Когда я подъехал еще ближе, то увидел, что двор замка обнесен высокой каменной стеной в два человеческих роста.

По сравнению с этой громадиной замок Ракрута де Мирта был бочкой, в которой живет философ. Кто бы ни был хозяином постройки, у него была ярко выраженная склонность к гигантомании и, вполне возможно, яростная мания величия, мучившая несчастного поминутными порывами к самолюбованию.

У подножия этого дома-горы оголтелого монументалиста раскинулась деревушка. Простой люд жил, как и везде. Дома были и двух и трехэтажные. Каменных было очень немного: сплошное дерево. Камень, должно быть, оставался прерогативой местного феодала, отгрохавшего такой замок. Я спросил у одного из жителей, как называется «замечательное местечко», где я оказался.

– Оссиан. – откликнулся он, а после пояснил, отвечая на мой немой вопрос: – Оссианом зовут владельца замка.

– Чем же занимается Оссиан? – спросил я. Имя это я слышал второй раз, и оно мне очень не нравилось.

В любом случае господин Оссиан сегодня уже вряд ли дождется повозки с едой и вещами. Да и вообще, если эти вещи ему так необходимы, пусть заключит новый договор с гильдией торговцев.

– А всем понемногу, – ответил селянин, – губит урожаи, насылает непогоду на соседние города и деревни, устраивает мор в самых разных королевствах, еще его нанимают иногда для убийства чернокнижников… Мы очень любим его, нашего Оссиана, – зачем-то добавил он напоследок, – ну… я, пожалуй, пойду…

Лицо селянина отразило некоторое волнение. Должно быть, он всерьез задумался, не ляпнул ли чего-нибудь лишнего. Но поскольку сказанного не воротишь, селянин махнул рукой и отправился восвояси.

Через некоторое время, проведя небольшой опрос с разведывательной целью, я окончательно убедился, что жители злополучной деревни сильно запуганы Оссианом и находятся в абсолютной его власти. Он, правда, бережет их по мере своих колдовских сил, то есть редко убивает кого-нибудь из пустой прихоти, заставляет трудиться круглый день, кормить его, а еще шить богатые наряды ему и его сожительнице. Впрочем, всего этого Оссиану оказывалось мало, к тому же он, должно быть, опасался, что местные его когда-нибудь отравят, поэтому предпочитал запасаться провизией в других государствах. Про сожительницу колдуна жители говорили с ненавистью. Наверное, она пугала их не меньше, чем Оссиан.

В голову мою закралась блестящая идея. Пожалуй, я мог бы нанести здешнему сюзерену дружественный визит. Если только я продемонстрирую ему свое мастерство, он немедленно сочтет меня коллегой по колдовскому ремеслу и пригласит отужинать в собственном замке. А за едой мы немедленно найдем с ним общий язык. Глядишь, этот самый Оссиан поможет мне устроиться в жизни. А что? Сам же он устроился…

Я отправился прямиком к воротам. Судя по обширности территории замка, стучать в ворота было сущим безумием. Однако войти внутрь кроме как через них не представлялось возможным. Я же не птица, чтобы перемахнуть через стену высотой в три человеческих роста… Я немного побродил возле ворот, потом все же постучал, причем весьма ощутимо, кулаком, с размаху, испытывая толстые створки на прочность. Местные жители смотрели на меня с благоговейным ужасом, а кое-кто с явным сочувствием, все они спешили поскорее убраться восвояси, опасаясь, что часть гнева местного князька перепадет и на их долю…

Так я прошатался у ворот до темноты. Поздно вечером, когда уже стемнело, одна из створок ворот вдруг стала уходить внутрь, и на пороге появился заспанный крепкий старичок со всклокоченной седой бородой и иссиня-черными глубоко посаженными глазами.

– Ты что тут делаешь?! – сердито спросил он, при этом он смотрел не на меня, а за мою спину. – Кто тебя послал? Что-нибудь с повозкой? Хм…

Он вдруг весь подобрался, внимательно глядя на меня, и подошел ближе. Его волосатые ноздри раздувались. Похоже, он собирался обнюхать меня от макушки до кончиков пальцев.

– Э-э-э, мне бы к Оссиану… – сказал я, – про него много всего хорошего рассказывают, вот решил поболтать с ним.

– К Оссиану, – пробормотал он, – наглый юноша, наглый… – Он вдруг резко фыркнул и уставился на меня еще внимательнее: – Да ты не юноша…

Я потупился:

– Ну да, я давно уже мужчина…

– Я не это имел в виду. – Он махнул на меня рукой, при этом поднялся такой ветер, что я едва удержался на ногах. – Похоже, ты – нечисть.

– Откровенно говоря – да, я – тоже колдун и вот пришел к вам… собственно… чтобы поделиться опытом и просить взять меня в ученики.

– А с чего ты взял, что я – Оссиан, может, я просто тут у него открываю ворота…

– Я сразу понял, что вы – Оссиан, разве человек с такой осанкой и посадкой головы, с такой демонической внешностью, таким шикарным интеллектом и проницательностью может быть открывалыциком ворот, нет, только колдун Оссиан может так выглядеть, только Оссиан, при одном упоминании имени которого….

– Ну хватит, хватит… не только наглый, но и хитрый, – по угрюмому лицу скользнуло слабое подобие улыбки, – идем внутрь, там переговорим.

– Я тут не один.

Из-за моего плеча осторожно высунул морду длинноухий конь – наверное, не забыл, как его приложила сухим кулачком Ундина…

– Хорошо, и лошадь заводи…

– Это не лошадь – это боевой конь.

– Хорошо, – буркнул Оссиан.

Мы прошли через ворота во внутренний двор, после чего створки со страшным скрежетом захлопнулись и где-то сзади щелкнул самозакрывающийся засов. Оссиан заспешил по тропинке. Для своего почтенного возраста шагал он удивительно легко, так что я едва поспевал за ним. Из темноты то и дело выныривали диковинные конструкции из дерева и металла. Похоже, Оссиан занимался изобретательством, правда, интересы в этой области у него были весьма специфическими. На перевернутой звезде висел вверх тормашками выпотрошенный человек – к виду расчлененных трупов я уже начал потихоньку привыкать, поэтому даже не вскрикнул, когда его мертвые глаза уставились на меня… Немного поодаль была другая машина для устрашения – часть ее составляла острая металлическая пика с нанизанной на нее головой и отделенным скрюченным телом. Прочие механизмы и вовсе вмещали в себя только части человеческих останков, перемешанные в жуткую кашу из кожи и костей… Не возникало сомнения, что все это когда-то было людьми: механизмы, изобретенные Оссианом, легко могли превратить любого человека в груду бесполезного мяса…

– Привяжи его тут. – Оссиан показал на какую-то металлическую штуковину слева от входа… Увидев, что я медлю, он пояснил: – Эта штука сломана, она уже не делает колбасу из лошадей… ха-ха-ха, – Оссиан прерывисто рассмеялся, – это шутка. Она не опасна.

Я привязал длинноухого, потрепал его по шее и отправился следом за колдуном.

В замке было просторно и уютно. От пропитанного тленом жилища Ракрута де Мирта его выгодно отличала богатая обстановка, мягкая мебель, деревянные столы и стулья, пушистые красные и белые ковры на каменной кладке, картины в раззолоченных и отделанных драгоценными камнями рамах. Сразу бросалось в глаза, что все представленные картины были портретами, причем все изображенные на портретах бешено вращали глазами, у всех на лицах застыло выражение бесконечного ужаса, как будто живые души были заточены внутри этих произведений искусства и при этом не могли даже двинуться. Все. что им оставалось, это следить за теми, кто проходит мимо полотен А кто мог проходить мимо них в замке Оссиана? Только сам Оссиан… и его любовница. Заметив мой интерес к живописи, колдун остановился.

– Это я сам пишу, – сказал он, – меня здорово забавляет оживлять придуманных мной персонажей… Ведь все они не могут даже шевельнуться. Моим самым большим творческим успехом я считаю вот этот…

Он ткнул пальцем в одну из картин, на которой был изображен мрачный вельможа с золотистой лентой.

– Этот, представь себе, сам добился того, что может вытягивать руку. Очень упорный тип, однажды он даже схватил меня, когда я шел вот здесь, меня чуть кондратии не хватил от страха… Идешь вот так, размышляешь, и вдруг его рука – хвать… Эй, Сэдрик, пошевели-ка лапкой.

Мне показалось, что губы нарисованного вельможи слегка побелели от гнева, но сам он не шелохнулся.

– Гордый, – сказал Оссиан, – а я вот закрашу тебя, гордого, что ты тогда скажешь?

Глаза Седрика бешено завращались, и рука зашевелилась.

– Видал?! – вскричал Оссиан. – Я сделал… Не буду я его закрашивать, ни к чему это… Нравится он мне. Потому что упорный.

Вельможа на портрете перестал шевелить рукой и застыл, успокоенный, что его жизнь вне опасности. Картина, казалось, превратилась в самый обыкновенный рядовой портрет, каких полным-полно в галереях цивилизованных городов.

– Идем! – Оссиан пошел дальше. Он свернул за угол, а меня вдруг кто-то ухватил за руку и резко дернул за портьеру, в полумраке я не сразу разглядел симпатичную девушку с черными как смоль волосами, которые держала длинная заколка.

– Привет, красавчик, – быстро проговорила она.

– Привет… – выдавил я.

– Люцинда-а-а!!! – вдруг бешено заорал Оссиан. – Не ешь его!!!

Я отпрянул от девушки, странно было даже представить, чтобы она могла кого – то съесть. Девушка обернулась на крик и рассерженно зашипела, оказалось, что клыки у нее как у кошки – в два раза длиннее и острее остальных зубов. Кто-то отдернул портьеру, за занавески хлынул свет, и Люцинда поспешила убежать. Напоследок она еще раз бросила на меня взгляд, в котором пылало плотоядное желание.

Оссиан тяжело дышал. Должно быть, ему пришлось быстро бежать, что в его возрасте было совсем небезопасно.

– Уф, – он с трудом переводил дух, – успел… Это была моя сожительница… Любит, понимаешь ли, время от времени сожрать кого-нибудь из гостей.

Несколько ошарашенный происшедшим, я еще раз посмотрел в ту сторону, куда скрылась Люцинда.

– Но ты можешь ее не опасаться, – сказал Оссиан, – я контролирую ситуацию. Раньше времени она тебя не съест.

– Хотелось бы верить…

– У нее тело красивой молодой женщины, а аппетит тигрицы. – Судя по блеску в его глазах, Оссиан очень любил свою сожительницу.

– В моем возрасте начинаешь ценить телесную красоту, – вдруг разоткровенничался он, – когда я ее встретил, мне показалось, что я сгораю изнутри, поначалу, должен тебе сознаться, ее аппетиты были такие, что она покушалась даже на меня, но потом поняла, что со мной можно проделывать куда более приятные вещи.

Он с довольным видом рассмеялся, а я представил, каково это жить с женщиной, которая в любой момент может тобой пообедать… или поужинать. Впрочем, наверное, все мужчины порой испытывают чувство, что женщина, с которой они сосуществуют, буквально ест их изнутри. Так что ничего нового в этом не было. Просто у Оссиана и Люцинды эта ситуация воплотилась в жизнь.

Мы дошли до конца коридора, и Оссиан толкнул одну из дверей. За ней была узкая и длинная комната, которая кончалась решетчатым окном. Дверь изнутри была обита железом, да и вдоль одной из стен тянулись металлические ячейки.

– Все это предохранит тебя от Люцинды. – Оссиан потер ладошки. – Ей совершенно нельзя доверять, помнится, она проделала с одним из моих постояльцев такое, что испортила все стены и ковры, но я на нее зла не держу, тем более что она сама все убрала.

– Да? Сама? Тогда действительно, зачем держать на нее зло…

– Рад, что мы понимаем друг друга, – Оссиан положил мне руку на плечо. – Ну что, пойдем, просветим тебя и узнаем, что ты из себя представляешь?

– Это еще зачем?

– Ну как же, ты пришел ко мне в гости, набиваешься в ученики, наверное, не просто так, должно быть, у тебя есть какие-то проблемы, которые я мог бы помочь тебе решить…

Я замялся ненадолго, поскольку не знал, чего на самом деле можно было ждать от Оссиана. А вдруг решение проблем включает в себя вскрытие черепной коробки или еще какие-нибудь забавные стороны общего обследования, но Оссиан меня успокоил:

– Тебе это никак не повредит, кроме того, ты сможешь узнать ответы на некоторые важные для тебя вопросы…

– Да в общем-то у меня нет никаких вопросов… – я немного замялся.

– Такому юноше, как ты, – Оссиан вкрадчиво взял меня за локоть, – стыдно бояться каких-то пустяков, это даже не лекарское обследование, так просто посмотрим на твою карму, на твою внутреннюю сущность, возможно, узнаем много всего интересного.

– Ну хорошо, – согласился я, чем вызвал на лице Оссиана широкую улыбку.

– Прекрасно, – воскликнул он, – пошли же со мной…

Мы прошли в левое крыло замка и по узкой винтовой лесенке стали спускаться вниз. Я шел следом за Оссианом, который нес в руке толстую свечу, бросавшую блики на шершавые каменные стены… Вверху вдруг послышался шорох, я поднял голову и увидел, что там по-кошачьи метнулся в сторону и скрылся за изгибом лестницы смутный силуэт.

– Люцинда! – громко проорал Оссиан, но ему никто не ответил…

– Не волнуйся, – сказал он мне, увидев, что я вцепился в перила лестницы так, что даже костяшки пальцев побелели, – она только пугает тебя, это у нее игры такие…

Он еще раз посветил свечой вверх, а потом развернулся и продолжил спуск.

Мы оказались в обширной алхимической лаборатории, заставленной склянками с разноцветной жидкостью, колбами, всевозможными железками и банками… Здесь стоял резкий неприятный запах. Центр лаборатории занимал огромный шар, гладкий и прозрачный, сделан он был из стекла, а внутри помешалось что-то вроде густой жидкости.

– Это мой философский камень, – Оссиан ласково погладил округлый бок, – вещь красивая и нужная… Он нам поможет в исследовании… Так, вставай вот здесь.

Он подвел меня к шару, заставил коснуться его рукой, потом поднял ладони и стал медленно поводить ими в воздухе, произнося диковинные слова. Тот, кто учил его колдовству, должно быть, сам был очень древним, потому что заклинания, исходившие из уст Оссиана, были составлены из слов праязыка. Я мучительно вслушивался, стараясь понять их смысл, но он таинственным образом ускользал от меня. Наконец поверхность шара стала заметно мутнеть, шар словно нагревался, он подернулся едва заметной пеленой, а потом жидкость внутри забурлила, вдруг стала фиолетовой, оранжевой и серой одновременно. Непонятно, каким образом возникали эти цвета, но я их отчетливо видел.

Когда внутри шара заискрились желтые молнии. Оссиан развел в стороны узкие ладони, и в его глазах лучисто вспыхнул огонь знания.

– Ну что? – поинтересовался я.

– Тише! – Колдун сосредоточенно уставился куда-то в глубь шара, и на его покатом лбу запульсировала голубая жилка, выдавая испытываемое им напряжение.

– Ну что там?

Я тревожно всматривался в мутную поверхность, но ничего не мог рассмотреть: только желтые молнии и словно плывущие вдаль лилово-оранжево-серые облака.

– Да, я ощущаю нездоровый фон, который довлеет над тобой, – сказал наконец Оссиан. – кажется, кто то очень могущественный желает погубить тебя, – он сморщил свои крючковатый нос, – несколько темных проклятий Но они не носят характера искренней агрессии. Тем не менее, если выражаться в буквальном смысле, ты притягиваешь к себе неприятности…

– Это точно, – воскликнул я, – я постоянно попадаю в переделки, такое ощущение, что везде, где я только появляюсь, селится смерть. Может, мне стоит и отсюда убраться?

– Нет-нет, я так не думаю, – в глазах Оссиана заплясали огоньки безумия, – смерть меня опасается куда больше, чем я ее, а из тебя может получиться неплохой ученик, если, конечно, ты готов к обучению. К тому же, как я уже говорил, заклятия не носят характера ненависти. Хм. Не знаю, возможно, это произошло по ошибке… тебя приговорили по ошибке.

– Приговорили?!

Я постарался сообразить, кому было бы выгодно насылать на меня проклятие. Как назло, мне на ум не приходил никто достаточно могущественный, чтобы обеспечить такие крупные неприятности.

Может быть, ведьмы? Тереса… Или Селена.

Я поделился своими предположениями с колдуном.

– Нет, нет. – отмахнулся от этой догадки Оссиан, – у них не хватило бы сил… Никакие ведьмы такое не организуют. Это заклятие имеет устойчивую мощь… Кто-то куда более могущественный… Впрочем, эту силу можно направить в нужное мне русло… А потому, Жак, – он ободряюще улыбнулся, – отныне ты мой ученик… Ты готов?

– Конечно готов, – бодро ответил я, – как я могу отказаться?

– Да, действительно, никак… – пробормотал Оссиан, – тогда ты можешь идти в свою комнату, отдохнуть, собраться с силами, а мне нужно поразмышлять и поработать В ближайшее время я постараюсь выяснить, кто твои недоброжелатели.

– Я провожу его. – Люцинда вынырнула из темноты и теперь стояла и щурилась желтыми глазами, шумно сглатывая слюну.

– Он дойдет сам, – Оссиан мягко взял ее за локоть, – тем более Жак хорошо знает, куда ему идти, а мы с тобой пока поболтаем…

– Хорошо, – с придыханием сказала Люцинда и грациозно улеглась на диван, частично скрывшись во мраке: ее ноги и лицо освещали полыхавшие в хрустальном шаре молнии…

– Ты можешь идти, – сказал Оссиан, подталкивая меня к коридору.

Сдерживая вздох облегчения, я направился прочь. Страшную Люцинду ему, кажется, удалось сдержать. В коридоре я замер, мне вдруг мучительно захотелось узнать, о чем они будут говорить – вдруг это будет тема личного характера, а я так давно не слушал разговоры на личные темы… Я осторожно подкрался к входу в лабораторию Оссиана и, проскользнув внутрь, притаился за шторой: отсюда мне было отчетливо слышно, как говорит Оссиан. С любовницей голос его был чуть более сух, чем со мной. С чего это он так ласков?

– … а за это, Люцинда, я смогу получить хорошую награду.

– Ты уверен? – лениво спросила людоедка.

– Ну конечно уверен! – раздраженно выкрикнул Оссиан. – На него наслали такое заклятие, что просто удивительно, как мальчишка до сих пор жив. Ему бы в могилке лежать, под сырой земельной, червячочков кормить, а он все еще бегает…

– Может быть, ему покровительствует кто-то из магистров.

– Не-е-ет, – голос Оссиана едва заметно дрогнул, – я ясно ощутил, что за ним никого нет, прети? него, вполне возможно, выступают магистры, а еще у меня сложилось такое чувство, когда я прощупывал его, что внутри его разума скрыт кто-то темный и властный, которого лишили возможности выбраться на поверхность. До определенного времени он дремлет, а потом явится миру и тогда… Впрочем, – осекся Оссиан, – точной картины камень не дает, возможно, это всего лишь мои всегдашние старческие фантазии…

– Которые редко тебя подводили… Скрипнул диван, это людоедка подвинулась, давая Оссиану место, чтобы он сел рядом.

– Тем более от мальчишки надо избавиться, сейчас он уляжется спать, ничего не подозревая, думая, что я возьму его в ученики, – какая чушь… У меня никогда не будет учеников. – Смех у Оссиана был каркающий. – Зачем мне ученики? Чтобы они отняли часть моего могущества?

И Оссиан мог показаться мне при первой встрече симпатичным и обаятельным старичком, который просто не умеет ладить с людьми? Похоже, пора было сматываться. Не зря местные жители смотрели на меня с сочувствием, как на человека, за спиной которого стоит сама смерть, когда я спрашивал их, как пройти в замок.

– Как ты поступишь с ним? – услышал я голос Люцинды. – Отдай мне, я хочу его съесть…

– Он что, кажется тебе достаточно аппетитным? – подозрительно спросил Оссиан.

– Ну что ты? Он куда менее аппетитен, чем ты…

– Эй! – прикрикнул на нее Оссиан. – Поосторожнее с выражениями, а то будешь храниться в лед – «пике на случай, если я решу вернуть тебе утраченные части тела…

Не желая дальше слушать их злобную перепалку, я скользнул в коридор и заспешил прочь. Я намеревался бесшумно спуститься по лестнице и выбраться из замка. Черт меня угораздил сюда сунуться! Впрочем, это было продолжением всех начавшихся уже очень давно неприятностей, я даже успел к ним порядком привыкнуть.

Миновав винтовую лестницу и анфиладу со страшными портретами, я выбежал в холл и оттуда выбрался по главной лестнице к выходу из замка. Бежал я стремительно. Даже воспоминания о том, что мне посчастливилось расправиться с болотными дрофами, людоедом, покинуть обитель святой Бевьевы, не утратив своего символа мужественности, разобраться с Каменным Горгулом и гигантскими насекомыми, не добавили мне уверенности в своих силах. Против такого могущественного колдуна, каким был Оссиан, у меня не было ровным счетом никаких шансов.

Конь спокойно ждал моего появления, он затряс головой и издал радостное ржание, когда я выбежал из замка, снова полез целоваться, но я увернулся от влажного языка, быстро отвязал его, вскочил на спину и ударил длинноухого в бока…

– Вперед, вперед…

Он, похоже, мигом оценил обстановку, наверное, во время службы у лесных разбойников удирать, чтобы спасти свою шкуру и шкуру седока, ему приходилось не раз. Он взял с места в карьер. Так что я едва не вылетел из седла. Пришлось припасть к его шее и крепко-накрепко в нее вцепиться. Уже у самых ворот я спрыгнул, ударом кулака разломал засов и положил руки на одну из створок ворот. В то же мгновение врожденная интуиция заставила меня поднять голову, и я увидел черную-черную тучу, клубившуюся в безоблачном небе. Я обернулся. Оссиан высунулся в одно из окон замка и шевелил руками. Створка легко подалась, я впрыгнул в седло, и мы промчались через ворота. Приподняв голову, я понял, что туча следует за нами, она летела немного выше, и, кажется, черные краски в ней стали еще гуще. Потом в воздухе резко запахло озоном, и в следующее мгновение я буквально ослеп: из тучи ударила яркая молния, прорезав пространство впереди сияющей чертой, разрубившей воздух с громким треском. Слева повалился огромный вяз, подрубленный под самый корень, он мгновенно занялся пламенем. Лишившись заряда, туча стала падать на землю, побелела и мгновенно рассеялась, когда я на спине длинноухого промчался сквозь нее.

Мы понеслись по дороге, потом свернули на какую-то просеку, преодолели несколько холмов, поросших редким кустарником, и выехали на дорогу, ведущую прочь от замка Оссиана.

Некоторое время мой конь еще галопировал, потом устал, перешел на иноходь и, наконец, на шаг – нам удалось удрать от Оссиана. И эту удачу я по праву могу назвать самой большой. Преследовать нас Оссиан почему-то не стал: может, у него нашлись другие, более важные дела, а может, кто-то еще более могущественный, чем он, оберегал меня от опасности, и Оссиану не удалось вовремя напасть на наш след.