Глава 19
Главный прокурор Хризополиса смотрел на Тину с угрюмым неодобрением. Некоторое время назад на него нажали люди Генлаора (может, дали взятку, а может, и припугнули), и он возбудил против киборга уголовное дело. Но с тех пор многое изменилось — «Галактический лидер» обанкротился, сам Генлаор ударился в бега — и в итоге прокурор остался с киборгом один на один. Раз дело раскручено, его следует довести до конца. А дело, между прочим, яйца выеденного не стоит, о чем не преминул заявить приехавший вместе с Тиной сухопарый старик в черном с серебряными галунами генеральском мундире — тергаронский консул.
— Когда вас держит на прицеле грабитель, вооруженный лазерным пистолетом, надо нажимать на спуск, а не раздумывать. — После короткой паузы генерал ехидно добавил: — Это если мозги у вас помещаются в голове, а не в другой части тела…
Видеозапись доказывала, что Тину в момент выстрела действительно держали на прицеле, а свидетель-полицейский упрямо твердил, что его напарник остался жив только благодаря вмешательству киборга — ранение было серьезное (см. медицинское заключение) и, запоздай помощь хоть на четверть часа, раненый бы скончался.
Прокурор с тоской вздохнул. У него вызывали раздражение и сбежавший Генлаор, и Тина Хэдис, и все прочие, кто потенциально мог бы втравить его в неприятности. Но Генлаор (кстати, ордер на его арест прокурору пришлось подписать еще вчера утром) находился неизвестно где, а Тина стояла посреди кабинета — загорелая, с большим букетом белых с сумеречными бархатными сердцевинками жеммеолей, которые наполняли казенное помещение совсем неуместным здесь нежным ароматом. Цветы принес успевший поправиться раненый полицейский — и демонстративно вручил их киборгу, игнорируя кислую гримасу прокурора.
— А почему вы сразу не явились сюда для дачи показаний? — ухватился прокурор за свой единственный шанс спасти лицо. — Это правонарушение, и оно преследуется по закону!
— Я слишком поздно узнала, что меня разыскивают.
— Вот-вот! — прокурор торжествующе повысил голос (все-таки есть повод привлечь киборга к ответственности, так что он с честью выйдет из этой истории). — Раз вы в порядке вынужденной самообороны совершили убийство, вы должны были явиться сразу, для составления протокола! Законов не знаете, да?! У нас демократическое общество, но не анархическое, и вы обязаны это запомнить!
Он развивал эту тему минут пять, наслаждаясь звуками своего раскатистого, хорошо поставленного баритона и ощущая, что победа за ним: с любой точки зрения он прав, ни один недоброжелатель не придирется. Даже тергаронскому консулу нечего возразить!
— За неявку в прокуратуру по вызову вам грозит тюремное заключение на срок до полутора месяцев либо крупный денежный штраф! — совсем уже воспрянув духом, завершил прокурор свою речь.
— Хорошо, — согласилась Тина, не проявив никаких эмоций.
Гм, и что же теперь с ней делать?.. Администрация Хризополиса вряд ли захочет держать у себя в тюрьме киборга — там нет специально оборудованных помещений со сверхпрочными стенами, а отправить ее в загородную тюрьму для опасных преступников по закону нельзя. Или, вернее, можно, да только въедливый старый генерал наверняка не захочет с этим смириться, потребует дополнительного расследования и суда. В нем так и клокочет неизрасходованная энергия — в последний раз он имел повод заявить о себе три года назад, когда группа тергаронских офицеров (по счастью, не киборгов) учинила дебош в одном из ресторанов на Испанском архипелаге. Консул тогда развил кипучую деятельность, выгораживая дебоширов (пятеро мужчин и четыре женщины — они наставили синяков остальным ста двадцати шести посетителям ресторана, сломали нескольких роботов и разбили небьющееся зеркало в фойе). Генерал добился-таки для них смягчения приговора. Он и сейчас готов ринуться в бой… А если кто-нибудь докопается, что прокурор действовал по тайной указке Генлаора, исход будет самый плачевный (то есть его сместят с занимаемой должности). Лучше не сажать киборга в тюрьму.
— Крупный штраф! — угрожающим тоном изрек прокурор, пристально глядя на Тину. — И вы должны заплатить его в течение суток, в противном случае сумма ежедневно будет увеличиваться на пять процентов. Законом пренебрегать нельзя! Только после выплаты штрафа будет снят арест с вашего банковского счета и транспортного средства!
Вдруг он осекся, охваченный нехорошим подозрением: а вдруг у Тины Хэдис нет денег?.. Прокурор считал себя человеком проницательным. О женщинах он судил по своей жене и любовнице, а те друг друга стоили: львиную долю его зарплаты спускали на тряпки, косметику и омолаживающие процедуры. Поскольку все женщины одинаковы, знать одну — все равно что знать всех. В этом прокурор окончательно убедился, когда сошелся с Ниэлле и обнаружил, что от его жены та мало чем отличается. Прищурившись, он еще раз смерил Тину оценивающим взглядом: комбинезон старый, поношенный, на лице ни следа косметики, удобная, но не модная спортивная обувь. Будь у нее хоть немного денег, она бы выглядела иначе. Значит, нет смысла штрафовать ее на крупную сумму — загнанная в угол, она потребует дополнительного расследования и суда, консул тоже прицепится…
— Вы совершили серьезное правонарушение, но учитывая, что вы спасли жизнь патрульному полицейскому, будете оштрафованы по минимуму. Надеюсь, у вас найдется сотня галов?
«Я тебя насквозь вижу! — подумал прокурор, слегка искривив губы в мудрой иронической усмешке. — Киборг, а на мели…»
— Да, найдется.
Нажав на кнопку, он протянул Тине выскочивший из прорези в столе бланк — квитанцию на штраф.
— Советую заплатить сегодня же.
«Если своих денег нет — не будь дурой, у консула займи, — добавил он про себя. — А то протянешь время и потом потребуешь, на мою голову, дополнительного расследования, а мне сейчас и без тебя забот хватает. Сукин сын Генлаор — и сам сорвался, и других за собой потащит…»
Наконец дверь за киборгом и генералом закрылась. Слава богу — отделался, вздохнул прокурор с облегчением.
Поднявшись на верхний этаж, Тина и консул вышли на третий ярус пешеходного тротуара. Возле ограждения парил длинный черный аэрокар с серебряными гербами Тергарона на дверцах.
— Штатские бюрократы! — облокотившись о перила, процедил старик. — Надо, чтоб у них под самой задницей загорелось, тогда они зашевелятся! Девочка, ты новости смотришь?
— Нет, господин генерал.
В последнее время им с Гонщиком было не до новостей.
— На Ниаре орудует банда инопланетных диверсантов. Сначала взорвали завод и устроили экологическую катастрофу на островах. Потом учинили там же форменную бойню — четыре десятка трупов, множество раненых, разрушенные здания, уничтоженная техника. Работали с воздуха. Теперь перебрались в джунгли Айридоны — напали на группу зоологов, а после подожгли лес. И это в то время, когда во Дворце Согласия идет сессия Всегалактической Ассамблеи! — Генерал презрительно махнул рукой. — Девочка, эти штатские только сейчас зашевелились — до них наконец-то дошло, что само собой это не прекратится. Умные головы! Они любят рассказывать анекдоты про нас — узколобых тергаронских милитаристов. А мы зато умеем быстро реагировать на агрессию! Мы бы диверсантов сразу прихлопнули. Ты смотри: тебя притянули к ответу за двух… а с бандитами ничего поделать не могут! Они говорят, что война на Тадане шла, мол, с переменным успехом, — он едко усмехнулся. — Да мы с гинтийцами не воевали в полную силу! Если бы мы использовали весь свой потенциал, мы бы раздавили их в течение суток. Штатские трепачи! Экологическая катастрофа, десятки трупов, лесной пожар — и они только сейчас начинают оперативно реагировать! Про кого после этого надо рассказывать анекдоты?! — Он сделал знак своему пилоту, дверца машины распахнулась, опустилась лесенка. — Ну, пока, девочка, держись подальше от здешних бюрократов!
— Спасибо вам, господин генерал!
Тина проводила взглядом консульский аэрокар. Когда она, десять лет назад, попала на Тергарон, этот мир вовсе не показался ей «военизированной братской могилой личных свобод и раздавленной армейским сапогом культуры» (как замысловато выразился один ниарский телеведущий во время очередного ниаро-тергаронского дипломатического конфликта). Все зависит от точки зрения, а та, в свою очередь, зависит от материала для сравнений, которым ты на данный момент располагаешь. Тина в ту пору все новые миры сравнивала с Манокаром. На Тергароне она впервые ощутила, каково это, когда тебя уважают. Правда, она не могла не заметить, что уважают ее не как человека, а скорее как эффективное, хорошо сделанное оружие, но это ее не расстраивало — лучше уж быть живым оружием, чем «генофондом великого Манокара». Пусть Тергарон и смахивал на всепланетную казарму, его обитатели располагали гораздо большей внутренней свободой, чем манокарцы. Там никто не лез к тебе в душу. Там нужно было неукоснительно соблюдать Устав, зато в свободное от службы и тренировок время делай что хочешь — сиди в баре, читай, развлекайся, учись, и никто тебе не указ. Тину вначале буквально ошеломил тот факт, что теперь она может, не таясь, заказать любую книгу, любой фильм, отправиться на ночную прогулку (разумеется, предупредив дежурного офицера и не вторгаясь на территорию засекреченных объектов), зайти в стриптиз-бар (где выступали исключительно инопланетянки, прилетевшие на Тергарон в поисках заработка), искупаться в городском фонтане — и никто не станет возражать, поскольку здесь такие поступки считались вполне естественными для взрослого человека любого пола. Тергаронцы относились к ней как к посторонней, «не своей», но без неприязни. В свободные часы она часто бродила по городу, вблизи которого находился испытательный полигон для киборгов, — в мешковатом армейском комбинезоне без нашивок, с коротким ежиком едва отросших после операции светлых волос, с новеньким черным браслетом на правой руке и силомером на левой. При совершении любого физического действия Тина должна была следить за показаниями этого прибора — чтобы поскорее научиться соизмерять усилия (иначе она рисковала раздавить чужую руку или чашку с кофе, сорвать с петель дверь, которую нужно просто открыть, и т. п.). Ей казалось, что она поправляется после долгой мучительной болезни. Пусть ее существование омрачали ночные кошмары (катастрофа на «Эдлоосе» никак не хотела отлепиться от ее сознания) — самый главный кошмар остался позади: она вырвалась с Манокара.
А что касается анекдотов про «милитаристов», о которых упомянул консул, так Тина ни в одном другом мире не слыхала их столько, как на Тергароне. В конце концов у нее появилось подозрение, что их сами же тергаронцы и придумывают.
Стив ждал в нескольких кварталах от прокуратуры, около перекрестка — широкий мост соединял здесь правый тротуар с левым, вдоль его перил стояли кадки с хвойными деревцами. Когда Тина подошла ближе, снизу вынырнула антигравитационная платформа и робот водрузил на мост еще одно растение. Слегка повернул куполообразную голову, осматривая идеально ровный ряд, потом передвинул новую кадку на несколько миллиметров в сторону. Тина привычно скользнула взглядом по зеркальной стене углового здания: похоже, «хвоста» нет… То ли до манокарских агентов не дошла информация о том, что сегодня в 15.00 она будет в прокуратуре, то ли не поспели вовремя. На третьем ярусе было малолюдно; и прохожие, и здания, и небо с редкими перистыми облаками — все слегка размытое, золотисто-коричневатое. Тина с удовольствием поглядела на свое отражение. Перед тем как отправиться в Хризополис, она смыла краску с волос и запихнула подальше купленные в Кеодосе дорогие костюмы, без всякого сожаления разделавшись с имиджем элегантной деловой дамы. Раз маскировка больше не нужна — никаких уступок Манокару (а ей представлялось уступкой любое усилие, направленное на то, чтобы выглядеть привлекательно, хотя какой-то частью своего сознания Тина понимала, что это абсурд).
Она отвернулась от зеркальной стены, и желтоватый флер исчез: небо вновь стало бирюзовым, тротуары и мост — ослепительно белыми, деревья в кадках — голубыми, с бледными шарообразными бутонами среди длинной хвои (завезенную с Гинта чисатуэру называли еще «елью парадоксальной» — наличие иголок не мешало ей цвести крупными лимонно-желтыми цветами, напоминающими растрепанные розы). Гонщик, поймав ее взгляд, кивнул. Ниарский бюрократический аппарат тяжел на подъем, в этом старый генерал, безусловно, прав: для того чтобы здешние чиновники против чего бы то ни было приняли меры, должно поступить четкое и однозначное указание сверху. Человек, как две капли воды похожий на погибшего Стива Баталова (если не считать шрамов на лице — у знаменитого дрэггляйдиста их не было), может спокойно разгуливать по улицам Хризополиса — до тех пор, пока местные власти не заинтересовались его персоной. А Гонщик старался не вызывать у них повышенного интереса.
— Ну как?
— Штраф, — улыбнулась в ответ Тина. — Сотня галов, мелочь. Кажется, тут за углом есть банк, сейчас заплачу. Что-нибудь нашел?
— Две штуки. Одна была на пятом этаже, в самом центра здания…
— Как раз там и находится кабинет главного прокурора. Генлаор — псих.
— Кто ж с этим спорит… А другая, маломощная, — на первом, в левом крыле. Скорее всего, не для тебя. Я разрядил обе.
— Выходит, ты сорвал кому-то теракт. И правильно сделал. Идем?
Чтобы попасть в банк, надо было спуститься на первый ярус (то есть на обычную улицу). Пешеходов здесь попадалось больше, чем наверху, по проезжей части мчался поток наземного транспорта. Порой проносились машины настолько странного дизайна, что сразу становилось ясно — они созданы не для людей.
— Возьмешь пока мои жеммеоли? — спросила Тина, остановившись перед входом. — Охранники — нервный народ, наверняка решат, что я прячу в букете пистолет. Для них это как дважды два.
— А откуда у тебя цветы?
— Те полицейские подарили.
Как только она вошла в банк, завыла сигнализация. Пришлось замереть с поднятыми руками под дулами бластеров, потом медленно, не делая резких движений, натянуть специальные бронированные перчатки с внутренним зеркальным покрытием (что лишало киборга возможности пустить в ход имплантированные лазеры и лезвия). Рутина. Лишь после этого ее пропустили к окошку. Она уже уплатила штраф и собиралась уходить, когда дорогу заступил один из клерков.
— Госпожа Хэдис, вы еще не успели стать вкладчиком нашего банка? — широко улыбнулся он. — Вы не пожалеете, если доверите нам свои сбережения! У нашего банка отличная репутация и очень надежная охрана. Вот, посмотрите! — Он указал на хмурого парня с бластером, который ненавязчиво торчал возле круглой ониксовой колонны и держал Тину на прицеле. — Мы делаем все для безопасности клиентов!
— А если он случайно нажмет на спуск?
— Нет-нет, что вы, это исключено! — запротестовал клерк. — У наших ребят железные нервы!
— Вижу, — внимательно оглядев парня, кивнула Тина.
Охранник еще больше нахмурился — уловил иронию.
— У нас весьма высокие процентные ставки, — доверительно сообщил клерк.
— Спасибо. Я предпочитаю держать свои деньги в таких банках, где при виде клиента не хватаются за оружие.
— Так ведь у вас имплантированные лазеры… — Промямлив эту фразу, клерк поскучнел и ретировался.
Сдав перчатки, Тина вышла на залитую весенним солнцем улицу. Стив был не один, перед ним стоял Хогерт Тейкаб — порядочно осунувшийся с тех пор, как Тина в последний раз его видела, но все с той же заискивающей и напряженной улыбкой на тонком интеллигентном лице.
— Вот скажите, как по-вашему: если человек чего-то ни разу в жизни не пробовал — может ли он утверждать, что ему это не нравится? — беспокойно переминаясь с ноги на ногу, спрашивал Тейкаб.
— Наверное, нет… — озадаченно пробормотал Стив — он пока еще не понял, куда собеседник клонит.
— Привет, — подойдя к ним, бросила Тина.
— А, Тина, здравствуйте! — воскликнул Хогерт. — Ну пожалуйста, не прогоняйте меня… Можно, я вызову за свой счет такси для нас троих? У меня был аэрокар-лимузин, но я подарил его одному хорошему человеку. Сейчас вызову такси-люкс. Вас должна окружать роскошь, потому что вы настоящая короле… — он вдруг запнулся. — А вас не раздражает слово «королева»?
— Ничего не имею против коронованных особ. — Повернувшись к Гонщику, Тина шепнула: — Стив, проваливаем!
— Ну пожалуйста, не уходите! — взмолился Тейкаб. — Я столько сил потратил, чтобы найти вас. Видите ли, насчет королевы… Я сейчас объясню, чтобы вы не удивлялись. Здесь, на Ниаре, я познакомился с одной восхитительной девушкой, и она очень нервничала, если я так ее называл…
— Хогерт, я поздравляю вас с тем, что ваша личная жизнь наладилась! — с непритворной радостью улыбнулась Тина. — Надеюсь, вы будете счастливы.
— Нет-нет! — запротестовал Хогерт. — Теперь я опять одинок — ее арестовали, потому что она была эксцессером. Я хотел спасти ее, увезти на Мелиссу на своей яхте, но судьба есть судьба. Знаете, это к лучшему, что мы с ней расстались, — все-таки Джельда наркоманка и немного сумасшедшая, а мне нужна нормальная крутая женщина вроде вас.
— Вы хотели спасти от ареста эксцессера?
Если Тина и раньше была не лучшего мнения о Хогерте Тейкабе, то теперь он окончательно упал в ее глазах: можно быть больным, одиноким, несчастным, иметь целую кучу проблем — и все равно сохранить хотя бы крупицу достоинства, но для того чтобы связаться с эксцессерами, надо растерять последние его остатки.
— О, я вижу, вы недовольны мной! — в глазах у Тейкаба появился уже знакомый Тине безумный торжествующий блеск. — Я был нехорошим рабом, непослушным, вы должны меня наказать!
Не сговариваясь, Стив и Тина быстро зашагали по улице.
— Ну пожалуйста, подождите! — звучал позади тоскливый голос Тейкаба. — Почему вы так торопитесь?
— Сюда, — Гонщик кивнул на сквозную стрельчатую арку в стене антрацитово-черного здания в стиле земной неоготики XXVII века.
— Ну пожалуйста, ударьте меня, не будьте такой бессердечной!
Они вошли под арку — и очутились в помещении без окон, облицованном плитками оранжевого стеклолита. На иных плитках ветвились трещины, хорошо заметные в искусственном дневном свете, который лился с потолка. У противоположной стены сидел в пластиковом оранжевом кресле мужчина с миниатюрной бутылочкой виски, остальные кресла пустовали. Мужчина ошарашенно поглядел на бутылку, потом на новоприбывших, потом опять на бутылку и наконец в отчаянии пробормотал:
— Это с одного-то глотка?..
Молча миновав дверной проем, Тина и Стив оказались на станции подземки. Народу почти не было, в черном зеве туннеля замирал гул удаляющегося поезда.
— Здесь обычно безлюдно, вот я и выбрал… — шепотом объяснил Гонщик. — Окраина.
Поднявшись наверх, они увидели множество одинаковых подковообразных зданий, окруженных серой дымкой пока еще лишенного листвы кустарника. На западе, в просветах между постройками, темнела синеватая кайма леса. Здания отличались друг от друга только цветом — белые, кремовые, бежевые. Кое-где под кустами лежали последние островки мокрого ноздреватого снега. Тина взяла у Стива свой букет, и они пошли по широкому мозаичному тротуару в ту сторону, где висела в воздухе светящаяся надпись «КАФЕ».
— Это и есть твой маньяк?
— Да. Лучше уж встретить десяток манокарских агентов — от них и то легче отвязаться. — Тина посмотрела вниз: выдержанная в красно-желтых тонах мозаика потускнела; не разберешь, что за узор расстилается под ногами. — Я никогда не бывала в этом районе. Люблю большие города.
— На Манокаре ты жила в большом городе?
— Он большой по манокарским меркам — и маленький по здешним. Есть что-нибудь про Генлаора?
— Ничего. И мне это не нравится. Похоже, что на Ниаре его нет, но систему Близкого Солнца он не покидал. Космопол его разыскивает, я несколько раз прослушивал их закрытые каналы — никак не могут взять след. И насчет Руческела глухо.
— Руческел сбежал, потому что испугался тебя. Я бы на его месте радикально изменила внешность и тембр голоса и купила бы новые документы. Скорее всего, надо искать его там, где есть пластические хирурги высшего класса, — на Земле, на Незе, на Гинте…
— И еще на десятке планет, — буркнул Гонщик. — Он мне позарез нужен. Он что-то знает о природе моей мутации.
— Думаешь, Виллерт скажет тебе правду? Можем поспорить, что он либо соврет, либо так перемешает истину с ложью, что всей оставшейся жизни не хватит, чтоб разобраться. Не забывай: ведь именно он натаскивал эксцессеров!
— А что бы сделала ты?
— Не знаю, — помолчав, честно призналась Тина. — Возможно, доверилась бы силарцам… У них необычные методы, но они дважды помогали мне.
— Ты знаешь, кто ты: человек, который по собственной воле стал киборгом. А я ни черта о себе не знаю… кроме того, что я все-таки не Стив Баталов.
Кафе находилось под открытым небом — автоматическое, с одним-единственным роботом-официантом. Гонщик заказал пиццу и кофе, Тина ограничилась ломтиком жареного мяса и апельсином. Над стойкой вспыхнул большой телеэкран, после чего робот спросил:
— Господа, выключить телевизор?
— Оставь, — махнул рукой Стив.
На экране бушевало рыжее пламя. Голос диктора сообщил, что лесной пожар в Айридоне локализован и почти потушен, но огонь успел переброситься на саванну, так что борьба со стихией продолжается. Подтвердилось предположение о том, что в Айридону перебазировались неизвестные диверсанты, которые перед этим в течение суток держали в страхе весь Испанский архипелаг. Правительство принимает экстренные меры. Установлено, что диверсанты используют технику, принадлежавшую печально знаменитому «Галактическому лидеру» (в джунглях найдены останки двух обгорелых боевых аэрокаров — такие находились на вооружении у отряда «Цербер»). Не исключено, что к диверсии причастен Аксель Генлаор. Сам Генлаор, как уже сообщалось полчаса назад в экстренном выпуске ВНН, находится на борту крейсера «Мезон», флагманского корабля эскадры «Галактического лидера», которая стартовала с Палионы и сейчас уходит в открытый космос…
— Полчаса назад? Пошли! — Стив проглотил остаток кофе и поднялся.
— Подожди… — Тина торопливо выложила на столик несколько монет: исчезнуть не расплатившись — это все равно что заявить о себе на весь Хризополис (проще отнять кость у голодной собаки или погремушку у бодрствующего младенца, чем не заплатить по счету стандартно запрограммированному роботу-официанту). — Теперь пошли.
Через секунду они очутились в салоне яхты Гонщика. На ходу дожевывая последний кусок пиццы, Стив отдавал приказы автоматам.
— Хочешь его догнать? — спросила Тина.
— Да. Не представляю, что он задумал, но наверняка ничего хорошего.
Раздвинулись металлические створки, открывая проход в рубку.
— Садись в кресло второго пилота, — оглядывая приборы, бросил Стив. — Знаешь эту систему?
— Теоретически. Я о ней читала и видела виртуальную модель. У меня другая.
— Возможно, тебе придется взять управление на себя. — Гонщик включил бортовой компьютер и приказал: — Готовность к старту!
Поджечь джунгли — это была остроумная идея. Саймон гордился своей изобретательностью. В одном из домиков он нашел две большие бутылки с оливковым маслом, забытые второпях исследователями, — тут-то его и осенило. Шидал все-таки получит свое! Вылив масло, Саймон выскочил наружу, направил ствол бластера на лоснящийся пол и нажал на спуск. Масло вспыхнуло.
— Что ты опять сделал? — выглянув из-за соседней постройки, заорал манокарец.
В ответ Саймон усмехнулся — картинно, словно стоял перед видеокамерой. Потом, спохватившись, прицелился во врага, но тот уже успел спрятаться.
Пластиковый модульный домик почернел и осел на землю бесформенной обугленной грудой. Пламя перекинулось на траву, с травы — на ближайшие деревья. «Тот, кто будет все это снимать и комментировать для ВНН, теперь мой должник! — ухмыльнулся Саймон, любуясь делом своих рук. — Работа эксцессера!»
Правда, в происходящем было два минуса: во-первых, тупой манокарский тоталитарист не погиб в огне. Саймон рассчитывал, что Шидал начнет метаться, охваченный паникой, и в конце концов найдет свою смерть (ведь он по себе знал: для того чтобы сохранять присутствие духа, надо принимать мейцан, а Шидал этого делать не хочет). Тщетные надежды, как выяснилось несколько позже.
Во-вторых, проклятый ветер начал дуть не в ту сторону, и Саймон, с горделивой усмешкой глядевший на стихию, вдруг обнаружил, что пламя движется прямо на него! Он пустился бежать, запинаясь о корни, задыхаясь в обгоняющем лесной пожар едком дыму. Впереди за деревьями что-то блеснуло. Вода. Стараясь не думать о прожорливых тварях с зубами и щупальцами, Саймон с разбегу бросился в озеро: только здесь и можно спастись от огня.
Озеро было небольшое и круглое, на его темной поверхности покачивались громадные листья тропической лилии, сине-зеленые с пурпурной каймой. Кое-где из воды поднимались заросли розоватых гладких стеблей, а также торчали группками по пять-шесть штук несуразные черные метелки. Это место казалось мрачноватым даже при свете солнца, а когда небо заволокло дымом и наступили неурочные сумерки, оно стало воистину зловещим. Из-за деревьев доносились гул и потрескивание приближающегося огня, вой, рев, топот, хруст ветвей. Потом началось самое жуткое: Саймон увидел, что в озеро лезут выбегающие из джунглей животные! Он не позволил своим ногам подкоситься только потому, что стоял по грудь в воде, поднимая над головой бластер. Дикие звери — исконные враги человека, это общеизвестный факт! Они пришли сюда, чтобы загрызть его, как тот челармур! Стуча зубами и всхлипывая, Саймон начал стрелять в хищных тварей, но место убитых занимали все новые и новые. Краем глаза он уловил движение слева: черные метелки угрожающе покачивались, там кто-то притаился. Повернувшись в ту сторону, Саймон нажал на спуск, еле удержался, ощутив внезапный толчок, а потом осознал, что от его бластера осталась одна никчемная рукоятка. По воде расходились круги.
— Ты меня не подстрелишь!
Из гущи метелок выглядывал Шидал — мокрый, злобный, перемазанный сажей. Что он здесь делает, если должен был сгореть?!
— Вы же без допинга… — не желая верить своим глазам, простонал Саймон. — Почему вы спаслись?
— Потому что я — не ты!
— Ты — не я?.. — растерянно переспросил Саймон.
— Вот именно! — Манокарец принялся мерзко ругаться на своем родном языке.
Оглянувшись через плечо, Саймон обнаружил, что зверей стало больше.
— Убейте их, или они съедят нас! — взвизгнул он.
— Они спасаются от пожара, идиот! Смотри, они сейчас даже друг друга не трогают. Не бойся, у зверей инстинкт, они не станут жрать ходячую смесь дерьма и наркотиков.
— Какую смесь? — не понял Саймон.
— Тебя.
Деревья на опушке вспыхнули, и вскоре все озеро было охвачено кольцом пламени. В воду падали горящие ветки, животные беспокойно кричали. Саймон кожей ощущал страшный сухой жар — зачерпнув пригоршню воды, плеснул в лицо, не выпуская из поля зрения манокарца (чтобы вовремя сделать ноги, если тот попробует сократить дистанцию). Что-то вцепилось в одежду, полезло на плечо. Он с диким воплем отшвырнул от себя маленькое мохнатое существо. Зверек поплыл прочь, судорожно молотя лапами, и через несколько секунд вскарабкался на спину массивного черного барвирога — тот покосился назад, но сбрасывать гостя не стал. Саймон с тоской подумал об аэрокаре, который наверняка погиб в огне (такой уютный и надежный, с биотуалетом, медикаментами, едой и бортовым бластером!).
— Мы пропадем из-за вас! — крикнул он Шидалу. — Все потому, что вы хотели отомстить!
— Мне терять нечего, — отозвался манокарец. — Но перед тем как сдохнуть, ты мне заплатишь!
— Вы хоть раз в жизни пробовали думать? — Саймон шарахнулся в сторону, спасаясь от очередной пылающей ветки, — та зашипела и превратилась в черный зигзаг на воде. — Создавать эксцессы и снимать фильмы — это моя специальность! Люди в нас нуждаются, иначе им некуда деваться от скуки. Вы не должны судить меня по обычным меркам, потому что я стою выше добра и зла! Добро и зло — это всего лишь материал для наших фильмов…
— Ты стоишь по уши в дерьме, — перебил Шидал.
— Я талантливый человек! — в отчаянии огрызнулся Саймон (поди объясни этому типу, что такое «талантливый человек»). — Я начинал как выдающийся тележурналист, а потом меня пригласили в «Перископ» — и мои работы потрясли всю Галактику! Это вам хоть о чем-нибудь говорит?!
— Саймон, я не ангел…
— Это я успел заметить, ваше превосходительство!
— Я — приговоренный к смертной казни преступник. Я убил своих начальников и сбежал от наказания, а это одно из наитягчайших преступлений. Но по сравнению с тобой я просто святой! Хочешь узнать, что я с тобой сделаю, когда кончится твой… пожар?
— Меня не интересуют ваши извращенные фантазии, — передернув плечами, процедил Саймон сквозь зубы.
— А ты послушай, чтоб не скучать…
Шидал начал рассказывать, подолгу задерживаясь на особо отвратительных подробностях. Издерганный Саймон нервно озирался: если бы отойти от него подальше, чтоб ничего не слышать… Но около берега толпились животные, а шагнешь в сторону — кто знает, какая там глубина (видимо, о том же подумал и манокарец, потому что приблизиться к своей жертве не пытался). Необходимо что-то придумать, чтоб этот изверг замолчал… Внезапно Саймона озарило — и он заткнул уши. Наступила чудесная тишина. Губы манокарца еще некоторое время беззвучно шевелились, потом замерли. Саймон поглядел на низкий дымный купол и устало поморщился: где же пожарные, где спасатели? Они давно уже должны были появиться, а их все нет и нет! Это по их вине он чуть не погиб.
Наконец огонь ушел. Вокруг озера стояли тлеющие черные остовы, иные из них накренились и угрожающе скрипели. Небо по-прежнему застилал дым.
— Выходи на сушу! — приказал Шидал, направив на Саймона бластер.
Саймон поглядел на него, на столпившееся в воде зверье — а потом оттолкнулся от дна и поплыл к противоположному берегу.
— Ты куда?!
«Туда, где тебя нет», — мысленно ответил Саймон. Пока он не сообразил заткнуть уши, он успел услышать достаточно, чтобы понять: лучше умереть, чем попасть в лапы к Шидалу. Так что пусть стреляет — хуже не будет.
— Вернись! Убью!
Манокарец раза два выстрелил вслед — мимо, для острастки (Саймон определил это по тому, что вода на мгновение становилась горячей и тут же остывала). Потом послышалась его яростная ругань и крик:
— Пропустите меня! С дороги, тупые скоты!
Оставаясь на плаву, Саймон развернулся и глянул в ту сторону: Шидал протискивался к берегу, бесцеремонно расталкивая больших барвирогов. Значит, надо плыть побыстрее! Минут через десять ноги коснулись дна, он выбрался на припорошенную пеплом теплую землю. Манокарец бежал к нему вдоль кромки озера, размахивая бластером — мокрый, грязный, неописуемо отвратительный. «Да ведь это и есть тот самый вечный обыватель, о котором говорил шеф! — с горьким пафосом подумал Саймон. — Осатаневшее „живое сырье“! Он не понял моего фильма и теперь хочет…» Вспомнив, что именно Шидал хочет с ним сделать, он сорвался с места и бросился в чащу.
В черном выгоревшем лесу даже звуки умерли, но Саймон слышал позади топот и хруст — враг не отставал. Его поражала живучесть манокарца: столько выдержать, не принимая допинга! По крайней мере, сам он давно бы уже свалился замертво, если б не мейцан. Подумав о мейцане, Саймон ощутил укол тревоги: у него осталось всего три капсулы. Изъятый у Ромеля запас подарил ему несколько дней полноценной жизни, но слишком быстро иссяк. Завтра он израсходует последнее — а потом станет легкой добычей для Шидала. Этот кошмарный тип не отвяжется, месть — тоже своего рода наркотик.
Впереди, за обугленными черными колоннами, как будто виднелись скалы. Саймон прибавил скорости. Там, в скалах, он спрячется… и примет еще одну дозу… а то раны разболелись и дыхание сбивается… кроме того, со скалы можно прыгнуть и разбиться насмерть… если мейцан закончится и никакого чуда не произойдет… он все-таки оставит Шидала в дураках!..
Скалы, так и есть. Невысокие, покрытые слоем копоти. Цепляясь за выступы, Саймон ловко, как обезьяна, полез наверх — и вскоре оказался на неровной площадке примерно три на четыре метра, с одиноким кустиком на краю. Живым, не обгоревшим. С одной стороны высился каменный гребень. С другой громоздились растрескавшиеся уступы, дальше открывался вид на пепелище. У горизонта клубилось черное и багровое, а выше завис целый рой серебристых точек — пожарные машины. Шидал стоял у подножия скалы и смотрел вверх, запрокинув голову. Саймон оглядел площадку: как назло, ни одного булыжника. Его мучила жажда, боль усиливалась. Вытащив три последние капсулы, он проглотил их и обреченно вздохнул — сейчас нет смысла экономить. Вновь поглядев вниз, обнаружил, что манокарец карабкается по скале — медленно, без особой сноровки, зато с леденящей целеустремленностью. Саймон опять начал озираться: он не рассчитывал найти здесь хороший кирпич, но если в мире есть справедливость, пусть ему подвернется небольшой, зато увесистый камешек… Справедливости в мире не было.
Взгляд Саймона задержался на кустике. Тоже сгодится… Он схватился за ветки, однако через секунду со стоном разжал окровавленные руки — шипастая сволочь! Стянув через голову рубашку, разорвал ее на куски, обмотал ладони тканью и выдрал кустик из расселины, а потом швырнул Шидалу на голову. Против ожиданий, манокарец не сорвался.
— …И за это заплатишь!.. — долетел до Саймона сдавленный выкрик.
Саймон обреченно смотрел, как его недруг ползет по скале вверх. Растение зацепилось колючками за куртку Шидала, тот громко и хрипло дышал — но все равно приближался к цели. Внезапно Саймон почувствовал себя лучше; усталость, боль, жажда — все исчезло. Ага, новая доза мейцана подействовала… Поглядев опять на Шидала, он расхохотался:
— Ну и дурацкий у вас вид с этим кустом на спине, ваше превосходительство! Вы бы на себя со стороны… — договорить он не смог — захлебнулся смехом.
— Дозу принял, идиот! — проницательно заметил Шидал, задержавшийся передохнуть на опасно узком выступе. — У тебя еще много осталось?
Ни черта у меня не осталось, спохватился Саймон. Надо удирать, пока есть возможность.
Он полез по уступам наверх. С гребня увидел, что за скалами расстилается саванна с редкими группами деревьев — зеленая, невыгоревшая. На горизонте колыхалась стена густого дыма. Лишь бы направление ветра не изменилось… Спуск оказался достаточно легким, и наконец Саймон растянулся на траве, молясь, чтобы манокарец свернул себе шею. Над саванной расцвел закат, обезображенный черными мазками. Шорох осыпающихся камешков и усталая ругань заставили Саймона вскочить на ноги. Он в панике огляделся, заметил в траве выбеленную солнцем кучку костей какого-то животного, схватил первое, что подвернулось под руку (череп барвирога), — и метнул Шидалу в лицо, едва тот высунулся из-за скалы. Манокарец пошатнулся. Охваченный отчаянием, Саймон прыгнул вперед, лягнул его в пах и вырвал из рук бластер. Манокарец взвыл и рухнул на землю, но все-таки сумел сделать подсечку, а когда Саймон, перекатившись, вскочил — тот уже выхватил пистолет Волынина.
— Он стреляет, кобура водонепроницаемая… — страдальчески морщась, прохрипел Шидал.
Саймон осознал, что находится в незавидном положении: бластер-то он у противника вырвал, но держал за ствол… Отпрыгнув в сторону, укрылся в гроте, который приметил еще раньше, а манокарец спрятался за камнем.
— Что, не нравится, когда бьют?! — крикнул Саймон. — Мне тоже не нравилось!
— Я тебя еще не так буду бить, когда поймаю! — рявкнул в ответ Шидал.
Со стороны заката приближался аэрокар с красным крестом на дверце. Ясно, опять охотники за эксцессерами, а крест — для отвода глаз.
— Вам нужна медицинская помощь? — спросил усиленный динамиком голос.
Примитивная хитрость… Скривившись, Саймон полоснул лучом по окнам машины. Как будто внутри вскрикнули, потом аэрокар набрал высоту и улетел.
— Саймон, сдавайся! — потребовал манокарец.
Осторожно выглянув из грота, Саймон выстрелил на голос. В край валуна, который лежал в нескольких метрах от его укрытия, ударила пуля, выбив фонтанчик каменных осколков.
— У вас нет парализатора, правда? — рассмеялся Саймон — его опять охватила эйфория. — А стрелять в меня из этой штуки вы не станете!
Он заметил, что ветви ближайшего куста качаются, и нажал на спуск, но вместо манокарца на землю упала желтая птица с венчиком на голове. Здесь слишком много кустов, больших камней и гротов: с одной стороны, удобно прятаться, а с другой — враг, несмотря на свою тупость, тоже прячется и выжидает… Вдруг Саймон заметил в небе группу летательных аппаратов, они стремительно приближались. И это не аэрокары, это… боты космического десанта! Шесть штук. На корпусе каждой машины светилась эмблема Вооруженных Сил Ниара.
Сжав рукоятку бластера, скользкую от пота и сочащейся из порезов крови, Саймон с нарастающим беспокойством наблюдал за аппаратами. Что им тут понадобилось? Может быть, у них учения?.. Да, наверное, ведь у военных иногда бывают учения… Господи, пусть это будут просто учения, а не облава на эксцессеров!
Боты синхронно приземлились. Из них высыпали десантники в боевой экипировке — и мгновенно рассредоточились, укрывшись в траве, за валунами, за кустами, за корпусами своих машин. Потом из крайней выкатилось восемь роботов. Они взяли машину в кольцо, после чего над ней возник мерцающий купол. Генераторы силового поля, догадался Саймон.
Из бота, накрытого силовым куполом, вышли еще люди. Первый — в форме полковника, остальные — в штатском. Советник президента Ниара по чрезвычайным ситуациям, полномочный представитель Космопола в системе Близкого Солнца, комиссар полиции Испанского архипелага, комиссар полиции Айридоны, замминистра внутренних дел, кто-то еще… Полковник поднес к губам коробочку усилителя.
— Эй, вы! Нам надоели ваши игры! У вас есть десять минут, чтобы сдаться властям! В противном случае мы отутюжим всю местность в радиусе двадцати километров, а потом соберем для опознания ваши останки!
«Наверное, во время военных учений так и полагается…» — не желая прощаться с угасающей надеждой, сказал себе Саймон.
— Первая минута истекла! — предупредил командир десантников. — Бросайте оружие и выходите — все до одного, сколько вас там прячется!
Совсем рядом что-то лязгало — через секунду Саймон понял, что это стучат его зубы. Конец. Сейчас его убьют. Господи, да что он такого сделал, чтобы против него бросили космических десантников?! Это же элитные бойцы, обученные выживать в любых условиях и убивать голыми руками…
— Вторая минута истекла!
Саймон со стоном вздохнул. Ничего… Ниар недаром считается высокоцивилизованной планетой: смертную казнь здесь упразднили еще несколько столетий назад. Значит, максимум, что ему грозит, — это пожизненное заключение. Надо сдаваться.
— Третья минута истекла!
— Не стреляйте! — дрожащим голосом крикнул Саймон. — Я иду!
Он вышвырнул из грота бластер, поднял руки над головой и на подгибающихся ногах поплелся навстречу судьбе. Комиссар полиции Испанского архипелага встрепенулся, прищурился, а потом задумчиво кивнул. Узнал, понял Саймон. Он шел медленно, с горькой иронией думая о том, что выглядит сейчас точь-в-точь как герой кинобоевика: по пояс обнаженный (рубашкой пришлось пожертвовать, чтобы выдрать тот чертов кустик), израненный, одинокий… Хорошо, если эту сцену покажут во «Всепланетных Ниарских Новостях». Затаившиеся десантники смотрели на него с изумлением. Защищенные силовым полем должностные лица — тоже.
— Кто вы такой? — спросил советник президента. — Диверсант?
— Нет, я гражданин Ниара… Мне нужно лекарство, господа!
Чиновники начали переглядываться.
— Теракты на островах и поджог леса — твоя работа? — холодно поинтересовался полковник.
— Ну да, моя… — Саймон беспомощно улыбнулся: он чувствовал себя до предела измученным, голова кружилась. — Я ни в чем не виноват. Меня приучили к наркотикам и заставили совершать нехорошие поступки…
После этого признания наступила мертвая тишина. Полковник даже про отсчет времени забыл — только глядел на Саймона и хлопал глазами, а потом вдруг разразился семиэтажным матом.
— И все это сделал вот такой дохляк? — потрясенно пробормотал кто-то из десантников.
Несмотря на паршивое самочувствие, Саймон ощутил обиду: он, быть может, самый великий преступник за всю историю Ниара — а о нем так неуважительно отзываются!
— Сколько еще ублюдков там прячется? — полковник показал на скалы.
— Один, — торопливо сообщил Саймон.
— Выходите все! — не поверив, крикнул полковник в усилитель. — Немедленно!
— Сейчас выйду! — донесся со стороны скал голос Шидала. — Но у меня есть условие, и я на нем настаиваю! Вы должны обещать, что посадите меня в одну камеру с Саймоном Клиссом!
Господи, только не это! Неужели они согласятся?.. Саймон с мольбой смотрел на чиновников: пусть уж лучше сразу пристрелят, на месте… К счастью, представителям власти требование Шидала показалось чересчур наглым.
— Он еще будет ставить нам условия! — возмутился замминистра внутренних дел.
— Если хотите жить, сдавайтесь! — рявкнул командир десантников. — Через две минуты открываем огонь!
— Сдаюсь!
Из кустов вылетел пистолет Волынина — описал параболу и шлепнулся в траву. Потом появился Шидал с поднятыми руками, он шествовал с мрачным достоинством. На всякий случай Саймон попятился, чтобы быть поближе к десантникам.
— Саймон Клисс?.. — одновременно произнесли советник президента и представитель Космопола.
— Эксцессер из «Перископа»? — подхватил замминистра, впившись в Саймона долгим взглядом. — Да, это он! Только очень грязный… Помните голограмму?
— За его поимку назначена денежная премия, и мои парни должны ее получить! — заявил полковник. — Кто из ваших еще там сидит?
— Больше никого, — ответил Шидал. — Господа, я не преступник, а политический беженец с Манокара! Я здесь, потому что пытался обезвредить убийцу. Это я сбил аэрокар Саймона Клисса и прекратил бойню на островах, прошу вас это учесть!
«Ты меня сбил после того, как сдох мой бортовой бластер, — про себя дополнил Саймон. — Но об этом ты им не скажешь…»
— Прочесать местность! — распорядился командир десантников. — Дарлинг, Сергеев — по машинам!
Десантники цепью двинулись к скалам, два бота поднялись в воздух. Закат догорал.
— Вам инкриминируется как минимум незаконный въезд на Ниар и незаконное хранение оружия, — повернувшись к Шидалу, предупредил замминистра. — Ваше имя?
— Джениз Шидал. Я как раз собирался попросить у вашего правительства политического убежища… Видите ли, господа, без оружия мне никак нельзя — за мной охотятся агенты манокарских спецслужб. Я всегда был убежденным противником тоталитаризма и поэтому подвергаюсь преследованию со стороны реакционного манокарского режима.
Это Шидал-то — противник тоталитаризма?! Саймон даже рот приоткрыл. До чего убедительно врет! Пожалуй, если бы «Перископ» не приказал долго жить, шеф бы с радостью взял Шидала на работу (чего доброго, еще и Саймоном бы пожертвовал, чтоб заполучить такого перспективного сотрудника). Чиновники попались. Среди штатских, которые стояли за спинами высокого начальства, возник тихий ропот. «Все-таки человек прогрессивных убеждений, борец против тоталитаризма, диссидент… — донесся до Саймона чей-то возбужденный шепот. — Нельзя же с ним как с бандитом…»
— Почему вы сразу не попросили политического убежища? — Голос замминистра на градус потеплел.
— Мне было некогда, — Шидал попытался интеллигентно улыбнуться, и это у него почти получилось. — Я хотел остановить Саймона Клисса, пока он не взорвал всю вашу планету.
— Не верьте ему! — не выдержал Саймон. — Это убийца-садист, он хотел подвергнуть меня пыткам! Знаете, чем он мне угрожал?
— Он невменяем, — Шидал искоса поглядел на Саймона и с сожалением покачал головой. — Под наркотиками, поэтому все, что он говорит, — сплошной бред. Возьмите у него кровь на анализ, и сами убедитесь!
— Может, уберем поле, полковник? — повернулся к командиру десантников замминистра. — Похоже, никого тут больше нет.
Военный секунду поколебался, но потом властно махнул рукой. Призрачный купол исчез.
— Возьмите у этого парня кровь на анализ, — распорядился замминистра, указав на Саймона.
Тот все еще не терял надежды раскрыть доверчивым должностным лицам глаза на истинную сущность Шидала.
— Его надо посадить в тюрьму — только не в ту, где буду сидеть я, а в какую-нибудь другую! В стальную камеру, и дверь заварить, чтоб он оттуда не вышел… — Кто-то схватил Саймона за руку, в палец впилась игла — от неожиданности он на мгновение замолчал, но потом продолжил: — Он сказал, что уничтожит у меня на глазах все мои лекарства, потом изобьет меня, потом изнасилует, потом заставит съесть целую тарелку живых пауков…
— Господа, это же эксцессер! — перекрывая голос Саймона, заговорил Шидал. — Ложь — его профессия. Да разве мог я такое сказать?! Я всегда мечтал только о том, чтобы над моей родной планетой взошло солнце свободы и демократии!
— Из-за эксцессеров покончила с собой моя сестра, — метнув на Саймона полный неприязни взгляд, произнес комиссар полиции Айридоны.
— И нечего рассказывать нам всякие гадости про пауков! — добавила пожилая дама в строгом деловом костюме.
— Ну что? — спросил замминистра у врача, который смотрел, непонятно прищурившись, на экранчик портативного медавтомата.
— Я бы сказал, что вместо крови у него в жилах течет мейцан… — пробормотал врач и добавил что-то еще еле слышным шепотом.
Замминистра кивнул.
— Я надеюсь, что гуманное правительство Ниара предоставит мне политическое убежище, — опять начал Шидал. — Я признаю, что совершил несколько правонарушений, и готов отсидеть положенный срок в ниарской тюрьме. У меня есть некоторые средства, и я бы хотел нанять хорошего адвоката, с именем…
«Некоторые средства… — вяло усмехнулся Саймон. — Деньги за Джельду!» Происходящее смахивало на дурной сон: ведь он столько раз лгал — и ему верили, а теперь он искренне хочет сказать правду, предупредить их насчет этого типа, но все думают, что он врет, и отмахиваются. Ладно, тем хуже для них…
— …Отправить Клисса на военную базу, — расслышал он негромкий голос замминистра. — Я боюсь, в Хризополисе его растерзают, а нам нужно, чтобы он дожил до суда.
— Устроим, — отозвался полковник. — Послушайте, мои ребята рассчитывали на шайку специально подготовленных диверсантов или даже андроидов — а здесь один-единственный полуживой сукин сын, и это он взорвал завод, устроил экологическую катастрофу, убил сорок пять человек, выжег несколько десятков квадратных километров джунглей!
— Вы — военный человек, — заметил комиссар полиции Испанского архипелага. — У вас чем мощнее противник, тем больше разрушений он может произвести. А у нас иначе… Наиболее жестокие преступления чаще всего совершают такие субъекты, как Саймон Клисс, — эгоцентричные деградировавшие психопаты.
«Он настроен против меня, потому что я сорвал ему день рождения, — утешил себя Саймон, до глубины души задетый такой характеристикой. — Он необъективен».
Небо налилось темной зеленью, на западе светилась узкая темно-розовая полоска. Зарево вдали исчезло — видимо, пожар все-таки потушили. Новоиспеченный борец против тоталитаризма произносил импровизированную речь перед ниарскими чиновниками, призывая их всячески поддерживать манокарских диссидентов, которые подвергаются жестоким гонениям со стороны антинародного правительства.
«И ведь он выкрутится! — с грустью подумал Саймон. — Так же, как на Рошегене, после катастрофы в Рисахэи…» Выкрутится, а потом, спустя много лет, придет к воротам тюрьмы, чтобы встретить свою жертву… При одной мысли об этом у Саймона поджилки затряслись — пауков он всегда боялся, не говоря уж обо всем остальном. Надо, чтобы его приговорили к пожизненному заключению! Тюрьмы на Ниаре достаточно благоустроенные. Он сознается во всех своих преступлениях, даже в тех, которых не совершал… Тогда его никогда не выпустят на свободу, и Шидал до него не доберется.
Подбежавший десантник отрапортовал своему командиру, что неприятеля в окрестностях не обнаружено.
— В машину его, — распорядился полковник, кивнув на Саймона.
Двое рослых десантников потащили Саймона к боту. Врач с медавтоматом под мышкой пошел рядом.
Военная база — это хорошо… Десантники не позволят «живому сырью» растерзать несчастного эксцессера, и Шидала туда не пустят. А остаток своей жизни Саймон проведет в безопасной и надежной, как банковский сейф, тюремной камере!
