Я продолжал искать одиннадцатый аварийный канал методом проб и ошибок; шкала была хоть и маркирована, но не номерами каналов. Видно, у тетушки был свой собственный шифр. Так, надпись на кнопке «помощь» означала, как выяснилось, вовсе не аварийную сигнализацию, а «духовную поддержку», ибо, нажав ее, я вызвал в наушниках следующую тираду:

«Говорит Святейший Ангел-Вестник, взывающий из глубины души непосредственно к вам. Весть несется из храма Христова Дома, Тихо на Луне. Настройтесь на нашу волну в восемь часов в воскресенье, чтобы послушать об истинном значении Писания Пророков, а также отправьте дары вашей любви по адресу: ящик 99, станция Ангела под Тихо. Тема сегодняшнего благовеста: „Как узнать Христа, когда Он придет к нам“. А теперь послушайте в исполнении храмового хора „Иисус держит меня в Своей…“»

Такого рода помощь опоздала примерно минут на сорок, и поэтому я перешел на другой канал. И тут я, по голосу ответившего, понял, что нахожусь на канале тринадцать. И я вызвал его:

– Капитан Миднайт вызывает капитана Мэрси. Ответьте, капитан Мэрси!

– Мэрси, наземный контроль Гонконга Лунного. Миднайт, во что вы опять вляпались? Прием.

Я попытался в нескольких словах объяснить, как попал на его оперативную связь. Он не дал мне договорить.

– Миднайт, ну и туману вы напустили! Дайте мне поговорить с вашей женой, я ей больше доверяю!

– Она сейчас говорить не может, так как ведет автобус.

– Бросьте! Вы же сами сказали, что сели в «Услышь, меня, Иисус!» пассажиром. Это же автобус Лилибет Вашингтон, так почему же его ведет ваша жена?

– Но я и пытаюсь вам объяснить: ее ранило, то есть тетушку Лилибет, а не мою жену… На нас напали бандиты.

– В этом районе бандитов нет!

– Вы правы: мы их уничтожили. Капитан, выслушайте и сделайте выводы сами. Нас атаковали бандиты. У нас трое убитых и двое раненых… а моя жена ведет автобус, так как среди присутствующих с этим может справиться только она.

– Вы ранены?

– Нет.

– А почему же только ваша жена может вести автобус?

– Только она.

– Но позвольте, еще позавчера вы управляли космолетом… или им управляла ваша жена?

– Нет, управлял я. Что вас не устраивает, капитан?

– То, что вы можете вести космолет и не можете – маленький старый вездеход. Такое трудно переварить.

– Ничего трудного. У меня нет одной ноги, вот и все. Я не «потерял» ее, она тут рядом. Но я не могу ею воспользоваться.

– Почему же?

Я глубоко вздохнул и попробовал вспомнить эмпирические законы баллистики, действующие на планетах, имеющих атмосферу…

– Капитан Мэрси, есть ли в вашей организации или в Гонконге Лунном кто-либо, кого может заинтересовать факт нападения бандитов на общественный транспорт, обслуживающий город? И всего в нескольких десятках километров от городских ворот? И есть кто-нибудь, способный принять раненых и мертвых, когда мы прибудем? Такой, кого не занимает, кто и почему ведет этот автобус? И кто никак не может уразуметь, что у человека много лет назад ампутирована нога?

– Но почему же вы так сразу и не сказали?

– Черт возьми, капитан, это же не ваше собачье дело!

Несколько минут в наушниках царило молчание, затем капитан Мэрси спокойно произнес:

– Может, вы и правы, Миднайт. Я соединю вас сейчас с майором Бозеллом. Он вообще-то оптовый торговец, но ему одновременно подчинили дружины безопасности. Поэтому вы должны будете обо всем доложить ему.

Оставайтесь на связи!

Я ждал, одновременно наблюдая, как Гвен ведет машину. Когда мы только тронулись с места, она управляла резковато, как это всегда бывает с водителями, севшими за руль чужого транспорта. Но теперь машина шла гораздо мягче и вовсе без того напора, с каким ее вела тетушка Лилибет.

– Бозелл слушает. Вы готовы ответить?

Я ответил… и почти сразу же попал в кошмар ощущения «дежа вю», когда он прервал меня категорическим заявлением:

– В этом районе бандитов нет!

Я вздохнул:

– Если вы так утверждаете, майор… Но там лежат девять трупов и один брошенный вездеход. Может случиться, что кто-нибудь постарается убрать эти трупы или снять с них скафандры и оружие и завладеть вездеходом… до того как это сделают мирные жители, также полагающие, что в этом районе бандитов нет…

– Хм-м. Чоу-Му сказал мне, что послал спутник-разведчик, чтобы заснять место стычки. Если там в самом деле есть брошенный вездеход…

– То?.. Майор, мне неважно, верите вы мне или нет. И я не взываю к помощи. Мы будем у северного воздушного шлюза в три тридцать. Можете ли вы обеспечить, чтобы нас встретили медики с носилками? Для миссис Лилибет Вашингтон. Она является…

– Сам знаю, кем она является. Она правила этим автобусом, когда я еще был ребенком. Дайте мне поговорить с ней!

– Она ранена, я же сказал вам? Тетушка Лилибет лежит на полу, и я надеюсь, что всего лишь спит. Если же нет, то я все равно не стану ее тревожить, чтобы не усилить кровотечение. Вам следует позаботиться, чтобы в шлюзе были люди, готовые принять ее на носилки. А еще надо обеспечить, чтобы с автобуса сняли трех убитых, среди которых – маленький ребенок.

Мать этого мальчика и еще двоих детей, Екатерина О'Тул, в шоке. Ее муж житель вашего города, Найджел О'Тул. Желательно вызвать и его, чтобы он позаботился о своей семье. Вот и все, майор! Когда я позвонил вам, меня тревожило, сколько же там еще осталось бандитов. Но раз в вашем районе «бандитов нет», то нет и смысла посылать отряды безопасности в Море Ясности в такой великолепный солнечный день. И сожалею, что потревожил ваш сон.

– Ладно, ладно! Мы тут для того, чтобы приходить людям на помощь. И не надо язвить! Наш разговор записывается. Назовите ваше полное имя и повторяйте за мной: «В качестве представителя Лилибет Вашингтон из капсулы „Счастливый Дракон“, работающей в автобусной компании „Апокалипсис и Пришествие Царствия“, я уполномочиваю майора Керка Бозелла, командира и менеджера дружин безопасности Гонконга Лунного…»

– Погодите, погодите, что все это значит?

– Это обычный стандартный контракт об охране и защите предприятий с гарантированной оплатой услуг. Посудите сами: вряд ли вы можете рассчитывать на то, чтобы бесплатно поднять взвод дружинников среди ночи!

Никаких даровых ленчей!

– Хм-м. Майор, случалось ли вам пользоваться геморройными свечами или чем-нибудь в этом роде?

– Э? Я применяю тигровый бальзам. А зачем вам?

– Я полагаю, бальзам вам сейчас понадобится. Возьмите свой «стандартный контракт», сверните его в трубочку с остреньким концом и…

Я оставил в эфире тринадцатый канал и бросил попытки найти канал аварийный. Насколько я успел разобраться, не было никакого смысла взывать о помощи по одиннадцатому каналу, раз я уже поговорил с единственно возможными спасателями. Я приблизился к шлему Гвен и подвел итоги своим переговорам:

– Оба кретина утверждают, что бандитов здесь нет!

– А может, это были и не бандиты? Может, всего-навсего аграрии, требующие политических реформ? Надеюсь, мы не попадем теперь в лапы правых реакционеров?.. Ричард, мне лучше не говорить, когда я веду автобус. Чужая машина, непривычная дорога, вернее, полное ее отсутствие…

– Прости, голубушка! Ты справляешься чудесно. Могу ли я тебе помочь?

– Мне бы очень помогло, если бы ты следил за вехами-указателями.

– Разумеется, послежу!

– Тогда я смогу смотреть за рельефом дороги прямо перед собой.

Некоторые из этих рытвин хуже, чем на Манхэттене…

– Это невозможно!

Мы придумали способ облегчить ее работу. Когда я замечал веху, я трогал ее за локоть, если же замечала она, ее колено прикасалось к моему.

И мы больше не переговаривались, так как соприкосновение шлемов мешало вести машину.

Через час впереди показался вездеход, который очень быстро приближался. Гвен постучала по своему шлему в области уха. Я прижал к ее шлему свой. Она спросила:

– Как по-твоему, еще одни «аграрии-реформаторы»?

– Не исключено.

– Но у меня же нет больше патронов!

– И у меня тоже, – вздохнул я, – нам остается только сесть с ними за стол переговоров. В конце концов, насилие ведь ничего не решает!

Гвен не вполне женственно прокомментировала мою сентенцию и напомнила:

– А тот пистолетик, который ты конфисковал у сира Галахада?

– О милая, я ведь даже не взглянул на него! Можешь напялить на меня дурацкий колпак.

– Нет, Ричард, ты не глуп, а просто очень возвышен… Но все же погляди.

Я извлек из-за ремня конфискованный пистолет и поизучал его, затем снова прикоснулся к шлему Гвен своим.

– Родная, ты мне не поверишь, но… он не заряжен!

– Вот тебе раз!

– В самом деле «вот тебе раз»! У меня нет слов, но ты можешь процитировать самое себя…

Я отшвырнул бесполезное оружие в угол автобуса и вгляделся в быстро приближающийся вездеход. Зачем тому недоумку понадобился незаряженный пистолет? Сущее безумие!

Гвен снова похлопала по «уху» шлема. Я прижался к нему.

– Что?

– Держу пари, патроны у мертвеца хранились отдельно!

– Не буду спорить, скорее всего так. Но, Гвен, если я начну обшаривать труп, то может показаться, что остальные двое убитых мне так же безразличны… Нет, не годится…

Но тут оказалось, что встречный вездеход идет не прямо на нас, а по параллельному курсу на расстоянии около двух сотен метров. Стало ясно, что он не собирается с нами сталкиваться. К тому же я успел прочесть на его борту надпись «Дружина безопасности ГКЛ».

И почти сразу же меня окликнул Мэрси:

– Бозелл говорит, что увидел вас, но не смог связаться по радио.

– Не знаю, почему он не смог, вы же сумели?

– Потому что, как я понял, вы не на том канале. Миднайт, что бы вы ни предпринимали, все идет наперекосяк, ибо вы всегда что-нибудь путаете!

– Вы мне льстите! Что же я обязан был делать на этот раз?

– Должны были находиться на канале безопасности, то есть втором. Он предназначен для налунного транспорта.

– Каждый день чему-нибудь учишься. Благодарю вас.

– Тот, кто не знает этого, не имеет права водить транспорт по поверхности данной планеты.

– Капитан, вы бесконечно правы! – заметил я и выключил рацию.

Гонконг Лунный показался на горизонте за много минут до нашего прибытия. Огромный пилон аварийной посадки, громадные тарелки-антенны для связи с Землей и еще большие – для Марса и Пояса астероидов, зеркала гелиоэнергетических установок… По мере приближения к городу впечатление от его внешнего облика становилось все грандиознее.

Я понимал, что все горожане живут под герметичной оболочкой, в громадной капсуле, и поэтому забыл, как много крупных промышленных установок находится на поверхности Луны. Забыть это было тем более нелепо, что вся экономика Луны базируется на использовании солнечной энергии, резких перепадов температуры между днем и ночью, а также условий абсолютного вакуума. Но ведь моя жена отметила, что я слишком «возвышен», а стало быть, и рассеян!

Мы проехали мимо нового комплекса «Ниссан-Шелл», многих гектаров труб и потрескавшихся колонн, перегонных установок, цистерн, насосов и пирамид-хранилищ… Длинные тени, отбрасываемые конструкциями под восходящим солнцем, делали пейзаж похожим на рисунки Гюстава Дорэ, картины Питера Брейгеля и Сальвадора Дали…

Затем мы подъехали к северным шлюзовым воротам ГКЛ.

Из-за тетушки Лилибет нам позволили использовать малый (и «быстрый») служебный вход. Сперва прошел Билл как сопровождающий тетушку (он это заслужил сполна!), затем «леди Д» и ее выживший супруг, и только после них – Екатерина О'Тул с детьми. Дражайшая Дайана в последние минуты пребывания в автобусе вновь самовыражалась, требуя, чтобы мы сперва доставили ее в космопорт, а потом уже подъехали к воротам города. Но Билл и я не позволили ей досаждать Гвен своими королевскими распоряжениями, зато еще больше (если только это возможно!) невзлюбили ее. Я был рад, когда она наконец исчезла в глубине шлюза.

Кроме того, мне сразу стало спокойнее, когда из главных ворот показался муж Екатерины, который сопроводил через служебный вход свое семейство, включая трагическое маленькое тельце. Гвен на прощание обняла Екатерину, пообещав созвониться с ней позже…

И тут нам дали от ворот поворот, ибо наше дерево-сан не пропустили через служебный вход. Пришлось выйти наружу, пройти до более крупного (и медленнее пропускающего) входа. Я заметил, как люди спускали из башни нашего «Услышь, Иисус!» тело стрелка Тэдди, другие выгружали багаж автобуса под присмотром четырех вооруженных гвардейцев. Мне стало любопытно, чем же был этот груз (хотя это и не мое дело!). А может, и мое – поскольку вполне вероятно, что именно этот груз спровоцировал нападение и стал причиной жертв…

Мы вошли в большой шлюз: сами, дерево-сан, малый чемодан, сумка, увязанные в пакет парик с кимоно, палка, протез. Шлюз закрылся, и мы попали в длинный, ведущий наклонно вниз туннель, перекрытый двумя герметичными дверьми. Во второй двери имелась щелевая установка-автомат для подачи малых доз воздуха. На ней сияла надпись: «Дополнения к правилам: посетители, оставьте, пожалуйста, полкроны за 24 часа!» Внутри автомата сквозь стекло виднелась тарелочка с лежащей на ней мелочью. Я кинул в щель крону – за Гвен и себя.

В самом конце туннеля находилась еще одна дверь перепада, пройдя через которую мы наконец оказались внутри города.

У самого входа (выхода) располагались скамьи для тех, кто должен был снять (надеть) скафандры. С чувством облегчения я начал расстегивать молнию своего скафандра и быстро приладил на место протез.

…«Иссохшие кости» могли сойти за поселок, «Счастливый Дракон» – за городок, но Гонконг Лунный был настоящим мегаполисом, вторым после Луна-Сити. Поначалу он показался несколько пустынным, но ведь была еще ночь и бодрствовали лишь те, кто работал по ночам. И даже те, кто вставал спозаранок, имели в запасе еще два часа законного сна. И неважно, что снаружи был разлит солнечный свет!

Но и эти почти безлюдные городские коридоры-улицы заявляли о своей принадлежности к мегаполису. Над «раздевальными» полками висели надписи:

«Вы пользуетесь этими полками на свой страх и риск. Найдите камеру хранения Яна – там упакуют и застрахуют! Цена – 1 крона за 1 скафандр».

Под этим от руки приписано: «Соображай получше и найди Сола: не упакует и не застрахует, а просто честно сохранит за полкроны».

Каждая надпись была снабжена стрелкой. Одна указывала влево, другая вправо.

Гвен спросила:

– Так что, милый, Сол или Ян?

– Ни тот ни другой. Тут все достаточно похоже на Луна-Сити, и я соображу, как мне себя вести. Дай подумать.

Я поглядел кругом, вверх и вниз и заметил красный световой указатель.

– Там отель. Раз уж я на протезе, то могу взять скафандры. Ты сможешь дотащить остальное?

– Конечно. А твоя палка?

– Я ее засуну за пояс, не волнуйся.

Мы двинулись к отелю. За окошком портье лицом к входной двери сидела молодая женщина, штудировавшая классический учебник о рекомбинации генов. Она подняла глаза:

– Вы лучше сперва отдайте на хранение скафандры. Сол за следующей дверью.

– Нет, нам просто нужен большой номер с ложем императрицы, мы поместим скафандры в углу.

Она проглядела список номеров. – Имею отдельные комнаты, двуспальные кровати, счастливые люксы… Но того, что вам надо, не имеется. Все занято.

– А сколько стоит «счастливый люкс»?

– По-разному. Есть один с двумя царскими постелями и освежителем.

Есть другой – без кроватей, но со стеганым покрытием пола и множеством подушек. А еще здесь есть…

– Сколько стоит люкс с двумя «царскими кроватями»?

– Восемьдесят крон.

Я терпеливо промолвил:

– Слушайте, гражданка, я сам уроженец Луны. Мой дедушка ранен на ступеньках «Бон Марше».

Его отец выслан за причастность к анархосиндикализму. Я знаю цены в Луна-Сити, а в Конго они вряд ли выше. Зачем вы так заламываете? У вас что, только один вакантный номер?

– Вы не слишком меня поразили, приятель. Каждый может сказать, что его предки делали Революцию и даже больше. Вот мои прародители приветствовали Армстронга, когда он ступил на Луну. Попробуйте переплюнуть меня!

Я усмехнулся.

– Не смогу и попытаюсь сохранить спокойствие. Так какова реальная цена двойного номера с одной большой постелью и освежителем? Не для туристов, а для своих?

– Стандартный двухместный номер с большой постелью и освежителем идет за двадцать крон. Вот что, приятель, – вряд ли кто займет люксы так поздно… или так рано. Я, пожалуй, сдам вам люкс «для оргий» за двадцать крон, но вы должны будете освободить его в полдень.

– Десять крон.

– Грабитель! Восемнадцать. Дешевле – мне в убыток.

– Какие убытки! Вы же сами сказали, в этот час вряд ли сдадите что-нибудь вообще. Пятнадцать крон.

– Ну ладно, гоните денежки. Но в полдень вы должны будете освободить номер.

– Договоримся на тринадцать часов, мы провели всю ночь на ногах. И очень трудную ночь.

Я отсчитал деньги.

– Я знаю. – Она кивнула в сторону терминала. – «Гонг Гонконга» дал несколько бюллетеней о вас. Ладно, в тринадцать, а если задержитесь, то заплатите по полному тарифу либо перейдете в обычный номер. А что, это в самом деле бандиты? На дороге от «Счастливого Дракона»?

– Мне было официально заявлено, что в этом районе бандитов не имеется. Просто мы напоролись на «недружественных чужаков». И заимели троих убитыми, а двоих – ранеными. Мы их доставили сюда…

– Да, я знаю. Не хотите ли получить расписку? За одну крону я напишу вам ее и проставлю любую нужную вам сумму. Да, кстати, у меня для вас три послания.

Я довольно глупо заморгал.

– Как? Никто не знает, что мы в этом отеле. Мы и сами не знали, что попадем сюда.

– Никакой тайны, приятель. Путники, прибывающие через северные ворота среди ночи, с вероятностью семь к двум оказываются в моей постели, вернее, в одной из моих кроватей… и пожалуйста, без комментариев!

Она скользнула взглядом по терминалу.

– Если вы не заберете свою корреспонденцию в течение ближайших десяти минут, то копии пойдут во все постоялые дворы города. А если и это не поможет вас разыскать, то начнут уже рыскать городские охранники. Мы не так-то часто принимаем симпатичных путников после романтических приключений!

Гвен сказала:

– Хватит вертеть хвостом, милая, он очень устал. И дайте мне эти послания, пожалуйста.

Девица холодно посмотрела на Гвен и обратилась ко мне:

– Дружок, если ты еще не заплатил ей, я обещаю раздобыть тебе кое-кого получше, помоложе и посимпатичней за сходную цену.

– Вашу дочь? – сладко вопросила Гвен. – Пожалуйста, отдайте послания.

Женщина, пожав плечами, вручила их мне. Я, поблагодарив, заметил:

– Что касается вашего предложения, то, может, есть и помоложе, но посимпатичней – навряд ли. А дешевле и быть не может: я ведь женился на этой леди из-за ее денег! Так в чем же дело?

Она перевела взгляд на Гвен.

– Это правда? Он женился на вас из корысти? Так пусть отработает!

– Конечно, он обещал, – откликнулась Гвен и задумчиво прибавила: – Но я не уверена. Мы ведь женаты всего три дня. И это наш медовый месяц.

– Меньше чем три дня, дорогая, – возразил я. – Просто они показались тебе слишком длинными!

– Эй, приятель, не говорите так со своей женой! Вы хам и грубиян, а возможно, и бьете ее?

– Именно так. Все верно, – согласился я.

Она, проигнорировав мои слова, обратилась к Гвен:

– Дорогуша, я не знала, что это ваш медовый месяц, иначе не стала бы предлагать «кое-что» вашему супругу. Каюсь. Но потом, когда он вам надоест, этот тип с разинутой пастью, я смогу устроить для вас кое-кого получше. За сходную цену. Молодого. Красавчика. Вполне возмужалого, долгодействующего, страстного. Вы только позвоните по телефону и вызовите Ксию, то есть меня! Гарантирую – он вам понравится, а если нет, можете ничего не платить!

– Спасибо. Но все, что мне сейчас надо, – это завтрак. А потом постель.

– Завтрак вы получите, перейдя коридор-улицу. Дверь напротив. Кафе Синга «Нью-Йорк». Советую вам взять «особый пережиток» за полторы кроны. – Она повернулась к стеллажу и вынула две перфокарточки. – Вот ваши ключи.

Дорогуша, не попросите ли вы Синга послать мне бутерброд с поджаренным чеддером и кофе? И не платите ему больше одной монеты с полтиной за его «пережиток». А то он вас запросто охмурит.

Мы оставили багаж у Ксии и пересекли коридор, чтобы перекусить.

«Особый пережиток» Синга оказался весьма недурен, как и утверждала Ксия. И после этого мы наконец оказались в своем номере – в люксе для молодоженов. Ксия была на высоте. Она проводила нас в номер, понаблюдала, как мы охаем и ахаем, изображая восторг по поводу шампанского на льду, отвернутого покрывала, душистых простыней, цветов (искусственных, но вполне искусных), освещенных единственной лампой.

Моя ненаглядная поцеловала Ксию, та ответила ей тем же, и они обе растроганно захлюпали. Это было неплохо, ибо за короткое время с нами так много всякого произошло, а у Гвен не выдалось и минутки, чтобы поплакать!

Но ведь женщинам иногда это очень даже требуется…

Потом Ксия поцеловала и «молодого супруга», но тот не заплакал и не отшатнулся – Ксия была существом восточным, подобным тем, какие, по словам Марко Поло, встречаются в Ксанаду. И она поцеловала меня вполне убедительно. Потом оторвалась, чтобы глотнуть воздуха.

– У-у-ух!

– Да, у-ух! – подтвердил я. – Та услуга, которую вы упоминали…

Сколько стоит получить ее от вас?

– Болтушка! – Она ухмыльнулась, не отталкивая меня. – Хам. Негодяй. Я имею дело лишь со свободными экземплярами. Но никак не с новобрачными мужьями!

Ксия посерьезнела.

– Отдыхайте спокойно, дорогие! И забудьте о сроке тринадцать ноль-ноль. Спите сколько хотите. Я предупрежу дневного дежурного.

– Ксия, два послания из этих трех зовут меня на свидание в отвратительно ранний час, когда доят коров. Вы можете нас оградить от этого?

– Я уже подумала, так как прочла их. Забудьте. Даже если «Задира-Бозелл» появится со всеми своими бойскаутами, дневной дежурный не скажет им, в каком вы номере.

– Мне не хотелось бы стать причиной ваших осложнений с боссом.

– А я что, не поведала вам? Я же совладелица этого отеля. Совместно с банком «Америка».

Она быстро чмокнула меня и удалилась.

Когда мы раздевались, Гвен сказала:

– Ричард, она ждала, что ты попросишь ее остаться. И она же не наивная девчонка вроде Гретхен. Почему ты не пригласил ее?

– Ой, какой прокол! Сам не знаю почему!

– Ты вполне мог бы стянуть ее конг-сам, когда она пыталась тебя задушить. Это следовало сделать. Под ним же ничего нет. Поправка: под ним сама Ксия и ничего больше! Но и этого вполне… я уверена. Так почему ты не сделал так?

– Ты хочешь знать правду?

– О-о… Не уверена, что хочу.

– Потому, что я желаю спать с тобой, женщина, и безо всяких отклонений! Потому, что ты мне еще не прискучила. И дело не в твоих мозгах или твоей «возвышенности», этого у тебя просто нет. Дело лишь в твоем сладком маленьком тельце, к которому я так вожделею!

– Ох, Ричард!

– Так до того, как примем ванну? Или после?

– О… Вместе!

– Вот это девочка!