Глава 8
ВСТРЕЧА В ДРЕМУЧЕМ ЛЕСУ

— Так и знал, что вся слава, как всегда, достанется светлому духу, — ворчал ярудо, забившись на скамью в углу повозки. — Гихар сожрал бы вас, не поморщившись, если бы не я. Кто его с пути сбил? Кто вас прикрывал всю дорогу?

— Ладно, не бухти, — добродушно отозвался Гризли. — Никто не говорит, что ты сделал мало.

— Я сделал все. Это вы заблудились в трех соснах, словно слепые обаками. Я что, должен был вас за руку вести?

— Слушай, мы тебя уже поблагодарили за помощь.

— Недостаточно. — Ярудо гордо задрал нос, гневно сверкнув глазами.

— Ну извини, уж как умели, — хмыкнул увалень.

Казалось, его хорошего настроения не могли испортить ни назойливость духа, ни скверная погода, преследующая заклинателей уже две недели пути, ни вечно мокрая одежда. Та сумма, которую они получили за спасение племянника наместника, была настолько внушительной, а восхищение их профессиональным мастерством столь искренним, что мысли об этом продолжали согревать Гризли в любую погоду, в любом окружении.

Зато дух разбитого очага был очень недоволен, что часть его славы перетянул на себя кто-то другой, и не забывал заявить о своем раздражении при каждом удобном и неудобном случае. Теперь он проявился окончательно и, не смущаясь, бродил за магами, невидимый для остальных людей, но весьма заметный для заклинателей.

— И дерево ори я показал, — продолжил бурчать дух, неодобрительно косясь на Рэя, который пытался поспать под его недовольное бормотание.

— Жаль Рекара, — негромко произнес Сагюнаро, рассеянно глядя на ярудо и явно не слыша его слов. — Такая нелепая смерть.

— Покажи мне другую, — ответил Рэй, не открывая глаз. — Хоть одна смерть бывает правильной, красивой?

— В романах, — тут же отозвался Гризли, — каждая вторая жуть до чего красивая.

Ярудо серьезно посмотрел на Рэя — тот почувствовал его жгучий пристальный взгляд даже сквозь опущенные веки — и сказал медленно и задумчиво:

— Смерть — это поединок один на один с неизбежным, в котором человек всегда проигрывает.

На миг заклинателю стало не по себе от этих слов, но тут телега наехала на камень, повозку тряхнуло, и неприятное ощущение рассеялось. Гризли рассмеялся и заявил:

— Слушайте, я вспомнил одну историю, как раз в тему. — Он откашлялся и начал говорить неторопливо и значительно, словно настоящий сказитель: — Однажды прекрасная аюола попала в один дремучий и страшный лес.

— Кто такая аюола? — тут же перебил рассказчика ярудо, требовательно уставившись на Рэя.

Тот понял, что поспать ему не удастся, и объяснил:

— Собирательница молний. Дух, который приходит во время грозы и собирает небесные стрелы, упавшие на землю, а потом приносит их обратно великому духу Неба, который выпустил их.

Ярудо внимательно выслушал и, сморщив свой короткий нос, заявил:

— Не бывает. Не знаю я ни о каких собирательницах.

— Так я могу продолжать? — недовольно осведомился Гризли, дождался общего внимания и снова стал рассказывать, правда, уже не столь значительным тоном: — Ну вот, попала она в один глухой, дремучий лес. Молнии сверкали в облаках и падали на землю. Стена ливня обрушилась на деревья. Грохот стоял такой, будто раскалывались сразу десятки вековых дубов.

Аюола брела по чащобе, подбирая белые раскаленные стрелы. Это занятие было очень опасным, потому что стрела, вырвавшись из рук, может покалечить не только человека, но и духа. Поэтому аюола, стараясь не обжечься и не пораниться, хватала их за головы и быстрее прятала в свою сумку.

Она была так сосредоточена, что не заметила огромного, косматого голодного волка, который прятался от грозы под кустом. Он вздрагивал от грохота грома и зажмуривался, потому что знал — небесные стрелы бьют без промаха. Но, увидев духа, который был похож на маленькую беззащитную девочку, вскочил, зарычав, и был готов броситься на нее. Аюола испуганно вздрогнула, молния вырвалась у нее из рук, хлестнув раскаленным хвостом, и оставила глубокую рану на запястье. Волк перестал рычать, очень удивленный увиденным. Он долго смотрел на духа, а потом сказал: «Гроза — самое ужасное, что может быть на свете, и я боюсь ее, но ты боишься меня больше грозы. Неужели я — более страшен, чем эти гром и молнии?..» И, глубоко погруженный в раздумья, он не тронул аюолу, позволив ей идти дальше.

Несколько минут в повозке висела тишина, нарушаемая лишь скрипом колес и шелестом дождя по крыше.

— И к чему ты это рассказал? — скептически поинтересовался ярудо, нарушая глубокомысленное молчание.

— Объясняю аллегорию для необразованных деревенских духов, — сердито ответил Гризли. — Дремучий лес — человеческое бытие. Гроза — опасности, открытия и риск, которые делают жизнь интереснее и полнее, придают ей смысл. Бешеный, голодный волк — смерть, которая страшится жизни во всем ее ярком, блистающем величии. Аюола — человеческий дух, который может вынести множество страданий, преодолеть множество трудностей, и единственное, чего он боится, — это смерть.

— Неправильный конец в твоей истории, — не обидевшись на «необразованного духа», заявил ярудо. — Надо заканчивать историю так: «Если ты не боишься грозы, самого ужасного, что есть в мире, — то ты сильнее меня. И, потрясенный смелостью и силой аюолы, волк поспешил уйти с ее пути».

— Вот ты в следующий раз сам и будешь рассказывать, если такой умный, — ответил задетый подобным рассуждением Гризли.

— Неплохо, — с улыбкой сказал Рэй духу. — В любом случае эта история означает одно — человек не должен бояться смерти, если в нем достаточно смелости для того, чтобы выносить все трудности и испытания жизни.

Ярудо молча кивнул, принимая к сведению его слова, подтянул колени к груди и замолчал, глубоко задумавшись.

Дорога до Агосимы медленно сокращалась. Каждый день пути приближал заклинателей к далекой провинции. Рэй уже настолько привык к этим постоянным переездам, что повозки, городки, постоялые дворы начинали сливаться, впечатления накладывались одно на другое, и становилось трудновато вспомнить, где они были даже пару дней назад.

Места вокруг становились все более глухими. Заклинатели въехали в гористую, суровую провинцию Андо.

Уже с границы на одной из вершин стали видны каменные башни высокого замка. Говорили, что раньше это было настоящее разбойничье гнездо. Войска наместника держали в страхе все окрестные земли, кроме Агосимы, путь в которую закрывали самые неприступные горные хребты. Три провинции — Суро, Хагура и Велеса — каждый год страдали от грабежей и поджогов до тех пор, пока не додумались объединиться, дав отпор захватчику. Вырезали всех мужчин рода Харумо и едва не раскатали по камешку замок. Говорят, с тех пор семья наместника так и не вернула прежнюю славу и величие, живя не богаче своих бедных подданных.

Расстояния между поселениями с каждым разом все увеличивались.

Деревни возникали среди лесов неожиданно — словно грибы среди мха. Вроде ничего нет, только прошлогодние иголки и сухие листья, а потом вдруг раз — и торчит крепкая бурая или красная шляпка. Так и в непроходимой чаще, где петляла узкая дорога, вдруг тянуло дымом, а между деревьев мелькала замшелая крыша.

Дома здесь были непривычными — с толстыми стенами, маленькими окошками. За высокими, надежными каменными заборами. Люди смотрели на чужаков с настороженным вниманием, не то что в Варре или ее окрестностях. На вопросы отвечали неохотно. О правительстве, заклинателях и армии отзывались не слишком вежливо. Предпочитали, чтобы их оставили в покое посторонние. Явно привыкли заботиться о себе сами, не надеясь ни на кого.

Даже собаки, на удивление, не заливались лаем из-за заборов, а пытались тихо подкрасться и загрызть сразу, без лишней суеты.

Над темными вершинами деревьев постоянно возвышались горы. Кое-где на их склонах белели полосы снега. Взгляд Рэя вновь и вновь обращался к ним. Чтобы попасть в Агосиму, придется перевалить через хребет и спуститься в долину с той стороны. Значит, нужно искать проводника, который поведет их через перевал.

Размышления заклинателя прервал очередной рывок повозки. Ярудо внезапно исчез. Только что сидел на скамье, болтая ногами, и вот его уже нет.

Рэй выглянул в окно и прежде всего увидел черный столб с вывеской. Тот напомнил заклинателю духа по имени «кровавый зонтик» с одной-единственной рукой, вытянутой навстречу случайному путнику. Рядом за пеленой дождя виднелась сгорбленная фигура в плаще.

Капюшон был низко надвинут на лицо человека, который махнул вознице, а затем что-то сказал. В ответ тот сделал приглашающий жест в сторону крытой повозки.

Скользя по размокшей земле, путник подошел, взялся за ручку двери. И Сагюнаро, вдруг вжавшись в борт, произнес сквозь зубы:

— Это маг ордена.

— Да ладно, — отозвался Гризли. — С чего ты взял?

Дверца распахнулась, впустив облако сырого воздуха, смешанного с дождевыми каплями, и человек забрался внутрь. С его плаща текло, сапоги были заляпаны грязью.

— Добрый день, — сказал путник весело, откидывая капюшон. — Ну и погодка.

У него оказалось немолодое смуглое лицо с очень светлыми глазами. По коже разбегалась сеть мелких морщин, словно мужчине приходилось много времени проводить на улице в любую погоду. С первого взгляда — обычный небогатый горожанин — ремесленник или торговец, один из многих. Его руки с длинными тонкими пальцами покраснели, как будто от холода, но Рэй почувствовал в них остаточную магию. Кто-то из духов оставил свой след, и тот еще не зажил.

Усевшись на скамью рядом с Гризли, он внимательно взглянул на оружие Рэя, скользнул добродушным взглядом по настороженному Сагюнаро и спросил:

— Куда едете, ребятки?

— В Агосиму, — ответил увалень, тут же привычно надевая маску разговорчивого, беззаботного парня, у которого не надо выведывать секреты — сам все расскажет. Но Рэй уже успел убедиться, как ловко Гризли умел своей болтовней и наивными на первый взгляд вопросами уводить беседу в сторону от неприятной темы.

— По распределению? Или по велению сердца?

— У нас там учитель. Мастер Хейон. Может быть, слышали?

— Нет. Не слышал. А может, и слышал, но не запомнил. — Путник порылся в своей сумке, вытащил объемную флягу, открутил маленькую крышечку, отхлебнул и протянул Сагюнаро. — Самое время по такой погоде.

Тот отрицательно мотнул головой, не переставая разглядывать неожиданного попутчика. Рэй, подумывая о том, как бы незаметно пнуть друга, чтобы он перестал прожигать мага взглядом, сам взял фляжку. В ней оказалось вино с пряностями. И действительно, после нескольких глотков от него стало теплее.

— А вы куда едете? — спросил Гризли, не дав заклинателю задать новый вопрос.

— Куда пошлют, туда и еду, — с улыбкой ответил тот, явно не собираясь сообщать первым встречным о своих планах.

— И куда послали на этот раз? — допытывался увалень, принимая от Рэя фляжку.

— Пока не знаю, но, как только окажусь на месте, сразу и пойму, — продолжал посмеиваться маг. — Знаете поговорку «Куда заклинатель едет — туда ветер не дует и солнце не светит»?

Услышав этот ответ, Рэй почувствовал себя слегка задетым. Как будто проиграл в игре «правда-неправда», поддавшись на каверзные вопросы собеседника и доверчиво выболтав свой секрет. А умный противник веселился, отделываясь прибаутками.

«Впрочем, какая разница, — тут же подумал он. — Ну не хочет говорить, куда едет, мало ли какое у человека может быть дело. А нам это не так уж и важно знать».

Гризли посетовал на дождь, поинтересовался, где колесница заклинателя, которая значительно ускорила бы передвижение, получил все такой же расплывчато-уклончивый ответ и принялся рассказывать о том, какая погода была во время всего пути, красочно описывая жару Варры, прохладу провинции Датидо, сильные ветра Велесы и мягкий климат Хагуры, не давая путешествующему магу вставить ни слова. Судя по ласковой, понимающей улыбке, тот разгадал несложную уловку и, не перебивая, слушал болтовню, а может, погрузился в собственные мысли, делая вид, будто ему очень интересно узнать, какой урожай риса в этом году собрали в Югоре.

Однако никаких вопросов от него больше не последовало.

Очередное селение угрюмо выглянуло из леса крошечными подслеповатыми окнами. Повозка остановилась возле ветхого дома, который и канрином назвать было сложно — хлипкое одноэтажное строение, окруженное одичавшим садом.

— Это Нижние Пажити, — сказал заклинатель. — А за вон тем леском и лугом — Верхние. Там народу побольше.

— Вы уже здесь бывали? — спросил Рэй, не слишком надеясь на ответ, но маг кивнул:

— Приходилось. — И добавил: — Да, я ведь даже не представился. Невежливо получилось. Я — Мартэн. А вас как зовут, ребятки?

Рэй и Гризли назвали свои имена, Сагюнаро сделал вид, что не слышал вопроса, заинтересовавшись чем-то за окном.

Заклинатель не стал настаивать на его ответе, первым выбрался из повозки, расплатился с возницей и направился к домику.

— Вы бы тоже могли что-нибудь рассказать, — недовольно сказал Гризли, когда он удалился на достаточное расстояние. — Вечно мне одному приходится отдуваться.

— У тебя это отлично получается, — заметил Рэй.

— И почему мы перед всеми должны отчитываться — куда, откуда, зачем? — продолжал ворчать увалень, вылезая на улицу.

Дождь пошел сильнее, и заклинатели пробежали неширокий двор, чтобы попасть под защиту террасы, крытой дранкой. Косматый пес, высунув нос из будки, внимательно проследил за новыми людьми и негромко предостерегающе заворчал вслед Сагюнаро.

Внутри дом оказался хоть и небольшим, но довольно уютным. Для постояльцев отводилось всего три комнаты. Значит, больше гостей одновременно здесь не бывало. На темных стенах, обитых плохо ошкуренными досками, висели картинки, и, присмотревшись, Рэй увидел, что их содержание довольно-таки жутковато.

Неизвестный художник в разных видах изображал старый покосившийся мост, перекинутый через глубокий овраг, из которого то вылезало чудовище, напоминающее дракона, собранного из одних костей, то росли какие-то покореженные, явно одушевленные деревья, то поднимались клубы кровавого дыма.

Впрочем, размышлять на тему местного творчества никто из заклинателей не стал — мало ли какие причуды у хозяина постоялого двора. К тому же тот выглядел угрюмым, нелюдимым и явно был не расположен к беседам. Он молча указал гостям на их комнату и удалился.

— Ну что, ужинать пойдем? — спросил Гризли, едва они устроились.

— Я не пойду, — ответил Сагюнаро, разбирая свои вещи. — Не хочу есть.

— С Мартэном встречаться не хочет, — сообщил увалень Рэю, когда они вдвоем вышли в коридор. — Хотя тот, по-моему, нормальный. Занят человек своим делом. Никого не трогает.

Заклинатель ничего не ответил на это. Он еще не определился с тем, как относится к магу. Но особого доверия не испытывал точно.

Они поужинали в молчании, под пристальным взглядом худого, седого старика — хозяина постоялого двора. Ярудо так и не появился. Видимо, тоже не желал общаться с чужим магом. Потом Гризли задержался, чтобы разузнать, можно ли купить еды в дорогу, а Рэй направился обратно в комнату.

Но не дошел.

Одна из трех дверей в коридоре у кухни открылась. Из комнаты шагнул Мартэн с дорожной сумкой через плечо, увидел молодого мага и приветливо улыбнулся:

— Удачная встреча. Мне бы надо поговорить с тобой.

— Говорите, — отозвался Рэй. — Я слушаю.

— Не здесь. — Он кивнул в сторону выхода, и заклинатель, помедлив секунду, нехотя пошел за ним.

Дождь все еще лил. Шелест капель по листьям и плеск в лужах наполняли дикий сад. Со ската крыши текли тонкие ручейки, разбивающиеся вдребезги о камни на земле. В синих сумерках косматые облака, ползущие по небу, казались совсем низкими — протяни руку, и коснешься мокрого, лохматого бока.

Мартэн глубоко вдохнул свежий воздух и произнес умиротворенно:

— Как спокойно во время летнего дождя, чувствуешь? Многие духи спят, в природе тихо и мирно.

Рэй кивнул, он тоже ощущал сонный покой, разлитый в воздухе. Но неожиданное начало разговора слегка удивило его.

— Не хочется думать, что где-то рядом может затаиться опасность, — продолжил рассуждать маг. — И, как только дождь закончится, выберется на волю.

— О чем вы говорите? — нахмурился Рэй.

— Ты знаешь, что твой друг — одержимый? — Тот повернулся, и в скудном свете ночного фонаря, висящего на террасе, по его лицу пролегли глубокие тени.

— Который из двоих? — уточнил заклинатель, честно глядя собеседнику прямо в глаза.

— Ты понимаешь, о ком я говорю, — проницательно улыбнулся Мартэн.

— Не понимаю.

— Я вижу, ты пытаешься защитить его, но все признаки налицо.

— Какие признаки? — почти против воли спросил Рэй, хотя по-хорошему должен был просто рассмеяться и уйти.

— Очень простые. Разве тебя не учили различать их? Он не принимает искреннее подношение. Не называет своего имени. Не смотрит в глаза. Но самое главное — аура его темная. — Он перевел взгляд на мотылька, порхающего вокруг фонаря, и произнес: — А теперь скажи, что я неправ.

«Значит, Сагюнаро не напрасно опасался его», — подумал Рэй, а вслух сказал:

— Вы неправы. — И, не обращая внимания на насмешку в глазах собеседника, продолжил: — Но если бы вдруг один из моих друзей действительно оказался одержим, можно было бы его вылечить?

— Я знаю только один метод, — спокойно ответил Мартэн и добавил: — Убить. Твое копье отлично подошло бы для этого.

А затем, словно смягчая резкость, улыбнулся:

— Сам сделал? Отличная работа. И дерево подобрано правильно.

Рэй равнодушно наклонил голову и спросил, глядя на его сумку:

— Уезжаете?

— Надо наведаться в соседнее село. Ну ладно, приятно было поговорить, а мне действительно пора.

Он кивнул на прощанье и, накинув капюшон на голову, спустился с крыльца.

Через несколько минут его фигура скрылась за серой завесой дождя…

— Ну вот, а вы беспокоились! — жизнерадостно воскликнул Гризли, когда Рэй сообщил им о внезапном уходе мага. — Ушел и ушел. У него свои дела, у нас — свои. Так что давайте ложиться спать.

Сагюнаро, стоявший у окна, еще некоторое время вглядывался в сгустившуюся темноту, но, похоже, не увидел там ничего подозрительного, поэтому отошел и уселся на свой матрас.

Рэй не стал рассказывать другу о беседе с магом, решив отложить разговор до утра или, быть может, вообще ничего не говорить, по крайней мере ближайшее время. Сагюнаро и так прекрасно понимал, что с ним происходит, но изменить никто из них ничего не мог…

Рэй закрыл глаза, чувствуя тепло приближающегося сновидения. Но понял, что не может погрузиться в него до конца. Ему в лицо бил свет, белый, холодный, лунный. Круглый диск излучал ровное мерцание, словно отполированный до зеркального блеска. И, как бы заклинатель ни пытался отвернуться от него, луна продолжала смотреть на него своим пронзительным, ледяным взглядом. Иногда вокруг нее проносились легкие, полупрозрачные силуэты, их призрачные тени скользили по опущенным векам Рэя, и ему казалось, будто он слышит тихие, мелодичные, зовущие голоса.

В какой-то миг свет стал теплее, реальнее, настойчивее. Тусклый огонек все чаще мелькал перед глазами, затем раздался тихий жужжащий звук. Заклинатель попытался заслониться от него. И проснулся.

Пятнышко света продолжало метаться по комнате, недовольно гудя и освещая то спящего Гризли, то кусок пола, то пустую постель Сагюнаро. На нее светлячок в конце концов и опустился, превратившись в разноцветного жука со свернутым трубочкой куском бумаги в зубах. Удо прохаживался по матрасу, крутился вокруг собственной оси, гудел, явно показывая свое недовольство.

— Эй, свет потушите, — недовольно проворчал Гризли сонным голосом, натягивая одеяло на голову.

Рэй тихо рассмеялся и поманил духа.

— Иди сюда, я ему передам.

Послание, которое принес удо, могло быть только от Торы. И заклинателя одолевало желание узнать, что же она написала.

«Нельзя читать чужие письма», — подумал он, отбирая у духа записку. Тот довольно расправил крылья и исчез, не долетев до окна.

«Но о чем вообще могут говорить аристократ и циркачка? Что у них может быть общего?»

Письмо жгло Рэю руки. С одной стороны, он бы не хотел, чтобы друг застал его за чтением собственной корреспонденции, с другой — болезненное любопытство стало совсем невыносимым. Он начал было разворачивать записку, но тут же как будто что-то толкнуло его под руку. Совесть, быть может.

«Тебя это не касается, — мысленно сказал он еще раз сам себе. — Не его проблемы и не проблемы Торы… реальной Торы, что ты думаешь о ее больше не существующем двойнике. Оставь людей в покое».

Злясь на себя, он резко поднялся, подошел к постели Сагюнаро, сунул записку ему под подушку. Вернулся на свой футон, но не успел лечь, как новая мысль неприятно кольнула его. А где сейчас носит друга? Куда ушел? На этот вопрос могло быть не меньше десятка правдоподобных ответов, однако Рэй вдруг почувствовал все усиливающуюся тревогу. Стараясь не шуметь, быстро оделся, взял копье, лежащее возле матраса, тихо вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь.

Он успел сделать всего несколько шагов к выходу, как его накрыло шелестящим, колючим облаком. Слабый отголосок очень сильной магии. Изгнание — шестой уровень.

Не обращая внимания на звон в ушах, Рэй бросился бежать. Входная дверь оказалась открыта, фонарь на террасе погас. Было холодно, дождь прекратился, трава была седой от росы.

Еще одна вспышка.

Заклинатель побежал ей навстречу, почти не обращая внимания, куда ступает. Пес высунулся было из будки, но, узнав постояльца, забрался обратно, протяжно зевнув.

Тропинка петляла между высокими деревьями, уводя все дальше от канрина. Мокрая трава, растущая на обочине, хлестала Рэя по ногам, под сапогами чавкала грязь. Под узкой доской, переброшенной через мелкий ручеек, зашебуршился какой-то мелкий дух, явно пытающийся спрятаться от грозной магии, долетающей до него.

А потом деревья отступили, и Рэй выбежал на луг, видимо, тот самый, за которым начинались Верхние Пажити.

Они были здесь.

Два силуэта — черный и красный. Один едва держался на ногах, меч в его руке отсвечивал алым… рука, превратившаяся в меч, сыпала искрами, отражая атаки, которые обрушивал на него второй.

Рэй побежал еще быстрее, уже видя кровь, которая заливает половину лба и щеки Сагюнаро, его оскаленные зубы, глаза, обезумевшие от боли. Маг, убивающий его, был собран и сосредоточен, почти отстранен, четко выбирая и нанося очередной удар.

— Мартэн! — крикнул заклинатель на бегу. — Стойте!

— А, Рэй, — дружелюбно отозвался тот, занося руку для новой формулы. — Он шиисан, я так и думал.

Меч принял на себя невидимую атаку, но Сагюнаро отбросило прочь. Он рухнул на траву, однако тут же начал подниматься.

— Остановитесь!

— Не мешай, — резко ответил маг, — я делаю работу, которую ты должен был сделать уже давно.

— Он не шиисан!

— Еще нет, но скоро станет.

— Вы не можете убить его.

Рэй поднял копье, еще сам до конца не осознавая, что хочет сделать.

— Отойди, — приказал тот, начиная сплетать новую формулу.

Она свилась в воздухе невидимой змеей, собираясь поглотить Сагюнаро, все еще пытавшегося подняться. Заклинатель бросился вперед и отбил ее своим оружием, почувствовал, как яри поглотило бесплотную ленту, наполненную магией, древко стало горячим.

— Прочь с дороги! — яростно взревел мужчина, и Рэй понял, что не сможет его остановить.

Маг не собирался останавливаться. Не хотел ничего понимать. Жажда убийства или, быть может, справедливости горела в его глазах. Он шагнул вперед, собираясь отшвырнуть стоящего у него на дороге в сторону. И тогда Рэй размахнулся — и ударил человека копьем, успев заметить, как его светлые глаза расширились от изумления. Яри легко вошло в его тело, пробило насквозь и вышло затуманенным от крови. Заклинатель выпустил древко, и Мартэн упал на землю, в мокрую траву.

Еще не понимая до конца, что сделал, Рэй бросился к Сагюнаро.

— Ты цел?

Серый меч промелькнул у него перед лицом, заклинатель едва успел уклониться.

— Эй! Потише, это же я.

Друг прошипел что-то неразборчиво, вцепился свободной рукой в плечо, из которого вырастало оружие. Было видно — он пытается принять нормальную, человеческую форму, но не может. И Рэй не знал, как ему помочь. По костяному лезвию пробежала еще одна искра.

— Кровь, — прохрипел Сагюнаро, не поднимая головы, — достань… хоть немного.

Рэй обернулся, вскочил, вырвал копье из груди поверженного мага.

С острия падали красные капли. Несколько из них, упав на костяной меч, тут же впитались неровной поверхностью, а затем она начала меняться — медленно и словно неохотно принимая форму человеческой руки.

— Спасибо, — прошептал Сагюнаро, глядя на свою дрожащую ладонь.

Рэй оглянулся на тело, лежащее в траве, и только сейчас осознал, что произошло.

— Я убил человека…

— Именно за это я тебя и благодарю. — Друг рукавом попытался стереть кровь с лица.

— Ладно. — Рэй заставил себя прекратить думать о только что совершенном убийстве. — Надо что-то сделать с телом. Нельзя, чтобы его нашли.

Сагюнаро несколько раз сжал и разжал пальцы, встряхнул кистью.

— Сейчас вызову какого-нибудь духа… из вечно голодных. От тела не останется ни костей, ни крови. — Он снова попытался встать, но тут же опустился на прежнее место, прикрыв глаза, лицо его под слоем подсыхающей крови побелело.

— Сиди уж, — сказал Рэй, — я сам.

— Только гаругов не приглашай, — пошутил друг.

Заклинатель произнес короткую формулу, поморщился от острого укола в солнечном сплетении — призыв опасных или злобных потусторонних сущностей всегда сопровождался болью.

Унаги, которых он вызвал, не были особо опасными духами, но Рэй читал, что некоторые маги, пытающиеся вызвать действительно мощных агрессивных созданий, умирали, не выдержав мучений, связанных с заклинанием.

Через несколько мгновений трава закачалась, послышался тихий шелест. Краем глаза Рэй увидел существо, напоминающее морского угря. Оно разинуло пасть, утыканную острыми зубами, оскалилось на заклинателя, недовольное тем, что тот его заметил, устремилось к мертвому телу и впилось в руку. Следом за ним поползли остальные.

Рэй сел на землю рядом с Сагюнаро, стараясь не смотреть на пиршество унаг, но все равно слышал жадное чавканье, хруст костей, треск разрываемой одежды.

Он убил человека, заклинателя. И это уже не драка со шпаной в подворотне с применением нескольких формул. Впрочем, тогда он тоже мог умертвить кого-нибудь из людей, но удержал Собуро.

Сегодня останавливать его было некому.

Рэй посмотрел на копье, подумал, что после того, как на него попала кровь человека, оно должно было почернеть, покрыться ржавчиной или зловещими язвами, хоть как-то показать, что стало настоящим, а не магическим орудием убийства. Но яри выглядело, как всегда, чистым и светлым. Впрочем, оно действительно не виновато, просто выполнило приказ хозяина.

— Мне очень жаль, что тебе пришлось убить его, — тихо сказал Сагюнаро. — Если бы я мог справиться один…

— Ты не мог, — резко ответил Рэй, чувствуя, как на его совесть ложится тяжелый груз вины, тревоги и запоздалого раскаяния. — И как ты вообще оказался здесь?

Друг помолчал, потом посмотрел на заклинателя, и тот увидел растерянность в его глазах.

— Не помню. Я спал, мне даже снился сон — дождь, мокрая трава, деревья, фигура человека, бредущего впереди. А потом сон превратился в реальность — я сам оказался на этом лугу, уже… измененный, и в меня летело заклинание. Мне пришлось защищаться. — Он перевел взгляд на свою руку и судорожно сжал пальцы. — Этот человек был рядом. И я дрался с ним.

— То есть ты хочешь сказать, что пошел следом за ним?

Сагюнаро мог бы оправдаться, придумать, как маг сам выманил его, призвав шиисана, живущего в нем, и тот пошел на зов, но не захотел врать:

— Не знаю. Может быть.

В тишине луга слышались отвратительные звуки трапезы унаг, приглушенная грызня — похоже, пара из них сцепилась из-за клочков одежды или последней кости.

— Он говорил со мной, — сказал Рэй, заглушая эту возню. — Спрашивал, знаю ли я, что ты… одержимый.

— И что ты ответил?

— Сделал вид, будто не понимаю, о ком речь.

Сагюнаро промолчал и, даже если хотел спросить еще о чем-то, больше не задал вопроса.

Тело Мартэна исчезло. Только примятая трава и взрыхленная кое-где земля указывали на место, где был убит маг. Не осталось ни капли крови, ни клочка одежды.

Друг произнес формулу изгнания и поднялся, гораздо более уверенно держась на ногах, чем в прошлый раз.

— Можно идти. Теперь никто не узнает, что здесь произошло. Заклинатели иногда пропадают — уходят, или на них нападает злобный дух, с которым они не могут справиться. Вряд ли его станут искать. Но если вдруг и отправят весть в общину — пока она дойдет до столицы, а там примут какое-либо решение, мы уже будем далеко.

Рэй понимал, зачем Сагюнаро говорит все это — пытается успокоить его, внушить уверенность. Он тоже встал и спросил прямо:

— Ты знаешь, какое наказание следует за убийство заклинателя?

— Обычно виновного в смерти мага или ученика мага передают ордену. Что именно там делают с преступником… Нет, этого я не знаю. Послушай, я понимаю, это бессмысленный совет, но постарайся не думать о том, что случилось. Ты ни при чем. Вся вина на мне.

— У каждого своя вина, — ответил Рэй.

Они молча шли по лугу, пробираясь сквозь заросли дикого овса. Снова начал накрапывать дождь, который смоет их следы. За горизонтом сверкнула беззвучная вспышка, подсветившая низкие облака. Гроза или зарница. Потом еще одна.

Мелкие духи-бибы, взбудораженные недавно пролившейся кровью, мелькали в траве, тревожно попискивая. Поднимались на задние лапки и шевелили носами, принюхиваясь.

— Тебе надо умыться, — сказал Рэй. — И смыть кровь с одежды. Нельзя завалиться в канрин в таком виде.

Они спустились к ручейку, через который была перекинута доска.

Сагюнаро наклонился, пригоршнями зачерпывая воду. А Рэй смотрел на друга и думал, что шиисан, живущий в нем, действительно мог почувствовать угрозу, исходящую от чужого мага, и захотел избавиться от него. Для Сагюнаро это было сном, его сознание спало, в то время как опасная сущность пробудилась… Верить в подобное не хотелось, но заклинатель не хотел и обманывать сам себя.

— Тебе удо письмо принес, — сказал он.

Сагюнаро кивнул, не задавая вопросов о том, от кого послание. Выпрямился, вытирая мокрое лицо, и они пошли дальше.

Под деревьями, подступающими к постоялому двору, мягко шелестели капли, падающие на листья, и едва слышно стукали по низким кустикам цветущей мышиной капусты, покрытой мелкими цветами.

Рэй оглянулся несколько раз, но не увидел и не услышал ничего подозрительного. Да и кто бы стал выходить из дома ночью в такую погоду. Деревенские жители должны видеть десятый сон за своими крепкими заборами и стенами.

В здании постоялого двора не горело ни одно окно. Пес снова заворочался в будке, высовывая нос на улицу, негромко заворчал, но не стал вылезать под дождь.

Заклинатели тихо вошли в дом, пробрались в комнату. Гризли крепко спал, отвернувшись к стене и натянув одеяло на голову.

Сагюнаро вытащил из-под подушки письмо, судя по шелесту бумаги. Подошел к окну, ловя рассеянный свет с улицы, и начал читать.

Рэй снял мокрую одежду и улегся на свой матрас, ожидая, когда к нему придет сон, а вместе с ним покой. Но стоило опустить веки, как он снова увидел искаженное лицо Мартэна, его широко распахнутые глаза, снова почувствовал легкость, с которой копье входило в человеческое тело.

Заклинатель повернулся на другой бок, по примеру Гризли натягивая одеяло на голову, хотя душная темнота вряд ли спасла бы его от воспоминаний.

Оставалось только заглушить эмоции разумом.

«Если бы все вернуть назад, ты бы сделал то же самое? — спросил он сам себя, подумал немного и ответил уверенно: — Да. Сделал. И никогда бы не простил себе, если бы отступил».

Эти мысли принесли некоторое успокоение. Рэй откинул одеяло с головы, услышал тихий смешок Сагюнаро, дочитавшего письмо, и понял, что другу настроение улучшает общение с Торой…

Утром Гризли разбудил их, едва начало светать.

— Опять спать не давали, — бухтел он, грозно глядя на зевающих товарищей. — Зачем свет зажигали? Топотали тут всю ночь.

— Сагюнаро письмо от Торы получил, — тут же ответил Рэй, чтобы прекратить поток вопросов и отвлечь внимание увальня.

— Да? — Тот расплылся в понимающей улыбке, забыв о своих претензиях. — И что она пишет?

— Цирк уезжает из Варры, — ответил друг, видимо, из тех же соображений. — У них новая программа. Мой удо теперь тоже участвует в представлении, чтобы зря не крутился рядом. И вроде бы ему это очень нравится. Директор интересуется, нет ли у меня еще какого-нибудь эффектного духа, которого они могут выпустить на арену.

— Обаками им вызови, — ухмыльнулся Гризли. — Пусть дрессируют. А что, пускай через обручи прыгают или в упряжке ходят.

— Лучше гаюра с трюком художественное плевание в мишень, — ответил, улыбаясь, Рэй. — Думаю, публика валом повалит.

Так, незло подшучивая над идеей хозяина цирка и смеясь, они оделись и вышли из комнаты, направляясь в общий зал, чтобы позавтракать. Рэй ожидал, что там будет тихо и пусто, но услышал громкие голоса и бодрые выкрики.

Заклинатели вошли, наклоняя головы, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, и увидели несколько человек, несмотря на ранний час вместе с хозяином сидящих за столом. Крестьяне распивали местное соговое пиво и болтали, перебивая друг друга.

До Рэя донеслось несколько обрывочных фраз: «Теперь точно… сколько можно было ждать… говорили ему… ну вот теперь, когда и заклинатель тоже…»

Он поймал взгляд Сагюнаро, наполненный мрачным предчувствием, и направился к беседующим.

— Доброе утро, уважаемые. Что-то случилось?

— Ведьму вечером жечь будут, — бодро откликнулся один из них — молодой мужчина с несколько квадратным лицом и курносым носом. — Хотите посмотреть?

— Какую ведьму? — спросил Гризли.

Крестьяне, вдохновленные возможностью просветить молодых людей, не заставили повторять вопрос дважды.

— У нас тут место одно нехорошее есть. Заячий мост называется, — начал рассказ широкоплечий, с мощной шеей и здоровенными руками, в которых стаканчик с пивом выглядел как наперсток.

Рэй заметил на его кулаках мелкие черные точки, въевшиеся в кожу, и отстраненно подумал, что это, похоже, деревенский кузнец.

— Там уже который год люди гибнут. И падали с него — шеи ломали. И в драках друг друга калечили. Мы сначала думали — кто-то из духов местных шалит. Пытались задобрить, вроде все утихало. А потом опять началось. Да такое, что многих жуть взяла. Какая-то гнусь начала людей потрошить и за ноги на деревьях подвешивать. Одно время думали на деревенского сумасшедшего. Он любил говорить об убийствах, грозил всем, рассказывал о тех, кого убьют следующими. Пытались выследить его. Но потом самого нашли мертвым.

— Мы по этому мосту ходить перестали, — подхватил одетый лучше всех румяный, с хитроватыми глазами, в возрасте крестьянин. — Хотя из молодежи кто-нибудь все время норовил туда сунуться — друг перед другом выпендривались, девиц пугали. А чуть больше месяца назад мы сразу двоих убитых нашли. И тогда староста заклинателя вызвал. А мы ведьму под замок и посадили.

— А при чем тут ведьма? — Рэй присел на край скамьи, и кузнец подвинулся, давая ему место.

— Она рядом с мостом живет. Травки всякие собирает. Мышей с ящерицами сушит.

— Зачем ей убивать людей?

— Так человеческие внутренности — первое, что в колдовстве требуется, — уверенно ответил кузнец.

— А что сказал заклинатель? — спросил Сагюнаро.

— Ведьму приказал выпустить. Говорил — не она это, — ответил курносый. — Асам вышел вчера из дома в наших Верхних Пажитях и пропал. Сказал, затемно вернется. Мы всей деревней ждали. А он так и не пришел. Сгинул. Ведьму мы обратно под замок посадили. А вечером сожжем и развеем над мостом.

— Но с чего вы взяли, будто это она?

— Видели — кралась откуда-то под утро. Мокрая вся, руки в крови. Ясно, что без нее не обошлось.

Рэй переглянулся с Сагюнаро и спросил:

— Где ваш староста?

— Дома должен быть.

— Идемте, — сказал он друзьям и стал выбираться из-за стола.

— Какая муха тебя укусила? — недовольно заворчал Гризли, торопясь следом за широко шагающим Рэем.

— Эта женщина не виновата.

— Откуда ты знаешь?

Заклинатель отлично знал, куда пропал маг. Чувство вины, усыпленное вчера доводами рассудка, проснулось и зашевелилось с новой силой. Он не мог допустить, чтобы из-за него убили эту несчастную знахарку. Но посвящать Гризли в историю сегодняшней ночной прогулки Рэй упорно не хотел.

— Ты считаешь, что деревенская женщина могла справиться с магом? — осведомился Сагюнаро у Гризли, поддерживая тайную дипломатию друга.

— Если он не ожидал нападения, то вполне, — ответил, подумав, увалень. — И потом, может, это вовсе не женщина. Сами знаете, сколько есть духов, которые могут принимать облик человека. Этого вашего ярудо хотя бы вспомните.

— Вот я и хочу на нее посмотреть.

— Так мы до Агосимы вообще никогда не доберемся, — проворчал Гризли, но больше спорить не стал.

Они зашли в свою комнату, захватили плащи, Рэй взял копье, машинально отметив, что древко по-прежнему белое, а на лезвии ни следа крови, и поспешил следом за друзьями.

Дорогу от дождя развезло, она превратилась в настоящую реку грязи. Пришлось пробираться по обочине, заросшей травой. Снова начал накрапывать дождь, грозя рано или поздно превратиться в настоящий ливень.

И только теперь, шагая по деревне, заклинатели заметили, что жители сделали все, что было в их силах, чтобы защититься от духов. У каждой калитки росли молодые тонкие алатаны. Их остро вырезанные листья трепетали на длинных черенках, радуясь дождю, каждая ветка пахла свежо и остро. Видимо, деревья посадили именно в тот год, когда на Заячьем мосту начали гибнуть люди.

Через каждые несколько шагов в поселении стояли грубо вырезанные изображения духов-хранителей, обвитые свежими полевыми цветами. Над одним из заборов торчала оскаленная морда неведомого существа, которое могло возникнуть лишь в воображении крестьянина, создавшего его. Наверное, эта тварь должна была до смерти испугать духа, если тот в темноте решит подкрасться к дому.

Народу на улицах было чуть больше, чем в вечер их приезда. Молодая женщина несла ведро. Пробежали прямо по центру дороги два босых мальчишки, с восторженными воплями разбрызгивая мутную воду. Мужчина провел за собой белого вола, по самое брюхо изгвазданного жидкой грязью.

Рэй шел, огибая лужи, скользил по заборам невидящим взглядом и спрашивал себя, не хочет ли он поговорить с ведьмой лишь для того, чтобы выяснить — не увидела ли она сегодня ночью чего-нибудь такого, что могло бы выдать его, а вовсе не из-за желания спасти невинного человека? И если видела — как ему поступить?

Пока ответа не было.

Дом старосты окружала целая роща саженцев алатанов, и Гризли, увидев их, многозначительно хмыкнул. Калитка, ведущая во двор, оказалась закрыта. Рэй громко стукнул новеньким железным кольцом, висящим на месте ручки. Похоже, его повесили совсем недавно, как раз после того, как начали вешать запоры на двери, — металл все еще отсвечивал ясной белизной.

Через минуту послышались быстрые шаги, в щели между досками появился любопытный голубой глаз. Он так долго таращился на посетителей, что Гризли, не выдержав, сказал добродушно:

— Открывайте, не бойтесь, мы не кусаемся.

И калитку наконец распахнули.

В воротах стояла совсем молоденькая девушка в переднике, обсыпанном петушиными перьями.

— Вам кого? — спросила она, поочередно рассматривая заклинателей.

— Хотим поговорить со старостой, — ответил Рэй.

— Заходите.

Двор был просторным, ухоженным, чистым. Дорожки между саженцами алатанов, подвязанных ленточками к палкам, были аккуратно подметены — на влажной земле виднелись борозды от метлы. В нескольких клумбах мокли пышные заросли синих колокольчиков. Низкий дом с широкой покатой крышей выглядел старым, но крепким, как и все строения в этой деревне.

— Господин, — крикнула девушка, подходя к террасе, — к вам пришли!

И, больше не обращая внимания на гостей, удалилась.

Послышался скрип двери, неторопливые шаги, и на террасе показался крепкий мужчина с залысинами над высоким лбом. Взгляд его внимательных, цепких глаз пробежал по гостям, задержался на оружии Рэя, переметнулся на Сагюнаро, зацепился за Гризли и снова вернулся к Рэю. Похоже, здесь было принято вот так подробно рассматривать посторонних, словно пытаясь определить, не скрывается ли под личиной человека что-то другое.

— Я хочу поговорить с ведьмой, — сказал молодой маг после короткого приветствия.

— А ты кто такой? — Староста спустился с крыльца, но остался стоять на последней ступеньке, сверху вниз глядя на посетителей.

— Заклинатель. — И прежде чем у него начали просить предъявить печать, Рэй навел яри на ближайшую клумбу с цветами.

Робкий дух колокольчиков тут же съежился, спрятавшись в корнях, ярко-синие цветы побелели и опали, мелкие листья скрутились в трубочки.

— Ладно-ладно, — проворчал староста, сбитый с толку напором Рэя, — понял. И зачем тебе ведьма? Все равно вечером ее сожжем. Больше никаких бед не будет.

— Скорее всего, она не виновата в смерти людей.

— Другой заклинатель говорил то же самое, — недовольно ответил староста, — и где он теперь?

— Мы можем поговорить с этой женщиной? — продолжал настаивать на своем маг, не обращая внимания на хмурые взгляды Гризли.

— Ну поговорите.

— Где она?

— В моем старом погребе за домом сидит. Там решетка, через нее и спросите все, что хотите.

— Как ее зовут?

— Нам называлась как Имари. А там уж не знаю, — сплюнул мужчина.

Рэй кивнул, больше не тратя время на разговоры, и направился к тропинке, ведущей на другой конец двора. Сагюнаро задержался, оглянулся и спросил не без кровожадности:

— Не боитесь держать ведьму так близко от своего жилья? Вдруг она вас проклянет перед смертью?

Староста нахмурился и сказал с удовлетворением:

— Не проклянет. Мы вместе с ней дудника болотного насыпали. Все знают — если только ворожить начнет, эта травка сразу все колдовство выпьет и обратно на нее обратит.

Сагюнаро криво улыбнулся, никак не прокомментировав это весьма спорное заявление. Болотный дудник всегда пользовался у людей дурной славой из-за своих семян, напоминающих острые трехгранные крючья, и корней, похожих на белых чешуйчатых змей. Говорили, что в новолуние это растение выкапывается из земли и ползет, растопырив когти, на поиски колдуна или ведьмы для того, чтобы впиться в него и утащить следом за собой в трясину. Однако на самом деле куст не заслужил и половины подобной славы. Его дух лишь награждал головной болью тех, кто ломал его ветки и срывал цветы.

Но заклинатели не стали ввязываться в дискуссию о влиянии дудника на людей.

За домом старосты стояло несколько крепких хозяйственных построек. Даже если погреб и предназначался для хранения продуктов, выглядел он как маленькое подземное убежище. В небольшом насыпном холме виднелась железная решетка. За ней темнел лаз, ведущий под землю, где должны были храниться в прохладе овощи и всевозможные соленья.

— Имари, — позвал Рэй, наклоняясь над дырой.

Из сырой темноты не донеслось ни звука.

— Имари, — повторил заклинатель, — мы знаем, что вы ни в чем не виноваты, и хотим помочь.

Послышался шорох, а затем ближе к решетке передвинулась человеческая фигура. Рэй ожидал увидеть старую злобную каргу с носом крючком и седыми патлами нечесаных волос, а разглядел за прутьями длинные золотистые косы, измученное миловидное лицо с усталыми серыми глазами. Его не портил даже немного распухший нос и ссадина, пересекающая лоб. На разорванном платье виднелась засохшая кровь и грязь, руки багровели длинными царапинами.

Конечно, она была не духом, а обычной молодой женщиной, человеком, на которого хотели свалить все беды.

— Как вы? — спросил Рэй.

— Я не убивала господина Мартэна, — сказала она, и ее глаза заблестели. — И остальных — тоже.

— Почему местные считают вас ведьмой? — Сагюнаро подался вперед, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Я знаю травы, — начала перечислять она. — Делаю целебные настойки, могу животных лечить. Но я никогда, — ее тихий голос неожиданно зазвучал с негодованием и гневом, — никогда никому не вредила.

Гризли, молча сопящий за спинами друзей, стянул с себя плащ и просунул его между прутьями.

— Наденьте, вы замерзли.

Женщина недоверчиво посмотрела на него, но одежду взяла. Улыбнулась с благодарностью, завернулась в плотную ткань и сказала:

— Спасибо.

— Где вы были сегодня ночью?

— На лугу, — ответила Имари, а потом вдруг пристально посмотрела в глаза Рэю. — Вы ведь заклинатель?

— Да, — ответил он, спокойно выдерживая ее взгляд. — Откуда вы знаете?

— Я же ведьма, — чуть усмехнулась она. — Многое знаю.

«Она видела, как мы убили Мартэна, — понял вдруг Рэй, продолжая вглядываться в ее глаза, — как я убил. Или заметила нечто такое, что позволяет ей обвинить меня».

Эта мысль не вызвала у него ни паники, ни мгновенного желания защититься любым способом. Просто констатация факта — «Она все знает».

— А вам известно, как погиб маг? — жестко спросил Сагюнаро, похоже сообразив то же самое.

— Его погубили духи, — ответила женщина после секундной запинки.

— Какие? — Друг резко подался вперед, словно собираясь вытряхнуть из нее правду, вернее, то, что ему самому удобнее было считать правдой.

Имари невольно отодвинулась, хотя была защищена решеткой.

— Я не знаю.

— Не знаете, как они выглядят или как называются? — В глазах Сагюнаро явственно блеснул красный огонек, и женщина испуганно потупилась.

— Я не рассмотрела. Испугалась и убежала.

— Не рассмотрели, кто его убил и убил ли вообще, но утверждаете, будто он мертв?

— Эй, — Гризли потянул его за рукав, — полегче. Чего ты добиваешься? Она же сказала, что убежала.

— Отлично, — недобро улыбнулся Сагюнаро, услышав от женщины все, что хотел, — значит, со смертью заклинателя мы разобрались. Вы ничего не видели.

Последние его слова напоминали приказ, и Рэй вмешался, пытаясь сгладить это неприятное впечатление.

— Имари, — сказал он твердо, — мы знаем, что вы ни в чем не виноваты. И не позволим казнить вас.

Женщина посмотрела на него уже без страха и какого бы то ни было скрытого намека, а заклинатель продолжил:

— Расскажите, что происходит на Заячьем мосту?

Несколько мгновений узница молчала. Быть может, пыталась понять — поверит ли кто-нибудь, если она обвинит в убийстве заклинателя этих двоих магов. Решала — действительно ли они готовы помочь ей или просто хотят убедиться, достаточно ли испугана, чтобы молчать о подробностях происшедшего на лугу.

— Там гибнут люди, — произнесла Имари, задумчиво нахмурив светлые брови. — Уже давно. Случайные путники, любопытные прохожие…

— В одно и то же время суток?

— Нет. В разное. Невозможно угадать когда. Но способ всегда очень кровавый.

— По-вашему, кто может это делать? — произнес Сагюнаро.

Она не ответила, даже не посмотрела на него, и Рэю показалось, что по ее лицу промелькнула едва заметная тень отвращения и страха. Друг не отреагировал на это — не заметил или не захотел замечать.

— Здесь поблизости появлялись какие-нибудь злобные духи? — продолжил расспрос Гризли.

— Очень давно мармух, лесные призраки иногда забредают, но они не убивают людей.

— Да, не убивают, — согласился Рэй. — Мартэн ничего не говорил вам о своих подозрениях?

— Нет. Мы почти не разговаривали. Он оставил у меня свои вещи и сразу же пошел к мосту. Мне показалось, он сам не знал, с кем может столкнуться.

— Это точно, — тихо пробормотал Сагюнаро.

— У вас вообще нет никаких мыслей по этому поводу?

Она покачала головой, плотнее заворачиваясь в плащ.

— Если бы мне было что-то известно, я сразу сказала бы господину Мартэну.

— Ничего странного в округе не происходило? — продолжал допытываться заклинатель, внимательно глядя на женщину.

— Кроме зверских убийств людей? — Имари чуть улыбнулась. — Нет.

— Он говорит о чем-то действительно необычном, — снова грубовато вмешался Сагюнаро. — Нашествия насекомых, проплешины на полях, уродливые растения, появляющиеся среди нормальных, странные звуки. Кому, как не вам, знать, вы же ведьма.

— Насекомых здесь всегда было много, особенно комаров, — сухо ответила та, по-прежнему отводя от него взгляд. Видно было, что этот светловолосый юноша с лицом аристократа вызывает у женщины непреодолимое отвращение. — Поля у нас плохие, потому что земля бедная, — продолжила Имари, — странных звуков лес издает много, а уродливых растений не видела.

— Нам сказали, когда вы вернулись — руки у вас были в крови. — Рэй вопросительно взглянул на нее.

— Это не кровь, — вздохнула женщина. — Сок алого серповника. Он такой же красный и густой. Это растение лучше всего собирать в дождь. Вот я и вышла за ним…

Она замолчала, и стало понятно, что продолжать разговор бесполезно. Больше женщина действительно ничего не знала.

— Вы не возражаете, если мы заглянем в ваш дом? — спросил Рэй. — Ведь Мартэн оставил у вас свои вещи? Среди них могут оказаться какие-нибудь его записи. Что-то, что натолкнет нас на след.

Она равнодушно пожала плечами.

— Смотрите. Там не заперто. Когда перейдете по мосту через ручей, идите до старой сосны, от нее тропинка — прямо к моему крыльцу.

— Тот самый Заячий мост? — спросил Сагюнаро.

— Нет, — ответила Имари, глядя в сторону. — Заячий дальше, и там теперь никто не ходит.

Рэй кивнул.

— Мы обязательно разберемся, в чем дело, и вас выпустят.

Она промолчала, наверное, не верила его обещанию.

— Могла хотя бы поблагодарить, — холодно произнес Сагюнаро, шагая рядом с друзьями обратно к дому старосты.

— За что? Мы еще ничего не сделали, — недовольно ответил Гризли. — И вообще, чего ты к ней прицепился? Сам говорил, она не виновата, а потом принялся признание выбивать.

— Я ничего подобного не утверждал.

— Вся эта история — темная. Кто убил заклинателя? Кто убивал людей? Одна и та же сущность? Или разные? Почему женщина уверена, будто на него напали именно духи, если она их даже не разглядела?

Рэй молчал, шагая к воротам. Гризли задавал правильные вопросы. И почти на все были ответы, но озвучивать их не хотелось.

Сагюнаро тоже хранил молчание, глубоко задумавшись о чем-то.

— Ну что? — окликнули заклинателей с террасы. Староста терпеливо дожидался окончания разговора с ведьмой.

— Это не она, — уверенно ответил Рэй. — У вас в округе завелся опасный дух, который нападает на людей. Он же убил господина Мартэна.

— И что это за дух?

— Еще не знаем, но скоро выясним.

— Пока не узнаете и духа не поймаете, Имари не отпущу, — сурово заявил староста. — Мне тут беспорядков не надо.

— Хорошо, — не стал спорить заклинатель. — Скажите, когда произошло последнее убийство?

— Месяц назад, — мрачно ответил староста, подтверждая уже слышанное заклинателями. — Пастуха с подпаском нашего порезали и под мостом этим проклятым повесили.

— Заклинателя сразу вызвали?

— Да.

— Почему он ехал так долго? — вмешался Гризли с видом сурового обвинителя.

— А у нас тут каждый день, как в столице, кареты не разъезжают, — слегка обиделся староста. — Раз в пару месяцев и то хорошо.

— Людей убивают ночью или днем? — снова спросил Рэй.

— А это уж я не знаю когда. И вечером находили, и утром, и днем. В любое время.

— У них все части тел и органов на месте были?

Староста пригладил свои редеющие волосы:

— Вроде все. Только никто в кишках особо не копался. Хоронили как положено, и все.

— А господин Мартэн с вами разговаривал? Спрашивал о чем-нибудь?

— О погоде интересовался. Об урожае. Да какой у нас тут урожай, сами видите. Только-только зиму протянуть. Еще хотел узнать, у кого можно пожить несколько месяцев. Говорил, если у кого родственник умер и в доме место лишнее освободилось. Или какая-нибудь женщина симпатичная овдовела, а за хозяйством присмотр нужен… — Староста многозначительно усмехнулся. — Надоело, видно, по деревням мотаться. Место для жилья присматривал.

— Понятно. Спасибо, — сказал Рэй, слегка озадаченный подобными расспросами, не имеющими никакого отношения к делу.

Дополнительной ясности разговор не принес.

Заклинатель прекрасно понимал, что деревенским жителям гораздо проще сжечь ведьму и успокоиться, чем опять в страхе сидеть по домам и дожидаться поимки духа, которого, быть может, вообще не существует.

— Надо поторопиться, — хмуро сказал Гризли, озвучив его мысли, — как бы им ждать не надоело.

Луг, где вчера был убит заклинатель, выглядел мирно и очень живописно. Высокая трава с пятнами цветов чуть покачивалась под легким ветерком. Здесь не было заметно ни следа после вчерашнего происшествия. Рэю хотелось как можно скорее миновать это место, но Гризли словно нарочно вышагивал не торопясь, внимательно поглядывая по сторонам.

— Может, осмотримся повнимательнее? — предложил он. — Вроде на этом лугу его убили.

— И ничего не увидим, — ответил Сагюнаро беззаботно. — Дождь смыл все следы.

— Но вдруг кто из духов что-то заметил? Он же не просто так лег и умер. Наверняка сопротивлялся. Магические отпечатки должны были остаться.

— Давайте сначала до дома Имари дойдем, — предложил Рэй, чувствуя, как не нравится ему это вранье.

— Нет, — уперся Гризли неожиданно. — Надо все по порядку выяснить. Да я уже и сам чую, тут произошло что-то нехорошее. Магии было много…

Он шагнул в сторону от тропы. Сагюнаро выразительно посмотрел на Рэя. Заклинатель понимал, что его беспокоит.

— Надо было идти другой дорогой, — едва слышно шепнул друг, оглядываясь.

— Ты ее знаешь? Я — нет. К тому же он все равно потащил бы нас на место преступления.

— Да, вчера здесь точно использовали магию, — сказал Гризли, медленно и безошибочно направляясь в сторону, где произошла схватка. — Такое чувство, будто Мартэн отбивался от… — Он замолчал. Остановился, осматриваясь.

— От шиисана, — неожиданно произнес Сагюнаро. Его глаза горели мрачной решимостью покончить с недомолвками.

— Да, пожалуй. — Гризли обернулся и посмотрел на него так, словно увидел впервые.

В воздухе повисла напряженная настороженность, готовая разразиться грозой. Повеяло отдаленным магическим холодком.

— Значит, шиисан убил Мартэна, — продолжил Гризли, мгновенно превращаясь из добродушного, медлительного здоровяка в опасного, собранного, готового к нападению заклинателя.

— Это я убил его, — сказал Рэй, предотвращая неизбежный взрыв.

— Что? — Гризли стремительно повернулся к нему.

— Я убил его, — повторил заклинатель. — Он напал на Сагюнаро. Посчитал его опасным. Вызвал из дома, выманил заклинанием на этот луг и пытался убить. Я помешал ему.

Гризли молча смотрел на него и, кажется, первый раз не знал, как отреагировать. Сагюнаро наклонил голову и следил за ними злыми, прищуренными глазами, сжался, словно кот, прицеливающийся к прыжку на мышь. Хищная тень скользила по его лицу. Он явно ждал от друга каких-то неразумных действий — нападения, бегства, публичных обвинений — и готов был предотвратить это любым способом.

— Ты хоть понимаешь, что сделал? — холодно, почти враждебно спросил наконец Гризли у Рэя.

— Понимаю. Но скажи, как мне нужно было поступить?

— Остановить его, но не таким образом.

— Каким же? — Рэй шагнул вперед, сокращая расстояние между ними. Он действительно хотел услышать честный, логичный, объективный ответ, а не пустые рассуждения о запрете на убийство.

— Поговорить, например, — сухо ответил Гризли.

— Он не хотел говорить, — зло отозвался Сагюнаро. — Он хотел убивать.

— Я сожалею о том, что произошло, — твердо сказал Рэй. — Действительно сожалею, но исправить уже ничего нельзя. И что мне было делать? Смотреть, как он его добивает? А может, помочь?

— И когда вы собирались мне об этом рассказать? — все так же холодно поинтересовался Гризли.

— Никогда, — огрызнулся Сагюнаро. — Я бы сам убил его, если бы мог. И Рэю не пришлось бы пачкать руки.

— А ты… — Увалень, словно указку, направил на него палец и посоветовал с настораживающим добродушием: —…лучше помолчи. Твои методы решения проблем мне уже известны. С ними мы разберемся позже.

Сагюнаро произнес нечто неразборчиво-шипящее, но явно угрожающее. Рэй выразительно посмотрел на него, и тот отвернулся, успокаиваясь.

Гризли запустил пальцы в свои и без того растрепанные волосы, напряженно размышляя.

— Ладно. Я никого, понятное дело, не выдам. Но если теперь из-за нас погибнет ни в чем не повинный человек… — Он замолчал и посмотрел на Рэя с выражением тихого бешенства, потом развернулся и пошел к деревьям, за которыми тек ручей.

Хорошо утоптанная дорожка вела к оврагу, густо заросшему ольхой, ивами и осокой. Гризли угрюмо шагал в стороне, продолжая о чем-то размышлять.

— Значит, Имари все видела, но ничего не сказала, — произнес он наконец, когда впереди за кустами показался мост. — Интересно почему?

— Знала, что ей не поверят, — ответил Рэй. — Мартэн сражался с шиисаном…

— Можно попросить прекратить называть меня шиисаном? — очень вежливо поинтересовался Сагюнаро.

— Ладно. Извини. Сражался с кем-то похожим на неизгоняемого, о которых в этих местах никогда и не слышали, а потом появился кто-то третий и убил заклинателя. Странная история, не находишь?

— И все же она могла хотя бы попытаться оправдаться, — буркнул Гризли.

— Да она поняла, кто напал на мага, только увидев нас.

Увалень промолчал и только покачал головой.

Мост оказался новым, недавно построенным, на белом дереве еще виднелись капли смолы. Внизу журчал узкий ручей, заросший по берегам осокой.

Здесь не было никого, кроме тощей маленькой фигурки, сидящей на перилах. Ярудо болтал ногами над пустотой, обрывал шишечки с ближайшей ольхи и швырял их в воду.

— Явился, — недовольно сказал Гризли.

— Еще один дом опустел, — меланхолично отозвался дух.

— Какой?

Ярудо указал кивком куда-то в сторону.

— Ничего подозрительно не видел? — спросил Рэй.

Тот молча качнул головой, с видом мыслителя оперся подбородком на руку и уставился в переплетение зеленых ветвей.

— Идем, — сказал Сагюнаро, — теперь от него ничего не добьешься.

— Вот еще нежности какие, — проворчал Гризли, проходя мимо задумчивого духа.

Причину подобной меланхолии ярудо они нашли довольно быстро. Тропинка, ведущая сквозь густые заросли крапивы, вывела их к одинокой засохшей сосне. Время и непогода содрали с нее кору и выбелили ствол.

Рядом оказался маленький домик. Для жилища деревенской ведьмы он выглядел очень нарядно. Но, приблизившись, заклинатели увидели, что совсем недавно кто-то постарался разорить его. В небольшой пруд, где на неподвижной воде лежали белые лилии, свалили деревянную статую духа-защитника. На аккуратных грядках старательно потоптались, сломав и вырвав почти все растения. Двери дома оказались раздвинуты и перекошены, в открытые окна залетали дождь и ветер. На светлых полах террасы чернели грязные следы чьих-то сапог.

Первое, что заметил Рэй, войдя внутрь, было большое треснувшее зеркало в тонкой раме. Тут же у стены валялся камень, которым в него запустили. Заклинатель увидел свое разбитое отражение — выгоревшие на солнце льняного цвета волосы, загорелое лицо с белой полоской тонкого шрама, тянущегося по виску. Глаза под темными бровями казались очень светлыми. И Рэю не понравилось их выражение — не взгляд, а прицеливание. Так же смотрел Собуро, мастер Син, учитель Хейон, погибший Мартэн. Цепко, холодно, внимательно. Яри в обветренной руке едва заметно светилось теплым сиянием. По серому плащу расплывались мокрые пятна и узор из прилипших семян дикого укропа.

В зеркале мелькнула колеблющаяся красно-белая тень — Сагюнаро поспешил пройти мимо, чтобы не видеть своего измененного отражения, и, оставляя грязные следы на полу, направился в глубь дома. Гризли, заслонив широкими плечами все зеркало, бросил в него рассеянный взгляд и буркнул, обращаясь к Рэю:

— Что ты там увидел?

— Заклинателя, — нехотя ответил тот, отворачиваясь.

Мебель в доме тоже была сломана и разбросана, вазы разбиты, и сухие цветы жалкими пучками лежали на истоптанных циновках. Полки, на которых стояли эликсиры и снадобья Имари, сорваны со стен. Пол маленькой кухни устилал ковер битого стекла, сухих порошков, перемолотых растений и разноцветных, давно высохших луж. В очаге лежала мертвая галка.

— Они бы еще сюда дохлую корову приволокли, — проворчал Гризли, взял птицу за скрюченную лапку и выкинул в окно.

— Видимо, рассчитывали, что это помешает злу, созданному в очаге Имари, выйти из дома, — саркастически произнес Сагюнаро.

Рэй заметил сумку, лежащую в углу, и направился к ней:

— Похоже, это его.

— Не очень-то хорошо копаться в вещах умершего, — сказал Гризли сам себе.

Рэй молча повел плечом, прислонил яри к стене, рывком поднял сумку, развязал тесемки и без всякого почтения вытряхнул все вещи на пол. На первый взгляд здесь не было ничего примечательного. Немного одежды, коробка свечей, огниво, костяной ножик, книга со стихами неизвестного Рэю поэта и веревка. Взяв ее в руки, он понял, что это куски змеиной кожи, связанные между собой — сухие, почти прозрачные, длинные и короткие.

— Выползки, — сказал Гризли, рассматривая находку, и принялся объяснять, хотя его никто не спрашивал: — Змеи сбрасывают старую кожу во время линьки, а он ее собирал. Интересно зачем?

— Увлечение у него такое было, — с неприязнью ответил Сагюнаро, листая книгу.

Недавние проблемы оказались отложены на время, все молчаливо пришли к соглашению сначала сделать общее дело.

Рэй смотрел на змеиную кожу, и какое-то смутное предчувствие близкой отгадки крутилось в его голове, но никак не могло оформиться в конкретную мысль.

— Какие духи связаны со змеями? — спросил он, пропуская между пальцами чешуйчатую «веревку», и ответил сам себе: — Шуу, он и сам выглядит как змея. Но это нейтральное существо. Оно не нападает на людей.

— И живет поблизости от крупных водоемов, — продолжил Сагюнаро. — Думаю, это просто сувенир. Ничего больше.

— А в этой книжке есть что-нибудь полезное? — спросил у него Гризли.

— Нет, просто стихи, и довольно бездарные. Похоже, он сам их сочинял. — Заклинатель высокомерно нахмурился и процитировал: — «Ты скрываешься под личиной человека, в тени человека, но оскал шиисана не скрыть за дружеской улыбкой». Это, по всей видимости, про меня. Поэтическое впечатление от недавней встречи.

— А что-нибудь полезное есть?

Сагюнаро просмотрел последние страницы и покачал головой:

— Иносказательные рассуждения о добре и зле, описание природы, рассказ о красоте Имари. И все. — Он захлопнул потрепанный томик, сунул в карман и пояснил: — Деревенским это вряд ли пригодится.

— И все, — повторил увалень, еще раз окинув взглядом вещи Мартэна. — Ни нормального дневника с заметками по работе, ни записки, ни портрета духа, нападающего на людей? Как всегда, придется во всем самим разбираться. Но мы знаем хотя бы одно — кто его убил на самом деле. — Последнее прозвучало без издевки или обвинения, простое рассуждение.

— Идемте. — Рэй смотал «веревку», чувствуя, что должен забрать ее с собой, хотя пока еще не знал зачем. — Надо посмотреть на этот мост поближе.

Он первый направился к выходу, но задержался, заметив краем глаза движение в зеркале. Резко повернулся, и ему показалось, будто он видел смутную тень, поспешно спрятавшуюся за раму от его взгляда.

— Ну что там опять у тебя? — спросил Гризли.

— Ничего, — ответил Рэй, не совсем уверенный, действительно ли он видел отражение Имари, которой не могло быть в этом доме.

До Заячьего моста они дошли за полчаса, пробираясь сквозь заросли повилики, густым ковром обвившие луговую траву.

Он оказался узким и старым — длинные, почерневшие от времени доски пружинили и поскрипывали под ногами. Тропинка к нему заросла и едва угадывалась в траве. Сквозь высокие деревянные перила, сколоченные крест-накрест, виднелась буйная зелень, полностью закрывающая ручей. Но снизу слышалось приглушенное журчание воды.

Щебетали птицы, тонко звенели комары, иногда мимо пролетали, басовито гудя, толстые шмели. Не ощущалось ни опасности, ни тревоги. Обычный мирный лесной уголок.

Рэй перегнулся через перила. Сквозь пышную зелень едва виднелась полоска воды, а посреди нее находилось яркое пятно.

— Желтые ирисы, — задумчиво произнес Сагюнаро, глядя вниз.

Прямые стрелы цветов смотрели широко распахнутыми золотыми венчиками на людей и едва заметно шевелили острыми листьями.

— Такая редкость. Их нет даже в императорском саду, а здесь они растут в грязи под старым мостом.

— Ладно, хватит любоваться, — одернул его Гризли. — Мы тут вроде по делу.

Сагюнаро не ответил, размышляя о чем-то.

— Надо спуститься. — Рэй удобнее перехватил копье и направился к дальнему концу моста, пытаясь почувствовать что-нибудь подозрительное, но не ощущал ничего. Только запах мокрой зелени.

Внизу все было залито жидкой черной грязью, которая засасывала ноги по щиколотку, и сапоги выдирались из нее с громким чмоканьем. Мутная вода обтекала завалы из упавших кустов, веток и камней, пробиралась под стволом ольхи, лежащим поперек ручья.

Рэй поднял голову. Низ моста был черным, на стыках бревен белели разводы плесени, кое-где росли бледные грибы на тонких ножках. На одной из нижних перекладин виднелись едва заметные борозды.

Здоровяк Гризли поднял руку и легко дотянулся до них, колупнул дерево, отломил длинную щепку, задумчиво повертел в руках, даже обнюхал на предмет запаха старой крови, но, видимо, ничего не почувствовал, потому что отбросил, пробормотав:

— Обычная гнилушка. Давно было пора этот мост снести. Эй, Сагюнаро, не чувствуешь ничего особенного?

— Нет, — ответил тот глухо, пытаясь добраться до ближайшего ириса и проваливаясь в грязь по колено.

— Зачем они тебе? — усмехнулся Рэй, наблюдая за другом.

— Ну как зачем? — буркнул Гризли. — Торе пошлет. Нашел время.

Сагюнаро, не обращая на них внимания, ухватил длинный стебель, с видимым усилием выдернул из грязи и, рискуя потерять сапоги в густом месиве, вернулся на относительно твердый участок. Не глядя на желтые лепестки, перевернул растение вверх корнями и начал внимательно изучать их.

— Что ты там хочешь разглядеть? — спросил Гризли, похоже уже начиная терять терпение.

Сагюнаро, безжалостно отломив, отбросил стебель, наклонился над ручьем и принялся отмывать клубень. Потом выпрямился и стал разматывать нечто тонкое, светлое, намотанное на него. Приглядевшись, Рэй понял, что это человеческие волосы.

— Это еще откуда? — с легким отвращением поинтересовался озадаченный Гризли.

Сагюнаро, держа находку двумя пальцами, полез свободной рукой в карман, вытащил книгу, принадлежавшую Мартэну, неловко открыл ее на одной из последних страниц и прочитал:

— «Подари мне твой локон цвета золотого ириса, и я буду приходить к тебе каждый день. Напои меня своей кровью, и я лягу у твоего порога. Отдай мне свое сердце, и ты никогда не будешь знать боли, страха и нужды». — Он посмотрел на друзей. — Сначала я даже внимания не обратил, думал, очередное стихотворное размышление, а теперь…

— Знаете, что это все мне напоминает? — сказал Рэй, глядя на мокрый обрывок волос в руке Сагюнаро. — Старинную формулу вызова духа… Утешитель в печали, кажется, так его зовут. Но она переделана. «Подари мне золотой ирис цвета твоих волос, напои меня ключевой водой, отдай мне свое горе». Должно быть как-то так.

— Да, ты прав, — отозвался друг. — Я тоже так думаю.

— Это вы о чем вообще? — озадаченно спросил Гризли.

— Этого духа вызывают те, кто пребывает в большом горе и понимает, что не сможет его пережить, — начал объяснять заклинатель. — Или его родственники, если нет другого выхода. Говорят, он приходит даже к простым людям, не обладающим даром, и требует плату — цветок желтого ириса и чистую воду, а взамен уносит боль и страдание.

— То есть вы хотите сказать, что кто-то вызывал этого утешителя, но перепутал формулу? — Гризли озадаченно потер лоб, глядя на желтые цветы.

— Нет. Это всего лишь стихотворные размышления Мартэна. — Сагюнаро положил клок волос между последними чистыми страницами. — Хотя они и кажутся мне странноватыми. Он, похоже, хотел сказать, что формулу применили обычную, именно для вызова этой сущности, а вот подношение было новым. Если кормить зверя человеческим мясом, он сам станет охотиться за людьми. Если вместо желтых цветов и свежей воды давать духу желтые волосы и теплую кровь — утешитель превратится чудовище.

— Теперь я понимаю, почему Мартэн спрашивал, у кого из местных жителей умерли родственники, — сказал Рэй. — Пытался узнать, кто мог вызвать это существо.

— Но зачем превращать нормального духа в монстра?! — с глубочайшим недоумением воскликнул Гризли.

— Сейчас узнаем. — Заклинатель удобнее перехватил копье ближе к наконечнику. — Вызовем и спросим.

— Вот прямо так сразу?

— А чего ждать? Чем скорее мы выясним правду, тем лучше. Можно, конечно, повременить, пока он сам появится, почувствовав добычу, но я не знаю, когда это произойдет. И произойдет ли вообще.

— И как ты собираешься разговаривать с озлобленным духом, убивающим людей?

— Буду импровизировать.

Рэй намотал на палец прядь подлиннее и срезал ее. Волосы Сагюнаро по цвету подошли бы больше, но он не хотел рисковать, давая духу подношение от человека, связанного с шиисанами.

Сагюнаро сунул книжку в карман, снял плащ и отбросил его подальше. Гризли переступил по грязи, пытаясь найти достаточно надежный упор в ожидании драки.

Рэй уронил волосы на землю, затем надрезал ладонь и позволил нескольким каплям упасть сверху. Правильная формула вызова, которую он произносил мысленно, отдавала холодом и прокатывалась колючим шариком по рукам. Деревья, шелестящие вокруг ручья, замерли. Журчание воды стихло. Угрожающая тишина опустилась на овраг.

Дух появился внезапно. Рэй не знал, как тот должен выглядеть — в книге, которую он читал, не было изображения этого существа. Но вряд ли нейтральный и даже дружественный утешитель в печали мог натянуть на себя одежду из клочьев окровавленной плоти. Его бесформенное тело, в полтора раза превышающее размерами человеческое, выползло из-под деревьев. Слоновьи ноги тяжело месили грязь, красная туша сотрясалась при каждом шаге, длинные руки, свисающие до земли, чертили по ней полосы острыми когтями. А сквозь космы мертвенно-блеклых волос, завесивших искаженное лицо, сияли нереально прекрасные, прозрачные, лучистые глаза — все, что осталось от прежнего духа, бывшего им до того, как произошло перевоплощение в это чудовище.

Рэй почувствовал отголоски двух разрушительных формул друзей, нацеленных на приближающееся существо.

— Осторожно, — тихо произнес Сагюнаро. — Он злится.

А затем неожиданно услышал глубокий звучный голос, который раздавался, казалось, со всех сторон одновременно и в то же время был слышен только в голове Рэя:

— Хочешь отдать мне свою боль?

— Нет, — ответил заклинатель, направляя на духа копье. — Может, ты отдашь мне свою?

Существо замерло, услышав подобное предложение от человека. Но спустя мгновение вновь устремилось вперед, к окровавленному клоку волос, лежащему на мокрой земле.

Заклинатель отбил первый удар его руки, почувствовав, как от прикосновения к духу по древку прошел звон, отозвавшийся болью в плече.

— Я пришел, чтобы забрать твою боль. — Длинные когти вновь мелькнули перед глазами Рэя.

Тот увернулся. Формулы Сагюнаро и Гризли накрыли существо, на миг лишив его возможности двигаться.

— Я хочу поговорить с тобой.

Дух дернулся, пытаясь освободиться, издал невнятный вопль, полный ярости. Мост содрогнулся, с него посыпалась дождевая пыль и мелкие щепки. Желтые ирисы, выращенные из волос убитых людей, начали вянуть, съеживаться. А потом формулы, связавшие существо, лопнули, и оно ринулось на заклинателя. Но тот снова отклонился в сторону, не желая убивать духа, так ничего и не узнав от него.

— Кто тебя вызвал? К кому ты приходил? — Рэй отбил еще один удар, понимая, что никаких ответов не получит.

Озлобленный утешитель желал крови, а не бесед. Несмотря на свои размеры и кажущуюся неповоротливость, существо двигалось очень быстро. А вот ноги Рэя вязли в грязи, и узкая полоска берега не давала толком развернуться.

Сагюнаро бросил новую формулу, длинной невидимой лентой обвившуюся вокруг существа, но оно стряхнуло ее с себя, даже не почувствовав. Удар руки, украшенной бахромой из окровавленной плоти, отшвырнул в сторону Гризли.

— Убей его! — крикнул тот, торопясь подняться. — Он не станет говорить.

— Мне нужна твоя боль, — прошипел дух, медленно обходя заклинателя.

Снова ринулся вперед, наткнулся на острие копья, отпрянул с удивительным для такой туши проворством.

— Кто тебя вызвал?

— Бесполезно. — Новая оборвавшаяся формула оттолкнула Сагюнаро, и тот едва удержался на ногах. — Он не скажет. А мы теряем время и силы.

Друг был прав. Измененное существо не хотело или не могло говорить. Единственное, на что оно было способно, — это убивать людей и бережно возделывать свою грядку с ирисами. Значит, надо было вернуть ему память о прошлом.

— Изгнание, первый уровень, — сказал Рэй, выше поднимая копье.

— Ты что, собрался духа изгонять из духа? — откликнулся Гризли, осторожно обходя чудовище и пытаясь зайти ему за спину.

— Да. Давайте!

Словно чувствуя, что люди замыслили что-то против него, утешитель ринулся на заклинателя, не обращая внимания на копье. Три формулы упали на существо в тот момент, когда длинные когти схватили окровавленную прядь волос с земли. На Рэя тут же обрушилась волна боли, которая должна была лишить его возможности сопротивляться духу. Но тот уже выпустил человеческое подношение и сам рухнул в грязь. По его гротескно раздутому, измененному телу пробегали струи желтого огня, рассыпаясь искрами. Чужая окровавленная плоть съеживалась, чернела, отваливалась сухими кусками.

Заклинатели, стоя рядом, плечом к плечу, смотрели, как дух корчится в грязи.

— Не ожидал такого эффекта, — честно признался Гризли, потирая ушибленное плечо.

Уродливая личина, под которой был скрыт дух, наконец разрушилась.

Он был похож на человека. Высокого, тонкого, с длинными белесыми волосами до пояса. И только его глаза сияли, выдавая потустороннюю сущность.

Утешитель посмотрел на Рэя и спросил все тем же чистым, неизменившимся голосом:

— Так ты хочешь отдать мне свою боль? — Несколько мгновений наслаждался напряженным молчанием заклинателей, а затем улыбнулся совсем по-человечески. — Ладно, я пошутил.

Легко поднялся, оказавшись одного роста с Гризли, оглядел всех троих смеющимся взглядом и сказал:

— Никто из вас не испытывает ничего, достойного моего внимания.

— Кто тебя вызвал? — спросил Рэй.

Дух оглянулся на ирисы, превратившиеся в груду гниющих стеблей, и произнес задумчиво:

— Жаль. Красивые были цветы.

— Кто тебя вызвал? — повторил заклинатель.

— Я не запоминаю имена, — равнодушно ответил утешитель, — но обычно люди мне и не представляются. Просто просят о помощи. Это была юная девушка. Желтые косы, светлое лицо… очень сильная боль. Тягучая, черная с внезапными яркими всполохами. Очень красивая.

— Девушка или боль? — тихо спросил Сагюнаро.

— Для меня это одно и то же, — доброжелательно отозвался дух.

— Когда все произошло? — Рэй уже начал подозревать, что его затея с расспросом утешителя может оказаться абсолютно пустой. Тот мыслил какими-то своими категориями, и перевести их на человеческий уровень понимания будет очень сложно.

Дух огляделся, явно пытаясь честно ответить на вопрос.

— Мост был новее. Ручей глубже. Ирисы не цвели, но они не цветут и теперь.

Похоже, последнее открытие повергло его в искреннее недоумение. Гризли покачал головой, показывая свое неодобрение и всей этой затеей, и Рэем в особенности.

— Кто заставил тебя убивать людей? — спросил заклинатель, все еще не собираясь отказываться от своего плана.

— Я не убивал. Всего лишь забирал у них то, в чем нуждался. А если они умирали от этого… что ж, тут ничего не поделаешь.

Сагюнаро тихо хмыкнул, выражая подобным образом свое отношение к такой философии. Утешитель перевел на него свой мерцающий взгляд.

— Ты обвиняешь меня? Но ты не знаешь моей сути. Я всегда забираю у людей больше, чем они хотят дать, — вместе с болью уходит и память.

— То есть человек, к которому ты приходишь, забывает не только о своем горе, но и вообще обо всем? — подозрительно осведомился Гризли.

— Да, — улыбнулся дух.

— Хорошенькое утешение, — саркастически рассмеялся тот. — Ни боли, ни печали, и память отшибло. Слушайте, по-моему, зря мы его не изгнали. Толку никакого, время потратили, и настроение испорчено.

— Я хочу знать только одно, — ответил Рэй, не обращая внимания на скептицизм товарища, — кто догадался подсунуть вместо цветов и воды — волосы и кровь. А еще зачем понадобилось озлоблять духа?

— Да его и озлоблять-то особо не надо, — отозвался Гризли, без всякого почтения глядя на утешителя.

— Но мы хотя бы разобрались с тем, кто убивал людей, — сказал заклинатель.

— Не разобрались! — услышали вдруг молодые люди голос, зазвеневший от ярости.

Сагюнаро не успел обернуться, как его подхватила неведомая сила и швырнула на опору моста. Гризли отлетел в кусты. Рэй вскинул копье, принимая на него удар, и почувствовал, как яри пронзает нечто не вполне материальное. А потом увидел, что из пустоты выступает тонкая женская фигура в простом деревенском платье, с тяжелыми косами, лежащими на груди.

— Имари?

— Нет! — крикнула она. — Эта деревенская дурочка всего лишь мое жалкое подобие!

— Кто же ты?

— Утешитель в печали. — Женщина хищно улыбнулась, и только теперь Рэй почувствовал ее нечеловеческую сущность. — Ты не знал, что я — единое в двух лицах? Он забирает боль, — она взглянула в сторону своей равнодушной половины, безучастно наблюдающей за оглушенным Сагюнаро, — я — память.

— Почему ты выглядишь как Имари?

— Я выгляжу как тот, чьи воспоминания забираю.

Дух начал легко кружить около заклинателя, и Рэй не мог отвести от него взгляда, чтобы посмотреть, как там друзья.

— Значит, это она вызвала тебя?

— Давно. Когда погибла ее семья. Боялась не пережить утраты. У нее не было золотого ириса. Это большая редкость. Ты же помнишь. — Дух улыбнулся, не отводя горящих алчных глаз от человека. — И эта дурочка решила заплатить мне своими волосами. А когда отрезала их — порезала палец. Случайность. Но мне понравился такой подарок. И захотелось еще.

— Почему Имари ничего не знает о тебе?

— Потому что ее память принадлежит мне, глупец!

— Но почему ты убиваешь людей именно здесь, под мостом?

— Она вызвала меня сюда. Видимо, ей нравилось это место.

— Отчего же не убьешь ее?

— Убить? — Дух на мгновение прекратил свое опасное кружение. — Как можно убить то, чего нет?

— Он уже забрал у Имари все что мог, ничего не осталось — ни воспоминаний, ни боли, — послышался за спиной Рэя голос Сагюнаро. — Эта женщина для него больше не существует. Вряд ли он вообще видит ее.

— Я вижу вас, — прошипело существо. — И на вашей крови выращу новые цветы.

Дух бросился на Рэя. Он двигался очень быстро, и тот отреагировал чисто интуитивно. Копье вонзилось в бок «Имари», проткнуло насквозь. Колючая формула Сагюнаро тут же ударила рядом, зацепила, замедляя. Откуда-то сбоку прилетел невидимый вихрь Гризли, обрушиваясь сверху. Крик боли вырвался из горла духа, голос Имари оборвался, задрожал и превратился в долгий нечеловеческий вопль, разбившись на множество взвизгов и стонов.

Существо начало медленно оседать на землю, расползаться, так же как сгнили цветы ириса совсем недавно.

— Глупо, — сказал утешитель, все так же безучастно наблюдавший за всем происходящим в отдалении. — Теперь к ней вернется память.

Он не торопясь прошел мимо Рэя, обогнул Сагюнаро, пальцы которого все еще дрожали, остановился возле своей второй половины, беззвучно корчившейся на земле. Посмотрел на заклинателя нереально прекрасными задумчивыми глазами:

— Вы позволите мне забрать ее? Если эта часть меня умрет, я стану неполным. А это не слишком приятное ощущение.

— Если только ты не станешь продолжать резать людей на этом мосту, — отдуваясь, ответил Гризли, выбираясь из кустов и заметно прихрамывая.

Дух улыбнулся, дождался кивка Рэя, наклонился, поднял женщину, которая все больше переставала быть похожа не только на Имари, но и на человека вообще. Прижал к груди, не обращая внимания на то, что черная слизь, сочащаяся с ее тела, пачкает его белоснежные одежды и волосы. Еще раз посмотрел на людей и начал медленно таять.

Сквозь него стал виден почерневший от времени мост, мутный ручей, деревья. А затем утешитель исчез совсем, и только легкое дуновение ветра, проскользнувшего мимо заклинателей, указало на его уход.

Рэй шумно выдохнул, борясь с искушением усесться прямо в грязь. Гризли тяжело протопал к ручью, зачерпнул ладонью воды и вылил на макушку. Сагюнаро повернул голову, пытаясь осмотреть свое плечо сзади, и с заметным усилием выдернул из него длинную окровавленную щепку. Начинать разговор никто не спешил.

Рэй еще раз окинул взглядом окружающий пейзаж. Место, где росли ирисы, было теперь залито водой. Мост — свидетель убийств, лишившись подпитки злой силы, как будто просел, став обычным ветхим жалким сооружением. Зато деревья свободнее зашелестели листьями, сбросив с себя давний тяжелый гнет.

— А доказательств по-прежнему никаких, — неожиданно буркнул Гризли, выливая еще одну пригоршню воды на голову. — Как мы убедим их, что Имари здесь ни при чем?

— Имари здесь как раз очень при чем, — ответил Сагюнаро сквозь зубы, выдергивая из плеча очередную щепку. — Именно она вызвала утешителя.

— Ты прекрасно знаешь, о чем я, — сердито отмахнулся тот. — Она не собиралась убивать людей. Просто хотела избавиться от боли.

— Нельзя играть со стихиями, о которых ты ничего не знаешь.

— Ну и что, ты предлагаешь теперь сжечь ее?

— Я предлагаю не отмахиваться от истинной вины. — Морщась от боли, Сагюнаро принялся стаскивать рубаху.

— Кто бы еще говорил о виновности, — едко заметил Гризли. — На твоем месте я бы вообще не заикался об этом.

— На моем месте? А ты стремишься побывать на моем месте? С радостью предоставил бы тебе эту возможность. Хочешь, поменяемся?

— Похоже, у нас есть доказательства, — сказал Рэй, пресекая этот бессмысленный спор.

— Какие? — резковато спросил Гризли, собиравшийся с мыслями, чтобы дать достойный ответ собеседнику.

Заклинатель показал на грудь Сагюнаро. На его коже четко проступал красный отпечаток трехпалой лапы — след руки утешителя, отшвырнувшего человека.

— Крепко он тебя приложил, — с ноткой сочувствия заметил увалень, рассматривая повреждение. — Долго не сойдет.

— Думаете, староста посчитает это достаточным доказательством? — спросил Сагюнаро, прикасаясь к краю все сильнее багровеющего кровоподтека.

— Если придумаем правдоподобного духа, который тут хозяйничал, а мы его доблестно победили, — уверенно заявил Гризли. — Ладно, пошли, больше здесь делать нечего.

Заклинатели выбрались на дорогу и, шагая по мокрой траве, дружно сочиняли версию произошедшего на Заячьем мосту, которая могла бы выглядеть более-менее достоверно. Рэй с Сагюнаро предложили десяток вариантов, включая появление манмо и сезонную охоту рогатого маора, но дотошный Гризли отверг их все до одного.

— Вы у какого маора видели такую лапу? — ворчал он, кивая в сторону Сагюнаро. — Не надо считать деревенских идиотами. Даже младенцы знают, что манмо сжирает жертву целиком. Хокаю — горный дух, вряд ли он сюда притащится. А юрги носились бы здесь целой стаей, кто-нибудь заметил бы.

— Ладно, — Сагюнаро в конце концов потерял терпение, — свали все на шиисана. Их здесь никто не видел. Или думай сам.

— Можно сказать, что это была особо вредная полольщица, — задумчиво произнес Гризли, не обращая на него внимания. — Ее пытались поймать, чтобы узнать, где зарыт клад, а она жестоко мстила.

— Ага, как же, — скептически отозвался Рэй. — Тогда староста потребует с тебя горшок золота, который прятала старуха, и ни за что не поверит, будто ты его не нашел.

— Тоже верно. — Тот задумчиво почесал затылок.

— Скажем, что на людей нападал озлобившийся дух моста, — сказал Рэй в порыве вдохновения. — Строение старое, помните, они говорили, кто-то с него в ручей падал и шею себе ломал. Или, может, одно из деревьев, из которых он построен, росло в плохом месте. Да мало ли что… проверить нельзя. — Заклинатель вытащил из кармана веревку, сплетенную из змеиной кожи. — Мартэн понял это, вот и приготовил для него ловушку. Сами знаете, духи могут вселяться в различные предметы, постройки, вещи, выглядят всегда по-разному и опасаются разных вещей. Может быть, этот боялся змеиной шкуры.

— А что, неплохо, — произнес Гризли. — Вполне логично. — Он подумал еще пару минут и помрачнел. — Теперь остается только придумать, куда делся Мартэн. Кстати, куда он делся?

Они как раз вышли на злополучный луг.

— Я заколол его яри, а тело отдал унагам, — нехотя признался Рэй.

Гризли хмуро хмыкнул:

— Ну хотя бы в находчивости тебе не откажешь. Ладно, скажем, что маг не справился с духом, тот убил его и слопал. Еще посоветуем мост снести — будет у них занятие на следующую неделю.

Видно было, что он не хочет возвращаться мыслями к тому, что произошло на этом лугу, и старается думать о все еще не завершенном деле…

Староста с семьей пил чай на террасе. Увидев приближающихся заклинателей, сказал что-то жене, встал и спустился вниз по ступеням.

— Есть новости? — спросил он отрывисто, пристально глядя на Рэя.

— Как мы и говорили, Имари ни при чем. Это был дух, — уверенно сказал Гризли и принялся рассказывать версию, придуманную только что.

Староста внимательно слушал, и мрачное выражение постепенно уходило с его лица. Отпечаток лапы на груди Сагюнаро, похоже, произвел на него впечатление. Но больше всего, как ни странно, в правдивости слов молодых магов его убедила веревка из змеиной кожи, продемонстрированная Рэем.

— Значит, опасности больше нет? — уточнил он, дослушав рассказ.

— Снесите старый мост, — значительно посоветовал Гризли. — И больше не о чем беспокоиться.

— Сегодня отправлю плотников. — Староста вытащил из кармана ключ и бросил его Рэю. — Можете ее выпустить. И передайте, пусть убирается куда хочет. Нечего ей тут делать.

Заклинатель направился к старому погребу, слыша, как Гризли непререкаемым тоном заводит разговор об оплате. Сагюнаро тоже остался, хотя прежде не стремился принимать участие в решении финансовых вопросов.

— …Имари, — позвал Рэй, подходя к прутьям. — Все в порядке. Мы изгнали духа.

Она не отозвалась. Заклинатель открыл замок, отодвинул решетку и, согнувшись, вошел внутрь. Узкий коридор вывел в крошечную квадратную комнатку, пол которой был завален подвядшими стеблями болотного дудника.

Имари сидела, скорчившись, прислонившись виском к земляной стене.

— Мы изгнали духа, который убивал людей, — повторил заклинатель. — Вы можете уйти отсюда.

— Я вспомнила, — ответила она тихо. — Все, что произошло. Как погибла моя семья.

Рэй понял, что магия утешителя рассеялась и воспоминания обрушились на нее внезапно.

— Отчего они умерли? — спросил он, помедлив.

— Красная лихорадка. — Женщина посмотрела на него пустым, ничего не выражающим взглядом. — Мы тогда жили далеко отсюда. За перевалом. В Агосиме. — Она говорила сухими, отрывочными фразами, глядя прямо перед собой, но не видя ни Рэя, ни стен земляной комнаты, только свое прошлое. — Вся наша деревня погибла, выжила лишь я. Не знаю почему. Я ушла из дому и пошла прочь от болезни, от смерти, от одиночества. Шла до тех пор, пока не оказалась здесь. А под Заячьим мостом вызвала утешителя. У меня не было ириса, а вода в ручье текла мутная. Я слишком устала, хотела забыться. Кажется, сделала что-то не так. Это он убивал людей?

— Да. Ваше подношение пробудило самые жестокие стороны его натуры.

— Значит, по моей вине погибли все эти люди. Но я хотела просто забыть, я была очень юной…

— Не вините себя. Многие люди в отчаянии готовы на все, лишь бы оно прекратилось.

— Лучше бы они меня убили сегодня, — прошептала она.

— Это не выход, — жестко ответил Рэй. — Это бегство. Перестаньте бежать от себя и своей жизни. Один раз ваше отступление уже породило монстра. Не пытайтесь создать другого.

В тусклых глазах Имари, обращенных к нему, неожиданно блеснул огонек понимания и раскаяния.

— Я хотела избавиться от боли, а вместо этого причинила боль другим.

— А я хотел защитить друга. И своими руками убил человека.

Женщина на миг отвела взгляд, но тут же снова посмотрела на него с сочувствием и сожалением.

— Почему вы не выдали меня? — спросил Рэй. — Никому не рассказали о том, что видели?

— Я пыталась, — она улыбнулась невесело, — как только за мной пришли, обвинив в убийстве господина Мартэна. Но меня никто не захотел слушать.

— Почему вы не ушли отсюда? Вы же знали, что деревенские подумают на вас.

— Не могла. Я была как будто привязана к этому мосту. Он держал меня.

— Больше он не будет держать вас. Вы можете уйти. Думаю, вам лучше уехать из этой деревни. Вы не сможете здесь жить спокойно. Мы с друзьями хотим попасть в Агосиму. Вы знаете дорогу туда. Сможете перевести нас через перевал?

— Думаю, да, но…

Имари запнулась, в ее глазах появился отголосок прежней боли, но Рэй не дал женщине снова погрузиться в нее.

— Я не могу вас утешить, и никто не сможет, даже могущественный дух. Только вы сами. Единственное, что я могу посоветовать, — начните что-нибудь делать. Действовать. Прямо сейчас. Не давайте себе постоянно думать о своих потерях.

Она чуть улыбнулась, проницательно глядя на заклинателя:

— А у вас это получается?

— Иногда, — улыбнулся он в ответ, подавая ей руку, чтобы помочь подняться.

Назад: Глава 7 СЛЕДУЙ ЗА ЛЯГУШКОЙ!

Дальше: Глава 9 ВОЗМЕЗДИЕ ПОД НЕБЕСАМИ

Глава 8 ВСТРЕЧА В ДРЕМУЧЕМ ЛЕСУ

Глава 8
ВСТРЕЧА В ДРЕМУЧЕМ ЛЕСУ