ГЛАВА 6
У меня сразу возникло ощущение, что появился хозяин здешних мест, какой-нибудь Минотавр или другое жуткое существо, созданное специально для защиты лабиринта. Сразу вспомнилось, что говорила Настя о сфинксе и другом опасном зверье, которое египетские боги взяли с собой…
Я побежал, точнее, попытался, потому что, когда ничего не видишь, бег не получается, зато легко приложиться лицом о камень, точнее — забралом шлема.
Рев прозвучал рядом, я оглянулся, но ничего не увидел в желтом экранном свете, пока из пелены не высунулась когтистая лапа и не ударила по моей бедной голове. Удар был мощный, если бы не шлем, думаю, череп не выдержал бы и мои мозги разлетелись бы брызгами в разные стороны, а так я просто еще раз приложился о камень.
От столкновения с каменным столбом с меня наконец слетел шлем, и я увидел, как из пелены появляется нечто, собранное из костяных плит, рогов и длинных игл.
Над этим существом поработал настоящий дизайнер, пытаясь создать живой танк, и у него это неплохо получилось.
Вряд ли чем-то можно пробить эти мощные костяные пластины, прикрывающие грудь и спину, а когти, рога и иглы, торчащие со всех сторон, позволяли этому невероятному созданию убивать множеством различных способов.
Учитывая, что рост у опасного существа был больше двух метров, а размерами оно напоминало трехстворчатый шкаф, двигаясь при этом с грациозностью и быстротой леопарда, я понял сразу: мне не выжить. Гранатомета у меня не было, пулемета тоже, а любое другое оружие вряд ли могло доставить жуткому зверю хоть какой-нибудь ощутимый вред.
Спасти меня могло только бегство. Правда, убежать в плотной пелене, где не видно ничего, вряд ли удастся, но попробовать все равно стоило.
Я рванулся в сторону, уткнулся в камень, снова побежал, слыша за спиной тяжелый звук шагов и разъяренный рев, стукнулся еще раз и каким-то неимоверным усилием влез в щель между двумя огромными каменными столбами.
Вслед за мной метнулась когтистая лапа, но не достала. Зверь рванулся за мной, но протиснуться в щель ему не удалось, хотя он сделал немало попыток, оставляя глубокие царапины на сером камне.
Происходящее я видел отчетливо: то ли пелена стала более прозрачной, то ли мое зрение каким-то образом приспособилось.
Я судорожно дышал, приходя в себя и удивляясь: никогда еще не демонстрировал такой прыти. Надо же, умудрился выжить при столкновении с самым настоящим ходячим танком! На сфинкса это существо не походило, но явно было не менее опасным.
Я продолжал рассматривать его через узкую щель.
Когти у существа были длинными, острыми — костяные кинжалы, которыми пробить человека ничего не стоит. Клыки не удалось рассмотреть, но думаю, что и они имеют вполне приличный размер. А вот шипы и иглы показались мне излишними для хищника — обычно так природа защищает тех, кто не может за себя постоять, а не тех, кто на них нападает.
Каменные столбы оказались около двух метров толщиной, перебравшись на другую сторону, я оказался в безопасности — лапы этого зверя доставали почти до самого края камня, процарапывая отметины в твердом граните.
Длина лапы полтора метра, рост явно за два с половиной, сила чудовищная, скорость огромная… Такому только попадись, сожрет и не заметит!
Интересно, чем он тут питался долгие годы? Я немного отдышался и собрался идти дальше, но тут лапа исчезла, и послышались удаляющиеся шаги, зверь явно что-то задумал. Прежде чем я сумел понять, что именно, его темная громада пробилась через белесую пелену с этой стороны. Похоже, пока я раздумывал, он просто обежал каменную стену.
Пришлось снова спешно лезть в щель. Зверь рванулся обратно и снова обежал каменные столбы, но я был наготове и успел ускользнуть в дыру.
Такое пришлось проделать не меньше десяти раз, прежде чем зверь остановился и задумался над тем, можно ли меня так поймать.
Самым странным показалось то, что зверя я все еще не боялся и воспринимал происходящее как далекое от реальности. Мое тело действовало само по себе, а мозг просто завис, как перегруженный компьютер.
При этом я все видел и даже анализировал, правда, как-то отстранение, именно это и спасало меня от безумия.
После того как несколько раз оказывался на расстоянии лапы зверя, я смог лучше рассмотреть эту жуткую тварь. Передвигалось это существо на двух лапах, что говорило о его явно неземном происхождении. Не знаю почему, но все хищные звери моего мира передвигаются на четырех лапах, в том числе и самые быстрые.
Существуют, правда, хорошие бегуны и на двух лапах — страусы и кенгуру, но это скорее исключение. Первые — птицы, потерявшие крылья за ненадобностью, а вторые — переросшие хомячки, вынужденные становиться на две лапы, чтобы питаться всякой гадостью с деревьев и кустов. В результате за прошедшие века передние конечности атрофировались, превратились в бесполезные придатки.
Быстроногие хищники передвигаются на четырех конечностях, и очень успешно. А люди, как и другие двуногие, медлительны и неуклюжи.
Единственное достоинство движения на двух ногах — возможность нести оружие в передних лапах, а когда его нет, то это глупо.
Пластины закрывали все уязвимые места, в том числе живот, шею и голову: мое первое сравнение с черепахой оказалось неправильным. Не панцирь это был, а множество плит, совершенно не мешающих монстру двигаться и хорошо его защищающих. Большинство из них уже покрылись белыми пятнами выцветшего пигмента: отсюда я сделал вывод, что это существо находится в лабиринте давно и явно не по собственному желанию. Было бы свободно — ушло бы.
Самец — боевая стойка не скрывала его мужское достоинство.
Высокий — в росте я не ошибся — два с лишним метра, когти на конечностях прятались в костяные чехольчики, что говорит о близости существа к кошачьей породе. Клыки не очень большие, из пасти не высовывались — тут не ошибся, все-таки не хищник, скорее всеядный.
Я задумался. Похоже, у меня есть шанс остаться в живых. Существо, питающееся мясом, добычу не упустит, а для травоядного главная задача — прогнать врага со своей территории. Если сумею уйти от его места кормления, то, вероятнее всего, он не станет меня преследовать.
После этих мыслей я повеселел и посмотрел насмешливо на зверя.
Широкий нос гневно и бурно раздувается, длинные чуткие уши, как у крупного овчара. Глаза большие, темные, внимательные, сейчас налитые кровью от ярости.
— Какие-то проблемы? — поинтересовался я, чувствуя себя в безопасности за скалой. — Может, чем-то смогу помочь?
— Издеваешься? — Это прозвучало у меня в голове и привело в глубокий ступор. — Думаешь, тебя спасет эта глыба? Рано или поздно тебе придется из-за нее выйти. Когда-нибудь все равно проголодаешься или захочешь пить. И что тогда?
Челюсть у меня отвисла сразу, и я долго не мог поставить ее на место, особенно после того, как существо улеглось рядом с камнем, глядя в щель.
Зверь лег осознанно и свободно, в любой момент готовый легко вскочить и броситься в погоню. Догнать, думаю, жертву — это я о себе — для него не составит никакого труда.
— Ты раз…умен? — прокаркал я, не справляясь со своим речевым аппаратом, даже заикаться начал от неожиданности.
— Есть сомнения? Подойди поближе, чтобы я смог достать тебя лапой, и мы легко это выясним.
— Как-то не хочется, страшный ты очень.
— Тогда к чему глупые вопросы? — Существо широко зевнуло, показав огромный темный язык. — Может, просто подождешь, пока я обойду стену, и тогда мы насладимся беседой, как два разумных существа, глядя друг другу в глаза?
— Ты меня не сожрешь?
— Это серьезный вопрос, на который не могу ответить без обсуждения. Так я иду?
Эта скотина надо мной явно издевалась.
— Оставайся на месте, я еще не готов к такому близкому общению, — выдавил я из себя, мучительно раздумывая над тем, что мне делать. Убежать не получится, а стоять и разговаривать с огромным зверем, покрытым костяной броней, явное сумасшествие. — И вообще для близкого общения предпочитаю противоположный пол.
— Молодец! Неглуп и смел. Хорошая шутка перед смертью.
— У меня есть предложение: ты отпускаешь меня, я иду своей дорогой, а ты своей…
— Увы, такое предложение принять не могу: есть хочется, а свежее мясо здесь достается нечасто. Есть еще предложения?
— Я делаю вид, что никогда сюда не заходил, и спокойно ухожу, а потом приведу тебе целое стадо таких же вкусных существ, как я.
Попытка обмана — а вдруг получится?
— А… — Существо снова протяжно зевнуло. — Глупо верить первому встречному. К тому же — лучше кусок мяса в зубах, чем жирная туша вдалеке…
— Твоя позиция понятна. — Я сел рядом со щелью, естественно, так, чтобы меня не достала когтистая лапа. — Чем же ты тут питался до моего прихода?
— Есть тут один лужок, травка растет, невкусная, зато много, ну и, конечно, периодически появляются любители острых ощущений, желающие пройти лабиринт. Я здесь живу давно… очень давно…
— А почему не уходишь? — вздохнул я, чувствуя себя человеком с окончательно поехавшей крышей. Разговаривать с монстром о жизни и погоде — это точно ненормально. Правда, начиная с прихода к Ваське я вообще ничего не делал разумного. Не стоило сюда ехать. — Тебя что-то здесь держит?
— Проход к моему дому закрыт, как и весь лабиринт.
— Как это произошло?
— Я не знаю, прошло много лет с тех пор, как закрылись все пути. Мне не повезло в том, что оказался внутри.
— Так, может, это из-за тебя все произошло?
— Если бы из-за меня… — Зверь прорычал что-то раздраженно, а потом вдруг взвыл тонко и печально, что, впрочем, не мешало ему при этом мысленно сказать: — Тогда я бы давно ушел в свой мир…
— Почему пути закрылись?
— Не знаю…
У меня в голове стала созревать одна не очень правильная мысль.
— Слушай, а ты бы мог меня какое-то время не трогать? В смысле, не бросаться на меня и не пытаться съесть?
— Мог бы, но не очень долго, — ответил зверь и взвыл дико и громко. — А зачем?
Мне мешал этот вой, он что-то бередил во мне, вызывал какие-то неприятные воспоминания, возможно, в моем подсознании отзывалась память первобытных предков.
— Есть одна мысль…
— Скажи, а как тебе такой вариант: я соглашаюсь, а потом передумываю?
— Мне не нравится. Выслушай меня, пожалуйста…
— А что я делаю так долго? Если бы мог тебя съесть, то давно съел бы, а так приходится слушать. Впрочем, твоя болтовня мне нисколько не мешает обдумывать варианты, как тебя поймать.
— Как ты здесь оказался?
— Могу рассказать. — Зверь снова взвыл — долго и протяжно, столько в этом вое было тоски, что мне опять стало не по себе. — У покойников свои преимущества, некоторые их просьбы можно исполнить.
— Рассказывай…
Я мучительно думал над тем, как выйти живым из этой ситуации. Пусть она мне казалась абсурдной и абсолютно нереальной галлюцинацией, но даже в этом случае можно не проснуться, а умереть в долгом бесконечном кошмаре.
— Я — воин и рожден для битв с существами, подобными тебе, поэтому ты умрешь.
— Красиво сказано, — пробормотал я иронично и очень тихо, но существо услышало, да и не могло быть иначе: оно же слышало не мой голос, а мои мысли. — Очень грозное заявление.
— Так и будет! — Громкий предостерегающий рык. — Ты умрешь!
— Верю. Итак, тебя вырастили для того, чтобы ты убивал разумных существ, подобных мне. Так?
— Когда-то мы пошли могучей армией на соседнюю планету, чтобы покорить ее, тогда там жило немало существ, похожих на тебя.
В голове моей что-то щелкнуло и встало на место. Кажется, я начал понимать…
— И что произошло дальше?
— Вторжение прошло успешно, меня и еще троих оставили охранять проход, чтобы враги не могли воспользоваться им для бегства. И тут случилась беда. Существа, похожие на тебя, неожиданно напали на нас. Троих моих воинов убили, а меня ранили. Пока я зализывал рану и останавливал кровь, они проникли в лабиринт. Разъяренный, пылающий местью, я бросился за ними. Мне удалось догнать только одного, его оставили прикрывать отход остальных. По древнему обычаю, когда встречаются в единоборстве два воина, они должны назвать свои имена, этот назвал себя Осирисом.
«Вот и разгадка, — грустно подумал я. — Не были египетские боги предателями, а Осирис вообще показал себя героем…»
— Схватка оказалась тяжелой, воин несколько раз успел ранить меня копьем, пока я сумел к нему приблизиться. Он оказался быстрее и подсек мне ноги, прежде чем я успел выбить из его рук оружие. Но когда я попытался встать, чтобы разорвать его на части, он ударил меня чем-то тяжелым по голове. Я потерял сознание, а он убежал. Вот и все…
— Как все? — не понял я. — Что было дальше?
— Ничего. — Зверь снова жалобно взвыл. — Когда очнулся, все стало таким, как сейчас. Межзвездные пути закрылись, а я стал узником лабиринта. С тех пор прошло много времени, но ничего не меняется. Изредка кто-нибудь пытается пройти сюда через порталы, они иногда открываются, но, как правило, гибнет смельчак довольно быстро.
— Почему?
— Потому что другие проходы закрыты. Можно прожить целую жизнь, так и не дождавшись, когда портал откроется вновь. Мне не удалось никуда уйти, хоть и пытался.
Я задумался. История стала понятной, но не до конца. Во время схватки Осириса с этим опасным зверем что-то произошло. Возможно, сам лабиринт изменился из-за того, что в нем пролилась кровь, а может, во время боя эти двое что-то повредили в его устройстве.
Так или иначе, это каменное строение перестало пропускать кого-либо к звездам. Этот зверь находится здесь больше десяти тысяч лет, но не смог найти выход. Значит, можно и не пытаться. Пора возвращаться обратно, только нужно придумать, как обмануть зверя, а палочка-выручалочка у меня одна — мудрейшая черепаха Наибу. Пусть она существует только в моей голове, но ее советы мне отлично помогают…
Я прокашлялся.
— Если мне удастся найти выход для нас обоих, ты меня отпустишь?
— Если поможешь мне вернуться домой, то я оставлю тебя в живых.
— Тогда давай договариваться.
— О чем?
— Ты дашь мне возможность что-то придумать и не будешь пытаться меня съесть.
— Как много времени тебе потребуется для этого? Если судить по твоим простейшим реакциям, это составит целую вечность.
— Тебе-то какая разница? — неожиданно обиделся я. — Просидел здесь двенадцать тысяч лет, просидишь еще столько же!
— Не хотелось бы так долго.
— Тогда начнем прямо сейчас…
— Хорошо. — Зверь опять взвыл. Похоже, от одиночества это у него стало привычной реакцией. От долгого пронзительного воя у меня внутри все начинало дрожать от страха. — И все-таки о чем ты собираешься думать? Я не против, просто за тысячи лет передумал многое, но так и не нашел выхода.
— Если честно, я не собираюсь думать, а просто хочу побеседовать с одним мудрым существом.
— И с кем ты хочешь говорить?
— В одном из миров существуют разумные черепахи…
— Я знаю. — Зверь заинтересованно повернулся ко мне и перестал наконец выть. — Для них будущее — открытая книга.
— Именно так!
— Раньше, когда лабиринт был открыт, мой народ частенько ходил к ним, чтобы узнать, что нас ждет. Черепахи предостерегали от этой войны, но мои вожди их не послушали.
— Так ты согласен подождать?
— Почему бы и нет? Тем более, если мне надоест, я всегда могу передумать.
Я задумался. Если сейчас впаду в транс, то эта скотина может меня сожрать, но, с другой стороны, иных вариантов у меня все равно нет.
— Зря ты это мне говоришь. Я могу и не обращаться к черепахе…
— И что тогда?
— Так и останешься здесь. Не подумал о том, что, возможно, я твой единственный шанс вернуться на родную планету?
— Какое-то время я согласен потерпеть, только пусть это будет не очень долго. — Зверь снова взвыл. — А как ты собираешься разговаривать с черепахами?
— Я погружусь в бессознательное состояние — что-то вроде сна, поэтому и прошу тебя — не трогай меня, в это время я буду беспомощным.
— Очень притягательно, но я попробую потерпеть.
— Правда, должен предупредить… — Я стал укладываться на землю, краешком глаза следя за зверем: тот лежал по ту сторону камня, следил за мной своим желтым звериным глазом и не шевелился. — Иногда мне кажется, что общение с черепахами лишь иллюзия, галлюцинация, сон…
— Ничего, дерзай! — усмехнулся зверь. — Хоть выспишься перед смертью…
— Только не вой, ты своим воем можешь мертвого из могилы поднять.
— Да? Никогда не пробовал. В следующий раз обязательно попытаюсь, мертвецов здесь хватает…
Я был уверен, что решение этой непростой задачки могла найти только Наибу. Как-то незаметно для себя поверил в то, что эти черепахи существуют.
Когда все вокруг становится странным, то через какое-то время мозг адаптируется и начинает считать происходящее нормой. Думаю, если бы сейчас попал в родную столицу, то и ее посчитал бы несуществующей.
Ирка, Васька… а были ли они когда-нибудь?
Может, это тоже был не очень приятный сон?
Я закрыл глаза. И стал размеренно дышать. Зверь взвыл в последний раз и затих, в воздухе повисла странная тишина…
Постепенно мое тело расслабилось, и я двинулся неясной тенью куда-то вверх, пролетел плато и проткнул серое небо.
На планете-болоте за время моего отсутствия ничего не изменилось. Наибу все так же меланхолично жевала водоросли.
— Опять ты! — констатировала она со странным удовлетворением. — Чего ты хочешь в этот раз?
— У меня снова появилась проблема.
— Если ты соткан из одних проблем, то иначе и быть не может. Какая беда случилась с тобой на этот раз?
— Встретил в лабиринте тварь, вся из костяных пластин, шипов и рогов.
— И что? — Черепаха меланхолично зацепила следующую фиолетовую водоросль и стала жевать. — Вот и я спрятана в костяном панцире. Это по-настоящему удобно и красиво. Быть мягкотелым, как ты, уродливо и непрактично: каждый встреченный тобой зверь захочет тебя съесть, никто не упустит такой лакомый и беззащитный кусочек…
Я помрачнел:
— Моя сегодняшняя проблема как раз в том, что меня хотят съесть…
— Неудивительно, в силу приведенных мною причин…
— Но умирать не хочется…
— Так же, как всем. Ты сказал: тварь, состоящая из костяных пластин, шипов и рогов?…
— Да.
— Когда-то такие существа приходили сюда, я помню их, они готовились к войне и спрашивали мое мнение. Я их предостерегла, не знаю, послушали ли они меня.
— Они тебя не послушали и отправились на войну. А то. существо, которое хочет меня съесть, находится в лабиринте как раз с тех самых пор.
— Чем закончилась война?
— Поражением. Лабиринт по неизвестной причине закрылся, эти существа оказались отрезанными от своей родной планеты, и их истребили.
— Интересно. — Черепаха на мгновение перестала жевать. — Ты спросил это существо о том, что произошло, когда он находился в лабиринте?
— Он дрался с человеком, и тот бросил в него чем-то тяжелым. Зверь потерял сознание, а когда очнулся, то обнаружил, что остался один и ни один проход не открывается перед ним…
— Любопытно было узнать, что послужило причиной закрытия лабиринта. — Наибу вытащила новую водоросль из воды. — И этот зверь не умер, несмотря на то что прошло много лет?
— Именно так, хотя отдельные пластины потеряли пигментацию.
— Никто не может жить бесконечно долго. — Черепаха перестала жевать. — Есть только одна возможность для этого. Думаю, он носит эту причину с собой. И это то, что явилось причиной закрытия лабиринта.
— Я не понимаю…
— Неправда. — Наибу взглянула мне прямо в глаза, они у нее были усталые и печальные. — Ты давно это понял.
— Что?
— Алтарь в лабиринте — это не алтарь, а механизм, который приводил лабиринт в действие. Во время схватки его сломали, выдернув одну из важных частей. Думаю, эта деталь сейчас находится у зверя. Ты должен попросить ее у него.
— А что потом?
— Если ты будешь носить ее с собой, то перед тобой будут открываться звездные пути. Твой разум подходит для этого.
— Для чего?
— Для того, что есть у зверя. Этот предмет — остаток прежней вселенной, он может менять время. Теперь, когда его вырвали из механизма, он сможет действовать как ключ, только используя чей-то разум, думаю, твой вполне ему подойдет. Ты возьмешь камень и отведешь зверя на его родную планету. Портал должен открыться перед тобой.
— А если эта тварь не отдаст предмет?
— Тогда лабиринт останется закрытым…
— А если все получится, я смогу забрать этот предмет себе?
— Конечно, если все получится, то он будет принадлежать тебе. Если захочешь, сможешь стать проводником, будешь водить разумных существ по лабиринту от одного портала к другому.
— А если я этого не хочу? — Я поежился. Действительно ли я разговариваю с черепахой, или это только мой сон? Но как-то слишком реально и логично, такого не бывает в сновидениях, да и ни один сон так долго не длится.
Глупость какая-то. Так можно поверить и в то, что я Черный призрак — проводник, готовый за небольшую плату отвести на любую планету. Впрочем, если быть честным, то я вполне мог и сам решить эту задачу, точнее — мое подсознание. Логика проста: лабиринт работал, потом закрылся, и именно после драки Осириса и зверя. Самое логичное предположение, что они что-то сломали во время драки, зверь говорит, что в него бросили чем-то тяжелым, взяв это с алтаря. Значит, это была какая-то часть механизма. Вполне мог разобраться сам.
Замотал головой и открыл глаза: я лежал рядом с небольшой расселиной, через которую сюда проник, спасаясь от зверя, надо мной все так же висела белесая пелена.
Эта тварь должна быть где-то по ту сторону камня. Или нет? Слишком сильно пахнет. Я едва не задохнулся от ужаса, когда повернул голову и увидел зверя, лежащего рядом со мной. Ему было достаточно протянуть лапу, чтобы меня схватить, так что убежать не удастся. Все-таки нарушил слово! Скотина!!!
Интересно, почему он меня до сих пор не сожрал? Тварь, покрытая костяными пластинами, видимо услышав мое возмущение, мысленно промурлыкала:
— Похоже, ты не рад меня видеть?
— Нет, — подтвердил я. — Мы договаривались о том, что ты будешь ждать, когда я проснусь.
— Я предупреждал, что могу передумать. — Зверь зевнул, показывая мощную пасть, полную зубов. — Мне стало скучно, к тому же подумал о том, что совсем не обязан лишать себя обеда из-за того, что случайно сказал неверное слово…
— Вот и верь после этого разумным существам…
— А кто тебе сказал, что я разумен?
— Сам и сказал. Ладно, не будем спорить. Я посоветовался с черепахой, и она, кажется, нашла решение для нас обоих.
— Какое?
— Отдай мне то, чем в тебя бросил человек во время схватки, и тогда я смогу отвести тебя к твоему дому.
Зверь опешил:
— Откуда ты знаешь о том, что этот предмет до сих пор находится у меня?
— Черепаха сказала…
— Этого не может быть. — Тварь придвинула ко мне свою морду, закрытые боковыми пластинами глаза взглянули на меня с недоверием и яростью. — Ты пытаешься обмануть меня, находясь рядом со своей смертью.
Запах от нее шел жуткий, меня даже начало подташнивать.
— Плевать! — Мне и на самом деле стало все равно: устал я от этого всего, и смерть уже не казалась плохим выходом.
— Тогда ты умрешь! — Всего одно движение мощной лапы, и я оказался прижатым к камню, воздух вырвался с тихим шипением из моей груди, стало трудно дышать, говорить тоже не мог. — Советую сказать еще что-то, чтобы я мог тебе поверить.
Внутри проснулся дикий ужас, и сразу стало понятно, что не сплю. Мои мысли лихорадочно завертелись в моей голове. «Проводник» — вот слово, которое должно меня спасти. Если это мой сон, то он должен быть логичен, а в прежних снах меня называли Черным призраком за умение бесшумно скользить в темноте переходов.
Это слово я и прошипел под могучей лапой. Впрочем, не думаю, что зверь понимал мою речь, вряд ли он знаком с русским языком, а вот мысли мои, похоже, услышал и убрал лапу.
— Проводник? Так сказала черепаха?
— Именно, если только ты отдашь мне то, что находится у тебя.
— Это надо обдумать…
Тварь снова легла на землю, при этом костяные пластины простучали странный, сложный ритм. Чем-то их звук походил на стук бамбуковых палочек, которые у нас последнее время полюбили вешать у входа в офисы и магазины.
— Твои слова легко проверить. Ты отведешь меня в мой мир. Если у тебя получится и портал откроется перед тобой, то ты останешься жить, а я стану твоим должником. Если же у тебя ничего не получится, то я тебя съем. Согласен?
— А у меня есть выбор?
— Конечно, ты можешь умереть прямо сейчас и избавить меня от мук голода, я и так с трудом сдерживаюсь…
— Пожалуй, торопиться мне некуда. — Я сел, прислонившись к камню, массируя грудь, которой так нещадно досталось. — Так где у тебя этот предмет?
— Я всегда ношу его с собой как память о своей глупости. — Зверь сделал неуловимое движение, и из-под костяной пластины, закрывающей грудь, ему на лапу выпал камень с дыркой в середине. Настя не ошиблась — именно так и выглядел артефакт. И что мне с ним теперь делать?
Приглядевшись, я понял, что это не просто камушек, а настоящая баранка, сделанная из твердого, отполированного до блеска неизвестного мне минерала. Тор — так называется эта штука в математике.
— Давай все уточним. — Я положил руку на забившееся сердце и немного его унял. Не знаю почему, но при взгляде на эту каменную баранку у меня все тело вело себя так, словно перед ним лежала готовая к броску ядовитая змея. — Итак, у тебя в лапах находится то, чем Осирис попытался проломить тебе голову?
— Его удар оглушил меня, не понимаю до сих пор, как это у него получилось.
— Понятно. — Я выдохнул воздух, который стал застаиваться в легких, определенно мой организм взбунтовался против меня. — И ты хочешь мне это отдать?
— Возьми. — Зверь протянул мне лапу, но я свою руку протягивать не спешил, потому что хорошо помнил, где бывает бесплатный сыр.
— И ничего не потребуешь взамен?
— За это ты должен отвести меня в мой мир, если не сможешь, я тебя съем. Раз черепаха сказала, что ты проводник, то можешь это сделать.
— Что ты слышал о проводнике?
— Проводник — мифическая фигура, которая существует в религии каждого мира. Есть черепахи почти вечные, знающие все или почти все, есть боги, которые знают и умеют так много, что от них нет никому спасения. И есть проводник, который существует сам по себе вне воли могущественных создателей. Он ходит своими тропами по чужим мирам и может отвести тебя туда, куда попросишь. Теперь, когда лабиринт закрыт, только проводник может провести в нужный мир.
— Тогда я точно проводник. — Настолько это прозвучало безумно, что я рассмеялся, несмотря на то что у меня сердце сжалось от страха.
— Ты уверен?
— Не уверен, но хочу попробовать. Можешь меня убить, если считаешь, что я тебя обманул.
— Не могу, — покачал головой костяной монстр. — Пока нет.
— Почему?
— Не хочу потерять свой шанс вернуться домой. Если ты не соврал, то перед тобой откроются врата в мой мир, если нет, я тебя съем и ничего не потеряю. Веди меня.
Я задумался, глядя на каменный бублик.
«Вряд ли кого-то могу куда-то отвести. Но выбора нет. Есть только маленький шанс, что рядом со зверем преодолею все ловушки. Он же здесь бродил не одно тысячелетие, значит, должен знать их все. А там, может, передо мной действительно откроется арка, ведущая в его мир. Кто знает?»
И протянул руку за бубликом. Лучше бы этого не делал. Меня скрутило сразу, я упал на колени, потом на спину, чувствуя, как холодные струйки пота текут по спине и лицу. Каждая клетка тела отозвалась болью. Каждая!!! Думаю, даже смерть была милосерднее. Кричать не мог, выть не получалось, потерять сознание не удавалось. Мне оставалось только переживать этот кошмар.
Я умирал и думал о том, что зверь специально сунул мне этот тор, надеясь, что после него мое тело станет более мягким и вкусным. Он меня обманул. Или меня обманула Наибу? Господи, когда же закончится этот кошмар и я проснусь?!
И словно в ответ на мою мольбу по моему телу прокатилась мощная волна боли и исчезла.
Я открыл глаза, встал на ноги и посмотрел вокруг, понимая, что все мои сны были реальностью, и неважно, что большую часть их я не помнил, они все равно откладывались в моей памяти.
Где живет костяной монстр, я знал, как мне было известно и то, как этот народ себя называет — «гривы». Эту память я получил вместе с тором, теперь я действительно знал все порталы и всех, кто жил на планетах, подсоединенных к лабиринту. Даже не думал, что так просто все узнать. Резкая боль — и все… ты уже все знаешь, дополнительная память подсоединена.
— Вперед, грив! — вздохнул я. — Наверное, соскучился по дому?
— Соскучился, — ответил тот как-то очень тихо и осторожно. — Ты правильно меня назвал, так, как положено, почтительно и с придыханием. Откуда у тебя это знание?
— Проводник обязан знать такие вещи, иначе миры для него будут закрыты.
— А почему не сделал поклон, не упал на колени, подставляя свою шею для традиционного укуса?
— Потому что мне дорога моя шея, и я не грив, а проводник, поэтому имею право нарушать некоторые обычаи. Разве не так?
— Так.
Зверь сел рядом, внимательно глядя на меня, пытаясь рассмотреть мое истинное лицо. Только вряд ли ему это удалось. Я сам с удивлением смотрел на себя. Ощущение такое, словно из моего «я» вырывается кто-то другой, до боли знакомый, всегда живший во мне, но удивительный и странный.
— Тогда к чему глупые вопросы?
— Ты можешь меня отвести домой?
— Я знаю, где находится твой мир, путь до него не прост, но мы сможем его пройти, если будем держаться вместе. Ты готов подчиниться мне?
— Еще не знаю, мне надо подумать.
— Подожду, пока ты приготовишься…
Я покрутил в руках баранку, в голове мгновенно пролетела цепочка образов. Осирис, хватающий каменный тор, чтобы бросить его в преследующего жуткого зверя, не понимая, что тем самым запирает лабиринт.
В этот момент мне стала понятна истинная природа того, что я держал в руках. Все миры находятся в движении, и только время объединяет их. Лабиринт лишь пристань для движущихся по вселенной планет, наполненных разумной жизнью. Они двигаются по сложным траекториям, заданным при рождении вселенной, вращаясь вокруг звезд, галактик и черных дыр.
Планеты не могут встретиться, слишком велико расстояние между ними, к тому же перемещаются они с огромной скоростью. Попробуйте перепрыгнуть с одного движущего грузовика на другой, если оба мчатся с разными скоростями, и у вас ничего не получится.
Только этот артефакт, оставшийся от давно погибшей вселенной, делает переход возможным, так как он изменяет саму основу времени.
Теперь этот каменный тор, когда его вырвали из главного механизма лабиринта, может действовать только в паре с другим разумом, и тот, кто сможет с ним обращаться, автоматически становится проводником. Не каждый разум подходит, мой подошел, потому что я не очень умен. Потому что закрыт для различных энергий. Потому что не слышу чужой мысли.
Воистину — дураки правят этим миром!
Впрочем, вряд ли причина в этом, думаю, дело в другом, а в чем, и сам не знаю. Пока известно только одно: эту штуку я буду таскать всю жизнь, а она будет долгой…
Я перевел взгляд на костяного монстра и грустно усмехнулся: грив оказался не в том месте и не в то время. И теперь мне понятно, почему время пощадило его — тор создает свой островок во времени, а на нем все остается неподвижным.
Профессор был прав: артефакт дает бессмертие тому, кто его носит.
Грив решительно взмахнул лапой:
— Веди меня домой, проводник, здесь я испытал бесконечное одиночество, а это довольно жестокое наказание.
Я оторвал полоску ткани от комбинезона, повесил на нее каменный бублик и поднес его к глазам.
В отверстие виделось все ясно и отчетливо, словно в солнечный день, так как белесая пелена по сути есть завихрение самого времени.
Я не сам догадался, во мне теперь оказалось много такого знания, с которым пока не знал, что делать. Странно это и страшно. Никогда не верил, что знание добавляет печали, а сейчас понял, что и в самом деле так.
Мне было известно, куда идти: три поворота направо, один налево, на арке поставлена метка красного гранита. Можно не спешить и ничего не опасаться, защита не работала рядом с тором. Да и не ловушки это были, а влияние самих планет, раньше это компенсировалось артефактом, который равномерно распределял их по всему пространству, а теперь они концентрировались в одном месте.
Странное тепло исходило от камня, временами меня трясло от избытка энергии и силы.
Дорога казалась простой — смотри себе в бублик да иди не спеша, ни о чем не думая. Я так и делал: спокойно вышагивал, глядя по сторонам, все больше понимая, насколько грандиозным сооружением является лабиринт. Он тянулся на сотни километров в разные стороны, причем все это умещалось в каменную котловину размером не больше ста метров. Правда, теперь мне откуда-то было известно, что расстояние может удлиняться и укорачиваться, как время. Все относительно — так писал в своей теории Эйнштейн и был прав.
Идти нам с гривом было недалеко, примерно три километра. Не опасаясь ловушек, пройти это расстояние можно за полчаса. Зверь шел за мной, хотя каждый шаг выносил его вперед, потому что двигался он намного стремительнее, чем я.
Ему приходилось себя сдерживать и подстраиваться, а мне было все равно.
Что-то происходило со мной. Каждый шаг словно что-то добавлял, делал меня другим.
— Если не сумеешь довести до моей родной планеты, то я тебя съем и вернусь обратно, — угрожающе проворчал грив, который все еще по-настоящему не мог понять, что происходит. Да и не верил он мне. Впрочем, если честно, то и я себе тоже не верил.
— Не думаю, что ты сможешь меня убить…
— Что?!
Оскаленная пасть придвинулась ко мне, обдавая странным, довольно неприятным запахом, но меня это не испугало, наоборот — грив мне вдруг показался жалким и несчастным.
— Значит, если тебя не доведу до твоего мира, ты меня убьешь?
— Ни на минуту не задумываясь. Устал, хочу домой, и я голоден…
Я смотрел сквозь дырку в бублике и видел все развилки дороги, а еще все яснее осознавал, что здесь происходило когда-то.
Осирису и его товарищам не удалось вернуться, у них не получилось преодолеть даже первые ловушки, вот и пришлось строить пирамиды — огромные излучающие антенны, чтобы передать на свою планету просьбу о помощи. За ними прилетели, но корабль пропал в космосе.
И все зависло в неопределенности, лабиринт оказался закрыт, множество разумных существ пытались в него проникнуть, но все погибали…
Для того чтобы он заработал, как раньше, его нужно заново регулировать, настраивать. А кто это сможет?
Кроме строителей лабиринта это никому не по силам, но они давно исчезли в глубине вселенной.
До поломки система работала сама по себе, пока Осирис не сорвал одну из самых главных деталей, а теперь она сможет работать только в ручном режиме — со мной.
Я — тот, кто откроет магистраль между мирами, просто нося бублик на своей шее. Если, конечно, правильно понимаю свои сны о будущем.
Сделал еще пару шагов, остановился. Грив вырос рядом, темнея в белесой пелене.
— Твой мир находится за этой аркой. Зверь двинулся вперед, но тут же встал.
— Я бывал здесь много раз, но еще ни разу мне не удалось пройти.
Я взял грива за лапу.
— Тогда идем, в случае чего погибнем вместе…
— Лучше смерть, чем бесконечное одиночество, — пробурчал грив. — Устал я от вечности.
Арка надвинулась на нас, каменный тор на моей шее засветился ровным розовым светом. Мне стало дурно. Ощущение такое, словно меня закрутили на карусели. Впрочем, нечто подобное сейчас и происходило. Лабиринт подстраивался под вращение планеты грива, а каменный тор, висевший на моей шее, работал во всю мощь.
Ручной режим. А для того чтобы бублик все сделал так, как надо, рядом с ним должен находиться разум: простой, незатейливый, почти не восприимчивый к энергии звезд. Потому что именно он сейчас управлял подстройкой — мой мозг.
Все получилось. Я это почувствовал сразу. Каменная баранка перестала светиться.
Я сделал один шаг, другой и…
Огромное фиолетовое небо над головой, глубокое, прозрачное, манящее, недосягаемое. И звезды — холодные, яркие, далекие. Высокая трава под ногами с острыми режущими краями. Я знал, что стоит коснуться такой — и глубокая рана тебе обеспечена. Не любил я этот мир, в нем многое против тебя: деревья и растения, цветы и насекомые — почти все, что здесь существует.
Чтобы здесь комфортно существовать, нужно носить на себе такие костяные доспехи, как у грива, — в них не страшно. Я повернулся к своему спутнику и увидел его, растерянного, стоящего на коленях среди режущей травы, вдыхающего ее запах и что-то восторженно бормочущего.
— Наш договор выполнен?
— Да, проводник. — Он распростерся передо мной, вытянувшись на земле, как было положено по его обычаю. — Мой дом — твой дом, хотя я не знаю, осталось ли что-нибудь в нем после столь долгого отсутствия. Я готов заплатить, но сейчас у меня ничего нет. Подождешь?
— Оставишь камни у арки, возьму в следующий раз, когда стану проходить мимо.
— Значит, лабиринт снова открыт?!
Столько восторга и неверия в этой нечаянной мысли!
— Думаю, да. Но для того, чтобы пройти в соседний мир, вам придется звать меня.
— Как?
— Просто. — Я повернулся, чтобы зайти в арку, ведущую в каменный лабиринт, здесь она была встроена в скалу. — Нужно подойти к арке и мысленно позвать. Услышу…
Я хотел домой. Меня ждала Настя, ее нежные руки, больше мне ничего не нужно. А миры подождут. Я шагнул под арку.
Ровным розовым огнем засветился каменный бублик на груди, меняя расстояние и время. Заболела голова. Напряжение. Резкая боль. Подступила тошнота к горлу. Камни лабиринта закружились перед глазами, выстраиваясь в нужное положение.
Белесая пелена покрыла мое тело. Странное ощущение внутри, какая-то теплота и ощущение, словно я дома. А может, так оно и есть?
До кордона недалеко, но если настроить тор, то приду туда как раз в то время. Словно и не ходил никуда. Теперь я могу это сделать. Это легко, когда маленькая машина времени висит у тебя на шее.
