Глава 4
Всем давно известно, куда благими намерениями дорога вымощена.
Я — не исключение. Но нет же, раз за разом наступаю на одни и те же грабли.
Ну, чего стоило домой уехать? Так нет, не захотел время на дорогу терять, выспаться решил!
Три раза «ха».
В итоге утром еле веки разлепил.
И ведь ничем таким вчера не занимались; просто под задушевную беседу приговорили еще одну бутылочку сидра и отправились на боковую. А стоило закрыть глаза — и вот уже будильник беснуется.
Спросонья я все же нашел в себе силы полюбоваться Аленой, соскочившей с дивана в одной лишь коротенькой ночной сорочке, а когда та быстренько похватала из стенного шкафа одежду и убежала в ванную одеваться, с головой укрылся одеялом.
Не хочу!
Но сон уже ушел, и, поднявшись с расстеленного на полу матраца, я взял снятые на ночь часы.
Елки-палки, шесть утра!
И зачем только на такую рань будильник заводить?
Тихонько пробурчав себе под нос матерное ругательство, я оделся и поплелся на кухню.
— Как спалось? — И Алена поспешила сунуть мне кружку кофе.
— Спалось хорошо, — поежился я. — А вот вставать в такую рань как-то не очень кошерно. Тьфу ты, блин, привязалось!
— Ну извини, у нас аврал, — пожала плечами девушка, с сочувствием глянула на мою помятую физиономию и предложила: — Хочешь, поспи полчасика еще…
— Да ладно, Ален, чего там, — махнул я рукой и осторожно отхлебнул горячего кофе. — Сейчас проснусь уже. Что с погодой?
Хозяйка квартиры отдернула штору и выглянула в окно.
— Облачно, но дождя нет.
— Вот и замечательно. Ты как — готова?
— Да, идем.
Мы обулись, вышли в подъезд, и уже там, пока дожидались лифта, Алена вдруг несколько даже неуверенно произнесла:
— Давно хотела спросить, а как там, в свертках?
— Да обычно как. От реального мира и не отличишь, только магическое излучение повышенное.
Лифт медленно опустил нас на первый этаж; вышли во двор, и в лицо сразу ударил холодный пронзительный ветер.
— Это же мечта! — вздохнула Алена.
— В смысле? — не понял я.
— Да жить в свертке! — пояснила девушка. — Представляешь, у тебя прямо посреди города дом — и никаких соседей кругом!
— Ага, только дом самому строить придется.
— А что мешает строителей туда провести?
— Ну так-то ничего не мешает. Но один фиг жить там не получится — перепады магического излучения слишком высокие. Да и нечисть всякая на раз заведется.
— Слушай, Лед, — у девушки аж глаза загорелись, — а возьми как-нибудь меня с собой, а? На экскурсию!
— Окстись, подруга! Ты чего придумала еще? Какая экскурсия?
— А что такое? — раздосадованно поджала губы Алена. — Мне даже чисто с научной точки зрения побывать там полезно будет. Хочешь, я с Шептало на эту тему поговорю?
— Еще чего не хватало! Да стой ты, не обижайся! Свожу обязательно как-нибудь, только сначала с делами разберемся.
Мы свернули к институту, и разговор как-то сам собой сошел на нет. Миновали один пропускной пункт, предъявили документы на втором — и я остановился в коридоре, не зная, куда двинуть дальше.
— Пошли ко мне, — предложила Алена. — Кофе напою.
— Нет, спасибо, — отказался я. — Лучше пораньше на обход выйду.
— Как знаешь.
Зимина отправилась в отдел, я отошел к окну, и тут по коридору зацокала каблучками запыхавшаяся Кристина.
— Привет, Александр. — Она подставила щеку для поцелуя и спросила: — Надеюсь, на сегодня все в силе?
— Разумеется!
— Тогда увидимся! Все, я побежала. Опоздаю, Зимина опять жизни учить будет.
— Погодь!
— Да?
— Телефон дай свой.
Девушка продиктовала десять цифр и убежала. Я набрал номер, услышал знакомый голос и со словами «проверка связи» отключился. Глянул на часы и решил, что пора звонить Виталию.
— Да? — отозвался тот уже через пару гудков.
— Меня сегодня забирать не надо. В институте уже.
Парень бросил трубку, и я тихонько выпустил воздух из легких. Похоже, Виталий конкретно не в духе. Ну да ничего, перебесится. Главное, чтобы с ухажером Кристины не столковался, побьют еще на пару-то…
А у меня и без того проблем хватает. Как-то неуютно жить, зная, что в любой момент город-миллионник может провалиться в Приграничье. И что самое печальное — провалится туда он вместе с тобой. Пусть Алена особой опасности и не видит, да только неизвестно, что она скажет, когда мои вчерашние замеры обработает. Раньше они чисто среднюю температуру по больнице мерили, с учетом пациентов все кардинально измениться может.
Невесело хохотнув, я собрался усесться на подоконник, но заметил появившегося в дверях куратора и поспешил ему навстречу.
— Здравствуйте, Владимир Николаевич!
— Сейчас некогда, — сразу отмахнулся тот. — И тебе и мне. Меня ревизоры ждут, тебя Виталий.
— Так об этом и речь! — загородил я ему дорогу. — Надо работать, а вы инструментом необходимым не обеспечиваете.
— Что еще опять?
— Там у вас спецпули без дела лежат…
— Лед, ты совсем обнаглел? — выпучился на меня куратор. — Ты хоть представляешь, сколько они стоят?
Я представлял. В свое время подобные боеприпасы произвели в Форте настоящий фурор и серьезно изменили расстановку сил среди тамошних группировок. Безотказно работавшие до того заклинания гимназистов и амулеты чародеев Братства вдруг дали сбой, что резко повысило акции Дружины и Сестер Холода.
— Жизнь человеческая бесценна, нет? — тем не менее хмыкнул я в ответ. — А не понадобится — сдам обратно в целости и сохранности.
— Хорошо, я распоряжусь, — досадливо поморщился Шептало, взвесив все «за» и «против».
— И насчет чего-нибудь автоматического заодно распорядитесь, — решил я ковать железо, пока горячо. Обрез, руководством неучтенный, — это, конечно, замечательно, да только он несколько для другого предназначен. Теней отогнать сгодится, а вот колдунов лучше с расстояния отстреливать. Опять же зачем упускать возможность что-либо на халяву заполучить?
— Иди! — отмахнулся от меня Владимир Николаевич, но вдруг встрепенулся: — Нет, стой!
— Стою, — насторожился я.
— Ты по деньгам вчера отчитался?
— Сегодня отчитаюсь.
— Сколько можно тянуть?
— А сколько меня ваш Трофимов терроризировать будет? — пошел я в контратаку. — Достал уже!
— Ты ему формуляры заполнил?
— Нет.
— Так заполни! Какие проблемы?
— Будет время, заполню.
Я развернулся и отправился на выход. Но не успел распахнуть дверь, как меня нагнал окрик:
— И чтоб до вечера у меня объяснительная по поводу утери инвентаря была!
— Будет, — отмахнулся я, вышел на крыльцо и окликнул курившего у автомобиля Виталия: — Ну?
— Сейчас.
Хмурый парень выкинул окурок, растер его подошвой и зашагал к спецблоку. Там все как обычно — караульный, электронный считыватель, кодовый замок. Со снаряжением все прошло как по маслу, а под конец я остановился у стеклянного шкафа и спросил водителя:
— Шептало предупредил, что мне ствол посерьезней понадобится?
— Да.
— И чем одарите?
— «Каштаном».
— Это что?
— Пистолет-пулемет для экипажей бронетехники и самолетов.
— Не пользовался таким. Он в рюкзак влезет?
— Со сложенным прикладом и без глушителя — запросто.
— У него и глушитель есть? А калибр какой?
— Обычный, «макаровский».
— Удобно. Спецпатронов сколько выделите?
— Сорок штук, как раз на два магазина. Обычных сколько хочешь бери.
Я опустился на корточки и присмотрелся к лежавшим на нижней полке шкафа картонным пачкам.
— Виталий, давай включим логику.
— Попробуй, если у тебя получится, — без особого энтузиазма отозвался парень.
— В пачке шестнадцать патронов, так?
— Допустим.
— Три раза по шестнадцать — это сорок восемь. Заметь, сорок восемь, а не сорок.
— Поштучно отпустим.
— Сорок восемь — это сорок плюс восемь, — терпеливо продолжил я. — То есть ровно два магазина для «Каштана» и один для «макарова». А у меня как раз «макаров», если помнишь.
— Хрен с тобой, — сдался Виталий и, привычно загородившись плечом, разблокировал кодовый замок. Достал три коробки и как бы невзначай произнес:
— Владимир Николаевич просил передать, что каждый сожженный патрон из зарплаты вычтет.
— И почем штука?
— В пересчете на наши — три тысячи.
— Блин! — Я аж шкаф в сердцах захлопнул.
— Аккуратней! — придержал Виталий зазвеневшую дверцу. — Рассадишь!
— Это не бронестекло, что ли?
— Нет, обычное.
— Извиняюсь, погорячился.
Но три тысячи за штуку! Это уму не растяжимо со своих собственных сотрудников такие деньги драть! Понятно, что спецпули только в Приграничье делают, но если придется отстреливаться, где мне потом сто пятьдесят рублей брать? Кредит оформлять?
— Слушай, Виталий, а насчет трех тысяч ты не пошутил, часом?
— Нет, — уверил меня водитель. — Принесешь пулю, деньги платить не будешь. А то если ты обрез заиграть умудрился, то за патронами и вовсе не уследим.
— То есть сначала стреляю, потом иду трупы кромсать?
— Именно.
— Логично, чё. — Я только головой покачал. — Ладно, что с оружием?
— Давай на выход, — распорядился Виталий.
— В коридоре ждать, что ли?
— Ну не здесь же!
Я заставил себя досчитать до десяти и только потом произнес:
— Только быстрее, а то не выспался сегодня, засну еще.
Парень глянул на меня волком, но ничего говорить не стал и, заперев хранилище, скрылся в оружейной комнате.
Я выждал пару минут и достал из кармана толстовки пластиковую бутылочку, втихаря уворованную из холодильника с медицинскими препаратами. Отвинтив крышку, вытряхнул на ладонь желатиновый шарик с просвечивавшей через полупрозрачную оболочку красной точкой в середине и заколебался.
Стоит — нет?
В реальном мире препарат, усиливающий способности к колдовству более чем бесполезен, но мне весь день по сверткам мотаться, а на экомаг надежды никакой. При таких перепадах магического излучения он как мертвому припарки.
С другой стороны, хуже быть не должно — и не такую гадость принимал в свое время.
Я закинул пилюлю «Магистра» в рот, покатал на языке и не без опаски проглотил. Прислушался к собственным ощущениям, но никаких изменений не почувствовал. Как хотелось упасть где-нибудь в тихом местечке и продрыхнуть часок-другой, так и хочется.
— Лед, заходи, — позвал вдруг меня Виталий. — Набивай магазины, я пока бумаги на вынос оружия оформлю.
— Лады. — Я прошел в оружейную комнату, а точнее ее предбанник, и огляделся. Всей мебели — стол и пулеуловитель. Да еще двери бронированные.
— Не теряй время, выезжать пора! — заявил Виталий и куда-то убежал.
Первым делом я взвесил в руке пистолет-пулемет и удовлетворенно кивнул.
Ничего так, компактный и довольно легкий. Еще и коллиматорный прицел установлен, плюс глушитель в комплекте идет. А на рукояти и вовсе серебристые закорючки колдовских письмен блестят. Защитное заклинание наложили? Похоже на то.
Короче, просто праздник какой-то.
Задвинув приклад, я отложил «Каштан» на край стола и начал снаряжать магазины к «макарову». Набил серебром один, второй, потом раскрыл потертую картонную коробку и выудил оттуда патрон с золотистой пулей, по оболочке которого шла почти неразличимая невооруженным глазом вязь непонятных символов.
Ну, все, колдуны, — теперь вешайтесь, подонки. Мой черед охотиться настал!
Эх, если бы!
И, печально вздохнув, я распределил по магазинам все сорок восемь спецпатронов и занялся обычными боеприпасами. Вряд ли всерьез воевать с кем-нибудь придется, но если дают — зачем отказываться? Запас карман не тянет. Правда, только в том случае, если получается его правильно распределить…
Кобуру с ПМ я нацепил на ремень справа, пару запасных магазинов рассовал по вместительным карманам штанов. Присел, подпрыгнул — вроде не мешают. Но двадцатизарядные придется в рюкзак убирать.
— Чего тормозишь? — спросил вернувшийся в оружейку Виталий.
— Да думаю, как бы все это богатство получше разместить.
— Держи. — Парень порылся в верхнем ящике стола и передал мне пластиковый пенал для вертикального ношения двух магазинов с креплением на пояс.
— Вот это дело! — обрадовался я, прицепил пенал на ремень слева и застегнул толстовку. Нормально, со стороны незаметно. — А изолента есть?
Виталий кивнул:
— В нижнем ящике посмотри.
Отметив кольцами синей изоляционной ленты магазины с обычными патронами, я защелкнул один в свободное гнездо пенала на поясе, второй сунул в рюкзак. Туда же убрал пистолет-пулемет и глушитель. Взвесил в руке — солидно. Впрочем, с учетом заначенного обреза могло было быть и хуже.
— Номера на выходе сверять будут?
— Нет, все оформлено уже.
— Ладно, тогда оружие пристреляем и можно выдвигаться.
— Пристреляем? — удивился парень. — Раньше как-то обходился.
— Раньше не планировал по людям стрелять. Есть тир у вас, нет?
— Давай за мной.
Прихватив с собой пару коробок патронов, мы покинули оружейную комнату и по крутой лестнице с узенькими ступеньками спустились в подвал. Тир не разочаровал — двадцать пять метров в длину, дальнюю стену подсвечивает мощная лампа, отдельные кабинки для стрелков. Мишени с автоматическим приближением, как в лучших домах Лондона. На полу — деревянные решетки, под которыми поблескивает россыпь стреляных гильз. Видно, что здесь стреляют, и стреляют много.
— Наушники есть? — спросил я, закрепляя глушитель на стволе пистолета-пулемета.
— Зачем тебе?
— Еще «макаров» проверить хочу.
Воткнув в рукоять магазин, я дослал патрон и поставил переводчик огня на одиночные выстрелы. Навел красную точку прицела на черный круг и аккуратно потянул спуск. Негромкий хлопок, второй, третий.
Отложив «Каштан», я приблизил мишень и задумчиво изучил легшие немного ниже и левее центра пулевые пробоины. Залепил их полосками белой изоленты, вернул мишень на место и отстрелял следующие три патрона. Но нет — опять та же ерунда.
— Нужна отвертка, прицел подрегулировать. В комплекте должна была идти.
— Сейчас принесу.
Пока Виталий бегал за отверткой, я нацепил наушники, перешел к другой мишени и отстрелял ПМ. Здесь — никаких неожиданностей. Тут все исключительно от прямоты рук зависит. Сойдет, короче.
— Держи, — протянул отвертку вернувшийся в тир водитель.
Я упер рукоять пистолета-пулемета в стойку и, глядя через коллиматор, слегка сместил прицельную марку. Сначала по вертикали, потом по горизонтали.
Скорее всего, прицел без глушителя пристреливали, вот и бьет немного ниже. А может, во мне дело.
Завершив калибровку, я сделал три очередных выстрела, приблизил мишень и удовлетворенно кивнул: вот теперь порядок.
— Долго ты еще? — поторопил меня переминавшийся с ноги на ногу Виталий.
— Сейчас.
Я упер приклад в плечо и одной длинной очередью разрядил в мишень остатки патронов. Оценивающе изучил пулевые отметины — пойдет — и снял с «Каштана» глушитель. Убрал оружие в рюкзак и, набивая опустошенный магазин, спросил:
— Куда едем?
— Третий маршрут, — ответил парень и, заметив мое недоумение, пояснил: — От Петроградского моста к вокзалу.
— Вот ничего себе прогулочка! — присвистнул я, вслед за водителем поднимаясь из подвала. — Это ж полгорода пешкодралом пройти придется!
— Тебя кто-то ограничивает по времени? — Виталий вышел во двор и, распахнув дверцу, уселся за руль внедорожника. — Не парься, на сегодня это все.
— Да! — вспомнил я об установленных вчера камерах, забираясь в салон. — Записи смотрел кто-нибудь?
— Без понятия. — Виталий осторожно, в объезд луж направил внедорожник со двора и припомнил: — Шептало вроде говорил, ты сам их смотреть будешь.
— Говорил, ага, — вздохнул я и прикрыл глаза, но от сонливости не осталось и следа.
Будто крепкого-крепкого кофе выпил, да такого ядреного, что сердечко бедное в ударах так и заходится. Неужто «Магистр» подействовал? Вот уж не думал, что он так бодрит! Куда там кофеину!
Невыносимая тяжесть вдавила в сиденье, и никак не удавалось понять, то ли мне сильно плохо, то ли сильно хорошо. Впрочем, когда мы проползли запруженный транспортом Петроградский мост и Виталий, включив «аварийку», остановил внедорожник у тротуара, самочувствие более-менее пришло в норму.
— Вылезай, — обернулся водитель. — У тебя полтора часа, потом установку на двадцать минут запустят.
— Сейчас. — Я шмыгнул носом, вытер его тыльной стороной ладони и не особо удивился, заметив оставшийся на коже красный мазок.
«Магистр», блин! Надо бы с ним поаккуратней…
Передернув затвор ПМ, я сунул пистолет в кобуру и выбрался из автомобиля. Нацепил на нос солнцезащитные очки, закинул за спину рюкзак и зашагал вдоль ограды непонятного парка. А поскольку тротуар тянулся впритык к проезжей части, где сплошным потоком шел транспорт, то при первой же возможности свернул в гостеприимно распахнутую калитку и по замощенной стершейся плиткой дорожке дошел до ночного клуба «Кайман».
Это ДК металлургов, если не ошибаюсь.
Несмотря на недосып, идти было легко и приятно; будто в спину подталкивал кто. Неестественная бодрость расходилась по телу, ноги сами собой несли вперед, и нисколько не напрягало даже то, что не удавалось уловить ни малейшего намека на какие-либо аномалии и странности.
Ну их, эти свертки, просто гуляю.
Обогнув трехэтажное здание ДК со стороны реки, я остановился на краю крутого, почти отвесного обрыва и под доносившийся из распахнутых окон размеренный грохот ударной установки присмотрелся к выжженному солнцем стадиону.
Чисто. Ничего в душе не ворохнулось. Абсолютно ничего.
Пройдясь вдоль футбольного поля, я спустился вниз и по петлявшей в густых зарослях подъездной дороге вышел к задворкам бассейна. И вот там уже волей-неволей пришлось возвращаться к проезжей части, веселому дребезжанию трамваев и хлестким порывам холодного встречного ветра.
Втянув голову в плечи, я поплелся по тротуару и вдруг понял, что меня потянуло обратно к реке.
С чего бы это?
Закрыл глаза и сразу почувствовал смутно-уловимое касание магии. Потусторонней стылостью веяло едва-едва — будто обычным весенним холодком с воды, — но доза «Магистра» повысила чувствительность ко всякого рода энергетическим выкрутасам, и вскоре легкое касание потустороннего превратилось в назойливое поглаживание наждачной бумагой.
Мне — к реке.
Обогнув бетонный забор давным-давно заброшенной стройки, я протиснулся меж изгородей двух одноэтажных домишек, только начал продираться через кусты — и сразу пошла кругом голова. Магическое излучение раскаленным воздухом окутало со всех сторон, словно дверцу раскочегаренной духовки распахнул, стало сложно дышать. Сердечко так и забилось, грудную клетку заломило, тугими толчками начал отдаваться в макушку пульс.
Странно, обычно морозило в свертках, а тут в пот кинуло. Ух, до чего же «Магистр» штука забористая…
Постепенно неприятные ощущения стихли, я положил ладонь на рукоять пистолета и настороженно двинулся дальше. Кусты сменились сосновым бором, а потом с небольшого пригорка мне открылся чудесный вид на излучину узенькой речушки, почти ручья, со склоненными к спокойной воде ветвями деревьев, желтую полосу песчаного пляжа и густой лес на противоположном берегу.
Зависшее в зените солнце окончательно прогнало притаившуюся в костях ломоту, и я с наслаждением набрал полную грудь не по-городскому свежего воздуха.
Хорошо! Вот тут — хорошо. Тихо, спокойно…
Здесь и в самом деле можно выстроить домик. Правда, все это благолепие лишь до поры до времени: вот откроется портал в Приграничье, и из темных уголков выползут потусторонние тени, да и магии заметно прибавится. А от таких перепадов кого угодно скрутит.
Кстати, о перепадах!
Я включил сканер, промерил сверток и, последний раз глянув на полоску кристально чистой воды, отправился в обратный путь. Пересекая грань с реальным миром, вновь почувствовал легкое головокружение, а когда вывалился в город, от бодрости и приподнятого настроения не осталось и следа.
Нет, чувствовал себя нормально, просто не бодрило больше. Не штырило, так сказать. Сейчас бы точно мимо свертка прошел и ничего не почувствовал. Нехорошо.
Вытряхнув на ладонь пару горошин «Магистра», я заколебался и все же вернул одну из них обратно в бутылочку. Не стоит дозу повышать; у меня организм хоть и привычный ко всякой алхимической гадости, но такими препаратами злоупотреблять себе дороже.
Оглянувшись на медленно кативший по крайнему ряду служебный внедорожник, я проглотил желатиновый шарик и отправился дальше, но никакого особого эффекта на этот раз «Магистр» не произвел. Да и свертки больше не попадались. Как отрезало. Обычные дома, ничем не примечательные дворы, пыльные дороги, замусоренные тротуары.
Ни жарко ни холодно. Ветер.
Город, просто город.
Все изменилось, стоило пересечь проспект Революции. Мир понемногу начал расслаиваться, и почудилось, будто сквозь застившую глаза пелену смотрю сразу на две почти не отличимые друг от друга реальности. А мотну головой — и порядок. Снова кругом самые обычные дома, ничем не примечательные дворы, пыльные дороги, замусоренные переулки.
Да уж, похоже, последняя пилюля «Магистра» была лишней…
Стоп! А в ней ли дело? Только-только ведь портал в Приграничье открылся!
Решив проверить эту догадку, я включил сканер, но цифры на жидкокристаллическом экране беспрестанно скакали и выдавали полную ерунду. Посматривая на его показания, свернул на одном перекрестке, на другом — не помогло.
В городе слишком много помех или дело в чем-то другом? Вопрос.
Я обернулся, ища глазами служебный внедорожник, но тут в голове словно наполненный ледяной водой пузырь лопнул. Сознание прояснилось, с глаз спала пелена, и мир вновь стал четким-четким. Столь болезненно-четким, что даже слезы потекли.
Мир? Да нет — миры.
Реальность раздвоилась, и достаточно было одного-единственного шага в сторону, чтобы оказаться в полном одиночестве посреди улицы, на которой еще пару мгновений назад было полным-полно народа.
Пустой тротуар, пустые дороги, пустые окна домов. Изнутри сверток уже мало походил на обычный город и скорее напоминал порождение предутреннего сна. Пока не задумываешься ни о чем, все нормально, а попробуешь сосредоточиться на какой-то конкретной детали — и вокруг расползается серый морок. А за ним — призрачные силуэты спешащих по своим делам прохожих, громады неуклюжих пассажирских автобусов, контуры юрких легковых автомобилей…
Я вновь включил сканер — сбоит, зараза, — и зашагал вдоль самого стыка аномалии с реальным городом. Миновал здание института, у которого позавчера не почувствовал ровным счетом ничего необычного — а почему, кстати? — а уже минут через пять впереди замаячили купола железнодорожного вокзала.
Вот это дела! Мне же еще несколько остановок топать оставалось, а тут — хоп! — и на месте. Все страньше и чудесатее, как сказал бы Селин.
Не спеша выходить на открытое пространство, я ладонью прикрыл глаза от лучей зависшего в зените солнца и начал внимательно разглядывать привокзальную площадь.
Эх, надо было бинокль с собой прихватить! Жаль, не догадался.
Но в принципе и так все прекрасно видно. Точнее — не видно. Не видно ни прохожих, ни машин, ни даже киосков и павильонов. Да и синяя пирамида торгового комплекса «Рифеи» в этой версии Ямгорода присутствовала исключительно призраком возвышавшегося в реальном мире строения. А на площади лишь каменная громада памятника, да охватившая его петля трамвайных путей с двумя неподвижно замершими красно-белыми вагонами восьмого маршрута.
И тишина. Даже ветер на площади пыльные смерчи совершенно беззвучно крутит. Будто в немое кино угодил.
И вместе с тем, несмотря на все бросающиеся в глаза странности и нестыковки, этот сверток казался куда реальней странной улицы, оставшейся позади. Будто к проспекту Революции отсюда протянулся лишь некий, только-только начинающий врастать в тело нашего мира метастаз.
Заметив валявшийся на асфальте окурок, я задумался, очередной ли это выверт магии или здесь побывал кто-то из колдунов, и, решив на всякий случай подстраховаться, достал из рюкзака пистолет-пулемет.
Это по дороге сюда все зыбко было — того и гляди обратно в город вывалишься, — а здесь зачем лишний раз рисковать?
Закрепить глушитель много времени не заняло, как не заняло много времени дослать патрон, переключить переводчик стрельбы в положение автоматического огня и перекинуть ремень через плечо. Зато теперь супостатов во всеоружии встречу. Лучше, конечно, не надо, но жизнь штука непредсказуемая, и ничего с этим не поделать.
Выдвинул приклад, сверился с показаниями вновь заработавшего сканера и отлип от стены. Выходить на всеобщее обозрение по понятным причинам не хотелось, но прибору никак не удавалось просчитать энергетические параметры аномалии, и приходилось шаг за шагом удаляться от границы реальности.
Ладно, деваться некуда — выдвигаюсь на разведку.
Точнее — крадусь. Крадусь в обход площади, стараясь ничего не упустить из виду, а ладонь согревают нанесенные на рукоять пистолета-пулемета руны. Готов к любым неожиданностям. Прямо само благоразумие и предусмотрительность, вчера бы так…
Подобравшись к зданию вокзала, я присел у стены и заколебался, стоит ли проходить внутрь или лучше пройтись со стороны железнодорожных путей. Сканер подсказать маршрут не мог, и в итоге все решило простое любопытство.
Интересно, как там, — да. А почему бы и нет, собственно?
Поправив ремни рюкзака, я с «Каштаном» на изготовку поднялся по гранитным ступеням центрального входа. Осторожно приоткрыл первую дверь и через мутное стекло второй изучил просторный холл. Вроде никого.
Просочился внутрь и сразу присел за кадку с пальмой. Обычной пальмой, не искусственной. И вместе с тем — ничуть не высохшей, будто ее поливали каждый день.
Перехватив удобней пистолет-пулемет, я осторожно выглянул из-за бочки, и поначалу даже глаза разбежались. Огромное помещение без внутренних перегородок, высоченные купола с окнами под самым потолком, влажные камни фонтанов, лестницы, стародавние информационные аппараты, пустые билетные кассы, ячейки автоматической камеры хранения, какие-то полутемные закутки. И — никого.
Присмотревшись к открытым галереям второго этажа и не заметив ничего подозрительного, я немного расслабился, но — лишь немного. Одна мелочь, сущая безделица не позволила позабыть о своих опасениях и уподобиться забредшему в музей туристу; вроде ерунда, но внутри пахло табачным дымом.
Едва-едва, и все же пахло.
И пусть это не могло служить стопроцентным доказательством присутствия людей, первым порывом было выскочить за дверь и уносить отсюда ноги. Сдержался только из-за сканера — мощности аппарата по-прежнему недоставало для обнаружения дальней границы аномалии.
А значит, придется работать.
Напряженно вслушиваясь в тишину, я медленно выбрался из-за кадки с пальмой и быстрым шагом двинулся к центральной лестнице, прямо над которой чернело неработающее табло прибытия-отправления поездов. Поднялся на пролет, пригнулся и осторожно подобрался ко второму этажу. Обвел глушителем ряды пустых скамей в зале ожидания, обернулся — с другой стороны тоже никого.
Тут сканер едва слышно пискнул, сигнализируя о том, что промерил один из краев аномалии, и стало ясно, что идти к ресторану — а там ведь ресторан был? — теперь уже нет никакой необходимости. Остаются пути.
Миновав пустой газетный киоск, я вышел к протянувшемуся над платформами переходу-конкорсу — просторному, крытому, с окнами во всю высоту стен, — и замедлил шаг, разглядывая открывавшийся отсюда вид. А посмотреть было на что.
С этой стороны город заволокла непроницаемо-желтая пелена. Пустые коробки мертвых домов тонули в ней, и лишь порывы ветра — или магической энергии? — редко-редко вырывали их из небытия. А замершие на путях в полной неподвижности грузовые составы и пассажирские поезда были как демаркационная линия меж миром живых и миром мертвых.
Жуткое зрелище.
Душераздирающее практически.
Сверившись со сканером, я двинулся по переходу, но сразу отшатнулся в сторону и, вскидывая пистолет-пулемет, обернулся.
Там — никого. Впереди — тоже.
Так что тогда насторожило? Переход прекрасно просматривается, ведущие к лестницам двери закрыты, тишина.
А на сердце неспокойно. Странно.
Рукавом вытерев выступивший на лице пот, я дошел до крайнего ряда сидений для ожидающих и присел, укрывшись за их высокими спинками. Поднял один из валявшихся на полу окурков, принюхался — пахло табаком.
Получается — свежий?
Вот непонятно тогда: скуренная до фильтра сигарета — это порожденная свертком иллюзия или какой-то завзятый курильщик и в самом деле провел здесь несколько часов? Какой-то? Да нет, какой — понятно. Вопрос в том, что здесь могло понадобиться колдуну.
Неужели жутковатым видом любовался? Сомнительно это как-то, хотя мало ли — романтика, все дела…
Сунув бычок в карман, я заглянул в стоявшую неподалеку кадку с непонятным представителем семейства цитрусовых и обнаружил в ней еще три свежих окурка. Но пахло там не табаком, пахло там мочой.
Эстеты, блин…
Ну, и как в таких обстоятельствах работать? Мне замеры проводить надо, а оружие из рук выпустить страшно!
Еще сканер, зараза, ничего конкретного не выдает.
Это ж насколько мертвый город протянулся?! Блин, да туда даже в противогазе ни за какие коврижки не полезу! Даже в ОЗК!
Но вот по переходу пройтись можно; он крытый, все не так страшно.
Я миновал огороженный капитальной стеной закуток с лестницей на первую платформу, и неожиданно защипало сжимавшую рукоять «Каштана» ладонь. А в следующий миг и по лицу наждачной шкуркой прошлось неласковое касание разлитой в пространстве магической энергии.
Разлитой? Да нет — текущей. Прямо-таки физически ощущалось, как она через меня просачивалась.
Что за беда?! Следующее открытие портала в Приграничье только вечером!
Решив не рисковать, я попятился, но не тут-то было — нечто незримое мягко подтолкнуло в спину и потащило дальше.
Извернувшись, я вцепился в спинку скамьи и лишь благодаря этому сумел замереть на месте. А потом — раз! — меня вздернуло в воздух, словно забравшегося в аэродинамическую трубу экстремала.
Вылетевший из кармана амулет от морока, позвякивая, заскользил по полу, а я рывком перевалился через спинку и скорчился на деревянном сиденье, но тут заскрипели крепившие скамью болты.
Да что ж это такое?!
Выудив из кармана заполненную черным порошком пробирку, я раздавил ее в руке и подкинул к потолку. Серая взвесь заколебалась в воздухе полупрозрачной пеленой, и давление текшей по переходу магической энергии резко ослабло. Воспользовавшись моментом, я соскочил со скамьи и рванул прочь.
Тут же за спиной негромко хлопнуло, и меня рвануло назад, но набранная скорость позволила выгадать еще несколько метров и юркнуть за капитальную стенку закутка ведущей на платформу лестницы.
Вырвался!
Только вот откуда вырвался? Что это было, Бэрримор?!
Стараясь особо не высовываться, я внимательно осмотрел протянувшийся над железнодорожными путями переход и вдруг обратил внимание на несколько искаженную перспективу. Пол, потолок, стены и окна выгибались, словно пространство пыталось компенсировать вырванный из него кусок.
Черт! Да это же очередной «пузырь»!
Калитка в заборе педучилища, арка жилого дома, теперь вот переход к платформам.
Но раньше еще куда ни шло, а здесь не аномалия, а самая настоящая «черная дыра». Затащит — уже не выбраться.
Жуть…
Одно хорошо — сканер наконец сверток промерил; можно убираться отсюда.
Я попятился и уже на выходе из перехода вдруг заметил, что опасная зона отмечена полосой красной краски. На стенах тоже алели непонятные надписи, но искаженное магией пространство слегка подрагивало, и мне не удалось прочитать ни слова.
Да и не важно. Ну что такого важного там могли намалевать?
«Эй, гражданина, ты туда не ходи, а то в снег башка попадет — совсем мертвый будешь»?
Я вышел в зал ожидания и в изнеможении плюхнулся на жесткую скамью. Руки и ноги противно дрожали. Захотелось проверить закрома ресторана, но справиться с искушением оказалось на редкость легко. Только вспомнил о том, что с вынесенным из свертка цветком приключилось, и желание выпить как рукой сняло.
Здесь ты водку кушаешь, а в городе она прямо у тебя в животе во что-нибудь неудобоваримое трансформируется. А то и просто ядовито-магическое.
На фиг, на фиг.
Немного оклемавшись, я спустился на первый этаж, настороженно вертя головой по сторонам, пересек холл и остановился в тамбуре. Внимательно изучив через пыльное стекло входной двери привокзальную площадь, выскочил наружу и припустил к ближайшему выходу из свертка.
Почему бежал? Да сам не знаю. Никто не кричал, не стрелял, не швырял в спину шаровых молний. Просто вдруг накатила паника, и захотелось убраться отсюда как можно быстрее.
Я не трус, но я боюсь; все верно. Грань между страхом и инстинктом самосохранения очень тонка, знаете ли.
Уже перед самой границей пришлось замедлить шаг, снять с «Каштана» глушитель и сунуть пистолет-пулемет в рюкзак. Но выпускать его из руки не стал, молнию застегивать — тоже, так со спрятанным оружием в руке из свертка и вывалился.
Рукоять в ладони, указательный палец на раме у спускового крючка; одно движение — и прямо через брезентовое днище рюкзака стеганет смертоносная очередь.
Обошлось. Вывалился, а кругом самые обыкновенные люди, все спешат по своим самым обыкновенным делам, и никому до меня никакого дела.
Что, прямо скажем, не может не радовать.
Нервы, однако. Совсем озверел, в одиночестве по этим клятым аномалиям шастая. Может, в следующий раз Виталия с собой взять? Нет, пожалуй, не стоит…
Кстати, о Виталии! Я достал телефон и набрал водителя.
— Ты где? — почти сразу отозвался парень, решив на этот раз не испытывать моего терпения.
Я огляделся в поисках ориентиров и сразу заметил не так давно отреставрированное здание бывшего кинотеатра «Имени Двадцатого съезда КПСС».
— Подхожу к «Аль Капоне», — сообщил водителю.
— Это на Маршака? — уточнил Виталий и пообещал: — Сейчас буду.
Послонявшись пару минут у дороги, я вспомнил об окурке, сунул руку в карман и без какого-либо удивления обнаружил, что тот никуда не делся. Выходит, и в самом деле колдуны за каким-то лядом в сверток заходили. Повезло, что не встретились.
В этот момент Виталий остановил внедорожник напротив бывшего кинотеатра, я выкинул окурок, забрался на заднее сиденье и попросил:
— Ты постой пока. — Сам направил ствол «Каштана» в дверцу, разрядил пистолет-пулемет и скомандовал: — Все, езжай.
Автомобиль плавно набирал ход, я глянул на часы — без четверти двенадцать, сверился с телефоном — половина второго, и подвел стрелки. Время-то куда пропадает? Когда через границы прохожу, теряется? Непонятно.
Когда прикатили в НИИ, Виталий вчерашнюю ошибку повторять не стал и, вцепившись в меня мертвой хваткой, сразу потащил в оружейную комнату сдавать оружие.
— Точно выездов сегодня больше не будет? — уточнил я.
— Точно, — подтвердил парень, предъявляя на входе свой пропуск. — Сначала данные обработают, потом решат, понадобятся еще замеры или нет. С тебя отчет и объяснительная по обрезу.
— Хорошо, только давай с формальностями как-нибудь побыстрее разберемся, — попросил я, заметив пропущенный звонок Кристины.
— Под капельницу торопишься?
— Нет, на бизнес-ланч успеть рассчитываю.
Самочувствие сегодня и в самом деле нисколько не беспокоило. Похоже, сразу надо было «Магистр» принимать. Но кто ж знал?
Виталий недоверчиво хмыкнул и, разумеется, особо торопиться не стал. Вместо этого он начал демонстративно сверять номер на сданном мной «Каштане». Я покачал головой, вынул из ПМ магазин и, наставив ствол на пулеулавливатель, передернул затвор. Подобрал вылетевший патрон, выставил его на стол и беззвучно выругался, увидев, что водитель на полном серьезе собрался пересчитывать сданный мной боекомплект.
— А без этого никак не обойтись?
— И потом за тебя недостачу покрывать? — язвительно поинтересовался парень.
— Амулет от морока в безвозвратные потери запиши, — предупредил я.
— Ну что ты за человек такой? — с ненаигранной досадой спросил Виталий. — Вчера обрез, сегодня амулет…
— Ты считай, считай, а я пошел. У меня обед. Сканер в энергетический отдел сам отнесешь или мне закинуть?
— Сам, — недобро глянул на меня водитель.
— Провожать не надо, выход найду.
Я подхватил рюкзак и спокойно вышел в коридор. Прошествовал через пропускной пункт и, остановившись на крыльце, достал мобильник.
— Алло, Кристина! Только с выезда вернулся, там связи не было Ты как? Готова? Все, давай…
Девушка долго ждать себя не заставила, и вскоре мы вышли со двора института и зашагали… А собственно — куда мы зашагали?
— Где обедать будем? — спросил я девушку.
— В «Забаве», думаю, — не очень понятно ответила та.
— Это что и это где?
— Кафе на перекрестке Оптимистов и Линейной. Здесь недалеко.
— И как кормят?
— Там русская кухня, — пояснила Кристина и хитро прищурилась: — Или ты любитель экзотики?
— Вовсе нет, — не удержался я от улыбки.
— А то смотри, можно в «Склянку» зайти. Там суши и итальянская паста.
— Я приверженец традиционных ценностей. Пельмени, водка, балалайка…
Впрочем, ни водку, ни пельмени мы заказывать не стали. Заняв столик у окна, быстренько пролистали меню и остановили свой выбор на солянке, свиной поджарке и рисе с овощами. Кристине дополнительно попросили принести салат и чай, мне — кружку пива.
— Ну и как на работе? — спросил я, когда наряженная в псевдонародное платье официантка оставила нас наедине.
— Дурдом! — всплеснула руками девушка. — Все бегают, никто толком ничего не объясняет. Только торопят! Скоро уже ночевать в институте будем. Сектор расчетчиков вчера в первом часу ночи отпустили!
— Бывает.
— Но не за такие же деньги! Это издевательство какое-то!
— Ну меня вообще из отпуска выдернули.
— И чем занимаешься?
— Какие-то замеры делаю, а зачем, почему — понятия не имею, — выкрутился я, умудрившись не ответить ничего по существу, и обрадованно потер ладони: — А вот и первое несут.
Солянка оказалась недурна, но благостное настроение моментально испарилось, когда, приступив ко второму, я взглянул в окно.
— Кристин, а вы куда обычно обедать ходите?
— Да сюда в основном. А что?
— Вот и посидели, — пробормотал я и с невозмутимым видом помахал Зиминой, пришедшей перекусить в компании подчиненных и парочки ревизоров. — Алена Евгеньевна, присоединяйтесь!
— Ой, я не подумала даже, — тихонько вздохнула Кристина.
— Не будем вам мешать, — отказалась Алена.
— Не беспокойтесь, не помешаете…
Смутно знакомые — пить-то пили вместе, а имена в голове не задержались, — научные работники быстренько придвинули к нашему столу соседний, создав тем самым видимость некоего торжества. Но — лишь видимость. Атмосфера была какой угодно, только не праздничной.
Аж выпить захотелось. Ну я и выпил.
— Смотрю, Александр Сергеевич, вы в разгар рабочего дня алкоголь употребляете, — выразительно посмотрела на меня Алена.
— В этом весь смысл! — непринужденно улыбнулся я в ответ. — Только когда пьешь пиво днем, получается полностью прочувствовать вкус жизни. Сразу понимаешь, что ты не работник подневольный, а свободный человек!
— Ну вы-то, Александр Сергеевич, точно человек свободный, тут даже сомнений никаких быть не может, — многозначительно произнесла Зимина.
— На отчет намекаете, Алена Евгеньевна? — Я в несколько глотков допил пиво, поднялся из-за стола и сунул под бокал несколько банкнот. — Всем спасибо, побежал работать! — И подхватив рюкзак, выскочил на улицу.
Да уж, нехорошо получилось. Пообедал, называется…
И, как назло, после выпитого совершенно расхотелось заниматься бумажной волокитой. Организм настоятельно требовал продолжения банкета, в то время как на повестке дня стояли разметка на карте города границ обнаруженных свертков и написание объяснительной по поводу утери оружия.
С тяжелым вздохом я зашагал в институт, там поднялся на второй этаж и тихонько просочился в приемную Грачева.
— Григорий Петрович у себя? — спросил у секретарши.
Только спросил — и будто услышав меня, из кабинета вышел господин Грачев собственной персоной.
— Чего тебе? — удивился он.
— Мне б сесть где-нибудь, отчет составить. А то обычно этим в медицинском кабинете занимался…
— Располагайся у меня, — разрешил Грачев и предупредил секретаршу: — Виолетта Марковна, если Александру Сергеевичу что-нибудь понадобится, будьте добры, обеспечьте.
— Разумеется, Григорий Петрович, — кивнула тетенька и сразу предложила: — Чаю?
— Спасибо, попозже. А можно копию снять?
Получив откопированную карту со всеми моими отметками, я прошел в кабинет, кинул рюкзак на одно из пустых кресел и уселся за стол замдиректора. Изучил контуры старых свертков и принялся размечать сегодняшние. Провозился так минут сорок и с облегчением откинулся на спинку кресла.
Все, отмучился!
А, блин, еще ж объяснительная!
Ну, это уже проще.
«В связи с возникновением внештатной ситуации в ходе выполнения служебного задания мной был утерян рабочий инструмент (серийный номер — отсутствует, инвентарный номер — отсутствует, модель — прочерк). Учитывая факт наличия непосредственной угрозы жизни и здоровью и соответствующие положения о технике безопасности труда, самостоятельных мер к розыску и возврату вышеуказанного инструмента не предпринималось. При этом непосредственное руководство было незамедлительно поставлено в известность о случившемся, но никаких распоряжений касательно возврата имущества не последовало. На основании изложенного считаю неправомерным применение ко мне любых санкций дисциплинарного характера, в том числе и требование компенсировать стоимость утерянного оборудования. Дата, подпись».
Ерунда, конечно, полная, но если Шептало полезет в бутылку, таких писулек на каждый чих могу насочинять. Со всеми ссылками на нормативно-правовые акты, внутренние положения и инструкции. Ну да куратор и не станет, надеюсь, такой ерундой заниматься.
И с легким сердцем я взялся за телефон. Набрал внутренний номер Зиминой, а когда та подняла трубку, откинулся на спинку кресла.
— Алена Евгеньевна!
— Да? — не особо радушно отозвалась начальница энергетического отдела.
— Я отчет составил.
— Скопируй и занеси.
— А забрать? Просто у Грачева сейчас…
— Хорошо, пришлю кого-нибудь.
— Ален!
— Да?
— Может, сходим куда-нибудь вечером?
— Не сейчас. — И девушка повесила трубку.
Я печально вздохнул — это ж надо было так впросак попасть! — и глянул на часы, но до конца рабочего дня оставалось еще два с половиной часа. Да и какая радость в пустой квартире куковать?
Что мне там делать — тупо в телевизор пялиться или спать ложиться?
Вот ведь дожил, уже и вечер скоротать не с кем!
И от нечего делать я начал в очередной раз рассматривать карту. Неожиданно отметил одну интересную закономерность, и когда в кабинет заглянул присланный Зиминой работник энергетического отдела, отдавать ему отчет не стал.
— Алена Евгеньевна пусть зайдет, — вместо этого потребовал я и по мобильному телефону набрал куратора. — Владимир Николаевич, вы в институте? Нет, ничего не случилось. Разговор есть. Да, срочный. В кабинет Грачева подходите. — И поднял взгляд на замешкавшегося научного сотрудника: — Давай, зови начальницу. Скажи, совещание будет.
Парень исчез за дверью, а я принялся соединять исследованные за последние дни свертки. В итоге получилась дуга; вне ее — ни одной аномалии, внутри — лишь редкие отметины. А это неправильно. Сам пока до конца эту неправильность сформулировать не могу, но так быть не должно и точка.
К тому же все «пузыри» без исключения расположены на этой самой изогнутой линии, будто кто-то циркулем часть окружности прочертил.
Впрочем, часть ли? Ведь это лишь проверенные мной районы города.
И если это полноценный круг, то центром у нас будет…
Точно! Транспортный цех!
Подразделение института, выступавшее прикрытием для портала в Приграничье, располагалось обособленно в санитарной зоне металлургического комбината.
— Что опять у тебя стряслось? — сбил меня с мысли распахнувший дверь куратор. Вслед за ним в кабинет прошла Зимина.
— Это не у меня, это у вас кое-что стряслось.
— Да ну?
— А вот посмотрите сюда. — Я провел пальцем по отмеченным на карте сверткам и, продолжая дугу, очертил круг. — Мне кажется или, если продолжить обследование, обнаружится, что центром этой окружности будет портал в Приграничье?
— И что с того? — невозмутимо пожал плечами Владимир Николаевич. — Сам ведь предположил, что возникновение аномалий связано с магической энергией.
— Все так, но в этом случае наибольшее количество аномалий должно располагаться в окрестностях портала! А у нас все с точностью до наоборот! — хлопнул я ладонью по карте. — Аномалии сосредоточены исключительно на границе некоего круга. Внутри они присутствуют лишь точечно, а за кругом — их нет вовсе!
— Выражайся яснее, — с кислой миной попросил куратор. — А то мне не совсем ясно, к чему ты ведешь.
— Да не проблема. — Я вскочил со стула и заходил вокруг стола. — Вчера шел по Вольной, и там все было в порядке. Никаких аномалий. А сегодня по ней от вокзала до проспекта Революции протянулся сверток. Еще не до конца сформировавшийся, но тем не менее — сверток! И повторяю, рос он не от портала, а с противоположной стороны!
— Ты уверен? — помрачнела Алена.
— Разумеется! И в связи с этим возникает вопрос, что именно препятствует рассеиванию энергии? Почему она вдруг оказалась заперта внутри некоего круга? Есть предположения?
— Мы не располагали никакой информацией о блокировании магической энергии в пределах города! — прямо ответил Владимир Николаевич.
— А теперь такая информация есть, поэтому заморозьте установку, пока не поздно!
— Это невозможно! — резко бросил Шептало.
— Невозможно? — уставился я на него. — А если Ямгород провалится в Приграничье? Что тогда?
— Не провалится, — уверенно заявил куратор. — Мы полностью контролируем ситуацию, мониторинг идет в режиме реального времени.
— Правда? А свертки вы тоже мониторите?
— Даже с учетом твоих вчерашних замеров до критического уровня еще очень и очень далеко.
— Критического уровня?! Откуда он вообще взялся?
— Научный центр провел соответствующие расчеты, и они полностью совпали с выкладками гимназистов.
— Да что они в Гимназии там понимают! — махнул я рукой.
— Один ты все понимаешь? — язвительно ухмыльнулся Владимир Николаевич.
— Я — понимаю. И могу сказать, что риск неоправданно высок.
— Этот вопрос лежит вне твоей компетенции, — нахмурился Шептало. — И сейчас мы обсуждаем его исключительно из-за моего хорошего к тебе отношения. Все ясно?
— Вы понимаете, какие могут быть последствия? — Меня аж затрясло от злости. — Понимаете, что на кону стоит?!
— Прекрати истерику! — рявкнул куратор, шея которого начала багроветь, а по лицу расползлись алые пятна. — Нам нужна неделя! Одна неделя! Это ты понять можешь?
— А если будет достигнут критический уровень? Что тогда?
Шептало выставил вверх указательный палец и надолго замолчал, подбирая нужные слова.
— Катастрофы мы не допустим, — пообещал он наконец. — Если замеры покажут, что мы приближаемся к критическому уровню, работа портала будет приостановлена. Но не раньше. У меня просто нет на это полномочий.
— Да что такое происходит? — подался я вперед. — Что вы тащите на ту сторону?!
— Неважно. Важно, что реализация проекта обеспечит нас полной независимостью и от бюджетного финансирования, и от частных инвестиций.
— Все поставили на одну карту? А если что-то пойдет не так?
— Тогда нас съедят. Всех. И меня, и тебя, и многих других хороших людей тоже. Думаешь, почему институтом Счетная палата заинтересовалась? Это лишь один из инструментов оказания давления.
— Так сделайте что-нибудь! Выйдите на главу Счетной палаты, кто он там…
— А вот это не твоего и даже не моего ума дело.
— Одна шайка во власти бодается с другой? — поморщился я.
— Если упрощенно, то — да.
— Гадство!
— Политика.
— А это не одно и то же?
— Вопрос закрыт.
— Можно тогда уже в Сочи свалить? — ни на что особо не рассчитывая, спросил я.
— Друг мой нетерпеливый, — похлопал Владимир Николаевич меня по плечу, — если город провалится в Приграничье, то тебе в этот момент лучше находиться именно здесь. Шансов выжить будет больше.
— Смешно, ага. Обхохочешься.
— А если серьезно, работа для тебя найдется, не переживай.
— Я пойду? — напомнила тут о своем присутствии Алена, забирая со стола карту. — У меня тоже работа.
— Иди, — разрешил куратор.
— Владимир Николаевич, одну минуту. — Я выскочил вслед за девушкой и, нагнав в коридоре, предложил: — Может, поужинаем? Надо бы расслабиться, а то от таких новостей у меня сердце не на месте.
— Если сердце не на месте, его надо срочно вернуть, пока поздно не стало, — ехидно посоветовала девушка. — Вторую часть «Адреналина» смотрел?
— Да хватит тебе! Сходим куда-нибудь?
— Не могу, Лед, просто не могу, — с легкой ноткой сожаления отказалась Алена. — Весь отдел вчера до полуночи сидел, сегодня моя очередь. Будем твои замеры обрабатывать.
— Слушай, до этого вашего критического уровня и в самом деле далеко?
— Как до луны, — подтвердила Зимина.
— Свертки же не все промерены…
— Это неважно. Мы экстраполировали данные об энергетической насыщенности проверенных тобой аномалий на остальной город и получили общую картинку.
— Так можно? — удивился я.
— Разумеется! — не удержалась Алена от улыбки. — Но теперь придется твою теорию проверять. А это до утра…
— Ладно, если освободишься — звони. Я здесь еще ненадолго.
И ломая голову, чем бы заняться, раз уж все равно «здесь еще надолго», я вернулся в кабинет.
— Успокоился? — усмехнулся развалившийся в кресле Грачева куратор.
— С вами, пожалуй, успокоишься, — пробурчал я.
— Ты тоже не сахар, — резонно отметил Шептало. — Что с объяснительной?
— Держите, — отправил я куратору по столу свою отписку. — А что с записями камер наблюдения?
— Дались тебе эти колдуны, — досадливо поморщился Владимир Николаевич и убрал объяснительную в папку, даже не поинтересовавшись ее содержимым.
— Дались! И вообще — может, это все из-за них началось? В свертке на вокзале кто-то из колдунов точно был. А еще тамошний «пузырь» какими-то символами отмечен.
— Рассмотрел? — без особого энтузиазма спросил Шептало.
— Нет, не получилось подойти. Кстати! Вчера в арке тоже свежее граффити было.
— Концы с концами не сходятся, — мотнул головой куратор. — Что было раньше, курица или яйцо? Человек с латентными способностями мог стать полноценным колдуном, лишь предварительно побывав в свертке. Но свертки по твоей теории начали образовываться лишь после того, как нечто стало препятствовать нормальному рассеиванию энергии.
— Косяк, — согласился я. — И все же этими выродками надо заняться.
— А кто тебе мешает? Доступ к прямой трансляции и архивным записям уже оформили. Заходи в сеть под своим именем и смотри.
— Вы позволите тогда? — Я указал рабочее место Грачева, и куратор с тихим смешком поднялся из-за стола.
— Приятного просмотра, — пожелал он на прощание и покинул кабинет.
Выставив средний палец в сторону захлопнувшейся двери, я включил компьютер, дождался загрузки операционной системы и вошел в сеть. С ходу попытался отыскать нужные видеозаписи в бессчетных директориях многочисленных сетевых дисков, ничуть в этом не преуспел и набрал Виталия.
— Ты в институте? Зайди к Грачеву.
Правильно сформулированная просьба сработала на все сто: сказал бы, что мне его помощь нужна, неизвестно когда заявился бы, а тут — как штык. И ведь ни одного слова неправды не сказал…
— Ну? — буркнул Виталий, обнаружив в кабинете лишь меня одного.
— Чё — ну? — возмутился я. — Покажи, как записи с камер наблюдения посмотреть. В сеть зашел, доступ оформлен.
Парень в пару кликов мышки открыл каталог и объяснил:
— Файлы — это часовые записи, для просмотра прямой трансляции надо специальную программу запустить.
— Ты запускай, запускай.
Виталий тяжело вздохнул, но все же мою просьбу выполнил.
— А как между камерами переключаться? — уточнил я.
— Вот эта кнопка каналы меняет.
— Ты куда? А если мне еще что-нибудь понадобится?
— Я вообще-то еще даже чай попить не успел, — буркнул парень.
— А ты Виолетту Марковну попроси, она прямо сюда принесет. Грачев распорядился ни в чем не отказывать.
— Серьезно? — ухмыльнулся Виталий. — Ну тогда другое дело…
— Только без коньяка, тебе меня еще домой везти.
Парень пожал плечами и вышел в приемную; я закрыл прямую трансляцию и принялся запускать вчерашние записи. Разместил четыре окошка по углам монитора, и компьютер начал с некоторым запозданием реагировать на команды, но изображение не дергалось и просмотру это нисколько не мешало.
Вот только очень скоро мне надоело любоваться однообразными видами детского сада и соседних дворов, а собственной компьютерной грамотности для увеличения скорости просмотра не хватило. Это не в интернете шарить, тут все как-то совсем не просто…
— Ускориться можно как-нибудь? — спросил я у вернувшегося с чашкой чая и блюдцем печенья Виталия.
— Стрелками попробуй, — подсказал парень, садясь за стол. — Или через меню.
— Ага, процесс пошел.
Можно даже сказать — побежал. Побежали прохожие, заскакали по колдобинам разбитых дорог автомобили. Струи дождя серыми стрелами устремились к земле, ветви деревьев закачались, будто на город вчера обрушился самый настоящий ураган.
— А приближать изображение можно?
— Да, там…
— Ладно, если что, сам сделаешь, — махнул я рукой и задумчиво поглядел на блюдце с печеньем, но гонять парня за чаем для себя не стал. Если отвлекусь, точно что-нибудь важное пропущу…
Если оно будет — это важное.
Пока же ничего интересного на записях не происходило. Никто не появлялся из воздуха, никто не пропадал в никуда. Все чинно, мирно, благородно. Обычная жизнь обычного города.
Непогода, постепенно накатывающие на город сумерки, редкие собаководы и паломничество родителей, забиравших после работы из садика детей. Заезжающие во двор машины, выезжающие со двора машины, просто припаркованные машины. Небольшие компании и отдельные прохожие; и все как один спешат укрыться от непогоды.
И так — час за часом до самого наступления темноты. И только когда уже начало казаться, что время убито впустую, в свете автомобильных фар возникла темная фигура. Фигура и фигура, хрен бы с ней, но две камеры имели один общий сектор, и если на первой силуэт человека присутствовал, то на второй за мгновение до этого никакого прохожего на дороге не наблюдалось.
— Виталий, — позвал я, ставя воспроизведение на паузу. — Глянь.
Парень с недовольным видом оторвался от чаепития, молча отсмотрел настороживший меня отрывок и, не сумев придумать правдоподобного объяснения увиденному, пожал плечами:
— Поздравляю! Мы получили неопровержимое доказательство существования свертка. И что с того? Слишком темно, лица точно разглядеть не получится… — Водитель растянул окошко со стоп-кадром, насколько смог, увеличил, осветлил. — Можно, конечно, специалистов озадачить, но вряд ли у них что-нибудь путевое выйдет.
На экране темнело серое пятно лица с кляксами черных очков.
— Этот там был, — ткнул я пальцем в монитор. — Так, говоришь, спецы сумеют обработать изображение?
— Всё будет упираться в разрешающую способность камер, — пожал плечами Виталий.
— А если перевести эту тарабарщину на нормальный язык?
— Вряд ли.
— Ну и фиг с ним. — Я закрыл все окна и запустил записи двух камер заново.
— Думаешь, пропустил что-нибудь? — зевнул Виталий, но, несмотря на показное безразличие, от компьютера отходить не стал.
— Теперь хоть понятно, куда смотреть, а раньше мог просто внимания не обратить. Блин, надо было по две камеры на выход ставить…
— Ну-ну, — хмыкнул парень и, заскучав, вернулся к чаю и печенью.
Я же до рези в глазах пялился в монитор, и, как ни удивительно, вскоре мое терпение оказалось вознаграждено. Когда двор только-только затянули сумерки, из свертка сначала выпали две девицы, а вслед за ними — долговязый паренек. Только вот радоваться особо было нечему: девчонки моментально раскрыли зонт, а молодой человек натянул на голову капюшон куртки.
— Не везет так не везет, — хохотнул ничуть не расстроенный неудачей Виталий. — Не проще во дворе встать и на месте их караулить?
— Думаешь, они каждый день туда ходят? — поморщился я.
— А разве нет?
— Без магии колдуны, конечно, долго не продержатся, но у них запросто еще несколько мест встречи может быть. Да и попробуй на месте разбери, кто куда идет. Если уж с камерами ни черта не понятно…
— Ну как знаешь…
— Ничего, судя по времени, сейчас дождь стихнет.
И в самом деле в начале следующей записи распогодилось, и прохожие перестали прятаться под зонтами, но теперь стали мешать сгустившиеся сумерки, и следующего колдуна я чуть было не прокараулил. Не ожидай чьего-либо появления именно в этом месте, точно бы внимания не обратил, да и так не сразу сообразил, что шагавший через детскую площадку парень непонятным образом остался невидимым для зоркого ока второй камеры, частично захватывавшей эту часть двора.
Повезло. Вот отвернулся бы на миг чая хлебнуть и упустил момент.
На всякий случай я перемотал обе записи на пару минут назад, сверил синхронизацию и запустил воспроизведение в замедленном режиме. Но толку-то? Лицо нормально разглядеть никак не получалось, и пусть специалисты сделают кадр четче и светлее, ничего это по большому счету не даст…
А тем временем колдун подошел к стоявшему на газоне у детского сада «паркетнику», отключил сигнализацию, распахнул дверцу…
И я машинально остановил воспроизведение. Нарушитель правил парковки показался вдруг смутно знакомым. Своеобразная походка, наклон головы, силуэт в целом…
— Виталий, — оторвался я от экрана. — Увеличь.
Парень допил чай, немного помудрил с настройками изображения, и мы пристально уставились на силуэт, четко вырисовывавшийся на фоне автомобиля.
— Он? — спросил я.
— Не может быть! — пробормотал Виталий.
— Но похож же?
— Знаешь, сколько в городе похожих людей? Блин, да тут и не разглядеть ничего толком!
— Ну так номера проверь!
— Не видно, боком стоит. — Парень промотал запись до того момента, когда автомобиль начал выезжать с газона, минут десять безрезультатно пытался увеличить регистрационные знаки и покачал головой: — Кусты мешают, — сообщил он и тут же встрепенулся: — Подожди, одна из камер ведь на выезде со двора стоит?
— Третья, — подсказал я.
Виталий тут же запустил видеозапись нужного часа, и вскоре на экране появилось изображение выворачивавшего из-за ограды детского сада RAV4. А вот и бортовые знаки в кадр попали…
— Ты его номера помнишь? — спросил я.
— Откуда? — удивился Виталий. — Он уже после увольнения машину купил. Надо в личном деле посмотреть, там информация периодически обновляется.
Я переписал на бумажку цифры и буквы и поднялся из-за стола.
— Куда идти?
— Да никуда не надо идти. — Виталий уселся на освободившееся место и придвинул к себе клавиатуру. — У нас электронный документооборот.
— А у меня допуск к личным делам есть?
— А вот сейчас и проверим. — Парень зашел в какую-то базу данных и кивнул. — Порядок, запустили.
— Ну давай! Давай уже! — заерзал я от нетерпения. — Открывай!
— Роман Дмитриевич Дьячков, — пробормотал Виталий, — восемьдесят пятого года рождения, принят на работу, уволен… Ага! В марте одиннадцатого года приобретен автомобиль Toyota RAV4, государственный регистрационный знак…
— Совпадает, — облизнул я пересохшие губы. — Что и требовалось доказать!
— Вот ведь сукин сын! Надо Шептало сообщить…
— Обожди! Сообщить всегда успеем…
Я вытолкал Виталия из-за компьютера и принялся просматривать собранную в личном деле информацию.
Холост, образование высшее, кандидат технических наук, под судом и следствием не состоял. Постоянная регистрация, автомобиль, квартира. Сомнительные знакомства и связи с криминалом не установлены. Преподает в государственной технической академии, пишет докторскую диссертацию, занимается научной работой. Поддерживает отношения с Гончар К. С.
Ну, теперь ясно, с какой стати он так уверенно мне нехороший конец предрекал, если от Кристины подальше держаться не буду. Колдун-самоучка, блин. Но в целом — ничего из ряда вон ничего интересного. Зацепиться абсолютно не за что.
— Ты закончил? — поторопил меня Виталий.
— Да.
— И?
— Так и не понял, с какой стати этот юный гений уволился.
— Вопрос к руководству.
— А к кому еще? — хмыкнул я. — Ладно, надо Шептало звать. Ты ведь по-любому ему стуканешь.
— Не стукану, а поставлю в известность.
— Хрен редьки не слаще. Кто звонить будет?
— Звони сам.
Ну, я и позвонил. И надо сказать, куратор, выслушав меня, просто… просто… Удивился он, в общем, если выражаться цензурно, и продолжил удивляться, когда ворвался в кабинет.
Владимир Николаевич на несколько раз пересмотрел видеозаписи, сверился с досье и обессиленно откинулся на спинку кресла.
— Ну и чего ты от меня хочешь? — устало спросил он и потер набухшие под глазами темные мешки.
— Я чего хочу? Можно подумать, это находившийся в моем подчинении сотрудник оказался участником…
— Хватит! — хлопнул Шептало ладонью по столу. — Твои предложения? Но сразу предупреждаю: оснований для официального преследования у нас нет, да и огласка сейчас меньше всего нужна.
— Предлагаю временно изолировать господина Дьячкова от общества, — ухмыльнулся я. — Неофициально, разумеется. И допросить… тоже неофициально.
— Это два независимых друг от друга действия. — И без того осунувшееся лицо куратора от дурных известий еще больше заострилось. — Поступим так: вы Романа изолируете, а допрошу я его сам.
— Чего это?
— А не ты ли сказал, что это мой бывший сотрудник, а не твой?
— Но…
— Никаких «но», — немедленно заткнул мне рот Шептало и повернулся к Виталию. — Поставь в известность Грачева, пусть выделит фургон и людей. — И Владимир Николаевич тяжело вздохнул: — Об одном прошу — не засветитесь.
— Постараемся, — буркнул я, вышел в коридор и уже там спросил у Виталия. — Знаешь, где Романа искать?
— По телефону отследим. Только тебя он к себе точно не подпустит.
— Значит, на шухере постою. Так вырубишь или химией?
— Химией, пожалуй. Потом загрузим в фургон и дело в шляпе.
— Ну дай-то бог…
Выйти на след ренегата оказалось до удивительного просто: всеобщее распространение смартфонов с модулем джи-пи-эс и доступ к кое-какому интересному оборудованию позволили нам установить местонахождение Романа в кратчайшие сроки и при этом совершенно неофициально.
— Это где? — изучая загруженную на планшетный компьютер карту, спросил я.
— Конец проспекта Революции, — пояснил Виталий. — Вот памятник «Мирный атом», дальше легкоатлетический стадион и парк.
— И чего Рома там забыл?
— Здоровый образ жизни, вероятно.
— Или со стритрейсерами тусуется, — предположил один из приданных нам в усиление работников транспортного цеха. — Мы едем, нет?
— Для стритрейсеров еще слишком рано, — засомневался Виталий, забираясь в фургон через боковую дверь.
— Да и машина для гонок не слишком подходящая. — Я передал ему планшет и уселся рядом. — Так и не движется?
— Нет.
Уже минут через пять фургон прибыл на место, но стоило нам выбраться из него и оглядеться, сразу стало ясно, что отыскать Романа будет вовсе не просто. Площадь у памятника оказалась сплошь заставлена машинами, а со стороны легкоатлетического стадиона собралось полсотни автолюбителей с белыми знаменами наперевес.
— Что за сходка? — удивился я.
— Неважно, — буркнул Виталий. — Рома не там. Он где— то ближе к памятнику.
— Менты, — предупредил я, указав на припаркованный у дороги уазик патрульно-постовой службы. Немного дальше стояли две машины ДПС. — Не вовремя они…
Виталий захлопнул дверцу и махнул рукой водителю:
— Езжайте!
Фургон медленно тронулся с места, миновал полицейские автомобили и свернул на парковку перед офисным зданием по соседству.
— Как действовать будем? — тут же захрипела рация.
— Ждите, — отозвался Виталий, напряженно вертя головой по сторонам. — Ну где же он…
— Вон! — Я первым заметил Дьячкова, стоявшего рядом с темно-синей «тойотой». Вот только стоял он там не сам по себе. Время от времени вытирая вспотевшее лицо и прикладываясь к пластиковой бутылке с водой, Роман трепался с каким-то рыжим хлыщом.
— Подождем, — решил Виталий.
— Подождем, — согласился я.
Место в целом неплохое — вокруг никого, одни машины. Правда, придется как-то мимо полицейских клиента транспортировать, но и это решаемо…
— Черт! — выругался вдруг Виталий. — Они собираются уезжать!
И в самом деле: рыжий распахнул заднюю дверцу и кинул свою сумку на сиденье.
Этого еще не хватало!
— Дай сюда! — Я выхватил у Виталия баллончик с усыпляющим газом и накинул на голову капюшон толстовки, скрывая лысину.
— Ты куда? — всполошился парень.
Я отмахнулся от него и зашагал по проходу между автомобилями. За несколько машин свернул с центрального ряда к «тойоте» и уверенно направился дальше. Не обративший на меня никакого внимания Роман забрался на водительское место, а его спутник поставил опустевшую бутылку на землю и уже начал выпрямляться, когда я положил ладонь на коротко стриженный затылок и резко толкнул вперед.
Хрясь! Не ожидавший подвоха хлыщ клюнул носом стойку задней двери и в беспамятстве осел на асфальт.
Запаниковавший Роман попытался запереться в автомобиле, но прежде чем успел захлопнуть дверь, в лицо ему угодила струя бесцветного газа. Парень враз обмяк и навалился грудью на руль, я спихнул его на пассажирское сиденье и на всякий случай обработал из баллончика рыжего.
— Ну ты вообще! — подбежал ко мне Виталий. — Ну ты даешь!
— Грузим в салон! — скомандовал я, и мы уложили хлыща на заднее сиденье, а потом перетащили к нему и Романа.
— Только правила не нарушай, гаишники на выезде стоят, — попросил я усевшегося за руль Виталия. — А то начнешь опять через две сплошные разворачиваться…
— Да уж понятно! — огрызнулся водитель. — Ну ты, блин, на всю голову отмороженный!
— В смысле?
— Рыжего куда теперь девать?
— Тоже мне проблема! Выкинем в кусты, и все дела, — фыркнул я. — Он мое лицо не видел.
— А если в полицию заявит?
— Да и пусть. Роман не бомж какой-нибудь, его так и так скоро хватятся.
Виталий тихонько выдохнул матерное слово, вывернул с парковки на дорогу и, медленно проехав мимо полицейских автомобилей, начал понемногу увеличивать скорость.
— Не гони, — попросил я.
— Отстань, — огрызнулся парень, в зеркальце заднего вида заметил пристроившийся к нам в хвост служебный фургон и нервно поинтересовался: — Выгружать балласт где будем?
— Да хоть здесь.
Автомобиль съехал на обочину; я выпихнул рыжего из салона и вместе с сумкой оттащил его в кусты. Зашвырнул подальше мобильный телефон и спокойно вернулся в машину.
— Трогай.
Метров через сто Виталий загнал RAV4 в глухой переулок, и мы перетащили Романа в перекрывший проезд фургон.
— Его точно сейчас в чувство привести не получится? — протерев ручки и рулевое колесо «тойоты», уточнил я.
— Через пару часов только очухается, не раньше. — Виталий задвинул боковую дверцу, усадил Дьячкова в специальное кресло, зафиксировал его ремнями и скомандовал по переговорному устройству водителю: — В институт.
Минут через десять фургон остановился у ворот НИИ, и почти сразу к нам присоединился куратор. Он кинул плащ и шляпу на свободное сиденье и потребовал:
— Рассказывайте.
Ну Виталий и рассказал, все как было, ничего не утаивая. Сдал меня с потрохами. Впрочем, я на другое и не рассчитывал.
Владимир Николаевич глубоко вздохнул, медленно выпустил воздух из легких и спросил:
— Камер наблюдения точно не было?
— Не было, — успокоил его Виталий.
— А видеорегистраторов?
— Мы в любом случае фургон там не светили!
— Это плюс, — поморщился Шептало и недобро глянул на меня. — Мастерка, Лед, у тебя сильно приметная. Не находишь?
Я стянул толстовку, на спине которой красовался крылатый череп, и кинул ее на сиденье.
— Так лучше?
— Хоть что-то, — кивнул Шептало и вдруг скомандовал: — Выметайтесь.
Подобный поворот событий оказался полной неожиданностью и для меня и для Виталия.
— В смысле — выметайтесь? — на всякий случай уточнил я.
— В прямом. — И куратор указал на дверцу. — Свободны!
— А допрос?
— Это не ваши заботы.
— Ну так мы подождем…
— Лед, — устало поморщился Владимир Николаевич. — Ты просто не представляешь, как я за эти дни от тебя устал. С Романом поговорю сам — и точка. Результаты будут утром. А теперь прекрати тратить мое время!
Прихватив рюкзак, я выпрыгнул на потрескавшийся асфальт, Виталий вылез следом, и фургон немедленно укатил прочь.
— Тебя домой везти? — спросил парень.
— Сейчас узнаю. — Ежась от прохладного ветерка, я отошел в сторону и позвонил Алене: — Ты как?
— Работаю, — отозвалась Зимина.
— Не получится вырваться?
— Никак.
Особого сожаления по этому поводу в голосе девушки не ощущалось, и я решил закругляться.
— Ладно, тогда не буду отвлекать. — Но тут же всполошился: — Стой! Как расчеты? Обработали новые данные?
— Обрабатываем, — после едва уловимой заминки ответила Алена.
— И как, средний уровень по городу сильно растет?
— Пока ничего не скажу, но в любом случае критический уровень много выше. — И Зимина поспешила закончить разговор: — Слушай, не могу сейчас разговаривать. Давай до завтра…
— До завтра, — пробормотал я.
— Ну? — с нетерпением уточнил Виталий.
— Домой.
— Сейчас машину выгоню.
— Давай быстрей. Холодно. — В одной футболке на свежем ветерке было и в самом деле зябко.
Парень скрылся на проходной, и вскоре на улицу вырулил служебный внедорожник. Я забрался на заднее сиденье и попросил:
— Поставь Наговицына, что ли.
— Хочу новости послушать, — отказался водитель выполнить мою просьбу и включил радиоприемник.
— …продолжается розыск преступников, совершивших вооруженное нападение на инкассаторов банка «Зимний»…
— Очень, очень интересные новости, — съязвил я и откинулся на сиденье.
Виталий демонстративно выключил магнитолу, и дальше мы ехали в тишине. Перед самым перекрестком Пилотов и Гвардейцев, я хлопнул парня по плечу и указал на двухэтажное здание красного кирпича.
— Припаркуйся у киоска с цветами.
— Зачем?
— Надо.
Водитель резко вывернул руль и через две сплошные проехал к противоположной обочине.
— У тебя права никогда не забирали?
— Давай быстрее, — не скрывая раздражения, потребовал Виталий.
Я выбрался из внедорожника, миновал цветочный киоск и вошел в алкомаркет, занимавший помещение на первом этаже бывшего комбината бытового обслуживания.
Раньше здесь аптека была, но все течет, все меняется.
Оглядев заставленные разнообразными бутылками полки, я понял, что могу зависнуть тут надолго, и улыбнулся девушке-консультанту:
— Не подскажете, у вас сидр есть?
— Да, конечно. — И меня подвели к холодильнику. — Вот, выбирайте…
Я озадаченно взял одну из стоявших наособицу алюминиевых баночек «Rekorderlig», прочитал состав напитка и поставил обратно.
— А натурального нет? В обычных бутылках, как шампанское?
— К сожалению, нет.
— Жаль.
Девушка поняла, что клиент потерян, и без особой надежды предложила:
— Вот, кальвадос посмотрите. Его тоже из яблок делают.
— Это что такое? — заинтересовался я.
— Коньяк, только не из виноградного сока, а яблочного.
Я первым делом глянул на ценник и досадливо поморщился. Потом вспомнил о так и жегших карман подотчетных деньгах, взял с полки подарочную коробку «Pere Magloire» с двумя бокалами и отнес ее на кассу.
— Наша карта у вас есть?
— Нет, — ответил я, отсчитывая деньги. — И пакет, пожалуйста.
Спрятав коробку в фирменный пакет с синим мамонтом, я вышел на улицу и зашагал к курившему у автомобиля Виталию.
— Чего взял? — поинтересовался тот.
— Литр водки и пару пива заполировать, — усмехнулся я в ответ и забрался на сиденье. — Едем, что ли?
Задумчиво глянувший на меня Виталий выкинул окурок в урну и уселся за руль. Второй раз через две сплошные он разворачиваться не стал и доехал до ближайшего светофора. Там крутанул руль, подрезал отъезжавшее от остановки маршрутное такси и утопил педаль газа в пол, заставляя резко ускориться неповоротливый внедорожник.
— Камикадзе, блин, — только и пробурчал я.
Парень ничего не ответил, уже не особо лихача, довез меня до дома, но стоило выбраться из автомобиля, он опустил стекло и спросил.
— Слушай, а ты знаешь, что слово «affliction» значит?
— Не-а, — опустил я взгляд на свою футболку. — На распродаже взял.
— Да я просто посмотрел в словаре. «Affliction» — это бедствие или несчастье. Очень тебе подходит, не находишь?
Я на миг замер, обдумывая ответ, затем вернулся к внедорожнику и, просунув руку в окно, откинул с груди Виталия лацкан незастегнутого пиджака.
— То есть, если ты надел футболку со знаком качества, это не просто футболка, а как бы намек?
И, довольно хохотнув, зашагал к подъезду. Будут меня еще подкалывать всякие…
Поднявшись в квартиру, я первым делом убрал обрез в сейф, затем немного послонялся по пустым комнатам и, решив не обманывать самого себя, распаковал бутылку кальвадоса. Налил в не по-коньячному узкий и высокий бокал золотистой жидкости по риску «2 cl», пригубил, наслаждаясь необычайно мягким вкусом с интересной кислинкой, и одним махом влил в себя все двадцать грамм.
Хорошо.
Хорошо, если под настроение. А вот настроения как раз и не было.
Пить не хотелось, хотелось выпотрошить Романа, сходить поужинать куда-нибудь с Аленой… да много чего хотелось. Пить — нет.
Помянув недобрым словом упертое руководство и обидчивых женщин, я сунул бутылку в подарочную коробку и отправился спать. Надо отдохнуть; завтра, к гадалке не ходи, день не из легких будет.
По крайней мере, очень на это надеюсь…
