Глава 3
Стужа. Снег. Страх.
Рубаха на голое тело нисколько не спасает от холода, и лишь благодаря выпитому натощак мерзавчику водки после часового нахождения в сугробе еще удается шевелить руками и ногами.
Водка — это хорошо.
Именно вызванная алкоголем апатия позволяет отрешиться от происходящего и наблюдать за собой будто со стороны. Снег — ерунда. Стужа — неважно. И даже выматывающий страх пасует перед опьянением.
Но все же секундная стрелка ползет по циферблату слишком медленно.
Ну же, чуть быстрее!
Ослепительный луч прожектора вспарывает ночной сумрак совсем рядом, на миг замирает у соседнего сугроба, а потом ярко-белым пятном уносится прочь.
Но уносится лишь для того, чтобы тут же вернуться…
Нет!
Я подорвался с дивана, вспомнил, где нахожусь, и с облегчением вытер покрывшееся испариной лицо.
Это всего лишь сон. Просто дурной сон, и ничего более.
Сходив умыться, я вернулся в комнату и задумался, чем заняться, пока не прикатил Виталий.
Вроде не вопрос — нормальный человек с утра обычно принимает душ, чистит зубы и завтракает. Наверное, еще и сигаретку-другую выкуривает, если табаком злоупотребляет.
Хорошо быть нормальным человеком.
И, тяжело вздохнув, я достал убранный под диван дробовик. Притащил ветошь, масленку и набор для чистки, опустошил магазин и сноровисто снял ствол. Оно, конечно, необязательно этим прямо сейчас заниматься, да только не дело ружье нечищеным оставлять. Да и руки дрожать перестанут — задрал уже утренний тремор…
Приведя оружие в порядок, я выкинул в мусорное ведро грязную ветошь и закрепил ствол. Установил обратно фонарь и ЛЦУ, убрал дробовик в сейф и занялся патронами.
А потом решил наперекор всему доказать собственную нормальность и отправился в ванную. Постоял под контрастным душем, почистил зубы, сходил за электробритвой, а когда избавился от колючей щетины, сообразил, что оставил одеколон в Сочи.
Ну да не беда: лучшая рыба — это колбаса, лучший одеколон — это коньяк. Плеснув на ладонь немного из остававшегося в бутылке «Арарата», я растер его по щекам и по привычке заглянул в холодильник, но еды там за ночь не прибавилось.
От мыслей о завтраке отвлек звонок в дверь. Натянув джинсы, я запустил в квартиру хмурого Виталия и ушел в комнату собираться.
— Чего у тебя телефон выключен? — с нескрываемым раздражением поинтересовался парень.
— Аккумулятор сел. — Я отыскал мобильник и вместе с зарядным устройством убрал его в рюкзак. После оглядел развешанную в шкафу одежду и остановил свой выбор на старой черной футболке и вытертых джинсах. Уделаю, хоть не так обидно выкинуть будет. — Как там, на улице? — спросил, подходя к окну.
— Нормально.
— Логично.
Я с сомнением глянул на небо, по которому лениво плыли кудлатые облачка, и решил на всякий случай прихватить с собой штормовку. Синоптикам, конечно, веры никакой, но просто так штормовое предупреждение передавать не станут. Да и в свертках погодные условия не столь тепличные. И ботинки, непременно ботинки…
— Не спаришься? — ухмыльнулся Виталий, в легких штанах и туфлях-плетенках походивший сейчас не на сотрудника серьезного учреждения, а на товарища отдыхающего. Красная футболка с надписью «Made in USSR» сзади и советским знаком качества впереди такое впечатление усиливала.
— А штормовое предупреждение? — напомнил я и сунул в карман Olight M20. Если опять в какой-нибудь подвал лезть придется, без фонаря не обойтись, да и в качестве кастета его использовать одно удовольствие — защищавшая стекло ударная кромка хоть и не превращала корпус из авиационного алюминия в орудие смертоубийства, но при некоторых навыках обращения ею легко можно было рассечь кожу, сломать переносицу или перебить костяшки пальцев.
— Слушай больше прогнозы, — снисходительно улыбнулся Виталий.
— Поживем — увидим.
Я запер дверь и вслед за водителем спустился во двор. На солнце начало припекать, но стоило расстегнуть штормовку, и немедленно налетел прохладный ветерок.
Ну что за погода такая?!
— Сейчас на Пионеров-Героев вывернешь, остановись рядом с «Морем», — попросил я водителя, забираясь в автомобиль.
— Зачем еще?
— Производственная необходимость.
Парень пожал плечами и вскоре припарковал внедорожник аккурат напротив магазина. Купив пару йогуртов, бутылку минералки и набор одноразовой посуды, я вернулся к автомобилю, и Виталий сразу забеспокоился:
— Ты чего это?
— Завтракать буду.
— Салон уделаешь!
— Не уделаю. Йогурт хочешь?
— Нет.
— Он с шоколадными шариками.
— Не хочу, сказал! — прорычал водитель, и внедорожник сорвался с места.
Я даже йогуртом чуть сиденье не заляпал.
Ан нет — заляпал-таки. А вот не надо было так резко трогаться!
Кое-как затерев жирное пятно, я прикрыл его пакетом и приступил к трапезе. Кальций для растущего организма — вещь незаменимая. А этот еще недоволен чем-то…
Загнав внедорожник во двор НИИ, Виталий выбрался из-за руля и предупредил:
— Сейчас оружие и сканер получу и поедем.
— Стой! — Я выкинул мусор в урну и, закинув на плечо лямку рюкзака, побежал следом: — Мне еще кое-какое оборудование понадобится!
— Разговаривай с Грачевым, спецблок в его ведении.
— Подожди тогда.
Взбежав на второй этаж, я зашел в приемную Григория Петровича, но оторвавшаяся от компьютера секретарша сразу предупредила:
— Идет совещание!
— Господин Шептало тоже там?
— Да.
— Вот и замечательно. — И прежде чем тетенька успела хоть слово сказать, я распахнул дверь и проскользнул внутрь. — Не помешаю?
Григорий Петрович поморщился и досадливо глянул на Владимира Николаевича. Владимир Николаевич ответил ему не менее раздраженным взглядом, но выгонять меня все же не стал.
— Излагай, только быстро, — разрешил он.
— Я по снаряжению.
— Тогда жди. — И Шептало указал на свободный стул, не захотев обсуждать такие вопросы при посторонних. — Слушаем вас, Григорий Петрович.
Замдиректора прокашлялся, обвел строгим взглядом сидевших вокруг стола подчиненных и начал самым натуральным образом их распекать. Солидные дядьки в возрасте безропотно кивали, и у меня даже сложилось впечатление, что ничего из ряда вон не происходит. Обычные рабочие будни. Бери больше, кидай дальше, и все такое.
Когда совещание наконец подошло к концу и мы остались наедине, Грачев включил селектор и распорядился:
— Вызовите Зимину.
— Ну? — поторопил меня Владимир Николаевич. — Что опять случилось?
— Да я уже забыл, зачем пришел! А! Насчет портала! Можете его как-нибудь не столь интенсивно сегодня эксплуатировать?
— С какой стати? — раздраженно постучал Грачев карандашом по столу.
— Да, с какой? — поддержал его Шептало.
— У меня два района по плану, а из-за вашей установки…
— Нет, — с ходу отрезал куратор. — Даже не заикайся.
— Ну елки! И как теперь работать?
— Придумай что-нибудь, прояви креативность мышления. Что-то еще?
Я тяжело вздохнул и неуверенно начал:
— Да вы знаете…
— Не знаем, — немедленно буркнул Владимир Николаевич.
— Просто подумал…
— Это полезно, только не перенапрягись, — вновь не смог промолчать куратор.
— Короче! Мне без напарника не обойтись!
— А Виталий тебя чем не устраивает? — удивился Грачев.
— Виталий — водитель, а нужен кто-то, кто мог бы подстраховать в свертках.
— Нереально, — безапелляционно заявил Шептало.
— Чего еще? — удивился я.
— Ты у нас один такой уникальный, — развел руками куратор. — Остальные постоянных перепадов магического излучения просто не выдержат. Нужен тебе одноразовый напарник? Думаю, нет.
— А если из Приграничья кого-нибудь выдернуть? — без особой надежды предложил я.
Вызвать можно; вопрос — кого? Колдунам здесь сразу из-за отсутствия магии поплохеет, а от обычных людей, как Шептало и сказал, толку немного. Оставались кондукторы — уникумы, способные самостоятельно выбираться из Приграничья в нормальный мир и уходить обратно через «окна», — но ими точно никто рисковать не станет.
— Кондуктора сюда вытащить хочешь? — будто прочитал мои мысли Шептало. — Ты ведь понимаешь, что это нереально, да?
— Все я понимаю, — обреченно вздохнул я, не желая строить из себя одинокого рейнджера. В команде работать куда приятней. — Ладно, тогда хоть нормальным снаряжением обеспечьте.
— Каким именно? — спросил Грачев и отвлекся на затрезвонивший телефон. — Да, — поднял он трубку, страдальчески поморщился и разрешил: — Пусть заходят.
Дверь распахнулась, и к нам присоединились два парня в рабочих комбинезонах.
— Григорий Петрович, мы с проверкой, — объявил один из них и выложил на край стола прибор, напоминавший обычную автомобильную магнитолу с небольшим жидкокристаллическим экраном.
— А нельзя ее перенести? — возмутился Владимир Николаевич.
— Можно, — пожал плечами техник со сканером, — но любое отклонение от протокола должно быть задокументировано официально.
— Время проверки определяет генератор случайных чисел, — пояснил замдиректора и разрешил: — Приступайте.
Техники быстренько исследовали кабинет, собрали оборудование и, подписав у Грачева акт проверки, вышли в приемную.
— И часто у вас жучки находят? — фыркнул Шептало.
— Бог миловал, — улыбнулся Геннадий Петрович. — Ладно, Лед, что именно тебе требуется?
— Из амулетов-то? — задумался я. — Что-нибудь наступательное, помощнее. Ну и защитные обереги не помешают. И дозу «Небесного исцеления» на всякий случай, плюс обезболивающее и противошоковое.
— С препаратами проблем не будет. Талисманы пассивной защиты тоже получишь. А вот с боевыми артефактами не все так просто.
— Они есть на складе или их нет? — поставил я вопрос ребром. — Ведь есть же?
— На складе есть, — подтвердил Грачев.
— И в чем тогда проблема?
— Проблема в том, что у нас нет возможности держать эти… устройства заряженными. И даже если прямо сейчас из бласт-бомбы залить в них энергию, у тех же чарометов аккумуляторы сядут меньше, чем за минуту. К тому же никто тебе заранее не скажет, как на них скачки интенсивности магических полей при переходе в сверток скажутся.
— А что-нибудь алхимическое?
— Вот этого добра хватает, — повеселел Грачев.
— Григорий Петрович! — с укоризной произнес Шептало. — Вот давайте не будем на моих людях эксперименты ставить!
— Давайте не будем, — с неприкрытым сожалением вздохнул Григорий Петрович.
— Вы о чем это? — удивился я.
— Алхимические реакции вытягивают энергию через пространственные микропроколы, — пояснил куратор. — В Приграничье это работает, у нас эксперименты успехом не увенчались. Возможно, в свертках все пройдет как надо, но мне почему-то не хочется проверять это экспериментальным путем. Даже на тебе.
— Аналогично, — поежился я, живо представив последствия неконтролируемой алхимической реакции. — Ладно, тогда защитными амулетами ограничимся.
Пассивные устройства и к перепадам магического излучения менее чувствительны, и энергию напрямую из окружающего пространства получают. Для свертков — наилучший вариант. Да и микстуры ведьм там действовать должны.
— Виталий тебя в хранилище проведет, подбери сам, что посчитаешь нужным, — решил поскорее избавиться от меня Шептало.
— А в арсенал меня кто проведет?
— Тебе пистолета мало? — удивился куратор.
— Мало, — подтвердил я. — Защитные обереги и лекарства — это, конечно, здорово, но если какая-нибудь тварь накинется, без тяжелой артиллерии не обойтись.
— С автоматом по улицам ходить собрался? — уставился на меня Грачев.
— С обрезом. Таким, чтобы в рюкзак поместился.
Пистолет — это так, от людей в городских условиях отстреливаться; ну и для подстраховки на самый крайний случай. Автомат тоже не годится: и таскать с собой неудобно, и калибр против магических тварей маловат. А вот обрез — самое то.
Замдиректора надолго задумался, потом предложил:
— Курковая двустволка подойдет?
— А есть? — не удалось удержаться мне от удивленного возгласа.
— Да изъяли тут недавно по случаю, — пояснил Григорий Петрович. — Никак руки не доходят ни оприходовать, ни на уничтожение сдать.
— На тебе, боже, что нам негоже? — догадался я. — Ладно, сгодится. Только патроны с серебряной картечью выдайте. И к «макарову» с серебряными пулями.
— Обеспечим, — после недолгих колебаний решил Шептало. — Так ведь, Григорий Петрович?
— Выдадим под отчет, — подтвердил Грачев. — Надеюсь, это все?
— Все, пожалуй. Куда теперь?
— Найди Виталия, он в хранилище проводит.
— Один момент, — остановил меня Владимир Николаевич. — Энергетический сканер получишь, не забывай им свертки промерять. Нам точные данные о состоянии магических полей нужны.
— Ну… ладно. Не проблема.
Прихватив рюкзак, я вышел из кабинета, увидел, что в приемной уже дожидается аудиенции Алена Евгеньевна, и решил здесь немного задержаться. Благо повод для этого долго искать не пришлось.
— Будьте добры, поставьте заряжаться. — Я передал секретарше телефон и зарядное устройство и с невинным видом уселся на диван рядом с Зиминой. — Привет, тебя не вызвали еще?
— Нет, — улыбнулась девушка и поправила юбку, боковой разрез которой доходил до середины загорелого бедра. — Надеюсь, ты начальство не раздраконил?
— Ой, перестань! Откуда такие мысли?
— У тебя исключительная способность выводить из себя людей.
— А вот это было обидно.
— В самом деле? — улыбнулась Алена и подмигнула: — Ну и как с Романом Дьячковым вчера пообщался?
— Пообщался — это громко сказано, — поморщился я и встревожился: — Погоди, весь НИИ уже, что ли, в курсе?
— Ну весь не весь… — загадочно рассмеялась девушка.
— Тьфу на вас, Алена Евгеньевна! Давай лучше тему сменим.
— Давай, — легко согласилась девушка, — ты царапины чем-нибудь обрабатывал?
— Обрабатывал. Коньяком.
— Внутрь?
— Снаружи в медкабинете чем-то намазали.
Я осторожно прикоснулся к исцарапанному при вчерашнем падении лицу, и тут в распахнувшуюся дверь заглянул Виталий.
— И сколько тебя ждать можно? — раздраженно поинтересовался он.
Нестерпимо захотелось в него чем-нибудь запустить, но вместо этого я забрал у секретарши телефон и продемонстрировал водителю зарядное устройство:
— Я мобильник заряжаю, если что.
— Идем!
— На склад?
— А куда еще?
Я вслед за водителем спустился на первый этаж и уже во дворе, когда шагали к соседнему крыльцу, спросил:
— Слушай, Виталий, ты чего такой дерганый?
— Да ничего, — буркнул водитель, поднимаясь по стершимся ступеням. — Уже десять, а еще не выехали!
— Солдат спит, служба идет. Нет?
— У меня вообще-то, и кроме как с тобой возиться, работы хватает! — огрызнулся Виталий и распахнул дверь проходной спецблока. Сидевший в бронированном аквариуме охранник внимательно изучил наши прижатые к стеклу «корочки» и нажал кнопку переговорного устройства:
— На Леднева пропуск не оформлен, — сообщил он.
— Посмотри во временных, — подсказал водитель.
— А, точно! Одноразовый выписали, — нашел нужную запись караульный и разблокировал дверь. — Проходите.
— Бюрократы, — пробурчал я, проходя внутрь.
— Не туда. — И Виталий потянул меня налево. — Там медкабинет, не помнишь, что ли?
— У меня с пространственной ориентацией проблемы.
— Оно и видно.
Водитель приложил к считывающему устройству свой пропуск, и замок без промедления мигнул зеленым огонечком. Дальше оказался небольшой тамбур, там парень начал набирать код — «пять», «шесть», — но сразу оглянулся, перехватил мой заинтересованный взгляд и загородил цифровую клавиатуру плечом.
Пип. Пип. Клац.
Загудели приводы запоров, и Виталий посторонился, позволяя мне пройти в хранилище.
— Отбирай что нужно, — разрешил он. — Только быстрее, мне еще в оружейную идти.
— Хорошо.
Оглядев заставленные всякой всячиной полки, металлические ящики и пару холодильников, я остановился у стеклянного шкафа с кодовым замком, на полках которого лежали чемоданчик бласт-бомбы, штук пять чарометов, аккумуляторы к ним, несколько невзрачных на вид коробок с патронами и парочка длинных ножей с посеребренными клинками. Но не успел я еще ничего спросить, а Виталий уже заявил:
— Здесь все только с прямой санкции Грачева.
— Да мне пока без надобности, — пожал я плечами и прошелся вдоль стеллажей.
Нет, ну в самом деле — куда мне бласт-бомба? В нашем мире магия будто вода в песок уходит, у нас она просто физически сработать не сможет, а рвани эта адская машинка в свертке, еще и меня зацепит. Слишком уж мощная штука, при детонации само пространство пережигается. Чуть зазевался — и привет!
— Что отберешь, сюда складывай. — Виталий сунул пустую коробку и пояснил: — Надо будет в реестр внести.
— Договорились.
Первым делом я отыскал в холодильнике дозу «Небесного исцеления» — а точнее шприц и две бутылочки с компонентами оного. Там же обнаружил одноразовые инъекции обезболивающего и противошокового действия и пару блистеров с экомагом. Тоже пригодится — хоть у меня организм и привычный, но на случай слишком сильных перепадов интенсивности магических полей стоит подстраховаться.
Еще отложил упаковку алхимических сигнальных огней — вдруг случится теней отпугивать? — и амулет от морока. Раньше такие штуки мне без надобности были, а теперь даже не знаю; пусть лучше будет.
Напоследок взял пару запаянных пробирок с черным порошком на основе серебра, в разы усиливавшим эффективность защитных кругов, и вновь подошел к стеклянному шкафу.
— Говорю же, — тяжело вздохнул Виталий, — здесь все только с личной санкции Грачева.
— Патроны с серебряными пулями, — потребовал я. — Минимум две обоймы. Грачев согласовал.
— Там пули не серебряные, а из сплава какого-то, — возразил парень. — С серебряными в оружейке возьмем.
— Спецпули, что ли? — догадался я.
На подобные боеприпасы не действовали отводящие пули амулеты и заклинания, поэтому никакой необходимости в этих весьма недешевых патронах сейчас не было.
— Не знаю, идем уже. — Виталий вывел меня из хранилища, забрал коробку и захлопнул дверь. — Жди во дворе.
— А сканер?
— Сейчас принесу, — пообещал водитель и скрылся в оружейной комнате.
Оставшись в одиночестве, я покидать помещение не стал и вместо этого достал свой пропуск. Приложил его к считывателю: красный огонечек, мерзкий писк.
Досадно.
Пришлось идти во двор. Погода за это время нисколько не изменилась, и по небу продолжали ползти кудлатые облачка, то и дело закрывавшие весело скалившееся сверху солнышко, а резкие порывы ветра раскачивали ветви росших за забором НИИ деревьев.
Прождав Виталия минут десять, я задумчиво глянул на синий огонечек сигнализации внедорожника, прикидывая, не двинуть ли ботинком по колесу, но не успел.
— Господин Леднев! — окликнул меня появившийся на крыльце Прокофьев. — Вы так вчера ко мне и не зашли!
— Форс-мажор, — указал я на свое исцарапанное лицо. — В маршрутке ехал и в аварию попал.
— А сейчас что же? — уточнил замдиректора по режиму.
— А сейчас у меня выезд.
— И никак нельзя его отложить?
— Никак, Борис Федорович, — пришел мне на выручку Виталий, с плеча которого свисала спортивная сумка, — но как только вернемся, сам его к вам отведу. Можете на меня положиться.
— Жду вас до конца дня.
— Договорились.
Я взял у Виталия сумку и забрался в машину. Водитель уселся за руль, повернул ключ в замке зажигания и поправил зеркало заднего вида.
— Шептало просил передать, что за деньги отчитаться надо, — напомнил он.
— Отчитаюсь, — поморщился я и достал карту. Сверился с ней и попросил: — Давай сейчас к областной больнице. Высади меня и езжай на Маршака, куда-нибудь в район парка Лермонтова. Как доберусь, позвоню.
— Хорошо.
Машин на дорогах хватало, и до места мы в итоге добирались минут пятнадцать, а потом почти столько же Виталий искал, где бы припарковаться. За это время я успел рассовать по карманам отобранные в хранилище вещицы и набил магазины ПМ, предварительно убедившись, что кустарные серебряные оболочки пуль лишены дефектов. С обрезом тоже оказалось без неожиданностей — обычная курковая двустволка двенадцатого калибра, в целях компактности укороченная и лишенная приклада. В рюкзак вошла, будто под него и делалась. Подсумок с патронами отправил туда же.
Когда Виталий наконец загнал внедорожник меж двух «газелей», я на всякий случай заранее дослал патрон и, сняв пистолет с боевого взвода, сунул его в кобуру.
— Ладно, пойду.
— Буду на связи, — предупредил Виталий. — Если что, звони.
— Обязательно.
Захлопнув дверцу, я перебежал через проезжую часть и первым делом купил в киоске банку черного «Козела». Демонстративно вскрыл ее и сделал длинный глоток.
Неплохо, неплохо. За что его уважаю — не люблю, а именно уважаю, — так это за относительно приличный для локализованного пива вкус и малую крепость. В компании посидеть — милое дело.
Виталий немедленно схватился за мобильник; я отсалютовал ему и зашел за торговый павильон. Там поставил банку под ноги и попытался уловить присутствие магической энергии, но только-только отрешился от дорожного шума, как в кармане зажужжал поставленный на бесшумный режим телефон.
Ага, это уже Виталий куратору про пиво настучать успел…
Усмехнувшись, я сбросил звонок и повернулся к обтрепанному мужичку с черным пластиковым пакетом в руке:
— Тебе чего?
— Допивать будешь?
— А? Нет, бери.
Бродяга сцапал банку и заковылял к автовокзалу; я без лишней спешки двинулся в противоположном направлении. Дошел до перекрестка, перебежал через дорогу и столь же неторопливо отправился дальше.
А чего торопиться? Иду — гуляю.
Хотя место для прогулки, конечно, не самое удачное. Автомобили ползут, автобусы чадят. Дым, гарь, дышать невозможно. И, что самое печальное, — никакого намека на присутствие тех самых зон локальной концентрации магической энергии, ради которых это все и затевалось. Хоть садись на троллейбус и катись по маршруту со всеми удобствами.
Но филонить было не дело, и я продолжил свое не слишком увлекательное путешествие по родному городу пешком. Так и дошел до самого парка Лермонтова, не уловив ни малейших признаков аномалий.
Послонявшись какое-то время напротив главного входа, я решил, что обедать пока еще слишком рано, и отправился проверять окрестности. По узенькой боковой улочке дошел до Вольной и повернул к центру, но ничего интересного не обнаружил и там.
Девчонки симпатичные на каждом шагу попадаются, кабаков приличных тоже хватает, а свертки словно попрятались. Как отрезало.
Ерунда какая-то!
Я в сердцах плюнул и уселся на первую попавшуюся лавочку.
Ну что за напасть такая? Вчера влегкую три свертка нашел, а сегодня уже полгорода протопал и результат нулевой!
В кармане задергался телефон, я глянул на экран и в раздражении сбросил вызов Виталия. Вот только не надо меня подгонять! Мало того, что отпуска лишили, так еще хотят на шею сесть и ножки свесить. Я, блин, вольный художник, а не цепной пес, которого на поводке выгуливают!
И тут до меня дошло! Вчера шел куда хотел, а сегодня, как существо подневольное, тупо маршрут прочесываю. Добросовестно, но и только. Никакой творческой импровизации, никакого свободного поиска.
Быть может, в этом-то все и дело?
Что, если прямо сейчас попытаться понять, куда меня тянет? Не принимая в расчет аэропорт, разумеется.
Куда, а?
Я поднялся на ноги и заозирался по сторонам. К проспекту Революции пойти или, наоборот, — к вокзалу? Пожалуй, к вокзалу. Только вот это уже следующий сектор, его завтра проверять буду.
И неожиданно для самого себя я решил вернуться к парку Лермонтова. Свернул на узенькую улочку, на которой еще не успели вырубить деревья, дабы устроить на их месте парковки, а когда в ряду выстроившихся вдоль дороги домов обнаружилась прореха небольшого уютного дворика, недолго поколебался и шагнул с тротуара к пыльной чаше заброшенного фонтана.
Шагнул — и тут же в воздух взметнулись серебристые струи воды!
Есть! Сверток!
Летний зной придавил к земле, обжигающие лучи солнца нагрели черную штормовку, и спина враз взмокла от пота. Зачерпнув из чаши кристально чистой и обжигающе-холодной воды, я умылся, прикрыл лысину банданой и надел темные очки. Потом включил полученный от Виталия сканер, но на экране — сплошные блики.
Пришлось прятаться от солнечных лучей в густую тень деревьев и изучать энергетическую карту свертка уже там. Обнаружив, что зона с наиболее интенсивным излучением притаилась с другой стороны дома, я зашагал через двор, и навстречу сразу явственно потянуло магической энергией.
Очень необычное впечатление — будто сквозняк по голой спине или стылость из открытого погреба по ногам, только много-много неприятней. В «осеннем» свертке тоже нечто подобное ощущалось.
Не забывая время от времени сверяться со сканером, я обогнул детскую площадку, и постепенно изнуряющий летний зной сменился резкой прохладцей поздней осени. Асфальт подернула изморозь, ноги заскользили и лишь рельефные подошвы позволили не чувствовать себя коровой на льду.
Нормально иду, не падаю.
Только подумал, и будто сглазил — сканер пискнул в самый неподходящий момент, я отвлекся на него, машинально шагнул дальше… и словно ступеньку пропустил. Зубы клацнули, позвоночник неприятно толкнулся в основание черепа, и не успел я даже глазом моргнуть, как очутился в высоченном сугробе.
А кругом — белым-бело…
Откуда-то издалека доносилось хрипение уличных динамиков — на миг даже почудилось: «Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним», — с ясного неба сыпались редкие снежинки, и было холодно. Очень холодно.
Пытаясь понять, куда угораздило провалиться, я продрался через облетевшие на зиму кусты и в удивлении стянул с себя солнцезащитные очки, когда впереди замаячили вылепленные из снега фигуры.
Богатырский конь, жар-птица, большая черепаха. Еще — Дед Мороз с непременной Снегурочкой, и кто-то совсем уж неразличимый в заполонивших парк вечерних сумерках…
Скоро Новый год? Ох, не похоже что-то…
Очень уж непраздничной показалась атмосфера. Ощущалась скорее некая печаль. И не могу сказать, что печаль светлая.
Жутковатенько здесь, жутковатенько.
Поймав себя на этой мысли, я вздрогнул и несколько раз хлопнул по крышке засбоившего сканера.
Надо валить отсюда и шустрее, а то одной ледяной фигурой скоро станет больше. Магией веет все сильнее, того и гляди, фигуры оживут и наваляют по первое число.
Следуя показаниям вновь заработавшего прибора, я сошел с расчищенной от снега тропинки и пробрался через сугробы к металлической ограде парка. Скрипнув зубами из-за обжегшего ладони холода промороженного железа, перевалился на другую сторону… и бухнулся на грязный асфальт!
А кругом — лето! Жара, пыль, пожухлая зелень деревьев и несущиеся по дороге автомобили.
Выбрался!
Я вскочил на ноги и не успел еще толком отряхнуть штаны, как в кармане начал надрываться в беззвучном жужжании телефон. Звонил Виталий.
— Ты где?
— Тебе в рифму ответить или по существу?
— Где ты, спрашиваю?
— С другой стороны парка.
— Нашел что-нибудь?
— Да.
— Подбросить?
— Нет, пока есть время, до площади дойду.
— Хорошо, но учти — через сорок минут установку запустят.
— Помню.
Я сунул мобильник в карман и, разминая озябшие пальцы, зашагал по улице. Свернул во двор, но сразу уперся в глухие ворота и вернулся обратно. Там с сомнением глянул на вывеску бистро «Цитрус» и поплелся дальше.
Работать, негры! Солнце высоко!
Но за остававшееся до запуска портала время ничего интересного обнаружить больше так и не удалось. Только зря время потратил да из-за выхлопных газов головную боль заработал. И горло пересохло, а поблизости, как назло, ни магазина, ни кафе.
Центр, называется…
Решив перекусить, я достал телефон, и тут мобильник сам собой задергался в руке, а на экране высветилось: «Леха Шаров».
— Да, Лех. Слушаю тебя, — ответил я на вызов. — Нормально дела, нормально. Нет, пока не получается вернуться. А что? Говори громче! — Шум проносившихся мимо автомобилей сбивал с толку и мешал разобрать слова. — Подожди, я от дороги отойду. Да, говори! С девчонкой познакомился? И че? В номере у нас живете? Ну ты наглый! Ладно, вернусь, познакомишь. Что?! Такая корова нужна самому? Реально, да? Ладно, так и понял, что ты поиздеваться позвонил. Все, увидимся.
Я оторвался от телефона и вдруг понял, что непонятно каким образом забрел в сверток. Глухой закуток в проходном дворе, высоченные тополя, на первом этаже магазинчик, рядом тент «Балтики», пластиковые стулья, пыльные столы, пустой холодильник.
И — никого.
В руке вновь задергалась трубка, я машинально сбросил входящий вызов и только тогда сообразил, что мобильной связи в свертках нет и быть не может. Да и разлитой в пространстве магической энергии здесь не ощущалось. А значит — это реальность. Ну да реальность нереальности иной раз сто очков вперед по части сюрреализма даст.
Проверив список пропущенных звонков, я направился к уличной кафешке и на ходу набрал Виталия. Подошел к пыльному тенту, и длинные гудки в трубке сменились короткими. Позвонил второй раз — «абонент временно недоступен».
Ну что за человек такой? На связи и то побыть не может!
В животе заурчало, и стало ясно, что пора перекусить. Как ни крути, последний раз нормально ел двое суток назад. И если вчера с похмелья кусок в горло не лез, то сегодня желудок о себе напоминать не стеснялся.
Я заглянул в магазинчик и невольно усмехнулся, решив, что подобное заведение вполне могло располагаться на одной из улочек Форта. Пыльные витрины, стройные ряды бутылок с алкоголем и газировкой, подозрительного вида бутерброды и сэндвичи. Приклеенный скотчем листок меню.
Я даже в окно на всякий случай выглянул, но нет — никакого снега. Это не Форт, это заведение «для своих». Дешево и сердито.
— Что-то будете заказывать? — спросила продавщица.
— Пару сосисок в тесте и стакан чая, — попросил я. — И разогрейте.
Расплатился, дождался перезвона микроволновой печи и отправился на улицу обедать. Если скромный перекус заслуживал подобного определения.
Расположившись за столом, я с сомнением посмотрел на сосиски, осторожно надкусил одну и как-то неожиданно для самого себя моментально их смолотил. Та еще гадость, конечно, но по сравнению с тем, что подают в кабаках Форта, просто-таки эталон вкусной и здоровой пищи.
Да и сервис опять же. Не о штаны жирные пальцы вытираешь, а о салфетку…
Запив остатками чая таблетку экомага, я поднялся на ноги и почувствовал, как потихоньку отступают ломота в костях и головная боль.
Ну вот, другое дело! Можно дальше работать.
Я попытался дозвониться до водителя, но вновь прослушал сообщение автоинформатора, только теперь уже на английском. Плюнул и отправился в институт пешком. Благо кварталы, оставленные на вторую половину дня, располагались как раз по дороге.
И это было весьма кстати: на солнце все чаще набегали подозрительного вида облачка, и в совокупности со штормовым предупреждением погода начинала вызывать нешуточные опасения. Не факт, что после обеда вообще поработать получится…
И точно — уже на подходе к проспекту Революции стал накрапывать мелкий дождик. Я поднял воротник штормовки и начал высматривать какое-нибудь заведение общепита или магазин, но тут в один миг с неба обрушился настоящий ливень. Порывистый ветер принялся кидать холодные струи прямиком в лицо, джинсы моментально промокли, и пришлось юркнуть в первую попавшуюся арку тянувшегося вдоль проспекта жилого дома.
Ну надо же! В кои-то веки синоптики непогоду предсказать умудрились! Только еще града для полного счастья не хватает.
Отряхнув штормовку, я достал телефон, вызвонить Виталия, но, как назло, оказалась недоступна сеть. Оно и неудивительно: ветер шквалистый с порывами до много-много метров в секунду, еще и небо будто прохудилось. Опять что-нибудь где-нибудь перемкнуло или повалило…
Какое-то время я наблюдал за лужами, на которых вспухали и тут же лопались крупные пузыри, а потом будто дурное предчувствие в спину кольнуло. И не иголкой какой-нибудь, а самым натуральным шилом.
Задирая джинсовку, я резко крутнулся на месте и с облегчением отпустил рукоять пистолета. Никакой опасности позади не было. Как, впрочем, не было на том конце арки и двора с мокрым асфальтом дороги и раскисшими газонами.
Вместо них в сияющую дымку уходила аллея. Клумбы, цветы, посыпанная песком тропинка. А над всем этим великолепием — или безобразием? — раскинулось безоблачное небо с раскаленным кругляшом солнца.
По сравнению с разгулявшейся в городе непогодой в этом чудесном садике царила настоящая благодать, но выходить под палящие солнечные лучи как-то не хотелось. Разогретый воздух свертка казался слишком густым и горячим, вызывая ассоциации с расплавленным гудроном, а пространство там буквально сочилось магической энергией.
Это даже не сверток, это очередной «пузырь».
Чистая, ничем не замутненная магия.
Но чистая ли? И, сорвав первый попавшийся цветок, до которого смог дотянуться, я убрал его в карман штормовки. Интересно будет посмотреть, что с ним в реальном мире станется.
Подключив сканер, я положил его на разогретый солнцем асфальт, а сам уселся на поставленный на попа полимерный ящик в ожидании, когда прибор промерит энергетическую насыщенность «пузыря».
Странное впечатление — будто кино смотрю. Мимо бегут люди, но никто меня не замечает, и даже брызги дождя остаются с той стороны экрана. Вот высуну сейчас наружу руку — и что будет? Увидит ее кто-нибудь или сразу в город вывалюсь?
Еще один вопрос, ответ на который можно получить лишь экспериментальным путем. Ну его…
Минут через пятнадцать, когда дождь пошел на убыль, в арке начало все сильнее сквозить магией и граффити на стенах понемногу обрели объем. Некоторые символы смазались и зависли в воздухе, другие, наоборот, стали четче и словно бы прожигали собой саму реальность.
Правое предплечье привычно заломило; я схватил сканер и выпрыгнул в город. А там — будто влажным полотенцем по лицу получил. Сыро, прохладно, еще и голова разболелась.
Натянув бандану, я убедился, что сканеру удалось промерить весь «пузырь», и заглянул в арку, за ней — самый обычный дворик. Серый, мокрый, неприветливый, как и весь остальной вымоченный дождем город. Разве что немного смазанный из-за искривлявшей пространство магии….
Кстати, о магии! Я сунул руку в карман и без особого удивления обнаружил, что от сорванного в свертке цветка не осталось даже трухи.
Ничего реального. Абсолютно ничего.
Чистая обманка.
Усмехнувшись, я зашагал вдоль дома, но стоило лишь повернуть на Маркса, как по спине пробежался противный холодок. Ребра заломило, зачесались татуировки правого предплечья. Неужто очередной сверток? Странно, не раз и не два неподалеку проезжал, и даже подозрений никаких не возникало.
Возможно расходившаяся по городу магическая энергия свою роль сыграла? Такое впечатление, при открытом портале в Приграничье наш мир уподобляется опущенной в проявитель фотобумаге, и немедленно становятся видны все аномалии. Жаль, закрепителя нет. Надо будет этот момент на заметку взять.
Сверившись с мобильным телефоном, я подвел стрелки наручных часов — отставали на пять минут — и решил сначала проверить нежданно-негаданно обнаруженную аномалию, а потом уже со спокойной совестью двигаться в институт.
Вот сдам сканер и буду свободен как ветер. Пусть только попробуют меня по такой непогоде куда-нибудь погнать.
В кармане задергался телефон, я не стал вытаскивать его под сыпавшуюся с неба морось и, свернув во двор, зашагал к видневшемуся из-за деревьев зданию детского сада.
Обычный двор, ничего особенного. Народу, правда, никого — ну так ведь дождь. И магией все слабее веет, а откуда веет, и вовсе не разобрать. Если только…
Я по мокрой траве подошел к сетчатой ограде, подпрыгнул, перевалился на ту сторону — и сразу стих дождь. Дождь стих, небо расчистилось, а мир будто расширился, увеличивая территорию детского сада в разы.
Очень, очень странное место.
Странное и вместе с тем на удивление приятное. Магическое поле здесь не жалило холодом, не текло, пытаясь увлечь за собой, не ломало и не крутило. Оно просто было. И даже немного согревало.
Тихая заводь, лягушатник с теплой водой — такое вдруг сложилось впечатление. В Форте в самые погожие деньки почти так же хорошо бывало. Городские стены отсекали излишки текшей с севера энергии, и когда отступали холода…
И неожиданно с немалой долей ностальгии я отметил, что счастье — это не только поваляться на берегу моря с банкой холодного пива, но и вот так постоять, наслаждаясь ласковыми прикосновениями растворенной в воздухе магии.
Мне этого не хватало.
Как же мне этого не хватало…
Стряхнуть оцепенение оказалось непросто, но я переборол себя и достал сканер. А когда промерил сверток, то не особо удивился, обнаружив вместо двух переходов в город целых четыре места соприкосновения аномалии с реальностью. Еще и «пузырь» поблизости. Не иначе, именно туда излишки энергии и уходят.
Убрав сканер в чехол, я осторожно двинулся в глубь участка, и вскоре меж кленов, черноплодных рябин и высоченных лиственниц замаячило здание детского сада. Заброшенное, с выбитыми окнами и разрисованными граффити стенами. Да и сама территория изменилась до неузнаваемости: разросшиеся кусты расползлись на детские площадки, и веранды на них смотрелись последними оплотами цивилизации, навроде оккупированных джунглями руин древних храмов. И лишь проникавший из города шум, визг автомобильных покрышек, лязганье контактной сети и музыка напоминали о том, что это не мир после глобальной катастрофы, а сотворенный магией выверт пространства.
Выбравшись из зарослей на асфальтированную дорожку, я пнул попавшуюся под ноги банку энергетического коктейля и зашагал вокруг обветшалого здания детского сада.
Зачем? Не знаю. Просто уходить не хотелось. Никогда Форт своим домом не считал, а вот оно как — ностальгирую. Хотя, казалось бы…
Тут я повернул за угол и обнаружил, что, в отличие от проникавшего через границу уличного шума, источник музыки находился внутри свертка. Негромко бубнившая рэпом магнитола стояла на скамейке рядом с мангалом и кастрюлей с уже нанизанными на шампуры шашлыками, а какой-то парень, орудуя пластиковой бутылочкой, увлеченно поливал водой угли.
Не знаю, кто удивился больше — он или я. Наверное, все же я.
Расслабился, воспоминаниям предался. Да и не ожидал просто никого в свертке встретить. А ведь о порванном на куски покойнике и черепе в костре забывать не стоило…
Так или иначе, первым среагировал шашлычник, запустив в меня пол-литровой бутылочкой с водой. Вроде ерунда, но чутье заставило пригнуться и рвануть прочь. Только это и спасло: за спиной тут же громыхнуло, и ударная волна толкнула в гостеприимные объятия кустов, а ничуть не хуже шрапнели проредившие листву обломки бетона прошли стороной.
Магическое поле вновь дрогнуло; я резко свернул, и наполненная убийственными чарами банка пива угодила в лиственницу. К небу взметнулся гигантский факел, на голову посыпались сгоревшие иголки, и окажись шашлычник хоть самую малость удачливей, сегодня на ужин у него была бы жареная человечина, как это ни прискорбно признавать, в моем изрядно подгоревшем лице.
Бежать, бежать, бежать!
И пригибаясь, я заросшими тропинками понесся по направлению к ближайшей точке перехода.
— Все сюда! — заголосил отставший парень и, пронзительно свистнув, крикнул: — У нас гости!
Он не один здесь? Вот засада!
Я выдернул из кобуры пистолет и замедлил шаг. Нечего сломя голову нестись — налетишь вот так впопыхах на шаровую молнию, и полетят клочки по закоулочкам. Точнее, не клочки даже, а нормальные такие куски, средней прожаренности.
Миновав игровую площадку, со всех сторон окруженную высоченными кустами, я начал забирать обратно к зданию детского сада, на ходу стянул из-за спины рюкзак, но не успел еще вжикнуть молнией замка, как неподалеку раздался чей-то крик:
— Где он?!
— У нас чисто! — донеслось в ответ от противоположного забора.
— У нас тоже!
— А был ли мальчик? — поинтересовался ехидный женский голос. — Вась, ты, случаем, пивасика не перебрал?
— Да зуб даю, был! — возмутился Вася. — Шустрый! Как ломанется в кусты!
— Как та черепаха!
— Идите в задницу! Говорю: был.
— А не гонишь?
— Вот еще!
Решив, пока есть такая возможность, убраться отсюда подобру-поздорову, я вернул рюкзак за спину и ускорил шаг. А миг спустя едва ли не нос к носу столкнулся с вывалившимся из кустов парнем.
— Ой, ёпт… — ошарашенно выдохнул тот, уставившись на смотревший ему в лицо пистолет.
Я ничего не сказал — просто спустил курок. И, хоть стрелял почти в упор, пуля каким-то совершенно невероятным образом разминулась с головой раззявы, и счастливчик рванул наутек, во всю глотку вопя:
— У него ствол!
Ага, а мужики-то не знали…
Метнувшись в противоположную сторону, я перепрыгнул через покатившееся по траве колдовское пламя, а когда кусты затянул густой едкий дым, прикрыл лицо полой штормовки и побежал дальше буквально вслепую. Выломился на заасфальтированную дорогу, а там — странная парочка: девица с фиолетовыми волосами и молодой человек готической наружности, на черных круглых очках которого плясали отблески пламени.
И тут уж я медлить не стал и без промедления открыл стрельбу.
Раз! Два! Три! — все это на ходу; все ни на миг не замирая на месте. Ровно как на тренировках, где гарантированно укладывал в центр мишени две пули из трех.
Там укладывал, а здесь — хренушки! Только зря серебро перевел. Три выстрела, три пули в молоко. А до лестницы в подвал еще ох как неблизко…
Спас случай.
Колдун в черных очках подернулся маревом раскаленного воздуха, но запаниковавшая девчонка вдруг рванула приятеля за угол, и заполыхавшее у того в руках атакующее заклинание развеялось без следа.
Боже, благослови дур!
В несколько стремительных шагов я очутился рядом с уходящей вниз лестницей, скатился по ней и заскочил в выломанную дверь. Сзади — сполох молнии. Мимо!
Меняя магазин, я метнулся в глубь подвала, впотьмах врезался в завал какой-то рухляди, чудом устоял на ногах и побежал дальше. Задыхаясь от выворачивавшей наизнанку вони, проскочил здание насквозь, взлетел по замусоренным ступенькам наверх и со всех ног бросился в кусты.
Сразу видно — дилетанты! Не обучены на людей охотиться!
Но вот пули отводить — обучены. Наверняка ведь стрелял и все равно промахнулся. Случайность? Только не на такой дистанции, только не четыре раза подряд.
А раз так, у нас серьезные проблемы…
Но все это мигом вылетело у меня из головы, стоило только перевалиться через ограду и выпасть из свертка в нормальный мир. Даже не пытаясь привести в порядок изгаженную одежду, я рванул со двора, а завернув за угол, сразу достал мобильник.
Позвонил куратору — не берет. Набрал Виталия, и на этот раз парень оказался на связи.
— Да? — моментально отозвался он.
— Заберешь меня с перекрестка Маркса и Линейной?
— Сейчас буду.
— Только быстро.
Я настороженно оглянулся и зашагал к месту встречи, пытаясь собрать мысли в кучу. В голове сплошные «как», «кто» и «почему».
Как эти выродки умудрились попасть в сверток, почему напали и самое главное — кто их обучал? Кто и зачем?
Ведь кто-то же обучал! Очень сомневаюсь, что эти раздолбаи своим умом до отводящих пули заклинаний дошли. В гения-самоучку мне не верилось совершенно…
В этот момент на обочине остановился служебный внедорожник, и я поспешил к нему напрямик через газон. Переднее боковое стекло ушло вниз, и на меня озадаченно уставился перегнувшийся через пассажирское сиденье Виталий.
— Бляха-муха! — в сердцах воскликнул он. — Ты в мусорных контейнерах копался, что ли?
— Смешно, ага, — даже не улыбнулся я, распахивая заднюю дверцу.
— Стой! — всполошился водитель. — Ты мне весь салон загадишь!
— В задницу салон! У нас чэпэ!
— Чего?!
— Шевели копытами! — Я забрался на широкое сиденье и поторопил парня: — Рули, давай! Погнали!
Не включая поворотников, Виталий перестроился сразу в третий ряд и спросил:
— Ты убил кого?
— Меня чуть не убили, — поморщился я. — Шептало где?
— На совещании.
— В институте?
— Да.
Я вновь попытался дозвониться до куратора, а когда в трубке послышался женский голос, раздраженно поинтересовался:
— Это кто?
— Приемная Грачева, — отозвалась секретарша.
— Владимира Николаевича пригласите.
— Он на совещании.
— Это срочно!
— Просили не беспокоить.
— Да что ж такое?! — отключившись, зарычал я. — Еще и телефоны в приемной оставили!
— Да мы приехали уже…
Внедорожник остановился у крыльца НИИ, и я немедленно вывалился наружу. Заскочил на проходную, махнул охраннику удостоверением и помчался на второй этаж. Там, прежде чем шокированная моим внешним видом секретарша успела вымолвить хоть слово, пересек приемную и заглянул в кабинет Грачева.
— Владимир Николаевич! Срочное сообщение!
— Я на минуту. — Шептало натянуто улыбнулся рассевшимся вокруг стола ревизорам и, вытолкнув меня за дверь, прошипел: — Чего тебе? Что опять стряслось?!
— У нас чепэ, — столь же тихо ответил я.
— Это подождать не может?
— Мы здесь это обсуждать будем?
— У меня совещание!
— А у меня куча колдунов в свертке по соседству.
Вот тут куратора и проняло. Его вмиг осунувшееся лицо приняло столь угрожающее выражение, что прошедший вслед за мной в приемную Виталий поспешно уселся на диван и закрылся первым попавшимся журналом.
— Ты ничего не путаешь? — уточнил Владимир Николаевич.
— Нет.
— Виталий, проводи его в переговорную, — распорядился Шептало. — Буду через пять минут.
— Да нельзя время терять! — возмутился я. — Вы не понимаете, что ли?!
— Пять минут, сказал! — И Шептало скрылся в кабинете.
Виталий поднялся с дивана и подошел к входной двери:
— Идем.
— Идем, — обреченно вздохнул я и зашагал следом.
Переговорная оказалась небольшой комнатушкой с голыми стенами без окон, квадратами люминесцентных ламп под потолком и широким столом в центре.
— Вы здесь допросы с пристрастиями устраиваете? — пройдясь из угла в угол, пошутил я.
— По-всякому бывает, — буркнул Виталий и, усевшись на офисный стул, откатился в дальний угол. — Переодеться не хочешь?
Я оглядел изгаженную при падении в подвале одежду и поморщился:
— Позже.
А тут и Владимир Николаевич пожаловал. Выслушав мой доклад, он задумчиво постучал пальцами по полированной столешнице и уточнил:
— Ты уверен, что это были именно люди, а не те самые псевдоразумные энергетические аномалии?
— На все сто.
— Откуда вообще в свертке могли люди взяться? — не скрывая недоверия, спросил Виталий.
— От верблюда! — резко ответил я. — Сколько лет сверткам? Год, два, три? Если они сразу после запуска установки появляться стали, то было время, чтобы на них люди с латентными способностями к колдовству наткнулись!
— Ну как вариант, — кивнул куратор. — И чего ты хочешь?
— Чего я хочу?! Эти суки чуть меня не поджарили! Чего я, по-вашему, хотеть должен? Гасить их надо!
— Это стоит обдумать.
— Обдумать? — опешил я. — Вы из-за одного-единственного трупа меня сюда выдернули, а теперь — обдумать?
— Видишь ли, Лед, — вздохнул Шептало, — тебя отзывали из отпуска в связи с угрозой проникновения в город обитателей Приграничья. Но поскольку ты эти самые опасения развеял, на первое место вышли иные приоритеты. К тому же если разобраться, колдуны для нас никакой опасности не представляют. В реальном мире они ноль без палочки.
— Это они для вас опасности не представляют! — оскалился я. — А мне с ними в свертке пересечься радости мало! Какая, на хрен, работа, когда того и гляди шаровая молния в спину прилетит?!
— Ты преувеличиваешь степень опасности, — возразил Владимир Николаевич.
— Преувеличиваю? — не веря собственным ушам, переспросил я. — А это, случаем, не ваши выкормыши меня поджарить пытались? Нет? Точно? А то вы как-то не совсем адекватно реагируете…
— Точно не наши, — выдержал мой взгляд Шептало. — А спокоен, поскольку никак на ситуацию повлиять не могу. И непосредственной угрозы для института в ней пока не вижу.
— Не видите? Вот сами тогда в сверток и лезьте!
— Опять двадцать пять! — всплеснул руками Владимир Николаевич. — Пойми, нет у меня свободных людей, просто нет! Или ты войска в город ввести предлагаешь? Арктическая бригада тебя устроит?
— А кто у нас там? А! Да, устроит.
— Я пошутил.
— А я так вполне серьезен. — Позиция куратора мне откровенно не нравилась. Странно, раньше нормальным мужиком казался. Жизнь прижала или сущность свою грамотно скрывал? — И вообще, что у вас за шарага такая? Почему людей нет? А если…
— Людей нет, потому что они больше нужны в Приграничье. А привлекать дополнительный контингент у меня нет полномочий. И на вышестоящее руководство я выходить не буду по причине четкого и ясного указания не привлекать к институту на период проведения ревизии излишнего внимания.
— Лучше на проблему глаза закрыть? Так, получается?
— Отстань, а? — взмолился Владимир Николаевич. — Ну чего ты из меня душу вынимаешь? Не могу я ничем помочь! Просто не могу!
— Чего-то вы какой-то атрофированный сегодня. — Я уселся напротив куратора и спросил: — Хотите, взбодрю?
— Не хочу.
— А и неважно, я по доброте душевной. От чистого сердца, так сказать…
— Выкладывай, — обреченно разрешил Шептало. — Не тяни, меня на совещании ждут!
— Не хотел сразу расстраивать, но те гады отвели мои пули. Как думаете, способны на такое самоучки? А?
— Хм… — засомневался куратор.
— Вот и мне кажется, что нет.
Шаровую молнию любому новичку сотворить по силам, для человека это вообще естественно — собрать побольше энергии и долбануть ею по ближнему. А вот для составления отводящих пули заклинаний серьезная теоретическая база требуется. Очень уж там все непросто. Начать хотя бы с того, что расход энергии на отведение метательного снаряда зависит не от импульса, что было бы логично, а исключительно от массы. Причем зависимость эта не линейная, а квадратичная. Не настроишь отсечение по весу — первая же стрела или даже просто камень весь заряд сожжет.
— Ты промахнуться не мог? — спросил Виталий.
— В упор-то? Блин, парню чуть ресницы не опалило!
Владимир Николаевич заколебался, но тут же махнул рукой и решительно встал из-за стола.
— Обсудим это, когда будет время.
— А если кто-то с той стороны прямо под вашим носом готовит диверсионную группу? — спросил я, прекрасно осознавая всю абсурдность такового предположения.
Это подпольная ячейка колдунов-террористов? Не смешите мои тапочки! Скорее уж вылазка мальчиков-мажоров на природу. Стильные прикиды, шашлыки, девочки, пивко. Только реакция на случайного прохожего в общую картину категорически не укладывалась.
— И что они в городе смогут сделать? — легко раскусил мою игру Шептало. — Ни-че-го! Абсолютно ничего.
— Ну ничего так ничего. Убедили. — Я поднялся на ноги и сразу приложил руку к левому боку. — Ой-ой-ой… сердечко прихватило. Ой, как не вовремя! Работы непочатый край, а придется на больничный уходить…
— Хватит юродствовать!
— Какой? Плохо мне! Ой, прямо тут сейчас кончусь…
— На обследование положу, — пригрозил куратор.
— Давно пора. У меня болячек столько, что хоть сразу в реанимацию!
— Чего ты хочешь? — с тяжелым вздохом сдался Владимир Николаевич.
— Людей. Нельзя из Форта никого выдернуть, вызовите инструкторов из центра.
— Не терпится охоту устроить?
— Ну да, — закивал я, не скрывая довольной улыбки. — Око за око, зуб за зуб.
— А зачем тебе брать колдунов в свертке? Они живут там, что ли? — легко срезал меня Шептало. — Погеройствовать захотелось? Адреналина не хватает?
— Варианты?
— Не проще захватить их в городе?
— Попробуй их в городе найди … — пробурчал я, обдумывая предложение.
В городе задержание провести и проще и безопасней. Это в свертке колдуны на коне, а без своих заклинаний они после пары ударов по почкам лапки кверху поднимут.
— Место обжитое было? — уточнил Владимир Николаевич.
— Обжитое.
— Тебя они не испугались, поэтому в срочном порядке менять дислокацию не станут. Плюс, говоришь, там магический фон шибко комфортный, а колдунам постоянная подпитка нужна…
— Вы мне их на выходе караулить предлагаете?!
— В свободное от работы время — почему нет? — злорадно улыбнулся Шептало.
— Можно камеры поставить, — выдал дельную мысль Виталий. — Достаточно кого-нибудь одного вычислить, на остальных через него выйдем.
— Вот и замечательно! — с радостью ухватился куратор за эту идею. — Я технической службе поручение дам, объясни им, куда оборудование ставить.
— Вы же говорили, нет людей свободных?
— Технари не в счет, — отмахнулся Шептало и предупредил: — Но записи с камер сам просматривать будешь.
— В свободное от работы время? — с кислой миной поинтересовался я.
— Именно, — кивнул Владимир Николаевич и уточнил: — Ты лысину свою не засветил, кстати?
— Нет, в бандане был.
Я опустился на стул и вытер выступившую на лице испарину. Напряжение отпустило, и немедленно накатила слабость. Пальцы задрожали, но вовсе не из-за похмельного тремора. Нервы, это просто нервы. Да и перепады магического излучения свою роль сыграли. Укатали сивку крутые горки…
— Вызывайте технарей, отведу их, пока не поздно. — Я достал блистер экомага, выщелкнул одну таблетку и закинул ее в рот. Морщась, разжевал и посмотрел на переглянувшихся промеж собой Виталия и Владимира Николаевича. — Вы чего?
— Техников ты никуда не поведешь, — заявил Владимир Николаевич. — Ложись-ка ты на обследование лучше, дружочек.
— Зачем еще?
— Сам говорил, что и лапы у тебя ломит, и хвост отваливается. Вдруг что-то серьезное? Да и нам лишние проблемы ни к чему.
— Санитаров вызвать? — поднимаясь на ноги, спросил Виталий.
— Ну? — уточнил у меня куратор. — Идешь или охрану вызвать?
— Ну вы вообще!
— Ничего, ничего, — распахнул Шептало дверь. — Отдохнешь под капельницей, остынешь. Нам ведь не надо, чтобы ты сгоряча глупостей натворил, так?
— Так…
В медкабинете мне обрадовались буквально как родному. Не слушая возражений, велели скидывать грязную одежду, уложили на койку, взяли на анализ кровь. И только потом запустили Виталия, который разложил на тумбочке карту района и склонился над ней с карандашом:
— Говори, где камеры ставить.
Я включил сканер и, сверяясь с ним, объяснил расположение входов в сверток. Потом быстренько набросал точные координаты обнаруженных за сегодняшний день аномалий и спросил:
— Одежду мою куда уволокли?
— В прачечную сдадим. Попахивает от нее, знаешь ли.
— И как я домой поеду? Мне ночевать теперь здесь, что ли?
— Сейчас привезут что-нибудь на замену, — успокоил меня Виталий и убрал сканер к себе сумку. — Сам в энергетический отнесу.
— Хорошо. — И я вернулся на койку.
— Что значит — хорошо? — возмутился парень. — Снаряжение сдавай!
Я вытащил убранный под кровать рюкзак и достал из него увесистый подсумок с патронами, упаковку алхимических сигнальных огней и запаянные склянки с черным порошком.
— «Небесное исцеление» и обезболивающее в карманах штормовки было.
— Знаю, — кивнул Виталий. — Уже в холодильник убрали.
— Амулет от сглаза оставлю?
— Не положено. — Водитель забрал у меня изукрашенный колдовскими символами медный кругляш, раскрыл патронташ и возмутился: — Эй, здесь двух штук не хватает!
— Ну правильно — они в обрезе…
— А обрез где?
— Обрез? — переспросил я.
— Да, обрез. Где дробовик?
— Потерял, — неожиданно даже для себя самого на чистом инстинкте соврал я. — Когда от колдунов убегал, в подвале выронил. Только достал его и сразу в какую-то кучу мусора врезался. Да ты сам видел…
Понимаю — неправильно поступаю, но где правильно и где обрез? И вообще, правильно было бы зачистку в свертке устроить, а не с камерами наружного наблюдения время терять. Так что моя совесть чиста. Да и обрез — вещь, с какой стороны ни посмотри, в хозяйстве полезная. Спокойней с ним как-то, слишком уж непривычно без оружия по городу ходить…
— Ты серьезно? — захлопал глазами водитель. — Серьезно — потерял?
— Нет, шутки шучу. — И я продемонстрировал парню пустой рюкзак.
Тот глянул внутрь и предупредил:
— Объяснительную писать придется.
— Напишу. — Объяснительную по поводу утери неучтенного оружия? Да легко!
Виталий с хмурым видом покинул палату; я закрыл среднее отделение и расстегнул молнию крайнего, а там — сюрприз! сюрприз! — притаился безвозвратно утерянный обрез. Ловкость рук и никакого мошенничества практически.
Но толком порадоваться собственной оборотистости не получилось — дверь приоткрылась, и медсестра осторожно вкатила в палату штатив капельницы с пузатой бутылью физраствора.
— Чего это? — насторожился я.
— Анализы показали повышенные остаточные следы магии в крови.
— После двух таблеток экомага? Ерунда какая-то…
— Отказываетесь от лечения?
— Нет, ставьте.
Медсестра перетянула эластичным жгутом мое плечо, подождала, пока я поработаю кулаком, и воткнула в вену иглу. Отрегулировала колесико и предупредила:
— Как закончится, зови.
Я устроился поудобней, закрыл глаза и провалился в беспокойный сон. Долго дремал или нет, не знаю, а разбудило деликатное покашливание.
— Вам передали, — указал на пакет с чистой одеждой господин Прокофьев и грузно уселся на стул для посетителей, — и я воспользовался возможностью побеседовать, раз уж у вас ко мне зайти никак не получается.
— Собирался, честно, — улыбнулся я, мысленно проклиная Виталия, — но вот со здоровьем проблемы обнаружились…
— Понимаю, понимаю, — покивал головой заместитель директора по режиму. — Что-то серьезное?
— Говорят, давление из-за акклиматизации скачет. Из Сочи выдернули, вот и мучаюсь теперь. Шел, шел — раз и в луже. Ужас.
— Давление — это серьезно, — вздохнул толстяк. — Вам бы отдохнуть, сил набраться.
— И не говорите, — согласился я, желая поскорее отвязаться от толстяка. — Надо работать, а здоровье-то уже не то…
— Кстати, о работе, — перешел Прокофьев к делу, — надо бы формы заполнить…
— Оставляйте, заполню. Вот в глазах рябить перестанет, и сразу заполню.
— Так, может, ко мне зайдете, если себя лучше чувствуете?
— Непременно. Только полежу немного…
Прокофьев задумчиво кивнул, пожелал мне скорейшего выздоровления и отправился восвояси. Я беззвучно выдохнул ему вслед нехорошее слово, на всякий случай выждал пару минут и позвал медсестру. А когда та выдернула иглу, зажал в сгибе локтя смоченную спиртом ватку и уселся на кровати.
За окном — хмарь. С неба каплет мелкий дождик. Вечереет.
Вот и очередной рабочий день к концу подошел. Можно до дома валить. Можно, но как-то совсем неохота…
Я взял стоявшую на тумбочке бутылочку, хлебнул минералки и начал разбирать принесенную одежду. В пакете оказались черная футболка без рукавов, толстовка с крылатым черепом на спине и штаны невзрачной зеленовато-серой расцветки — карго или просто рабочие, — просторные, со множеством карманов. Похоже, что под руку попалось, то и притащили.
Ну, хоть так.
Обувшись, я выгреб из верхнего стола тумбочки ключи и документы, без спешки рассовал по карманам всю мелочовку и с рюкзаком в руке отправился на выход.
— Уже все? — не сдержала удивления сидевшая в своем закутке медсестра.
— Так рабочий день кончился, чего болеть-то? — усмехнулся я и вышел на пост охраны. Там постучал костяшками пальцев по бронированному стеклу и спросил у караульного: — Мне постоянный пропуск не выписали, случаем? Леднев фамилия.
— Никак нет.
— Ожидаемо, — вздохнул я и выглянул во двор.
На улице моросил мелкий противный дождик, небо обложило серыми тучами, и надеяться на скорое улучшение погоды не приходилось. Курил бы — достал сигарету, постоял, подымил под козырьком. Но не курю, и сразу в полный рост встал вопрос: как дальше жить?
Вызвонить Виталия, чтобы отвез на квартиру, или найти Шептало и вынести ему мозг на предмет ликвидации колдунов?
Выбор — просто закачаешься!
Наблюдать постную физиономию Виталия или выслушивать сентенции куратора о том, что «сейчас не время»? Да и не будет никаких сентенций, просто пошлет куда подальше, и все дела.
Камеры ставят? Ставят.
Доступ к записям обеспечат? Обеспечат.
А то, что я на колдунов в каком-нибудь другом свертке наткнуться могу, так чьи это проблемы? Ясно и понятно — негра, а вовсе даже не шерифа. У шерифа сейчас иные приоритеты. Ревизия, мать ее…
Виталию тоже звонить не буду. Лучше сам доберусь, хоть развеюсь немного.
Накинув на голову капюшон толстовки, я направился к проходной, и по закону подлости немедленно ливануло, как из ведра. Пришлось юркнуть под навес за воротами, благо ветер дул с другой стороны и брызги сюда не заносило.
Брызги не заносило, а вот бедолаг вроде меня — запросто.
И, наткнувшись там на не по погоде легко одетую Кристину, я на какой-то миг почувствовал самую настоящую неловкость. Не из-за того, что приставал к ней в ресторане — это как раз пустяки, дело житейское, — а из-за того, что на следующий день даже поздороваться не зашел. Вот это уже косяк.
— Привет! — первым нарушил я затянувшееся молчание.
— Привет! — улыбнулась в ответ девушка.
— И как тебе погодка?
— Ничто не предвещало ненастья, — вздохнула Кристина.
— Да нет, вчера штормовое предупреждение передавали, — возразил я, пытаясь смотреть куда угодно, только не на туго обтянутую куцым платьицем грудь. — Слушай, ты ж замерзла совсем, бери мою толстовку.
— Да она не налезет…
— Если не застегивать, налезет.
— Ну ты вообще! — рассмеялась девушка, но толстовку все же взяла. — Спасибо, Александр.
— Не за что, — поежился я, возвращая рюкзак за спину. В одной футболке оказалось как-то очень уж зябко. — Вон уже просвет в облаках.
— Знаешь, я извиниться за Рому хочу, — произнесла вдруг Кристина.
— И тебе рассказали! Нет, ну что за люди?!
— А ты чего хотел? Такое событие! — хихикнула девушка. — Не обижайся на Рому, ладно? Он в последнее время сам не свой. Видно, кто-то из наших случайно трепанул ему про корпоратив, вот он и взбеленился. Это не я, честно-честно.
— Ерунда, — отмахнулся я. — Имел право.
— Имел право?! Вот еще новости! С кем хочу, с тем и танцую! Я не его собственность, между прочим!
— Да просто думал, у вас серьезно все.
— Сложно у нас все, — вздохнула Кристина и высунула из-под навеса открытую ладошку. — Дождь кончился. Идем?
— Идем. Тебе куда?
— Я здесь недалеко квартиру снимаю. Можешь проводить, заодно и толстовку отдам.
— Легко.
Мы дворами зашагали к Карла Маркса, и тут как-то совершенно неожиданно вспомнилось предупреждение Романа:
«Тебя уроют, лысый!»
Нет, разумеется, каждый имеет полное право на подобное предупреждение начхать — как-никак в свободной стране живем, — вот только не исключено, что в итоге кое-кому придется вспомнить о своем праве на бесплатное медицинское обслуживание. А мне, хоть я весь из себя и крутой, схлестнуться с толпой человек в пять-шесть здоровья точно не хватит. Это ведь только конченые романтики один на один разборки устраивают, реальные пацаны всем скопом метелить начинают. Оно мне надо?
Не трус, просто в чем прикол на рожон лезть? Зачем самому себе что-либо доказывать? И так себя как облупленного знаю. А палить из обреза по ухажеру девушки, которую второй раз в жизни видишь, — это явный перебор. Это за гранью добра и зла уже. Да его еще вытащи, попробуй, когда пинают…
И тут, как на грех, у соседнего дома мелькнул огонек раскуриваемой папиросы. Я замедлил шаг — «Тебя уроют, сволочь!» — и зябко поежился.
Сразу вспомнились две на собственной шкуре прочувствованные истины:
а) наивно полагать, будто ты нравишься абсолютно всем;
б) не стоит недооценивать целеустремленность тех, кому ты не нравишься.
Да и вообще слишком самоуверенным быть не стоит. Плавали, знаем…
На втором месяце обучения в Гимназии накатила эйфория. Мысли стали складываться в заклинания, заклинания наполняться силой, а ощущать разлитую в воздухе магию стало столь же естественным, как и дышать во сне. Возникло ощущение, будто раньше жил вполсилы, а теперь одним движением пальца могу своротить горы.
В то время я частенько возвращался на съемную квартиру уже затемно, но ничуть по этому поводу не беспокоился. А чего такого? Район спокойный, народа на улице хватает. Да и кому я нужен? Сразу видно — голодранец и в карманах пустота. С таким связываться никакой выгоды, одни убытки. Да и было чем грабителей при случае приложить; имелось в загашнике небезынтересное заклинание, которое так и чесались руки в деле проверить.
Именно поэтому, когда однажды вечером меня окликнули из переулка, я спокойно остановился, ожидая продолжения. Раньше бы только шаг ускорил, а сейчас — ну чего мне бояться?
— Слышь, ты! Иди сюда, — неожиданно писклявым голосом потребовал незнакомый долговязый парень, переминавшийся с ноги на ногу, будто на шарнирах.
— Чё надо?
— Да не бойся ты! Иди, иди, — махнул тот рукой, — тема есть…
Можно было развернуться и отправиться дальше, но какое-то извращенное представление о собственном достоинстве заставило шагнуть в проулок.
— Чё хотел? — Я сунул руки в карманы и согнул пальцы в немудреную фигуру, пробуждая заранее подготовленные чары. — Ну?
Ответ прозвучал откуда-то сбоку. Матерный и крайне обидный. А прежде чем удалось раскрутить маховик атакующего заклинания, хлесткий удар в висок отбросил к стене.
Что за?..
Дальше все смутно. Падение. Холод снега. Непонятное тормошение. И наконец — боль. Ага, это уже очухался…
То ли меня просто пожалели, то ли череп оказался толще, чем посчитали грабители, но, когда вывалился из переулка, убраться восвояси они еще не успели. Сплюнув заполнившую рот кровь, я зажал шарфом разбитый нос и поплелся за терявшимися в сумерках фигурами.
В полубреду пробежал пару кварталов и лишь тогда осознал, что на мне один только свитер, а кожаной куртки и след простыл.
Сволочи!
Ну да ничего, нападение на гимназиста никому с рук не сойдет! Вот прослежу, сбегаю за подмогой, и слезами суки умоются! Главное только не отстать, не отстать, не отстать…
Ну я и не отставал.
Бежал, шел, крался, а потом свернул за угол и едва не наткнулся на выродков, куривших перед входом в какую-то забегаловку. И вдруг долговязый ножом мою куртку — раз, два, три! Набивка так и полезла!
Что за на фиг? Зачем?!
У меня аж слезы на глазах выступили! Единственная куртка, в чем теперь ходить буду?
А те ржут, суки.
Тут дверь кабака распахнулась, и на улицу вышел молодой парень; я аж от радости чуть не подпрыгнул, когда его лицо разглядел.
Это ведь Олежа Кузнецов, гимназист! Ну сейчас мы им…
Мы?.. Им?..
Олежа преспокойно поручкался с грабителями, по-хозяйски оглядел распоротую куртку и, хохотнув, выкинул ее в сугроб. Одобрительно похлопал долговязого по спине и вернулся в кабак.
Какого черта?!
Откуда Олежа их знает? Почему смеялся? Зачем…
И вдруг до меня дошло.
Так это он их подговорил! — озарением промелькнуло в голове.
Я представил, как прибежал бы за помощью, а на следующий день Кузнецов с шутками и прибаутками перемывал бы мне косточки.
Да все бы просто со смеху попадали! Еще бы — такой лошара…
Но зачем?! Зачем состоявшемуся колдуну травить безызвестного новичка? Кузнецов ведь с самим Мишей Стрельцовым дружбу водит, а тот в фаворе у директора Гимназии. Чем я этой компании не угодил?
Вопрос…
Долговязый с приятелями наконец убрался восвояси, я залез в сугроб и натянул на себя распоротую куртку. Харкнул кровью и зашагал куда глаза глядят, просто не представляя, что делать дальше.
На гимназистов плевать, но как я в таком виде Кате на глаза покажусь? Не правду же ей рассказывать! Не желаю посмешищем становиться. Не желаю…
А значит, перед возвращением домой надо кое-куда заглянуть, чтоб лишних вопросов не было. О, вот и рюмочная…
Это был хороший урок. Болезненный, но полезный. И наступать дважды на одни и те же грабли было просто глупо. Подловить можно любого…
— Александр! — Девушка дернула меня за руку, и только тут я понял, что не просто замедлил шаг, а окончательно остановился.
— Слушай, Кристин, а мы не погорячились с прогулкой? Того и гляди опять ливанет. Давай лучше машину поймаем.
— Да ну! Тут через дворы срезать можно…
— Холодно. Да и ручьи вон текут, а ты в босоножках.
— Ну давай, поймаем, — без особого энтузиазма согласилась девушка.
Подойдя к обочине, я вытянул руку, и почти сразу рядом остановилась серая «десятка». Выслушав адрес, водитель запросил сто рублей, и мы без колебаний погрузились в теплый и, что самое важное, сухой салон. Но стоило только автомобилю отъехать от тротуара, и в кармане задергался мобильный телефон.
Номер, с которого пришло текстовое сообщение, оказался незнакомым, зато текст никаких сомнений в личности отправителя не вызывал.
«Поужинаем?» — и подпись «Алена».
Очень интересно. Ну и как поступить? Провожать девушку, как две капли воды похожую на школьную любовь, или принять приглашение женщины, которая нравится сама по себе? Здесь в довесок идет ревнивый жених, там — возможность в неформальной обстановке обсудить кое-какие рабочие вопросы.
— Что-то случилось? — забеспокоилась Кристина.
— Срочно на работу вызывают. Опять эти ревизоры, чтоб их разорвало, — не моргнув глазом, выдал я и сунул водителю мятый стольник. — Тормозни на перекрестке.
Кристина, конечно, девушка во всех отношениях выдающаяся, но… но…
Блин! Да просто мне Алена больше нравится!
Это для пьяного размер груди первоочередное значение приобретает, а я сейчас трезв, как стеклышко. С Аленой Евгеньевной мне однозначно интересней будет.
— Подожди, — попросила Кристина и стянула с себя мою мастерку. — Держи.
— А давай завтра пообедаем? — выбравшись из машины прямиком в лужу, предложил я. — Ты как?
— Давай, — вздохнула девушка. — В институте будешь или встретимся где-нибудь?
— Сам к вам забегу. — Я захлопнув дверцу, перебежал на сухое место и, проводив взглядом укатившую в вечерние сумерки «десятку», отправил Алене свое согласие.
А через минуту получил в ответ: «Маркса, 69, кв. 53».
Это правильно: дом не перепутаю, подъезд там один, а вот номер квартиры запамятовал.
Оказавшись на месте, я набрал на панели домофона «пятерку» и «тройку»; динамик немедленно пискнул, и электромагнитный замок отключился, разблокировав дверь.
Я вызвал лифт и в сердцах выругался, когда из кабины повеяло табачным духом. Нет, ну что за люди такие? На улице покурить нельзя? Провоняю ведь, пока доеду…
Когда по лестнице поднялся на нужный этаж, Алена уже дожидалась меня за слегка приоткрытой дверью.
— Заходи, — отступила она в глубь квартиры. — Сейчас ужинать будем.
— Ужинать — это хорошо, — обрадовался я. Как ни крути, молодой растущий организм две сосиски в тесте давным-давно переварил. — Только объясни сначала, с чего это ты моим питанием озаботиться решила?
— Тебе честно?
— А как же!
— Ты разувайся, разувайся, — рассмеялась девушка и, поплотнее запахнув халат, перетянула его поясом. — Просто как раз мимо проезжала, когда ты Кристину в машину усаживал, вот и решила спасать ее, пока не поздно.
— Просто проводить до дома собирался, — буркнул я, развязывая шнурки. Вот ведь! Не город, а деревня; ничего не утаишь.
— В любом случае я очень рада, что ты согласился составить мне компанию, — заявила Алена и ушла на кухню. — Ничего, что я по-домашнему одета? — уже оттуда спросила она. — И на развал не обращай внимания, с этой ревизией никак руки до уборки не доходят.
— Это бардак? — оставив рюкзак в прихожей, заглянул я в комнату. — Да у тебя идеальный порядок просто!
— Ты мне льстишь.
— Ну ты же меня кормишь. Не кусай руку дающего, или как там в оригинале. — Я прошел на кухню и спросил: — А чем, кстати, потчевать гостя дорогого собираешься? Вчера тебе не до готовки было, сегодня тоже целый день на работе пропадала…
— Тоже мне вопрос! — фыркнула девушка, помешивая ложкой в кастрюле, и включила вытяжку. — Пельменями, конечно! Не против?
— Только за.
— Тогда хлеб режь.
Я нарезал свежий батон, отложил нож и уселся за стол. Алена тем временем выловила из кипящей воды пельмени, распределила их по двум тарелкам и заглянула холодильник:
— Тебе сметану или кетчуп?
— Мне пельмени.
— Если не хватит, скажи. Еще сварю.
— Постараюсь тебя особо не объедать, — усмехнулся я. — Но вот от чая не откажусь.
Девушка включила электрический чайник, поставила передо мной тарелку и устало опустилась на стул.
— Вымоталась, сил никаких нет.
— А тут я еще.
— Да ладно…
Пельмени кончились неожиданно быстро, но памятуя о том, что при правильном питании сытость наступает несколько позже окончания трапезы, добавки я просить не стал и принялся намазывать сливочным маслом кусок хлеба.
— Тебе чаю налить? — спросил хозяйку.
— Давай, — согласилась та и потянулась за начавшим трезвонить телефоном. — Да? Нет, сейчас не могу. Занята. А какая разница? Нет, не одна. Все, давай…
— Отвлекаю?
— Да просто бывший названивает.
— Он уже совсем бывший?
— Чистые формальности остались…
Собрав со стола грязные тарелки, я поднялся переставить их в раковину и вдруг заметил стоявшую за холодильником пузатую пластиковую бутыль. Бутыль нестандартную и потому приметную.
Мне точно в такую квас наливали, а еще в тот магазинчик Виталий заходил.
— А мы с ним не знакомы, случаем?
— Рассказали или сам догадался? — прищурилась Алена.
— Виталий?
— Ты, Лед, догадливый.
Собственное прозвище прозвучало в устах девушки неожиданно мягко, но я не поддался на эту уловку и поморщился:
— А я-то, дурак, второй день ничего понять не могу! Так бы и ломал голову, то ли по пьяному делу ему что-то обидное сказал, то ли просто настроение у человека поганое.
— Ну вот теперь понял.
— Слушай, подруга, а ведь ты меня использовала! И позавчера, да и сегодня, наверное, тоже…
— Не без этого, — без капли смущения созналась Алена. — Можешь тоже меня использовать, будем квиты.
— Опрометчивое разрешение, — машинально выдал я, раздумывая, как с наименьшими потерями выпутаться из сложившейся ситуации.
Сделать вид, будто ничего не происходит, в надежде на благоразумие Виталия? Так не верю я в человеческое благоразумие! Когда тебе по любимой мозоли топчутся, так и подмывает обидчику в зубы двинуть.
А он меня страхует! И пусть я от него не очень-то и завишу, ситуация в целом поганенькая.
Выставить куратору ультиматум с требованием сменить напарника? Так ответ заранее известен: «людей нет; хочешь — на общественном транспорте по городу передвигайся». А я не хочу на общественном, да и прикрытие с учетом вновь открывшихся обстоятельств совершенно не лишним будет…
— О чем задумался? — поднялась Алена из-за стола.
— Как именно использовать тебя буду, — буркнул я.
— Но-но! Я дама замужняя!
— Ну вот так всегда…
— Не расстраивайся, я тебе еще пригожусь. — Алена открыла холодильник и достала бутылку шампанского. — Давай выпьем, что ли…
— Не, золотая рыбка, игристое не пью. Из-за пузырьков потом голова болит.
— Это не шампанское, это сидр, — поправила меня девушка. — Натуральный продукт, его из яблок делают.
— Два градуса всего? — присмотрелся я к этикетке. — Ладно, тогда попробую.
— Это сладкий. Сухой крепче, — пояснила хозяйка квартиры, выставила на стол пару высоких бокалов и спросила: — Надеюсь, ты любишь сладкое?
— Безумно. Вчера вот две шоколадки зараз слопал.
Пробка оказалась деревянной. Ослабил проволоку, слегка покрутил и сразу раздался громкий хлопок, а железная крышечка с силой ткнулась в ладонь. Я разлил сильно пенившийся напиток по бокалам, и подхватившая их Алена отправилась в комнату.
— Идем! — позвала она меня за собой.
Мы расположились на диване, я пригубил сидр и неожиданно понял, что мне нравится. Действительно нравится, без дураков. Холодный, в меру сладкий, с едва ощутимой кислинкой. Вкусный. И алкоголь совершенно не ощущается. Скорее всего, даже после бутылки голова ясной останется.
— А теперь о чем думаешь? — Алена забралась с ногами на диван, перехватила мой взгляд и прикрыла колени полой халата.
— Да все о том же, — вздохнул я. — Вроде серьезная организация, а какая-то «Санта-Барбара» сплошная…
— Ты о неформальных отношениях между сотрудниками? — догадалась девушка. — Так назови мне хоть одну структуру, где их нет.
— Армия? А черт, там же связистки…
— Вот видишь! — рассмеялась Алена. — А мы с Виталием дружили еще до того как… До вербовки, в общем. Только супруг мой в адъютанты переквалифицировался, а я по научной части работать продолжила.
— Бардак, сплошной бардак, — откинулся я на спинку дивана. — Государственная контора пилит бюджетные деньги для реализации секретного проекта, а потом другие государственные служащие еще и без соответствующих допусков вскрывают эти якобы хищения и шьют дело подставным фигурам. Бардак в чистом виде!
— Ну подозреваю, на финансирование проекта пошло далеко не все, — пожала плечами Алена. — Вот и трясутся теперь…
— Не все? Разворовали, что ли?
— Ты, Лед, забыл, в какой стране живешь? — Произносить мое прозвище девушке определенно нравилось. — Чтобы получить финансирование из бюджета, надо мотивировать ответственных чиновников. А поскольку суммы фигурируют колоссальные, расплачивались явно целевыми средствами…
— Мотивировать? А за ушко и на солнышко? В смысле — к стенке?
— Так проект же секретный! Насквозь секретный, на все сто двадцать процентов! И знаешь, — Алена протянула мне пустой бокал, — вовсе не уверена, что о нем осведомлены на самом верху.
— Тогда все ясно. Если что, просто ликвидируют лавочку, и концов не найдешь. Одно НИИ закрыли, другое открыли, — улыбнулся я, наливая девушке сидра. — А знаешь, прикрытие просто идеальное. Говорите, у нас в институте воруют? Так везде воруют, не обращайте внимания…
— По всей стране так. Чего, думаешь, народ на улицы вышел?
— Да уж не из-за этого.
— Все как один агенты госдепа? — хихикнула Алена. — Не любишь борцов с системой?
— Много кого не люблю.
— Ты мизантроп?
— Вот только не надо умных слов, — поморщился я, — мне мизантропа с меценатом перепутать — раз плюнуть.
— Не наговаривай на себя. Ты умный, сразу видно.
— В самом деле? А все почему-то за дурака держат.
— Кто тебе такое сказал? — удивилась Алена.
Я допил сидр и отставил бокал на подлокотник.
— Вот, например, вы меня используете, а сами информацию придерживаете.
— Уверен, что это вопрос ко мне, а не к Владимиру Николаевичу?
— А разве это был вопрос?
Девушка отстранилась, холодно глянула и спросила:
— Тебе не приходило в голову, что такое положение вещей обусловлено какими-то объективными обстоятельствами?
— Приходило. Просто мне не нравится ощущать себя ломовой лошадью, которой надели шоры и гонят, куда вздумается.
Портить отношения с Аленой не хотелось, но инстинкт самосохранения и опыт работы в конторе требовали разобраться с правилами игры, прежде чем они разберутся со мной.
— Хорошо, — вздохнула вдруг девушка. — Что именно тебя беспокоит?
— Два момента, — старательно не выказывая возбуждения, произнес я. — Во-первых, почему мне поручили проверить именно эти районы, а не другие.
— А во-вторых?
— В смысле? А с этим что?
— С этим к Шептало, — отшила меня Алена. — Нам требовалась репрезентативная выборка, но почему он выбрал одну улицу, а не другую, я не знаю и знать не могу.
— Понятно, — несколько озадаченно протянул я. — А для чего вообще понадобилась эта самая выборка? И что за зоны локальной концентрации, о которых ты говорила в медицинском кабинете?
Зимина встала с дивана, ушла на кухню и вернулась с новой бутылкой сидра.
— На работе мозги закипают, еще ты дома… — вздохнула она.
— Я больше не буду. Честно.
— Ладно, — решилась девушка. — Доступ у тебя не ниже моего, поэтому если что — не расстреляют…
— Впечатляющее начало.
— Открывай! — Алена протянула бутылку и поставила свой бокал к моему. — Во время работы портала к нам поступает магическая энергия, и еще на стадии проектных работ было высказано предположение, что при ее концентрации до определенного уровня возникнет вероятность провала города в Приграничье.
— Поэтому вы делали замеры? — догадался я, разливая сидр. — Контролировали обстановку?
— Да, и у нас никогда не возникало сомнений в том, что с рассеиванием энергии полный порядок. — И Зимина одним глотком отпила треть бокала. — Но ты выявил аномалии, которые раньше просто не принимались в расчет, и теперь приходится в экстренном порядке разрабатывать методику оценки среднего уровня магического излучения с учетом локальной концентрации энергии в свертках.
— И как? Не провалимся? — чувствуя неприятный холодок меж лопаток, спросил я.
— Не должны. Еще надо обработать данные с твоего сканера, но не думаю, что возникнут какие-то неожиданности.
— Ясно.
— Хорошо тебе, — ехидно улыбнулась девушка. — А вот у меня голова кругом идет.
— Голова у меня завтра кругом идти будет. — Я допил сидр и, посмотрев на часы, поднялся на ноги. — Первый час ночи, пора и честь знать.
Не то чтобы мне наскучило общество девушки, просто хотелось все как следует обдумать. Возможность вот так за здорово живешь провалиться в Приграничье, мягко говоря, не радовала. С другой стороны, сомневаться в компетенции Алены не приходилось, а она ситуацию опасной не считала…
— Куда собрался? — удивилась Зимина. — Оставайся! Все равно на работу с утра.
— На балконе холодно, — закинул я удочку. — Простыну, на фиг.
— Не переживай, не простынешь, — лукаво улыбнулась разгадавшая мою невеликую хитрость Алена. — Я тебе на полу постелю.
— На полу? Ну тогда уговорила — остаюсь.
Ехать в пустую квартиру и в самом деле не хотелось. Да и смысл? Только время на дорогу потеряю. Лучше высплюсь нормально.
Высплюсь — да…
