Глава шестнадцатая

Краем глаза Матеус наблюдал, как с другой стороны зала к центру, где сосредоточились гаибсы, медленно, словно медведь в прострации, приближается Метакса. В то же время он спиной чувствовал, что Гилана готова метнуть свое смертельное оружие, а остальные товарищи сразу придут на подмогу по первому его движению. Оставалось лишь выждать и посмотреть, кто это так торопится в столовую пленников.

Вооруженный и облаченный в скафандр охранник с некоторым недоумением повернулся назад, приподняв вверх раструб своего мощного парализатора.

В помещение влетел еще один гаибс, чуть не сорвав при этом дверь с направляющих. Лицо его было в свежих ссадинах и кровоподтеках, одежда на левом плече разорвана, кожа рассечена, а костяшки пальцев сбиты до костей. Видимо, ему пришлось с боем вырываться из рук своих тюремщиков. Но узнать его было все-таки нетрудно, к тому же Паскуаль обладал на диво приятным и красивым голосом. С первых же шагов он завопил:

— Спасайтесь! Вас всех хотят убить в последней съемке по-настоящему!

Заметив в центре зала своих соотечественников, он резко затормозил и стал сдвигаться в сторону. Однако из уст Дейка Мердока уже вылетела короткая команда:

— Убейте его!

Охранник на мгновение замешкался, даже успел бросить удивленный взгляд вправо, словно сомневаясь в правильности услышанной команды. Наверняка он не знал, что придется убивать еще и гаибсов. Зато его гориллоподобный шеф не медлил ни секунды. Причем он воспользовался не парализатором, требующим предварительной настройки мощности луча, а огнестрельным пистолетом, который мгновенно выхватил из подплечной кобуры. Два выстрела прозвучали с неожиданным грохотом, словно на съемочной площадке. Только теперь стреляли не холостыми, а боевыми патронами. Паскуаль попытался качнуть маятник, одновременно резко присев, и это дало определенные результаты: только одна пуля попала ему в район правого легкого. Вторая лишь разорвала одежду на другом, здоровом прежде плече.

Третий выстрел Горбатый сделать не успел: прямо в висок ему вонзилось острие сюрикена, успокоив стрелявшего навсегда.

Следующим пал замешкавшийся охранник. Пластмассовый стол хоть и не имел большой массы, но пущенный ножками кверху со стремительным вращением, как гигантская тарелка, он ударил свою жертву как раз посередине туловища, заколачивая в живот боевой парализатор. Охранника повело в падении назад, и уже там его голова налетела на кулак-кувалду Метаксы, которая в два прыжка оказалась в самом центре событий.

Главный режиссер оказался намного удачливее. А может, его спасла отменная реакция: видимо, он заметил летящий мимо него стол и машинально пригнулся. Это движение позволило избежать попадания второго сюрикена. Смерть в виде тяжелой пластмассы лишь срезала кусок кожи на голове Мердока. Тот взвыл от боли, словно раненый зверь, но продолжил кувыркаться к выходу, умудряясь при этом еще и вилять в стороны. Поэтому Гилана никак не могла рассчитать точку метания своего третьего сюрикена.

Тем временем топот в коридоре усилился, и в столовую ворвались еще три гаибса. Первый помощник режиссера весьма браво справлялся с древним стрелковым автоматом, используемым в съемках. Один из операторов воинственно размахивал дубинкой. А еще один актер вытягивал перед собой стрелковый пистолет — такой же, каким только что воспользовался теперь уже покойный Горбатый. Именно в глаз этого шустрого актера и влетел третий сюрикен, когда все трое замерли на мгновение от рева катящегося по полу главрежа:

— Общая тревога! Бунт! Убить пленников!

Ствол автомата задрался кверху и начал выплескивать свинцовый дождь. Скорей всего, помощник режиссера еще не был настроен убивать, когда бежал в столовую, а вот пугнуть пленников, дав очередь над их головами, ему очень хотелось — поэтому он не успел перестроиться на боевую обстановку и претворил свою задумку в жизнь. Именно этим можно было объяснить отсутствие хотя бы одного попадания в живые мишени, которые, справедливости ради надо отметить, синхронно и мастерски попадали на пол. В этой ситуации истинным героем показал себя балагур Розен. Он как стрела, пронесся несколько метров вперед и торпедировал головой в бок стреляющего помрежа. В следующее мгновение остальные пленники буквально разодрали автоматчика на куски.

Матеус сделал рывок с низкого старта, рассчитывая перехватить главного режиссера возле самой двери. Мердок тоже несся туда почти на четвереньках. Рана на голове ему в этом не мешала, разве что кровь уже изрядно заливала глаза. И не уйти бы в этот момент главному инициатору киношных преступлений от должной кары, если бы наперерез Николаю не бросился с дубинкой рассвирепевший от вида крови оператор. Все-таки габаритами и мощью тела гаибсы превосходили жителей Цейлеранской империи, поэтому полностью столкновения избежать не удалось и два тела покатились по полу, сшибая по пути столы и стулья. Этого момента Мердоку хватило, чтобы добраться до двери, вырваться из столовой и помчаться дальше по коридору с громкими криками:

— Тревога!!! Тревога!!! Пленники взбунтовались!

С озверевшим оператором удалось справиться еще до того, как подоспела помощь со стороны товарищей. Удар Гиланы ногой в висок гаибса ничего уже не решал — тот и так был мертв от тычка большим пальцем руки в шею противника. А вот благоприятный момент был упущен: крики и звуки выстрелов, видимо, сделали свое дело, а может, и из главной операторской рассмотрели события, творящиеся в столовой. Раздался рев сирены, и створка двери стала судорожно закрываться. Судорожно, потому что стальная пластина оставалась на месте: в проеме, упершись спиной в стену и ногами в дверь, словно скала возвышалась Метакса.

Первыми мимо самой сильной на астероиде женщины, лихорадочно собирая по пути все имеющееся оружие, проскочили члены «бригады подскока». Николай подал чемпионке условный знак, указав большим пальцем себе за спину. За ними весьма расторопно, хоть и с перекошенными от разнообразных чувств лицами, заторопились остальные пленники. Однако последних четверых Метакса легко оттолкнула от себя огромной ручищей и скомандовала:

— Вначале вынесите его! — и указала на слабо шевелящегося Паскуаля. И хоть не хотелось невольным санитарам заниматься спасением окровавленного гаибса, им пришлось наскоро перевязать ему грудь стягивающей повязкой из аптечки и вытолкать в коридор мимо Метаксы, истекавшей потом от напряжения. Пока они это делали, чемпионка успела провести воспитательную работу: — Не разбегайтесь, надо держаться одной группой. Поодиночке нас всех быстро выловят и перестреляют. И учтите, чем больше будете прятаться по дырам, тем меньше у вас шансов остаться в живых. Если потеряемся или кого убьют, прорывайтесь и догоняйте Матеуса, возле него спастись будет гораздо легче.

Затем она отскочила от двери, и створка со скрипом и скрежетом заблокировала столовую. Чемпионка вздохнула с невероятным облегчением и продолжила:

— Раненого несут двое, по очереди. Стараемся догнать наших атакующих. Идем по следам их деятельности. Если замечаете раненых гаибсов… — Она запнулась на полуслове, внимательно осматривая стонущего Паскуаля, но тут же твердо кивнула: — Наш парень, выживет! Остальных не жалеть, добивайте как тараканов! Киношники поганые!..

С последними словами огромная женщина подняла свои кулачищи на уровень груди, становясь в боевую стойку, и первой двинулась по металлическому коридору.

Хорошо, что бывшие «плиточники» успели отлично изучить чуть ли не все уровни базы — сейчас это чрезвычайно пригодилось. Вокруг Матеуса сформировался отряд человек пятнадцать, и все они осознанно и беспрекословно выполняли его приказы. Бывший лейтенант стремился как можно скорее прорваться к личным каютам гаибсов, пока те не успели организовать сопротивление. И это удалось бы сделать, если бы не преждевременно поднятая тревога. При выходе на центральный проход по пленникам со стороны ангара открыли такую плотную стрельбу из разнообразного оружия, что об открытом столкновении не могло быть и речи. К тому же бунтари понесли первые потери: рикошетом был убит один из парней, неосторожно выдвинувшийся слишком далеко, и двух женщин поразили отраженные от переборок лучи парализаторов. Пришлось спешно залечь и полностью менять тактику боя. Счет времени шел на минуты: помощь гаибсам с орбиты в виде прекрасно вооруженных десантников придет через двадцать — максимум тридцать минут.

Поэтому пришлось рассредоточить силы для накопления стратегической и боевой мощи. Первым делом Матеус прошептал Крилу:

— Бегом в тайную комнату! Будешь нас прикрывать и следить за обстановкой насколько возможно.

Затем гораздо громче приказал Гилане:

— Прикрывай его и защищай! Если он не доберется до пультов, нам крышка.

Как ни хотелось наемной убийце остаться с Николаем, но она понимала справедливость такого утверждения и тут же потащила электронщика за собой.

Двоих человек, вооруженных трофейным парализатором и автоматом, Матеус отдал под командование Ларты:

— Вам, главное, продержаться минут десять. Потом мы вернемся с оружием и зададим им жару. Не высовывайтесь, просто постреливайте время от времени. И в тот проход справа поглядывайте, вдруг успеют оттуда обойти.

— Справимся, — коротко ответила Стрелочница, с любовью поглаживая ствол вороненого пистолета. В этот момент в ее внешности не осталось и капельки той разнеженной и глуповатой особы, которую все привыкли видеть в повседневной обстановке. То ли Ларта брала пример с Гиланы, то ли до сей поры тщательно скрывала свою истинную натуру.

Освальда, Розена и еще пятерых примкнувших к ним товарищей по несчастью Матеус бегом повел на нижние уровни. Оружие было необходимо как воздух. Хоть оно и устаревшее, но десантники совсем не ожидают встретить здесь должного сопротивления, и крупнокалиберные пулеметы на летающих платформах окажутся для них весьма неприятным сюрпризом. А там и Крил с Гиланой попробуют переключить на себя управление недавно отремонтированными батареями и нанести удар по оставшимся на орбите кораблям военной эскадры.

В помещение номер восемь добежали сравнительно быстро, но вот с проникновением внутрь пришлось подождать. Уже начали изрядно волноваться, когда замаскированные створки открылись и дрожащие от нетерпения пленники бросились за оружием и боеприпасами. Сразу на входе Освальд укоризненно покачал головой:

— Ай да Мензари! О таком складе промолчал!

К сожалению, в малом арсенале оказалось лишь две платформы с притановыми щитами, но жаловаться и возмущаться было некогда. Брали всего по максимуму, чтобы хватило остальным товарищам и тем, кто присоединится чуть позже. Ведь Матеус недаром показывал себе за спину при выходе из столовой, дожидаясь ответного кивка: Метакса и сама не бросила бы раненого Паскуаля, который нуждался в помощи. Наверняка она с ним догонит сражающуюся впереди группу, а может, и еще кого прихватит.

Немного озадачивало поведение бывших приспешников покойного Гайса. Едва покинув столовую, они сразу же двумя группками нырнули в левые коридоры. Видимо, Мерка, Сакус и Соляк знали о чем-то, что интересовало их гораздо больше, чем сражение почти голыми руками с превосходящими силами противника. Матеус смутно догадывался, что эта часть уголовников давно присмотрела место с древним стрелковым оружием, которое использовали в съемках. А раз есть к тому оружию целый склад холостых боеприпасов, то почему бы там не оказаться и боевым? А боевые патроны имелись однозначно, ведь их использовали для расстрела смертников в последних кадрах. Неприцельная стрельба недавно убитого помощника режиссера лишний раз была тому подтверждением.

Первыми к месту сражения побежали Розен и Освальд в шлемах управления платформами. Остальные пять бойцов, навьюченные грузом, словно тягачи, растянулись длинной цепочкой. Николай последним покидал наполовину опустошенный арсенал, когда ожило внутреннее переговорное устройство:

— Ты вроде как один остался? — Голос Гиланы показался слишком озабоченным, и Матеус стремглав бросился к переговорному устройству — «каштану»:

— Что-то случилось? Говори, нас никто не слышит.

— Еще бы не случилось! Сразу главная новость: «кабри» и «ладри» уже проснулись.

От такого известия бывший космодесантник моментально покрылся потом.

— Как?! Разве прибор запуска стоял на панели?

— Нет. Но, кажется, задействовали резервную систему пуска.

Послышался усталый и разочарованный голос Крила:

— Они и такой вариант предусмотрели. А мы при прошлой проверке проморгали эти линии. Если бы у меня была хоть неделя…

— Вот гады! — Матеус в сердцах добавил несколько ругательств. — И кто же это сделал? И главное — откуда? Ведь понимают, что своих на смерть обрекают! Причем всех…

В ответ через переговорное устройство послышался тяжелый вздох.

— Сколько у нас хоть времени?

— Судя по приборам, пробуждение началось совсем недавно. Видимо, кто-то из киношников нечаянно включил определенный вид тревоги, а какая-то задница в адмиральском мундире решила спрятать все концы в черную дыру. У нас в запасе сорок пять минут. Но я бы пять минут отнял для большей верности.

— Тоже неплохо. Нам бы только отвлечь внимание десанта от кратчайшей дороги в изолированный бункер. Кстати, что там сверху на нас падает?

— Как ни странно, пока ничего. Мы перехватили разговоры «продюсера и компании» с кораблями эскадры. Те уверяют, что мы не прорвемся: мол, они держат ситуацию под контролем. А военные тоже решили разделаться с нами минимальной кровью. Оказывается, с минуты на минуту из Лунманского прыжка должна выйти рембаза…

— Какая?!

— Та самая. Видимо, вернулись за отставшими службистами. А на борту этой махины самые современные боевые роботы, с помощью которых нас и собираются раскатать на тонкую лапшу…

Такую угрозу надо было принимать во внимание со всей серьезностью. Роботы могли очень быстро разыскать бункер и вскрыть его как консервную банку. И сделать это тогда, когда «ладри» и «кабри» уже будут на каждом кусочке металла, в каждом грамме воздуха и практически на всей ближней орбите огромного астероида. А затем невидимая смерть проснется и вступит в режим «кормежки». И вот тогда…

Словно подслушав размышления Матеуса, Гилана констатировала:

— В тот момент мы должны будем сидеть в бункере, мечтая, чтобы смертельные споры не прорвались внутрь.

— Больше ничего не остается. Через пятнадцать минут и вы выбирайтесь из комнаты, захватив с собой все скафандры, затем спешно двигайтесь в пункт выхода на поверхность возле бункера. А мы немножко пошумим возле кровожадных киношников и отвлечем их внимание платформами в противоположную сторону. Настраивай защитные батареи на залп по кораблям ровно через двадцать пять минут. Само собой, если начнут садиться раньше, стреляй без предупреждения. Это их тоже задержит и заставит забыть о наших тушках. Переносной модуль управления потянете на себе?

— Тяжеловат, чертяка, — отозвался Крил, — но, думаю, дотянем.

— Постараюсь вскоре вам послать пару человек в помощь. Все?

— Больше ничего важного, — быстро ответила Гилана.

— Тогда я на позицию к Ларте. Как она там?

— Все коридоры не просматриваются, но, кажется, обе группы остаются в статичном положении.

— Отлично. И шепни нашим через динамик, чтобы затихли до моего прихода. Убегаю!

На верхний уровень Матеус домчался за пять минут Все пленники оживленно и спешно вооружались с явным желанием отвести душу и перестрелять надоевших гаибсов. Численность отряда заметно увеличилась — и не только за счет опоясанной двумя пулеметными лентами Метаксы. С ней было еще четыре человека, а у стены с бледным как мел лицом сидел Паскуаль. Он криво улыбался и даже махнул левой рукой в знак приветствия. Видимо, анаболиками и бодрящими средствами его напичкали выше головы.

— Эх! Сейчас я им задам! — Один из мужчин упер приклад автомата в плечо и уже намеревался выставить дуло за угол, как его остановил властный оклик бывшего лейтенанта:

— Стоять! Обстоятельства сильно изменились. Готовится крупная бомбардировка астероида. Но что самое невероятное, киношники пока о ней ничего не знают. Наша задача быстро и незаметно пробраться в удаленный от базы бункер и там переждать критические минуты. Но для начала следует захватить скафандры. Розен, иди первым, ты знаешь, где они спрятаны. Все остальные цепочкой за ним, я и Освальд прикроем тылы с летающими платформами и наделаем здесь шуму в нужный момент. А вы двое пока оставайтесь на позиции и продолжайте изредка постреливать. Как услышите грохот, сразу спускайтесь на нижний уровень и догоняйте остальных по синему тоннелю.

Когда все кинулись выполнять полученные команды, Матеус с Освальдом надели шлемы управления и повели сыто урчащие платформы в противоположном направлении. С той стороны был самый широкий транспортный тоннель, из которого оба оператора-пулеметчика и намеревались нанести огневой удар по засевшим вдали гаибсам Но не успели они пройти и ста метров, как сзади послышались звуки ожесточенной перестрелки. Пришлось сломя голову спешить на подмогу товарищам, терзаясь на ходу догадками, что же произошло.

Оказывается, группа гаибсов не захотела отсиживаться в пассивной обороне, а двинулась в обход, намереваясь зайти взбунтовавшимся пленникам в тыл. Ведь оружия у тех должно быть очень мало, и вряд ли глупые «червяки» смогут грамотно организовать круговую оборону.

Может, у них и получился бы подобный маневр, если бы они начали его на десять минут раньше и не столкнулись бы со спешащим к скафандрам отрядом. Каким-то чудом Розен первым успел среагировать на появившегося перед ним вооруженного гаибса и в упор расстрелял того из автомата. Жертвой оказался один из артистов, старавшийся во многом походить на Рута. Как ни странно, и сам Рут Галичано оказался в группе захвата и теперь выкрикивал оскорбительные угрозы из дальнего прохода.

Однако в первую минуту стрельба началась очень активная и такая же беспорядочная. Розену не удалось избежать ранения, но радовало, что он остался на ногах и даже умудрялся постреливать одной рукой. Зато погибли две женщины, а двое мужчин были серьезно ранены.

Подоспевшие с платформами Матеус и Освальд с ходу включили свои агрегаты в бой и сразу склонили весы победы в свою сторону. Платформа безбоязненно влетала в самые темные закоулки, и пулеметные пули в упор уничтожали любого противника.

Но узкие и запутанные тоннели сильно ограничивали в передвижениях самого оператора в неудобном шлеме. Не говоря уже о том, что рядом с собой оператор фактически ничего не видел, ведь все его внимание было обращено на освещаемое пространство перед платформой.

Поэтому, получив мощный удар по голове, Николай на несколько секунд потерял сознание. Только и почувствовал, что катится вниз по наклонному техническому спуску. Видимо, именно шлем спас его от тяжелой травмы головы. Скатившись вниз и ударившись о стену, бывший лейтенант чуть не взвыл от боли и навалившегося бессилия. Вначале показалось, что сломано все от шеи до кончиков пальцев — настолько сильная боль пронзала все тело и туманила сознание. И только несколько раз отчаянно зажмурившись, Матеус присмотрелся и различил наверху своего неожиданного врага. С мерзким хихиканьем с высоты десяти метров на него уставился Соляк, весь обвешанный оружием, держа палец на спусковом крючке архаического, но тем не менее смертоносного автомата.

— Ну что, солдатик, думал от меня уйти?

Матеус судорожно втянул в себя воздух, заодно осторожно сжимая пальцы в кулаки. Кажется, целы, не сломаны. Но вряд ли быстро получится уйти с линии огня и выхватить пистолет. Надо любой ценой протянуть время:

— Дружище! Рад, что это ты. Теперь-то мы уж точно все вместе отомстим проклятым киношникам.

Соляк многозначительно облизнулся:

— Ха! Они тоже от меня получат в порядке очередности. Но ты в списке стоишь первым.

— Странно. Мы ведь должны спасать свои жизни, с минуты на минуту начнется бомбардировка астероида.

— М-да? Ну что же, спасибо за информацию. — Соляк скосил глаза в сторону и крикнул кому-то: — Слышали? Бегом в центральное бомбоубежище! Там и пересидим, пока они друг друга не перестреляют. Я вас догоню.

Из бокового проема высунулась голова Сакуса, который довольно хохотнул при виде постанывающего Матеуса и с некоторой ревностью предложил:

— А может, все-таки я его…

— Сваливай! Уговор дороже денег! Вы с Меркой мне его уже давно уступили.

— Жаль, он мне тоже надоел хуже макаронов. Догоняй! — И гнусная морда Сакуса вновь скрылась в боковом проеме.

Топот подтвердил, что с этими детоубийцами рядом находилось еще несколько человек, и сейчас они спешно рванули в хорошо знакомое и безопасное, по их мнению, место. Но на этих уродов было наплевать, а вот как выкручиваться самому? Бывший лейтенант спешно проводил ревизию своего организма.

Боль еще продолжала волнами прокатываться по всему телу, но Матеус уже вполне отчетливо мог контролировать свои движения. Вот только времени на рывок явно не хватало! И дуло автомата смотрело прямо в глаза: жестоко, твердо и безжалостно. Мысли панически заметались в поисках выхода из смертельной ситуации, но уголовник не стал больше ждать и паясничать:

— Ладно, солдатик. Получи от меня благословение…

Фраза еще не отзвучала, как между стрелком и присевшей на полу жертвой встала огромная фигура. Метакса вынырнула из бокового прохода как тень и сразу попыталась образумить психически ненормального преступника:

— Остановись! Без него мы погибнем…

Последнее слово захлебнулось в грохоте выстрелов, и большое, сильное тело буквально отбросил назад целый рой свинцовых пуль. Но этого момента Николаю хватило, чтобы выхватить пистолет, отпрыгнуть в сторону и, падая на подкосившихся ногах, нанести два прицельных выстрела по обезумевшему Соляку. На лице детоубийцы появилось две аккуратные дырки, и он с застывшим непониманием в глазах завалился на спину.

В следующее мгновение на Матеуса обрушилось катившееся вниз тело Метаксы. Он попытался всеми оставшимися силами смягчить жесткое соприкосновение женщины с железным полом и стеной. Пистолет при этом отлетел в сторону, а в обеих ногах что-то подозрительно хрустнуло. Почему кости остались целы, задумываться было некогда, надо было осмотреть ранения чемпионки по борьбе. Едва успев перевернуть ее на спину, Николай боковым зрением отметил что-то летящее в его сторону, вернее, прямо ему в висок. Он чудом успел подставить плечо, но от мощного удара отлетел на несколько метров. Оказывается, ему пытался проломить голову сапогом не кто иной, как Рут Галичано собственной персоной.

Теперь звезда мирового экрана с глумливой улыбкой рассматривал встающего на четвереньки Матеуса. Тщательно ощупав взглядом залитого чужой кровью лейтенанта и подметив, что тот совершенно безоружен, великий актер и тут решил покичиться своим ораторским мастерством.

— Смерть никогда не заставляет свою жертву бесцельно ждать! — с пафосом провозгласил Галичано. — Но сегодня я могу быть богом и подарить тебе несколько лишних мгновений жизни. Проси пощады, жалкий червь!

Николай поднялся на подрагивающих ногах и вытер рукавом куртки кровь с лица.

— Слышь, паяц! — прохрипел он. — А ведь кино уже закончилось. Все никак из роли выйти не можешь?

— Зря ты не стал на колени, червяк! — Рут вытащил из ножен большой многопрофильный кинжал и принял стойку. — Мне уже удалось порезать на кусочки двоих таких же ублюдков. Теперь твоя очередь.

Матеус повел плечами, разминая их и проверяя состояние спины. Все болело, и хотелось просто повернуться и банально сбежать с места вынужденного поединка. Вот только ноги вряд ли сработают с должной сноровкой, да и у гаибса они гораздо длиннее. А самое главное — перед глазами отчетливо предстало белое лицо Бетти Курочки, к убийству которой Галичано приложил свою грязную руку. Придется дать рукопашный бой этому зазнавшемуся актеришке и отомстить за своих товарищей. Но прежде следовало немного разозлить противника:

— Что-то ты сегодня слишком часто про очередь вспоминаешь, позабыв, что просто стоите в этой очереди задом. Хотя про тебя и так рассказывают, что часть своей карьеры ты проделал как раз с помощью своей задницы. И чего только такой урод, как ты, не сделает ради славы и дешевой популярности!

Последние слова Николая перекрыл разъяренный рык понесшегося вперед гаибса. Видимо, удар пришелся по самому больному месту в биографии актера, и всколыхнувшаяся ярость могла сравнять шансы в этом поединке. Главным было не нарваться на кинжал, ведь любое, даже легкое, новое ранение сразу сделало бы избитого и ослабевшего Матеуса покойником.

Выверенным движением он поймал атакующую руку и выкрутил ее почти последним усилием. Тело гаибса проделало полное сальто, хотя, будь противник пониже, а сил у Николая побольше, перелом руки, державшей кинжал, был бы обеспечен. А так Рут с легкостью вскочил с пола, словно огромный тигр. Но теперь на его лице появилась настороженность, словно он осознал, с кем сражается. Теперь он сам решил выкрикнуть что-то обидное:

— Ах ты мерзкий и скользкий глист!

— Ты уж определись, кто тебе ближе. Или тебе вместе с вензаболеванием в задницу еще и глистов занесли?

Во второй раз гаибс отнесся к оскорблениям совершенно равнодушно. Присев, противники осторожно смещались против часовой стрелки, и создавалось впечатление, что актер стал побаиваться Матеуса, что и подтвердила его левая рука, потихонечку скользнувшая в карман штанов. По определенным признакам Николай давно догадался, что там припрятано более мощное оружие, скорее всего пистолет, и без промедления кинулся в атаку.

Все внимание сосредоточилось на кинжале. В первое мгновение удалось поймать правую руку Рута в захват, выкрутить ее и с хрустом приложить о подвернувшийся кстати агрегат кислородного обогатителя. Холодное оружие выскочило из трепещущих пальцев и скользнуло в темный участок коридора. Оставалось лишь усилить давление, но сказалась общая мускульная масса противника: Руту удалось сбросить с себя сжавшегося от боли Николая и начать яростный обмен ударами. Матеусу ничего не оставалось, как тоже ответить простым кулачным боем. Почти полминуты враги отчаянно колотили друг друга куда придется, в кровь разбив собственные костяшки пальцев.

Но настал момент, когда оба полностью выдохлись от затраченных усилий и уже никакое мастерство, лишний вес и рост не давали явного преимущества. Актер почувствовал это и, выпучив глаза, ринулся в последнюю атаку.

Гаибсу повезло: продольная труба, за которую попытался ухватиться Матеус, лопнула будто картонная, и бывший лейтенант, зацепившись пятками о невидимый выступ, с грохотом опрокинулся на спину. Но за момент до этого краем глаза успел заметить вороненую сталь пистолета и даже чуть удлинить свое падение в сторону оружия.

В следующую секунду упавший на него гаибс всей своей массой вышиб из легких последний воздух и принялся зверски душить ненавистного ему червяка. Вырваться из-под этого пресса, казалось, было невозможно, и Николай бросил оставшиеся силы на поиск валявшегося где-то рядом пистолета. Пульсация крови в голове достигла предела, красные круги перед глазами заполнили все окружающее пространство, и ему второй раз в жизни стало все безразлично. Ослабевшие руки елозили по пыльному мертвенно-холодному полу. Сражаться за свою жизнь больше не хватило сил…

Но выстрел все-таки прозвучал. Пуля попала Руту Галичано в затылок, пробила череп насквозь и разворотила добрую половину лица. Вдобавок к нехватке воздуха Николай чуть не захлебнулся от хлынувшего ему в рот потока чужой крови. Последним невероятным усилием он рванулся в сторону, чудом вывернувшись из-под падающей туши гаибса.

Минуты две ему понадобилось, чтобы отдышаться, сплевывая кровь и с удивлением глядя на свои пустые руки. Раз он сам не стрелял, кто же пришел ему на помощь? Осознание пришло вместе с раздавшимся стоном: Метакса! Она лежала рядом, всего в двух метрах от него!

Чемпионка по борьбе нашла силы сдвинуть свое израненное тело в сторону, дотянуться до пистолета, прицелиться и выстрелить. Затем оружие выпало из ее холодеющих пальцев, но глаза продолжали звать к себе.

Николай с кряхтеньем подполз к ней на четвереньках, привстал и содрогнулся от увиденного: вся грудь Метаксы была разворочена автоматной очередью. Оставалось лишь удивляться, почему женщина до сих пор жива — от ран гораздо меньших погибали на месте.

Губы ее зашевелились:

— Слушай! Прошу тебя…

Матеус склонился над умирающей, пытаясь уловить еле слышный шепот.

Именно в таком положении его и застали прибежавшие на помощь Освальд и Гилана.

— Мы нашли там твою платформу, но тебя отыскали только по звуку выстрела. Что здесь произошло?

Гилана гораздо быстрей Освальда разобралась в обстановке, наскоро осмотрев четыре окровавленные тела, однако убийцей посчитала ту, над кем склонился Николай:

— Отодвинься! — Она попыталась просунуть перед ним ствол своего автомата. Бывший лейтенант поднял на нее смертельно уставший взгляд и охрипшим голосом констатировал:

— Умерла… — затем с помощью Освальда поднялся на ноги и с благодарностью произнес: — Но перед этим она меня два раза спасла от смерти.

Гилана совсем по-другому взглянула на распростертую у их ног чемпионку по борьбе без правил и напомнила:

— Надо спешить! Потом расскажешь.

— Обязательно расскажу. А подельников Соляка не видели?

— Не попадались. А что?

— Побежали прятаться в главное бомбоубежище.

— Туда им и дорога. Торопись!

— А ты-то что здесь делаешь? — возмутился Матеус, ковыляя за устремившимися вперед товарищами.

— Все уже на исходной точке, только тебя не было. Где твой шлем?

К сожалению, прибор для дистанционного управления платформой оказался полностью испорчен ударом приклада. Теперь у пленников оставался лишь один летающий пулемет, и с его огневой мощью отвлечь внимание гаибсов казалось проблематичным.

— А что с защитными батареями?

— Минут десять уже ведут пальбу по спускающимся с орбиты челнокам. Разве не слышишь сотрясения от ответных ударов?

— Да меня самого сотрясали так, что до сих пор кости трещат.

— Оно и видно. — Гилана на ходу бросила сочувственный взгляд назад. — Но пока атаки десантников можно не ждать. Ведь никто на орбите не ожидал, что заряженные и отремонтированные батареи устроят им такую подлянку.

— Рембазы пока не слышно?

— К нашему счастью, нет. Иначе батареи уже давно утопили бы в скальных породах одним залпом высокочастотных гиперлазеров.

Сейчас время работало на восставших артистов-смертников, и бывший лейтенант это понимал как никто другой. Про себя он мечтал, чтобы опаснейшая рембаза задержалась в пространстве еще минут на сорок. А почему бы и нет? Вдруг им опять поступил приказ подобрать с другого транспорта еще нескольких секретных агентов? Хотя тогда получалось, что даже в тайных военных ведомствах не знали о том, что кабрицоги и ладрицеллы уже проснулись и через двадцать минут начнут с убийственной скоростью распространяться по всей поверхности астероида и в пространстве вокруг него.

А может, рембазу уже предупредили о смертельной опасности? Тоже нежелательный вариант! Выждав положенный срок и удостоверившись, что смертельные споры самоуничтожились, огромный корабль вновь совершит посадку, и сонмы роботов очень быстро отыщут засевших в изолированном бункере бунтовщиков. Получалось весьма шаткое положение: слишком рано — плохо, слишком поздно — еще хуже.

Но изменить что-либо отсюда, с нижних уровней заброшенной военной базы, не представлялось никакой возможности. Надо было только ждать и спешно прятаться в бункере, изолированном кремниевыми прокладками.

В точке сбора оказалось довольно многолюдно. Общее количество спасшихся под руководством Матеуса пленников составило восемнадцать человек. Девятнадцатым можно было смело считать примкнувшего к ним Паскуаля. Артист тоже облачился в легкий скафандр и даже пытался идти сам, левой рукой опираясь на нечто вроде импровизированного костыля. При виде подбежавшей троицы лицо Паскуаля вначале озарилось радостью, но, рассмотрев, в каком состоянии находится бывший лейтенант и не увидев в длинном коридоре знакомой фигуры чемпионки, он выкрикнул:

— Где Метакса?!

Сбрасывая с себя оружие, Матеус тяжело вздохнул:

— Ее убил Соляк в тот момент, когда она прикрыла меня своим телом.

В повисшей тишине все на мгновение замерли, переваривая услышанное. Лишь бывший лейтенант продолжал быстро облачаться в легкий скафандр. Рядом с ним возле стены примостился Крил с переносным модулем управления секретной комнатой. В голографическом мерцании вокруг его головы ничего нельзя было разобрать, но зато сам электронщик пытался рассмотреть и расслышать как можно больше обо всех передвижениях на орбите и непосредственно на базе.

Вот и сейчас он монотонно провозгласил очередную новость:

— Кажется, к нам гости. По вашим следам движется еще одна группа вооруженных гаибсов. Наверняка их сюда направили из ангарной операторской. Если не ошибаюсь, возглавляет их сам Дейк Мердок с перевязанной головой. И еще, они вытолкнули перед собой двоих наших… руки связаны сзади, ведут на веревках… Прикрыться ими хотят, что ли?

Матеус расставил людей в стратегических точках обороны, а остальную группу во главе с Гиланой проводил в переходной шлюз, напутствуя словами:

— Постарайтесь пройти скрытно, хоть вам и будут мешать раненые. Возле самого бункера организуйте заслон прикрытия. Может, придется отходить с боем. Удачи!

При этом лицо у Гиланы снова было очень недовольным. И опять возражать не было смысла — тактически и организационно все было правильно. Она первой схватила носилки с раненой женщиной и внесла с помощником в шлюз. А Николай вновь обратился к Крилу:

— Рассмотрел, кого они взяли в заложники?

— Нет. Лица слишком окровавлены, а рты завязаны тряпками.

— Странно, ведь это не в правилах гаибсов — брать заложников. Значит, они придумали что-то другое. Но вот что?

— Без понятия. Могли это сделать и для забавы. Кстати, они уже совсем близко. Если выглянешь за тот выступ, то через полминуты их увидишь.

— Спасибо, Крил.

— Не за что. Что бы мы делали без этого модуля… И не забывай про время: осталось десять гарантированных минут и еще пять — весьма сомнительных.

Бывший лейтенант ничего не ответил, лишь тяжело вздохнул и поспешил к указанному выступу в конце коридора. Следом за ним летела платформа с пулеметом, которой продолжал управлять Освальд. Похоже, новая группа нападающих еще не знала об этом оружии у пленников и не наткнулась пока на тела своих погибших коллег из первой группы. Иначе они двигались бы намного осторожнее, а то и сразу же повернули обратно — вряд ли у них имеются лазерные ружья или нечто подобное для обезвреживания такого умного и верткого куска железа.

Вдвоем с Розеном они выглянули из-за выступа, тщательно просматривая широкий и длинный тоннель.

— Если они начнут атаковать сразу, то будут для нас словно мишени в тире, — озвучил очевидное Розен. — Другое дело, если они используют вездеход…

— Да и вездеход мы раздолбаем в два счета, — заверил товарища Николай.

— Значит, посылаешь к ним в гости платформу?

— Подождем малость, у них наши коллеги в плену. Надо выяснить кто.

Тут за их спинами послышался голос Крила:

— Ребята, они сейчас будут выходить. Вернее, подталкивают ножами пленников. Причем у тех на шеях какие-то кольца — плоские, ядовито-зеленого цвета.

— Не понял! — воскликнул Матеус, оборачиваясь назад. — Откуда они взяли эту мерзость?

— А что это такое? — забеспокоился и Розен.

— Такие гадкие сувениры, которые используют в боевой обстановке, подкидывая врагам. Когда они взрываются, от двухчасовой слепоты спасает только скафандр наивысшей защиты.

— Пленники при этом тоже страдают?

— Увы, им оторвет головы в первую очередь. Крил! Ты уже рассмотрел, кто там из наших попался?

— Сейчас они подойдут ближе к камере. Может, и рассмотрю… Тут на схеме высветился подающий желоб с плоской платформой на магнитной подушке. Проходит как раз над головами наших врагов. А платформа совсем рядом, два человека могут на ней проехаться лежа.

Матеус мгновенно понял и подхватил идею удара с тыла:

— Розен! Бери вот этого шустрого парня, и езжайте к киношникам в тыл. Как только пулемет начнет стрелять, добавьте им огонька в спину.

— Понял! Эй, дружок, побежали!

Две фигуры поспешили в указанном направлении. А сам электронщик продолжал жить в мире поступающей информации, лишний раз доказывая, что без этого модуля они передвигались бы по астероиду как слепые котята.

— Да это же Сакус с Меркой! — вдруг завопил он. — Выжили, ублюдки! А вот за то, что не хотели с нами действовать сообща, и поплатились…

Николай вздохнул с облегчением. Он сразу же дал себе слово пристрелить связанных людей, лишь только те появятся у него в прицеле. Слишком большой риск был для остальных, если бы кольца доставили к ним и активировали.

В этот момент долгожданные фигуры появились в конце тоннеля. Воспоминания о том, как Сакус просил разрешения лично расстрелять оглушенную жертву, заставили Матеуса поднять автомат. Вслед бодро шагающим пленникам послышался голос из штатного киношного мегафона:

— Мы готовы обменяться с вами пленными и первыми делаем жест доброй воли, отдавая вам двоих вместо одного. Отправляем их без всяких предварительных условий. Но надеемся, что и вы сразу отпустите нашего коллегу Паскуаля.

— Зачем он вам? — с нервным смешком выкрикнул Розен — Чтобы расстрелять?

Матеус не стал пускаться в пререкания, теряя даром время, а плавно надавил на курок. Автомат затрясся от стремительных свинцовых плевков, пули легли кучно, и два тела с кляпами во рту рухнули словно ватные куклы. Бывший лейтенант отшатнулся от тоннеля и скомандовал остальным:

— Всем укрыться и беречь глаза! Крил, только ты можешь продолжать наблюдение.

Сидящие в засаде люди скорчились и прикрыли глаза руками. По поводу расстрелянных Сакуса и Мерки не раздалось ни одного удивленного или осуждающего возгласа. Ви-димо, большинство поняли подоплеку происходящего. Да и симпатий к убитым никто никогда не испытывал. Лишь Крил в наступившей тишине проворчал:

— Слишком легко для них все закончилось… — затем хмыкнул и провозгласил: — Вряд ли они активируют эти странные кольца. Ведь те лежат в три раза ближе к ним, чем к нам. А вот атаковать они решили всерьез: проверяют оружие и строятся в шеренгу. Хотят дать максимальный залп в нашу сторону и под его прикрытием добраться до нас.

— Им же и хуже! — обрадовался Матеус и толкнул Освальда в плечо: — Стреляй во все, что шевелится! Только в потолок не направляй: вдруг там уже Розен с напарником засели.

Со стороны гаибсов опять послышался надрывный патетический крик, усиленный мегафоном. Видимо, главреж решил применить свои таланты массовика-затейника и таким образом отвлечь бунтовщиков от готовящегося штурма:

— Как же подло вы поступили! Расстреляли собственных товарищей! Позор! Только червяки способны на подобное действие по отношению к своим соотечественникам. Теперь мы не хотим даже общаться с вами и не унизимся до боя. Пусть вас уничтожат бездушные роботы, которым неведомо ваше коварство и низость. Мы уходим, но совсем скоро вам не поздоровится. Хотя у вас был…

Скорей всего, оратор хотел сказать, что у бунтовщиков был шанс сдаться и лишь потом получить весь набор зверских издевательств вкупе со смертью. Да только летающая платформа не умела слушать и бояться, зато обладала порядочной скоростью и маневренностью, а крупнокалиберный пулемет — невероятной скорострельностью. Громыхая, он скрылся за поворотом, но даже такой жуткий грохот не перекрыл вырвавшегося оттуда крика ужаса, который заметался по тоннелю и достиг замерших с оружием людей.

Матеус расширенными глазами неотрывно следил за Освальдом. Тот крутился на месте, подпрыгивал, сгибался и дрожащими от усердия руками тыкал перед собой в пространстве. Через шлем все его команды молниеносно уходили к платформе, и пулемет работал в режиме-максимум.

Через полторы минуты грохот прекратился, хотя сам Освальд продолжал крутиться вокруг собственной оси. Из своего угла подал голос Крил, предупреждая:

— Освальд, осторожно, не стреляй! Там наши ребята с потолка спускаются.

— Вижу, — лаконично отозвался механик. А электронщик, укутанный в голографические изображения, продолжал удивляться:

— Они что, трофеи откапывают? В этом мясном фарше? Странно! Ведь времени нет на это! Да и нужды… А, вон оно что!

Матеус не терял время даром, приказав всем людям входить в переходной шлюз и еще раз проверить герметичность скафандров. Наконец он недоуменно поглядел на обоих оставшихся товарищей и раздраженно спросил:

— На что вы там засмотрелись? Опаздываем, ребята! Поторопите их!

— Да они и сами спешат! Освальд, прикрывай их, я ухожу. — Крил отключился от модуля и с остервенелым удовольствием стал растирать лицо. Затем быстро подхватил за ручки удобную тачку, на которой стоял громоздкий и тяжелый модуль управления, и резво покатил в шлюз, хохотнув над недоумевающим Матеусом и посоветовав: — Не вздумай стрелять! Они тебе такой классный сувенир сейчас подгонят!

Николай присмотрелся к противоположному концу тоннеля и с удивлением увидел резво бегущего прямо к нему гаибса.