Интерлюдия
Баксил. Геранид. Сет
И-7
Баксил
Баксил торопился по роскошным коридорам дворца, держа в руке увесистый мешок с инструментами. Внезапно сзади раздался топот ног, и он, подпрыгнув, обернулся. И не увидел ничего. Коридор был пуст — золотой ковер на полу, зеркала на стенах, сводчатый потолок украшен изысканной мозаикой.
— Почему ты опять остановился? — спросил Ав, шедший рядом. — Каждый раз ты так неожиданно подпрыгиваешь, что я едва не ударяю тебя.
— Ничего не могу поделать, — сказал Баксил. — Неужели мы должны заниматься этим ночью?
— Хозяйка знает, что делает, — ответил Ав. Как и Баксил, он был имули, с темными кожей и волосами. Он был выше ростом и намного уверенней в себе. Он ходил по залам так, как если бы их пригласили; за его спиной в ножнах меч висел с толстым лезвием.
Главный Кадасикс, взмолился Баксил. Я бы хотел, чтобы Ав никогда не доставал это оружие. Спасибо.
Хозяйка шла впереди, единственный, кроме них, живой человек в коридоре. Высокая и тонкая, как алети, она не была имули — и даже макабаки — хотя имела темную кожу и черные роскошные волосы. Но большие и круглые глаза, как у синов, заставляли Ав думать, что у нее смешанная кровь. Во всяком случае он так говорил, когда они осмеливались говорить о таком. У хозяйки был хороший слух. Удивительно хороший слух.
Она остановилась на следующем перекрестке. Баксил поймал себя на том, что опять смотрит через плечо. Ав толкнул его локтем, но это не помогло. Да, хозяйка утверждала, что дворцовые слуги заняты, подготавливая крыло для нового гостя, но они были в доме самого Ашо Мудрого. Одного из самых богатых и святых людей в Имули. У него сотни слуг. Почему бы одному из них вдруг не появиться в этом коридоре?
Двое мужчин подошли к хозяйке, стоявшей на перекрестке. Баксил заставил себя смотреть вперед, чтобы не оглядываться через плечо, но обнаружил, что уставился на хозяйку. Опасное занятие — глядеть на такую прекрасную женщину, чьи длинные черные волосы свисали до пояса. Она никогда не носила приличную женскую одежду — платье или юбку. Всегда штаны, блестящие и обтягивающие, и тонкий меч на поясе. Глаза бледно-фиолетовые, почти белые.
Она была прекрасной, опьяняющей и подавляющей. Невероятной.
Ав снова двинул его локтем по ребрам. Баксил подпрыгнул и, потирая ушибленное место, поглядел на кузена.
— Баксил, — сказала хозяйка. — Мои инструменты.
Он открыл мешок и передал ей скрученный ремень с висящими на нем инструментами. Металл звякнул, когда она, не глядя, взяла их и пошла по левому коридору.
Баксил смотрел, чувствуя себя неуютно. Она вошла в Святой Зал, место, где богатые люди держали образы Кадасиксов и поклонялись им. Хозяйка подошла к первому произведению искусства. Картина изображала Эпан, Повелительницу Снов. Прекрасное произведение, искусно сделанное из золотой фольги на фоне из черного полотна.
Хозяйка вынула нож и разрезала картину посередине. Баксил сжался, но ничего не сказал. Он привык к тому, как безжалостно она уничтожала произведения искусства, хотя до сих пор расстраивался. Однако она платила им хорошо, очень хорошо.
Ав прислонился к стене, ковыряя пальцем во рту. Баксил попытался повторить его расслабленную позу. Большой зал освещался топазовыми обломками, вставленными в великолепные люстры, но они даже не попытались взять их. Хозяйка не одобряла кражи.
— Я собираюсь поискать Старую Магию, — сказал Баксил, стараясь не съежиться, когда она подошла к прекрасному бюсту и начала выдалбливать глаза.
Ав фыркнул.
— Зачем?
— Не знаю, — ответил Баксил. — Но я хочу как-то изменить свою жизнь. Ты знаешь, что я никогда не искал ее, но, говорят, каждый может один раз попробовать. Попросить дар у Смотрящей в Ночи. Ты пытался?
— Не-а, — сказал Ав. — Даже не мечтал добраться до Долины. Кроме того, мой брат однажды пошел. И вернулся обратно с двумя онемевшими руками, они навсегда потеряли чувствительность.
— А что он просил? — спросил Баксил, глядя, как хозяйка завернула прекрасную вазу в материю и беззвучно разбила ее о пол.
— Не знаю, — ответил Ав. — Он не говорит. И кажется смущенным. Вероятно, какую-нибудь глупость, вроде хорошей прически. — Ав ухмыльнулся.
— Я бы попросил что-нибудь более полезное, — сказал Баксил. — Храбрость, например. Как тебе?
— Как хочешь, — пожал плечами Ав. — Но мне кажется, что есть способы получше, чем Старая Магия. Никогда не знаешь, какое проклятие она наложит на тебя.
— Я могу сформулировать свою просьбу совершенно точно, — сказал Баксил.
— Не сработает, — возразил Ав. — Это тебе не игра, и не имеет значения, как ты попытаешься надуть ее. Смотрящая в Ночи не обманывает тебя и не извращает твои слова. Ты просишь милость. А она дает тебе то, что ты заслужил, и добавляет проклятие. Иногда связанное, иногда нет.
— Откуда ты все это знаешь? — спросил Баксил. Хозяйка разрезала очередную картину. — Я думал, что ты там никогда не был.
— Конечно, — сказал Ав. — Но мой отец ходил, и мать ходила, и все братья. Мало кто получил то, что хотел. И большинство горько пожалели о проклятии, за исключением отца. Он получил кучу хорошей одежды и спас всю семью от голода, продав ее, когда был неурожай лирны несколько десятилетий назад.
— А что у него было за проклятие? — спросил Баксил.
— Видеть мир вверх ногами.
— Неужели?
— Да, — сказал Ав. — Для него люди ходили по потолку и небо было под ногами. Он говорил, что достаточно быстро привык к нему, и до конца жизни не считал проклятием.
Однако Баксила затошнило от одной мысли о таком. Он посмотрел на мешок с инструментами. Если бы он не был таким трусом, смог бы он убедить хозяйку, что он нечто большее, чем обычный наемник?
Главный Кадасикс, опять взмолился он, было бы замечательно, если бы я знал, как надо правильно поступить. Спасибо.
Хозяйка вернулась, ее волосы были растрепаны. Она протянула руку.
— Обитый ватой молоток, Баксил. Там целая статуя.
Он покорно вытащил молоток из мешка и протянул ей.
— Возможно, я могла бы использовать свой Клинок Осколков, — рассеянно сказала она, кладя молоток на плечо. — Но это было бы слишком легко.
— Я бы не прочь, если бы это было слишком легко, госпожа, — заметил Баксил.
Она фыркнула, вернулась в зал и обрушила удары на статую в дальнем конце, отбив ей руки. Баксил мигнул.
— Кто-нибудь обязательно услышит.
— Да, — сказал Ав. — Вероятно, именно поэтому она занялась ею последней.
По меньшей мере вата заглушала удары. Они были единственными ворами, которые проникали в дома богатых людей и ничего не крали.
— Зачем она так поступает, Ав? — неожиданно для самого себя задал вопрос Баксил.
— Не знаю. Спроси ее.
— Ты вроде говорил, чтобы я никогда этого не делал!
— Все зависит от обстоятельств, — сказал Ав. — Твои ноги надежно прикреплены к телу?
— Вроде да.
— Тогда, если захочешь, чтобы это изменилось, начни ее спрашивать. А пока заткни пасть.
Баксил прикусил язык.
Старая Магия, подумал он. Она может изменить меня. Я пойду.
Однако удача никогда не любила его, и, скорее всего, он ничего не найдет. Он вздохнул и оперся о стену; из зала раздавались приглушенные удары.
И-8
Геранид
— Я подумываю изменить свое Призвание, — сказал сзади Ашир.
Геранид, работавшая над уравнением, отсутствующе кивнула. В маленькой каменной комнате резко пахло приправами. Ашир экспериментировал, смешивая порошок карри и редкий фрукт из Сина. Фрукт он карамелизовал. Или что-то в таком роде. Она слышала, как он шипит на его новой плите-фабриале.
— Мне надоело готовить, — продолжал Ашир. Он говорил добрым мягким голосом. Она любила его за это. Частично. Он любил поболтать, и уж если кто-нибудь говорит, когда ты пытаешься думать, пусть говорит добрым мягким голосом.
— Я потерял страсть к этому, — продолжал он. — Кроме того, что хорошего ждет повара в Духовном Королевстве?
— Герольдам тоже нужно есть, — рассеянно сказала она, рисуя на грифельной доске линию и под ней колонку чисел.
— Да ну? — спросил Ашир. — Не уверен. О, я читал все эти гипотезы, но мне они не кажутся разумными. В Физическом Королевстве тело надо кормить, но дух существует в совсем другом состоянии.
— В состоянии идеала, — ответила она. — Там ты сможешь создавать идеальную пищу, возможно.
— Хмм… Что за радость? Никаких экспериментов.
— Я могу обходиться без них, — сказала она, наклонилась вперед и проверила камин, в пламени которого плясали два спрена огня. — Во всяком случае, я не буду есть зеленый суп, который ты сделал в прошлом месяце.
— А, — сказал он с тоской. — Он был что-то, а?
Совершенно отвратительный, но сделанный из очень вкусных ингредиентов. Ав, казалось, считал свой суп шедевром.
— Я спрашиваю себя, что они едят в этой Когнитивной Реальности? Пища, которую они видят, является объектом, сущностью? Я бы хотел прочитать о том, что ели те, кто побывал в Шейдсмаре.
Геранид что-то невнятно проворчала, взяла циркуль и наклонилась ближе к пламени, измеряя спренов огня. Потом задумалась и сделала очередную заметку.
— Вот, моя любовь, — сказал Ашир, подходя к ней, становясь на колени и подавая маленькую тарелку. — Попробуй. Я думаю, тебе понравится.
Она посмотрела на содержимое. Кусочки хлеба, покрытые красным соусом. Мужская еда, но, поскольку они оба арденты, это неважно.
Было слышно, как снаружи волны ласково плещутся о камни. Они жили на крохотном островке, принадлежащем Реши, якобы для того, чтобы обеспечить религиозные нужды последователей Ворин. Действительно, время от времени появлялись путешественники, некоторые даже из Реши. Но на самом деле таким образом они сбежали из мира и сосредоточились на своих экспериментах. Геранид изучала спренов, Ашир — химию, через приготовление пищи. К тому же результаты опытов можно было съесть.
Полный мужчина дружелюбно улыбнулся — лысая голова, аккуратно выровненная седая борода. Несмотря на уединение, они старались придерживаться правил. Последнюю главу жизни нельзя себе позволить писать небрежно.
— Не зеленый, — сказала она, беря тарелку. — Хороший знак.
— Хмм, — сказал он, — наклонился, поправил очки и просмотрел ее заметки. — Да. Этот синский овощ карамелизуется совершенно очаровательно. Я очень рад, что Гом принес его мне. Ты должна просмотреть мои заметки. Мне кажется, я не ошибся в числах, но лучше тебе проверить.
Он был не силен в математике, скорее в теории. К счастью, Геранид была его полной противоположностью.
Она взяла ложку и попробовала. На ее безопасной руке не было рукава — еще одно преимущество ардента. Еда оказалась на удивление вкусной.
— Ашир, ты сам пробовал?
— Нет, — сказал он, просматривая ее вычисления. — Ты очень храбрая, моя дорогая.
Она фыркнула.
— Ужасно.
— Но ты только что взяла еще один большой кусок.
— Да, но тебе не понравится. Нет фруктов. Ты добавил рыбу?
— Пригоршню высушенных пескарей, которых я поймал утром. Все еще не понимаю, что это за приправа. Но вкусно. — Он заколебался и посмотрел на камин. — Геранид, что это?
— Прорыв, я думаю, — тихо сказала она.
— Но числа, — сказал он, касаясь письменной доски. — Ты сказала, что они неустойчивы, и они действительно такие.
— Да, — сказала она, сощурившись на спренов огня. — Но я могу предсказать, когда они будут неустойчивы и когда не будут.
Он, нахмурившись, посмотрел на нее.
— Спрены изменяются, как только я измеряю их, Ашир, — сказала она. — До измерения они плясали и меняли форму, размеры и яркость. Но как только я измерила их, они застыли в нынешнем состоянии. И останутся в нем, насколько я могу судить.
— И что это значит? — спросил он.
— Я надеюсь, что ты сможешь мне рассказать. У меня есть числа. У тебя — воображение, дорогой.
Он почесал бороду, уселся и взял себе тарелку и ложку. Потом посыпал свою порцию сухофруктами; Геранид почти поверила, что он присоединился к ардентии из-за любви к сладкому.
— Что произойдет, если ты сотрешь числа? — спросил он.
— Спрены опять начнут изменяться, — сказала она. — По длине, яркости, форме.
Он отъел немного своей смеси.
— Иди в другую комнату.
— Что?
— Просто сделай, что я сказал. И возьми грифельную доску.
Она вздохнула, вставая, суставы щелкнули. Неужели она стала настолько старой? Свет звезд, но они провели на этом острове очень много времени. Она вышла в другую комнату, где стояли их кровати.
— Что теперь? — спросила она.
— Я собираюсь измерить спренов твоим циркулем, — крикнул он. — Я сделаю три измерения подряд. Запиши только одно из них. И не говори мне, какое записала.
— Хорошо, — крикнула она в ответ. Окно было открыто, она выглянула наружу и посмотрела на темное спокойное пространство. Море Реши — не такое мелкое, как Чистозеро, но большую часть времени в нем была теплая вода. Трудно перечесть все тропические островки, которые оно омывало, и всех монстров-большеспинников, которые в нем водились.
— Три дюйма и семь десятых, — крикнул Ашир.
Она не записала.
— Два дюйма и восемь десятых.
Она не стала записывать и это число, но приготовила мелок, готовясь записать — как можно более тихо — следующее.
— Два дюйма и три десятых… ого!
— Что? — крикнула она.
— Он перестал меняться в размерах. Я полагаю, ты записала последнее число?
Она, задумавшись, пошла к их маленькой жилой комнате. Плита-фабриал Ашира стояла на низком столе справа от нее. Комната была обставлена в стиле реши — никаких стульев, только подушки, вся мебель скорее длинная и плоская, чем высокая.
Она подошла к камину. Один из двух спренов огня танцевал на самой верхушке полена, его длина и форма менялись, как у язычка пламени. Второй стал намного стабильнее, его длина не менялась вообще, а форма — только слегка.
Похоже, его каким-то образом замкнули. Он казался маленьким человечком, танцующим на огне. Она протянула руку и стерла число. В то же мгновение он начал пульсировать и изменяться, как первый.
— Ого! — повторил Ашир. — Словно он знает, что его измерили. Словно определение его формы каким-то образом загоняет его в ловушку. Напиши число.
— Какое?
— Любое, которое может быть размером спрена огня.
Она так и сделала. Ничего не произошло.
— Ты должна на самом деле измерить его, — сказал он, мягко касаясь ложкой тарелки. — А не делать вид.
— Я бы хотела знать точность измерения, — сказала она. — Если я использую менее точный инструмент, повлияет ли это на гибкость спрена? Или есть порог, за пределами которого точность всегда вызывает изменения? — Она села, чувствуя себя обескураженной. — Я должна провести дополнительные исследования. И попробовать проделать то же самое для яркости и сравнить с моим общим уравнением зависимости яркости спрена от яркости огня, вокруг которого он танцует.
Ашир состроил гримасу.
— Моя дорогая, в этом слишком много математики.
— Действительно.
— Тогда, пока ты творишь новые чудеса в области вычислений, я сделаю тебе легкую закуску. — Он улыбнулся и поцеловал ее в лоб. — Тем не менее ты нашла нечто удивительное, — тихо сказал он. — Я не знаю, что это означает, но твое открытие может изменить наши знания о спренах. И, может быть, о фабриалах.
Она улыбнулась и вернулась к уравнениям. И перестала слышать все, что он говорил об ингредиентах для новой сладости, которая, как он был уверен, ей понравится.
И-9
Смерть носит белое
Сет-сын-сын-Валлано, Не-знающий-правду из Синовара, прокрутился между двумя стражниками, и их глаза вспыхнули. Они повалились на пол.
Три быстрых удара Клинка Осколков разрубили петли и запор огромной двери. Потом он глубоко вдохнул, втягивая в себя Штормсвет из мешочка с драгоценными камнями, висевшего на поясе. Сила вспыхнула в нем, и он выбил дверь одним ударом усиленной Светом ноги.
Дверь, уже не удерживаемая петлями, пролетела через всю комнату, упала на пол и заскользила по камню. Огромный обеденный зал был полон народа, потрескивающими каминами и стучащими тарелками. Тяжелая дверь остановилась, и наступила полная тишина.
Прошу прощения, подумал он.
И начал убивать.
Начался хаос. Крики, вопли, паника. Сет прыгнул на ближайший обеденный стол и закружился, уничтожая всех вокруг. Он слышал стоны умирающих, но не закрыл уши. Он не мог не обращать внимания на крики боли. И слышал каждый.
И ненавидел себя.
Он бросился вперед, прыгая со стола на стол и размахивая Клинком Осколков, бог горящего Штормсвета и смерти.
— Охрана! — воскликнул светлоглазый на другом конце зала. — Где моя охрана! — Широкая талия и плечи, квадратная коричневая борода, заметно выдающийся нос. Король Джа Кеведа — Ханаванар. Не Носитель Доспехов Осколков, хотя, согласно слухам, тайный владелец Клинка Осколков.
Женщины и мужчины разбегались от Сета, натыкаясь друг на друга. Он прыгнул между ними, его белые одежды струились. Он разрубил человека, выхватившего меч, — и еще трех женщин, хотевших только убежать. Глаза вспыхнули, и тела упали на пол.
Сет потянулся назад, заряжая стол, с которого спрыгнул, Приплел его к дальней стене при помощи Основного Сплетения, изменявшего направление «вниз». Большой деревянный стол стал падать на стену, сбивая людей; еще больше криков и боли.
Сет обнаружил, что кричит сам. Ему дали очень простые приказы. «Убивай. Убивай так, как ты никогда не убивал раньше. Пусть невинные вопят от ужаса у твоих ног и светлоглазые рыдают. Надень белое, чтобы все знали, кто ты такой».
Сет не возражал. Это не его место. Он Не-знающий-правду.
И выполнял все, что приказывали его хозяева.
Трое светлоглазых взяли себя в руки и решили напасть на него. Сет поднял Клинок Осколков, приветствуя их. Они издали боевой клич и бросились вперед. Он молчал. Легкий поворот запястья, и Клинок разрезал меч первого воина. Обломки металла еще крутились в воздухе, а Сет уже шагнул к двум другим, одним ударом перерезав им шеи. Оба упали, их глаза сморщились. Потом Сет ударил первого в спину, Клинок вышел из груди.
Человек упал вперед — с дырой в рубашке, но невредимой кожей. Труп рухнул на пол, а половинки его разрубленного меча зазвенели на камнях рядом с ним.
Еще одна группа напала сбоку, он зачерпнул Штормсвет и бросил его Полным Сплетением к их ногам. Это Сплетение связывало предметы; когда человек пересекал его, обувь прилипала к полу. Они споткнулись и обнаружили, что их руки и тела Сплетены с полом. Сет мрачно прошел мимо них, ударяя каждого.
Король метнулся в сторону, как если бы хотел обойти зал и сбежать. Сет связал поверхность обеденного стола Полным Сплетением, а потом зарядил еще и Основным, указав в сторону двери. Стол взвился в воздух, ударился о выход и — благодаря Полному Сплетению — прилип к стене. Увертываясь от стола, люди сбились в группки, а Сет пошел на них, размахивая Клинком.
Так много смертей. Зачем? С какой целью?
Шесть лет назад он убил короля Алеткара и думал, что это была бойня. Тогда он еще не знал, что такое настоящая бойня. Он подошел к двери и обнаружил, что у него под ногами трупы примерно тридцати человек, его эмоции впитывали в себя бурю Штормсвета. Внезапно он возненавидел этот Штормсвет, как и себя. Как и проклятый Клинок, который держал в руке.
И короля. Сет повернулся к нему. Его исковерканное, помраченное сознание обвинило во всем этого человека. Почему он назначил праздник сегодня вечером? Почему не ушел пораньше? Почему пригласил так много людей?
Сет бросился на короля. Он проскочил мимо искореженных мертвых тел, лежавших на полу, их выгоревшие глаза безжизненно-обвиняюще смотрели на него. Король укрылся за столом.
Высокий стол дрожал и трясся. Странно.
Что-то не так.
Инстинктивно Сет Сплел себя с потолком. С его точки зрения зал резко перевернулся, пол стал потолком. Из-за королевского стола выскочили две фигуры. Два воина в Доспехах Осколков размахнулись Клинками и ударили.
Перекрутившись в воздухе, Сет избежал их ударов и опять Сплел себя с полом, оказавшись на королевском столе прямо в то мгновение, когда король призвал Клинок. Итак, слухи не солгали.
Король ударил, но Сет отпрыгнул, приземлившись за Носителями Осколков. Снаружи послышался грохот шагов. Сет обернулся и увидел, как в зал стали входить люди, много людей. Новоприбывшие держали особые ромбовидные щиты. Полуосколки. Сет слышал о них — новые фабриалы, способные остановить Клинок Осколков.
— Ты думаешь, я не знал, что ты придешь? — крикнул ему король. — После того, как убил троих моих кронпринцев? Мы готовы к встрече с тобой, убийца. — Он поднял что-то со стола. Еще один щит-осколок. Их делали из металла, в который вставляли драгоценные камни, скрытые сзади.
— Ты дурак, — сказал Сет, Штормсвет лился из его рта.
— Почему? — спросил король. — Ты думал, я позорно убегу?
— Нет, — ответил Сет, встречаясь с ним глазами. — Но ты установил ловушку на меня во время праздника. И я обвиняю тебя во всех этих смертях.
Солдаты рассыпались по комнате, два Носителя шагнули к нему, держа перед собой Клинки. Король улыбнулся.
— Так тому и быть, — сказал Сет, глубоко вздохнул и втянул в себя Штормсвет из многих камней, лежавших в привязанных к поясу мешочках. В груди забушевал сверхшторм, свирепый и обжигающий. Он вдохнул больше, чем когда-либо раньше, он едва сдерживал Свет, грозивший разорвать его на части.
Слезы, они остались в глазах? Пускай скроют его преступления. Он рванул ремень на груди, освобождая пояс и мешочки с тяжелыми сферами.
Потом отпустил Клинок Осколков.
Враги замерли от изумления, когда Клинок растаял в тумане. Кто бросает Клинок в разгар боя? Это не поддавалось никакому разумному объяснению.
Но Сет именно так и сделал.
«Ты произведение искусства, Сет-сын-сын-Нетуро. Бог».
Пришло время это показать.
Солдаты и Носители Осколков атаковали. Они достигнут его через несколько ударов сердца. В венах кипела кровь. Он пригнулся, уходя от первых ударов, и закрутился среди солдат. Когда держишь так много Штормсвета, намного легче заряжать предметы; свет сам стремится наружу и пробивается сквозь кожу. В таком состоянии Клинок только мешает. Настоящим оружием был сам Сет.
Он схватил руку одного из солдат, мгновенно зарядил ее и сплел с потолком. Человек закричал и «упал» в воздух, а Сет уже пригнулся, уходя от очередного удара. Он, нечеловечески гибкий, коснулся ноги напавшего на него человека. Мгновение ока, и солдат тоже отправился к потолку.
Солдаты, ругаясь, рубили его, их неуклюжие полуосколки внезапно стали помехой, а Сет скользил среди них, изящный как небоугорь, касаясь рук, ног, плечей и посылая людей в разных направлениях. Большинство вверх, но некоторых прямо в Носителей Осколков, которые закричали, когда корчащиеся тела ударились в них.
Он отпрыгнул назад, когда на него бросился целый взвод, Сплел себя с дальней стеной и взвился в воздух. Комната перевернулась, и он приземлился на стене — для него на полу — и побежал по ней к королю, который ждал за Носителями Осколков.
— Убейте его! — заорал король. — Шторм вас побери! Что вы с ним церемонитесь? Убейте его!
Сет спрыгнул со стены, в полете Перевязав себя вниз, и приземлился на обеденный стол, на одно колено. Столовое серебро звякнуло, он схватил обеденный нож и зарядил его, потом еще и еще. Он использовал тройное Основное Сплетение, указал в направлении короля, бросил его и опять Сплел себя со стеной.
И едва успел уклониться от удара одного из Носителей Осколков; стол разлетелся пополам. Освобожденный Сетом нож падал даже быстрее, чем должен был, стрелой несясь к королю. Тот едва успел поднять щит; его глаза широко открылись, когда нож звякнул о металл.
Проклятье, подумал Сет, Сплетая себя с потолком на четверть Основного Сплетения.
Его не утащило вверх, но он стал существенно легче. Четверть веса теперь стремилась вверх, а не вниз. В сумме он стал легче наполовину.
Он прыгнул к солдатам и стал крутиться между ними, полы его белой одежды развевались в воздухе. С высокого потолка начали сыпаться Сплетенные раньше солдаты — из них вышел Штормсвет. Дождь из изломанных тел, одно за другим валившихся на пол.
Сет продолжал Сплетать солдат. Одни падали, в то время как он посылал в полет других. Их дорогие щиты с лязгом валились на камни, выпадая из мертвых пальцев. Солдаты пытались добраться до него, но Сет танцевал между ними, используя старинную боевую технику каммар — только движения руками. Она считалась формой оборонительного боя; боец должен был хватать врага и останавливать, используя собственный вес противника.
Такая техника идеально подходила для того, кто хотел коснуться и зарядить врага.
Он превратился в шторм. Он стал ожившей смертью. По его воле люди взлетали в воздух, падали и умирали. Он отпрыгнул в сторону, коснулся стола и Сплел его вверх на половину Основного Сплетения. Стол потерял вес. Сет брызнул на него Полным Сплетением и толкнул к солдатам; они ударились о него, одежда и кожа прилипла к дереву.
Клинок Осколков разрезал воздух рядом с ним, и Сет выдохнул — Штормсвет вырвался из его рта — и пригнулся, уходя от очередного удара. Оба Носителя Осколков атаковали, несмотря на тела, валившиеся на них сверху, но Сет был слишком быстр и гибок для них. Носители не сражаются вместе. Они привыкли командовать на поле боя или биться с одним-единственным врагом. Их могущественное оружие делает их небрежными.
Сет, весивший наполовину меньше, легко увернулся от очередного удара и Приплел себя к потолку, став еще легче. В результате он без всяких усилий смог подпрыгнуть в воздух футов на десять, и очередной удар прорезал воздух под ним, разрубив пояс, который он сбросил раньше. Один из его больших мешочков открылся, сферы и большие необработанные камни покатились по полу. Некоторые тусклые. Некоторые светящиеся. Сет вытащил Штормсвет из тех, которые подкатились к нему поближе.
Король, хоронясь за спинами Носителей Осколков, подошел поближе, оружие наготове. Он должен попробовать сбежать.
Два Носителя ударили по Сету своими огромными Клинками. Отпрыгнув назад и избежав их атаки, он прыгнул в воздух, схватил щит и приземлился. Секундой позже на пол упал человек, державший щит.
Сет прыгнул на одного из Носителей — человека в золотых Доспехах Осколков, — отбил оружие щитом и проскользнул мимо него. Другой, в красных Доспехах, ударил по нему. Сет принял удар на щит, который треснул, но выдержал. Все еще толкая щитом Клинок, Сет привязал себя за Носителем Осколков и прыгнул вперед.
Сплетение перенесло Сета над воином, и он стал «падать» на дальнюю стену, когда с потолка посыпалась вторая волна солдат. Один свалился прямо на Носителя Осколков в красном, заставив того споткнуться.
Сет ударился о стену, приземлившись на ее каменную поверхность. Штормсвет переполнял его. Так много силы, так много жизни, так много самой ужасной смерти.
Камень. Раньше он считал его священным. Но не сейчас. Осталось ли для него хоть что-то святое?
Пока Носители Осколков уворачивались от лавины падающих тел, он опустился на колени и положил руку на большой камень в стене под ним, заряжая его. Один раз, два, десять, пятнадцать. Он продолжал вливать в него Свет. Камень засветился. Штукатурка треснула. Камень заскрежетал по камню.
Воин в красных Доспехах Осколков повернулся к Сету в то мгновение, когда массивный заряженный блок ударил его в двадцать раз быстрее, чем обычный падающий камень. Броня не выдержала и треснула, расплющенные куски разлетелись во всех направлениях. Каменный блок продолжал нестись через зал и припечатал Носителя к дальней стене. Тот замер.
Штормсвет был на исходе. Он еще на четверть уменьшил свой вес и вприпрыжку помчался по полу. Всюду валялись изломанные мертвые тела. Сферы катились по полу, и он пил их Штормсвет. Свет поднимался вверх, как души тех, кого он убил.
Он побежал дальше. Второй Носитель Осколков отступил назад, держа Клинок, и наступил на кусок поверхности стола, лежавший на полу. Король наконец сообразил, что засада провалилась, и побежал.
Десять ударов сердца, подумал Сет. Вернись ко мне, создание Бездны.
В ушах застучали тяжелые удары сердца. Он закричал — Свет брызнул изо рта как сияющий дым — и бросился на пол, пропуская над собой удар Носителя. Потом, Сплетя себя с дальней стеной, пронесся между ног воина, и немедленно Перевязал себя вверх.
И взлетел в воздух, когда золотой Носитель Осколков повернулся к нему. Но Сета там уже не было. Он опять Приплел себя к полу, приземлился на куске сломанного стола, остановился и зарядил его. Человека в Доспехах Осколков зарядить невозможно. Но вполне возможно зарядить то, на чем он стоит.
Сет многократно Сплел столешницу с потолком, и она взвилась в воздух, отбросив Носителя в сторону, как игрушечного солдатика. Сам Сет остался на ней, мгновенно добравшись до потолка. Оттолкнувшись от высокого потолка, он прыгнул вниз и Сплел себя с полом, дважды и трижды.
Столешница ударилась о потолок. Сет с невероятной скоростью падал вниз, прямо на Носителя Осколков, ошеломленно лежавшего на спине.
Клинок Сета появился в его пальцах в то мгновение, когда он ударил по Доспехам. Кираса не выдержала, взорвалась, и Клинок глубоко ушел в грудь воина и вышел из спины.
Сет встал, высвободив оружие. Убегающий король через плечо посмотрел на него и закричал от неверия и ужаса. Оба Носителя Осколков пали за несколько секунд. Последние солдаты сгрудились вокруг короля, прикрывая его отход.
Сет разучился плакать. Похоже, он никогда уже не сможет заплакать. Он чувствовал себя оцепенелым. Он… он просто не в состоянии думать. Он ненавидел короля. Ненавидел изо всех сил. И еще его терзала боль, страшная физическая боль, вызванная этой сильной и иррациональной ненавистью.
Штормсвет лился из него, и он Сплел себя с королем.
Сет стал падать под небольшим углом вниз. Одежды развевались. Оставшимся в живых стражникам казалось, что он то ли летит, то ли скользит по невидимому склону.
Размахивая мечом, изгибаясь и поворачиваясь, он уложил не меньше дюжины человек, грациозно и небрежно, заодно втягивая в себя Штормсвет из сфер, рассеянных на полу.
Сет был уже у двери, а люди со вспыхнувшими глазами еще валились на пол. Король уже бежал снаружи, окруженный последней маленькой группой стражников. Он повернулся и закричал, увидев Сета, потом поднял щит-полуосколок.
Сет пробежал сквозь стражников и дважды ударил по щиту, расколов его и заставив короля отступить. Король споткнулся и уронил Клинок. Тот растаял, превратившись в туман.
Сет подпрыгнул в воздух и Сплел себя с полом двойным Основным Сплетением. Он ударился о короля сверху, его увеличившийся вес сломал выставленную в защите руку и пришпилил человека к полу. Махнув мечом, Сет прорезал солдат, в глазах которых застыли ужас и удивление оттого, что ноги больше не держат их.
Наконец Сет поднял меч над головой, глядя вниз, на короля.
— Кто ты? — прошептал Ханаванар, слезы боли лились из его глаз.
— Смерть, — мрачно ответил Сет, вонзив острый конец Клинка в лицо короля и в камень под ним.
