Глава 16

На следующее утро я проснулся с головной болью. Клуб действительно оказался хорош, как и Вика. Они оба помогли мне отвлечься от забот, я провел яркий вечер, но заботы-то никуда не делись, а только передвинулись на время. Сдвинулись на это самое утро, объединившись с головной болью и образовав чудовищный союз.

Приняв душ, я наскоро позавтракал. Солнечные блики мерцали на моем желтом кухонном столе, будто вырезанные из фольги звездочки на детском утреннике. Мелькнула мысль снова наполнить миску водой, но, поразмыслив, решил не спешить. Что толку? Нужно сначала научиться понимать, о чем говорит незнакомец.

Не откладывая столь важное дело на потом, я сразу заехал в местное общество глухих. Там у обходительной пожилой женщины взял телефон хорошего учителя, позвонил ему и договорился о немедленной встрече. У меня еще оставались средства — нетронутая зарплата за те месяцы, которые я провел в старом городе. Эти деньги нужно потратить с умом, выкроив из них сумму на погашение кредита.

Сурдопедагог оказался деловитым пожилым мужчиной невысокого роста, но очень подвижным. Он запросил дорого, но зато не только провел вводное занятие, но и снабдил меня материалами, по которым нужно заниматься, включая диск с обучающим фильмом. Оказывается, чтение по губам — не такое уж сложное дело. Здесь главное — опыт. Считывающиеся с губ звуки называются фонемами. К сожалению, не все они видны. «К» или «Х» довольно сложно рассмотреть, а некоторые фонемы вообще походят друг на друга. Но это не беда. Человек ведь может угадывать слова с пропущенными буквами, ориентируясь на свое знание речи и даже на контекст. Я покинул учителя обнадеженный. У меня оставался лишь один вопрос: на каком языке говорит со мной «старик из миски»? В Лиме для всех был один-единственный язык. Американец, француз или русский поймут там друг друга без проблем. Но что будет, если говорить с представителем Лима, находясь в России?

На этот сложный вопрос я ответил так: для Лима не существует языковых барьеров, любой другой язык поглощается и преобразуется. Получается, обитателям Лима все равно, на каком наречии говорить, они будут поняты. Вполне вероятно, мне покажется, будто «старик из миски» говорит со мной по-русски.

Мой следующий визит был в фехтовальный зал. Губернатор рекомендовал регулярно тренироваться, чтобы сохранялись данные мне навыки. Я не собирался бить рекорды и становиться чемпионом, мне просто был нужен спарринг-партнер.

Зал примостился в трехэтажном здании рядом с метро «Аэропорт». В четверг днем занятия не проводились, даже индивидуально тренеры занимались по средам. Однако деньги открывают все двери. Я поговорил с молодым мастером, чтобы он фехтовал со мной два-три раза в неделю в произвольное время. Поначалу Евгений, так его звали, воспринял предложение без энтузиазма. Он хотел было чрезмерно вздуть цену, приняв меня за одного из богатых бездельников, которые бросаются от одного дела к другому, ни на одном не задерживаясь долго. Но потом решил все-таки поинтересоваться моим опытом.

— Занимался всего несколько месяцев, зато без перерыва, — честно ответил я. — Это выходило… примерно пять часов в день на одно лишь фехтование.

Евгений удивленно посмотрел на меня и снял узкие модные очки, чтобы протереть их клетчатым носовым платком.

— И у кого вы занимались, можно поинтересоваться?

— Вы вряд ли знаете этого типа, — ответил я. — Он себе на уме, но учить умеет. Если ученик не сдыхает в ходе занятий, то из него выходит неплохой специалист. Я не говорю, что специалист в фехтовании, но… скажем так, в другом деле. Фехтование — это побочный продукт.

Евгений слегка нахмурил русые брови. Ему, должно быть, показалось, что я брежу. Тем не менее он решил оценить мое мастерство и предложил провести пробный бой.

Зал оказался довольно большой, с несколькими светло-желтыми дорожками для фехтования. Мы надели белые костюмы и маски. Современная спортивная шпага показалась мне легче привычной. Мы встали в стойку по команде «к бою!», а затем я сделал то, чему был обучен: провел мгновенную короткую разведку, а когда стало ясно, что противник опытный, воспользовался одним из рутинных приемов, которые так любил губернатор.

Мне никогда не доводилось фехтовать с современными мастерами. Я слышал, что старые школы фехтования проиграли бы новейшим, ведь все растет, все развивается. Поэтому, когда Евгений сорвал с себя маску, его обескураженное лицо стало для меня сюрпризом.

— Повторим! — воскликнул мой учитель. — Это ведь у вас получилось не случайно! Я такого никогда не видел!

— Повторим, — кивнул я. — Хорошо.

Тут будет уместно объяснить наконец, в чем заключалась суть некоторых упражнений в губернаторском доме. Мое тело помещалось в плотную аморфную белую массу, которая так крепко обхватывала меня, что становилось трудно дышать. Было важно полностью расслабить все мышцы, иначе бы дело закончилось их разрывами и даже переломами костей. Затем губернатор или один из «разумных», вновь созданных манекенов становился напротив меня и… аморфная масса начинала двигать моими руками и ногами. Губернатор утверждал, что при такой пассивной тренировке тело запомнит правильные движения, а потом будет их с легкостью повторять. Что ж, он был прав, однако происходящее отнюдь не казалось мне «магическим действием», а скорее напоминало интеллектуальную обучающую систему, настолько ловко и эффективно аморфная масса распоряжалась моими конечностями.

— Вы прекрасно играете ритмом! — Евгений после второй схватки был возбужден. Он ходил по дорожке взад и вперед, хватаясь за свои собственные руки. — Это большое искусство! Я раньше даже и поверить бы не мог, что кто-то так быстро способен втянуть меня в свой ритм, почти загипнотизировать!

Да, ритмы — это «конек» губернатора.

— Разве я фехтую не в старомодном стиле? — осторожно спросил я.

— Что вы! — воскликнул Евгений. — Наоборот! То, что я увидел, можно назвать стилем будущего! Вот куда должно развиваться фехтование — в сторону психологического воздействия на противника!

Было видно, что Евгений хотел о многом поговорить со мной, но я не собирался задерживаться. Плата за тренировки резко снизилась и составила ноль. Евгений рассудил, что может не только дать мне кое-что, но и многое почерпнуть из моего стиля.

Я уезжал, удивляясь мастерству губернатора. Неужели он, сидя в ратуше в одиночестве, неуклонно занимается совершенствованием не только магии, но и фехтования, чтобы наращивать свою мощь «мстителя»? Вот же упорный тип!

На работе меня ждал сюрприз: вывеску для моего детективного агентства не только изготовили в ударно короткие сроки, но даже повесили рядом с дверью, ведущей в одну из пустых комнат в приемной конторе Морозова. Получалось очень интересно: посетитель заходит к Морозову, видит столы, сосредоточенных сотрудников и… натыкается на еще одну вывеску, ведущую в глубь помещений. Эта вывеска гласила:

Телефон для записи нигде не указывался. Что ж, Морозов поступил разумно: агентство есть, а случайных посетителей нет и не будет. Мой второй шеф профессионально выполнил свой долг. О чем, в самом деле, мне говорить с посетителями? Я же в детективной работе ничего не смыслю! Но губернатор теперь должен быть доволен: договор я выполнил от и до, детективное агентство работает, даже табличка есть.

Едва я уселся в первом своем собственном кабинете и уставился на загорающийся экран черного монитора, ко мне пришел Морозов.

— Глеб, вам сообщение от начальства, — сказал он, приглаживая короткий седой ус. — Я не понимаю, о чем речь, и передаю дословно. Они хотят знать, будете ли вы что-то предпринимать или им стоит уведомить жандармов. Сказали, что подождут ваших действий до завтра. Если ничего не произойдет, туда отправятся жандармы.

Морозов, конечно, ничего не понимал, ведь он не в курсе. Если перевести послание на человеческий язык, то получалось, что маркиз Ори очень интересуется, собираюсь ли я наведаться на улицу Ослиц или нет. Если почему-то не собираюсь, то люди маркиза уведомят жандармерию о таинственном братстве и дадут делу официальный ход.

— Когда они свяжутся с вами еще раз, — ответил я, — передайте, что скорее всего никуда не пойду. С меня достаточно вчерашних пяти трупов, нет никакого желания увеличивать их количество.

Брови Морозова поползли вверх при упоминании о трупах, но он усилием воли сумел придать своему широкому лицу непроницаемое выражение.

— Полагаю, мне лучше не входить в курс этого дела, — немного помедлив, произнес он. — Глеб, если вам что-нибудь понадобится для успешной работы агентства, дайте знать. Возьмите еще визитки. Я подумал, что где есть табличка, там должны быть и визитки. Мы их тоже быстро напечатали.

На мой стол легла стопка бело-черных строгих бумажных прямоугольников, на которых стояло мое имя с солидной приставкой «детектив». Телефон и адрес агентства написаны маленьким разборчивым шрифтом. Я почувствовал внезапный всплеск гордости: до этого у меня никогда не было визиток.

Остаток дня прошел спокойно. Ох, как я отвык от этого спокойствия! Мне удалось посидеть за компьютером, полистать новости, зайти на форум, посвященный архитектуре Москвы, и даже крепко с кем-то поспорить по поводу зеленых газонов. Занимаясь такими явно нерабочими делами, я невольно пытался расслабиться перед встречей с Иванной в Лиме. Встреча беспокоила меня, волновала, вызывая море предчувствий: плохих и очень хороших.

Не забывал я и об упражнениях по чтению речи с губ. Михаил, Петр и Марина стали первыми жертвами. Я просил коллег произносить определенные слова и звуки, а сам при этом наблюдал за губами. Мне удалось измучить всех, прежде чем я достиг весьма скромных результатов. Но дело продвигается, и я этому рад.

Вечер настал незаметно, как это обычно бывает. Он подкрался на мягких лапах, волоча за собой шлейф из пышной, прозрачной темно-серой ткани. Шлейф был настолько большой, что окутал даже верхние этажи домов, заставив их загореться желтым электрическим светом.

Я попал к Цензору через дверь, ведущую в мой собственный кабинет. Все-таки медальон третьего уровня — совсем иное дело. С ним быстро попасть в Лим было проще, нежели с моим первым медальоном.

Цензор встретил меня вежливой улыбкой. Насколько я мог судить, выражение его морщинистого лица часто менялось, но причина этих изменений мне недоступна.

— Зачем Лиму нужны жандармы? — Цензор задал необычайно простой вопрос Места и почему-то ласково поглядел на меня.

Я уже устал от того, что все время попадаю пальцем в небо, и решил не искать в вопросе никаких глубин. Даже если здесь подвох, то что такого? Поблуждаю по городу, все равно до встречи с Иванной времени навалом.

— Для того, чтобы титулованные особы не вцепились друг другу в горло, — ответил я. — Лим — нейтральная территория, и даже маркиз Ори вынужден действовать с оглядкой на законы. За стенами города наверняка творится какой-нибудь бедлам, зато в Лиме царит спокойствие.

— Куда желаете попасть? — учтиво поинтересовался Цензор.

Вот это да! Я ответил верно! Радость на мгновение охватила меня, впрочем оставив место для сомнений. Вопрос был слишком легкий. Или Цензор почему-то решил мне подсуживать, или за этим скрывался какой-то расчет.

— Я бы хотел кое-что спросить, — сказал я, не ответив, намереваясь воспользоваться добрым расположением духа стража. — Скажите, а что такое «проездной»? Мне советовали узнать об этом у вас.

Карие глаза Цензора потемнели и вонзились в меня двумя иглами:

— Кто вам посоветовал?

— Не знаю, — развел я руками. — Какой-то человек в сером помятом пиджаке. Он похож на араба, но по-русски говорит без акцента.

Цензор перевел хмурый взгляд на точку за моей спиной.

— Я давно никому не предлагаю проездной, — с расстановкой ответил он. — Уже лет пятьдесят не предлагаю. С тысяча девятьсот шестьдесят первого года по европейскому летоисчислению. Но если у меня об этом спрашивают, то не могу отказать. Проездной — это возможность попадать в любую точку Лима или земного города без вопроса Места. Чтобы получить проездной, нужно правильно ответить на один-единственный вопрос. Число попыток не ограничено. Хотите попытаться, Глеб?

— Если отвечу на этот вопрос, то смогу оказываться там, где мне захочется? — изумился я. — Больше никаких блужданий? Смогу скакать по Земле и Лиму взад и вперед?

— Не по всей Земле, а по Москве, — уточнил Цензор. Он говорил медленно, словно нехотя. — Вы будете всегда возвращаться в ту местность, из которой проникли в Лим. В остальном верно. Если правильно ответите на мой вопрос, то никаких блужданий.

У меня перехватило дух. Передо мной открывались удивительные возможности. Если не нужно будет отвечать на вопрос Места, то это сэкономит массу времени не только в Лиме, но и здесь, в Москве. Допустим, мне нужно быстро попасть в район Арбата, хотя нахожусь на окраине. Без вопросов Места это сделать легче легкого. Я открываю дверь к Цензору, оказываюсь в хорошо известном районе Лима, снова открываю дверь и появляюсь на Арбате. Это же сколько времени можно сэкономить!

— А этот проездной не требует никаких других условий? — Истории с женщинами и пиром научили меня осторожности.

— Нет, никаких. Только правильный и подробный ответ. — Цензор посмотрел на меня чуть насмешливо. — Задавать «проездной» вопрос, Глеб?

— Да, конечно! Задавайте! — Я не смог сдержать радость, прозвеневшую в моем голосе. Пусть вопрос будет труден, но ведь на любой вопрос можно найти ответ. Есть ведь справочники, в конце концов! Или у кого-нибудь можно спросить. Похоже, скоро транспортная проблема будет решена!

— Зачем жить человеку? — небрежно произнес Цензор.

Улыбка застыла на моих губах и начала медленно бледнеть.

— Что? — тихо переспросил я. — Это… такой вопрос? «Проездной»?

— «Проездной», — подтвердил Цензор. Его толстые щеки слегка надулись, как бывает при сдерживаемом смехе.

Сначала мне почудилось, что вопрос задан в шутку. Ну кто, в самом деле, будет такое спрашивать? Или, может быть, имеется в виду какой-то конкретный человек? Но, глядя на Цензора, на это существо, которое никто не видел со спины, на стену, в которой не было ни окон ни дверей, я понял, что все совершенно серьезно. Цензор спрашивает обо всех людях. Сразу обо всех.

— Но на этот вопрос нет ответа! — обескураженно пожал я плечами. — Где я возьму ответ? Его никто не знает!

Белая тога собеседника заколыхалась. Казалось, он беззвучно смеется.

— Есть ответ, Глеб. Есть. Я знаю его и могу сравнить с вашими версиями. Ответите правильно — получите проездной.

Вскоре я очутился на площади Ветров. Мое настроение можно сравнить с недоумением человека, купившего в магазине шляпу, вернувшегося домой и обнаружившего в красивой упаковке вместо головного убора разноцветного попугая. Совет насчет проездного оказался бесполезным. Я не думал, что когда-нибудь найду правильный ответ на такой вопрос.

В Лиме тоже был вечер. Многие прохожие медленно шли по тротуарам, прогуливаясь. Мне особо запомнился маленький мальчик с коричневым крохотным, почти игрушечным, зонтиком. Мальчик шел, держась за руку отца, с раскрытым зонтиком над головой.

Дождя не было, хотя небо казалось пасмурным. Я решил зайти в банк, чтобы наконец расплатиться по кредиту. А потом подожду Иванну за столиком в кафе. Клерк в банке все провернул быстро. Я же, выходя на площадь, попался на глаза двоим патрульным жандармам. Один из них сделал поразительную вещь — приложил два пальца к черной повязке, будто салютуя мне. Второй, заметив жест напарника, проделал то же самое.

Я, замешкавшись, коротко кивнул. С чего бы такая честь? Раньше жандармы не обращали на меня особого внимания.

Далее чудеса продолжились. В кафе мне предложили столик у самого окна, даже не взглянув на медальон. У окна, как я помнил, должны были сидеть владельцы медальонов, начиная от четвертого уровня.

Что ж, я не стал протестовать, а сел и заказал кофе. Его принесли необычайно быстро, а потом официантка, молоденькая девушка в черном переднике, несколько раз подбегала ко мне, осведомляясь, не угодно ли сделать более существенный заказ. Я вежливо отказывался, неторопливо пил кофе и следил за площадью.

Примерно через полчаса мимо моего окна прошли двое магов в темно-фиолетовых сюртуках. Прохожие были специалистами по одному и тому же разделу магии, ведь на их поясах болтались короткие мечи. Ближайший к окну маг внезапно остановился и глубоко поклонился мне. Я, пораженный, привстал и тоже ответил поклоном.

Маги остались довольны мной и друг другом и степенно удалились, подарив мне повод для тягостных раздумий. Сначала жандармы, потом сотрудники кафе, затем маги оказывали мне непривычные знаки почтения. Почему? Я не знал ответа и терялся в догадках.

Тем временем облака окончательно рассеялись. Стало быстро темнеть, черноволосый фонарщик зажег газовые фонари, а на небе появились первые звезды. Я вспомнил о данном себе обещании сверить звездное небо Лима со звездным небом Земли. Но сейчас это делать неудобно: высокие здания загораживали вид, и я был не готов. Нужно ведь хоть что-то почитать по астрономии, на школьные знания надежды никакой.

Часы на небольшой серой башне пробили восемь. Я вышел из кафе, чтобы Иванна сразу же могла меня заметить. Мимо двигались повозки, пешеходов стало еще больше, какая-то женщина в темно-зеленом плаще предложила мне фиалки. Я взял букетик, заплатив два су. Иванны пока не было видно.

Скамейки возле деревьев оказались заняты, и я шагал туда-сюда, любуясь ровными темноватыми плитками тротуара. Мой взгляд внезапно упал на мальчонку лет девяти. Он целеустремленно шел ко мне, смотрел тоже на меня. Темно-красный выцветший жилетик был ему мал, а синяя рубашка — явно велика. Я остановился, не сводя с мальчонки глаз.

— Это вам! — Он подошел поближе, сунул мне в руку какую-то бумажку и умчался прочь, сверкая серыми подошвами дырявых ботинок.

Я подошел к фонарю и развернул бумажку. Там красивым бегущим почерком Иванны было написано:

«Глеб, идите к Скорняжному переулку. Убедитесь, что за вами никто не следует. Там будет желтая карета с завешенным гербом. Сразу садитесь в нее. Прошу, сделайте так, чтобы это никто не видел. Иванна».

Я помнил о том, что маркиз обещал приглядывать за мной, и о нежелании девушки быть подслушанной соглядатаями. На Земле меня могли поставить на прослушку, ну а в Лиме? Здесь нет электронных устройств, остается только слежка.

Мой внимательный взгляд прошелся по всем прохожим. Если за мной и следили, то это не было видно. Впрочем, хороший шпик незаметен всегда.

Я сделал вид, что продолжаю прогуливаться, неуклонно смещаясь в сторону Скорняжного переулка. Это довольно извилистая улочка, примыкающая к площади не под прямым углом. На перекрестке росли парочка ширококронных кленов и несколько кустов. Иванна выбрала правильное место: если быстро шмыгнуть в переулок, а затем заскочить в карету, то никакой шпик не успеет ничего рассмотреть.

Однако я решил не рисковать. К чему подводить девушку? Вместо того чтобы следовать инструкциям, изложенным в письме, я подошел к соседнему переулку и резко свернул в него, прошел несколько шагов и вжался в щель между двумя трехэтажными домами. Щель была темной, зато оттуда весь переулок виден как на ладони. Если за мной кто-то решит последовать, то обязательно пройдет мимо.

И точно. Буквально через полминуты в переулок свернула женщина с корзиной — та самая уличная торговка, что продала мне фиалки. Я остался наблюдать, удивляясь качеству и скорости организации слежки со стороны подчиненных маркиза Ори. Женщина шла быстро и, очевидно, вскоре достигла следующего переулка, ничего не обнаружив. Я уже хотел было выскочить из укрытия, как вдруг показалось очередное действующее лицо: пожилой мужчина в котелке. Я уже видел его на площади: он сидел на скамье и беззаботно бросал крошки птицам. Похоже, тут собралась целая команда.

Теперь-то мне точно пора. Я вышел и двинулся широким шагом, громко постукивая тростью по булыжникам. Женщина действительно остановилась вдалеке, а мужчина резко обернулся и замер, увидев мою улыбку. Ну почему во всех подобных ситуациях я подражаю повадкам губернатора? Это что, останется со мной навсегда?

— А ну стой! — сказал я мужчине, который хотел было рвануть назад на площадь. — Ты куда шел? К этой девице с цветами? Туда и иди!

Мужчина затравленно огляделся по сторонам. За моей спиной бурлила многолюдная площадь, но в самом переулке никого не наблюдалось. Вид у шпика был еще тот: неровно подстриженная седоватая борода, кривой нос и тревожные глаза. Я так думаю, мужчина был профессиональным агентом, из тех, кого берегут. А это значит, что на мой счет он получил кое-какие инструкции, которые не раскрывали моей сути, а звучали примерно так: «В прямой контакт не вступать ни при каких обстоятельствах, объект очень опасен».

Шпик буравил меня глазенками, будто решая, как поступить. Надо сказать, мой учитель губернатор не был столпом гуманизма и оплотом милосердия. Он научил меня такому, чему позавидовал бы любой мастер заплечных дел. Не думаю, что я применю когда-нибудь весь этот арсенал на практике, но уверен, что опытный глаз способен распознать человека, у которого такой арсенал есть. Шпик был опытным. Он даже не стал спорить, а резво развернулся и засеменил по переулку.

Я посмотрел на площадь. Вроде бы больше никаких соглядатаев не заметно, но разве можно знать наверняка? Я быстро пошел, почти побежал к следующему переулку. Скорняжному. Мне удалось протиснуться между кустами и стеной, поднырнуть под низкую крону клена и, преодолев буквально метров десять, оказаться у дверцы желтой кареты. Фиалки я выбросил по пути — вдруг это какой-нибудь неизвестный мне следящий артефакт? Лучше не рисковать.

Но сюрпризы этого дня еще не закончились: самый главный ждал меня впереди. Эх, если бы знать заранее! Впрочем, этот сюрприз был из той категории, что если бы заранее узнал о нем, то все равно не поверил бы до конца. Знаете загадку о заключенном, приговоренном к смерти, и тюремщике, который никогда не врет? Очень любопытная загадка. Суть ее такова. Честный тюремщик приходит к заключенному и говорит: «Завтра ровно в пять часов вас казнят. Это явится для вас сюрпризом». Спрашивается, как такое может быть: время казни известно, но это будет сюрпризом? Получается, тюремщик все-таки врет хоть в одном из двух утверждений? А вот и нет, он говорит сущую правду! Я вернусь чуть позже к ответу на эту задачку, ведь сейчас дверца кареты, движимая моей рукой, распахивается, я протискиваюсь внутрь и сажусь на мягкое сиденье.

Карета сразу начала двигаться. Неяркий свет фонарей проникал сквозь красные полуопущенные шторы, но мои глаза уже привыкли к темноте за время блуждания по соседнему переулку. Я видел черное платье сидящей напротив женщины, светлые волосы, потрясающую белую кожу… Да это же та прекрасная незнакомка, которую я встретил у входа в банк несколько месяцев назад! Она так и не выветрилась из моей памяти. Если не ошибаюсь, незнакомка садилась в желтую карету с гербом графа Андра. Неужели в эту карету, в которой мы едем сейчас?!

— Здравствуйте, Глеб, — сказала девушка красивым низким голосом. — Теперь мы сможем с вами спокойно поговорить.

Если бы я не сидел, то, наверное, покачнулся бы от удивления. Белокожая и светловолосая незнакомка говорила со мной голосом Иванны.