Глава 5
Ловкач. Каре мертвецов
О наслаждение — скользить по краю!
Замрите, ангелы, смотрите — я играю.
Разбор грехов моих оставьте до поры.
Вы оцените красоту игры.
Ю. Ким
Месяц Святого Себастьяна Косаря
I
Якоб Ланц, более известный под прозвищем Ловкач, вышел из ювелирной лавки достопочтенного Рудольфа Нотты в прекрасном расположении духа. И в самом деле, горевать молодому человеку двадцати шести лет от роду — высокому, темноволосому, с тонкой полоской кошачьих усиков на симпатичном лице — причин не было ни малейших. Как ни крути, возможность обменять увесистый кошель фальшивых крон на десяток великолепной огранки карбункулов выпадает далеко не каждый день. А убежденность ювелира в том, что это приезжий простак расплатился звонкой монетой за полпригоршни стекляшек, только добавляла пикантности произошедшему.
Якоб пригладил усы и, насвистывая веселенький мотивчик, направился к площади Преподобного Модеста Оражского. Со стороны облапошенного ювелира искать понимания в Страже было бы крайне опрометчиво, покровительствовавших же Нотте жуликов Ловкач нисколько не опасался. Львиная доля сорванного куша в скором времени осядет в бездонных карманах почтенного Оша, а этот господин получил прозвище Мешок Костей вовсе не за свою худобу. Нет, ссориться с широко известным в узких кругах скупщиком краденого опасались даже самые безмозглые обитатели городского дна.
Но, хоть Ланц и полагал, что большие люди должны выяснять отношения между собой, сам он намеревался переждать грядущую бурю в какой-нибудь надежной норе. Не стоит слишком откровенно тягать цепного пса за хвост, тот может обозлиться и уже позже, при случае, тяпнуть за ногу. К тому же учитывая, что настоящим призванием Якоба являлись вовсе не проворачиваемые лишь время от времени аферы, а игра в карты, влиятельные враги ему были совсем ни к чему.
Прежде чем выйти на площадь, Ловкач на всякий случай огляделся и брезгливо поморщился, заметив троицу пестро одетых молодых парней. Пусть оккупировавшие фонтан жулики хоть и развлекались, швыряя медяки барахтавшимся по пояс в воде мальчишкам, но прохожих своим вниманием не обделяли. И ко всему прочему, у верховодившего этой компанией Дика Грыжи была прескверная привычка сшибать монеты с забредших на его территорию коллег. О будущем недалекий живоглот не думал совершенно, неоднократно за свое хамское поведение бывал бит, но по прошествии некоторого времени вновь принимался за старое. И надо ли говорить, что Якоб был с ним, мягко говоря, не в лучших отношениях?
Ловкач проверил, на месте ли черный бархатный мешочек с драгоценными камнями, и юркнул в переулок, ведущий на задворки двухэтажного особняка гильдии краснодеревщиков. Обычно туда забредали лишь решившие справить нужду пьянчуги, и поэтому Ланц сразу насторожился, заслышав чьи-то взволнованные голоса. Он замедлил шаг, осторожно выглянул из-за угла, а потом и вовсе попятился назад: теснившие в темный закуток богато одетую парочку трое громил наверняка бы не обрадовались появлению нежелательного свидетеля.
— Помогите! — пискнула заметившая Якоба девушка. — Пожалуйста!..
— Прошу прощения, госпожа, — выставил перед собой пустые руки Ловкач. Вмешаться и схлопотать перо в бок? Чего ради? — Но когда последний раз я вступился за даму, мне перерезали горло…
Изящно поклонившись, Якоб развернулся и припустил обратно на площадь. Погони он не опасался: прикрывавший собой спутницу юноша отмахивался кинжалом, и головорезам отвлекаться на случайного свидетеля было не с руки. Скорее уж они постараются побыстрее обделать свои темные делишки и удрать до появления стражников, которых в этой округе еще надо поискать.
Осенило Ловкача, когда он уже выскочил из переулка. На мгновение мошенник замер на месте, оценивая пришедшие ему на руки карты, потом демонстративно заозирался по сторонам в поисках какой-нибудь щепки. Казалось безвозвратно испоганенное настроение сменила легкая дрожь азарта, и присевший почистить испачканный в дерьме сапог Якоб вновь принялся тихонько насвистывать себе под нос.
Находившиеся на руках безликого соперника три убийцы крыли лежавших на зеленом бархате стола рыцаря и госпожу, и начинать партию при таком раскладе было чистым воды безумием. Вот только Ловкач знал, что судьба уже подтасовала ему тройку мертвецов, а прикупить к ним каре стражников было для мошенника парой пустяков. Выходит, стоило рискнуть…
— О, глядь, какие люди! — расплылся в щербатой улыбке Дик, когда Ловкач, стараясь не замочить манжеты, сполоснул в фонтане руки. — Якоб, да ты никак в собачачью какашку вляпался?
— Чистюля, мля, — придвинулся к Ланцу с другой стороны незнакомый приземистый крепыш в цветастой рубахе. — Не упади, а то одежку испортишь. Одежка-то дорогая…
— Веселитесь? — отряхнул ладони Якоб. — Между прочим, пока вы тут дурака валяете, какие-то залетные молодчики богатым цыпочкам перышки чистят…
— Что?! — моментально осекся Дик. — Где?!
— Бывайте, — скривился в презрительной улыбке Якоб и зашагал от фонтана.
Впрочем, жулики прекрасно видели, из какого переулка вышел на площадь Ловкач, а потому других подсказок дожидаться не стали. Мошенник же приметил спешившего по делам босоногого мальчонку с болтавшейся на плече курьерской сумой и выудил из кошеля медную монету.
— В переулке за гильдией краснодеревщиков какая-то пьянь поножовщину учинила, сбегай, кликни стражу.
— Бегу! — Парнишка ловко перехватил в воздухе медяк и со всех ног бросился выполнять поручение.
Безмерно довольный собой Ловкач проводил его взглядом и направился к видневшейся неподалеку набережной. Перебежал через дорогу и едва не угодил под копыта запряженных в закрытую карету лошадей. Как ни странно, ни гербов, ни эмблемы гильдии извозчиков на ее дверцах не было, а сидевший на козлах кучер сложением больше напоминал циркового борца. И то ли его грозный вид, то ли не раз выручавшее мошенника чутье на грядущие неприятности заставило Якоба придержать готовые сорваться с языка проклятия.
Как выяснилось мгновение спустя, интуиция Ловкача не подвела: карета уже выехала на середину моста, когда из распахнувшейся дверцы на брусчатку вылетел невысокий мужчина в сером сюртуке. А когда кучер остановил лошадей, к растянувшемуся на камнях бедолаге выбрался рыжеволосый парень.
Себастьян Март! Ловкача будто шилом в мягкое место ткнули. Бывший подручный достопочтенного Оша не объявлялся в столице уже несколько лет, и Якоб сразу задумался, не получится ли на нежданно-негаданно обретенной информации заработать. Не зря же Мешок Костей грозился отправить «наглого юнца» на корм рыбам, ох не зря…
В этот момент высунувшийся из кареты парень с разбитым в кровь лицом попытался ухватить Себастьяна со спины, рыжий моментально развернулся и вырубил бедолагу двумя короткими ударами в голову. Спрыгнувший с козел кучер поспешил воспользоваться ситуацией, но в итоге прогадал — легко увернувшийся от замаха Март пинком тяжелого ботинка подбил ему колено, а после и вовсе хлопком по ушам отправил оступившегося громилу в забытье.
Спокойно обшарив продолжавшего валяться без сознания мужчину в сером сюртуке, Себастьян Март чему-то усмехнулся, подкинул в руке выуженный из кармана кошель и поспешил убраться с моста. На замершего поодаль Якоба он даже не взглянул.
В голове Ловкача моментально начали тасоваться карты, но реализовать суливший неплохие барыши расклад мешали два обстоятельства: прижимистость и злопамятность. Прижимистость Оша и злопамятность Марта. Пара монет погоды не сделает, а перспектива заполучить во враги головореза, без колебаний ломавшего людям руки, ноги, а когда и жизни, особого воодушевления у мошенника не вызывала.
Поспешив прошмыгнуть мимо стоявшей на середине моста кареты, Ловкач перебежал через обмелевший по летнему времени Эверь и свернул на выходившую к набережной неприметную улочку. Миновал пару прятавшихся за высокими оградами домов и, расстелив носовой платок, уселся на верхнюю ступень обветшалого крыльца конторы законников. В возвышавшемся через дорогу угловом особняке помимо казарм Стражи располагалась канцелярия местного отделения департамента дознания, и в том, что отбитую у бандитов парочку привезут именно сюда, Ловкач нисколько не сомневался.
II
Ждать Якобу пришлось долго. Времени, впрочем, мошенник зря не терял, размышляя, как бы половчей начать разговор. Но ничего оригинального ему в голову так и не пришло, а потому, когда из ворот канцелярии вышли отпущенные стражниками молодые господа, он с очаровательной улыбкой шагнул им навстречу и совершенно искренне заявил:
— Рад видеть, что с вами все в порядке!
— Вы подлец! — во всеуслышание объявила девушка. — Как можно отказать в помощи попавшим в беду?
— Прошу прощения за свой бесчестный поступок, — склонил голову даже не пытавшийся изобразить раскаяние Ланц. — Конечно, я должен был безоружным броситься на спасение прекрасной дамы и героически погибнуть в неравной схватке, но кому бы от этого стало легче? Уж точно не вам — если, разумеется, вы не считаете, что стражники решили прогуляться по тому переулку совершенно случайно, госпожа…
— Виктория, — на мгновение смутилась опешившая от напора обаятельного мошенника девушка. — А это мой кузен Николас, мы из Драгарна.
— Очень приятно, — скрыл улыбку ни на мгновение не поверивший собеседнице Ловкач. Виктория и Николас? Запросто. Драгарн? Вряд ли. Скорее какое-то из малых королевств, что к полуночи от Стильга. Точно не Марна или Довлас, а вот, к примеру, Тирош или Озерки… — Позвольте представиться — Якоб Ланц.
— Разрешите угостить вас обедом? — протянул ему руку парнишка, щеголявший рассаженной скулой, шишкой на лбу и порванным воротом камзола. — Мы остановились в «Черной ладье».
— С превеликим удовольствием! — оживился Ловкач, сразу сообразивший, что причина этого предложения кроется в банальном отсутствии у молодых людей при себе денег. Топать через половину города в таверну благородным господам не с руки, а, учитывая разбитое лицо и порванный камзол Николаса, они бы только впустую потратили время, пытаясь договориться с извозчиками о проезде в долг.
Первым выскочив из нанятого им экипажа, Якоб протянул руку Виктории и поспешил распахнуть перед девушкой дверь таверны. Обеденный зал оказался пуст, но с кухни уже доносился аппетитный аромат жаркого, и в животе у оставшегося сегодня без обеда мошенника засосало от голода.
— Никто нас не спрашивал? — сразу же поинтересовался у подметавшей пол служанки Николас.
— Никто, господин, — оглянулась та и ойкнула, увидев побитую физиономию постояльца. — Я сейчас за лекарем сбегаю!
— Не стоит, — поморщился молодой человек.
— Кто ж это вас так? — вышел на шум колченогий трактирщик. — Лиза, пошли Пьеро за Стражей!
— Не надо! — раздраженно отмахнулся Николас— Со стражниками мы уже пообщались. Перестаньте, ничего серьезного…
— Сходи переоденься, — предложила ему Виктория и попросила хозяина: — Накройте угловой стол на три персоны.
— Да я не напрашиваюсь… — шагнул к выходу Ловкач, который обратил внимание на отсутствие у девушки каких-либо ювелирных украшений. Успели снять грабители? Нет, не похоже. Как потрошат свои жертвы столичные жулики, Якобу было прекрасно известно. — Не хотелось бы вас стеснять…
— О, не беспокойтесь! — беспечно отмахнулась Виктория. — У нас полный пансион.
— И все же позвольте откланяться, — продолжил настаивать на своем Ланц. — Но, если понадобится помощь, всегда можете на меня рассчитывать.
— Даже неловко, что нет возможности вас достойно отблагодарить, — смутилась девушка. — Мы рассчитывали дождаться приезда друзей, но боюсь, придется не сегодня завтра покинуть город.
— Возвращаетесь в Драгарн?
— Да… домой, — на мгновение замялась девушка и набросила накидку на стоявшую у стены вешалку. — После сегодняшнего происшествия так и хочется поскорее оказаться дома.
— Надеюсь, вы не собираетесь отправляться в дорогу вдвоем? — выразил беспокойство Якоб. — Не везде дороги столь безопасны, как в Стильге.
— Нет, мы уже нашли попутчиков. — Виктория перевела взгляд на спускавшегося по лестнице кузена.
— Ну, тогда не буду отвлекать, — поклонился на прощание Ловкач и вдруг хлопнул себя по лбу: — Да! Совсем забыл спросить, повязали тех негодяев или им удалось удрать?
— Ой, это был просто ужас! — всплеснула руками девушка.
— Да, заварушка была… — подошел к Ланцу Николас и поморщился. — Сначала прибежали какие-то бродяги, затеяли свару…
— И?
— Сшиблись с грабителями на ножах, двух те сразу порезали, один наутек кинулся, да там уже стражники подоспели. В итоге никто не ушел.
— Арестовали? — прищурился Ловкач.
— Грабители сдаваться отказались, их алебардами порубили, а бродяга от ран умер.
— Такова жизнь, — скорчил скорбную гримасу нисколько не расстроившийся от этого известия Якоб. Шесть карт ушли в отбой, зато у него на руках оказались рыцарь и госпожа. Другое дело, что партия только начиналась….
— Позвольте угостить вас вином, — заметив задумчивость собеседника, предложила девушка.
— Да, разумеется! — оживился Николас— Здесь подают великолепное розовое тирошское.
— Между нами, — склонился к плечу парнишки оглянувшийся на хозяина Ловкач, — не стоит заказывать здесь розовое тирошское.
— Но почему? В здешней карте вин оно самое дорогое!
— Поэтому заказывают его исключительно желающие пустить пыль в глаза нувориши и удачливые жулики, — хмыкнул Ланц. — Заказывают редко, вино киснет…
— И что вы посоветуете? — засомневался Николас.
— Я не разбираюсь в вине, — глянув на вошедших в таверну людей, согнал с лица улыбку Ловкач. — Не смею больше навязывать вам свое общество…
— Госпожа Виктория, — изящно поклонился направившийся к угловому столу молодой мужчина лет тридцати. Дорогой камзол, пояс с серебряной пряжкой, модные остроносые туфли, в руках — широкополая шляпа с длинным белым пером. Усики и длинные волосы завиты, лицо припудрено. На пальцах несколько золотых перстней. И вместе с тем — разболтанная походка дурно сделанной марионетки. — Мое почтение, мастер Николас…
— Наш деловой партнер Марек Слига, — тихонько пояснил Николас вопросительно глянувшему на него Якобу. — Думаем, вместе отправиться в Драгарн. У него там дела.
— А не разумнее дождаться надежных друзей? — прищурился Ловкач.
— Разумнее, — вздохнул парень. — Они должны прибыть со дня на день, но время поджимает.
— Эй, хозяин! Розового тирошского, — громогласно распорядился спутник Марека Слиги. — И бокалы не забудь!
На прощанье подмигнув Николасу, Ловкач выскочил из таверны и только на улице облегченно перевел дух. Марек Слига — деловой партнер? Насколько было известно Якобу, этот выходец из Нильмары обеспечивал контрабандным пойлом половину публичных домов столицы, оставаясь вне поля зрения Стражи и королевских таможенников исключительно благодаря высоким покровителям и, как поговаривали, небезвозмездной опеке тайной службы.
Радовало одно: Ловкача в лицо ни Марек, ни его спутник знать не могли. И выходит, выпавшая из колоды карта бесноватого пока никак на исход начатой Якобом партии не влияла. Но то пока…
В поисках Ронни Чернилыщика мошенник решил первым делом заглянуть в «Солдатскую кружку» и не прогадал. Ну да куда еще податься после службы жившему бобылем писарю с ярко выраженной тягой к хмельным напиткам и не слишком туго набитым кошелем? Только сюда.
Недорогое пиво, дешевые закуски и подходящая компания давно сделали это заведение для Чернилыщика вторым домом, но, покуда по утрам у него не дрожали руки, начальству было совершенно безразлично, где и как проводит время исполнительный работник. Начальство и само частенько приходило на службу с налитыми кровью глазами и жуткой головной болью — непьющие аскеты и ханжи в столичной Страже как-то традиционно не задерживались.
Спустившись в задымленную залу кабака, почти все посетители которого имели то или иное отношение к государевой службе, Ловкач несколько мгновений помаячил у стойки, но ничего заказывать не стал. Убедившись, что писарь его приметил, Якоб поднялся по скрипучей лестнице на улицу и зашагал прочь.
— Должок решил отдать? — нагнал мошенника в подворотне соседнего дома изрядно поддатый Чернильщик, на длинных усах которого белела пивная пена. — Это кстати…
— Держи. — Оглядевшись по сторонам, Якоб Ланц выудил из кошеля три серебряные марки, но писарю протянул только одну. — Можешь разузнать для меня кое-что еще?
— Тебе, поди, срочно… — Чернильщик неуверенно сдвинул на затылок куцую шапчонку и почесал лысину. — Давай завтра, а?
— Ну как знаешь. — Ловкач показал собеседнику зажатые меж пальцев серебряные кругляши. — Если тебе это неинтересно…
— Говори, — не стал отказываться от денег скорчивший недовольную гримасу писарь.
— В канцелярию департамента дознания, что за Сокольничьим мостом, сегодня привезли двоих иностранцев — юношу и девушку. По виду из благородных. Надо узнать, какие подорожные документы они предъявили.
— Будут траты, — задумался Чернильщик. — Бумаги уже точно в архив сдали.
— Хватит? — добавил полмарки Якоб.
— Нет, ну что за люди? — пробурчал спрятавший монеты писарь. — Пиво допить не дадут…
— Шевелись, — выразительно глянул на темнеющее небо Ланц.
— Жди на мосту. — Чернильщик вытер с усов пивную пену и направился обратно в кабак.
— И долго? — вслед ему спросил Якоб.
— Архивариус сегодня перебрал, — оглянувшись, усмехнулся писарь. — Как растолкаю, так и пойдем…
Чернильщик подошел к Сокольничьему мосту уже в потемках. Вдоль набережной к этому времени протянулась трепетавшая оранжевыми отблесками полоска зажженных на ночь фонарей, а дворы и переулки взяла под свою опеку незаметно прокравшаяся в город ночь. Заступившие на дежурство стражники начали разбредаться по округе, добропорядочные же горожане, напротив, спешили поскорее покинуть ставшие очень уж неуютными улицы. Случайного внимания стражей порядка Ловкач нисколько не опасался, но долгое ожидание его слишком утомило. К тому же за весь день мошеннику так и не представилось случая передать карбункулы в надежные руки, а это могло быть чревато самыми серьезными неприятностями.
— Ну? — соскочил с каменного ограждения моста Якоб, когда Чернильщик завертел головой по сторонам, пытаясь разглядеть в сгустившихся сумерках дожидавшегося его мошенника.
— Фу ты, напугал, зараза! — приложил руку к сердцу сутулый писарь. — В общем, слушай, из благородных сегодня привозили только двоих. Веронику Ланник и Николаса Донника. Девица из Тироша, парень из Озерков.
— Кто такие? — насторожился Якоб.
— По уму, за такие сведения с тебя еще пара монет причитается, — шмыгнул носом Чернильщик, — да Святые с тобой, в следующий раз сочтемся…
— Сочтемся, сочтемся, — нетерпеливо закивал Ланц. — Выкладывай уже!
— Не знаю, зачем оно тебе понадобилось, но госпожа Ланник — дочь тирошского герцога Франца Третьего. Ланник она по материнской линии. Парень вроде как ее троюродный кузен.
— И какого рожна ее высочеству понадобилось в Стильге?
— Обучается в столичном монастыре Святой Терезы, — объяснил писарь и заторопился: — Все, заболтался я с тобой, бежать пора. — Чернильщик отошел на пару шагов и нехотя обернулся: — Да! Архивариус сказал, из тайной службы приходили, тоже этими двумя интересовались. Так что забудь о моей маленькой услуге, лады?
— Без проблем.
— Вот и замечательно…
Монетный бульвар, как и большинство других улочек старого города, получил свое название вовсе не по чьей-то случайной прихоти. Менялы, ростовщики и содержатели ломбардов давненько уже облюбовали эту тихую улочку, от которой до центральной площади Акраи быстрым шагом добираться было от силы минут пять. Платить наемным охранникам тоже оказалось куда сподручней в складчину, и теперь бульвар по праву считался одним из самых спокойных мест столицы. И попрошаек, и жуликов туда близко не подпускали.
К лавке достопочтенного Ива Таланса Ловкач подошел уже перед самым закрытием — рослые охранники как раз прилаживали к окнам массивные дубовые ставни. Буркнув что-то отдаленно напоминающее приветствие, Якоб заскочил внутрь и без приглашения плюхнулся на стул, стоявший перед прилавком старого менялы.
— Так-так-так! — Оторвавшись от листов писчей бумаги, худощавый старик подслеповато сощурился и отодвинул кованый подсвечник на край стола. — Вы посмотрите, кто к нам пожаловал!
— Только не говори, что рад меня видеть, — хмыкнул Ловкач, в глубине души недолюбливавший менялу за бульдожью хватку и острый язык. Недолюбливавший, но по возможности ведший дела исключительно с ним. Эмоции эмоциями, а столь надежного делового партнера надо было еще поискать.
— Не буду, ибо не рад, — перестал улыбаться наморщивший лоб меняла. — Какими судьбами? Нет, постой, дай угадаю. Решил пристроить карбункулы?
— Какие еще карбункулы? — нахмурился Ланц.
— Те самые, за которые с тебя уже пообещали живьем шкуру содрать, — подмигнул старик. — Извини, такой горячий товар не возьму.
— Бред какой-то, — пожал плечами Ловкач, который и в самом деле пришел к Талансу совсем по-другому поводу. Старый меняла был настоящим кладезем сплетен и слухов — если имеешь дело со звонким металлом, поневоле приходится держать ухо востро. Пограничные конфликты, только намечающиеся и уже распадающиеся альянсы, торговые блокады и повышения таможенных пошлин, политические игры наследников престола и даже крах крупных банкирских домов — все это могло тем или иным образом сказаться на стоимости золота, серебра или меди. — Первый раз слышу.
— Говори тогда, чего пожаловал, — явно не поверил мошеннику Ив Талане.
— Расскажи мне про Тирош.
— Что именно тебя интересует?
— Сам не знаю. Что-нибудь необычное в последнее время там случалось? — Не могла же, в самом деле, старшая дочь тирошского герцога пытаться инкогнито покинуть Стильг без веских на то оснований?
— Зачем тебе? — прищурился отличавшийся безмерным любопытством старик.
— Неважно.
— А по мне, так важно.
— Угадай, что я отвечу в следующий раз на твою просьбу что-нибудь разузнать? — склонился над столом Ловкач.
— Ладно, успокойся, — фыркнул и в самом деле частенько прибегавший к услугам мошенника меняла. — Переворот там случился на той декаде, интересует?
— Рассказывай, — чувствуя нарастающее беспокойство, уселся обратно на стул Якоб. Ставки в затеянной им игре вдруг резко пошли вверх.
— Герцога отравили. Его младший брат обвинил в убийстве наследовавшего трон племянника и без проволочек отправил того на плаху.
— Другие наследники? — невольно облизнул пересохшие губы Ланц.
— Дочь. По слухам, она находится на обучении в Стильге.
— Занятно, — усмехнулся Ловкач. — Выходит, у дяди большие проблемы?
— Ты даже не представляешь, насколько большие, — поднялся со стула старый меняла. — Думаешь, старый герцог просто так отправил дочурку в Стильг? Тайная служба наверняка сумеет о ней позаботиться. Если понимаешь, о чем я…
— А если корона не захочет разыграть эту карту?
— По матери девчонка из старохолмских Ланников, а они в Озерках сейчас у короля в фаворе. Могут и попытаться свой кусок пирога оттяпать. Хотя, если Ланс пойдет на полдень — а он на полдень пойдет, — Озеркам станет не до того. — Усевшийся на любимого конька старик и не заметил, что Якоб потерял к его размышлениям всякий интерес— К тому же ходят слухи, Довлас может со дня на день о нейтралитете объявить, тогда про Тирош все надолго забудут. Тут у нас война с еретиками, если ты не заметил, намечается…
— Озерки, Озерки… — Ловкач задумчиво покрутил меж пальцев оловянную головку воткнутой в обшлаг булавки. Ему пришло в голову, что для затеянной им партии лучше всего подойдет колода крапленых карт. А спрятать в рукаве палача так и вовсе просто необходимо. — Слушай, Ив, мне надо, чтобы ты кое-что раздобыл…
III
В «Рваный парус» — кабак, выходивший задворками на один из каналов, — Якоб Ланц заявился уже ближе к полуночи. Впрочем, в столь поздний час не жаловавшие светлое время суток обитатели столичного дна только начинали полноценную жизнь, и заведение не пустовало.
Важно прошествовав мимо стоявших на входе вышибал, Ловкач поспешил к отполированной бесчисленными прикосновениями локтей стойке и заказал кружку пива.
— Отмечаешь? — усмехнулся самолично вышедший к нему лысый кабатчик. — Ну да, такое дело грех не отметить…
— Вы сговорились все, что ли? — поперхнулся пивом Якоб Ланц. — Скажу так: слухи о моем несказанном обогащении изрядно преувеличены. И хватит об этом.
— Тебе видней, — принялся протирать миску грязным полотенцем лысый и указал на сидевшего за дальним столом бугая. — Марта спрашивал. Говорил, дело есть.
— Спасибо, Зак. — Ловкач ухватил с подноса вторую кружку пива и отправился к парню, плоскомордым которого не называли исключительно из-за внушающих уважение габаритов.
— Садись, — хлопнул по лавке рядом с собой здоровяк и, как само собой разумеющееся, сграбастал выставленную Якобом на стол кружку.
— Чего хотел? — уставился на него мошенник.
— Наши края посетил денежный человек, — оглядевшись по сторонам, Марти понизил голос, — хочет в картишки перекинуться. Одному мне там ничего не светит, а вот в паре…
— Кто такой? — перебил собеседника Ловкач.
— Не знаю, говорят, с наемниками как-то связан. Вербовщик вроде как.
— И зачем это ему, если он такой денежный? — полюбопытствовал Якоб. — Вербовщики обычно картами не увлекаются.
— На полуночи неспокойно, — важно заявил бугай и неторопливо отпил пива. — Чем больше он голодранцев наших завербует, тем больше навара получит. А для этого звонкая монета нужна. Кого умаслить, кого — подпоить. Ну, ты понимаешь…
— Да кто ж меня в игру с таким серьезным человеком возьмет? — усмехнулся Ловкач.
— Он пока всякую мелочь обчищает. Вчера в «Золотых львах» Виктора Дахо и братьев Вилье на десяток золотых опустил. Сегодня Сурок и Эл Руш ему компанию вызвались составить. Ну и я в игре…
— Удачи! — усмехнулся Ланц и начал подниматься из-за стола, когда его довольно бесцеремонно потянули за рукав обратно.
— Подожди, — зашептал Марти на ухо Ловкачу, — все ж знают, кто ты такой, за твоими руками следить будут, а карты я на своей сдаче подтасую. Я! Как закашляюсь — поднимай ставки.
— А сумеешь? — заинтересовался Якоб.
— Выигрыш пополам, — расплылся в улыбке бугай. — Допивай и пошли…
В задней комнате «Рваного паруса», где обычно и устраивались карточные партии для серьезных людей, до времени царил полумрак — свечи в стоявших вокруг стола канделябрах разжигать никто не спешил, и лишь под потолком помаргивал тусклый огонек светильника.
Хозяйствовал в кабинете помощник кабатчика, известный играющей публике под прозвищем Ленивец. Полноватый и медлительный, он обладал столь цепким взглядом, что передергивать карты в его присутствии становилось сущим мучением.
Скучавшие за столом игроки тоже были Ловкачу прекрасно знакомы. Высокий и лысоватый, с давно уже наметившимся брюшком, но все еще опасный, как мурена, Сурок — не самый последний человек в столичном преступном сообществе — разминал пальцы. А смуглый и курчавый Эл Руш — уроженец Пахарты, сделавший состояние на контрабанде жемчуга, специй и гашиша, — потягивал явственно отдающее какими-то благовониями вино. Не самые удобные партнеры в игре, но могло быть и хуже. Намного хуже.
— Какие ставки? — пробасил усевшийся за стол Марти, выставил перед собой кружку с пивом и пожал руки многозначительно переглянувшимся при появлении Ловкача игрокам.
— Высокие, — неодобрительно покосился на подвыпившего здоровяка Ленивец и, запалив лучину, подошел к канделябру. — И пиво… убери…
— Как скажете, кэп, — в один глоток осушил кружку Марти и протянул ее вышибале.
— Правила обычные? — Ланц занял место напротив подельника.
Дождавшись утвердительных кивков, Ловкач обернулся к входной двери и нахмурился. Заглянувший в комнату худой тип в кожаной жилетке поверх темной рубахи определенно до этого мелькал в обеденной зале. На вышибалу он не походил, да и запаздывавшим вербовщиком совершенно точно не был тоже.
— Честно говоря, не ожидал тебя здесь увидеть, — пододвинулся к Ланцу Сурок и уже куда тише уточнил: — Ты уверен, что можешь себе это позволить?
— Ставки настолько высоки? — прищурился Якоб.
— Для тебя — да, — сдвинулся обратно на свое место головорез.
Насторожившийся Ланц хотел было потребовать объяснений, но не успел — в распахнувшуюся дверь вошел запаздывавший игрок, и Ленивец кинул на стол колоду карт.
Вот только игра теперь стала интересовать Якоба меньше всего — мошенник с трудом удержал руку, уже было дернувшуюся ощупать скрытый высоким воротником шрам. Шрам неглубокий, давно превратившийся в узенькую белую полоску поперек горла и лишь изредка легким зудом напоминавший о своем существовании.
— Надеюсь, без меня не начали? — разглядывая собравшихся в кабинете игроков, остановился в дверях вербовщик и передал длинный плащ моментально оказавшемуся рядом хлыщу в жилетке.
— Вы Гор Корса? — смерил его задумчивым взглядом Ленивец.
— А ожидается кто-то еще? — Корса, на фоне которого даже бугай Марти смотрелся не столь внушительно, без приглашения занял свободный стул. — Если нет — можно начинать.
— Давно в городе? — Ловкач медленно, очень медленно и осторожно разжал вцепившиеся в столешницу пальцы. Паническую мысль плюнуть на все и выскочить из-за стола он безжалостно выкинул из головы. Нет, если сбежать сейчас, то придется навсегда убираться из столицы. Уж лучше рискнуть, благо риск должен окупиться сторицей. Должен…
— Привет, Якоб, — сделал вид, будто только тут признал мошенника, радостно заулыбавшийся вербовщик. Несмотря на массивное сложение, ни чуточку не грузный, он одним своим видом вызывал у людей симпатию. Чем обычно и пользовался. — Честно говоря, не ожидал тебя тут встретить. Как здоровье?
— Не жалуюсь, — пожал плечами Ланц и ужалил в ответ: — Вижу, тебе удалось уладить то недоразумение с господином Ошем?
— Ты же знаешь, я всегда довожу начатое до конца. — Вербовщик никак не выказал своего раздражения подначкой и оглядел игроков: — Ну, может, уже приступим?
Привычка собеседника доводить дела до их логического завершения была Ловкачу прекрасно известна. Как не понаслышке, знал он и о принципиальности Мешка Костей в вопросах устранения вызвавших его неудовольствие людей. Если впервые за десять лет Гор Корса осмелился вернуться в столицу, значит, действительно смог столковаться со старым живоглотом. И это стоило иметь в виду.
— Надеюсь, правила напоминать нет нужды? — уточнил Ленивец. — Нет? Тогда начинаем…
Первое время Ловкач играл совершенно бездумно. Принимал карты, скидывал, в меру блефовал, иногда поднимал ставки, чаще предпочитал не рисковать. Шорох карт, звон монет, редкие реплики партнеров, короли и покойники, полукроны и двойные марки, пентакли и алебарды, палачи и виселицы. Игра никак не могла увлечь Якоба, да, честно говоря, он и сам не собирался выкладываться в полную силу. Не затем все было затеяно, чтобы в самый неподходящий момент азарт голову вскружил.
Как бы то ни было, Ланц оставался в плюсе. Небольшом, но все же плюсе. Любители тягаться с ним за карточным столом не могли, и решивший сорвать стоявший на кону куш контрабандист в полной мере прочувствовал это на своей шкуре. С проклятием скинув карты, Эл Руш выскочил из-за стола и покинул кабинет, на прощанье со всей мочи хлопнув дверью.
— Не стоило ему так горячиться, — усмехнулся вскрывший карты контрабандиста Ленивец. Тройка висельников, виселица и воин.
— Не стоило, — кивнул Ловкач, перед тем выложивший на стол трех рыцарей, госпожу и короля, и мысленно поблагодарил всех Святых, что вместо совершенно не вписавшегося в расклад воина контрабандисту не сдали палача или беса.
— Продолжаем, господа? — уточнил Ленивец.
— Само собой! — принялся тасовать колоду карт Марти, который старательно избегал рисковать, но тем не менее просадил почти все принесенные с собой деньги.
Понимая, что подельник больше тянуть не станет, Якоб тяжело вздохнул и по привычке покрутил меж пальцев оловянную головку воткнутой в обшлаг камзола булавки. Марти тут же закашлялся и вытер заслезившиеся глаза, но на приключившийся с раздающим конфуз никто из игроков внимания не обратил. Мало того что душно, так еще и дым свечной глаза ест.
Марти не подвел. Когда он успел передернуть карты, Ловкач не заметил, но пришедший на руки расклад говорил сам за себя — три мертвеца, госпожа и стражник. Скинув последние две карты, Якоб удвоил ставку, и вербовщик тут же последовал его примеру. Немного поколебавшись, Сурок присоединился к ним, а вот Марти благоразумно спасовал.
— Десять крон сверху, — заменив две карты из пяти, передвинул на центр стола лежавшую перед ним кучку монет Гор.
— Поддерживаю, и пять крон сверху, — легко согласился повысить ставки Ловкач. Оказавшееся у него на руках каре мертвецов само по себе не гарантировало победы, но не рискнуть в такой ситуации было просто глупо.
— Вот как? — задумался Корса, когда Сурок сбросил свои карты на стол. — Предлагаю сыграть на все. Двести крон сверху. Что скажешь?
— По правилам, — попытался осадить его Ленивец, — игра в долг запрещена. Или покажите деньги, или не морочьте нам голову.
— А мы ведь играем не в долг, — мягко улыбнулся вербовщик. — У нас игра на доверии. Якоб знает, что я отдам проигрыш, и я знаю, что Якоб не станет тянуть с возвратом долгов. Ведь так?
— Я согласен, — подавив невольную дрожь, решился Ловкач.
В конце концов, именно за этим он сюда и пришел. Но двести крон! Примерно столько стоили позаимствованные сегодня утром у Рудольфа Нотта драгоценные камни. Другой вопрос — есть ли такие деньги у Корсы?
— Я к этому безобразию не имею никакого отношения! — демонстративно поднялся из-за стола Ленивец, но отходить не стал. Все верно: пусть правила и нарушены, да только от причитающейся заведению доли никто отказываться не станет.
— Значит, берите в расчет только выигрыш на столе, — моментально воспользовался оплошностью толстяка вербовщик.
Вышибалы недовольно забурчали, но Ленивец взмахом пухлой руки заставил их заткнуться. Предложение Гора его вовсе не обрадовало, но брать свои слова обратно он не стал. Репутация дороже.
— В открытую? — слегка подался вперед вербовщик.
— Давай, — согласился Якоб и продемонстрировал свой расклад.
— Неплохо, — мастерски скрыл разочарование Гор, у которого на руках оказалось три стражника, висельник и плаха.
Подмигнув сопернику, он оставил стражников и объявил: — Мне две.
— Одну, — скинул совершенно не нужного ему сейчас рыцаря Ловкач, понемногу успокаивая дыхание. Четвертый стражник уже в отбое, а значит, шансов собрать более сильную комбинацию у вербовщика почти не осталось.
Так и вышло: Марти сдал Корсе меч и пентакль. В пролете.
С довольной ухмылкой Ловкач перевернул доставшуюся ему карту и не сумел сдержать невольно вырвавшееся проклятие.
Каре мертвецов и святой.
Расклад псу под хвост. Один из самых бесполезных в игре. Гор Корса опять его сделал.
Молча поднявшийся из-за стола Марти хлопнул по плечу задумчиво наблюдавшего за игроками Сурка и быстро покинул кабинет.
— Не повезло тебе, да, Якоб? — краем глаза следя за пересчитывавшим выигрыш Ленивцем, ухмыльнулся вербовщик. — Но ты ведь сможешь рассчитаться, не так ли?
Ловкач молча сглотнул ставшую вдруг очень вязкой слюну. Сразу вспомнились рассказы о том, что в задней комнате «Рваного паруса» есть люк, через который сбрасывали в канал тела не сумевших расплатиться должников. Как бы и ему туда не отправиться…
— Господин Корса, с вас две кроны, — высчитал долю заведения Ленивец. — Остальные в минусе.
— Возьми из выигрыша, — разрешил вербовщик и остановил уже вставшего из-за стола Сурка. — Погоди, дело есть.
— Ну? — прищурился тот. — Деньги с Ловкача выбивать даже не предлагай, не мой профиль.
— Знающие люди к тебе посоветовали обратиться, — дождавшись, когда Ленивец и вышибалы покинут кабинет, понизил голос Корса. — Мне нужны надежные ребята для устранения одной шишки.
Ловкач обернулся, глянул на демонстративно чистившего ножом ногти хлыща в жилетке и со вздохом развернулся обратно.
— В столице? — поморщился Сурок, который терпеть не мог работать с незнакомыми людьми. Особенно когда речь заходила о столь щекотливых делах, как организация убийства.
— Нет, и даже не Стильг. Довлас.
— Подходит, — наконец кивнул надолго задумавшийся Сурок. — Но время в пути придется оплатить.
— Не проблема, — не стал спорить вербовщик.
Тут собеседники отошли в другой конец кабинета, и как ни прислушивался к их разговору Ловкач, ему так и не удалось разобрать ни единого слова.
Только однажды Сурок в изумлении уставился на Гора и повысил голос:
— Полтора десятка человек? Ты переворот устраивать собрался?
— Неважно, — глянул на Ловкача вербовщик и понизил голос: — Дело предстоит серьезное, но и деньги я плачу немалые.
— Идет.
Ударив по рукам с Сурком, Корса вернулся к карточному столу и уселся напротив Якоба: — Ну?
— Что — ну? — переспросил Ланц.
— Как рассчитываться думаешь? — расплылся в улыбке вербовщик.
— Слушай, Гор, у тебя ведь нет двух сотен крон. И у меня их нет. Мы оба блефовали, но тебе повезло больше…
— Заткнись и выкладывай камушки, — приставил к шее Ловкача узкое лезвие ножа подручный Корсы.
— Какие камушки? — судорожно сглотнул Якоб.
— Черный мешочек с серебряным шитьем, а внутри десяток карбункулов, — выказал свою осведомленность Гор. — Давай, не тяни…
— Без глупостей, — предупредил напрягшегося Ланца парень в жилетке.
— Последний раз, когда я наделал глупостей, мне перерезали горло, — через силу улыбнулся мошенник.
— Я, помнится, слышал, что горло тебе перерезали, когда ты последний раз за ножи схватился, — с усмешкой уточнил прислонившийся к дверному косяку Сурок.
— Эти два прискорбных события совпали…
Тем временем стоявший позади парень охлопал камзол Ловкача и уверенно выудил из потайного кармана бархатный мешочек. Ослабил завязки, перевернул — и на стол тонкой струйкой стекло полпригоршни морской гальки.
— Это что еще такое?! — заорал вскочивший на ноги вербовщик. — Где камушки?!
— Ты блефовал, я блефовал, — вздохнул Ловкач. — Ничего личного — я понятия не имел, что придется играть именно с тобой. Сколько ты, кстати, отстегнул этому подонку Марти?
— Так ты просто выдумал эту историю?! — замахнувшись, в последний момент все же удержался от удара Гор.
— Так и есть, — кивнул Якоб. — Нотта не отказал мне в такой малости…
— Сволочь!
— Так понимаю, у тебя нет полутора сотен крон, — вздохнул Сурок. — Неужели сложно было выбить из заказчика аванс?
— Почему, думаешь, Мешок Костей позабыл про обещание пустить меня на корм рыбам? А?! — рявкнул Корса. — Уверяю тебя, старый хрыч ничего не делает просто так.
— Это твои проблемы, — вышел из кабинета Сурок и, придержав дверь, с легкой издевкой в голосе обронил: — Появится золотишко — знаешь, где меня найти…
— Мои проблемы? — тяжело задышал Гор и принялся закатывать рукава. — Уже нет…
— Не хотел говорить при посторонних, — поняв, что еще немного, и его просто забьют до смерти, заторопился Ловкач, — но у меня есть информация, которая стоит намного, намного дороже двух сотен крон.
— Знаешь, Якоб, я человек не жадный, — скрипнул зубами вербовщик. — Мне нужны только две сотни, а информацию можешь засунуть себе…
— Если не договоримся, не получишь ничего, — неожиданно спокойно заявил унявший дрожь Ловкач. — А под мою наколку Ош легко ссудит тебе и две сотни, и три.
— Валяй, — с трудом взял себя в руки Гор Корса и уселся на стул.
— Сразу предупреждаю: если с этой историей заявитесь к Ошу сами, он решит, что вы хотите развести его на деньги.
А вот к моим словам прислушается. Надеюсь, мы понимаем друг друга? — Якоб дождался, когда от его шеи уберут лезвие ножа, и только после этого продолжил: — Не так давно в Тироше случился переворот…
— Слышал, — кивнул вербовщик.
— Об этом все слышали. Но мало кому известно, что дочь покойного герцога обучалась в одном из столичных монастырей. И только я знаю, где она находится прямо сейчас.
— И что нам это дает?
— Ее дядя заплатит очень и очень немало, чтобы избавиться от претендента на престол. А родня по материнской линии, наоборот, вовсе не против посадить девушку на трон. Еще вопросы?
— Где она?
— Инкогнито остановилась в «Черной ладье». Там ее знают как госпожу Викторию. С ней троюродный кузен. Но надо поторопиться, на эту парочку уже положил глаз Марек Слига.
— Кто такой?
— Контрабандист. Очень плотно работает с публичными домами.
— Он в курсе?..
— Нет. Думаю, рассчитывает продать сутенерам, — предположил Ловкач. — Похищать девушку в городе не стоит, проще предложить охрану по дороге домой.
— Скажи честно, — пристально глядя мошеннику в глаза, склонил голову набок Гор, — ты все это только что выдумал?
— У меня не столь богатое воображение.
— Почему же ты не продал эту информацию Мешку Костей?
— Не успел. Собирался заскочить к нему после игры.
— Значит, вывезти девушку из Стильга и продать тому, кто больше предложит? — задумчиво потер подбородок Корса. — Попытаешься меня надуть — и умирать будешь медленно и паскудно. Ты уж не сомневайся.
— Мы в расчете? — на всякий случай уточнил Ловкач.
— Будем. Если уломаешь Оша ссудить под это дельце денег, — кивнул Гор. — И поторопись, завтра к утру мне нужен конкретный ответ — «да» или «нет». И если ответ будет «нет» — спущу с тебя шкуру. Живьем.
— Ответ будет «да».
— Очень на это надеюсь, — поднялся из-за стола вербовщик и задумчиво посмотрел на мошенника. — Ах да, совсем забыл…
Стремительного движения Ловкач просто не увидел, как не почувствовал и удара в лицо. Просто перед глазами вспыхнули звезды, а потом наступила темнота…
Очнувшись, Якоб выполз из-под стола, оттолкнул в сторону опрокинутый стул и зашипел от боли, прикоснувшись к разбитой скуле. Что ж, чего-то подобного и следовало ожидать — некоторые люди совершенно не умеют проигрывать.
— Долго ты еще? — окликнул с трудом приходящего в себя мошенника стоявший в дверях охранник. — Зак велел, как очухаешься, вышвырнуть тебя вон.
— Очень негостеприимно, — хмыкнул Ловкач и, пошатываясь, направился на выход. Выкинуть вон! Ну надо же!
Хозяин заведения обнаружился за стойкой. Увидел расплывшийся на пол-лица Ловкача синяк и даже не потрудился скрыть усмешку.
— Стаканчик бренди, — оперся о влажную столешницу Якоб Ланц.
— Ты уверен, что можешь себе это позволить? — и не подумал потянуться за бутылкой кабатчик.
— Запиши в долг, — поморщился Ловкач. Радовало в этой ситуации его только одно — все зубы остались на своих местах.
— За счет заведения, — расщедрился хозяин и передвинул к мошеннику наполовину наполненный выпивкой стакан.
— С чего бы это? — удивился Якоб.
— Ребята уже начали делать ставки на то, что именно с тобой за проигранные камушки сделает Мешок Костей. Так что я внакладе не останусь.
— Тьфу ты! — поперхнулся бренди Ловкач, припечатал стакан о стойку и, не прощаясь, направился на выход. Ставки они делают, уроды…
Остановившись на крыльце кабака, Якоб внимательно оглядел ночную темень, потом сбежал по ступенькам, но заслышал близкое всхрапывание лошадей и тотчас замер на месте. Поздно — за мошенником уже выросли два могучего сложения головореза.
— Господин Ош хочет тебя видеть, — прежде чем Ловкач успел наделать глупостей, пробасили сзади.
Из соседнего переулка выехала запряженная парой жеребцов карета, и беззвучно выругавшийся Якоб полез в распахнутую дверцу.
— Якоб, мальчик мой, — улыбнулся при его появлении болезненно-худой старик в черном одеянии, сложивший ладони на серебряной рукояти дорогой трости. Господин Ош собственной персоной. — До меня дошло пренеприятнейшее известие…
— Не понимаю, о чем вы, — буркнул стиснутый забравшимися в карету мордоворотами Ловкач.
— Добрые люди поведали, что ты проиграл в карты карбункулы. Мои карбункулы…
— Не стоит слушать сплетников, — поморщился Якоб Ланц и прищурился из-за бившего прямо в глаза яркого света от покачивавшегося под потолком фонаря. — Кстати, вы не могли бы высадить меня поблизости от «Рваного паруса»? У меня здесь еще дела.
— Ну, это зависит только от тебя, — вздохнул пробежавшийся пальцами по резному орнаменту на рукояти трости Мешок Костей, — только от тебя…
— Вот и замечательно. — Ловкач стянул с левой ноги сапог, сунул руку в голенище и, выудив оттуда холщовый мешочек, протянул нанимателю. — Вот ваши камушки, в целости и сохранности.
— Знаешь, нисколько в тебе не сомневался, — высыпав на ладонь десяток драгоценных камней, размерами не превышавших ногтя мизинца, старик принялся изучать цвет и огранку карбункулов. — Заходи с утра в лавку, получишь свою долю. Двадцать крон, мы ведь так с тобой договаривались?
— Именно, — кивнул Ловкач.
— Вот и заходи.
— Господин Ош, завтра к вам обратится с одним дельцем Гор Корса. Будет ссылаться на меня…
— Хочешь, чтобы я его отшил? — даже не оторвал взгляд от драгоценных камней Мешок Костей.
— Наоборот, — усмехнулся Якоб. — Просто в сложившейся ситуации его можно очень хорошо подвинуть по деньгам.
— Ну-ка, ну-ка, излагай… — Почуявший запах золота старик тут же ссыпал карбункулы в холщовый мешочек. А выслушав рассказ, наморщил лоб и задумчиво уставился на мошенника. — Назови хоть одну причину делиться барышом с этой деревенщиной?
— Покойный герцог полностью устраивал корону, — мысленно проклиная жадность Мешка Костей, пояснил Якоб Ланц, — и что-то мне подсказывает, тайная служба будет весьма разочарована, если девица покинет Стильг. И узнай кто о вашем в этом деле участии…
— М-да… не хотелось бы. — Несмотря на наличие влиятельных покровителей, связываться с королевской тайной службой Ошу было не с руки. Не стоила игра свеч. — Получается, ты предлагаешь использовать Корсу как ширму? Ссудить ему эти две сотни в обмен на остальной куш?
— Именно, — злорадно усмехнулся Ловкач. — А потом он всю оставшуюся жизнь на крючке будет. Никуда не денется.
— Не любишь ты его. Ох не любишь! — тяжело вздохнул старик. — Я, впрочем, тоже. А он меня и подавно. Надует. Придется надежных людей посылать, чтобы в последний момент хвостом не вильнул. Говоришь, полтора десятка человек ему требуется?
— Так и есть, — прикоснулся к опухшей скуле Ланц, лихорадочно пытаясь разобраться в образовавшемся раскладе. Вошедший в игру бес пока его интересам не угрожал, но если что-то пойдет не так…
— Хорошо, — улыбнулся Мешок Костей. — Нет, я определенно рад, что не разочаровался в тебе, мальчик мой…
— А уж как я рад! — буркнул себе под нос Ловкач, когда его высадили неподалеку от «Рваного паруса».
Жизнь в этом районе не замирала даже ночью, и, заслышав приближающиеся пьяный смех и женский визг, Якоб поспешил укрыться в тени соседнего дома. Хоть при необходимости мошенник вполне мог постоять за себя, обычно он предпочитал не доводить дело до крайностей. Ни к чему строить из себя героя, а потом бегать по костоправам, пытаясь подлечить выбитые костяшки. Это волка ноги кормят, а шулера как раз руки.
Пропустив полуночных гуляк, Ловкач перебежал через дорогу, но ко входу в кабак подходить не стал, а вместо этого свернул в соседний переулок. Дождался, пока привыкшие к темноте глаза различат силуэт прислонившегося к стене дома человека, тихонько подошел сзади и, уловив крепкий пивной дух, прошептал:
— Так вот ты где, шкура продажная!
Только плескавшийся в животе Марти кувшин хмельного напитка не позволил здоровяку сигануть к самой крыше. Но и без того прыжок застигнутого врасплох бугая вызвал невольное восхищение его физической формой.
— Якоб, сволочь такая, ты меня своими шуточками в могилу загонишь! — развернувшись, приложил руку к груди тяжело задышавший Марти.
— Сердце с другой стороны, — невозмутимо напомнил ему Ловкач.
— Беса тебе в печенку! — выругался здоровяк. — Чего опаздываешь?
— Отвлекли, — не стал ничего объяснять мошенник. — Так сколько тебе эта гнида отстегнула?
— Договорились мы на десять крон, — полез за кошелем Марти, — но заплатил он всего две. Сказал, с тебя сверх того, что осталось на столе, ничего вытрясти не смог.
— Правильно сказал.
— Еще сказал: как выбьет выигрыш, так отдаст.
— Держи карман шире, — усмехнулся Ловкач. — Гони монету.
— На, — сунул ему золотую крону здоровяк. — Если еще что понадобится — обращайся.
— Обязательно, — кивнул Ланц, мысленно отправив в отбой карту палача. — И знаешь, Марти…
— Да?
— Моим небольшим дельцем Мешок Костей заинтересовался… — Выдержав паузу, Якоб похлопал здоровяка по плечу. — Так что, если где по пьяни сболтнешь, что это я подговорил тебя собственный проигрыш устроить, он будет очень разочарован…
— В следующий раз ты мне еще приплатишь за такую плевую работенку. — Намеренно выделив два последних слова, Марти тяжело вздохнул и отправился обратно в «Рваный парус».
Ловкач задумчиво посмотрел ему вслед и попытался собраться с мыслями. Пока все шло по плану, но одна из карт так и продолжала лежать на столе рубашкой вверх. Если не разузнать, что за дельце у Гора в Довласе, запросто может оказаться, что все его расклады отправятся псу под хвост. Выходит, придется навестить Сурка…
IV
С утра зарядил дождь. Холодный, серый, противный. Выходить из дома Ловкачу не хотелось просто жутко, но, когда часы на соседней площади пробили одиннадцать раз, он пересилил себя, накинул на плечи поношенный дождевик и отправился по делам. А дел, несмотря на скотскую погоду, у мошенника было невпроворот.
Для начала Якоб отправился к Сурку. И пусть серьезным людям трепаться о чужих делах дурной тон, Ловкач знал, что предложить в обмен. Как говорится, ничего личного, обычная сделка.
До норы Сурка — расположенной на первом этаже углового дома бакалейной лавки — быстрым шагом идти было минут десять, но Ланц уложился в пять. И все одно вымок до нитки. Затянувшие небо над столицей осенние тучи щедро делились принесенной с моря влагой.
Заскочив под кое-как прикрывший его от дождя козырек крыльца, Ловкач отряхнул заметно потяжелевший дождевик и прошел в лавку. К немалому облегчению мошенника, Сурок оказался на месте; зябко поеживаясь, он сидел за прилавком и грел ладони о кружку с каким-то курившимся паром горячим напитком. Кофе? Так и есть. И, судя по аромату, с доброй порцией бренди.
— Чем обязан? — не стал скрывать своего удивления неожиданным визитом хозяин лавки.
— Зашел вот, — осмотрелся по сторонам Якоб, — кофейку прикупить.
— От кофе цвет зубов портится.
— Как-нибудь переживу. — Ланц без приглашения уселся на стоявший перед прилавком стул.
— Чай возьми.
— Лучше бренди.
— Бочонок?
— Стаканчик.
— Как скажешь. — Не вставая, Сурок достал с ближней полки квадратную в основании бутылку темно-зеленого стекла, выдернул пробку и плеснул на дно оловянной кружки бренди. — Чего хотел?
— Твое здоровье! — Ловкач одним глотком влил в себя содержимое кружки и передернул плечами. — Ух! Хорошо! А пришел я к тебе по делу.
— Денег не займу.
— Я похож на банкрота? — усмехнулся Якоб.
— Не думаю, что Корса просто взял и простил тебе две сотни крон. Судя по твоему виду — вовсе нет.
— А! Ты об этом? — легонько прикоснулся Ловкач к переползшему под глаз синяку. — Нет, я с этими уродами сполна рассчитался.
— Ну, раз он тебя не зарезал, наверное, так и есть.
— Мне надо знать, на какое дело Корса хотел подрядить твоих парней, — в открытую заявил Якоб.
— Хотел?
— Так и есть. Он с Ошем договорился.
— А с чего бы мне обсуждать с тобой дела Корсы? — наморщил лоб Сурок. — А?
— Думаю, тебе будет небезынтересно кое-что узнать, — пожал плечами Ланц. — Хотя это и не способно прибавить золотишка в твоем кошеле, но обмен представляется мне равноценным.
— Что именно?
— Какое дело у Корсы в Довласе?
— Пика, прогуляйся до булочной! — крикнул в распахнутую дверь задней комнаты хозяин лавки. — Еще бренди?
— На донышко. — Ловкач дождался, пока недовольно хмурившийся подручный Сурка выйдет на улицу, и поторопил собеседника: — Ну?
— Хочешь устроить Корсе пакость? А оно тебе надо? Десять лет ведь прошло.
— Не стоило ему возвращаться, — потер шею Ловкач. — Не хочу, знаешь ли, чтобы однажды поутру меня нашли в помойной канаве с перерезанным горлом.
— Думаешь, через столько лет он решит вспомнить старое?
— А ты бы на моем месте так не думал?
— Я слышал, у вас из-за женщины ссора вышла? — отхлебнул остывшего кофе хозяин лавки.
— Чушь! — усмехнулся Якоб. — Эта каракатица была в его шайке. Негодяй пристал к порядочной девице, я по дурости вмешался, ну и понеслось…
— И это все?
— Если бы! — невесело усмехнулся Ловкач. — Я ж тогда совсем сопляком был. С ножами не расставался. И любил, забери меня бесы, их в ход пускать. В общем, двух уродов я порезал, а потом мне Корса горло перехватил.
— Повезло, что жив остался, — хмыкнул Сурок. — А что за кошка между Гором и Мешком Костей пробежала?
— Да все та же. Этот идиот не от большого ума в заведении Оша поножовщину устроил. Его банду потом цельную декаду по городу гоняли, пока всех под пирсы не отправили. Гору одному ума хватило в солдаты завербоваться.
— Вот оно как!
— Кого Корсе заказали устранить в Довласе?
— Настоятеля столичного монастыря Всех Святых, — как-то очень уж буднично сообщил хозяин лавки. — Охрана у него хорошая, поэтому и людей много понадобилось. Причем таких, которых не жалко на убой пустить будет.
— Корса разве не понимает, что после такого дела его самого на убой пустят? — ошарашенно уставился на собеседника Якоб. — В таких делах свидетелей не оставляют.
— Он убежден, что команда на устранение настоятеля идет с самого верха. Не знаю, брешет или нет, но якобы тот кому-то из окружения герцогини дорогу перебежал.
— Тем более концы в воду спрячут.
— Да и бес с ним, — отмахнулся Сурок. — Ты мне что поведать собирался?
— Себастьян Март в город вернулся, — поднялся на ноги Ловкач и с печальным вздохом накинул на плечи ничуть не просохший дождевик. — Почему-то мне показалось, тебе будет небезынтересно об этом узнать.
— Ты прав, ты совершенно прав, — задумался хозяин лавки. — Не трепись об этом пока, хорошо?
— Договорились.
К «Черной ладье» Ловкач подошел немногим позже полудня. Заглянул в таверну, выяснил, что госпожа Виктория со спутником уже съехала, и опрометью бросился ловить извозчика. И все же к полуночным воротам его привезли слишком поздно: Корса в сопровождении безымянного подручного и Виктория с кузеном успели покинуть столицу.
Впрочем, судя по переругивавшимся со стражниками бандитского вида парням, которые горели желанием поскорее убраться из города, Мешок Костей таки выделил вербовщику полтора десятка смертников. Точнее, смертников была бесова дюжина. Стоявшие немного поодаль Виктор Бритва и Джошуа Кирк не имели к галдящему сброду с городского дна никакого отношения и выполняли для Оша грязную работу на постоянной основе. Все верно — та самая страховка на случай, если Корса начнет вертеть хвостом.
Отправленным в помощь вербовщику парням наконец удалось миновать проводивших их подозрительными взглядами стражников, и Ловкач велел извозчику ехать к площади Трех Каналов. Там он заскочил в принадлежавшую старику Ошу меняльную лавку, получил причитающееся вознаграждение и отправился домой. Двадцать крон не та сумма, с которой разумный человек станет разгуливать по улицам.
V
Второй раз в «Черную ладью» Якоб Ланц заглянул ближе к вечеру. Дождь стих, но из-за висевшей над городом плотной пелены облаков стемнело рано; промозглая сырость порядком действовала горожанам на нервы, и потому таверна оказалась набита битком. Оно и понятно, разобравшиеся с делами приезжие не могли отказать себе в удовольствии пропустить стаканчик-другой подогретого со специями вина; жившим же поблизости обывателям собачья погода нравилась ничуть не больше, и, оставив по такому случаю лавки и магазины на приказчиков, добропорядочная публика коротала вечер, неспешно попивая пиво.
Не желая попадаться на глаза трактирщику, Ловкач поспешил отойти от входа и огляделся. Купцы, мастеровые и прочие представители почтенных профессий его не заинтересовали, а вот выбравшие стол в темном углу явно битые жизнью парни сразу привлекли внимание мошенника. Добротная, но порядком поношенная одежда, скупые движения, тихие голоса. И на четверых здоровяков — единственный кувшин пива на столе. Парни казались опытными путешественниками, не привыкшими без лишней нужды сорить деньгами, а значит, вполне могли подыскать место для ночлега подешевле. Те самые «надежные друзья»? Или просто сопровождающая какого-нибудь толстосума охрана?
Приметив сидевшую за одним из столов парочку шапочно знакомых стражников, которые, без сомнения, не отмечали здесь окончание смены, а по просьбе хозяина присматривали за порядком, Ловкач нацепил на лицо дежурную улыбку и направился к ним.
— Скучаете? — не здороваясь, уселся он на свободный стул.
— Спокойно тут, тихо, — лениво поцеживая пиво, даже не глянул на него усатый толстяк, прицепивший на вязаную жилетку медную бляху городской Стражи. — Было…
— Пока ты, Ловкач, не появился, — буркнул его напарник помоложе, еще не успевший окончательно заплыть жирком. — Так что проваливай!
— Я так понимаю, заработать пару марок вам не интересно, — не сдвинулся с места Якоб Ланц, которому в раскладе позарез не хватало парочки стражников. Лучше бы, конечно, воинов, но и стражники Вполне могли сгодиться.
— Нам твои грязные делишки не интересны, — фыркнул толстяк. — Вали, работать мешаешь.
— Какие делишки? — возмутился Ловкач. — Что ж это получается? Если меня сейчас будут грабить, вы даже пальцем не пошевелите?
— Будут грабить — пошевелим.
— Вот! А я просто хочу быть уверен, что это произойдет раньше, чем из меня сделают отбивную. Пустяк, а по полмарки на брата заработаете.
— Ты говорил, по марке, — поправил мошенника молодой.
— И деньги вперед, — досадливо глянул на напарника усатый.
— Остальное после, — выложил на липкую столешницу пару монет в полмарки каждая Якоб Ланц и поймал за рукав пробегавшего мимо парнишку: — Постой, ты ведь Пьеро?
— Да, господин, — остановился собиравший со столов грязную посуду пацан.
— А не интересовался ли кто сегодня госпожой Викторией и ее спутником? — не обращая внимания на переглянувшихся стражников, спросил Ловкач.
— Интересовались, господин, — и не подумал запираться мальчишка, — наши новые постояльцы. Вон они сидят, за угловым столом.
— Молодец, — сунул ему в карман фартука медяк мошенник и попросил: — Как выпадет свободная минутка, передай им, что мы с госпожой Викторией были знакомы. Хорошо?
— Хорошо, — обрадовался приработку парнишка и поволок кружки на кухню.
— Опять воду мутишь, Ловкач, — тяжело вздохнул усатый. — Смотри, доиграешься. Упекут в «Ржавую кирку» годков так на десять.
— Если твои же подельники раньше не зарежут, — поддакнул молодой.
— Надо же как-то на жизнь зарабатывать, — пожал плечами Ланц. — Но ладно я, вы чего такие смурные сидите?
— Не слышал, что ли? — поднял на него взгляд от пивной кружки толстяк. — Ланс с Норвеймом летом же еще схлестнулись?
— Вам-то что с того? — уставился на стражников Ловкач.
— Вот и мы так думали, — кивнул молодой. — А начальство сбором ополчения пугает. Слухи ходят, скоро и до нас докатится.
— Да брешут, поди, — усмехнулся Якоб и, поднявшись из-за стола, отправился к стойке. Беседовать с потенциальными спасителями Виктории при стражниках по понятным причинам ему не хотелось.
Сидевший за стойкой трактирщик, как ни странно, Ловкача узнал, нацедил из стоявших вдоль стен бочонков яблочного сидра и вернулся к прерванному разговору с явно приехавшим из провинции купцом:
— Мука опять подорожала…
— Ладно мука, а на пшеницу нового урожая знаешь как цены растут? О-хо-хо! — привычно запричитал купец, мужчина средних лет в темном неброском платье. — Золотой хлебушек нынешней зимой будет, золотой.
— Ничего не понимаю, — буркнул трактирщик. — Война где? На полуночи. Нам-то что с того? Ну, железо подорожало, ну, оружие. На продовольствие-то с чего так цены скакнули?
— А ты сам посуди, — отхлебнул подогретого вина купец. — Ну какой урожай в Норвейме в этом году соберут? Повытопчут все да пожгут. А люди всегда кушать хотят. Война не война, никого не волнует.
— Спекулянты, думаешь, зерно скупают?
— Не только, — понизил голос провинциал, — если Ланс на Довлас двинется, Озерки следующие на очереди будут. Марна опять-таки сразу лапки кверху подымет. А там и до наших полуночных рубежей рукой подать. Так что — сам думай…
— Не, — отмахнулся трактирщик. — Кишка у них тонка!
— Плохо ты еретиков знаешь. Я-то успел на этих выродков насмотреться…
— Пойдем-ка, освежимся на улице, дорогой. — Заслушавшийся Ловкач и не заметил, как к нему подошли два сидевших до того за столом в углу бугая.
— А мне и тут неплохо, — даже не обернулся к ним Якоб и отпил сидра.
— Пошли, задави тебя жаба, — дыхнули в ухо, — а не то…
— Прежде чем совершать необдуманные поступки, — Ланц сделал вид, будто не замечает приставленное к боку узкое лезвие ножа, — советую обернуться и посмотреть на просто ошарашенных вашим поведением стражников. И если за меня вам вкатают лет десять каторги, то за этих мужественных защитников закона сразу отправят на виселицу. Мы понимаем друг друга?
— Ты с ними? — уточнил здоровяк, на заросшей длинной щетиной щеке которого выделялась чистая полоса шрама. Вид дружелюбно отсалютовавших пивными кружками стражников заставил его в бессильной злобе скрипнуть зубами и спрятать нож.
— Это они со мной. Присаживайтесь, в ногах правды нет.
— Чего ты хочешь? — буркнул усевшийся по другую руку парень помоложе и на самую малость похлипче своего напарника. И этот говорил с явственно различимым акцентом. Так и есть — Озерки.
— Вы знаете, чего хочу я; я знаю то, что хотите знать вы.
— Сколько?
— Ну кто ж так торгуется! — поморщился Ловкач.
— Говори. — И здоровяк со шрамом выложил на столешницу двойную марку.
— Вы, вероятно, путаете меня с попрошайкой, — оскорбился Якоб, но монету забрал. — Могу сказать одно: останавливавшиеся здесь Виктория и Николас покинули город.
— Следил за ними? — невольно подался к нему молодой. — Зачем?!
— Спокойней, — брезгливо поморщившись, отодвинул его от себя мошенник. — Раз ими заинтересовалась тайная служба, значит, на этом дельце можно неплохо заработать. Если вы еще не поняли, этим я и живу. Общаемся дальше, или вы уже уходите?
— Мы не успели заглянуть к меняле, — передвинул к мошеннику по стойке отчеканенную на королевском монетном дворе Озерков золотую «чешуйку» здоровяк. — Рассказывай дальше.
— Золото есть золото, — скрыл недовольную гримасу Якоб Ланц. Собственно золота в почти невесомых «чешуйках» было не так уж и много. То ли дело стильгские кроны… — Они никак не могли дождаться каких-то знакомых и подыскивали надежных людей, чтобы отправиться в Драгарн.
— В Драгарн?!
— Так мне сказали. Скорее всего, мне сказали неправду, но это неважно.
— Что еще?
— А вы хотите услышать что-то еще за такие смешные деньги? — Ловкач получил вторую монетку и продолжил: — В итоге они вышли на одного прохвоста, который согласился сопровождать их в пути, и сегодня утром покинули город через полуночные ворота. Вот только до Драгарна им не добраться…
— Почему?
— У прохвоста дела в Довласе.
— Где конкретно?
— В столице. Ольнас, если не ошибаюсь? — только заполучив очередную «чешуйку», соизволил ответить мошенник. — Я не знаю, что он собирается делать — продать девушку в бордель или потребовать выкуп у родни, так что вам следует поторопиться.
— Ах ты гад! Да чтоб ты жабой подавился! — зашипел ему в ухо молодой верзила. — Ты ведь и пальцем не пошевелил…
— Тише, тише, тише, — в очередной раз отодвинул от себя буяна Ловкач. — А что я мог сделать? Я и с вами-то справиться не в состоянии, а их полтора десятка головорезов собралось!
— Полтора десятка? — нахмурился здоровяк и невольно глянул на сидевших за столом компаньонов. — Зачем столько?
— Говорю же — дела у них там. — Якоб Ланц внимательно оглядел нахмурившихся парней и махнул рукой. — А, бес с вами! Чтобы мы расстались друзьями, за последний вопрос я с вас денег не возьму.
— И какой вопрос мы должны тебе задать?
— Его зовут Гор Корса. Высокий, темноволосый, на вид лет тридцати от роду. А теперь извините, мне пора идти. — И, соскочив со стула, Ловкач направился к приглядывавшим за ним во время разговора стражникам. Проходя, выложил на край стола серебряную марку и поспешил на выход.
Настроение у него было просто замечательное. Партия подходила к концу и, даже не прибегая к спрятанному в рукаве святому, удалось отправить по следам Корсы очень злых и решительных людей. Людей, которым прекрасно известно, с какого конца следует браться за меч. И пусть сегодня покинуть город «друзья» Вероники точно не успевают, фора в сутки никаким образом не сможет сказаться на его планах.
На улице вновь зарядил холодный дождик, но ни моментально промокший камзол, ни удар свинчаткой по затылку уже не смогли испортить мошеннику настроения. Да он и удара-то толком не почувствовал — сознание покинуло Ловкача даже раньше, чем парень во весь свой рост растянулся в как нарочно оказавшейся поблизости грязной луже.
VI
Очнулся Ловкач от тряски. От тряски, жуткой головной боли и страшной сухости во рту. Сначала он никак не мог сообразить, где находится; потом понял, что лежит под кучей тряпья в крытом парусиной фургоне, и немного расслабился.
Что ж, отправленные за Вероникой парни оказались не промах. Подкараулили на выходе, вырубили и уволокли с собой. Вопрос только — зачем? Да ладно, не убили сразу — уже хорошо.
Попытавшись пошевелиться, Якоб без особого удивления обнаружил, что под кучей тряпья скрываются путы, и выругался себе под нос. Влип! Попал как кур в ощип! И ведь еще какой-то гадостью опоили — мерзкий вкус во рту казался мошеннику смутно знакомым, а перед глазами все плыло, и толком разглядеть темное нутро фургона никак не получалось.
В этот момент кто-то откинул полог, и внутрь скользнула полоса солнечного света. Солнечного? Выходит, уже утро?
— Очухался? — снял с головы шляпу усевшийся рядом с мошенником седоусый мужчина средних лет в полотняной куртке. Изрядно поредевшие кудри когда-то были черными как смоль, но, как и усы, их теперь посеребрила седина. — Давно пора…
Ловкач промолчал, внимательно разглядывая собравшуюся в фургоне компанию. На товарищей отправленных им по следу Корсы парней эти странные личности походили меньше всего, и у Якоба заныло сердце от дурного предчувствия.
Совсем молодой темноглазый парень в потертой одежке, увлеченно подрезающий ногти зловещего вида кинжалом.
Заплетающая черные волосы в длинную косу симпатичная девушка лет двадцати в платье с распущенной шнуровкой корсажа. И этот по-доброму усмехавшийся мужик, способный все с тем же невозмутимым выражением лица порубить человека на куски. Уж кого-кого, а убийц Ланц на своем веку навидался достаточно. А ведь еще кто-то фургоном управляет! Много. Слишком много.
— И чего молчишь? — потормошил его весельчак. — Ну, скажи уже что-нибудь.
— Воды дайте. — Якоб сразу понял, что отмалчиваться не стоит, но ему требовалось время собраться с мыслями. Да и горло промочить было бы весьма кстати.
— Золи! — распорядился главарь, и девушка тут же протянула фляжку.
— Чего вам от меня надо? — сделав из поднесенного к губам горлышка несколько глотков, откинулся на лежанку мошенник. Голова раскалывалась, и сообразить, чем чреваты столь неожиданные изменения в раскладе, у мошенника никак не получалось.
— Вот это я понимаю, вот это по-нашему, — заулыбался седой и обернулся к пацану: — Лука, смени Ори.
— Но, Джанго!.. — возмутился тот.
— Быстро. — И хоть главарь повторил приказ, не повысив голоса, Лука подскочил с места как ужаленный. С силой рванув полог, он выбрался наружу, а в фургон тут же залез рябой мужчина в застиранном до дыр камзоле, надетом прямо на голое тело.
— Очнулся? — кивнул возница на мошенника.
— И уже щебечет, — усмехнулся Джанго. — Ведь так?
— По поводу чего я должен щебетать? — скривился Ловкач, когда колесо фургона попало в выбоину и его ощутимо тряхнуло.
— Лука, мать твою, мою сестру! — тут же рявкнул едва не свалившийся на дощатое днище Ори. — Смотри, куда правишь!
— О чем ты шептался с охотниками за головами и куда после этого они так резво рванули? — ошарашил мошенника неожиданным вопросом главарь. — А?
— Охотников за головами? — не смог скрыть изумления Якоб.
— Ну так! — хлопнул его по плечу Джанго. — Те парни в «Черной ладье», кто они, по-твоему? Монахи?
— Может, развяжете? — еще раз проверив на прочность путы, попросил Ловкач.
— Может, и развяжем, — кивнул седой. — А может, и нет. Потому как, если ты этих псов за нашей госпожой пустил, лучше б тебе вообще на белый свет не родиться.
— За вашей госпожой? — начал потихоньку разбираться в происходящем нахмурившийся Ланц.
— Ну да! За законной наследницей тирошского престола Вероникой Ланник. Псов узурпатора!
— Они сказали, что их ее родня послала. Со стороны матери, — напустил на себя растерянный вид мошенник.
— Наглая ложь! — возмутился Джанго и, схватив Якоба за шею, стиснул ладонь. — Да они сестру родную за медяк в бордель продадут! Грош цена их слову! А ты их по следу нашей госпожи отправил!
— Я же из лучших побуждений! — засипел Ловкач, чувствуя, как грубые мозоли царапают кожу. — Ее похитили!
— Похитили? — Теперь пришла очередь удивляться главаря. — Кто?
— Да врет он! — вмешался Ори. — Точно тебе говорю! Шкуру свою спасти пытается, пес шелудивый!
— А я ему верю, — улыбнулась Золи, — такой симпатичный мальчик…
— Заткнись, — не оборачиваясь, рыкнул на девушку седой, но руку с шеи Якоба все же убрал. — Кто ее похитил?
— Гор Корса, вербовщик, — жадно глотнул воздуха полузадушенный мошенник.
— Зачем?
— Продаст тому, кто больше предложит.
— Шакал! — выругался Ори. — Недоношенный сын ослицы и лишайного пса!
— Сколько с ним людей? — сохранил спокойствие главарь. — И куда он направляется?
— Расскажу, отпустите? — на всякий случай уточнил Ловкач. Судя по всему, пока он валялся опоенный сонным зельем, его вывезли из города, а значит, если пообещают отпустить, наверняка зарежут и выкинут из фургона.
— Неужели ты хочешь нас покинуть? — захлопала ресницами Золи.
— Ну уж нет, так легко ты не отделаешься, — на этот раз Джанго не обратил на выходку девушки никакого внимания, — поедешь с нами и укажешь этого вербовщика. А теперь говори, где его искать. Если так и будем плестись за этими шакалами, госпожу нам не спасти.
— У вербовщика дела в Довласе. — Якоб Ланц испытал немалое облегчение от того, что расправа откладывается.
— Где именно?
— В Ольнасе.
— Если ты соврал, пожалеешь, — Главарь вытащил из кармана плоскую фляжку, скрутил колпачок и заставил Ловкача сделать глоток сонного зелья. — А теперь приятных снов…
Большую часть дороги до Ольнаса Ловкач проспал. Несколько раз за день его выводили справить естественные надобности, каждый вечер плотно, хотя и не очень сытно, кормили и сразу же накачивали сонным зельем. И только после того, как фургон пересек границу Довласа, Джанго изменил заведенный распорядок.
Небезосновательно рассчитывавший, что за время пути им удалось сократить отставание от похитителя, главарь велел Якобу лезть на козлы и приглядываться к направлявшимся в Ольнас повозкам. А чтобы у Ловкача не возникло соблазна сделать ноги, кроме возницы рядом с ним постоянно находился поигрывавший кинжалом Лука. И при взгляде на пацана, горевшего желанием загнать ему меж ребер выщербленный клинок, Ланц и в самом деле гнал мысли о побеге прочь.
К Ольнасу фургон подъехал ранним утром, и как обычно сидевший на козлах Ловкач удивленно присвистнул при виде окружавшей город стены, по верху которой трепетали желто-зеленые знамена. Высоченные крепостные сооружения, узкие бойницы слегка выдвинутых в заполненный водой ров башен. Подъемный мост. И на два полета стрелы от города — никаких построек. Скособоченные домишки безымянного поселка начинали жаться друг к другу уже дальше.
— Чего вылупился? — толкнул мошенника Джанго, уплативший наряженным в желто-зеленые мундиры стражникам пошлину за въезд фургона серебряными монетами тирошской чеканки. — Не на то смотришь…
— Да бесполезно смотреть уже, — буркнул Ловкач и отвел взгляд от растянутого прямо над воротами полотнища с гербом Довласа: поднявшим коня на дыбы латником с черным крестом на щите. — В городе он уже, без вариантов.
— Ну и как его искать теперь? — забравшись в фургон, выругался седой. — Как, я тебя спрашиваю?
— Найдем, — поморщился Якоб Ланц, которому и без того было тошно. Выискались на его голову… спасители. — Корса опережает нас на день. Край — на два. На постоялом дворе он останавливаться не рискнет: если пленники поднимут шум, будут проблемы со Стражей. Выходит, снимет особняк. Еду опять-таки на дом заказывать станет. А это тоже след.
— И что будем делать?
— Для начала поинтересуемся у стражников и местных лоточников, — огляделся по сторонам мошенник, — не приезжал ли в сей чудный град наш добрый друг Гор Корса, с которым мы только по нелепой случайности разминулись в дороге. Высокий, крепкого сложения, ну, вы помните…
— Помним, — залез на козлы к вознице седой, успевший пару раз стегануть по рукам слишком уж наглых попрошаек. Да и Ори приходилось несладко — лошади в начавшейся сразу после ворот толкотне стали почти неуправляемыми.
— Вряд ли кто его запомнил, конечно, — даже не стал делать вид Ловкач, будто разыскать вербовщика будет так просто, — но попробовать стоит. Заодно выясним, где лучше всего снять небольшой домик.
— Это понятно, — согласился с мошенником Джанго.
— Ну и, наконец, пройдетесь по харчевням, разузнаете, не начал ли кто заказывать еду на дом для троих-четверых человек. — В том, что Корса поселит головорезов отдельно, Якоб нисколько не сомневался. Их потом всех под нож пустят, ему на людях в такой компании светиться не с руки. Да и Веронику не рискнет в какой-нибудь притон тащить. И с бандитами местными проблем не избежать, и стражники в любой момент туда наведаться могут.
— Издеваешься? — развернулся к нему седой. — Обойти все таверны города — это ты хорошо придумал!
— Зачем все? — с трудом сдержал тяжелый вздох Ловкач. — Для начала узнайте, где лучше всего поискать свободный дом. Потом кто-то пойдет обходить хозяев, а кто-то обежит ближайшие закусочные.
— Добро, — задернул полог Джанго, а тихонько выругавшийся себе под нос мошенник уселся на днище и прислонился спиной к дощатому борту.
Как ни странно, первой на след Корсы напала Золи. Пока Ори и Лука присматривали за фургоном и караулили Ловкача, главарь с девушкой отправились на поиски вербовщика и вернулись в облюбованный компанией глухой переулок уже к закату. Сам Джанго был хмур и неразговорчив, а вот припозднившаяся красотка так и светилась от радости.
— Где тебя бесы носили? — сразу же заворчал Ори. — Стражники давным-давно велели убираться! Говорил же, надо на постоялый двор фургон загонять!
— Не сердись, в городе полно приезжих, про вас уже забыли давно, — легкомысленно чмокнула возницу в щеку девушка.
— Приезжих полно, да только и стражников как собак нерезаных на улицах. Слухи ходят, война будет. Герцогиня большой совет собирает.
— Убираться отсюда надо, — сплюнул себе под ноги Лука. — Стражники на приезжих волком смотрят. Как бы чего не вышло…
— Узнала чего? — заметил скользнувшую по губам девушки улыбку седой главарь. — Говори уже, не трави душу.
— Один милый мальчик в «Копченом угре» приметил вашего здоровяка. Первый раз появился вчера вечером, набрал снеди на пятерых человек. И сегодня тоже заходил.
— Пятерых? — хмуро глянул на мошенника Джанго.
— С госпожой Вероникой должен быть ее троюродный брат, — пояснил Ловкач.
— Понятно, — задумался главарь. — Выяснила, где они остановились?
— Найти смогу, — уверенно заявила Золи. — Это один из домов у реки. Не особняк, с небольшим задним двориком. Глухое место.
— Ори, бери мальчишку, загони фургон на постоялый двор и возвращайтесь.
— Хорошо.
— Оружие из тайника забрать не забудьте. Мы вас здесь ждать будем. — Джанго покрутил седой ус и уставился на Якоба. — Они тебя в лицо знают?
— Нет, — не моргнув глазом, соврал Ловкач. — Да я их и сам только мельком видел…
— Ничего. С нами пойдешь…
Ори и Лука вернулись, когда по улице, пугая сидевших на крытых красной и коричневой черепицей крышах голубей, прокатилось восемь колокольных ударов. Ловкач завертел головой по сторонам, но из глухого переулка расположенная неподалеку башня с часами была не видна. Притащивший тяжеленный мешок рябой тем временем раздал подельникам тайком провезенные в город кинжалы; Джанго спрятал оружие под рубаху, нервно потеребил ус и первым выглянул на улицу:
— Ну все, двинули.
Приняв скучающий вид уже успевшего налюбоваться красотами столицы провинциала, он вышел из переулка и направился к торчавшей над крышами домов белоснежной колокольне молельного дома. Шагая вслед за главарем по замощенной брусчаткой площади, мошенник лихорадочно решал, как быть дальше, вот только оказавшийся у него на руках расклад особого простора для маневров не оставлял.
Вскоре площадь осталась позади, от прыжка с моста в темные воды стиснутой высокими фундаментами домов речушки Якоб Ланц по здравом размышлении отказался, а затем Золи свернула на неприметную улочку. Точнее — в глухой переулок.
Задние дворики, закрытые ставнями окна, сколоченные из резных досок невысокие заборчики, заросли кустов с начавшей желтеть листвой. И — ни одной живой души поблизости.
— Какой дом? — повернулся седоусый главарь к девушке.
— С красной черепицей.
— Золи, детка, — не выдержал рябой Ори, — у них у всех черепица красная.
— Протри глаза, — не осталась в долгу девушка. — У всех черепица коричневатая, а вон у того красная!
— Лука, пройдись по улице, — распорядился Джанго. — Если кто-то есть во дворе, как дойдешь до перекрестка, махни рукой. И не ори — сколько людей, на пальцах покажешь.
— А потом?
— Навстречу пойдешь. И по сторонам головой особо не верти, еще за наводчика примут.
— Хорошо.
Зашкрябав сношенными каблуками по мостовой, парнишка отправился на разведку, а Ори задумчиво глянул на мошенника.
— Пойдешь за нами, — перехватив этот взгляд, ткнул Якоба в грудь узловатым пальцем главарь. — Золи, присмотри за ним.
— Отчего бы за таким красавчиком не присмотреть? — расплылась в улыбке красотка и, повиснув на правой руке Ловкача, приставила ему к боку стилет. — Надеюсь, ты не будешь приставать к беззащитной девушке?
— Не сомневайся… — судорожно выдохнул Ланц.
— Хороший мальчик, — тихонько рассмеялась враз растерявшая для мошенника всю свою привлекательность Золи. — Учти, даже царапина легко отправит тебя в преисподнюю.
— Яд?
— Именно, — улыбнулась девушка. — Смотрите, Лука машет.
— Сколько пальцев он показывает? — прищурился рябой.
— Один вроде. — Седой головорез сунул руку под рубаху. — Идем.
Якоб Ланц завертел головой по сторонам, высматривая случайных прохожих, потом досчитал до двух десятков и потянул Золи за неторопливо идущими по узенькой улочке Джанго и Ори:
— Чего встала? Пошли быстрей!
Девушка невольно шагнула следом, и резко рванувший назад Ловкач всадил ей в руку вытащенную из обшлага булавку. Золи взвыла от боли; мошенник, не теряя времени, сиганул через штакетник, но зацепился полой камзола за доску и рухнул на землю.
— Берегись! — что было силы заорал он, как только сумел наполнить воздухом отбитые при падении легкие.
Мигом позже раздались ругательства, звон вдребезги разлетевшейся посуды и лязг оружия. Кто-то вскрикнул, кто-то завопил от боли, а потом мимо поднимавшегося на ноги Якоба за пустившейся наутек девушкой пронеслась нескладная фигура Виктора Бритвы. Без труда нагнавший беглянку жулик дернул ее за косу и коротким изогнутым клинком полоснул по горлу.
— Чего разлегся? — оглянувшись, рыкнул он на Якоба. — Потащили, живо!
Ловкач поспешно перелез через забор, ухватил мертвую девушку под руки и вместе с подручным Оша поволок тело на задний дворик к зажимавшему порезанное предплечье Джошуа Кирку.
— Что за фокусы еще?! — мрачно уставился на мошенника Гор Корса, когда трупы были сброшены в подвал, а кровавые пятна затерты пылью. — Только не говори, что тебя Мешок Костей приглядывать за нами послал!
— Он бы нас предупредил, — буркнул поднимавший с земли валявшиеся меж осколков блюда куски крупно нарезанного сыра и зельца Виктор.
— Точно, — кивнул Джошуа Кирк, ногами сметавший обломки глиняного кувшина под росший у забора куст.
— Антуан, — кликнул Корса своего подручного, того самого хмыря в кожаной жилетке, — пройдись по улице, если прибегут стражники, наплети им про устроивших свару пьянчуг.
— Хорошо.
— Обратно не возвращайся, сразу за парнями иди.
— До проповеди полно времени, — возразил худой парень и затер подошвой сапога не замеченную никем каплю крови.
— И хорошо! Если святоша на сегодняшнем совете чего-нибудь ляпнет про еретиков, с нас шкуру спустят, — не стал даже слушать его вербовщик. — Да! После дела на встречу с заказчиком не опаздывай, они этого терпеть не могут.
— Не опоздаю.
— Все, пошел. Сюда не приходи, на постоялом дворе встретимся, — подтолкнул Антуана к выходу со двора Корса и обернулся к Ловкачу: — Ну а теперь тобой займемся. Как, говоришь, ты здесь оказался?
— Меня охотники за головами в оборот взяли, — ничего не оставалось, кроме как сознаться, Якобу.
— И ты нас им сдал, — криво усмехнулся Корса.
— У меня выбора не было! — замахал руками мошенник. — Все равно выпытали бы, а так я вас предупредить успел.
— Успел, было такое, — подтвердил Джошуа. — Главное, только собрался пива попить, а тут на тебе — три фраера влетают!
— Ладно, — недобро усмехнулся вербовщик, — где четыре трупа, там и пятый…
— Погодь, — остановил его Кирк. — Ловкач у старика на хорошем счету. Это дело обмозговать надо.
— Да чего тут думать! — разозлился Гор. — Ясно ведь, что со своими дружками хотел у нас девку увести!
— А кричал зачем?
— Ну, может, не поделили чего…
— Да не брешет он, — вышел из дома Виктор Бритва с какими-то обтрепанными листами пожелтевшей бумаги. — В подкладе у одного список с приказа главы канцелярии нового тирошского герцога зашит был.
— И что там? — даже не глянул на листы не обученный монастырской грамоте Джошуа.
— Описание девчонки и распоряжение устранить с последующим получением в казне вознаграждения, — сунул Виктор приказ недоверчиво прищурившемуся вербовщику.
— Большого вознаграждения? — облизнул губы заинтересовавшийся Кирк.
— Да уж немаленького. — И Виктор перевел взгляд на прислонившегося к стене мошенника. — Запрем пока в подвал, а там видно будет.
В подвале оказалось темно и спокойно, но толком поразмыслить о своем незавидном будущем у Ловкача не вышло.
Вскоре наверху раздался непонятный шум, а некоторое время спустя кто-то со скрежетом отодвинул запиравший дверь засов.
— Здесь он, ваше высочество, не извольте сомневаться, — с факелом в руке прошел в подвал смутно знакомый мошеннику крепыш. Ловкач напряг память, а припомнив, приуныл — встречаться с отправленными по следам Корсы парнями из «Черной ладьи» ему было не с руки. — Просто здорово, задери тебя жаба, что в Стильг за тобой возвращаться не придется…
— Как вы могли? — заглянула в подвал Вероника Ланник, за спиной которой толпилось несколько вооруженных парней. — Какой же вы все-таки подлец…
— Иногда вещи являются вовсе не тем, чем кажутся на первый взгляд, — невозмутимо пожал плечами Якоб Ланц.
— Да ну? — усмехнулся парень со шрамом на щеке и легонько взмахнул факелом. — Вот если, к примеру, тебя собственными кишками удавить или живьем запечь…
— А за что? — не испугался этой угрозы мошенник. — Именно я спас вас, ваше высочество, от головорезов в том переулке, хотя мог этого не делать. И от Марека Слиги, имевшего обыкновение продавать хорошеньких девушек в бордели, избавил вас тоже я.
— Спасли и избавили, — презрительно скривила губы Вероника. — А потом расплатились мной, будто вещью, по карточному долгу!
— Того требовали интересы моей страны, — про себя проклял Корсу за длинный язык Ловкач и принялся стягивать сапог.
— Что за чушь, жаба тебя задави?! — рявкнул бугай с факелом. — Умом тронулся?
— Мне стало известно, что Корса получил заказ на убийство настоятеля местного монастыря Всех Святых, — пояснил свои слова Якоб Ланц. — А между тем преподобный ненавидит еретиков!
— И что с того?
— Если Довлас объявит о нейтралитете, Ланс получит разрешение провести войска к границе с Озерками и Марной. А настоятель намерен этому помешать. Поэтому мне пришлось подстроить собственный проигрыш и отправить за убийцей ваших людей…
— Какое тебе дело до Ланса? — нахмурилась Вероника, которая никак не могла понять, с чего это прохвост взялся рассуждать о большой политике.
— Так уж вышло, что я состою на службе у его светлости Михаила Злотника, главы сыскной палаты Озерков. — И отодравший стельку Ловкач выудил из тайника болтавшийся на цепочке серебряный полумесяц, сплошь покрытый сложной вязью странных символов. — Приношу свои извинения, ваше высочество, но я действовал исключительно в интересах Озерков. Лично вам ничего не должно было угрожать.
— По виду настоящий. — Здоровяк забрал у мошенника знак сыскной палаты и передал стоящим в дверях парням. — Что скажете?
— Похож…
— Неужели нельзя было просто сообщить о готовящемся покушении? — закусила губу Вероника Ланник. — К чему эти игрища?
— Сообщить? Кому?! — натянул сапог обратно на ногу Ловкач. — Приказ об устранении преподобного мог быть отдан только с самого верха.
— Прибить бы тебя, жабья душа, — оглянулся на госпожу парень с факелом.
Он, хоть и находился на службе у одного из самых влиятельных родов Озерков, брать на себя ответственность за убийство королевского шпика не собирался. Мало ли кому из состоявших под его началом парней придет в голову выслужиться за чужой счет? Михаил Злотник не тот человек, с которым можно играть в поддавки.
— Уберите его с глаз моих, — передернув плечами, распорядилась Вероника.
Ловкача тут же схватили под руки, протащили через весь дом и, нисколько не церемонясь, вышвырнули со двора. Да еще и наподдали под зад тяжелым ботинком. А как без этого? Когда еще выпадет возможность начистить рыло почти всемогущему в обычной ситуации шпику?
Но полученные тумаки не испортили настроение поспешившего поскорее убраться от греха подальше Якоба. Пусть его обчистили до нитки, побили и вываляли в грязи, а сам он очутился за тридевять земель от давно ставшей родной Акраи — неважно. Главное он сумел выбраться из этой передряги живым.
А деньги… Деньги — дело наживное.
И, словно в подтверждение этой немудреной истины, Ланц приметил расположившегося на проходном месте карточного кидалу. Несколько зазывал предлагали прохожим несказанно обогатиться, а черноволосый паренек с готовностью объяснял всем желающим правила игры в «три карты». И даже показывал, как легко отыскать приносящую выигрыш госпожу, которую он без особого успеха пытался подменить замусоленными рыцарем и королем. Без особого успеха, само собой, пока на кон не ставилась звонкая монета…
— Привет! — протиснулся к складному столику кидалы Ловкач и расплылся в улыбке. — Слушай, братишка, ни монеты на кармане, подчистую все спустил. Примешь как ставку? Ты не подумай чего — фамильная драгоценность, от мамы осталась. Чистое серебро, между прочим…
И на засаленные карты мягко стекла цепочка с кулоном в виде покрытого вязью непонятных символов полумесяца…
