29

«Табаско» занимал четыре верхних этажа высотного здания в центре делового района старого Далласа. Трэвен приехал в 7.56 вечера, оставил джип в подземном гараже и поднялся на лифте наверх. Когда он вышел из кабины лифта, его встретили грохот музыки, облака табачного дыма и громкие голоса. Обстановка была шикарной, все вокруг сверкало. Хостесса, взявшая плату за вход, была стройной и прелестной, на лице ее застыла приветливая улыбка. Расплатившись, он подошел к бару, взял кружку пива и пошел в зал, откуда доносились оглушительные вопли болельщиков, наблюдавших на огромной видеостенке за футбольным матчем.

Трэвен сел за столик у окна, выходящего на южную часть города. Размышляя о событиях дня, он почувствовал разочарование, сменившееся отвращением. После обеда с Робином Бенедиктом он провел остаток дня в Сэндалвуд-Террас, расспрашивая жильцов об их соседке. Почти никто не смог сказать ему что-то определенное. Бесполезность такой работы была очевидна. Те, кто был знаком с образом жизни Нами Шикары, не хотели говорить с ним, потому что сами вели такую же жизнь. Гейши не любят рассказывать о делах корпорации, а Трэвен не сомневался: кто-то уже дал им понять, что убийство Шикары имеет отношение к делам корпорации.

Он пил пиво, безуспешно пытаясь забыть про убийство и проявить интерес к событиям на экране видеостенки, где одетые в разноцветное снаряжение игроки заняли на поле свои места перед началом розыгрыша мяча. Раздался свисток, нападающий схватил мяч, и разгорелась схватка. Игроки сталкивались друг с другом, от ударов гигантских тел, защищенных кевларовой броней, раздавались звуки, напоминающие грохот сталкивающихся поездов. Слышались крики боли и ярости, прерываемые приглушенными ругательствами.

Донни Куортерс вошел в зал в сопровождении группы телохранителей. Глава наркомафии показал трем охранникам на столик у входа, затем пересек зал и сел напротив Трэвена. Донни был крупным мужчиной, широкоплечим и высоким. Если бы он похудел на пятьдесят фунтов, то вполне мог бы выглядеть как один из выращенных с помощью стероидов гигантов, которых демонстрируют на видеостенке. Белокурые волосы сзади собраны в пучок, падающий на спину, а по бокам острижены почти наголо. На макушке волосы были взлохмачены, и создавалось впечатление, что туда заползло и умерло там какое-то лохматое животное. Лицо слишком красное, лоб слишком низкий. Одежда и ювелирные украшения свидетельствовали о том, что их владелец не испытывает нужды в деньгах. Когда он сжал руки и хрустнул суставами, на пальцах сверкнули кольца.

– Ты пришел один? – спросил Куортерс, не отрывая взгляда от видеостенки.

– Нет. Куортерс кивнул:

– Нигде не вижу Ковальски. Вот я и подумал: он где-то скрывается?

– Не хочет, чтобы его видели.

– Ты не слишком мне доверяешь? Трэвен ответил пристальным взглядом:

– Не доверяю.

– Значит, хорошее отношение ко мне исключается, верно? – Смех Куортерса прозвучал словно из трубы мусоропровода.

– И уважение – тоже.

Куортерс указал на него вытянутым пальцем:

– Ты всего лишь коп, парень, и не больше того. Можешь считать себя изворотливым и хитрым, но для меня ты рядовой коп, мелкая сошка, пытающаяся бороться с Донни Куортерсом.

– Однако кто-то уже победил тебя, – ответил Трэвен. – Кто-то заставил тебя подчиниться его требованиям. Ты стал совсем другим, не таким, как раньше. Интересно, кто он?

– Вот тут ты ошибаешься, приятель. – Губы Куортерса сжались в тонкую белую линию. – Просто у меня появился другой взгляд на бизнес, вот и все. Ты тоже теперь относишься к моей бизнес-программе. А хороший бизнесмен никогда не смешивает бизнес с развлечениями.

– Какие же развлечения предпочитает хороший бизнесмен вроде тебя? – спросил Трэвен с сарказмом.

– В качестве развлечения было бы неплохо пройтись каблуками по лицу того парня, который причиняет мне массу неприятностей, иначе говоря – по физиономии кого-нибудь вроде тебя.

– Однако теперь я попал в сферу твоего бизнеса?

– Да.

– Кто отнес меня к числу нужных для тебя людей? – поинтересовался Трэвен. – Ты? Или твои новые партнеры? Думаю, твои партнеры. Сам ты никогда не отличался особенно высоким интеллектом.

Куортерс раздраженно фыркнул:

– Ты все никак не хочешь успокоиться, Трэвен, ну просто никак. – Он сжал руку в кулак и потряс им в нескольких дюймах от лица детектива. – Я держу тебя за яйца, парень, и могу стиснуть их, когда только мне захочется. Неужели ты думаешь, что тебя убрали из отдела по борьбе с наркотиками сразу после ареста моих людей на Девайн-стрит по чистой случайности? Мы все подготовили. Ты не единственный коп в Далласе, приятель, и далеко не все такие честные, каким ты считаешь себя.

– Зачем ты предложил встретиться? – спросил Трэвен. Он сдерживал ярость, стараясь вытянуть из Куортерса как можно больше информации.

– Чтобы объяснить тебе кое-что. Чтобы предупредить о том, что ты находишься сейчас на грани, которую не следует переступать.

– Я понял это еще вчера, когда ты послал за мной Очоа.

– Это была ошибка. – Голос Куортерса звучал искренне.

– Но ты послал его.

Куортерс вытянул перед собой пустые руки.

– Ты ведь знаешь, что я не смогу в этом признаться. Если у тебя под одеждой микрофон и радиопередатчик, то запись нашего разговора может быть признана судом как мое признание. Должен тебе сказать, что больше не желаю появляться в суде. – Он засмеялся. – Разве что в качестве одного из присяжных. – Он нетерпеливо забарабанил пальцами по столу. – Послушай, Трэвен, ты ведь знаешь, кто сейчас поддерживает меня.

– Якудзи. А ты знаешь их методы? Пока у тебя на руках целы все пальцы. Но что ты собираешься делать, когда впервые потерпишь неудачу? Готов отрезать один из пальцев и послать его главе банды как, признание своей вины? У них ведь так принято поступать.

По лицу Куортерса пробежала болезненная гримаса.

– Я действую так, как считаю нужным. У нас чисто деловые отношения.

– До тех пор, пока ты не напутаешь что-то, – согласился Трэвен. – А тогда они отрежут тебе голову. Так, как они отрезали голову твоему курьеру.

– Такого не случится, приятель. Я им нужен.

– Ты живешь в мире грез, Донни.

– Точно, и надеюсь прожить еще очень долго. – Куортерс пожевал нижнюю губу. – Видишь ли, Трэвен, в моих силах сделать тебя богатым, если ты наконец увидишь путеводный свет и перестанешь путаться под ногами. А могу и прикончить тебя.

– Давай приступим к делу. Чего ты от меня хочешь? – Трэвен отпил несколько глотков пива.

– Ты встречался с Эскобаром. Зачем?

– Хотел узнать, до какой степени ты вытеснил его с рынка.

Куортерс улыбнулся и потер огромные ладони.

– Вот как? И что тот сказал?

– Эскобар сказал, что ты захватил восемьдесят процентов сбыта наркотиков в Далласе и стремишься расширить территорию.

– Так и сказал?

Трэвен кивнул. Внезапно ему захотелось стереть самодовольную ухмылку с лица Куортерса.

– Ты поверил ему?

– Да.

Очоа был одним из его самых преданных людей.

– Это доказывает, какое влияние имеют деньги. – Куортерс осушил кружку. – Сколько потребуется денег, чтобы повлиять на тебя?

– Для этого у тебя недостаточно глубокие карманы.

– Может быть, глубже, чем ты думаешь.

– Нет. Куортерс вздохнул:

– Мне дали указание сделать такое предложение, приятель, но не в моих силах заставить тебя согласиться. Уверяю тебя: происшедшее вчера не должно было случиться. Нашлись люди, решившие, что оказывают мне услугу, и начали действовать без моего приказа. Мне не хочется, чтобы ты начал мстить.

Трэвен всмотрелся в лицо Куортерса и понял, что тот лжет.

Первая половина матча закончилась, на видеостенке появилась надпись «Специальное сообщение», затем отрезок ленты с изображением убийцы в квартире Нами Шикары. Изображение исчезло, вместо него возникло лицо ведущего, олицетворяющее честность и откровенность.

– У полиции нет ни малейшего представления, кто этот человек и как ему удалось закоротить охранную сигнализацию, считающуюся исключительно надежной. Сегодня вечером, сразу после окончания матча, репортер Робин Бенедикт сообщит про обстоятельства, которые утаивали от общественности. Наш телевизионный канал не жалеет сил, стараясь обнаружить убийцу, известного под именем «мистер Никто».

– Вот за кем тебе надо охотиться, – произнес Куортерс, – за мистером Никто, а не за мной.

Трэвен кивнул, допивая остатки пива:

– Это верно, Донни, но ты не беспокойся: и для тебя тоже найдется время. Советую постоянно оглядываться, потому что скоро ты увидишь меня. – Он встал. – Только не думай, что я собираюсь мстить тебе. Просто у меня такой бизнес, все просто и очевидно. За это я и получаю свое огромное жалованье. – Трэвен мрачно усмехнулся и пошел к выходу, чувствуя на себе тяжелый взгляд Куортерса.