ГЛАВА 13
— Знаешь, Майкл, — чуть слышно пробормотала девушка, — когда я училась в колледже, у нас было много анекдотов о тех, кого затравили адскими собаками. Странно, но тогда эти шутки казались очень смешными.
— Расскажи одну, — предложил я. Пес прыгнул.
Франсуаз с размаху ударила его мечом по голове. Ослепительные искры взметнулись над мордой чудовища. Ярость хафронийского дракона, спрятанная в клинке, схлестнулась с бешенством адской твари.
Собака взвизгнула и распласталась на полу. Мне стало бы ее жаль, не знай я, что сокрушительный удар не мог нанести монстру особенного вреда.
Еще, конечно, он собирался меня разорвать. Но мне всегда говорили, что личные чувства не должны влиять на мое отношение к окружающим.
Почему бы не полюбить милую крошку с зубами размером с гоблинский меч.
Второй был осторожнее.
Может, причина крылась в характере. Или адские гончие давно распределили между собой роли, как делают хорошие бойцы в сплоченной команде. Одна идет напролом, вторая следом — учитывая урок.
Пес прижал уши и начал приближаться ко мне. Я глубоко обиделся на него за это. Получалось, что в алых глазах чудовища я выглядел более слабой жертвой. Несправедливость так меня расстроила, что я решил больше с этими собачками не дружить.
Я пнул ногой шкаф.
Кто-то, может быть, скажет, что мне следовало выбрать мишень посерьезнее. Например, ту, которая могла бы защищаться. Но подумайте сами — какой смысл лупить того, кто в состоянии дать вам сдачи?
Полка качнулась, выражая полное неодобрение.
Затем рухнула на собаку.
Сотни мешочков с золотом, набитых так туго, что оно даже не звенело, упали на адскую гончую, размазав ее по полу.
— Власть денег сильнее, чем магия или преисподняя, — пробормотал я. — Не пора ли отсюда смываться?
Франсуаз уже стояла на пороге хранилища. Первый из адских псов поднял голову, но девушка пнула его каблуком в висок. Череп хрустнул, и вязкая алая жидкость начала вытекать наружу.
Гончая распахнула рот, но вопль ее был беззвучен. Я перепрыгнул через нее и устремился по лестнице. Мысль о том, чтобы захлопнуть за собой дверь и запереть псов в казне, казалась мне очень привлекательной, но увы — от тяжелой металлической створки остался один огарок.
Я не заметил, как преодолел ступени и вновь оказался в коридоре мэрии. Теперь я знал, как расположены комнаты и куда надо бежать.
Возможно, я поступил неоригинально.
Не исключено, что мои благосклонные читатели ждали от меня чего-то необычного, яркого, отчего люди хлопают себя по ляжкам и говорят «Bay». Боюсь вас разочаровать.
Я просто ринулся прочь.
Нестись стрелой, когда ноги почти не касаются земли, а один неверный поворот закончится сломанной шеей и пробитой головой, — вот самое приятное в ремесле вора, легкоатлета и героя, вздумавшего не вовремя спасать мир.
А еще меня раздражала Френки.
Я, конечно, понимаю, что пока я медленно потягиваюсь по утрам и не спеша раздумываю, а не укрыться ли потеплее и соснуть еще часика два, моя партнерша уже успевает пробежать столько раз вокруг усадьбы, что остается только гадать, как у нее голова не кружится.
А ведь она еще потом отжимается, плавает и занимается на брусьях.
Но ведь это же не повод бежать быстрее меня, не так ли.
Однако дерзость Френки была пресечена в зародыше — сразу же, как только мы оказались на выходе из мэрии. Дело в том, что она не знала, куда дальше бежать, а я знал.
— Направо! — воскликнул я.
Там, куда я указывал, поднималась только старая кирпичная стена, увитая сиреневым плющом. Мне оставалось лишь надеяться, что по другую ее сторону милые жители не устроили склад битой посуды.
Френки не стала ни о чем спрашивать. Она молнией оказалась возле преграды и перелетела на другую сторону быстрее, чем я успел даже сбежать со ступенек мэрии.
Неважно, теперь можно было не спешить.
Я перебрался через изгородь.
Мне предстояло определить, что для меня важнее сохранить, камзол или чувство собственного достоинства. Поскольку я разорвал только один рукав и приземлился не носом в грязь, можно было считать, что и там, и здесь я преуспел.
— К главной городской башне, — приказал я и остановился.
Только сейчас я осознал, что мы находимся на центральной площади. Но не было вокруг ни людей, кружащихся в веселом танце, ни гоблинов, распевающих арии, ни даже бочонков с веселым элем.
Несколько серых листьев кружились на ветру, и это было все.
— Майкл, — негромко произнесла Франсуаз. — Горожане. Они исчезли.
— Нет, — покачал я головой. — Они остались там же, где и были. Исчезли мы.
Сухой листок рассыпался под моими ногами, и я не знал, упал ли он с одного из деревьев на площади или его принесло из самого Нидаара.
— К башне, — повторил я.