ГЛАВА 11
Страж надвигался на нас столь же неумолимо, как крышка гроба, опускающаяся на приговоренного к вечной тьме.
В его походке, во всей фигуре сквозило нечто зловещее и неземное. Вначале я не понимал, откуда берется это пугающее, берущее за самую душу ощущение. Потом осознал — Серпоносец не шел к нам. Он просто двигался вперед, словно поезд по металлическим рельсам, и ему было совершенно все равно, стоим мы на его пути или нет.
Я не знал, пройдет ли он сквозь мое тело, как привидение, или просто растает. Но взирать на серого человека, который идет не к тебе, а через тебя, было гораздо страшнее, чем встретиться с разъяренным огром и его шипастой дубиной.
В глазах Стража моя судьба уже была решена. Я существовал для него не больше, чем оторванный и скомканный листочек календаря.
Эльфов с детства учат прожженному цинизму, в первую очередь для того, чтобы ничего не бояться. Но в тот момент я испугался по-настоящему.
Губы Франсуаз изогнулись в презрительной улыбке.
— Протри глаза, чучело, — процедила она. — Здесь, за пределами Нидаара, власти у тебя нет. Ты даже гнилую картофелину раздавить не сможешь.
Тело не-человека содрогнулось. Тысячи, миллионы лиц пробежали по его груди, рукам, голове — и спрятались вновь.
— Мне и не нужно, — спокойно отвечал серпоносец. — Вы дерзнули убежать из ада. Нет! Из места, которое в сотни раз страшнее, чем преисподняя. Вы сами дернули за рычаг гильотины. И теперь никто не сможет остановить падающее лезвие.
Он замер. Стены, крыши домов, коньки, раскрашенные алым и золотым, — вся улица продолжала двигаться, уходя куда-то за его спину. Лишь он оставался недвижим — он и мы.
Рука Стражника поднялась. Он повернул ладонь и сжал пальцы, как если бы срывал сочный плод с тяжелой, гнущейся ветки.
— Тысячу лет я терплю невероятную боль, — произнес он. — Муки тех, из чьих душ я создан. Но приходит день, и я получаю сполна за все страдания. Такой день, как сейчас.
Он развернулся серым порывом ветра, прошелестел в дюйме от моего лица и растаял.
Франсуаз стояла на пустынной улице.
Дикое ощущение.
Я хорошо знал, что стою рядом с ней, но в то же время чувствовал — девушка совершенно одна. Ее каштановые волосы развевались так сильно, словно над нами бушевал шторм. Я ничего не чувствовал, даже легкого дуновения.
— Врата преисподней, — тихо произнесла демонесса. — Они открылись.
Я протянул руку и взял ее за плечо. Яростный вихрь ударил мне в лицо, заставляя закрыть глаза, наклонить голову, напрячь все тело. Мне казалось, сейчас он собьет меня с ног и покатит по темным камням мостовой. Но я знал, что это только начало.
— Что будем делать? — спросил я.
— Слушать, — ответила Франсуаз.
Ветер ревел так сильно, что я едва мог разобрать ее слова. Он забивался в уши и. казалось, разрывал их на части. Алые розы всполохов расцветали в моей голове и гасли, опадая черными пятнами.
А потом я услышал.
Вой.
Сначала очень далекий, он принадлежал не этому миру, но бездне, что лежит за его пределами. Этот вой не приближался, не становился громче — он прорывался сквозь границу между измерениями, и я чувствовал, как трещит и осыпается астральная стена.
— Гончие ада, — пробормотала Франсуаз. — Их посылают за сбежавшими душами.
В глазах демонессы вспыхнуло пламя, они стали алыми, как кровь на холодном песке.
— Псы приближаются. Надо бежать. Разъяренный ветер бил мне в лицо. Вой собак делал его еще злее. Я схватил девушку за плечи и встряхнул.
— Почему ты не хочешь открыть портал?
— Не могу. Пока Врата не закроются.
— Тогда за мной. И я побежал.
Не помню, чтобы когда-нибудь страх так сильно подгонял меня. В Лернее было много такого, что вызывало ужас, но тот страх заставлял прятаться, зарываться поглубже в болотный ил и молиться всем богам — даже тем, в которых не веришь, — чтобы смерть обошла тебя стороной.
И всякий раз, когда это происходило, каждый день, что удавалось дожить до вечера, ты понимал, что израсходовал еще одну каплю своей удачи и запас ее очень скоро закончится.
Тогда ты закапывался еще глубже.
Но теперь я бежал.
Не знаю, что изменилось. Возможно, я повзрослел и мне надоело прятаться. А может, причина в Франсуаз. Я не мог просто забиться в угол и ждать, что на сей раз выпадет на колесе фортуны. Я должен был спасти ее, не играя в шансы с судьбой.
Камни мостовой стучали под моими ногами. Я превратился в парус, и горячий ветер, бивший из преисподней, наполнял меня, заставляя двигаться все быстрее.
Демонесса бежала рядом, ее прекрасное лицо стало суровым, серые глаза превратились в узкие щели бойниц.
— В лес! — закричала Френки. — Попробуем сбить их со следа.
— Нет.
Я сжал руку девушки и увлек ее за собой.
Далекий вой смолк, но в то же мгновение он сменился рычанием. Крепкие лапы, увенчанные кривыми когтями, били по мостовой где-то позади нас.
— Куда мы бежим? — спросила демонесса.
— В мэрию, — воскликнул я.
Боже, не думал, что улицы здесь такие короткие. Когда я проходил по ним несколько часов назад, они были гораздо длиннее.
Ни один человек не встретился нам по пути. Может быть, все они собрались на городской площади. Или теперь, когда за нами гнались адские псы, мы сами постепенно начинали терять связь с Верхним миром и больше не видели его обитателей.
Улица поворачивала.
Металлическая балюстрада в черных бутонах, за ней футов двадцать по каменному склону — и мэрия.
— Прыгай, — приказал я.
Франсуаз ускорила темп и перелетела через ограду, даже не коснувшись ее. Подтянув к животу стройные ноги, она дважды перевернулась в воздухе. Ее ноги коснулись земли у основания склона.
Я перемахнул балюстраду, ухватившись за нее правой рукой. Меня закрутило, и в мозгу вспыхнула обжигающая мысль: сейчас я покачусь вниз бесформенной окровавленной грудой.
Мне удалось выпрямиться за мгновение до того, как мое тело начало бы падать. Еще на бегу я выкатил из рукава маленькую голубую склянку. Теперь я швырнул в каменный склон.
Широкая полоса льда прокатилась от ограждений к мэрии. Я приземлился на нее и заскользил вниз, скатываясь так быстро, что не успел бы поддержать равновесие, завались я вправо или влево. Оставалось только сжаться и нестись подобно пушечному ядру.
На последнем футе мне пришлось прыгнуть, чтобы не разбиться о мостовую. Я оказался возле фигурных ступеней мэрии. Теперь предстояло бежать вверх.
Я не имел ни малейшего представления, какое расстояние отделяет нас от гончих. Оставалось только надеяться, что, срезав путь через каменный склон у мэрии, нам удалось выиграть несколько секунд. Пусть даже одну.
Я оказался у дубовых дверей мэрии раньше Франсуаз. Ручка в виде грифона злобно взирала на меня. Я дернул ее, но все было бесполезно. Здание заперли, когда последний из клерков покинул его в конце дня.
У меня не было времени на то, чтобы возиться у входа. Впереди меня ждала более сложная работа. Но выхода не оставалось. Из левого рукава я вынул пару отмычек и осторожно воткнул одну из них в отверстие замка.
Франсуаз развернулась с разбега и вынесла дверь ногой. Обе половинки слетели с петель, с грохотом покатившись по начищенному полу. Я потерял один из своих ключей, зато выиграл время.
— Внутрь! — воскликнул я.
Рычание за моей спиной становилось все громче. Теперь это не было гласом, пришедшим из иного мира. Адские псы бежали по городским улицам, и им оставалась только пара минут, чтобы настигнуть нас.
Я пробежал по мертвым коридорам мэрии. Черт побери — я никогда здесь не был и даже не знал, есть ли здесь то, что я хотел найти.
Поворот.
Большая решетчатая дверь, а за ней каменные ступени, ведущие в глубокий подвал. Отмычки по-прежнему лежали в моей руке, но на этот раз я сперва посмотрел на демонессу. Франсуаз вышибла замок с одного удара. Железные прутья погнулись, створка с оглушительным грохотом ударилась в каменную стену.
Я скатывался вниз, не ощущая ступеней. Мне оставалось только гадать, откуда в девушке столько веры в меня, почему она согласилась молча следовать за мной неизвестно куда.
Маленькая площадка.
Я остановился и несколько раз выдохнул.
Передо мной была новая дверь — полностью отлитая из металла. Франсуаз подбежала ко мне, но я остановил девушку.
— Не надо, — произнес я. — Ее ты не сможешь выломать.
— Почему?
Лай собак смолк. Они замерли возле ледяной дорожки, настороженно обнюхивая ее. Создания преисподней, псы не доверяли магии, и это давало мне еще несколько секунд.
А еще уверенность, что я все успею.
Я опустился на одно колено и аккуратно вставил отмычку в отверстие замка. Несколько долгих секунд я ждал первого щелчка. Когда он хрустнул, этот звук показался мне приятнее, чем пение императорского соловья. Провернуть ключ еше трижды было лишь делом техники.
— Это городская казна, — сказал я.
Мой голос сбивался, но отмычка по-прежнему плавно отпирала одну секцию замка за другой.
— Недаром я был лучшим вором на Равнине Драконов. Маленькие городки все одинаковы. Прошу. Добро пожаловать в личное убежище.
Дверь медленно раскрывалась. Франсуаз проскользнула внутрь, я последовал за ней.
— Свободные поселения полностью зависят от своей казны. Один грабеж полностью разорит всю округу.
Я ухватился за ручку и попытался захлопнуть за нами створку. Она не поддавалась, упорно стремясь распахнуться настежь.
— Проклятый механизм, — пробормотал я. — Дверь должна сначала раскрыться полностью, и только потом ее можно будет запереть вновь.
Франсуаз рванула створку, и та с оглушительным лязгом вошла обратно в пазы. Автоматический замок щелкнул, а затем стал проворачиваться на четыре оборота.
— Мы заперлись в казне? — спросила девушка.
— Верно. По сути, Френки, это огромный сейф, где стены, потолок и пол сделаны из заговоренного металла.
Его нельзя прошибить. Ни магия, ни грубая сила, ни даже небесные молнии не смогут его пробить.
— Но ты же смог открыть дверь.
— Я лучший. И потом, не думаю, чтобы у адских псов были отмычки.
Я опустился на пол, прислонившись спиной к стене.
— Мы не сможем оставаться здесь вечно, — заметил я, — но теперь у нас есть время подумать, как отделаться от непрошеной компании.
