ГЛАВА 4
— Именно тогда мы и выстроили этот форпост. Мы не большие мастера военного дела, видите сами. Гоблины помогают нам чем могут, но они больше привыкли к партизанской войне в лесах, чем к обороне крепости.
Он расцепил пальцы. Жест этот был таким неожиданным, что мне показалось — сейчас все остальные части его тела тоже открепятся друг от друга, и он обвалится вниз грудой обломков.
— Силой богов нам удается сдерживать тварей на Алмазной горе. Но долго мы не продержимся. Их становится все больше. Не знаю, откуда они берутся. Вот почему мне пришлось надеть военную форму.
Комендант форпоста нерешительно улыбнулся, словно рассказывал о какой-то совершенной в детстве шалости, за которую ему до сих пор стыдно.
— Старший фонарщик и помощник пекаря стали моими офицерами. Сперва мы боялись что придется набирать ополчение среди горожан. К счастью, не пришлось. Отряд гоблинов-наемников как раз проходил мимо нашего города. Мы расценили это как благословение небес. Наши жители не смогли бы воевать.
— Вы совершенно правы, — сказала Френки. Стендельс благодарно кивнул. Было видно, что с того момента, как он возглавил форпост, ему нечасто удавалось получать похвалы.
— Никому не приходило в голову, что все это — дело рук отшельников? — спросил я. — Мне известно, старцы сильно разгневались на ваш город из-за распушей.
Лицо коменданта искривилось, словно он только что прищемил нос щипцами для угля.
— Скажу вам честно, терпеть не могу этих маленьких гаденышей. А вот моя двоюродная сестра была от них без ума. Просто с рук не спускала своих любимцев…
Он понял, что вновь отвлекся от темы.
— Нет, нет, ченселлор Майкл. Правда, в самом начале подозрение пришло в голову почти всем. Люди даже хотели пойти в жилище отшельников, чтобы все выяснить. Слава богам, мэру удалось их остановить.
— Как?
— Он просто призвал всех к благоразумию. У нас тихий городок, и люди не привыкли устраивать беспорядки. Буквально в тот же день мы узнали, что старцы пострадали не меньше нас. Им пришлось покинуть свой дом на Алмазной горе и переселиться в рощу. Помогают чем могут, но их волшебство далеко не так могущественно, как многие думают.
Стендельс понизил голос:
— Не знаю, правда ли это, но говорят, будто несколько отшельников уже погибли от лап чудовищ. Якобы поэтому они и отказались поселиться в городе. Выстроили простые шалаши в лесу и молятся за нас. О боги!
Внезапно он вспрыгнул с кресла и опрометью бросился к дверям. Через мгновение стук его шагов покатился вниз по винтовой лестнице.
— Вспомнил, что не поцеловал сегодня задницу мэру? — предположила Френки.
— Нет, — отвечал я, пружинисто поднимаясь с места. — Птицы. Вперед.
Я поспешил вслед за Стендельсом. Франсуаз движется совершенно бесшумно, поэтому я не мог знать, идет она позади или осталась в комнате. Красная шапка коменданта дрожала где-то внизу и вдалеке, и я пожалел, что позволил заманить себя так высоко на верх сторожевой башни.
Можно было поговорить внизу.
Каменная стена окружала крепость неровной линией. Там и здесь на ней поднимались вышки с небольшими катапультами. Гоблины катались взад и вперед по двору форпоста, словно яблоки на дне корзины, — казалось, никто из них не знает, что надо делать, и даже не пытается выяснить.
Франсуаз встретила Стендельса у входа в башню. Комендант налетел на нее, пытаясь оттолкнуть на ходу. Сдвинуть Френки с места, естественно, невозможно, поэтому офицер просто отрикошетил от нее вбок, как резиновый мячик, и побежал дальше.
Я поднял голову, считая этажи.
— Высоковато для прыжка без страховки, — заметил я.
Это был упрек. Франсуаз, естественно, восприняла мои слова как комплимент и самодовольно улыбнулась.
Гоблины лезли на стены.
Делали они это так медленно и неловко, что могло показаться — именно они идут на штурм чужих укреплений, а не пытаются оборонять собственные.
— Птицы, — кивнула девушка. — Ты специально смотрел в окно или понял все уже потом?
— Конечно, смотрел.
Я подошел к ближайшей лестнице и начал вскарабкиваться на стену.
Очень хочется верить, что делал я это гораздо изящней гоблинов, но утверждать не берусь.
— Вот черт, — пробормотала девушка. — Я почти уверена, что обманываешь. Но ты же никогда не признаешься.
— Зачем лгать, а потом сразу же сознаваться? — удивился я.
Над лесом поднимались птицы.
Яркие, всех цветов, которые только создала природа. Ни один художник не смог бы нанести на холст такого разнообразия красок и при этом добиться того, чтобы это великолепие выглядело естественно, гармонично, а не резало глаз безвкусной пестротой.
Новые и новые стайки поднимались к веселому небу, они смешивались с тонким щебетом, потом разлетались вновь. Любая радуга поблекла бы при виде этой феерии.
Я оказался на верху стены почти одновременно со Стендельсом. Комендант обходил укрепления по периметру, пытаясь ободрить часовых.
Мирная тишина царила над форпостом — не слышно было ни криков, ни звона колоколов, ни тревожного голоса боевых труб.
— Сторожевые птицы гоблинов, — пробормотал я. — Основа их стратегии. Сотни гнезд развешены вокруг всего форпоста. Как только приближается враг, крылатый дозор тут же взмывает в небо, предупреждая армию об опасности. Нет, Стендельс был неправ, говоря, что от мохнатого воинства мало проку.