Вилла Гонролда больше походила на добрую крепость. За глаза остряки прозвали его Мусорный король, но он не обижался. Вернее, ему было все равно, что о нем болтают. В последнее время его все чаще занимали иные мысли.

Обладая редкостной силой и крепким здоровьем, он часто злоупотреблял алкоголем и вкусной едой. Ему было смешно слушать, как поборники здорового образа жизни кудахчут о холестерине, призывая к диетам и растительной пище.

Но однажды после шумных посиделок, как он именовал празднование особо выгодных сделок, Гонролд проснулся от страшной боли. Левую руку невозможно было поднять, все тело покрылось липким холодным потом, в голове стучали острые молоточки. Они каким-то образом проникли внутрь черепа и теперь лупили что есть мочи по голому мозгу.

Хейрод замер в ожидании — он был уверен, что это какой-то амок, случайность, ошибка, допущенная кем-то там в небесной канцелярии. И, мучась от страшной боли, Гонролд все же злорадно усмехнулся про себя, представив, как виновника происшествия вызовет боженька на ковер и лишит привилегий. Какие такие на небесах привилегии и как все это будет происходить, он не знал, но верил истово, что есть у него защитник, покровитель, который не допустит подобной несправедливости.

Боль отступила так же внезапно, как и появилась. Хейрод встал с постели, подошел к столу, налил себе сока и вышел с бокалом на балкон. Почудилось, что с небес на него смотрит ангел-хранитель. На глаза почему-то навернулись слезы. Гонролд покраснел от стыда — никогда никто не поверил бы, что он может вот так, как баба, разнюниться.

Особое раздражение вызывала мысль о том, как он умрет, придут чужие люди и, уже не опасаясь его присутствия, примутся копаться в его вещах, лапать любимую, тщательно отполированную мебель, сделанную на заказ из дорогого дуба.

И вот с тех пор в душе его поселился страх смерти, а еще вера в то, что, если очень постараться, можно найти лазейку в этом несправедливом положении вещей и обрести вечную жизнь. И сделать это надо как можно раньше. Ведь если медлить, тело его ослабеет, станет бессильным, дряхлым, а в таком состоянии, когда кости ломит, ноги крутит, спина не разгибается, на кой оно, бессмертие.

«Сегодня же нужно поехать к старикану, — думал Гонролд, — и потолковать с ним».

Машина подпрыгнула на выбоине, и Гонролд недовольно поморщился. Он не любил, когда что-то нарушало плавный ход его размышлений. Тем более что в душе чувствовал некую неуверенность в себе, чего за собой прежде никогда не замечал.

Шофер остановил машину у дома Алеганда и поспешно выскочил этаким чертиком из табакерки. Чувствовал за собой провинность — не уберег босса, проглядел эту чертову ямину. Но, к счастью, мысли Хейрода Олеговича были заняты другим, поэтому водитель счастливо избежал нахлобучки.

Гонролд легко взбежал по ступеням, за ним шли двое телохранителей. Можно было бы их и не брать, но с ними как-то спокойнее. Деликатно, чтобы не задеть невзначай шефа рукой, один из охранников негромко, но настойчиво постучал в дверь.

Вышел сам хозяин. Он немного прищурился от яркого света: судя по всему, в доме царили сумерки.

Алеганд без удивления встретил неожиданный визит, лишь недовольно поморщился, когда вслед за Гонролдом в прихожую протиснулись телохранители.

— Без них нельзя, что ли? — спросил он, потом махнул рукой. — Ладно, пусть идут, только чтоб руками ничего трогали, не люблю я этого.

Гонродд усмехнулся. Он тоже терпеть не мог, когда кто-то трогал его вещи. Не сдержав любопытства, он спросил:

— А что, кроме вас, двери некому открыть?

— У каждого свои причуды. Вот вы за собой эту обузу таскаете. Тоже мне, телохранители — ужель они сумеют уберечь вашу жизнь, коли что? Смешно, право. Ну да ладно, один я, не люблю, чтобы за мной кто-то шпионил.

«Чудной дед, — подумал один из охранников. — Да кому ты нужен, чтобы за тобой подглядывали».

— Предчувствую, разговор пойдет непростой, — не без насмешки взглянул на Гонролда хозяин дома. — Вы, парни, идите вон в ту комнату, двери за собой закройте поплотнее, не вздумайте подслушивать.

Телохранители взглянули на хозяина, тот кивнул — дескать, делайте, как говорят, но будьте начеку.

— Слушаю, вас, господин Гонролд, — обратился к гостю Алеганд. — Коньяка налить?

— Не откажусь, — ответил Гонролд, немного растерявшийся, ибо не знал, с чего начать разговор.

Хозяин щедро плеснул в два хрустальных бокала приятно пахнущий напиток и уставился на гостя.

— Я вот к вам с чем пришел, — проговорил тот и тут же сам на себя подосадовал.

«Будто коробейник перед барином разливаюсь», — подумал он и продолжил:

— Я ведь тайну вашего долгожительства знаю. Чтобы разрядить неловкую ситуацию и почувствовать себя непринужденно, Гонродд для чего-то погрозил Алеганду пальцем. Но когда тот не без удивления поднял брови, он тут же смешался и покраснел как свекла.

— Помилуйте, — развел руками Алеганд. — Да кто ж этого в известных кругах не знает? Все, кому надо, в курсе. Дальше-то что?

Гонролд почувствовал, как в душе поднимается раздражение — в основном потому, что впервые в жизни, пожалуй, не знал, как подступиться к главному вопросу, который собирался задать. Да какого черта вопросу, требованию, именно требованию.

— Я, молодой человек, приблизительно могу сформулировать вашу просьбу, — хитровато усмехнулся Алеганд. — Ишь, думаете вы, кощей бессмертный, сам живет уж сколько веков, а другим не дозволяет.

По внешнему виду собеседники были одного возраста, однако Гонролд понимал, что по сути он для Алеганда и есть молодой человек, а это злило и раздражало.

— Я тоже, это, хочу стать как вы. — В горле у Гонролда пересохло, и последние слова он проговорил с придыханием.

— А кто, голубчик вы мой, не хочет? — развел руками хозяин. — Все бы не возражали. Да вы пейте коньячок, хороший, такой в магазине не купишь. А что касаемо вашей просьбы, то невозможно сделать подобное, никак невозможно.

— Вы, Алеганд, совсем обезумели, мозги за столько лет высохли? Забыли, что Орден Коратоллы теперь почти что моя собственность? Что захочу, то с ними и сделаю.

— Вот чем вы мне, мистер Гонролд, нравитесь, так это прямотой и откровенностью. Умеете сразу перейти к сути дела. Кто ж вам помешает распустить орден? Скажу по секрету, можете в данном вопросе на меня полностью рассчитывать.

— Вы не понимаете, — сказал, горячась, Гонролд. — Мне положено бессмертие.

Алеганд молча смотрел на него, размышляя о чем-то своем. Потом встрепенулся, будто очнулся от тяжелых мыслей, и произнес:

— Вот уж сколько лет живу, и стоит кому-нибудь такому, как вы, проникнуть в наши тайны волшебства и магии, так он тут же требует для себя чего-то особого. А потом уж совсем в раж входят и хотят бессмертия. Да если бы каждый раз желания таких особ исполнялись, то, уверяю вас, вокруг только одни моральные уроды и были бы. Ну зачем вам жить вечно? Что такое Гонролд? Мелкий громила. Ну, есть у вас деньги, дюжина охранников. Боятся вас несколько десятков человек, а дальше что? Что вы есть такое, что осмеливаетесь претендовать на столь драгоценный дар, как вечная жизнь?

— На себя погляди, — возмутился Гонролд. — Нет, объясни-ка мне, почему ты, а не я? Почему?

— Так случилось. Такова жизнь, это законы вселенной. Больше сказать нечего, — ответил Алеганд.

Гонролд сорвался с места, подбежал к двери, за которой скрылись охранники.

— Эй, вы, идите сюда! — крикнул он.

— Не надо, — сказал Алеганд. — Не хочу позорить вас перед подчиненными.

Видя, что босс взбешен, что случалось с ним крайне редко, один из телохранителей подступил к хозяину дома, но тот отмахнулся от верзилы:

— Идите, ребята, идите. Вы, мистер Гонролд, тоже шли бы домой. Спасибо за визит, премного вам за все благодарен, век не забуду.

Охранники быстро засеменили к выходу, не понимая, что с ними происходит.

— Говорил же вам, Гонролд, что не хочу вас перед громилами-то вашими позорить. Ну, ничего они не поняли, вы только уходите, не усугубляйте свое положение. Ведь я волшебник, а вы нет. А насчет ордена не сомневайтесь, поступайте с ним, как собирались.

Очутившись на улице, Гонролд забрался в лимузин, не дожидаясь, пока шофер распахнет перед ним дверцу, и прикрыл глаза, всем своим видом показывая, что не намерен ничего говорить.