Еще один эпилог

— Наместник Светлого Господина на земле не понимает, чем вызвано ваше послание, — проинформировал молодого и, возможно, чуть-чуть полноватого белобрысого парнишку служитель церкви, работающий у вышеупомянутой персоны секретарем.

Беседа происходила практически один на один. Ну не считать же двух воинов церкви, облаченных в благословленные доспехи, за слушателей. Они просто проводники для новичка в Новом Престоле, ну и гарантия, что он не наделает глупостей, разумеется.

— То есть как? — Такого ответа его собеседник явно не ждал.

— Священный совет поставил бастарду Канлера Великого, магу Аксимилиану, следующие условия, — торжественно произнес служитель церкви. — Если он сумеет повторить великий подвиг своего отца и закрыть одни из Врат Хаоса, то его притязания на трон будут всемерно поддержаны в меру скромных сил паствы нашей. Но раз дело еще не сделано, то и говорить нам не о чем.

— То есть как? — повторился гонец, удивленно округлив глаза. И начал сбивчиво объяснять: — Мы же это… мы же демонов… да мы их… Да я сам там был!

— Честь тебе и хвала, — благословил его монах. А потом подумал немного и добавил: — Всем вам. Подвиг победы над силами зла велик и, безусловно, заслуживает награды. Сегодня же во всех соборах будет отслужена месса в честь победы. Но условие, которое было поставлено магу Аксимилиану, все же не выполнено, а потому мы с горечью извещаем, что не можем помочь ему в его борьбе и напоминаем: кара небесная постигнет тех, кто попробует покуситься на имущество и земли скромных служителей церкви.

— Его императорскому величеству Аксимилиану, — поправил его парнишка, стремительно мрачнея. — Возможно, я и деревенщина, но я не дурак, святой отец. Соблаговолите назвать причину, по которой слуги Светлого Господина решили не сдержать своего слова, чтобы я мог передать ее слово в слово.

— За свою дерзость в речах ты заслуживаешь плетей, — заметил монах, — радуйся, что твой статус гонца хранит тебя. Но все же ответ будет дан. Перевал Мертвой Грозы не является Вратами Хаоса, а потому его очищение от порождений зла — подвиг хоть и несомненный, но не легендарный, доказывающий избранность совершившего его богами. В некоторых древних текстах это место действительно упоминается в таком качестве, но виднейшие ученые мужи, узнав об одержанной там победе, проанализировали имеющиеся сведения и пришли к выводу, что писцы минувших лет допустили ошибку, которую потом передавали из книги в книгу. С этой территории почти не приходили мутанты, оттуда не было зафиксировано ни одного прорыва демонов, и даже сколько-нибудь могущественные чернокнижники в те края ни разу не заглядывали.

— А ничего, что там на несколько дней в округе ни одного человека не встретишь, потому как люди там поголовно сжирались тварями? — ядовито осведомился гонец.

— Еще один звук — и тебя все-таки высекут на главной площади, — посулил пареньку, наверняка совсем недавно бывшему обычным молодым крестьянином, церковник, не привыкший, чтобы всякое быдло осмеливалось ставить слова его начальства или его собственные под сомнения. — А виру твоему хозяину я лично выплачу, не обеднею от потери пары серебрушек.

Юноша явно захотел что-то сказать, но сдержался, лишь рука его легла на угловатое нечто, торчащее из-за пояса.

— Не советую. — Один из воинов церкви, стоящих за спиной паренька, положил на его плечо руку в латной перчатке. — Обнаживший оружие в святых стенах будет убит.

Это не прозвучало угрозой. Просто сухая констатация факта.

— Да, зло определенно свило там гнездо, — продолжал кому-то что-то доказывать секретарь Наместника Светлого Господина на земле, — но оно было лишь мелкой занозой в теле нашего мира, а никак не кровоточащей раной. Впрочем, я уверен, маг Аксимилиан, узнав о столь досадном недоразумении, которое произошло, явит нам истинный знак своей избранности небесами, закрыв настоящий Портал Хаоса. Вот их список, кстати.

Гонец внимательно прочел протянутую ему бумажку. Очень короткую, к слову, содержащую лишь шесть названий. И неопределенно хмыкнул.

— А еще, — продолжал говорить церковник. — Мы призываем его и его войска к миролюбию и просим воздержаться от наверняка запланированных им убийств верных сынов церкви, которыми являются…

— Я могу идти? — осведомился парнишка.

— Да, — сбился секретарь. — Но я еще не закончил!

— Не столь важно, — пожал плечами гонец. — Конечно, я не могу знать, что ответит его императорское величество, но думаю, в дальнейшем мне возить послания сюда не придется. Те места, названия которых вы написали, являются действительно ранами нашего мира. Причем такими, куда и сам Канлер Великий, обладающий совокупной мощью всех окрестных земель и всемерной поддержкой Светлого Господина, свою армию двинуть бы побоялся. Пропадет ведь ни за грош. Так что позвольте откланяться, честь имею!

И вышел, даже не попрощавшись.

— Дерзок, — неодобрительно покачал головой монах, уставившись в окно, где зажигались первые звезды наступающей ночи, и размышляя, должно быть, о чем-то высоком. — Проводите его. И это… за воротами города научите почтительности, приличествующей при выслушивании воли Наместника. Только, прошу, без фанатизма. Ему еще далеко ехать, да и потом, парень в чем-то прав: таких дыр, как те, куда предложили сунуться этому на редкость везучему бастарду, действительно поискать надо.

Распоряжение вышестоящего лица солдаты честно пытались выполнить. Вот только у них ничего не получилось. От удара в спину мечом в ножнах, должным сбросить его с коня, парень увернулся, будто имел глаза на затылке, а человек, попытавшийся его нанести, упал в придорожную грязь с распоротым алым маникюром горлом.

— Отродье Бездны! — выдохнул оставшийся в живых воин церкви, прежде чем коротко и почти неслышно треснул пистолет с глушителем, с еле уловимой глазом скоростью извлеченный отнюдь не из-за пояса, где висело обычное оружие офицеров армии новоявленного императора, а откуда-то еще.

— Ну, по мнению большинства людей, почти, — согласилась с ним та, кто маскировалась под парнишку. Легкая полнота по всему телу сменилась довольно притягательного вида выпуклостями в полагающихся женскому организму местах и осиной талией. Красные глаза недобро блеснули в лунном свете, хорошо выделяясь на антрацитово-черной коже лица. — Хотя скоро меня, вне сомнения, такие, как ты, будут называть исключительно «ваше сиятельство», не будь я Инельда, глава гильдии убийц.

И дроу, пряча пистолет в складках одежды, растворилась в стремительно наступающей темноте ночи.