И еще один эпилог

Пробираться ночью по военному лагерю, где полно часовых, а зоркие, хотя так и норовящие закрыться глаза внимательно обшаривают мрак, полагаясь не только на данные природой чувства, но и на охранную магию, — дело для сумасшедшего. Или для дроу, по мнению всех рас, не исключая и самих темных эльфов: те или иные формы безумия в их среде — явление распространенное почти поголовно. Но даже среди них для попытки пробраться в самый центр запретной для посторонних территории требуется запредельная наглость и высочайшее мастерство. Те, кто не обладает хотя бы одним из вышеперечисленных факторов, либо не решаются на подобное действие, либо погибают.

Стоило едва заметной тени просочиться сквозь небольшой разрез, проделанный острым кинжалом в стене палатки, как раздалось негромкое «пум!», вспыхнул яркий слепяще-белый свет, и немедленно зазвучала сирена, способная своим воем, казалось, поднять даже мертвого.

Эльфы имеют более чувствительные глаза и уши, чем люди. Особенно темные, которые без долгих тренировок вообще на дневном свете появляться не могут. Резкий переход от темноты к свету, не говоря уж о громких пронзительных звуках, для них куда болезненнее, чем для среднестатистического человека, и куда чаще может вызвать сенсорный шок.

— Что за… — подскочил на кровати лежащий там мужчина в одних трусах, но с пистолетом. — Какого черт… А-а-а-а, это ты, Инельда. Слушай, а нельзя было зайти днем, а не в три часа ночи?

— Привычка, — мрачно ответила дроу, барахтающаяся в опутывающей ее сети и с видимым трудом пытающаяся принять сидячее положение. — Слушай, Олаф, мне кажется — или эта штука самозапутывающаяся, самозатягивающаяся, да еще вдобавок и магии не поддается?

— Все верно, — подтвердил ее предположения мужчина, садясь на кровать, и, почесывая волосатую грудь, убрал пистолет обратно в подмышечную кобуру. — Вот, решил немного повысить безопасность своего походного жилища, а то ходют тут всякие как по бульвару. Охрана опять ничего не видела и не слышала, как я погляжу, они и трубы Страшного суда проспать могут, иначе где носит этих бездельников?!

— Палатка звуконепроницаема, — попыталась в своей неудачной позе пожать плечами дроу. — Да и свет сквозь нее вроде бы вообще не проникает. Это же для магов делалось, а они знаешь как ценят уединение и тайны? Кстати о волшебниках и чародеях. Сколько стоит эта штука для охоты на них? Я бы прикупила парочку… десятков.

— Вообще-то ружья, стреляющие сетями, используются для поимки вполне себе обычных преступников или, как вариант, крупных хищников, естественно не владеющих чарами, — просветил ее Олаф. — А антимагичность конкретно этим придает немного истолченной чешуи дракона, которая приклеена на них тонким слоем. После того как меня едва не прирезала та ведьма, твердо решил обзавестись чем-то подобным, скрещенным с датчиками тепла и движения. Удовольствие, конечно, не из дешевых, но, как я посмотрю, себя оправдывает.

— Хорошие ловушки всегда дороги, — подтвердила глава гильдии наемных убийц. — Развяжи меня.

— Может, позже, — отвел глаза в сторону мужчина. — С чем пожаловала? Нашли тех, кто заказал смерть Аксимилиана?

— Ищут, — ответила дроу безмятежным голосом, однако от глаз Олафа не укрылось, как она напряглась. — Я по другому вопросу. Гонец, которого вы отправили к церковникам, вернулся ни с чем. Они отказались держать слово, заявив, что мы не закрыли Портал Хаоса, а просто пристукнули небольшую стайку тварей, испокон веков обитающую в этих местах.

— Не первый раз меня кидают — и не последний, думаю, — пожал плечами человек, на которого эти слова особого впечатления не произвели. — Им же хуже. Не хотят сразу по-хорошему — будет по-хорошему после артобстрела, все равно ракеты неиспользованными остались. Но разве стоило ради этого меня будить? Утром бы этот парень пришел и все мне рассказал…

— Утром я ходить не люблю, — поморщилась Инельда. — От рассветного солнца глаза почему-то особенно сильно болят.

— Чего? — не понял Олаф.

— Тем гонцом была я, — пояснила ему Инельда. — У меня много личин, и неужели ты думаешь, что все из них женские? Слушай, у меня уже тело затекает.

— Это мы сейчас поправим. — Мужчина встал и, подойдя к опутанной сетью дроу, достал из той же кобуры, куда убрал пистолет, длинный и острый даже на вид нож.

— Не думала, что наш союз кончится так быстро. — В голосе темной эльфийки промелькнули нотки грусти. — Может, подождем с этим немного? Моя гильдия способна принести еще много пользы.

Если бы она произнесла эти слова чересчур поспешно, можно было бы предположить, что ничего угрожающего в сложившейся ситуации дроу не видит.

— Расширим здесь и, пожалуй, здесь, а то ячейки слишком узкие, даже палец не пролезет… — Олаф действительно перерезал пару веревок в районе груди и чуть ниже пояса, но не сказать, чтобы это сильно добавило девушке свободы. — Я и не собираюсь его расторгать, заключенная нами сделка выгодна всем сторонам. Да и потом, как личность ты мне тоже глубоко симпатична. Для здешних жителей ты чужая из-за своей расы, а я вообще из другого мира, нам стоит держаться друг друга, как считаешь?

— В твоих словах есть смысл, — признала темная эльфийка и указала одними глазами на нож, все еще остающийся в опасной близости от ее тела, так как больше шевелить ничем особо не могла. — Но зачем тебе тогда это?

— Как ты там тогда говорила? — В глазах Олафа заплясали озорные чертенята, и он перерезал еще одну веревку. — Лучше попробую убедить тебя в правильности нашего союза! Ну вот я этим и займусь. Для надежности и закрепления сложившихся отношений. Раз уж палатка такая звуконепроницаемая оказалась. Тем более что недавно ознакомился с одним любопытным пособием по методике… хм… убеждения. Хентай называется. Так, веревка с карабинами у меня где-то была… Как ты думаешь, вон то крепление для факела под потолком твой вес выдержит?