Книга: Дивизионный комиссар
Назад: ГЛАВА 7
Дальше: ГЛАВА 9

ГЛАВА 8

Маленький человечек с простреленной головой нелепо скорчился в забрызганной кровью телефонной будке, на улицу из распахнутой дверцы высовывались лишь ноги. Мятые штанины, заношенные до дыр носки, пыльные туфли со стоптанными каблуками.
Заглянул внутрь, а на лице мертвеца навеки застыло удивленно-обиженное выражение.
Тоска.
Генри Путель был не самым лучшим человеком, но такого он точно не заслужил. Хотя, если начистоту, подобный конец для полицейских информаторов — дело обычное. И все же — жаль.
Да, мне было его жаль.
— Телефонная трубка протерта, — сообщил возившийся с порошком и кисточкой для снятия отпечатков криминалист. — Ручка дверцы тоже. — Стараясь не ступить в кровь, он выбрался из будки, достал бумажный пакет для улик и принялся пинцетом поднимать с земли покореженные огнем черные палочки полностью сгоревших спичек.
— Что скажете по поводу оружия? — обернулся я к помощнику коронера, уже стаскивавшему с рук резиновые перчатки.
— Выстрел был один, стреляли из стандартного штуцера семьдесят пятого калибра. Отсюда не видно, но от затылка у него ничего не осталось. Судя по следам на кожном покрове, стреляли почти в упор.
— Да уж понятно, что в упор, — хмыкнул Ян Навин. — Виктор, глянь на дверцу — стекло целое.
— Странно, — задумался я, — проще было пальнуть с улицы. А так Генри должен был заранее увидеть стрелка, но мне почему-то ничего не сказал.
— Непонятно, да, — кивнул Ян и спросил у криминалиста: — Что с пулей?
— Пуля сильно деформирована, но следы нарезов местами сохранились. Если найдете оружие, с экспертизой особых проблем не возникнет.
— Отлично! — Я последний раз заглянул в будку, вздохнул и отошел в сторону. — Осталось только найти оружие…

 

Первыми на задворки бара «Пять рюмок» прибыли патрульные, находившиеся в момент убийства на соседней улице, но стрелок к этому времени уже успел скрыться. Место здесь было глухое, и обходившим дома детективам не удалось отыскать ни единого свидетеля произошедшего. Выстрела и того никто не слышал. Висяк.
Осмотрев место преступления, мы с Яном дождались приезда инспектора Крамера и уже вместе с ним вернулись в управление.
— К капитану, — встрепенулся при нашем появлении дежурный оперативного штаба.
— Все? — уточнил я.
— Грай, Навин, Крамер, — объявил детектив, глянув в свои заметки. — Выходит, все.
Я обреченно вздохнул и потопал за остальными. Раз шеф вызывает к себе, значит, отнесся к предсмертному сообщению Генри Путеля всерьез.
Чую, сейчас адвокат Волина меня живьем есть начнет.
Но никаких адвокатов в кабинете капитана не оказалось. Вместо них в гостевом кресле вальяжно развалился советник Гардин. Он отрешенно побалтывал налитое в стакан с толстым дном виски, и кусочки льда мелодично позвякивали, ударяясь о стекло.
— Виктор, повтори, что тебе сказал информатор, — распорядился шеф.
— Понимаю, что все это выглядит как попытка из-за личных неприязненных отношений опорочить уважаемого человека… — замялся я.
— К делу! — потребовал капитан и с хмурым видом потеребил ус.
— Перед убийством Генри Путель сообщил, что Аарона Малоя нанял Роман Волин. Зачем — он не сказал. Не успел.
Советник Гардин в глубокой задумчивости уставился на бокал, потом отставил его на широкий подоконник, легко поднялся из глубокого кресла и отошел к окну.
— Волин и Малой могли встречаться в Нове? — спросил он. — Теоретически?
Инспектор Крамер откашлялся и вопросительно глянул на капитана. Шеф кивнул.
— По нашим сведениям, после побега из Осени Малой действительно перебрался в Нову, — произнес Петр. — Поэтому встречаться они могли. Теоретически.
— Ясно, — кивнул советник. — Но одни лишь слова стукача, ко всему прочему еще и мертвого, вряд ли будут сочтены достаточным основанием для ареста столь известной персоны.
Я кивнул, полностью разделяя это мнение.
— С другой стороны, — продолжил Гардин, — требуется в кратчайшие сроки взять ситуацию под контроль! И все лица, имеющие даже косвенное отношение к убийству судьи Бадина, должны понести заслуженное наказание вне зависимости от их статуса! — Он замолчал, отвернулся от окна и уставился на капитана. — У вас есть чем прижать Волина?
Капитан расслабил показавшийся ему излишне тугим узел галстука и спросил:
— Виктор?
Вот интересно: а почему именно Виктор?
Мне больше всех надо, что ли?
Хм… А ведь и в самом деле — больше всех. Как представлю, что этого мажора в камеру запихают, аж мурашки по спине. Гнида.
— Ну, найти основание для допроса и обыска не проблема, — вздохнул я, памятуя об арестованных в больнице телохранителях Романа, — но если не отыщется ничего существенного, в суде дело развалится.
— Значит, придется постараться, — веско заметил Гардин. — Обеспечьте основание для задержания Волина, и я возьму согласование этого вопроса на себя.
— Действуй, — распорядился капитан. — А ты, Ян, останься.
Навин озадаченно кивнул и опустился в кресло. Я вышел в приемную и обернулся к Крамеру:
— Инспектор, мне понадобится ваша помощь.
— Излагай.
— Телохранители Волина еще в изоляторе?
— Да, — подтвердил Петр. — Но к ним уже приехал адвокат.
Меня это известие нисколько не смутило.
— Отведите в допросную высокого, который с дубинкой был.
— С адвокатом?
— А что за адвокат?
— Какой-то из модных, не знаю такого.
— Давайте с ним.
Пока спускались в изолятор, я быстро объяснил инспектору свою задумку и отправился в помещение для допросов. Проформы ради выложил на стол протокол задержания, и когда караульные завели в комнату телохранителя Волина, то сделал вид, будто всецело занят его изучением.
— Кхм… — откашлялся адвокат. Солидный дядечка выложил перед собой папку и заявил: — Позвольте отметить…
— Одну минуту, — оборвал я его, дочитал лист и спросил: — Для протокола, мэтр, чьи интересы вы здесь представляете: задержанных или их работодателя? Кто вам платит?
— Вас совершенно не касается, от кого я получаю деньги! — возмутился адвокат. — Что же касается вопроса по существу, то я полностью и всецело представляю здесь интересы задержанных. И по этому поводу желаю…
— Значит, задержанных. — Я сделал пометку и уточнил: — Обоих сразу?
— Да! А простите, какое это имеет значение?
— Огромное, самое что ни на есть огромное. Кстати, вы уже проинформировали клиента о грозящей ему ответственности?
— Нападение на полицейского при исполнении? — улыбнулся адвокат. — От года до двух лет исправительных работ. Но в нашем случае…
— В нашем случае, мэтр, речь идет о заговоре с целью убийства должностного лица, — огорошил я и телохранителя Волина, и его защитника, — что подразумевает от семи до десяти лет каторжных работ.
— Заговор?! — вскинулся адвокат.
— По нашей информации, работодатель задержанных неоднократно высказывал угрозы в отношении известного вам сотрудника полиции и подстрекал задержанных к противоправным действиям в отношении его. Учитывая изъятие при задержании холодного оружия, а именно — телескопической дубинки и двух кастетов…
— Чушь! — выкрикнул телохранитель. — Полная чушь!
— Мэтр, — поморщился я, — попросите вашего подзащитного закрыть рот.
Адвокат толкнул клиента под столом ногой, и тот немедленно заткнулся.
— Итак, что мы имеем? — начал я. — А имеем мы двух приезжих господ, которым светит десятилетняя отсидка в Святом Кейне. И у вас, мэтр, однозначно возникает конфликт интересов, поскольку прокурор готов дать иммунитет тому, кто первым подпишет признательные показания. Поэтому второму задержанному будет предоставлен общественный защитник.
— Но…
— Помолчите, у вас еще будет возможность покрасоваться перед присяжными, — не удалось удержаться мне от подначки. — И вот что получается: если оба задержанных будут настаивать на своей невиновности, то следствие затянется, но от двух лет исправительных работ им в любом случае не отвертеться. Свидетельских показаний находившихся при исполнении служебных обязанностей детективов для вынесения обвинительного приговора вполне достаточно. Но если один из обвиняемых даст признательные показания, то выйдет на свободу, а его коллега получит по максимуму.
— Это возмутительно! — Адвокат резко поднялся из-за стола и отошел к входной двери. — Не говорите ни слова, — потребовал он от подзащитного и с угрозой заявил: — Я немедленно поставлю в известность господина Волина!
— Не смею вас задерживать, — только и развел я руками, а когда мэтр выскочил в коридор, с иронией посмотрел на задержанного. — Есть предположения, что сейчас советует общественный защитник твоему коллеге?
В ответ прозвучала отборная брань. Я только пожал плечами и передвинул на противоположную сторону стола чистый лист и перьевую ручку. Потом спокойно вышел в коридор и поспешил на вопли разъяренного адвоката.
— Вы пожалеете! — орал мэтр на перегородившего ему дорогу инспектора Крамера. — Я буду жаловаться в коллегию адвокатов!
— Боюсь, это нам придется обратиться с жалобой в коллегию, — усмехнулся я. — В начале допроса вам был задан вопрос, чьи интересы вы представляете. Вы ответили, что исключительно задержанных. А впоследствии по необъяснимым для меня причинам однозначно и недвусмысленно выразили намерение раскрыть полученную в результате выполнения профессиональной деятельности информацию третьему лицу, являющемуся ко всему прочему нашим главным подозреваемым. Это не только противоречит нормам деловой этики, но и является прямым нарушением законодательства.
Адвокат враз посерел. Только тут он сообразил, что его угораздило попасть впросак из-за вполне понятного желания усидеть на двух стульях. С одной стороны, его подзащитными были телохранители Волина, с другой — платили ему вовсе не они. Мэтр явно собирался присосаться к денежному клиенту, а тут такая незадача…
— Но, — пролепетал он, а затем сразу взял себя в руки и гордо вздернул подбородок. — Это смешно!
— Смешно будет, когда клиент общественного защитника выйдет на свободу, а ваш отправится на каторгу, — возразил Петр Крамер и ткнул в адвоката изжеванным концом сигары. — Волин приехал и уехал, а вам здесь жить. Репутация!
— Мне нужны гарантии, — потребовал мэтр. — Пока я не переговорю с прокурором, мой клиент не вымолвит ни слова.
— Время, — постучал я по циферблату хронометра.
— Так организуйте мне встречу с прокурором! — взорвался адвокат. — Это в ваших интересах!
— Как скажете, — расплылся в нехорошей улыбке инспектор Крамер. — Как скажете…

 

Когда через полтора часа мы поднялись в приемную шефа, на руках у меня было даже не одно, а целых два признания. Два признания и разъяренный адвокат, которого пока пришлось оставить в изоляторе. В целом же все прошло очень даже неплохо: никогда раньше не имевшие проблем с законом телохранители Волина в полной мере прониклись ситуацией и теперь валили вину друг на друга, а заодно и на своего нанимателя.
— Отлично, просто отлично, — без особой радости в голосе протянул капитан, ознакомившись с показаниями, и передал их советнику. — Этого будет достаточно?
— Вполне, — просмотрев листы по диагонали, ответил Гардин. — Выдвигайтесь, я пока решу вопрос с мэром.
— В сложившейся ситуации мы будем вынуждены действовать и без отмашки сверху, — вздохнул шеф.
— Так действуйте! — поторопил его советник. — Чего вы ждете?
Капитан грузно поднялся из-за стола, подошел к буфету и в глубокой задумчивости принялся разглядывать его содержимое.
— Петр! — решил он наконец. — Организуй ордер! И поаккуратней на месте, лишние осложнения нам не нужны.
— Сделаю, — кивнул инспектор.
— Виктор, тоже отправляйся, — продолжил раздавать указания шеф. — Найди хоть что-нибудь, у тебя это хорошо получается. Если удастся связать Волина с Малоем, к расследованию подключится оперативный штаб.
Фраза о том, что в случае неудачи разгребать все это дерьмо придется мне, не прозвучала, но этого и не требовалось. И так ясно.
Выходит — играю ва-банк? Либо пан, либо пропал?
А не стоит ли тогда озаботиться запасным вариантом?
Вслед за Крамером я покинул кабинет и уже в приемной спросил:
— В курсе, где остановился Волин?
— Апартаменты на верхнем этаже отеля «Серебро». — Петр взглянул на часы и предложил: — Давай через пятнадцать минут встретимся на парковке, мне людей собрать надо и бумаги оформить.
— Договорились.
Инспектор отправился заниматься ордером, я заглянул к себе в кабинет, уселся за стол и задумчиво забарабанил пальцами по телефонной трубке. В итоге все же поднял ее и набрал домашний номер Томаса Соркина, но ответа так и не дождался. Достал записную книжку, позвонил ему в контору и с величайшим трудом сумел убедить многочисленных секретарей и помощников, что мне и в самом деле необходимо переговорить с их патроном.
— Как Анна? — спросил у Соркина.
— С ней все хорошо, — холодно ответил тот. — Вы только это хотели узнать, Виктор? У меня дела…
— Не только, Томас, не только, — не обратил я внимания на недовольный тон. — На днях мы разговаривали с вами о дефиците сырья…
— Да, и что с того?
— Если поставки с выработок Святого Кейна пойдут на ваши фабрики, насколько реально будет снизить муниципальным потребителям тарифы на электричество, чтобы игра стоила свеч?
— А какое вам до этого дело?
— Томас, я когда-нибудь тратил ваше время попусту? Ответьте на вопрос.
— Ну, не знаю… — замялся Соркин.
— Примерно.
— Говорите, только для муниципалитета?
— Да.
— При полной загрузке производственных мощностей? Ну, допустим, на треть.
Я сделал пометку в блокноте и уточнил:
— А если для доставки будет использоваться подвижной состав и перевалочная база Готвальда?
— У него несусветные расценки!
— Поэтому и спрашиваю. Какое снижение тарифов реально в этом случае?
— Двадцать пять — двадцать семь процентов, — после недолгих раздумий выдал Томас. — Но это все приблизительно. И вы скажете уже, чем вызваны эти расспросы?!
— Немного позже Алекс Бриг все вам объяснит. — Я повесил трубку, отыскал в справочнике номер приемной Рональда Готвальда-старшего и принялся по новой крутить диск телефона.
Дозвониться до директора-распорядителя семейного траста Готвальдов оказалось ничуть не проще, чем переговорить с отцом Анны, но в конце концов удалось прорваться и через его окружение.
— Приветствую вас, Виктор! — обрадовался Рональд мне, как доброму другу. — Чем могу помочь?
— Не то чтобы помочь… Скажем так, мы можем быть друг другу полезны.
— Слушаю вас внимательно, — заинтересовался Готвальд.
— Томас Соркин выразил готовность арендовать ваш подвижной состав и перевалочную базу, если поставки обогащенной вечности со Святого Кейна пойдут на его фабрики.
— О! Это было бы замечательно, — донесся до меня мечтательный вздох, — но, к сожалению, вы переоцениваете мое политическое влияние. В мэрии все уже решено, на днях будет подписан контракт с корпорацией Волина.
Я усмехнулся в потолок и произнес:
— Подписание контракта с мэрией мы берем на себя…
— Что же в таком случае требуется от меня?
— Подсластите Гриди пилюлю. Гарантируйте ему заморозку цен на пассажирские перевозки.
— Если Соркин арендует подвижной состав, я в деле, — без колебаний согласился Рональд на это условие.
— Тогда оставайтесь на связи, в течение часа вам позвонит Алекс Бриг, он раскроет все детали.
Распрощавшись с собеседником, я вытер выступившую на лбу испарину и принялся обзванивать места, где в это время реально было застать Алекса. Отыскался тот в любимом ресторане и, после того как метрдотель подозвал его к телефону, не преминул мне попенять:
— У меня обед вообще-то…
— А у меня рабочий день в разгаре! — отрезал я. — Через четверть часа выпишут ордер на арест Романа Волина, но об этом пока никому. Понял?
— Однако! — ошарашенно протянул медиатор и поспешил меня заверить: — Понял-понял. Никому. Могила. Тьфу ты! Это же Крамер у нас Могила! Я нем как рыба!
— Если все срастется, закроют его надолго и контракт с мэрией по поставкам обогащенной вечности со Святого Кейна зависнет в воздухе. Как тебе такое?
— Мне — параллельно, — хмыкнул Бриг. — Но вот Денису Гриди не позавидуешь. Вывод каторги на самоокупаемость — один из предвыборных козырей мэра, и если все сорвется, то место начальника имущественного департамента, как пить дать, окажется вакантным. Хочешь перебраться на работу в мэрию?
— Хочу организовать поставки сырья на фабрики Соркина.
— Представляешь, какой откат запросит Гриди?
— Гриди свое уже получил, — возразил я. — Ему сейчас стоит побеспокоиться, как в кресле удержаться.
— Допустим. Но Соркин не единственный вариант.
— В качестве жеста доброй воли Томас снизит отпускные тарифы на электроэнергию для муниципальных потребителей, допустим, на десять процентов. А Готвальд-старший его поддержит и заморозит цены на пассажирские перевозки.
— Ты с ними уже договорился?
— Да. Поэтому как только дам отмашку, обрисуй им в общих чертах ситуацию и отправь в мэрию. Сам только там не светись.
— А если Гриди заартачится?
— Я предварительно с ним переговорю. В крайнем случае — сольем информацию о его делишках с Волином Каю Дворкину.
— Уверен, что Волин на крючке? — засомневался Алекс.
— Нервы мы ему в любом случае помотаем, — уверил я медиатора. — Гардин настроен серьезно, он дал нам карт-бланш.
— Тогда жду звонка.
— Все, давай.
Я бросил трубку на рычажки аппарата и, заперев за собой дверь, направился к лестнице. Спустился на первый этаж, вышел на парковку и в ожидании Крамера закурил.
А тот подошел к делу со всей серьезностью: от управления мы отъехали на пяти машинах. В легковые автомобили набились детективы департамента криминальной полиции, в хвост колонны пристроился фургон экспертов. И пусть никто толком не понимал, чем именно предстоит заниматься, настроение у всех было приподнятое. Классовая неприязнь, как ни крути, штука заразительная.
В отеле инспектор первым делом отправил сержанта Фольга в телефонную комнату, потом выставил по человеку в центральном фойе и у служебного входа и мрачно уставился на спешившего к нам управляющего.
— Что случилось?! — заволновался тот.
— Ознакомьтесь. — Петр Крамер достал ордер и скомандовал: — Поднимаемся на этаж!
Полицейские и нагруженные пухлыми саквояжами криминалисты поспешили к лестнице, управляющий надел очки, пробежался глазами по документу и возмутился:
— Это какое-то недоразумение! — И он сунул документ подчиненному. — Посмотри!
Явно не один год отслуживший в городской полиции отельный детектив в ответ только пожал плечами:
— Все верно.
— Скандал! Непоправимый урон нашей репутации!
— Если не будете орать об этом на каждом шагу, — оборвал я паникера, — то никто ничего не узнает.
— Вы не понимаете…
— Идемте! — зашагал инспектор к лифту. — Откроете номер мастер-ключом.
Управляющий засеменил вслед за нами, последним шагнул в кабину и пробурчал:
— Там уникальные замки. — После тяжело вздохнул и приказал лифтеру: — В апартаменты.
— Значит, от этих уникальных замков у вас есть уникальный ключ. — Петр Крамер достал сигару, надкусил ее кончик и уставился на отельного детектива. — Так?
Тот кивнул.
Когда поднялись наверх, управляющий собственноручно отпер дверь номера Волина, и оперативная группа тотчас вломилась внутрь.
— Пошли! Пошли! Пошли! — принялся подгонять инспектор разбегавшихся по многочисленным комнатам подчиненных.
Мы вошли уже без всякой спешки, и не знаю, как остальные, а я оказался увиденным разочарован. Нет — апартаменты были шикарными: высоченные потолки с лепниной, мебель ручной работы, роскошные ковры, огромные камины и самый настоящий фонтан, но кому это интересно?
Другое дело — господин Волин.
Застигнутый врасплох Роман не развлекался с красотками и не штудировал деловые бумаги, а банально развалился на диване с каким-то бульварным чтивом.
— Что это значит?! Что вы здесь делаете! — вскочил он на ноги при появлении полицейских, потом увидел меня и начал заикаться: — Ты… ты… ты за это ответишь!
— Уведите его! — скомандовал Крамер; детективы немедленно подхватили Романа под руки и прямо в халате вытащили в коридор.
Я подошел к проигрывателю и, подняв скользившую по грампластинке иглу, оборвал мягко шелестевшую в колонках веселенькую мелодию.
— Осмотрите здесь все! — повысил голос инспектор. — И ничего не трогайте, пока не снимете отпечатки пальцев!
Управляющий и отельный детектив с растерянным видом озирались, наблюдая, как полицейские переворачивают номер вверх дном, а Петр вдруг подошел к камину, заглянул в него и объявил:
— Здесь недавно что-то жгли!
Один из криминалистов немедленно опустился на колени, раскрыл свой чемоданчик и выудил из пепла уголок не полностью прогоревшего листа.
— Судя по водяным знакам, — через лупу присмотрелся он к бумажке, — это фирменный бланк банка «Симеон и сыновья», но почему-то седьмого года.
— Восстановить сгоревший текст сможете? — подскочил я к нему.
— Бумага очень плотная, пепел не переворошили…
— Да или нет?
Криминалист убрал обгорелый уголок в конверт и с задумчивым видом достал из чемоданчика тоненькую кисточку и пузырек с алхимическим закрепителем.
— Лист сохраню, — решил он наконец, — возможно, написанное получится восстановить в лаборатории.
— И каковы шансы?
— Пятьдесят на пятьдесят.
— Постарайтесь! — попросил я.
Выходит, не ошибся Генри Путель? И в самом деле всю эту кашу Роман заварил?
— Если свяжем Волина с ограблением банка, что нам это даст? — спросил у меня Крамер.
— От ограбления банка перейдем к подпольной алхимической лаборатории, а оттуда и до убийства судьи недалеко.
— Отлично! — Петр достал новую сигару и поинтересовался: — Доволен?
Я лишь неопределенно пожал плечами.
— Закончите тут без меня, — попросил инспектора и вышел в коридор.
На душе царил сумбур. С одной стороны, прищучить Волина хотелось просто неимоверно, с другой — в голове не укладывалось, что за всеми преступлениями последних дней стоял именно он.
Вот Аарон Малой — да. Заполучить его скальп — дело чести. А мажор…
— Ты за это ответишь! — заблажил при моем появлении Роман. — Тебе это с рук не сойдет!
— Прекрати истерику, — холодно поморщился я, проходя мимо.
Вызвал лифт, обернулся, посмотрел на франта, которого усадили обратно в кресло караулившие его детективы.
И это преступный гений? Скорее поверю, что Малой ведет какую-то свою игру.
Спустившись на первый этаж, я заглянул в телефонную комнату и попросил освободить помещение скучавшего там в компании с миниатюрной телефонисткой сержанта Фольга.
— Будьте добры, подождите снаружи, — указал ему на дверь. — Надо сделать пару звонков. Конфиденциальных.
Сержант выпустил девушку, вслед за ней вышел и сам.

 

Оставшись в одиночестве, я без особых проблем разобрался с оборудованием и велел оператору соединить меня с мэрией.
Пробиться к начальнику имущественного департамента оказалось неожиданно просто; подозреваю, мое имя было занесено в некий «белый» список.
Сам Денис Гриди обрадовался звонку, но как-то не очень уверенно. Так радуются визиту знакомого, который сделал вам много хорошего и теперь в свою очередь намеревается попросить об ответной услуге.
— Здравствуйте, Виктор, — вкрадчиво произнес чиновник. — Чем могу быть полезен?
— Приношу извинения, что отвлекаю посреди рабочего дня… — тщательно подбирая слова, начал я, — просто краем уха слышал о готовящейся вашим департаментом сделке с корпорацией Волина…
Выдержанная мной пауза не пропала даром, и Денис Гриди спросил с явственно прозвучавшей в голосе тревогой:
— И что с того?
— Романа Волина арестовали пять минут назад. Не могу сейчас раскрыть тайну следствия, скажу только, что предъявленные ему обвинения чрезвычайно серьезные и шерстить будут всех, кто вел с ним какие-либо дела.
— Благодарю за предупреждение, — неуверенно вымолвил в ответ чиновник. — Я снова у вас в долгу…
— Рад был оказаться полезен.
— До свидания…
Я отключился, переставил пару штекеров и дозвонился до Алекса Брига.
— Да? — отозвался тот. — Какие новости?
— Роман влип, найди Соркина и Готвальда, обрисуй обстановку и отправь в мэрию. Гриди я уже обработал.
— А что с комиссионными?
— Договаривайся сам, ты в этом лучше разбираешься. Только не перегни палку.
— Разумеется.
Закончив разговор с Алексом, я вышел из телефонной комнаты и вновь поднялся на верхний этаж. Прошел в апартаменты, обыск которых был уже почти завершен, и спросил у инспектора Крамера:
— Нашли что-нибудь еще?
— Нашли, — подтвердил Петр и указал на криминалиста, обсыпавшего порошком для снятия отпечатков кожаную обложку обыкновенной записной книжки.
— Это что?
— Рабочие записи профессора Шмидта, похищенные при его убийстве.
— Профессора Шмидта? — недоуменно нахмурился я и сделал вид, будто ничего не понимаю. — Не припомню, чтобы такой по ориентировкам проходил…
Крамер глянул на меня с усмешкой и пояснил:
— Когда его убили, тебя еще на свете не было. Известный археолог.
— А! Точно! — прищелкнул я пальцами. — Читал в газете! Волин-старший финансировал какие-то его исследования!
— Именно, — кивнул Петр. — Темное было дело. И вот — записная книжка всплыла.
— Может, профессор сам ее на хранение отдал?
— Нет, — отрезал инспектор. — Как сейчас помню, записная книжка фигурировала среди похищенного.
— Ну ладно, — не стал спорить я. — Капитану уже звонил?
— А смысл? — хмыкнул Крамер и поправил сдвинутую на затылок шляпу. — Мы здесь все закончили, пора в управление возвращаться.
— Тогда поехали.
— Инспектор! — оторвался от записной книжки вооруженный толстенной лупой криминалист. — Похоже, у нас есть совпадение по отпечаткам на обложке!
— Господин Волин книжицу лапал? — предположил Петр.
— Нет, Аарон Малой! — огорошил нас криминалист.

 

Немудрено, что в обратный путь мы с инспектором отправились в приподнятом расположении духа. Волин, разумеется, клялся и божился, будто ничего в камине не жег, а записную книжку ему подбросили, но кого интересуют оправдания, когда есть протокол изъятия и показания понятых?
Роман очень скоро сообразил, что впустую сотрясает воздух, и потребовал адвоката; мы попросту запихнули его в одиночную камеру и отправились сообщить о задержании капитану.
— Отличная работа, — без особого воодушевления похвалил нас шеф. — Передавайте материалы в оперативный штаб.
— Замечательно, просто замечательно, — покивал советник Гардин, а потом вдруг полюбопытствовал: — Что было на сожженном листе?
— Криминалисты пытаются восстановить текст, — доложил Крамер.
— А записная книжка этого, как его там, профессора?
— Вот. — Инспектор выложил на стол бумажный пакет для улик и пояснил: — Отпечатки с нее уже сняли, можете смотреть.
— Вы позволите? — повернулся советник к капитану.
— Разумеется! — разрешил шеф. — Разумеется! — Он отодвинул от себя пакет и отпустил нас: — Свободны, господа…
— Останьтесь! — попросил Гардин, листая записную книжку, и спросил: — Вы читали это?
— Нет, — качнул головой инспектор Крамер. — Просто сняли отпечатки — и все.
— А что такое? — заинтересовался капитан, поднялся из-за стола и склонился над плечом советника. Какое-то время они молча изучали рабочие пометки покойного профессора, а потом шеф с несчастным видом опустился в кресло.
— Черт побери! — выругался он, вытер выступивший на лбу пот и спросил: — Советник, и что теперь делать?
— Думаю, мэру будет любопытно на это взглянуть, — с деланым безразличием ответил Гардин, закрыл записную книжку и хозяйским движением спрятал ее в карман пиджака. — Считаю, ехать надо прямо сейчас.
— Он нас примет? — засомневался капитан.
— Разумеется, примет! — Советник поднялся из кресла и распорядился: — Господа, вы едете с нами!
— Стоит ли привлекать их к этому делу? — засомневался шеф.
— А кого еще? — удивился Гардин, после достал из шкафа плащ, надел его и, элегантным движением накинув на шею белый шарф, напомнил: — Только не забудьте получить у криминалистов сгоревший лист. И предупредите, чтобы не болтали. Все ясно?
— Так точно, — подтвердил Крамер, хотя понимал явно не больше моего.

 

Сборы много времени не заняли, только забрали фотокопию восстановленного текста и сразу на двух машинах выдвинулись в мэрию.
Мы с Крамером всю дорогу озадаченно поглядывали друг на друга и догадками делиться не спешили, а вот шеф и советник, похоже, за время поездки успели разругаться в пух и прах, поскольку спорить не прекратили даже в приемной мэра.
И пока они в ожидании аудиенции продолжали выяснять отношения, у меня в голове начала складываться кое-какая картина происходящего.
По всему выходило, что причиной переполоха послужила экспедиция четвертьвековой давности, точнее — найденная в ходе нее установка. Судя по рабочим записям профессора, установка эта предназначалась для генерации некоего подобия икс-лучей. Но не простых, а способных свободно проходить через безвременье. Проходить и возвращаться обратно, отразившись от какого-либо материального объекта.
Фактически профессор получил в свое распоряжение устройство, позволяющее заглянуть в Вечность и выяснить, нет ли поблизости неизведанных пока еще земель.
Реальную возможность перевернуть устоявшийся миропорядок с ног на голову.
Мифический философский камень, способный при некоторой деловой хватке превратить в золото даже грязь под ногами.
И пусть капитан твердил, что все это пустые выдумки и нелепые измышления, советник Гардин резонно апеллировал к опыту Дэвида Волина, который взялся реализовывать изначально обреченный на неудачу проект, словно загодя зная, что между городом Ангелов и Каньоном его дожидаются неизведанные земли.
— Не случайно же он магистраль не напрямую начал прокладывать! — доказывал свою правоту советник. — Простое совпадение, скажете?
— Совпадение, — набычился капитан.
— Понимаешь, о чем они спорят? — шепнул мне Крамер и поправил шляпу, которую не снял даже в приемной. Демонстрировать свой простреленный затылок кому-либо инспектор не любил.
— Нет, — качнул я головой, хотя кое-какие подозрения и появились.
Чует мое сердце, папенька не только убил профессора, но и установку распотрошил. Иначе как еще объяснить, что за всю свою жизнь Дэвид Волин больше никаких чудесных находок не совершил?
— Проходите, — разрешил нам референт мэра.
Капитан и советник поднялись на ноги; мы с инспектором решили, что к нам приглашение не относится, но ошиблись.
— Идемте! — распорядился Гардин, обернувшись на пороге. Пропустив нас вперед, он прикрыл за собой дверь и достал из кармана записную книжку профессора. — Господин мэр, ситуация не терпит отлагательств!
— Слушаю вас, советник, — вальяжно махнув рукой, разрешил хозяин кабинета.
— Уникальная возможность! — начал Гардин, и его понесло.
Поскольку большую часть этой истории я уже слышал, то скромненько присел на стул для посетителей и принялся разглядывать человека, управляющего городом уже второй срок подряд.
Невысокий, атлетично сложенный, со светлыми волосами и проницательными серыми глазами, он в своем пошитом на заказ костюме и ручной работы галстуке смотрелся настоящим светским львом, и лишь лицо, осунувшееся и усталое, несколько выбивалось из общей картины.
Ну да, предвыборная кампания в самом разгаре. Это не шутка.
— Советник! — минут через пять перебил мэр всерьез разошедшегося Гардина, и тот послушно замолчал.
И хоть по слухам общество юных дам интересовало главу мэрии куда больше политических интриг, в то время как Гардина газетчики всерьез полагали серым кардиналом городского совета, на деле все оказалось несколько иначе.
Когда мэр говорил, советник слушал.
— Не понимаю, из-за чего весь этот шум, — поморщился хозяин кабинета. — Что такого экстраординарного случилось, раз вы так всполошились?
— Одна-единственная железнодорожная магистраль в обход Осени уже нанесла экономике города колоссальный урон! — нахмурился Гардин. — Если же установка попадет не в те руки, нам и вовсе грозит катастрофа!
— Если попадет? — флегматично хмыкнул глава города и покачал головой. — Лично мне это представляется маловероятным.
— Господин мэр, вот посмотрите. — И капитан выложил на стол фотокопию восстановленного текста. — Это письмо убийцы профессора Шмидта, адресованное Дэвиду Волину. Грабители взломали его банковскую ячейку и получили информацию о том, кому были переданы на хранение осколки излучателя, — пояснил шеф. — Так, «Если Вы читаете это письмо, значит, я стал богаче на четверть миллиона», нет дальше, «создать консорциум», «в Ваших интересах договориться»… Ага, вот! Излучатель был разделен на шесть частей: по одному осколку получили ваш предшественник, судья Бадин, гангстер Адам Марон, советник Соркин и здесь… Нет, дальше текст пока не восстановили. Но очевидно, что одну часть похититель оставил себе.
— Ну и что? — катая по столу золотую ручку, спросил мэр.
У капитана чуть глаза от удивления на лоб не полезли.
— Судья Бадин убит и ограблен, склеп бывшего мэра взломан, Томас Соркин отдал доставшуюся ему от отца часть излучателя в качестве выкупа за дочь. Это уже три части из шести!
— По нашей информации, Леопольд Марон после смерти деда передал осколок некоему Аарону Малою, который работает на Романа Волина, — вставил я, решив в случае расспросов ссылаться на Генри Путеля. — И, скорее всего, преступники завладели и той частью, которую оставил себе убийца профессора. Они подняли из могилы его тело…
— Получается, пять частей из шести, — подвел итог советник Гардин. — Кому достался последний кусок, мы не знаем, но стоит исходить из того, что теперь он у подельников Волина.
— Я уже распорядился взять под охрану дом-музей, в котором хранится установка, — отрапортовал капитан. — Улики против Волина у нас только косвенные, адвокаты корпорации, несомненно, добьются его освобождения под залог, и если он скроется…
— Могли бы и не суетиться, — усмехнулся мэр с нескрываемым пренебрежением. — Видите ли, господа, мой предшественник не стал забирать осколок в могилу. После отставки он передал камень мне. А я поместил его в хранилище мэрии.
Все просто онемели от удивления.
— Получается, ситуация под контролем? — обрадовался капитан. — Я немедленно отзову людей от дома-музея…
— Напротив, надо усилить его охрану, — посоветовал Гардин. — Когда бандиты явятся туда, вы возьмете их с поличным. А лучше — перестреляйте без всякой жалости.
— И я вам для этого совершенно не нужен, — улыбнулся хозяин кабинета. — Так?
— У меня есть предложение, господин мэр, — и не подумал успокоиться советник. — Считаю целесообразным после того, как все части установки окажутся в наших руках, отправить ее на хранение в Святой Кейн. Такую вещь слишком опасно держать в городе, а уничтожать неразумно. Ведь подумайте только, какие перспективы нам сулит это открытие! Если строить новые железнодорожные магистрали исключительно через Осень…
— Так и поступим, — перебил его глава города. — А после выборов уже решим, как с ней поступить. И теперь…
— Не будем больше вас отвлекать…
Мы вышли в приемную, и капитан, не теряя времени, заявил:
— Специальный дивизион переводится на казарменное положение. Будете караулить дом-музей Дэвида Волина!
— Хорошо, — вздохнул я.
— Бандиты точно явятся за установкой, — решил советник Гардин. — Предлагаю, как только они подъедут, расстрелять этих подонков без всякой жалости.
— Устроить перестрелку на улице? — Капитан от подобного предложения в восторг не пришел. — Пусть зайдут в здание, там их и возьмем.
— В этом случае они получат доступ к установке! А вывезти ее заранее не получится — бандиты тогда точно заподозрят неладное! Вы имеете дело не с обычными гангстерами, а с Аароном Малоем, который один раз уже умудрился уйти у вас из-под носа!
— Больше этого не повторится!
— Откуда такая уверенность?
— Кхм… — откашлялся инспектор Крамер. — Господа! Позади дома-музея глухой переулок, если люди Малоя решат проникнуть внутрь с черного хода, там мы их и положим. Но если они полезут с центрального, придется брать уже внутри.
— Хорошо! Так и поступим! — решил капитан и добавил: — Координировать операцию будет оперативный штаб.
Меня почему-то это нисколько не удивило.

 

Общий сбор объявили, как только вернулись в управление. Я даже Анне в больницу позвонить не успел. Точнее, успел, но безрезультатно — дежурная медсестра наотрез отказалась переводить звонок в палату, а потом за мной прибежал Ян Навин и пришлось бросить трубку. Нагрузившись оружием и запасным боекомплектом, мы выскочили из кабинета, погрузились в автомобили и выдвинулись на место.
Решив не оставлять банде Малоя ни единого шанса, капитан привлек к операции не только специальный, но и штурмовой дивизион. Комиссарам полагалось действовать сработанными парами, каждую такую двойку прикрывали полдюжины штурмовиков. Дабы не спугнуть преступников, патрульных с улицы убрали, а детективов разместили в пустующих квартирах доходного дома напротив. И нам еще повезло — снайперам пришлось ютиться на чердаке без всяких удобств. Да и в конторах офисного здания, окнами выходившего на парадное дома-музея, условия были не ахти.
И вроде комфорт — ерунда, но если сидеть в засаде несколько суток, такие вот бытовые мелочи неминуемо выходят на первый план. Нормальный туалет, пусть и на восемь человек, — это уже немало. Удобное кресло — предел мечтаний.
Осмотрев крохотную квартирку с кухонькой, на которой едва могли разминуться пара человек, Ян Навин снял пиджак и с ногами завалился на диван; я выглянул в окно и убедился, что задний двор дома-музея отсюда как на ладони. После открыл шпингалеты, задернул плотную штору и предупредил остальных:
— Особо не светитесь, нас предупредят, как все начнется.
Командовавший штурмовиками седой сержант прикрыл второе окно и предложил:
— Давайте так: окно на кухне и это, — постучал он по подоконнику, — наши. А вам одно на двоих.
— Договорились, — согласился листавший газету Ян Навин.
Пожилой служака с кислым видом посмотрел на комиссара и обернулся к бойцам, которые затащили в комнату оружие, переноски с патронами и свернутые матрацы.
— Так, орлы! — повысил он голос. — Окно на троих. Двое стреляют, третий ждет. Двое перезаряжаются, третий стреляет. Вопросы есть?
— Кормить когда будут? — спросил кто-то.
— Ужин принесут в десять вечера, завтрак в восемь утра, — объявил я и уселся в продавленное кресло. — Дальше будет зависеть от того, насколько тут зависнем.
Крепкие парни разом посмотрели на часы, печально повздыхали и уселись за стол играть в покер. Включенная ими лампа под красным абажуром залила комнату нездоровым багровым светом, а потом вдруг задрожала мебель и начала раскачиваться лампочка под потолком.
— Это что еще? — оторвался Навин от недочитанной газеты.
— Подземка.
— А! — Ян достал из-под дивана свою сумку и вытащил из нее термос. — Виктор, кофе будешь? — спросил он.
— Нет, спасибо, — отказался я и осторожно прикоснулся к рассаженному затылку. Голова по-прежнему болела просто невыносимо. — Дай лучше план здания.
— Думаешь, придется действовать внутри? — зевнул комиссар и протянул мне несколько листов с чертежами.
— А вдруг с центрального зайдут?
— Хм. Ладно, тоже гляну, — решил Навин. — Praemonitus praemunitus!
— Так-то да, — кивнул я и углубился в изучение поэтажных планов.
Точнее — попытался углубиться. На деле из головы не шла Анна, и все мысли вертелись исключительно вокруг нее.
Как она? Все ли с ней в порядке? Когда теперь удастся увидеться?
Так и просидел над бумагами без толку до самого ужина. Перекусив и выпив пару чашек крепчайшего кофе, немного пришел в себя, но разобраться с планами особняка по-прежнему никак не получалось.
Когда бойцы штурмового дивизиона вновь засели за карты, Ян Навин перебрался ко мне и спросил:
— Ты как?
— Нормально. — Я вернул ему чертежи второго и третьего этажей. — Убери, скорее всего, они наверх подняться просто не успеют. Проще на первом сосредоточиться.
— Если они с центрального вломятся, мы спокойно через черный ход войдем и с двух сторон их зажмем, — предложил Ян.
— Лучше бы с черного хода подъехали.
— Да неважно! — усмехнулся Навин. — Главное, чтобы вообще явились. После ареста Волина могут и на дно залечь.
— Нет, — покачал я головой, — Малой не такой человек. Он ва-банк пойдет.
— Думаешь, свою игру ведет?
— Не сомневаюсь даже.
Мы еще немного потрепались и начали укладываться спать. Ян развалился на диване, я устроился в кресле. Достал подаренную Анной гильотину для сигар, утопил кнопку, полюбовался на вылетевший из боковины изогнутый и зазубренный клинок, сложил его и вновь нажал кнопку.
Клац! Клац! Клац!
Сочный металлический лязг и монотонность движений успокаивали, и ни тихий гомон картежников, ни сотрясавшая здание дрожь время от времени проносящихся под нами вагонов подземки не помешали провалиться в глубокий, черный как смоль сон.
Усталость, нервы и хроническое недосыпание — коктейль почище алкоголя и снотворного.

 

Проснулся утром из-за уже привычного дребезжания стекол. Глянул на часы — без четверти шесть; первый поезд работяг на фабрики повез.
Поднявшись из кресла, я размял затекшую поясницу и первым делом отправился в туалет. Облегчился, прямо там покурил, а когда вернулся обратно, Ян Навин уже выливал в свою кружку остатки кофе из термоса.
— Это, получается, мы на тюфяки залегли, так? — пошутил он.
— Получается так, — кивнул я.
Да, гангстерам не позавидуешь. Просидишь в таких условиях неделю, точно запаршивеешь. Хорошо еще окно на ночь открытым оставили. Восемь человек в одной маленькой комнатушке — это перебор.
— Слышишь? — встрепенулся вдруг Ян.
Прислушавшись, я уловил быстрый топот, потом в дверь отчетливо постучали и звук шагов унесся дальше.
— Подъем, подъем!
Первым очнувшийся ото сна сержант кинулся расталкивать бойцов, мы с Яном подскочили к окну и увидели, как на задний дворик дома-музея с дороги заезжают три темных автомобиля.
Заранее взведя курок барабанного карабина, я приоткрыл раму и непонятно почему шепотом предупредил остальных:
— Без команды не стрелять!
Машины гангстеров сбросили скорость, распахнулась одна дверца, другая, и тут открыли стрельбу засевшие на чердаке снайперы.
Хлоп! Хлоп! Хлоп!
Тяжелые пули легко прошивали крыши, выбивали искры из ободьев колес, с визгом рикошетили от брусчатки.
Уже буквально на третий удар сердца выстрелы стихли; резким рывком сдернув штору, я приподнялся над подоконником.
— Огонь!
Одна из машин к этому времени уткнулась решеткой радиатора в стену дома-музея и горела, две другие перекосились на простреленных колесах, а выскочившие из них гангстеры кинулись к черному ходу. Я поймал на мушку чью-то спину, плавно потянул спусковой крючок, и будто получивший меж лопаток невидимым кулаком бандит покатился по земле. Перевел прицел на крыльцо и, уже особо не целясь, расстрелял остававшиеся в барабане патроны по вбегавшим на него людям.
Туда же палили все остальные. Пули отскакивали от кованых ограждений, взрывались бетонным крошевом, расплескивались алыми фонтанчиками, пробивая тела гангстеров насквозь.
Это была самая настоящая бойня, но в душе у меня не ворохнулось абсолютно ничего. Они сами выбрали свой путь, никто не заставлял их собственной кровью подписывать контракт с дьяволом.
А потом двери черного хода вдруг слетели с петель, и уцелевшие при обстреле бандиты скрылись внутри.
— Черт! — выругался Ян. — Как им это удалось?
— С ними была сущность, — пояснил сержант, загоняя в барабан новые патроны. — Четверо ушло.
Я перезарядил карабин и скомандовал:
— Выдвигаемся! Снайперы нас прикроют!
Подхватив переноски, мы выскочили в коридор, по крутой лестнице скатились на первый этаж и врассыпную рванули к черному ходу. Зазвенели битым стеклом окна дома-музея, зазвучали редкие выстрелы, но снайперы тотчас поддержали нас огнем и отогнали гангстеров в глубь комнат. Перебежав через двор, бойцы штурмового дивизиона прижались к стенам, мы с Яном укрылись за изрешеченным пулями кузовом автомобиля.
— Ждем, пока перезарядятся! — крикнул Навин сержанту, какое-то время следил за неспешным бегом секундной стрелки наручных часов, потом скомандовал: — Пошли!
Тройка полицейских стремительно взлетела на крыльцо, бежавший первым боец нырнул в дверной проем, но вдруг нелепо замер на месте, словно угодивший в сосновую смолу муравей. Внутри прогрохотало сразу несколько выстрелов, и униформа на спине попавшего в ловушку парня взорвалась кровавыми клочьями. Серебристые росчерки пуль умчались прочь, а вот алые брызги, вопреки всем законам физики, так и остались висеть в воздухе.
Убитый тоже не сдвинулся с места, и я заорал на впустую паливших в дверной проем штурмовиков:
— Назад! Быстро назад!
Полицейские сбежали по ступенькам и присели у крыльца, а перебравшийся к нам сержант заорал:
— Да что, мать вашу, такое происходит?!
— У них с собой была адская машина, — пояснил Навин. — Выжгли «настоящее», вам внутрь соваться нельзя.
— А как же они? Как тогда они?!
— У Малоя способности, сущности время без надобности, она сама себе время. А вот остальные… — И Ян развел руками, не зная, как объяснить такой казус.
Аарон Малой подобрал всех подельников себе под стать? Очень сомневаюсь.
Я распахнул побитую пулями дверцу машины, заглянул в салон и кинул напарнику обнаруженный на заднем сиденье пустой шприц.
— Смотри.
— Концентрированное время? — пригляделся тот.
— Именно.
— Плохо дело, — поморщился Ян и попросил седого: — Отправьте кого-нибудь в оперативный штаб, пусть дивизион алхимической безопасности вызывают.
Сержант отбежал к расположившимся под окнами бойцам и послал одного из них в обход здания; я перехватил карабин и заявил:
— Нельзя ждать.
— Куда они из оцепления денутся? — хмыкнул Навин и ослабил узел пестрого галстука.
— Тебе напомнить, как Малой из суда удрал?
— Черт! — выругался Ян. — Придется идти внутрь!
— Сержант! — окликнул я штурмовика. — Мы заходим, прикроете нас?
— Не проблема, — отозвался тот и спросил вернувшегося бойца: — Ну?
— Будут не раньше чем через четверть часа.
— Беги обратно, — распорядился Навин, — пусть специальный дивизион начинает штурм ровно в шесть десять. Только комиссары, понял? И пусть пошумят там. Запомнил?
— Да, — отозвался полицейский и отправился под окнами в обратный путь.
— У нас в запасе пять минут, — предупредил меня Ян.
Я снял пиджак и кинул его на заднее сиденье расстрелянного автомобиля, потом стянул галстук и положил сверху. Навин недолго поколебался и последовал моему примеру. От шляпы с галстуком он, правда, избавляться не стал и спросил:
— Револьвер оставляешь?
Я задумчиво посмотрел на торчавшую из кобуры на поясе рукоять и кивнул:
— Да.
Пусть в здании, где «настоящее» выжжено адской машиной, от патрона без пули толку немного, но если стрелять в упор, мало никому не покажется.
— Выдвигаемся, — позвал меня Ян.
Переступая через распростертые на брусчатке тела, мы подобрались к крыльцу, по залитым кровью ступенькам поднялись к черному ходу и замерли по обе стороны от дверного проема в ожидании начала штурма. Двое полицейских приготовились нас прикрывать, остальные продолжили контролировать окна.
— Сколько осталось? — спросил я и осторожно заглянул внутрь, но лишенное «настоящего» пространство играло странные шутки с солнечным светом, и с улицы показалось, будто помещение заполоняет непроглядная тьма. А замерший на пороге полицейский словно растворялся в этом противоестественном мраке.
Меня аж передернуло.
Для обычного человека место с выжженным временем — коварная ловушка, из которой без посторонней помощи уже не выбраться. Но мы с Яном не обычные люди, растворенное время течет в нашей крови. Главное не дать себя подстрелить.
Навин в очередной раз посмотрел на часы, а когда дом-музей вдруг вздрогнул от близкого взрыва, махнул над головой белоснежным платком. Снайперы немедленно открыли частый огонь по окнам. Я пригнулся и первым нырнул в дверной проем. Ян рванул следом.
Сердце забилось неровно, рваные паузы между его сокращениями причиняли почти физическую боль, и помещение показалось странно искривленным, словно обрело еще одно дополнительное измерение. Оставшиеся на улице полицейские принялись палить поверх наших голов, но как только заточенные в патроны сущности растрачивали свои силы, пули зависали в воздухе бесполезными кусочками серебра.
Как бы то ни было, штурмовики нас прикрыли, а потом заструившееся по жилам время позволило скинуть оцепенение и начать действовать. Мы бросились с прохода и укрылись за стоявшей вдоль стен мебелью.
Тьма рассеялась, и помещение заполонила приползшая ей на смену тишина.
Тихо, тихо, тихо, слышно лишь, как шумит в ушах кровь.
А крикни — изо рта не вырвется ни звука.
Когда выжигают настоящее, всегда так.
Ян первым подобрался к выходу, осторожно выглянул из комнаты и махнул рукой, мол, идем.
Серый и какой-то совершенно блеклый коридор вскоре закончился массивной двустворчатой дверью, и Навин вновь повернулся ко мне.
Я достал план первого этажа и указал ему на отметку выставочного зала. После поудобней перехватил штурмовую рукоятку карабина, прижал приклад к плечу и дал отмашку: «Открывай!»
Ян толчком распахнул дверь, я заскочил в просторный холл с экспозициями, посвященными разным этапам жизни Дэвида Волина, и в дальнем конце зала одна за другой полыхнуло две дульные вспышки. На наше счастье, дистанция оказалась слишком велика: одна пуля впустую застыла в безвременье, другая угодила в голову мраморного изваяния и, подобно разбившему «пирамиду» бильярдному шару, разнесла ее на зависшие в воздухе обломки.
Мы с Яном разбежались в разные стороны. Навин сразу укрылся за массивным шкафом и начал размеренно обстреливать бандита, не давая тому высунуться из укрытия. Я поспешил в обход и, когда гангстер вынырнул из-за витрины с фотографиями, без промедления всадил ему в спину порцию смертоносного серебра.
Готов.
Когда Навин избавился от разряженного карабина, я вновь достал листок с поэтажным планом. Ян скользнул по нему взглядом и ткнул пальцем на спуск в подвал.
Туда мы и отправились.
Добежав до служебного выхода из зала, я первым выскочил в боковой коридорчик, и навстречу тотчас метнулась фигура в длинном плаще и широкополой шляпе, из-под которой мертвым светом сияли два призрачно-желтых глаза.
Больше под шляпой ничего не было.
Сущность!
Ноги приморозило к полу, время внутри меня задрожало, словно готовясь пуститься вскачь и за один удар сердца отмотать сразу сотню лет.
С кладбищенским сторожем так и случилось…
Силясь преодолеть чужую волю, давившую не хуже гидравлического пресса, я начал невыносимо медленно поднимать клюнувший стволом вниз карабин, но меня прикрыл Ян. Он изящным движением разложил опасную бритву, и ее зеркальный клинок запорхал в воздухе смертоносным танцем стальной бабочки, заставив порождение Вечности отпрянуть назад.
Стиснув зубы, я вскинул карабин и выстрелил в сущность три раза подряд. Пули впустую прошили плащ и срикошетили от стен.
Ян взмахом руки приказал бежать дальше, я самую малость поколебался, но все же бросился к уходившей в подвал лестнице. Только сунулся на нее, внизу полыхнула ослепительная вспышка. Выпущенная гангстером пуля впустую вышибла из потолка побелку, и та белым крошевом зависла над моей головой. Следующий выстрел был сделан уже просто в белый свет. Я воспользовался моментом, высунулся и пальнул в ответ.
Мимо!
Гангстер отшвырнул разряженный штуцер и потянул из кобуры револьвер; я скатился по лестнице и со всего маху приложил бандита прикладом карабина. Попал по ключице и выбил оружие, а миг спустя мы столкнулись, и вцепившийся в меня мертвой хваткой гангстер неожиданно ловко поставил подножку.
Ноги взлетели выше головы, я грохнулся на пол, и тут же сверху рухнула туша бандита. Судорожно глотнув воздух, мне кое-как удалось вывернуться и высвободить руку. Нашарив на поясе кобуру, я выдернул из нее револьвер, упер короткий двухдюймовый ствол под мышку гангстеру, потянул спуск.
Раз, другой, третий!
Крепыш вытаращил глаза и захрипел, изо рта его потекла сильно пузырившаяся кровь.
Спихнув с себя мертвеца, я поднялся на ноги и только тогда заметил Аарона Малоя, который методично рассыпал вокруг себя какой-то алхимический реагент.
До него — футов сто.
Немного? Только не когда нарастает дрожь приближающегося состава подземки!
Сорвавшись с места, я прямо на бегу открыл стрельбу, но вырывавшиеся из патронов сущности впустую рассеивались в заполонившем подвал безвременье. И сразу ослепительным огнем вспыхнула криво выведенная вокруг Аарона пентаграмма!
Алхимический порошок прожег само пространство, и Малой исчез, провалившись сквозь пол. Выхватив взамен разряженного револьвера служебный нож, я перескочил расчертившие пол огненные линии и ухнул в ограниченное ими ничто.
Падение в Вечность перетряхнуло короткой судорогой, а потом — миг спустя? год? неделю? — я со всего маху рухнул на вагон подземки. Меня поволокло, и, чтобы удержаться от падения с поезда, пришлось растопырить руки и ноги. Нож вылетел из разжавшихся пальцев, заскользил по слегка покатой крыше и нырнул вниз, прежде чем исчезло всякое движение, словно весь мир превратился в статичную картинку.
Словно?
Да нет, так оно на самом деле и было.
Поднявшись на одно колено, я с немалым удивлением осознал, что совершенно не ощущаю скорости, с которой состав мчит через Вечность, будто не на крыше вагона стою, а на островке посреди бесцветно-серого моря.
И как волны о гальку шуршат — шепотки, шепотки, шепотки…
Никакой больше тишины, в голову так и рвутся чужие голоса.
Шепчут, плачут, умоляют, бранят и сыплют угрозами. И все это без единого слова.
Будто прибой, да…
А кругом — одно лишь лишенное красок безвременье, из которого выныривают и тут же уносятся вдаль редкие пятна мрака. Сущности, лишь чуть более материальные, чем окружающая действительность, льнули к бортам без окон, пытались прорваться через защищенный алхимическими формулами металл, но быстро отставали и растворялись в безвременье.
А вот трогать беспечно разгуливавших по крышам людишек они почему-то не решались.
Но это пока.
— Надоедливый маленький легавый! — шипящим смешком поприветствовал меня Аарон Малой и ловко перепрыгнул с вагона на вагон. — Потанцуем? — предложил он, поигрывая ножом.
Одна из сновавших в Вечности сущностей неосторожно приблизилась, я ухватил ее, стиснул и швырнул в Малоя. Тот отмахнулся зеркальным клинком, и рассеченная тварь мгновенно растеряла последние остатки своей материальности.
— Ну же? — приглушенно рассмеялся Аарон. — Доставай нож, коротышка!
Я молча расстегнул металлический браслет хронометра, стянул его на кулак на манер кастета и встал в боксерскую стойку.
— А ты смешной, — развеселился гангстер.
Ничего не ответив, я провел пару пробных ударов, прекрасно понимая, что до Малоя так просто не дотянуться. Да и не собирался, честно говоря.
Аарон вновь рассмеялся, и тогда я ударил всерьез. Левая рука стремительно выстрелила вперед, и сорвавшиеся с нее часы едва не угодили Малою в лицо. В последний момент гангстер увернулся, но мне одним быстрым шагом удалось сократить разделявшую нас дистанцию и врезать ему по глазу.
Сразу отскочил, шумно выдохнул и разочарованно выругался: из рассеченной кулаком брови не выступило ни капли крови. Обычная боксерская уловка не сработала, ослепить противника на один глаз не получилось.
Но почему?!
— Неплохая попытка, — мотнув головой, признал Аарон. — Но тебе не хватает стиля.
Не став растрачивать дыхание на пустые разговоры, я двинулся в обход гангстера и вдруг почувствовал странное жжение в правом предплечье. Скосил взгляд — а через рассеченный рукав сорочки проглядывает глубокий бескровный порез.
Малой таки успел до меня дотянуться! Бритвенно-острое лезвие ножа совершенно безболезненно рассекло кожу, но кровь почему-то не шла.
Не шла ни у меня, ни у него.
— Вот ведь незадача, да? — улыбнулся Аарон и начал осторожно сокращать дистанцию.
Я немедленно отступил, не желая давать ему ни малейшего шанса порезать меня еще раз.
Это здесь, в безвременье раны не кровоточат, а когда поезд вылетит на станцию…
На станцию — да!
Ян Навин наверняка выслал наряд на ближайшие станции подземки, поэтому достаточно просто не дать Малою затеряться в толпе. Надо лишь висеть у него на хвосте и отвлекать. Отвлекать и ни в коем случае не давать сближаться.
Видимо, эти же соображения посетили и гангстера, поскольку он довольно резво принялся теснить меня в конец состава. Единственное, что его сдерживало, — это некая растерянность; он явно не до конца понимал, каким образом лучше действовать.
Обычная стратегия ножевых схваток — нанести несколько порезов и ждать, пока противника доконает кровопотеря, — оказалась вдруг неприменима, и даже укол в сердце не мог гарантировать немедленной смерти жертвы. По всему выходило, что наиболее желанной мишенью становятся голова и шея. Поражение мозга или позвоночника доконает любого даже в безвременье, а без глаз не очень-то и подерешься.
Но опять же, если Аарон пропустит от меня прямой в голову, то отправится прямиком в Вечность — это факт. И если он слетит с крыши, то в город уже точно не выберется. Слишком большое расстояние придется преодолеть, слишком высок риск заблудиться, слишком много вокруг сущностей…
Пока все это крутилось у меня в голове, мы прыгали с крыши на крышу, и вскоре я обнаружил, что отступать-то больше и некуда. А ширина вагонов не позволяла обогнуть размахивавшего ножом гангстера без риска лишиться чего-нибудь жизненно важного или сорваться с поезда.
Ни то ни другое меня совершенно не устраивало.
— Зачем тебе все это? — спросил я, желая выгадать хоть немного времени.
— С разговорами ты несколько опоздал, — оскалился Малой и шумно выдохнул, переводя дух. Нож в его руке подрагивал, словно живой.
Нестерпимо захотелось придушить гада собственными руками, заполонившая душу ненависть подтолкнула в спину, но мне удалось пересилить себя и не натворить глупостей.
— Думаешь, опоздал? — спросил вместо этого.
Аарон уже начал выталкивать из себя «да», когда я резко рванул вперед и провел классическую «двойку». За миг до того острая боль опалила предплечье и перекинулась на грудь, но это уже не могло ничего изменить.
Левый кулак угодил гангстеру точно в переносицу, клацнули зубы, и в тот же миг я пробил правой в подбородок.
Раз-два!
Малой покачнулся и не устоял на ногах, я сиганул через него, но в последний момент гангстер успел перехватить меня за лодыжку. Я рухнул на крышу, сразу перевернулся на спину и со всей силы лягнул Аарона ногой. Подошва туфли шибанула Малоя по запястью, и уже занесенный для нового удара нож зеркальной рыбиной канул в Вечность.
Гангстера это не остановило. Он легко отвел выставленное мной колено и навалился сверху. Я попробовал вывернуться, но жесткие сильные пальцы стиснули горло, и совершенно неожиданно выяснилось, что удушение как способ умерщвления себе подобных отлично работает даже в безвременье.
Я в свою очередь тоже попытался дотянуться до шеи соперника, но тот в полной мере использовал преимущество более длинных рук. Тычки под ребра заставляли его страдальчески морщиться и только, а вот у меня с каждым таким ударом в голове словно взрывалась бомба.
Нехватка кислорода сказывалась все сильнее и сильнее, в глазах посерело, мысли путались, и руку в жилетный карман я сунул уже в полубреду. Вытянул гильотину для сигар, утопил кнопку и — клац! — из ее боковины выскочил изогнутый, подобно кошачьему когтю, зазубренный клинок.
Аарон даже слова вымолвить не успел, как я воткнул загнутый кончик ножа ему в шею и одним резким движением перехватил горло. Острейшее лезвие легко распороло кожу, рассекло хрящи и перерезало вены и артерии.
Малой уставился на меня совершенно безумными глазами, яростно оскалился и усилил хватку. Он точно вознамерился довести начатое до конца, но тут по вагону покатилась резкая дрожь и состав вылетел в город!
В лицо хлестанула тугая струя крови, гангстера тут же сорвало с меня и отбросило на перрон, а я кубарем покатился по крыше, на миг ощутил невесомость и рухнул на мраморный пол.
Боль разом вспыхнула во всем теле, но прежде чем сознание окончательно провалилось в черную яму забытья, я успел заметить, как Аарон Малой поднимается на колени и зажимает руками располосованное горло, а меж пальцами у него продолжает бить кровь. Наперекор всему гангстер выпрямился, замер так на какое-то время и рухнул лицом на грязный перрон.
А еще, как музыка райских арф, — пронзительные трели полицейских свистков.

 

Очнулся из-за тряски. Двое крепких медбратьев укладывали меня на носилки, и выходило это у них, надо сказать, не самым лучшим образом.
— Все в порядке! — крикнул мне выворачивавший карманы истекшего кровью гангстера инспектор Крамер. — Все в порядке!
Я глянул на свою располосованную сорочку и брюки, из-под которых выглядывали полосы белых с алыми пятнами бинтов, и решил, что с Петром в этом вопросе категорически не согласен.
— Нашли? — выдавил из себя. — Осколки нашли?
— Нет, — разочаровал меня инспектор. — Но есть ключ от банковской ячейки. Узнаем, какой банк, и дело в шляпе.
— Стойте! — рявкнул я на санитаров, которые уже потащили меня к выходу с перрона. — Стойте! — и уже Крамеру: — Покажи!
Ключ показался странно знакомым. Словно я уже видел нечто подобное раньше.
И точно — видел.
— Он от номера в доходном доме Линштейна, — сообщил я инспектору, сообразив, что именно такой ключ показывал мне на днях Готвальд-младший. — Все, поехали…
И мы поехали. Точнее, сначала меня потащили, потом загрузили в карету «скорой помощи» и уже после повезли в больницу, но за это не поручусь, этого в памяти не отложилось.

 

В забытье есть свои преимущества — наиболее увлекательные моменты, вроде снятия засохших бинтов и наложения швов, я благополучно пропустил.
Проснулся в палате. Открыл глаза, а у кровати стоит строгий на вид бородатый дяденька в белом халате, и не просто стоит, а изучает мою медкарту.
— Доктор, — прохрипел я пересохшими губами, — скажите…
— Жить будете, — дежурно выдал тот.
— Это понятно. Выпишут меня когда?
— Экий вы быстрый! — удивился доктор. — На работу не терпится?
— Больницы не люблю.
— Если раны не воспалятся, завтра отпустим, — решил бородач, сверившись с записями. — Большинство порезов носят поверхностный характер, с единственным уколом вам повезло — клинок скользнул по ребрам, внутренние органы не повреждены. Интересует, сколько швов пришлось наложить?
— Нет, — отказался я. — Мне б попить.
— Сейчас пришлю сестру, — пообещал доктор. — Посетителей готовы принимать?
— Обязательно. — И, чувствуя странную легкость во всем теле, уточнил: — Что мне вкололи?
— Морфий, — сообщил дядька и вышел из палаты.
Вместо него пожаловал Ян Навин. Растрепанный, в больничном халате и с забинтованной правой кистью.
— Вот уж подумать не мог, что ты самого Малоя, как свинью, разделаешь! — с порога восхитился он. — Veni, vidi, vici! Силен! — И с неподдельным любопытством спросил: — Ну и как ощущения?
— Устал как собака, — поморщился я и только сейчас заметил, что из-под повязки на руке коллеги проглядывают серые, по-стариковски растрескавшиеся ногти. — Ты-то как?
— Пришлось повозиться с сущностью, — поморщился Ян, задумчиво повертел рукой и спросил: — Боли не беспокоят?
— Под морфием-то? — только и фыркнул я и указал на графин. — Попить налей.
Навин напоил меня и сразу засобирался.
— На процедуры пора, — объяснил он, подошел к двери и вдруг вспомнил. — Да! Крамер просил передать, что в номере они нашли четыре обломка.
— Только четыре? — удивился я и откинулся на подушку. — Ладно, спасибо.
Четыре части плюс еще одна в хранилище мэрии — это пять. А их шесть должно быть!
У кого последняя?
Впрочем, какая разница? Не мои заботы.
Следующим пришел Алекс Бриг, он кинул мне на кровать пару свежих выпусков утренних газет и с довольным видом рассмеялся:
— Мои поздравления, Виктор!
Передовицу оппозиционно настроенного «Вечернего экспресса» венчал заголовок «Война дискриминации!» и уже мельче «Ланфорд вступился за тронутых». «Осенний вестник» отнесся к инициативе претендента на место мэра не столь благосклонно и обозвал ее авантюрой.
— Можно я не буду это читать? — спросил я. — Просто скажи, у нас все хорошо?
— Лучше не бывает, — заверил меня медиатор и уселся на стоявший рядом с койкой стул. — Грузчики уже прибежали к советнику на поклон, и он расщедрился еще на пятьдесят тысяч. За вычетом двадцати пяти этому твоему Версту…
— Он же двадцать проиграл?
— Мне показалось разумным наладить с ним взаимовыгодное сотрудничество. Надеюсь, ты не против?
— Нисколько, — вздохнул я, устраиваясь поудобней. Легкость схлынула без следа, тело заполонила ломота в костях и при малейшем движении взрывавшаяся резкими вспышками боль. — Как прошло с Гриди?
— Дело в шляпе, — вновь расплылся Алекс в довольной улыбке. — Соркин получил контракт на сырье, Готвальд — перевозки. А наша контора выступит оператором расчетов.
— Много выкроил?
— Один процент от платежей, — подмигнул Бриги повернулся к заглянувшей в палату медсестре. — Уже все?
— Время посещения закончилось, — подтвердила та и выставила на тумбочку лоток из нержавеющей стали со шприцем, пузырьком медицинского спирта, жгутом, клоком ваты и ампулой.
— Морфий колоть обязательно? — засомневался я.
— Вам надо поспать, — отрезала дамочка, продезинфицировала место укола и, перетянув плечо, попросила: — Поработайте кулаком.
— Ну, пойду, — поднялся Бриг на ноги.
— Алекс! — позвал я. — Найди Сола. Надо с ним решать.
— Хорошо. — И медиатор вышел в коридор.
Сестра совершенно безболезненно воткнула в вену иглу, сделала инъекцию и покинула палату. Я зевнул, начал понемногу проваливаться в мягкий теплый сон и вдруг одним рывком очнулся, заслышав знакомый голос.
— Анна! — позвал пытавшуюся прорваться через медсестру девушку. — Пустите ее! — Собрался уже слезть с кровати, но тут распахнулась дверь и в палату заскочила моя подруга в больничном халате и тапочках на босу ногу.
— Виктор! — бросилась она к кровати. — С тобой все в порядке? Я как услышала, сразу прибежала!
Я обнял ее, запустил пальцы в светлые волосы, провел ладонью по спине.
— Успокойся, любимая, со мной все хорошо, — а когда Анна опустилась на стул, спросил: — Расскажи лучше, как ты…
Девушка неуютно передернула плечами и помрачнела.
— Это было ужасно. Просто ужасно.
— Похитители тебе…
— Не в них дело, — вздохнула Анна, — это все та тварь…
— Сущность? — догадался я, вспомнив, как уверенно вел себя гомункулус в нашей квартире. — Ей были нужны твои воспоминания?
— Это было ужасно, — повторила девушка. — Будто пленку с моей жизнью в обратном порядке перематывать начали. А знаешь, что хуже всего? Воспоминания на миг становились живыми, а потом просто перегорали. Я все помню, но это уже нисколько не трогает. Как если бы фильм о чужой жизни посмотрела. Это уже не мое, понимаешь? У меня забрали наши годы. Осталась одна пустота!
— Все вернется…
— Не вернется, — уверенно заявила Анна, и в ее глазах заблестели слезы. — Я знаю. Не вернется. И я сойду с ума, если не заполню пустоту чем-то новым. Новыми ощущениями, знакомствами, путешествиями…
— Давай уедем куда-нибудь? — предложил я неожиданно даже для самого себя.
Просто вырвалось, и все.
— А ты сможешь?
— Возьму отпуск, — пообещал я, почувствовал, как вновь наваливается сонливость, и поспешил накрыть девичью ладонь своей. — Мы уедем. Уедем вместе. Только закончу одно дело. У меня осталось здесь только одно дело. А потом уедем…
Ответа уже не расслышал. Уснул. А в моей руке была зажата изящная ладошка лучшей девушки на свете, моей любимой… Анны…
Назад: ГЛАВА 7
Дальше: ГЛАВА 9