ГЛАВА 7
Несколько мгновений я оцепенело прижимал телефонную трубку к уху, потом бросил ее на стол и опрометью выскочил из гостиной.
— Не кладите! — крикнул Томасу, заскочил на кухню и по другой линии вызвал диспетчера. — Говорит специальный комиссар Грай. Откуда шел вызов на второй номер по этому адресу? — Выслушал ответ и раздосадованно поморщился. — Телефонная будка в городском парке? Хорошо, спасибо.
— Что-то случилось? — забеспокоился прибежавший вслед за мной Соркин.
— Нет, — мотнул я головой, — им хватило ума позвонить с улицы.
— И чего они хотели?
— Чтобы деньги принес я. Место для передачи выкупа озвучат завтра в десять.
— Хороший знак. — Томас с облегчением перевел дух и вытер выступившую на лбу испарину. — Значит, все будет хорошо…
— Вы успеете собрать выкуп?
Звякая горлышком бутылки о край стакана, Соркин налил себе коньяка, выпил и махнул рукой:
— Деньги не проблема, деньги соберу. Все выполню. Завтра они обещали дать трубку Анне…
— Много запросили?
— Четверть миллиона, — ответил Томас и отправился в кабинет.
Через оставленную им открытой дверь я увидел, как отец Анны отпирает встроенный в стену сейф, и вернулся в гостиную.
Нечего стоять у него над душой. Тем более и самому есть над чем поразмыслить. Поразмыслить, да…
Опустив так и валявшуюся на журнальном столике трубку на рычажки телефонного аппарата, я со стаканом виски в руке уселся в глубокое кресло и зажмурился.
Похитителям нужен обычный кусок хрусталя?!
На кой черт он им сдался?
Или с ним не все так просто? Раз у Адама Марона есть точно такой же, возможно, это что-то значит для гангстеров?
Быть может, банковскую ячейку отца взломали именно ради него, а вовсе не из-за похищенных экспонатов?
Но какая во всем этом выгода Малою?!
Отхлебнув виски, я отставил стакан на край столика и достал записную книжку. Позвонил в казино «Колесо Фортуны» и сразу попал на Сола Когана.
— А! Это ты, Виктор, — не сумел скрыть разочарования гангстер, который поднял трубку после первого же гудка.
— Ждал кого-то другого?
— Вообще — да.
— Не беспокойся, надолго тебя не отвлеку, — пообещал я. — Слушай, Сол, не в курсе, что за амулет носит на цепочке Адам Марон? Оправленный серебром обломок хрусталя, вроде как часть разбитого шара…
— Первый раз слышу.
— Узнать сможешь?
— Вряд ли, — вздохнул Коган. — Старик умер два часа назад. Ты просто не представляешь, что у нас сейчас творится. Все на головах стоят. Если начну задавать странные вопросы, меня не поймут. И так из-за твоего визита косятся…
— Ладно, просто держи ушки на макушке. Договорились?
— Сделаю, что могу, — не стал ерепениться гангстер и заторопился. — Все, мне пора бежать. Поговорим позже…
Я утопил рычажки телефона, сразу отпустил их и набрал домашний номер Алекса Брига. На этот раз возмущаться из-за позднего звонка медиатор не стал.
— Как у вас? — спросил он.
— Похитители вышли на связь, завтра в десять сообщат условия обмена.
— Нужна помощь?
— Те деньги, которые передал советник… Понадобится моя доля.
— Уверен?
Я тяжело вздохнул и со всей возможной уверенностью заявил:
— На все сто. Найди Лимана, он все сделает.
— Хорошо.
Повесив трубку, я в пару глотков влил в себя остатки виски, сходил к бару за новой порцией и вернулся в кресло. Алкоголь мягким огнем растекся по телу, и, когда в гостиную зашел Томас Соркин, глаза у меня уже слипались. Отец Анны затянул какой-то совершенно бесконечный монолог, он говорил и говорил, и под его бормотание, словно под колыбельную, я как-то совершенно незаметно провалился в сон.
Проснулся одним рывком, напуганный пришедшей во сне мыслью. Привстал из кресла, лихорадочно пошарил по груди и только потом вспомнил, что оставил отцовский амулет на квартире.
Черт!
С испугом глянул на часы и обнаружил, что еще нет и восьми. Времени с лихвой хватит и себя в порядок привести, и на квартиру съездить.
Решив лишний раз не беспокоить дремавшего в соседнем кресле Томаса, я черканул записку в пару строк, снял наброшенный на спинку стула пиджак и с сомнением потер заросший колючей щетиной подбородок.
Это не важно, совсем не важно, но когда жизнь начинает преподносить один неприятный сюрприз за другим, зачастую единственное, что остается, — это держать фасон. Иначе перестанут уважать. А уважение в нашем деле на вес золота.
С мятыми брюками сейчас уже ничего не поделать, но вот щетина…
Щетина — это непорядок.
Аккуратно прикрыв за собой входную дверь, я спустился на первый этаж, дошел до телефонной будки на углу и вызвал Артура. Потом купил в газетном киоске свежий выпуск «Осеннего вестника», сунул его под мышку и перешел через дорогу к уже открывшейся парикмахерской.
Высматривавший среди ранних прохожих клиентов пожилой мастер предупредительно распахнул дверь, усадил меня в кресло и быстренько избавил от щетины. Слегка подровнял волосы, пару раз сжав резиновую грушу, опрыскал одеколоном и за все это время не вымолвил ни слова. Таксисты и парикмахеры отлично видят, когда клиент не расположен к разговорам.
Расплатившись, вышел на улицу, но Артур еще не приехал, поэтому я заглянул в соседнее кафе и занял столик у окна. Чашка горячего кофе пришлась как нельзя более кстати, и в ожидании яичницы я развернул газету.
Передовицу ожидаемо занял репортаж о налете на дом судьи Бадина, новость о смерти Адама Марона разместили в разделе криминальной хроники, там же взгляд зацепился за новость о взорванном ломбарде и нескольких раненых при этом случайных прохожих.
Ломбард назывался «Семь жемчужин», и в животе у меня словно смерзся ледяной комок. Несмотря на все увещевания, Леопольд не угомонился, а значит — дело идет к большой войне. На взрыв ломбарда Саливан не отреагировать уже не сможет.
Уважение — да…
Не чувствуя вкуса, я быстро расправился с завтраком, допил кофе и, оставив на краю стола стопку монет, вышел на улицу. Заметив припарковавшегося на противоположной стороне Артура, помахал рукой, а когда тот развернулся, уселся на переднее сиденье и попросил:
— Давай ко мне на квартиру.
Левин кивнул и утопил педаль газа. Судя по его упрямо поджатым губам и мрачной сосредоточенности, парень был чем-то сильно раздосадован, но высказывать свои претензии не спешил. Ну а я навязываться не стал, у меня своих проблем хватало.
Так и ехали всю дорогу молча.
Поднявшись в квартиру, я сразу прошел в спальню и распахнул дверцы шкафа. Осколок хрустального шара лежал там, где его и оставил, — рядом с урной с прахом. С облегчением сунул его во внутренний карман пиджака и вдруг зацепился взглядом за кожаный, с золочеными петлями футляр.
Поднял крышку — на бархатной подложке поблескивал перламутровой отделкой рукояти двуствольный пистолет.
Не взяла с собой, выходит.
Что ж, может, оно и к лучшему…
В пентхаус я вернулся минут за сорок до назначенного похитителями времени, но Томас Соркин все равно глянул на меня с нескрываемым неодобрением.
— Я тут как на иголках! — пожаловался он и выставил на журнальный столик потертый кожаный саквояж. — То деньги пересчитываю, то телефонную линию проверяю.
— Все будет хорошо, — пообещал я и протянул руку. — Вы позволите?
— Разумеется! — разрешил Томас.
Я расстегнул тугой замок, раскрыл саквояж и заглянул в его набитое пухлыми пачками купюр нутро.
— А это что такое? — заметил вдруг небольшую сафьяновую коробочку.
— Не знаю, на кой черт им это сдалось, — неожиданно крепко выругался в ответ Соркин. — Отец непонятно зачем хранил, теперь бандиты требуют…
Заранее предчувствуя неладное, я открыл коробочку и уставился на аккуратно оправленный серебром обломок хрустального шара. Судорожно хлопнул себя по внутреннему карману, но нет — мой осколок был на месте.
Что за напасть?
— Не знаете, что это такое? — облизнул я враз пересохшие губы.
— Нет, — односложно ответил Томас и отправился на кухню. — Мне надо выпить таблетки, — пояснил он.
Я осторожно прикоснулся к лежавшей на сафьяне безделушке, взял, посмотрел на просвет. На первый взгляд — обычный хрусталь, ничего особенного.
Так из-за чего тогда весь сыр-бор?
Неужто это одна из находок археологической экспедиции, один из экспонатов выставки, похищенный моим отцом?
Но в чем его ценность? Кому могло понадобиться это старье?!
Я достал из кармана собственный обломок и попытался сложить его с куском Соркина. Крутил так и эдак, а потом грани вдруг совпали, и у меня в руке оказалась примерно треть шарика, общим размером не превышающего мячик для пинг-понга.
Это две части единого целого — сомнений быть не может, — но чего именно? Кому мог понадобиться выточенный из хрусталя шар? И зачем его разломали?
Вопрос.
Разъединив обломки, я убрал один кусок в коробочку, второй сунул в карман пиджака и отошел к окну. Постоял, глядя на город с высоты птичьего полета, попытался собраться с мыслями, но ничего путного в голову не приходило.
Сплошные вопросы, а ответов — ни одного.
— Не звонили еще? — вернулся в гостиную Томас Соркин, успевший сменить домашнюю рубаху и брюки на деловой костюм.
— Нет, — ответил я, взглянув на хронометр. — Покараульте, пожалуйста, мне надо сделать один звонок…
— Конечно-конечно…
Воспользовавшись телефонным аппаратом на кухне, я набрал номер казино «Колесо Фортуны» и нисколько не удивился, когда взявший трубку Сол Коган обреченно простонал:
— Виктор, извини, сейчас просто не до тебя. У нас тут такое творится!
— Готовитесь залечь на тюфяки? — догадался я.
— Вроде того.
— Мне понадобится от тебя небольшая услуга.
— Но…
— Сол, никаких «но» быть не может. Ты у меня в долгу, не забыл?
— О дьявол! — послышалось в ответ.
— Не беспокойся, дело яйца выеденного не стоит, — успокоил я его. — Проверь, остался ли амулет, про который я тебе говорил, на теле Адама или нет.
— Как ты себе это представляешь? — опешил Коган.
— Ты умный, придумай что-нибудь, — отрезал я и оборвал связь.
Помассировал виски, пытаясь прогнать притаившуюся внутри черепной коробки боль, и вернулся в гостиную. А там Томас Соркин уже приник к телефонной трубке.
— Да-да, конечно, да… — бормотал он, а потом передал ее мне. — Вот…
— С Анной говорили? — прикрыв микрофон ладонью, первым делом уточнил я.
— С ней все в порядке, — с явственным облегчением закивал Соркин.
— Слушаю, — произнес я тогда уже в трубку.
— Приходи один, — распорядился все тот же приглушенный голос и продиктовал адрес неподалеку. — Жди указаний в телефонной будке. Заметим легавых, она умрет.
— Буду один…
В ответ — гудки.
— Ну? — с надеждой заглянул мне в глаза Томас Соркин.
— Все в порядке. — Я проверил, легко ли выходит из кобуры револьвер, и подхватил саквояж с деньгами. — Похоже, перед встречей меня погоняют по городу, так что не волнуйтесь. Позвоню, как только смогу.
— Зачем это? — испуганно уставился на оружие отец Анны.
— Нести четверть миллиона безоружным? Как по мне — не лучшая затея.
— А! Ну да, ну да…
Выйдя на улицу, я без проблем поймал такси и уже через пару минут стоял в оговоренной с похитителями телефонной кабинке. После недолгого ожидания раздался звонок, и меня отправили на соседний перекресток. Потом пришлось пройти еще два квартала, а следующим пунктом назначения стала тихая улочка, на которой размещались склады и оптовые магазины строительных материалов.
Телефонная будка здесь пряталась в глухом переулке, но стоило только остановиться у нее, как позади коротко просигналил автомобильный клаксон. Обернулся — на тротуар заехало такси.
Похитители пожаловали?
Так оно и оказалось — из распахнувшейся задней дверцы на меня уставились граненые стволы штуцера.
— Залезай, — коротко скомандовал мордоворот с низко надвинутой на лицо серой шляпой.
— Лиманы, — не сдвинувшись с места, произнес я.
Расчет оправдался на все сто: гангстер округлил глаза от удивления.
— Чего? — спросил он.
— Прежде чем вы натворите глупостей, предупреждаю: нашу сделку гарантируют Лиманы. И если что-то пойдет не так, они будут крайне этим разочарованы.
После небольшой заминки громила со штуцером выбрался наружу, и сразу распахнулась дверца с противоположной стороны. Покинувший свое место водитель направил на меня еще пару шестигранных стволов.
— Без глупостей, — угрюмо пробурчал он, и только тогда из такси вылез устроившийся на переднем сиденье пассажир.
Высокий и худощавый, в отлично пошитом сером костюме в редкую полоску и с небрежно повязанным шейным платком. На губах — дружелюбная улыбка, а глаза злые-злые. Мертвые.
— Врешь ведь поди? — вполголоса произнес Аарон Малой, и я сразу узнал этот приглушенно-шелестящий голос.
— Прошу, — указал телефонную будку за спиной. — Номер подсказать?
— Сам знаю, — поморщился гангстер, явно решая, не пристрелить ли меня на месте.
Этого, впрочем, я нисколько не опасался. Если убийство полицейского хоть и чревато крупными неприятностями, но не обязательно обернется для преступника инъекцией вечности, нарушение условий сделки, за которую поручились Лиманы, ничем иным закончиться не могло. И потому желающих испытать на себе гнев этого почтенного семейства обычно не находилось.
Малой еще мог натворить глупостей, но вот его подручные на такое точно не пойдут. Жизнь дороже.
Аарон забрал у водителя штуцер и распорядился:
— Обыщи его.
Парень сноровисто охлопал меня по бокам, расстегнул пиджак, вытащил из кобуры револьвер, а вслед за ним и нож из поясного чехла.
— Саквояж, — скомандовал Малой.
Гангстер расстегнул тугой замок, взял первую попавшуюся пачку, разорвал упаковку, пошелестел банкнотами. Проверил еще одну, выуженную уже снизу, и посмотрел на главаря:
— Порядок, — поднимаясь с колен, пробасил он и протянул Аарону сафьяновую коробочку. — Вот.
Малой взглянул на обломок хрустального шара и выжидающе уставился на меня:
— Ну?
— Во внутреннем кармане, — подсказал я.
Стараясь не перекрывать подельникам линию стрельбы, водитель нашарил доставшуюся мне от отца безделушку и передал ее Аарону. Главарь сразу спрятал амулет в коробочку, ту кинул в саквояж, а потом убрал к деньгам мои револьвер и нож.
После вернул штуцер водителю и направился к телефонной будке.
— Поосторожней с ним, — предупредил он подручных.
Да тем подобных приказов отдавать и не требовалось: оба они, словно два злющих сторожевых пса, не спускали с меня глаз и, казалось, даже не моргали.
Крепкие, с неоднократно ломанными носами громилы походили на двух вышедших в тираж боксеров, и я бы вовсе не удивился, выяснись, что лет пять назад встречался с ними на ринге.
Малой тем временем поставил саквояж на полку с толстенным справочником, снял трубку и, опустив в прорезь аппарата четвертак, принялся уверенно крутить диск. Набрав номер, перекинулся буквально парой фраз с человеком на другом конце провода, поморщился и пообещал:
— Да, все договоренности в силе.
Он зло на меня зыркнул, набрал другой номер и распорядился:
— Отпускайте девчонку. Да! Отпускайте, сказал!
И тут уж я не сумел удержаться от довольной улыбки.
Тридцать тысяч, заплаченные из моей доли Полю Лиману, — деньги несусветные, но оно того стоило. Иначе и сам бы здесь остался, и Анну не вытащил.
Повесив трубку, Аарон подхватил саквояж с деньгами, вышел из телефонной будки и отвесил мне издевательски-изящный поклон.
— Поздравляю, специальный комиссар Грай, — лишенным всяческих интонаций голосом произнес он, — вы сумели меня переиграть. Скрывать не буду, это неприятно, но такова жизнь. Никогда не стоит считать себя самым умным.
— Не стоит, — настороженно кивнул я в ответ, не понимая, к чему клонит гангстер.
— Но мы люди чести, мы выше личных обид, — отстранение улыбнулся Малой. — А посему считаю, что пришла пора нам расстаться. Выкуп получен, девушка освобождена, Лиманы довольны. Сделка закрыта. Все. Баста.
— Тогда…
— Проблема вот в чем! — перебил меня Аарон, резко выставив вперед пустую руку. — Лиманам больше нет никакого дела до одного излишне пронырливого легавого. Мне, если начистоту, тоже. Но кое-кто просто горит желанием пообщаться с вами, комиссар, в приватной обстановке. Вряд ли вы переживете эту встречу, но такова жизнь. Никогда не стоит считать себя самым умным.
— Зачем вам эти стекляшки? — усилием воли погасив волну паники, спросил я.
— Последняя воля приговоренного? — уточнил гангстер и рассмеялся неприятным шипящим смехом. — Да ладно! Избавь от подобных банальностей. — Он скомандовал подручным: — Уточните место и отвезите, — и как ни в чем не бывало зашагал прочь.
Свернул за угол, и я остался один на один с двумя серьезными парнями, державшими меня на прицеле крупнокалиберных штуцеров.
— Звони, — распорядился водитель. — А ты даже не дыши! Понял?
Его напарник медленно попятился от нас, но быстро понял, что это просто смешно, развернулся и скрылся в телефонной будке.
— Тебе не показалось странным, что ваш босс сбежал, поджав хвост? — спросил я, когда, звякнув стеклом, захлопнулась дверца.
— Заткнись, — потребовал гангстер.
— Лиманов моя смерть точно не обрадует. И он это знает. Все свалит на вас.
— Закрой рот! — рявкнул водитель. — Закрой свой поганый рот!
— Подумай, как это будет выглядеть со сторо…
Гангстер вдруг шагнул вбок, и тяжеленные граненые стволы штуцера шибанули меня по затылку. Из глаз посыпались искры, сбитая ударом шляпа покатилась по тротуару, стукнулась о бордюр и перевернулась, а я не сдержался и опустился на одно колено. Тихонько зашипев через судорожно стиснутые зубы, дождался, пока прояснится сознание, и очень спокойно предупредил:
— Еще раз так сделаешь, и ты покойник!
Водитель не разочаровал. Лакированная туфля скрипнула, когда, замахнувшись штуцером, он перенес весь свой вес на одну ногу, и этот скрип послужил мне сигналом.
Подцепившие брючину пальцы резко рванули ее вверх, обратным движением легли на рукоять двуствольного пистолета и выдернули его из кобуры. Одним рывком я взвел спицу курка и пальнул себе под руку. Водитель подавился сдавленным всхлипом, зажал простреленный живот и уселся на задницу. Миг спустя распахнулась телефонная будка, и на улицу вывалился бросивший трубку громила. Он вскинул штуцер, мне удалось опередить его буквально на долю мгновенья.
Сухо щелкнул выстрел, серебряная пуля угодила в плечо, гангстер покачнулся, но оружия из рук не выпустил. Более того — попытался взять меня на прицел.
Схватив штуцер водителя, я поспешно спустил курок, и громилу отшвырнуло на осыпавшуюся стеклянным крошевом телефонную будку. Из страшной раны в груди хлестанула кровь, вот только парень умел держать удар как никто другой и вновь устоял на ногах.
Я в пару быстрых шагов приблизился к нему, добил выстрелом в голову и только тогда сообразил, что сначала стоило узнать, кто именно заказал меня Малою.
Впрочем, еще оставался перхавший кровью водитель. Я вернулся к нему, ухватился за лацканы пиджака, встряхнул и заорал прямо в лицо:
— Кому?! Кому он звонил?!
Но голова раненого лишь безвольно мотнулась, и парень затих.
— Не умирай, сволочь! — рявкнул я и несколько раз резкими толчками надавил на грудную клетку, но без толку. — Сволочь!
Вскочив на ноги, я от души его пнул, потом взял себя в руки и бросился к телефонной будке. Перешагнул через распростертое перед ней тело, дрожащей рукой запихнул в прорезь для монет четвертак и набрал номер апартаментов Томаса Соркина.
— Были вести от Анны?! — крикнул в трубку, когда тот ответил на вызов.
— Да! Ее высадили у приемных покоев больницы Святой Катерины. Уже выезжаю!
Следующим звонком я вызвал на место перестрелки полицию и сразу, едва не поскользнувшись на залитом кровью стеклянном крошеве, бросился к стоявшему у тротуара такси. Кинул на переднее сиденье штуцер бугая и свою шляпу, уселся за руль, повернул ключ в замке зажигания… и автомобиль часто-часто затрясся, будто загнанная до пены лошадь.
Черт!
Сущность движения забилась в судорогах, пришлось утопить педаль газа, до максимума увеличивая впрыск алхимического реагента. Двигатель взревел, такси рывком сорвалось с места, и мне лишь чудом удалось разминуться с фонарным столбом и вывернуть на проезжую часть.
Прекрасно понимая, что стоит только сбросить газ — и движок тотчас заклинит, я судорожно вцепился в баранку, под визг покрышек свернул на перекрестке и выскочил на полосу встречного движения, обгоняя тихоходный грузовик. Сразу выкрутил руль, возвращаясь обратно, и на прямом как стрела участке дороги такси начало неуклонно набирать скорость; меня вдавило в кресло, кузов заходил ходуном.
Как не убился в итоге — просто не знаю. На площадь перед больницей автомобиль вылетел с пропоротым об угол газетного киоска правым бортом, без переднего правого же крыла и лишь с одной фарой. Радиатор исходил паром, из-под створок капота валил густой черный дым.
Я убрал ногу с педали газа, движок закашлял, и автомобиль уже по инерции, быстро теряя скорость, подкатился к центральному входу больницы. Вздрогнул, наткнувшись на бордюр, перевалился через него и смертельно раненным существом замер на тротуаре.
Распахнув дверцу, я с трофейным штуцером в руках выбрался наружу и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, взбежал на высокое крыльцо. Только ухватился за дверную ручку — сзади раздался приглушенный хлопок, обернулся — из распахнутой взрывом створки капота вырвалось ярко-оранжевое алхимическое пламя.
Вовремя добрался, ничего не скажешь.
В холле я показал вскочившему на ноги патрульному служебный значок и выложил штуцер на стойку регистратуры.
— Это улика, — предупредил его и поспешил к приемным покоям, но там Анны уже не оказалось.
— Соркины, где они? — потребовал я ответа у дежурной медсестры.
— Перевели в отделение интенсивной терапии, — заглянув в записи, ответила та.
— С девушкой все в порядке?!
Тетенька строго глянула на меня, но сжалилась и пояснила:
— Шоковое состояние. На госпитализации настоял ее отец.
— Спасибо! — с облегчением выдохнул я и, не став дожидаться лифта, бросился к лестнице. Взбежал на четвертый этаж и на входе в отделение интенсивной терапии столкнулся с двумя детективами в штатском.
— Сюда нельзя! — не узнав, загородили они дорогу.
— По делу.
Значок моментально разрешил возникшее недопонимание; я прошел в холл и поспешил к Томасу Соркину, который о чем-то расспрашивал представительной наружности врача. Неподалеку маячил знакомый лейтенант дивизиона криминальной полиции.
Я небрежно кивнул коллеге, снял шляпу и, обхлопывая с нее дорожную пыль, приблизился к отцу Анны. Послушал-послушал да и влез в разговор, воспользовавшись первой же заминкой врача.
— Все в порядке? — спросил у Томаса.
— Да, Виктор, все хорошо, — привычно неодобрительно глянул на меня Соркин. — Анна просто… немного растерянна.
— Обычный шок, — уверил нас эскулап.
— Отлично! — обрадовался я и огляделся по сторонам в поисках телефона.
— У вас голова разбита, — подсказал врач.
Я осторожно прикоснулся к слипшимся от крови волосам на затылке и отмахнулся:
— Ерунда, — после спросил: — Когда можно будет увидеть Анну?
— Не раньше чем через час.
— Хорошо.
Прикрыв разбитый затылок шляпой, я направился на выход, но скучавший до того момента лейтенант немедленно побежал следом.
— Специальный комиссар Грай! — окликнул он меня. — Мы можем поговорить? У меня есть несколько вопросов.
— По дороге, — предложил я.
— Хорошо.
Мы вышли на лестничную клетку, начали спускаться на первый этаж, и лейтенант спросил:
— Правильно понимаю, что это вы передали похитителям выкуп? Можете их описать? — прямо на ходу достал он блокнот и карандаш. — Какие-то особые приметы?
Я только усмехнулся:
— Особые приметы Аарона Малоя возьмите в досье, выкуп забрал именно он. Двое его подельников убиты, имен не знаю. Записывай адрес.
Пояснив, где именно произошла перестрелка, я вышел из больницы и направился к телефонной будке на углу. Такси к этому времени выгорело почти полностью, и прибывшие на вызов пожарные без особой спешки решали, стоит ли вообще разматывать рукав.
Заняв телефон перед самым носом разряженной дамочки, я набрал номер казино «Колесо Фортуны».
— Да? — пробурчал кто-то после невыносимо долгого ожидания.
— Сол?
— Он самый, — развязно ответил гангстер, потом икнул, выругался и вздохнул. — Извини, Виктор. Выпил.
— Все плохо?
— Все еще хуже.
— Ты выполнил мою просьбу?
Коган вновь икнул, и послышался звон бутылочного горлышка о край стакана.
— Сол!
— Да! Заходил попрощаться со стариком, — подтвердил гангстер. — Никакой цепочки не увидел. Но знаешь… — он замолчал, выпил и, шумно вдохнув, усмехнулся, — на шее был след, будто с Марона что-то сорвали. С еще живого, понимаешь?
— Ясно, — принял я к сведению его слова. — А ты, значит, поминаешь Адама?
— Себя я поминаю, — ответил Коган. — Вчерашний взрыв ломбарда оказался последней каплей, Саливан объявил нам войну. С утра стреляли в Филина и подорвали машину Койла. Койла на куски порвало, Филин должен выкарабкаться, но месяц-другой в больнице ему обеспечен.
— Вот как? — Эти двое приближенных Адама Марона реально могли претендовать на власть в банде, поэтому их смерть в первую очередь играла на руку внуку главаря. И возникал резонный вопрос: а в самом ли деле на них покушались люди Саливана? Или это работа Малоя? — Крайне удачно все для Леопольда складывается, не находишь?
— И не говори, — согласился Сол. — Скользкий сукин сын. Кстати, на завтрашние похороны Адама он мне приглашение не прислал. После в «Вальдшнепе» пройдет общая сходка, там меня тоже не ждут. Понимаешь, что это значит? Я покойник, Виктор! Я покойник, и виноват в этом ты!
— Не факт.
— У Лео на тебя зуб, меня он точно со свету сживет, вот увидишь.
— Какое-то время у тебя есть, поэтому не раскисай. И не пей! Все, позже позвоню. — Я заметил через стеклянную дверцу кабины, как из остановившейся у такси полицейской машины выбрался Петр Крамер, и повесил трубку. На миг прижался лбом к холодному стеклу, но сразу пересилил себя и вышел к инспектору.
Беспокойство за Анну отступило, и сейчас в голове билась одна лишь мысль: «Что происходит?»
Что происходит? Что происходит? Что, мать вашу, происходит-то?!
Зачем Аарону Малою, этому милому малому с мертвыми глазами убийцы, понадобились обломки хрустального шара? А если не ему, то кому? И откуда вообще эти обломки взялись? И самое главное — как со всем этим связан мой отец?
Что именно стряслось четверть века назад, если это до сих пор не дает кому-то покоя?
Неужели именно обломки хрустального шара — ключ к происходящему?
— Виктор! — сбил меня с мысли поспешивший навстречу инспектор Крамер. — Сегодня ты превзошел самого себя!
— Анну освободили, остальное меня не волнует.
— Да? — усмехнулся Петр и вытащил изо рта незажженную сигару. — Капитан рвет и мечет. Точнее — рвал и метал. Он всерьез собирался отстранить тебя от работы!
— И что его остановило?
— Соркин попросил за тебя.
— Томас? — недоверчиво переспросил я и осторожно прикоснулся к рассаженному затылку. — С чего бы это?
— Он рассказал, что твое участие было обусловлено требованием похитителей, и тогда советник Гардин посоветовал шефу не рубить сплеча. Уж не знаю почему, но советник тебе симпатизирует.
— Это радует.
— И тем не менее должен задать тебе несколько вопросов. — Крамер достал блокнот и уточнил: — Готов?
Я с тоской посмотрел на здание больницы и вздохнул:
— А у меня есть выбор?
— Нет.
— Тогда поехали.
И понеслось…
В отличие от лейтенанта, инспектор Крамер выспрашивал подробности случившегося минут сорок, а потом еще заставил по всем правилам оформить в качестве улики трофейный штуцер и отпустил, лишь получив клятвенное заверение сдать письменный отчет до конца дня.
— И не забудь оформить заявление об утере табельного оружия, — напомнил Петр.
— Револьвер мой личный был, — покачал я головой. — И нож тоже сам покупал.
— Тогда проще, но все равно бумажку в канцелярию закинь.
— Сделаю. Да! Передай Артуру, чтобы забрал меня отсюда минут через двадцать.
— Хорошо.
Мы распрощались; Крамер отправился на место перестрелки, я вернулся в больницу.
— Будьте добры, Анну Соркин в какую палату поместили? — предъявил служебный значок на регистратуре.
— Номер сорок четыре вам нужен, — улыбнулась в ответ миленькая медсестричка.
— Благодарю.
Я поднялся на четвертый этаж, кивнул дежурившим перед дверью полицейским детективам и прошел в палату. А там, в небольшой приемной дорогу сразу загородили двое охранников Романа Волина.
— Вы тут что забыли?
Парни кисло переглянулись, но с места не сдвинулись.
— В самом деле? — усмехнулся я и распахнул полу пиджака, демонстрируя значок. — Забыли, с кем имеете дело?
— Вас здесь не ждут, — заявил парень повыше и покрепче, с черной щеточкой усов над верхней губой.
— Уходите, — поддакнул его напарник.
— С дороги!
Я шагнул к двери, высокий просто взял и отпихнул меня назад.
Зря…
Крюк левой в солнечное сплетение заставил его выпучить глаза и разинуть рот, короткий боковой правой в скулу отбросил в сторону. Второй телохранитель попытался садануть мне по голове, я подставил под кулак предплечье и ударил в ответ. Парень зацепился за стул и с грохотом опрокинулся на пол.
В этот момент усатый отлип от стены, выхватил из-под пиджака телескопическую дубинку и взмахом руки разложил ее. Я поспешно отскочил в дальний угол, а ворвавшиеся в дверь детективы взяли охранника на прицел табельных револьверов.
— Брось! Брось немедленно! — заорали они.
Телохранитель послушно кинул дубинку на пол и развел руки в стороны.
— Постойте! — запротестовал он, когда один из стражей порядка достал наручники. — Я просто выполнял свою работу!
— Нападение на полицейского при исполнении, — объявил я с сомнением глянувшему на меня детективу. — Оформляйте.
Детективы без промедления сковали телохранителям руки за спиной и повели их на выход, но тут к нам выскочил Роман Волин.
— Что тут происходит?! — завопил он. — Что вы себе позволяете?! Это произвол!
— Давай-ка потише, — попросил я, задумчиво рассматривая содранные костяшки правого кулака. — Это больница все-таки.
— Я этого так не оставлю! — и не подумал успокоиться франт. — Да стоит мне только позвонить, и вас пинком под зад с работы вышибут! Вылетите, как пробка из бутылки!
— Идите, — отпустил я детективов и ядовито улыбнулся. — Господин Волин, подозреваю, забыл, в каком городе сейчас находится.
Романа просто затрясло от бешенства.
— Лучше наймите им хорошего адвоката, — посоветовал я и спокойно прошел в палату.
Сидевший рядом с кроватью дочери Томас Соркин при моем появлении нахмурился и спросил:
— Что вы там устроили?
— Простое недоразумение, — пожал я плечами, во все глаза уставившись на подругу. — Анна, ты как?
— Боюсь, сейчас не время… — начал было Томас, но девушка накрыла его ладонь своей. — Папа, оставь нас ненадолго, — попросила она.
Господин Соркин заколебался, потом все же поднялся со стула и нехотя поплелся на выход.
— Только недолго, — обернулся он на пороге.
— Разумеется, — пообещал я, прикрыл за ним дверь и вернулся к подруге. — Как ты? — спросил, присаживаясь рядом с ее кроватью. — Как с тобой обращались?
— Никак не обращались, — слабо улыбнулась в ответ девушка, слегка отстраняясь от меня. — Сутки просидела в полном одиночестве в четырех стенах, даже вспомнить нечего.
— Анна, с тобой точно все в порядке? — уточнил я, услышав в ее голосе какие-то непривычно ровные интонации. — Ты только скажи…
— Все в порядке, Виктор. Все в полном порядке. Просто мне нужно время, чтобы прийти в себя. Надо побыть одной, успокоиться. Понимаешь?
— Нет, — честно сознался я.
— Прошу тебя, — прошептала Анна и провела ладонью по моей щеке. — Я просто хочу собраться с мыслями и решить… решить, как жить дальше. Дай мне время, хорошо?
— Хорошо, — кивнул я. — Как скажешь.
— Будь добр, позови папу, — попросила тогда девушка.
Я поднялся со стула и запустил в палату Томаса.
— До скорой встречи, — попрощался с Анной и вышел за дверь.
На сердце было неспокойно. Обычно всегда хорошо чувствовал настроение подруги, а тут — как отрезало. И вроде правильные вещи говорит, да только царапнула какая-то мелочь и никак покоя не дает. Словно уже видел, как с людьми происходит нечто подобное, но с кем и почему — как отрезало. Не помню.
На выходе из больницы будто нарочно наткнулся на Леопольда Марона. Тот, весь в черном, с единственным красным пятном гвоздики в петлице, шествовал к моргу в сопровождении столь же мрачной свиты.
— Специальный комиссар Грай, — холодно улыбнулся он, — рад видеть вас в добром здравии.
— Это не взаимно, — отрезал я и спокойно зашагал дальше, да только новый глава семьи Маронов решил оставить последнее слово за собой.
— Я планировал увидеться с вами сегодня и обсудить наши разногласия, — неожиданно выдал он мне в спину, — но, к сожалению, встречу пришлось перенести.
Осознав смысл услышанного, я развернулся и приподнял шляпу.
— Всегда к вашим услугам.
Гангстерам подобный ответ по вкусу не пришелся, и послышалось раздраженное бурчание, но сейчас меня их недовольство волновало меньше всего. Проблемы надо решать по мере их возникновения. Правда, судя по заявлению Леопольда, он всерьез вознамерился занять верхнюю строчку перечня моих неотложных дел.
Собирался повстречаться, значит? И попросил Аарона Малоя организовать нашу встречу? Ну-ну.
Знать бы еще, кто в этой парочке главный.
Хотя так ли это важно?
С верхней ступеньки крыльца я полюбовался, как Роман Волин суетится вокруг патрульного автомобиля, в который прибывшие на вызов полицейские грузят его телохранителей, потом спустился к служебной машине и распахнул дверцу, но прежде чем успел усесться на переднее сиденье, Артур выбрался из-за руля и заявил:
— Нам нужно кое-что обсудить.
— А по дороге это нельзя сделать? — поморщился я. — Как ты считаешь?
— Нет, — отрезал парень. — Давно уже хотел поговорить с вами начистоту, но обстоятельства складывались таким образом, что это было неуместно…
— Короче.
— Мне не нравятся ваши методы, комиссар, — напрямую заявил Левин. — Я считаю неприемлемым использование служебного положения в личных целях! И оказание услуг кому бы то ни было тоже абсолютно аморально! И уж точно я не собираюсь покрывать ваши делишки перед дивизионом внутренних расследований, ставя под угрозу свое собственное будущее!
— Прижали они тебя, да? — догадался я.
— В то же время, — упрямо продолжил Артур, — мне представляется неправильным давать показания против человека, с которым работаю, поэтому работать с вами больше не могу. Что было, то было, но в дальнейшем на меня не рассчитывайте.
— Как тебе будет угодно, — пожал я плечами и уселся на переднее сиденье. — Хочешь вернуться к Петру — твое право. А сейчас отвези меня в управление.
— Хорошо, — мрачно кивнул Левин и забрался за руль.
— Еще съезди ко мне на квартиру и привези табельный револьвер.
— Хорошо, — скрипнул зубами Артур.
— А потом… — Я заметил, как перекосило паренька, и усмехнулся. — Расслабься. Потом найдешь Крамера и оформишь обратный перевод.
— Так и сделаю!
К управлению мы подъехали минут через десять, там я отдал Левину ключи от квартиры и выбрался из машины, а парень укатил выполнять мое последнее теперь уже распоряжение.
Вот интересно, он действительно такой принципиальный или просто запачкаться боится?
Хотя — интересно ли? Ничуть.
В холле седьмого этажа по-прежнему царило столпотворение, но народу за столами заметно поубавилось. Не стал задерживаться там и я, лишь кивнул знакомым и отправился в кабинет. Отпер дверь и без сил повалился на стул.
Выдвинул нижний ящик, с сомнением глянул на полупустую бутылку, но пить не стал и заправил в печатную машинку проложенные копиркой чистые листы.
Отчеты, отчеты, отчеты! Вечно одни бумажки, никуда без них.
Когда на рабочее место вернулся Ян Навин, голова у меня трещала так, будто не дремал всю ночь в кресле, а пил и кутил. Да и выглядел, подозреваю, соответствующе. Очень уж выразительно на меня коллега посмотрел.
— Ты спал в костюме? — не сумел сдержать он удивления.
— Ну да, — хмыкнул я, добивая последнюю строчку отчета. — Что, так заметно?
— А сам как думаешь? — Ян снял пиджак и повесил его на спинку стула. — До Крамера тебе, конечно, еще далеко, но ты ведь всегда можешь взять у него пару уроков, да?
Я скомкал один из испорченных листов и швырнул им в Навина. Не попал.
— Поздравляю, кстати! — тогда уже на полном серьезе заявил Ян. — Рад, что с Анной обошлось.
— А уж я как рад! Ладно, как у вас следствие продвигается?
— Никак, — честно признал Навин. — Вычислили парочку подельников Малоя, но эти чудаки затеяли перестрелку, и парни из штурмового дивизиона понаделали в них дырок. Так что мы не продвинулись ни на шаг.
— Не продвинулись? А я тут с Малоем пообщался.
— Что значит — пообщался? — опешил Ян. — Почему не арестовал?
Я только рассмеялся:
— Видите ли, коллега, во время нашего общения меня держали под прицелом двух штуцеров, поэтому с арестом как-то не задалось. Но твердо обещаю исправиться.
Навин открыл какую-то папку и глянул на меня поверх пыльных страниц.
— Ну и как он? Малой, в смысле?
И неожиданно этот, казалось бы, простой вопрос поставил в тупик.
— Он крут, — в конце концов сформулировал я свои впечатления. — Серьезно, без дураков.
Аарон Малой и в самом деле показался резким до невозможности. Вроде ничего особенного — ну высокий, спортивный, с длинными руками, — но стоит лишь вспомнить его глаза, сразу становится не по себе.
«Не по себе» — это в том смысле, что обычно меня не посещает желание выколоть человеку глаза. А тут как наваждение, так бы и ткнул ножом…
— Сделал Малой тебя? — догадался Ян.
— На полкорпуса точно обошел.
— Думаешь, это он за всем стоит или его просто наняли? Есть предположения, что происходит?
— Ни малейших. — И я в свою очередь перешел в наступление. — Смотрю, оперативный штаб пустеет?
— Есть такое дело, — подтвердил Навин. — У дивизиона по борьбе с организованной преступностью начинаются горячие деньки. Леопольд Марон таки смог вывести из себя Саливана.
— Слышал, да.
Тут дверь кабинета приоткрылась, и к нам присоединился Артур Левин.
— Вот, — выложил он на стол мой табельный револьвер. — И нож.
— Свободен, — отпустил я его и снял пиджак.
Парень помялся, явно намереваясь что-то сказать, но лишь кивнул и молча вышел в коридор.
— И что это было? — удивился Ян.
— У мальчика оказалась слишком тонкая душевная организация для нашей работы. — Опустевшая наплечная кобура отправилась в верхний ящик стола, взамен я прицепил на пояс ее товарку с тупорылым табельным коротышом. Потом задрал штанину и отцепил с щиколотки разряженный пистолет. Сунул его в бумажный пакет для улик, намазал клапан канцелярским клеем, запечатал и приложил к отчету.
Навин лишь ехидно усмехнулся.
— Крысы бегут с корабля? — выдал он.
— Намекаешь, что я дал течь?
— И в мыслях не было.
— Слушай, Ян! Если возьмете Малоя, имей в виду: у него мой револьвер. «Марли» с трехдюймовым стволом. Номер нужен?
Навин достал записную книжку и карандаш:
— Диктуй.
— Одиннадцать, ноль, тридцать четыре, — озвучил я номер и хмуро глянул на заявившихся в кабинет детективов дивизиона внутренних расследований. — Опять дверью ошиблись?
Шульц повыше смерил меня презрительным взглядом и многозначительно произнес:
— У нас возникли вопросы касательно сегодняшней перестрелки.
— Ваши объяснения не выдерживают никакой критики, — поддакнул его низкорослый коллега и по совместительству однофамилец. — Коронер обнаружил в теле убитых винтовочные пули, но подобного оружия на месте преступления найдено не было! Как вы объясните этот факт?!
Я глянул на стопку отчетов, где подробно описал произошедшее, и улыбнулся.
— Знаете, почему я не пошлю вас к чертям собачьим? — спросил у детективов. — Потому что пошлю вас еще дальше. Так вот: все ваши вопросы адресуйте прямиком капитану. Ясно?
И я поднял трубку затрезвонившего телефона:
— Специальный комиссар Грай слушает.
— Виктор! — послышался вдруг голос Генри Путеля. — Виктор, у меня есть важные новости! Слушай, я выяснил, на кого работает Аарон Малой!
— На Леопольда Марона? — снисходительно фыркнул я. — Это не новость.
— Нет! Вовсе нет! — азартно зачастил информатор. — Его нанял какой-то денежный мешок по фамилии Волин! Роман Волин! Он, да!
— Серьезно? — присвистнул я. — Информация из надежного источника?
В ответ послышалась какая-то возня, потом Путель вдруг пропищал:
— Что вы…
И сразу грохнуло!
В ухе зазвенело, я отодвинул динамик и позвал:
— Генри, ты меня слышишь? Генри?!
В ответ — тишина, лишь слышалось, как бьется о стенку будки качавшаяся на проводе трубка. А потом кто-то поднял ее и аккуратно опустил на рычажки аппарата.
— Все в порядке, Виктор? — окликнул меня забеспокоившийся Ян.
— Да ты знаешь, — только и выдавил я из себя, — не совсем…
В порядке? Вот уж бы не сказал…
