ГЛАВА 14
Стая вошла в город. Волки-разведчики прошли его и углубились в горы, идя вслед уходящим по тропе черным воинам и убивая отставших гвардейцев.
В самом городе ничего не изменилось, так же стояли полуразрушенные здания, как укор потомкам некогда процветавшего племени. На улицах видны были следы постоя большого войска, отметины костров, грязь и мусор.
На площади перед храмом лежали в ряд тела престарелых волков и волчиц, тех, кто отказался уходить из города. Тела многих из них были изуродованы. У некоторых были отрублены руки и головы. Собранные в отдельную кучку, почерневшие пальцы до сих пор сжимали ножи-когти.
Стоял невыносимый запах тления, но побледневший от дурного запаха, усталости и напряжения Корвин продолжал идти вперед, мрачно вглядываясь в лица и тела мертвых волков и волчиц. Наконец он нашел то, что искал.
Хранительница храма лежала, глядя открытыми, но уже ничего не видящими глазами в голубое небо. Корвин вздохнул, положил рядом с ней нож-коготь и поклонился.
— Ты считала, что опасность исходит от Дары, что она погубит стаю, — сказал он печально. — Ты не ожидала, что придут враги, а перед ними ты оказалась бессильна. Теперь ты прозрела, хоть и ничего не видишь. Я отдаю тебе свой нож-коготь потому, что волки должны уходить в небесное логово с оружием, которое им будет нужно для последней битвы. Я поступаю так из уважения к тебе.
Корвин еще раз поклонился хранительнице храма и трупам волков и волчиц, потом отправил сопровождавших его волков, тех, что не могли преследовать врага из-за ран или болезни, за дровами для погребального костра.
В храме было тихо и пусто. Жизнь, которая постоянно напоминала о себе, ушла вместе с детьми и стариками. Корвин зашел в пустую комнату хранительницы, откуда все свитки и книги были спрятаны перед отступлением в тайных подвалах, и сел за стол, мрачно глядя перед собой.
— Волк, ты должен покинуть храм, — неожиданно услышал он знакомый голос. Корвин поднял голову. Бора с суровым неподвижным лицом стояла у открытой двери и смотрела на него.
— Мама… — растерянно прошептал Корвин.
Бора продолжила холодным суровым тоном:
— Волк, ты не имеешь права находиться в храме, тебя приняла стая. Храм больше не твой дом.
Корвин, понуро опустив голову, пошел к двери. Бора остановила его легким прикосновением руки.
— Мы восстановим храм, все будет по-прежнему, сынок, — Бора погладила его по плечу. — Ты должен быть сильным, вожак. Сейчас ты не имеешь права быть слабым.
— Мама, я еще очень молод, — сказал печально Кор-вин. — Мне очень трудно и одиноко.
— Вожак не имеет возраста, — ответила Бора холодным бесстрастным тоном. — Я — новая хранительница храма, вожак, теперь ты будешь разговаривать со мной, — и мягко добавила: — Я помогу тебе, сынок.
Корвин улыбнулся в ответ и обнял ее.
— Спасибо, мама, я все понял. — Он вздохнул и продолжил уже так же бесстрастно: — Через час я жду тебя, хранительница, в храме Великого одинокого волка. Мы вместе будем решать, как дальше жить стае.
— Хорошо, вожак. Я поговорю с Матерью-волчицей и тогда буду готова к разговору с советом.
Корвин вышел из храма и подошел к погребальному костру. Один из волков подал ему зажженный факел. Корвин поджег пропитанную маслом рогожу, и костер запылал. Потом он поднял голову к небу и горестно завыл, женщины, дети, раненые волки ответили ему протяжным воем.
Женские и мужские голоса сливались в мощный хор, от которого холодело в груди.
Дара и Криса сидели в одном из полуразрушенных зданий. Криса за несколько сот метров от храма Матери-волчицы остановилась и отказалась идти дальше, мысленно передав Даре, что чувствует впереди смерть.
Дара осталась с ней, и сейчас они вздрогнули, услышав этот жуткий вой. Дара тяжело вздохнула и сказала:
— Посиди здесь немного одна, сестра. Я должна проводить волков в небесное логово.
Она вышла на улицу, и скоро ее вой слился с воем стаи. Криса зябко поежилась и тихо заплакала.
Кир шел навстречу воинам, вглядываясь в их лица. «Кто из них убьет меня? Этот рыженький, у которого только начали пробиваться первые волоски бороды? А может, этот, стоящий рядом, с лицом опытного воина, со шрамом на лбу? Кто заставил их заняться ратным делом, вместо того чтобы пахать землю, строить дома и работать с металлом? Уже мертвый король? Или местный лорд-правитель?»
Лучники поправили кожаные рукавицы и натянули луки. Жрец в черном балахоне вышел из-за рядов воинов, настороженно следя за каждым его движением, сжимая перёд своим серым лицом черный камень. Кир вздохнул.
«Тебя, жрец, я постараюсь убить, — подумал он. — Это то немногое, что я еще успею сделать». Он ускорил шаг, потом побежал.
Лучники подняли луки, и стрелы устремились к нему. Кир взмахнул мечом и… почувствовал легкую дурноту, обычно сопутствующую переходу в другой мир. Он прорвался сквозь вязкую ткань перехода и упал на чахлую траву, пережидая слабость.
Ну вот ты здесь, и мы можем спокойно поговорить, — услышал в своей голове Кир чью-то мысль. Он с трудом встал и огляделся.
Перед ним была бескрайняя равнина, покрытая пыльной редкой травой, на горизонте поднимался светло-красный' диск незнакомого светила. В траве и в воздухе не было насекомых, не слышно было криков птиц, не было видно нор мелких животных, да и сам воздух был пустым, в нем не было запахов жизни.
«Это мертвая равнина и мертвый мир, — подумал Кир. — И я, кажется, знаю, чей он».
Кир повернул голову и увидел стройного темноволосого юношу с умными серыми глазами, стоявшего чуть в стороне и внимательно рассматривавшего его.
— Кто ты? — спросил Кир.
— Ты меня знаешь как Багра — покровителя черных жрецов, — сказал с усмешкой юноша.
Кир удивленно взглянул на него и рассмеялся.
— Тот образ, который я видел в твоих храмах, был несколько иным.
— Таким? — спросил с улыбкой юноша и преобразился. Изо рта вылезли кривые клыки, на носу выросла горбинка, сделав его крючковатым, волосы выросли и побелели, повиснув грязными сосульками. Кир кивнул и насмешливо поклонился.
— Именно таким я тебя и запомнил, когда меня пытали.
Багра снова превратился в юношу:
— Моим последователям нравится видеть меня таким;..
— Интересно, почему сила у твоих людей ассоциируется с уродством? — усмехнулся Кир.
Багра звонко рассмеялся:
— Ты же знаешь ответ, не так ли? Ты же сам в каком-то смысле урод.
— Иногда у меня возникают такие мысли… Почему ты не дал мне умереть?
Багра пожал плечами:
— Всему свое время… Не спеши, у меня просто возникло желание с тобой поговорить в тот момент, когда ты был уже почти мертв. Такой неукротимый противник мне еще не попадался. Ты разрушил все мои планы и, кажется, нашел способ разрушить созданную мною религию.
Кир засунул меч Таро, который он до сих пор сжимал в руках, в ножны и спокойно спросил:
— Как смертный может помешать планам богов? Моя плоть уязвима, я уже умирал несколько раз благодаря тебе и, видимо, окончательно умру после разговора с тобой.
— Ты прав, — Багра рассмеялся. — Когда мы закончим наш разговор, я верну тебя обратно, мои жрецы и воины будут ждать тебя.
Кир согласно кивнул:
— Что ж, иного я и не ждал.
— Я чувствую, ты не боишься смерти. Почему?
— Я знаю, что умрет только тело и тот человек, которым я был.
Багра улыбнулся:
— Что ж, раз ты это понимаешь, мне легче будет с тобой говорить. Почему ты стал на сторону Матери-волчицы, а не на мою?
Кир невесело усмехнулся:
— А у меня не было выбора. Твои жрецы начали гоняться за мной по всем мирам, чтобы убить, прежде чем я что-либо начал понимать.
Багра задумчиво посмотрел на него:
— Тебе предлагали богатство и власть, ты отказался. Почему?
Кир засмеялся:
— Я догадывался, что ты любишь рабов с золотыми ошейниками. К моему сожалению, эта не та ниточка, которой мною можно управлять. Предпочитаю быть свободным в своей жизни и смерти.
Багра иронично улыбнулся:
— Многие из людей готовы отдать все, что у них еепь, за обладание властью и тем, что она дает. Что же нужно тебе? Что ты хочешь? От какого предложения ты бы не отказался?
Кир вздохнул:
— Есть то, от чего я не откажусь, — покинь наш мир, оставь его Матери-волчице!
Багра улыбнулся:
— А на это уже я не смогу пойти.
— Что ж, тогда мы не договоримся.
Багра рассмеялся:
— Я бы мог дать тебе любимую.
Кир помрачнел:
— Мертвых не вернешь…
— Почему? — удивился Багра. — Это в моих силах. Правда, тело и обличье будет другое, но она вернется…
— А вот этого ты не понимаешь, — покачал головой Кир. — Другое тело — другой человек, даже если душа та же. Кроме того, я умру раньше, чем она вырастет.
Багра снова улыбнулся:
— Это я могу изменить, ты будешь жить долго вечно. Кир усмехнулся:
— Я видел твоих вечных слуг, они — рабы!
Багра сурово посмотрел на него:
— Ты всего лишь ничтожный кусочек плоти! Твои мысли и желания чаще всего не принадлежат тебе, они всего лишь ниточки, которыми тобой управляют. И ты отказываешься от всего, что я предлагаю тебе? Что же пообещала тебе твоя богиня?
Кир хмыкнул:
— Чем я тебе так интересен, если ты мной можешь управлять? Если бы ты мог изменить мои мысли и желания, то я бы давно стал твоим верным последователем, но я не стал. Почему? Что-то не складывается?
— Ты прав, — недовольно пробурчал Багра, — если бы я мог это сделать, у меня не было бы столько проблем. Я могу тебя только убить, и то не сам, а с помощью своих жрецов. И ты знаешь об этом, не правда ли?
Кир рассмеялся:
— Я догадывался, что твои возможности в этом мире ограниченны, но не знал почему.
Багра улыбнулся в ответ:
— Что ж, я скажу тебе. У нас возник спор с вашей богиней, и боги, собравшись на совет, решили послать незаинтересованного арбитра разрешить наш спор, — бог усмехнулся. — К сожалению, им оказался ты. Я говорю это тебе потому, что ты уже почти мертв.
Кир задумчиво кивнул:
— Я уже начал это понимать. Мне слишком часто удавалось выживать там, где другой давно бы сложил голову.
Багра, криво усмехнувшись, добавил:
— Выбор был случаен. Ты просто оказался первым возле портала. Никто не предполагал, что ты изменишься и что те способности, которые были не нужны тебе в твоем мире, проявятся здесь в полной силе. А потом… — Багра недовольно покачал головой, — ты собрал вокруг себя всех, кто мог мне помешать в моих планах. Поодиночке вы были мне не опасны, но вместе вы стали той силой, с которой я вынужден был считаться.
— Ты же видишь то, что должно произойти, — сказал недоуменно Кир, — почему же ты не принял своевременно каких-то действий?
— Арбитр свободен в своих действиях, и последствия этих действий неизвестны, поэтому ты стал черным пятном, закрывающим будущее. Я был вынужден искать древние пророчества и легенды, в которых есть упоминания о тебе, и поэтому я всегда опаздывал.
Кир с удивлением посмотрел на него:
— Получается, что в далеком прошлом это будущее было уже известно, а сегодняшний день скрыт моим черным пятном?
Багра хмыкнул.
— Представь ткань. Ты вплетаешь новую нить. Ты можешь предсказать, как изменится рисунок?
— Да, с какой-то степенью достоверности.
— Так вот нить — это какое-то событие. Изменяется рисунок, изменяется ткань, и можно уже предположить, какие новые нити вплетутся в ткань. Боги и некоторые люди видят ткань и рисунок, но все может меняться. Новые события изменят будущее и рисунок.
В прошлом видели эту ткань, но в сегодняшнем дне она видится другой. Ты тот, кто может изменить будущее, такое право тебе дали боги, и поэтому там, где появляешься ты, меняется рисунок. Я знал о тебе, но не видел будущего из-за того черного пятна, которое тебе сопутствует, поэтому я искал в древних текстах ключевые события с твоим участием. Кир устало вздохнул:
— Я думал, что боги всесильны.
— С точки зрения людей, да. — Багра усмехнулся. — Но между нами тоже существует градация, у каждого что-то получается лучше, что-то хуже.
Кир кивнул:
— Спасибо за разъяснение. Может быть, ты расскажет мне, в чем суть спора, в котором я выступаю арбитром?
Багра пожал плечами:
— Я не должен тебе об этом говорить.
— Это твой мир? — Кир показал на равнину за свое спиной. Багра кивнул.
— Он мертв. И теперь ты хочешь, чтобы мир Матери волчицы превратился в такую же пустыню?
Багра вздохнул:
— Теперь я бы учел подобную возможность.
Кир задумчиво сказал:
— Мир Матери-волчицы уникален. В нем собрались изгои из других миров, и это люди, обладающие даром. Твои жрецы не смогли бы прижиться и закрепиться ни одном мире, кроме этого, потому что они сами — люди с даром.
— Мир, о котором ты так красочно рассказываешь, стает в своем развитии от других. Ему нужен толчок, и быстро догонит другие миры. И, кстати, ты так и не сказал: что тебе предложила твоя богиня?
Кир улыбнулся:
— Она сказала, что создаст для меня новый пейзаж своем лугу.
— И это все? — Багра удивленно взглянул на него. — Я тебе создам тысячу таких пейзажей.
— Создай здесь, в этом пустом и мертвом мире, но только чтобы это была не иллюзия, а реальность, и я обещаю тебе, приду сюда сам и приведу своих детей.
Багра отрицательно покачал головой:
— Это произойдет не скоро, потребуется не одна тыся лет, прежде чем здесь снова все оживет. Поэтому мне нужен тот мир. На нем я хочу обкатать свои новые мысли и идеи.
Кир понимающе улыбнулся:
— Тогда пойми еще одно. В мире Матери-волчицы происходит что-то действительно странное. Люди с даром порождают других с новыми, еще неизвестными способностями. Это другое развитие, ты не сможешь его поддержать. И когда накопится этот мощный потенциал, тот мир создаст то, что не сможет создать ни один другой мир. Я думаю, что это произойдет в недалеком будущем. И твои жрецы тоже были нужны, чтобы этот мир не застаивался в своем развитии. А вот воинов из других миров этот мир может не успеть переделать…
Решение принято, — неожиданно услышал Кир в своей голове. — Арбитр выполнил свою роль. С этого момента ни один человек из чужого мира не сможет попасть в тот мир. А черные жрецы — это по-прежнему задача живущих в нем, любое их решение будет принято. Багра, твое вмешательство с этого момента запрещено под угрозой изгнания.,
Кир почувствовал легкую дурноту, как при переходе, и оказался в другом незнакомом ему месте.
Ты свободен в выборе, — услышал он снова тот же голос, — Отныне ты больше не арбитр…
