ГЛАВА 6
Дом был совсем маленьким и стоял в стороне от селения, около березовой рощи. Рядом с домом находилась кузница с запасом древесного угля и руды.
— Мы присматриваем за этим домом, — сказал Берс, внимательно разглядывая окрестности. — Здесь часто бывают королева и ее дети, да и сам король иногда заезжает сюда отдохнуть.
— Моя мама? — спросила Дара, задумчиво разглядывая дом. — Она красивая?
Старый воин улыбнулся:
— Так же красива, как и вы, леди!
Дара недоуменно посмотрела на него, потом весело рассмеялась.
— Я не леди, Берс. Я — воин, такой же воин, как и ты!
Берс усмехнулся:
— Хотите вы того или нет, вы — леди по происхождению, ваша мать — королева! Да и ваш отец был главным советником короля и лордом. А насчет того, что вы — воин, я не уверен. Я чувствую, что вы обучены, но не знаю качества вашего обучения. Воины Горного королевства считаются лучшими в этих краях.
Дара гордо вскинула голову:
— Наши воины тоже!
Берс весело рассмеялся:
— Мы не будем сейчас устраивать состязание, кто — лучший. Возможно, у нас будет время, когда мы отправимся вместе с королем в поход. Мы пришли сюда не для этого…
Дара согласно кивнула и снова посмотрела на дом. Она почувствовала странную внутреннюю робость. В этом месте жил ее отец, тот, про кого с почтением говорили люди-волки, да и в словах короля Рона и Берса она слышала глубокое уважение. Корвин молча разглядывал кузницу, трогая молоты всевозможных размеров и наковальню. Дара знала, что он чувствует то же, что и она. Юноша спросил у старого воина:
— Для чего здесь кузница?
Берс пожал плечами:
— Ваш отец иногда изготавливал здесь оружие, для себя и для других. Ему это нравилось. Он был хорошим кузнецом и многое умел, а ко всему прочему был нашим лучшим воином и стратегом.
Корвин кивнул и поднялся на крыльцо. Дверь чуть скрипнула, открываясь. Дара подошла к нему, и в дом они вошли вместе, держась за руки. Берс улыбнулся и крикнул им вслед:
— Осматривайтесь и обживайтесь, это теперь ваш дом, а мне надо выполнить поручение короля. Приеду ближе к вечеру, привезу какой-нибудь еды.
Корвин оглянулся и махнул рукой. Берс помахал в ответ, вскочил на лошадь и поскакал в сторону селения.
Кир бросил поводья, спрыгнул с лошади и побежал в лес. Там, в лесу на поляне уже происходило что-то страшное. Он прорвался через кустарник и остановился, чувствуя, как его сердце наполняется болью и тоской.
Тина оседала с толстой арбалетной стрелой в груди, прямо в центре черного пятна. Криса растерянно стояла, испуганно прижав руки к груди, а к ней не спеша подходил воин в темно-зеленом комбинезоне с обнаженным мечом. Волк с переломанным хребтом, волоча задние лапы и жалобно повизгивая, упрямо полз вслед за воином.
На траве лежали два воина в комбинезонах. Один с разорванным горлом, другой с бледным от удушья лицом, рядом с ними лежала мертвая рысь со стрелой в боку. Еще двое шли от края поляны, один на ходу заряжал арбалет, другой помахивал мечом.
Кир с усилием выдохнул воздух, застрявший в груди, и почувствовал знакомый холодок, поднимающийся с низа живота, обволакивающий его и смывающий тоску, боль и дикую ярость.
Он посмотрел на Крису. На лице ее появилась слабая улыбка, в глазах — надежда и мольба.
«Да, ты права, — печально подумал он, — Я опоздал, и мне нет прощения. Я не всесилен, дочка. Я все еще человек…»
Воин поднял меч над головой Крисы, загораживая его своей спиной, а она, вытянув худенькую шею, все еще пыталась поймать его взгляд. Кир кивнул ей и бросил звездочку. Метательные ножи сами легли ему в руку, и он, не глядя, бросил их в тех, кто приближался к нему сзади. Неожиданно он услышал мысли Крисы, ясные и пронзительные.
«Они — убийцы, папа! Они убивают и испытывают наслаждение от этого. Они не должны жить». Кир согласно кивнул и повернулся в сторону, откуда должны были выйти оставшиеся воины и два жреца, которые их сопровождали.
Комнаты в доме были небольшими и обставлены очень просто. В спальне — узкая кровать и деревянный стул, в другой комнате стол и деревянная лавка вдоль стены, в третьей и последней комнате без окон стоял большой деревянный сундук, в котором лежала полуистлевшая от времени одежда: куртки, штаны, несколько рубашек и меховой плащ. Корвин набросил на себя куртку и удивленно сказал:
— Смотри, она почти мне впору. Дара улыбнулась.
— Ну и что?
— Как? — удивился Корвин. — Неужели ты не поняла? Он был ростом почти с меня!
Дара пожала плечами:
— Почему это меня должно удивлять?
Корвин тяжело вздохнул, а потом неожиданно широко улыбнулся.
— Я всегда думал, что он ростом со статую Великого одинокого волка. Таким я его и представлял: огромным, суровым и могучим. А он… — Корвин с досадой махнул рукой. Дара с любопытством разглядывала оружие, развешенное на стенах, некоторое она брала в руки. Лицо ее было напряженным, она как будто во что-то вслушивалась.
— Понимаешь, — сказала она задумчиво, — когда ты большой и сильный, наверно, просто стать героем, тебя уже и так все боятся. А когда ты такой, как все… Ты ничем не отличаешься, ни ростом, ни силой, ни важной статью… Как ты думаешь, что сделало нашего отца одиноким волком в стае и лучшим воином в Горном королевстве? Чем он отличался от других?
Корвин растерянно посмотрел на нее и пожал плечами.
— Ты знаешь ответ?
— В этом доме до сих пор остался его энергетический след, его мысли, его желания, его чувства… Знаешь, он был очень добрым человеком. Оказывается, для того чтобы быть добрым, нужно быть сильным и умным, иначе ты никому не поможешь, а только навредишь. И еще… Он не считал себя героем, он считал, что боги заставляют его совершать подвиги.
Корвин недоверчиво покачал головой:
— Разве такое может быть?
Дара пожала плечами:
— Я не знаю, я только сказала, что он чувствовал.
Кир вытер окровавленный меч и лег на траву. Это был трудный и долгий бой, воинов было больше трех декад, и они были быстры и хорошо обучены.
Два жреца, слив вместе энергию своих камней, остановили его, и он едва не погиб. Ему пришлось использовать все свои способности, которые у него были, чтобы избежать смерти. Если бы ему не помогли звери, которые отвлекали жрецов и воинов…
Он лежал и смотрел в голубое небо, чувствуя, как уходит его боевое состояние и на смену ему приходит тоска.
Криса залечивала раны животных. Она раскачивалась, сидя на траве, и мычала песню жизни.
Мычала? Кир приподнялся и посмотрел на нее с тревогой. Криса взглянула на него большими зелеными глазами и слабо улыбнулась.
— Я не могу говорить, папа. Что-то мне не дает… моя песня жизни стала другой, но она все равно действует. Звери слышат ее, и внутри меня она такая же звучная и нежная, как всегда. Только наружу вырывается совсем не то, что я пою.
Кир тяжело вздохнул.
— Я немного отдохну, — сказал он, — и вылечу тебя.
— Нет, — Криса горестно покачала головой. — Ты не сможешь.
Кир поднялся и подошел к ней. Рана на плече открылась, и тоненькие струйки крови побежали по его обнаженной руке. Он взял ее голову в свои руки и попытался заглянуть в ее мозг. Почти сразу он понял, что она права.
Ее мозг был закрыт для него, там стоял блок — серебристая сфера, прячущая ее мысли. Природа этой сферы была такая же, как и у его боевого состояния. Пока она не переживет свое горе, блок не исчезнет, и до тех пор он не сможет ей помочь.
Кир бессильно опустился на траву рядом с огромным лосем с окровавленными рогами. Тот фыркнул и начал приподниматься. Криса слабыми худенькими руками помогала ему встать. Лось наклонил голову, коснулся ее лица мягкими губами и одним прыжком исчез из виду.
Она давно хотела умереть, ей было очень больно, но она боялась оставить меня одну.
Кир печально вздохнул.
Ты не виноват, она знала, что скоро умрет. Это легкая смерть. Я тоже видела сны, в которых она умирает, и видела этих людей. Я думала, что я готова к этому. Я не знала, что это будет так больно и страшно…
Кир слушал ее мысли, которые она ему передавала, и чувствовал, как тоска больно сжала сердце, он стал задыхаться от ее давящих объятий. Слабость расползлась по телу, и… все исчезло. Знакомый холодок поднялся снизу живота, и он, как и Криса, закрылся блоком.
Он вздохнул и обнял ее, маленькую хрупкую девочку, со странной силой и самообладанием. Криса ткнулась ему в грудь, обхватила его руками и прижалась к нему. Несколько ее слезинок упали ему на руку и смешались с кровью, которая продолжала течь из его раны.
Она сказала, что умрет, когда мне исполнится пятнадцать лет. Но это случилось раньше… Почему? Ты знаешь почему?
Кир медленно покачал головой и тихо сказал:
— Кто-то вмешался в жизнь этого мира, и будущее изменилось. Кто-то могущественный и имеющий на это право. Криса кивнула и вытерла слезы.
Я сейчас буду лечить тебя, а то и ты умрешь.
Кир слабо улыбнулся:
— Я не умру, дочка. Я немного отдохну, восстановлю свою энергию и вылечу себя сам.
Криса поцеловала его в щеку и отодвинулась.
Я буду лечить тебя, а твоя энергия нам еще понадобится. Я знаю.
Она замычала свою песню жизни, и голубые искорки облачком повисли над его телом. Он почувствовал покалывание, легкую слабость, и его потянуло в сон.
Спи, тебе надо немного поспать…
Кир вдохнул воздух, наполненный запахами травы и цветов. Он оглянулся. Мать-волчица стояла за его спиной, лицо ее было серьезным и печальным.
— Я сочувствую тебе, — сказала она. — Прости, я ничем не могла помочь.
— Почему? — спросил мрачно Кир.
— Я не могу тебе сказать, ты должен все понять сам, таковы правила.
— Их нельзя нарушить?
— Нет. — Мать-волчица грустно улыбнулась. — Они вплетены в энергетическую ткань миров. Если я их нарушу, тот, кто разрушает мой мир, получит преимущество и сможет сотворить гораздо большее зло.
Кир поинтересовался:
— Тогда зачем ты взяла меня сюда?
— Я могу посоветовать, это разрешено. Ты должен попасть в тот мир, откуда пришли эти воины, а также в другие, в которых еще не был. Тогда ты сможешь сделать выбор.
— Какой выбор?
— Я не могу сказать. Когда ты будешь готов, я перенесу тебя и твою дочь в нужный мир. Она будет с тобой. К сожалению, сейчас тебе негде ее оставить и не с кем. Ты опять один, одинокий волк, но я этого не хотела.
Кир проснулся.
Криса, покачиваясь, мычала песню жизни. Солнце по-прежнему стояло над головой.
— Я долго спал? — спросил Кир. Криса покачала головой.
— Ты не спал, задремал на мгновение и открыл глаза. Кир тяжело вздохнул.
— Ты по-прежнему не можешь говорить? — спросил он.
Нет, не получается. Я пробовала.
— Не беспокойся, — сказал он. — Я думаю, что это со временем пройдет.
Мама рассказывала, что когда-то у нее было обезображено лицо. Она могла вылечить его, но не захотела потому, что люди были жестоки, и она боялась их. Я теперь понимаю ее.
Моя немота — это такая же защита, каким был для нее шрам от ожога на щеке.
Кир встал, преодолевая слабость.
— Нам нужно похоронить твою мать.
Не надо. Ей уже это не нужно, это не она, а только сброшенная пустая оболочка. Ее здесь нет, она далеко. Пусть звери и птицы приберут здесь, а мы уйдем отсюда, чтобы им не мешать.
Кир с жалостью посмотрел на нее.
— У тебя не болит голова? — спросил он с тревогой.
Нет, я не сошла с ума. Мы говорили с мамой об этом, о том, что происходит с человеком после смерти. Она поняла бы меня…
Кир погладил ее по щеке и грустно сказал:
— Я тоже попробую тебя понять…
Тогда пошли.
Кир с тяжелым сердцем подчинился. Он взял ее за руку, и они пошли по лесу туда, где должна быть деревня. Он знал, что их дом сожжен, а в деревне все жители убиты.
Но надо было двигаться, и впервые он не знал, куца же ему идти.
Корвин сел на деревянную лавку, оглядел комнату, потом, иронически улыбаясь, посмотрел на Дару.
— Как ты собираешься найти то, что он для тебя оставил? Комнат мало, и все лежит на виду… Дара мягко улыбнулась в ответ:
— Он знал, что я найду, значит, он знал и про мои способности. — Она достала камень и закрыла глаза. Камень запульсировал, меняя цвета. Она открыла глаза.
— Это в той комнате, где находится сундук.
Корвин усмехнулся:
— Я там все осмотрел, там ничего нет.
Дара молча пошла к двери. Он пожал плечами и потянулся за ней. В комнате она снова достала камень.
— Здесь, за этой стеной.
Дара подошла к стене и стала ее ощупывать. Корвин сел на сундук и с насмешкой посмотрел на нее.
— Похоже, что ты ошиблась. Дом выстроен из камня, здесь не может быть никаких пустот.
— Да, — кивнула Дара, — не может быть, если только тот, кто строил дом, специально их не предусмотрел.
Корвин подошел к ней и рукояткой кинжала постучал по стене.
— Звук везде одинаков. Дара кивнула.
— Вот за этим камнем находится что-то странное, его нужно вытащить.
Корвин ухватился за камень кончиками пальцев и потянул.
— Ничего не получается, он сидит крепко.
— Тогда нужно надавить.
Корвин отошел к сундуку и сел на него.
— Я же сказал, что ты ошиблась. Дара надавила на камень, потом постучала рукояткой кинжала, тот не шелохнулся. Корвин засмеялся.
— С лягушками у тебя получалось лучше. Я до сих пор помню лицо хранительницы, когда она отчитывала тебя.
Дара, не обращая внимания на его болтовню, продолжала ощупывать камень. Неожиданно что-то щелкнуло и камень отошел в сторону. Открылась ниша, в которой стояла небольшая шкатулка. Дара восторженно засмеялась:
— Я знала, что я найду, и он это знал. А ты глупый волчонок-переросток! — Она вытащила шкатулку и поставила ее на пол. Корвин с любопытством наблюдал за ней.
Шкатулка была сделана из зеленоватого камня, на ней не было каких-либо видных запоров, и она не открывалась, несмотря на все ее усилия. Дара озадаченно еще раз осмотрела ее и опустилась на пол.
— Корвин, щомоги мне, — попросила она. Тот рассмеялся
— Кто-то обзывал меня волчонком-переростком…
— Ну хорошо, ты — мудрый матерый волк, сильный и быстрый!
Корвин довольно улыбнулся и сел с ней рядом.
— Это шкатулка с секретом, — сказал он. — Я читал о них в книгах храма. Там было написано, что нужно либо что-то нажать, либо вытащить, и она откроется.
— Это я и без тебя знаю, — сердито пробурчала Дара. — Ты открой ее!
— Хорошо, — сказал Корвин и двумя руками нажал на углы шкатулки, крышка под действием пружины откинулась.
— Как ты догадался? — спросила подозрительно Дара. Корвин вздохнул и задумчиво почесал в затылке.
— Я просто это знал, но не спрашивай откуда. Это знание вдруг оказалось в моей голове.
— Ладно, давай смотреть, — сказала Дара и сбросила тряпку, прикрывающую содержание шкатулки. Сверху лежал мешочек с золотыми монетами, который Дара отложила в сторону, под ним лежало два широких браслета, сделанных из полированного блестящего металла.
Они были разными, один, казалось, был сделан для женской руки, и Дара, повинуясь возникшему желанию, быстро натянула его на левую руку. Корвин, с любопытством наблюдавший за ней, покачал головой.
— Не так, — сказал он. — Смотри.
Он надел другой браслет и повернул его, браслет плотно обхватил запястье, потом он напряг мышцы руки. Из браслета с резким щелчком выскочили острые зубцы, он расслабил руку — и они исчезли.
— Эти браслеты с секретом и сделаны отцом специально для нас.
— Дара недоверчиво покачала головой:
— Откуда ты это знаешь?
Корвин хмыкнул:
— Просто знаю и все.
Дара повернула браслет, чтобы он обхватил ее руку, напрягла и расслабила руку. Зубцы выскочили и исчезли.
— Да, ты прав, — сказала она задумчиво. — Теперь я тоже это чувствую, они сделаны для нас. Но зачем?
— Если он мог видеть будущее, то, значит, он знал, что когда-нибудь они нам пригодятся. Давай будем их носить не снимая? — предложил Корвин.
— Конечно, — улыбнулась в ответ Дара. — Это же подарок нашего отца…
Лошадь стояла там, где он ее оставил, и щипала траву. Она подняла голову и посмотрела на них печальными черными глазами.
Она уже немного отдохнула. Сейчас я помогу ей, и она пойдет с нами.
Криса подошла к лошади, погладила ее и, привстав на цыпочки, что-то замычала ей в ухо. Кир тяжело вздохнул. От этого мычания вместо привычного звонкого и нежного голоса у него начинало болеть сердце.
«Я не смог защитить ее, такой она стала по моей вине. Мне не помогли ни мои способности, ни моя сила», — подумал Кир и, подойдя к Крисе, легко поднял ее и посадил на лошадь.
«Она почти ничего не весит, почему я этого раньше не замечал?»
— Ты легкая, — сказал он.
Я еще маленькая, папа, но я вырасту и стану сильной и умной, какмама. Куда мы сейчас пойдем? Я не хочу в деревню… там люди, которых я знала. Они все мертвы. Я не хочу этого видеть.
Кир кивнул:
— Хорошо, дочка, мы туда не поедем. Я знаю одно место, где нас примут, но оно очень далеко и находится в горах. Я когда-то там жил и надеюсь, что там еще остались мои друзья.
Ты там давно не был?
Кир вздохнул:
— Очень. Я не мог туда прийти потому, что мог изменить судьбу одного человека, а я и так привнес в нее много бед и испытаний. Но теперь нам просто некуда идти.
Он почувствовал запах травы и полевых цветов.
Ты готов? Обратный портал я настрою так, что он выведет вас прямо в Горное королевство.
«Это опасно для Крисы!» — мелькнули мысли.
Не опасней путешествия в Горное королевство. В том мире она будет в большей безопасности, чем здесь. Я обещаю, что она вернется оттуда живой и невредимой. И ей тоже нужно побывать в том мире…
«С каких пор ты стала интересоваться, готов я или нет? рдньше ты бы просто засунула меня в тот мир, не обращая ци на что внимания», — мысленно пробурчал он.
Все меняется, изменился и ты.
Кир мрачно кивнул.
Что случилось, папа? Что-то странное происходит вокруг нас.
Кир повернулся, чтобы ей ответить, и почувствовал, как он и лошадь с Крисой проходят через радужное пятно.
Король Рон шел впереди, спокойный и уверенный в себе, за ним Дара и Корвин, замыкал цепочку невозмутимый Берс. Где-то рядом шли еще пятеро воинов-разведчиков, но их видели только на привалах. Двое из них шли впереди, двое по бокам, один сзади. Их задачей было предупредить о появлении чужих воинов и при необходимости принять бой. Дара и Корвин легко бы справились сами с этой задачей, но их никто не спрашивал.
Перевал, ворота в Горное королевство, они прошли ранним утром и после некрутого, но долгого спуска свернули с мощенной булыжником дороги в лес, глухой и нехоженый.
Рон как-то ориентировался в нем, находя только ему известные приметы и звериные тропы, по которым он определял нужное направление.
Когда солнце стало спускаться к земле, Рон остановился на небольшой поляне. Он внимательно осмотрел все вокруг и вырезал кинжалом дерн для того, чтобы разжечь костер. Потом он улыбнулся, показав Даре и Корвину серые остатки угля под ним.
— Пятнадцать лет назад здесь мы проходили с вашим отцом. — Рон встал на колени и начал разжигать костер из сухого валежника, который принесли разведчики. — Мы шли спасать твою мать, Дара, от черных воинов и жрецов.
Корвин, до этого не проронивший ни единого слова, неожиданно спросил:
— Сколько продлится наше путешествие? Рон сел у костра, предоставив Берсу возможность заняться приготовлением ужина.
— Пять дней туда, ночь в храме и пять дней обратно, если ничего нас не задержит.
Корвин и Дара тревожно переглянулись. У них в запасе оставался только один день. Если их что-то задержит, волчицы сообщат стае, и будет война. Рон, заметив, как изменилось выражение их лиц, спросил:
— Что-то не так?
Дара с Корвином снова переглянулись.
— Нам дали только две недели на то, чтобы побывать в вашем королевстве. Если мы не вернемся по истечении этого срока, стая решит, что мы попали в плен или убиты, и тогда начнется война, — объяснил Корвин.
Рон усмехнулся:
— Можете говорить свободно. Я знаю про народ волков. Ила рассказывала мне о нем. Как только я стал королем, тропа, ведущая в город волков, находится под постоянным присмотром. Вы не случайно наткнулись на воинов. А о том, что вы можете не успеть, не беспокойтесь. Ваши волчицы не смогут поднять тревогу, они сидят под замком в ближайшем селении.
Дара удивленно посмотрела на него:
— Как вы догадались, что мы не одни?
Рон кивнул Берсу, тот пожал плечами.
— Безопасность королевства — моя забота. Вы слишком молоды, чтобы путешествовать в одиночку, кроме того, вы не имели котелка. Запас продуктов только на два дня, а добирались вы к нам гораздо больше. Это видно по вашей одежде. Я сделал простой вывод, что кто-то заботился о вас в дороге.
Корвин хмыкнул:
— Вы очень наблюдательны.
Берс снисходительно улыбнулся:
— Это моя работа — знать и догадываться. Заодно я проверил подготовку ваших волчиц.
Корвин с интересом посмотрел на него:
— И какова она?
Берс усмехнулся:
— Ваших волчиц мы взяли без особого труда, потому что мы знаем хорошо эти места, и у нас было несколько схронов. Кроме того, мы знали, где они остановятся на ночлег, поэтому подготовили для них ловушку, в которую они и попались, но сопротивлялись они отчаянно…
— Тогда вы выиграли для нас еще одну неделю, — сказал Корвин. Рон улыбнулся.
— Будем надеяться, что нам этого хватит. Нам не нужна эта война, я предпочитаю иметь народ волков в качестве союзников, а не врагов.
— Да, — сказала задумчиво Дара. — У нас общие враги, общие друзья.
Рон с любопытством посмотрел на нее:
— Ила сказала мне, что тебя забрали у нее потому, что ты обладаешь даром, который должен помочь в борьбе со жрецами, и что волки должны были дать тебе силу и волю к борьбе. Ты скажешь мне, в чем твой дар?
Дара пожала плечами.
— Я пока до конца не знаю, что я умею. Я чувствую людей и зверей на довольно большом расстоянии и их эмоции. Сейчас я знаю, где находятся ваши разведчики и чем они занимаются.
Берс придвинулся ближе:
— Где и чем, девочка?
— Четверо расположились вокруг нас, там, там и там, — она показала рукой в разные стороны. — Двое из них спят, двое слушают лес. Пятый довольно далеко. Он идет по дороге по направлению к нам… он спешит. — Дара нахмурилась. — Он обнаружил что-то опасное, он встревожен. За ним гонятся люди, их много.
Рон взглянул на Берса, тот пожал плечами:
— В темноте он легко избавится от преследования, луна скоро зайдет за тучи. Он идет по дороге, чтобы не навести их на нас, потом он свернет в лес. А девочка все рассказала правильно, у нее действительно есть дар.
— У твоего отца, кроме того, что ты нам продемонстрировала, были еще другие способности, — сказал Рон. — Он остро ощущал опасность задолго до того, как она наступала, и он имел чувство направления. Он мог найти дорогу к любому месту, даже к тому, где никогда не был.
Дара пожала плечами.
— Возможно, это есть и у меня, пока не было случая это проверить.
Рон хмуро покивал головой.
— Похоже, завтра у тебя появится шанс это узнать… а очень скоро для всех твоих талантов найдется применение, если меня не обманывает мое чутье на неприятности.
Они шли по мощенной булыжником широкой дороге увлекаемые потоком людей, от которых остро пахло страхом и горем. Кир крепко держал за руку Крису и беспокоился только о том, чтобы их не растащили в разные стороны.
Лошадь они давно потеряли, да она и не могла двигаться среди обезумевших от страха людей.
Папа, они боятся чего-то сзади них, они боятся, что оно их нагонит.
— Оно?.. Что это такое? — спросил Кир. Он не слышал мысли этих людей, так как находился в боевом состоянии. Это сработала его защита от беспорядочных и сильных эмоций окружающих людей.
— Это какой-то монстр, чудовище…
— Я давно убедился, что самое страшное чудовище — это человек, — пробурчал Кир. — Нам надо выбраться из этой толпы, иначе они нас растопчут.
Он на мгновение вышел из своего боевого состояния, чтобы заглянуть в мозг Крисы. В нем по-прежнему находилась серебристая сфера, скрывающая ее мысли, но эмоции были видны. Он вздохнул с облегчением, Криса не испытывала страха, скорее просто любопытство.
Появились вооруженные копьями люди, они внимательно вглядывались в толпу. Поток замедлил свою скорость и вскоре остановился.
Кир приподнялся на цыпочки, чтобы понять, что случилось. Неожиданно с двух сторон к нему направились воины, расталкивая людей копьями. Кир нащупал рукой кинжал и расправил плечи, чтобы освободить хоть немного пространства для боя.
Они не хотят нам зла, они просто исполняют приказ.
— Что им нужно? — спросил Кир, внимательно разглядывая приближающихся воинов.
Ты вооружен, а они собирают всех, кто способен держать оружие, для своего последнего боя. Они собираются остановить здесь чудовище, чтобы люди смогли спастись. У них нет надежды, они готовятся к смерти. Помоги им, папа!
Воины наконец добрались до них.
— Идем с нами, — сказал устало один из них. — С тобой хочет поговорить наш командир.
Папа, пожалуйста, помоги этим людям. Среди этих людей много женщин и детей…
— Хорошо, Криса. Я помогу этим людям, хоть это не наш мир, и это не наша война. Мне нравится твоя вера в меня, но я не настолько всесилен, как тебе кажется.
Воин повернулся и пошел к обочине, развернув копье, освобождая тем самым пространство и давая им возможность выбраться из толпы.
Воинский лагерь стоял на холме недалеко от дороги. Несколько десятков шатров располагались правильным кругом и около каждого был разожжен костер. У огня сидели изнуренные долгим маршем воины, в глазах их была усталость и тоскливая готовность к смерти.
Их привели к большому шатру, стоящему в центре. Седой воин с мечом на поясе тяжело встал с расстеленного ковра и поднял руку в приветствии. Кир молча поклонился в ответ.
Воин несколько мгновений внимательно вглядывался в его лицо.
— Я — сотник армии Гневного Леопарда, — сказал воин. — Моя сотня осталась последней из легиона, расположенного здесь. Мой долг задержать врага, вторгшегося в наши земли, пока не подойдет новый легион. Это не твоя война, чужеземец, но ты вооружен, и у тебя лицо воина.
Сделай свой выбор, чтобы у твоей дочери появился шанс остаться в живых. Присоединяйся к моей сотне, чтобы встретить смерть лицом к лицу, как подобает воину.
Кир посмотрел на него холодным и оценивающим взглядом, потом сказал:
— Если ты хочешь, чтобы я помог вам, тебе придется передать командование мне. Там, где я живу, мое звание соответствует званию десятитысячника, если такое существует у вас.
Сотник ответил ему таким же оценивающим взглядом и тихо ответил:
— Мои люди не пойдут за тобой.
Кир угрюмо усмехнулся:
— А ты? Ты пойдешь?
Сотник гневно сжал рукоятку меча так, что побелели пальцы.
— Я пойду за любым, кто даст надежду остаться в живых хотя бы части моих людей и хоть ненадолго остановит врага.
Кир грустно усмехнулся:
— С этого момента я беру управление на себя и принимаю ответственность за людей, находящихся здесь, до тех пор, пока не погибну или не исчезнет эта конкретная опасность. Ты становишься моим заместителем и отвечаешь передо мной за дисциплину и за снабжение.
Сотник недоверчиво покачал головой:
— Я согласен, но если ты предашь или струсишь, я сам убью тебя, и смерть твоя не будет легкой.
Кир, стоявший в трех метрах от него, плавно перетек к нему и прижал к его горлу его же кинжал, вытащенный из ножен.
— Ты сможешь попробовать, — сказал он холодно, — но не обещаю, что это будет легко.
Сотник только сейчас попробовал вытащить меч и остановился, почувствовав жесткую руку Кира на запястье.
Папа, сначала ты его озадачил, а теперь напугал. Он не понимает, что вокруг него происходит, в его голове сплошная путаница из обрывков мыслей, я ничего не могу услышать. Дай ему время прийти в себя.
Кир согласно кивнул, сунул обратно в ножны сотника кинжал, отошел и сел на ковер.
Папа, ты никогда не говорил, что ты был десятитысячником.
— Это было давно, дочка, задолго до твоего рождения.
Сотник наконец начал приходить в себя. Он хлопнул по ножнам кинжала, убедился, что кинжал на месте, и спросил хриплым от пережитого волнения голосом:
— Как ты это сделал, чужеземец? Ты невероятно быстр… Если ты такой же мудрый, как и быстрый, командир, то у нас, пожалуй, есть шанс.
Кир устало кивнул.
— Так оно и есть, сотник.
Он поверил тебе, папа. Он сделает все, что ты скажешь.
— Что мы будем делать? — спросил сотник.
— Для того чтобы что-то делать, нужно знать… Мне нужна информация о противнике, кто он, его численность, местонахождение, вооружение, слабые стороны… все, что можно узнать от беженцев или от кого-либо другого.
Если необходима разведка, пошли людей немедленно. Чем быстрее я получу эту информацию, тем больше у нас будет шансов. И мы с дочерью хотим пообедать…
Сотник неожиданно рассмеялся:
— Да, похоже, мы ловили мелкую рыбешку, а выловили такую крупную, что она может нас сама съесть. Я пойду дрошу беженцев, разведку тоже пошлю, а обед скоро принесут. Сотник решительно вышел из шатра. Криса улыбнулась ему вслед.
Он вернул себе самообладание и даже испытывает облегчение оттого, что ты принял командование на себя. У него появилась надежда. Почему я не слышу твоих мыслей, папа?
— Мой мозг защищен, дочка. Мои мысли пока никому не удалось прочитать, не только тебе, только твоя мама всегда их слышала…
Ты странный и очень сильный, папа. Я увидела тебя глазами других и поняла, почему она тебя так любила.
— Пока я не помогу этим людям, не говори про маму… иначе мы все погибнем.
Криса ласково прижалась к нему:
Прости, я знаю, что тебе тоже больно.
Кир печально посмотрел на нее и подумал: «Если я потеряю и ее, то не смогу дальше жить…»
Разведчик тихо подошел к костру и сел рядом с Берсом.
— Говори, — приказал тот.
— Дорога перекрыта воинами королевства. Устроена засада. Из разговоров понял, что ищут воинов со странным оружием. Засада устроена грамотно, едва ушел.
— Почему тебя обнаружили? — спросил сурово Берс. Разведчик пожал плечами:
— Уже возвращаясь обратно, в темноте я случайно наступил на спящего, тот поднял крик. Приказа убивать не было.
Берс отпустил разведчика и вопросительно посмотрел на Рона, тот покачал головой:
— Мое письмо еще не успело дойти до Бора, тут что-то Другое… Вполне возможно, что король сам направил войска в те места, где прошли чужеземные воины по его территории. Следовательно, их путь был отмечен смертью, возможно, были убиты несколько баронов и разграблены их замки. Или чужеземных воинов было больше тысячи…
Берс согласно кивнул:
— Мы пока мало знаем, чтобы делать выводы.
— Наш поход приобретает гораздо большее значение, чем я думал. Почему Бор-младший поднял свои войска по тревоге и не предупредил меня? Это уже нарушение союзных обязательств. — Рон встал и потянулся. — Ложимся спать, день завтра обещает быть тревожным.
Кир ел и слушал сотника. Понемногу он начинал представлять себе, что случилось с этим миром.
Когда-то здесь была развитая промышленность и множество небольших стран. Разразилась страшная война, которая длилась всего несколько месяцев, но которая унесла жизни двух третей живущих в этом мире.
Изменился климат, многочисленные природные катаклизмы сократили число пригодных для жизни земель и людей еще наполовину. И тогда появилась новая религия, которая объединила оставшихся людей. Она запрещала изготовление любого оружия, кроме того, что могло использоваться для единоборства.
Снова ковались мечи, копья, кинжалы. Луки и арбалеты тоже оказались под запретом. Многочисленные жрецы объединенной церкви строго следили за этим, нарушители наказывались тем, что изгонялись в закрытые земли, где жизнь была трудна, а подчас невозможна.
Для выполнения решений жрецов при церкви была создана небольшая армия, разбитая на легионы. Число легионов соответствовало числу возрожденных стран. Армия называлась армией Гневного Леопарда, соответственно также назывались и легионы.
Эти легионы выполняли полицейские функции, да и многие другие, в том числе освоение новых земель и борьбу с выжившими отступниками. Сотник, стоявший перед ним, был одним из тех, кто ходил по зараженным землям, а страна, в которой он находился, граничила с этими землями.
Несколько дней назад из зараженных земель прорвалась в столицу большая группа отступников, с ними были жуткие животные, похожие на огромных тигров.
Тигры, подчиняющиеся отступникам, разметали и уничтожили воинов легиона. В живых осталась только эта сотня, которая в момент нападения находилась на другом конце маленькой страны.
И вот сейчас после изнурительного марша сотня Гневного Леопарда готовилась принять смерть, чтобы хоть немного задержать отступников, пока новый легион подойдет из соседней страны.
Кир с аппетитом доел то, что ему подали на обед, и, удовлетворенно откинувшись, смотрел на Крису, которая продолжала ковыряться в своей тарелке. Криса, почувствовав его взгляд, подняла голову и слабо улыбнулась.
Ты что-то хочешь, папа?
— Ты слушала сотника?
Да, папа.
— Я когда-то имел дело с одной из таких кошек.
Сотник удивленно поднял брови. Он не мог слышать мысли Крисы, но слова Кира он слышал.
— У нее были клыки величиной с мою руку, а я, вытянувшись, не мог достать до ее плеча. Она случайно попала в наш мир и была очень одинока. Она убила много людей, и долину, в которой она поселилась, люди обходили стороной.
Я и мои друзья оказались там потому, что нас преследовали черные жрецы… — Кир увидел, как Криса удивленно посмотрела на него, и грустно усмехнулся. — Я давно с ними воюю, но суть не в этом. Мне удалось договориться с этой кошкой, и она пропустила нас, а преследователей убила и съела. Эта тигрица имела разум, не так сильно отличавшийся от моего. Она была очень умна и хорошо слышала мои мысли.
Криса слабо улыбнулась.
Тебе потребуется моя помощь?
— У тебя есть дар разговаривать с животными, и они понимают тебя. Твой дар отличается от моего, я не могу поддерживать контакт с несколькими животными, а ты можешь. Если кошки уйдут обратно в свои земли, то с людьми мы как-нибудь справимся. Я правильно сказал, сотник?
Сотник кивнул:
— Если ты сможешь вывести кошек из битвы, мы будем драться с отступниками на равных, и кровь моих братьев по легиону будет отмщена.
Я согласна, папа.
Кир вздохнул и подумал:
«Я постараюсь обойтись без тебя, дочка. Слишком опасно иметь дело с разъяренной кошкой…»
Утром, когда Берс и Корвин спрятали все следы пребывания на этом месте, Рон, улыбнувшись сказал:
— Теперь, Дара, настал момент проявить твой дар. Ты должна будешь провести нас к храму судьбы.
Дара растерянно посмотрела на него:
— Я там никогда не была, я впервые оказалась за пределами города волков. Как я смогу?
— Вы — дети Кира, какие-то его способности должны были обязательно передаться вам. И способность находить правильный путь, я думаю, есть либо у тебя, Дара, либо у тебя, Корвин! Я знал только одну дорогу к храму, она теперь перекрыта воинами Бора. Мне не хочется встречаться с ними, это вызовет много ненужных вопросов и подозрений. Поэтому либо мы должны возвращаться обратно в. Горное королевство, либо идти другим путем.
Решать вам, но помните, что в храм судьбы вас направил ваш отец, значит, он считал, что это для вас необходимо.
— Я не смогу, я не готова к этому. — Дара взглянула на Корвина и пожала плечами. — Мне жаль…
Корвин ободряюще улыбнулся ей и ласково потрепал ее по плечу.
— Наш отец мог видеть будущее, и если он считал, что мы должны попасть в храм судьбы, значит, это важно для нашего будущего. Как он знал, что ты найдешь браслеты, которые нам, возможно, спасут когда-нибудь жизнь. Иначе не стоило их так тщательно прятать, да и, думаю, сделать их было совсем непросто…
— Это правда, что мой отец мог видеть будущее? — задумчиво спросила Дара.
— Да, он часто видел свое будущее и будущее близких ему людей и страдал оттого, что знание, которое он получал, было неполным. Он говорил, что видит только какие-то фрагменты, обрывки…
Дара вздохнула:
— Я не вижу и не чувствую этот храм, я не представляю, как можно найти место, в котором я никогда не была.
Корвин взглянул на нее и подошел к Рону.
— Она просто боится, я сам отведу вас в храм судьбы.
Рон улыбнулся и кивнул Берсу, тот, сложив руки перед губами, прокричал какой-то лесной птицей.
— Ты? — удивленно спросила Дара. — Ты уверен, что сможешь?
Корвин пожал плечами:
— Я попробую. — Он повернулся к Рону. — То, что нам нужно, находится где-то там? — Корвин махнул рукой в сторону поднимающегося солнца.
— Тогда пошли! — резко сказал Рон. Берс тихо переговорил с появившимися из леса разведчиками, и те снова исчезли в лесу.
— Веди, — сказал серьезно Берс. — Я тоже хорошо знал твоего отца. Ты похож на него, есть в тебе что-то такое неуловимое, что заставляет верить тебе.
Кир стоял на холме и смотрел на уменьшающийся поток беженцев. В нем уже появились большие разрывы, и на лицах проходивших мимо него людей стало больше скорби и страха. Сотня легиона Леопарда уже развернулась, перекрывая дорогу, которая здесь сужалась, проходя между двумя цепями довольно высоких холмов.
Кир не знал, что сказал воинам сотник перед выходом на позиции, но с их лиц исчезли усталость и безнадежность. Теперь их лица были суровы и спокойны, руки расслабленно сжимали длинные копья, воткнутые концами в землю.
Криса стояла с ним рядом, лицо ее было бледным, но страха в нем не было. Кир вздохнул, услышав вдалеке громкий яростный рев тигра, и закрыл глаза.
Ярость… ярость… убить… убить… ярость… ярость… убить… убить…
Кир почувствовал два разума, соединенных вместе и поющих в унисон эту страшную песню.
Один разум был большим и светлым, а рядом с ним прилепился маленький, уродливый, это он и запевал жуткую песню. Таких сдвоенных разумов было четыре, а за ними катилось много обычных разумов простых воинов.
«Уродливый… почему он мне показался уродливым?» — подумал Кир. Он снова прислушался к своим ощущениям и понял, что часть мозга этого существа была удалена и замещена каким-то механическим устройством. Мозг стал более примитивным, но теперь он мог с помощью устройства передавать и навязывать свои мысли.
Большой мозг кошки был целым, но в нем грохотала чужая страшная песня, заставляющая убивать.
Кир открыл глаза и посмотрел на сотника, стоявшего рядом.
— Вы не используете луки? — спросил он.
Сотник сурово покачал головой.
— Нет, это оружие отступников…
— А жаль… — пробормотал Кир. — Несколько хороших выстрелов… и мы бы легко победили. — Знакомый холодок начал подниматься с низа живота, он входил в свое боевое состояние. — Сотня на месте! Полная готовность! Ждать команды! — Услышав, как сотник громко повторил то, что он сказал, Кир взглянул на Крису. Рядом с высокими мощными воинами она казалась маленькой и хрупкой. — Жди меня здесь, дочка, я скоро вернусь.
Я пойду с тобой, папа.
— Ты не сможешь мне помочь, дочка. Звери не свободны, ими управляют люди.
Я пойду с тобой. Если ты погибнешь, что я буду делать здесь одна, в этом чужом мире?
— Я не умру. Жди меня здесь. — Кир повернулся к сотнику. — Задержи ее здесь до моего прихода!
Сотник шагнул вперед и крепко ухватил девочку за плечи. Кир тяжело вздохнул и решительно пошел вперед боевым стелющимся шагом.
Папа, не бросай меня!
Он услышал отчаяние в ее мыслях. Кир обернулся и ободряюще помахал ей рукой.
Он шел по пустой дороге к повороту, из-за которого должны были появиться враги. Кир на ходу проверил, как вынимается кинжал и метательные ножи.
Первая кошка показалась из-за поворота, на спине ее сидел маленький человечек в странном рогатом шлеме. Кир остановился и вытащил метательный нож.
Он сразу понял, что ему не удастся поразить маленькую фигурку человека, сидящего на огромной кошке, с дальнего расстояния. Для этого ему придется приблизиться к ней вплотную, и тогда кошка одним ударом лапы превратит его в кровавое месиво. Кир сунул нож в ножны, закрепленные в рукаве куртки.
Ярость… ярость… убивать… убивать…
Песня оглушала его, заставляя самого гневно щериться. Кир несколько раз глубоко вздохнул, дожидаясь, когда кокон боевого состояния отсечет его мозг от этого неприятного воздействия, закрыл глаза и попытался проникнуть в мозг кошки.
Назад! Опасность. Впереди смерть!
Кошка остановилась и недоуменно потрясла головой. До Кира ей оставалось каких-то пятьдесят шагов, она могла преодолеть это расстояние в несколько прыжков.
Человек на ее спине, теперь его Кир видел вполне отчетливо, что-то крутил на своем шлеме. Кир представил себя великаном и передал этот образ в мозг кошки. Та прижалась к земле, настороженно глядя вперед, и попятилась.
Из-за поворота вышла вторая кошка. Кир быстро проник в ее мозг и тоже начал передавать чувство опасности и страха. Он нашел в ее мозге воспоминания о том месте, где они выросли, и ужаснулся.
Эти кошки специально выращивались в огромном помещении, больше похожем на лабораторию, они дрессировались людьми с помощью боли и страха.
Теперь Кир передавал в мозг кошек их же воспоминания о страхе и боли, которую они там испытывали, и кошки, чуть повизгивая, начали от него отползать, почти касаясь брюхом земли.
Из-за поворота вышла третья кошка. Кир тоскливо застонал, его мозг был уже переполнен, а песня смерти, которую он пытался заглушить, сводила его с ума. Он слабел и чувствовал, что с трудом удерживает контроль над кошками.
Появилась четвертая кошка, и он сдался, его мозг был готов взорваться от невыполнимой задачи. Кир сделал шаг назад. Кошки следили за ним, он чувствовал, как песня смерти понемногу смывает страх, который он у них вызвал.
Кир вздохнул и вытащил меч. Он понял, что проиграл, но легко сдаваться не собирался. Внезапно он услышал чистую пронзительную мелодию.
Он не знал, каким образом Криса могла петь мысленно так громко, но ее песня заглушала песню смерти, и он снова смог сосредоточиться.
Теперь он мог передавать мысли, а не только эмоции страха и опасности. Кир передал образ-человека, который сидит на кошке, сделав его гротескно уродливым с огромным ртом.
Кошка удивилась и пришла в ярость, но это была осознанная ярость. Кир неожиданно понял, что до этого она не ощущала, что на ней находится наездник, жуткая песня, которую тот передавал, заглушала все ее мысли, чувства и ощущения.
Кошка неожиданно легла на землю и перекатилась через спину, раздавив своего наездника. За ней вторая, потом третья и четвертая. Брезгливо морщась от запаха крови и человеческих останков, они начали вылизывать друг друга.
Песня смерти, звучавшая в его мозге и в мозге кошек, исчезла. Кир облегченно вздохнул и оглянулся. Криса стояла за его спиной, закрыв глаза, ее песня продолжала звучать.
— Криса, остановись! — сказал громко Кир. — Теперь я справлюсь сам, кошек надо убрать, иначе они очнутся, снова придут в ярость и будут убивать всех подряд.
Девочка открыла глаза и кивнула.
Кир передал в мозг кошек чувство страха и опасности, усилив его образом великана, замахивающегося на них огромным кнутом. Кошки гневно зашипели и припали к земле, он сделал навстречу им несколько шагов, усиливая в них страх. Они метнулись назад и исчезли за поворотом.
Он почувствовал, как кошки обратили свою ярость на тех, кто шел за ними. Они пробили себе путь сквозь ряды отступников, сея смерть и страх, и скрылись.
Кир призывно махнул рукой, и сотня Леопарда пошла вперед. Он обнял Крису, и они сели на траву, ни у него, ни у нее почти не осталось сил. Сотник подошел к ним:
— Командир?
Кир с трудом встал, его качнуло от слабости:
— Я снимаю с себя командование, дальше справишься сам.
— Хорошо. Когда мы разберемся с отступниками, я найду тебя, и ты получишь все почести и награды, которые тебе полагаются.
Кир устало кивнул, и сотник ушел вслед за своей сотней.
Я горжусь тобой, папа.
Кир сел с ней рядом и обнял ее.
— Я бы погиб, если бы ты мне не помогла…
Криса слабо улыбнулась.
Я знаю, папа. Я так боялась опоздать…
