Книга: Спецхранилище
Назад: Глава 12 Последний рубеж обороны
Дальше: Глава 14 Деревня пеньки

Глава 13
Один на один под землей

Это было странное состояние, напоминающее те моменты пробуждения, когда не разбираешь, где сон, а где явь. Пришелец, шагающий мне навстречу, казался сном. Раздававшийся из рации голос тоже казался сном. Неведомым образом они вторглись в гранитные рамки реальности и решили остаться.
В голове все перемешалось.
— Не ожидал нашей встречи? — спросил пришелец голосом тракториста Семена. — Твой подчиненный оказался растяпой и трусом. Он снял шапочку, потому что она ему надоела. Я с легкостью внушил, что он меня не видит.
— Как… — Губы ворочались с трудом. — Как ты освободился?
Пришелец шагнул ко мне. От близости его уродливой фигуры похолодело в груди.
— Я пообещал грязному человеку, собиравшему белый металл, что, если он развяжет меня, я покажу ему место, где белого металла очень много. И он, — чебурашка всего секунду подбирал подходящее слово, — …купился. Грязный человек купился за горстку металла! Вы все на него похожи как две капли воды. Вам мало того, что уже имеете. Вам всегда хочется больше. Больше еды. Больше денег. Больше счастья!
Мне нестерпимо захотелось залепить кулаком в центр физиономии этого говоруна, чтобы заткнуть ее. Но рука осталась на месте — чужая воля не позволила ей сдвинуться даже на сантиметр.
— У вас нет шансов, земляк! — насмешливо продолжал пришелец, конечно же заметив мою попытку. — Мы сильнее. Мы более развиты технологически. У нас лучше устроен мозг. Мы лучше во всем.
— Расскажи это мертвым ублюдкам, которые лежат в морозилке.
Он рассвирепел. Лоб прорезала уже знакомая вертикальная морщина. Безволосые брови яростно сошлись над переносицей.
В мою голову вторглось нечто вне мысли и сознания. Я только почувствовал тяжесть в мозгах, и в тот же миг свет под потолком начал меркнуть, словно кто-то выкручивал его реохордом.
Вместо бетонного пола под ногами очутился чернозем, я сразу утонул в нем по щиколотки. Стены коридора и потолок остались на месте, а вот вместо пола откуда-то появилась рыхлая земля. Среди редких сорняков из нее торчали кости, поломанные ребра, разбитые черепа с остатками кожи и волос. Неподалеку лежал полуразложившийся костяк, облаченный в выгоревшие тряпки. В глазницах и распахнутом рту копошились черви.
Я потряс головой, пытаясь избавиться от наваждения, но оно не собиралось меня покидать. Это было как кошмарный сон. От каждого предмета, каждой тени, каждого шороха на меня веяло глубочайшим страхом. Хотелось вырваться из тесных давящих стен, но это было невозможно — невидимая сила не давала пошевелить ни рукой, ни ногой.
К тому же я уже находился по колено в земле.
Покрытый гематомами и синяками пришелец теперь возвышался надо мной. В его огромных глазах не было ни капли жалости.
— Ненавижу людей, — признался он.
— За что? — выдавил я из себя.
— Ни за что. Просто так. Одним лишь фактом своего существования люди заслуживают смерти. Но наш Господин, наш Великий Вседержитель, считает иначе. Он полагает, вы способны послужить ему в качестве рабов. Жалких рабов, одних из многих, которые хуже грязи.
Я погрузился в землю уже по пояс и ничего не мог с этим поделать. Пришелец шагнул ближе и присел на корточки. Даже в такой критической ситуации я испытал тошноту от вида, как вывернулись его суставы.
— А тебе, Ва-лье-ра, мой господин велел передать личное послание. Когда ты попадешь к нему, твои мучения будут продолжаться вечно. Вечно! Он будет пытать тебя, пока в твоем теле остается хоть капля сил. А когда ему наскучит наслаждаться твоей болью, ты превратишься… — Пришелец указал на полуразложившийся труп. — Видишь этот костяк? Это ты!
Чернозем обхватил грудь словно тисками, отчего дышать стало невозможно. К этому моменту я уже различал, что на выгоревших тряпках мертвеца желтеют наклеенные буквы: «ОХР…А».
— Та же участь постигнет всех упрямцев. Остальные увидят сияние золотого света. Мы заберем их в наш мир.
Скорее всего он прав. Этим и закончится воскресенье на спецхранилище. Костями и трупами, утопающими в черной земле. Там, наверху, на моих парней сейчас накатится вторая волна атаки, и сомневаюсь, что дядя Саня со своей двустволкой сможет остановить ее. Даже если ему на помощь придет Тарасыч с карабином. Потому что я, похоже, прийти на помощь вряд ли смогу.
Безучастное пучеглазое лицо пришельца наклонилось ко мне.
— А теперь — главный вопрос, человек, в котором сосредоточено все твое ничтожное существование. Где пирамидка?
— Должна… быть… в бункере.
Слова приходилось выдавливать из себя, преодолевая сопротивление земли, сжимавшей грудь.
— Здесь ее нет, но я вижу, как ты оставлял ее в этой комнате! — Он яростно мотнул черепом на дверь с цифрой «1». — Где она? Что ты с ней сделал?
— Точно нет? Под столом смотрел?
У него задрожала нижняя челюсть. Из гортани раздалось какое-то щелканье. Мой дознаватель едва сдерживал ярость.
— Я осмотрел все. Ее здесь нет!
— Вспомнил… я, кажется… перепрятал.
— Куда?
Я собирался расхохотаться ему в лицо в лучших традициях захваченных в плен коммунистов, но, когда грудь стянута землей, словно веревками, хохотать ужасно неудобно. У меня получилось жалкое кудахтанье. Однако пришелец понял смысл, и его побитая физиономия обрела тревожное выражение.
— Куда ты перепрятал Сияющее Великолепие?
— Забыл. Память у меня дыр… — В рот попала горсть земли. — …тьфу! Дырявая.
— Память — это не беда. С памятью мы умеем работать. — Он деловито взял меня пальцами за подбородок и повернул к себе лицом. — Сейчас я устрою в ней тотальную уборку. Куда бы ты ни спрятал пирамидку, я узнаю, где находится тайник. Возможно, ты при этом умрешь. Скорее всего умрешь. Но ты и не должен был выжить. Мой господин собирался умертвить тебя сам, но он не сильно огорчится, когда вместо человека я преподнесу ему величайшую ценность.
Две дыры в белках его глаз вонзились в меня. Я почувствовал, как на голову навалилась вязкая неодолимая сонливость. Пришелец будто вонзил мне в глаза кривые пальцы и давил ими все глубже и глубже, погружаясь в лобные доли и дальше. Веки налились тяжестью, сознание затянул туман. Чебурашка копался в моем мозгу, переворачивая, перетряхивая, потроша его содержимое.
Только усилием воли я сохранил глаза открытыми. Перед мысленным взором замелькали полузабытые картинки из прошлого. Детская песочница во дворе дома родителей, где я бросил песком в глаза сверстнику, потому что мне понравился его игрушечный экскаватор… Старшеклассники, требующие денег на заднем дворе школы; деньги я не отдал, и они избили меня ногами… Зеленый курсант-первогодок, не поделившийся посылкой из дома, за что пришлось его наказать по закону казармы… Настя, которой едва исполнился годик. Взяв ее из детской кроватки, я случайно уронил своего ребенка на пол, потому что был в стельку пьян. Настя жалобно плакала до самого утра, и Юльке даже пришлось вызвать «скорую». Но я узнал об этом только на следующий день, когда проспался… Всего этого я не хотел видеть, эти воспоминания навеивали боль и стыд. Но пришелец в поисках информации о пирамидке прятал хорошие воспоминания и вытаскивал на свет самые отвратительные.
Туман в голове сгустился, накрыв даже эти вспышки памяти. И спать захотелось нестерпимо, до сладостной дрожи… Делать этого нельзя, ни в коем случае нельзя. Если я усну, то утра не будет. Этот сон закончится смертью. С неизбежностью наступления ночи после долгого дня. Поэтому я боролся со сном всеми силами, поэтому не позволял векам сомкнуться.
Только сил почти не осталось.
На глаза упала тьма, и я стал стремительно куда-то проваливаться. Подо мной не было ничего, только темная беспросветная пустота. В мыслях, напоминающих последний дымок гаснущего костра, крутилось: «Я падаю… засыпаю… умираю…»
Остатки мыслей утонули во мраке.
* * *
Первым ощущением была боль, пронизывающая каждую клеточку тела. Потом возник свет, затопивший меня целиком. Хотя в Библии, кажется, сказано, что после тьмы свет был в начале, но у меня, как обычно, все наперекосяк.
Боль и свет начали собираться в разных концах пространства. Первая ушла вверх, второй — назад. Едва они отступили, как на передний план вылезло мрачное существо… Твою неваляху! На том свете я надеялся увидеть кого-нибудь из умерших родственников, к примеру деда. Но раздери меня зеленые новобранцы, это был опять большеголовый уродец!
— Тот свет вы тоже оккупировали? — осведомился я.
— Что ты с ней сделал!
Только сейчас я увидел, что свет сосредоточен в флуоресцентных лампах под потолком, а боль — в моей треклятой голове. Я лежал на бетонном полу, никакого чернозема, никаких костей не было в помине. Был только пришелец, озабоченно склонившийся надо мной и заметно нервничающий. В последний момент он передумал отправлять меня в лодочное путешествие через реку с инструктором по имени Харон.
— Напомни, о чем мы толкуем? — попросил я, оторвав голову от пола.
— Ты не знаешь, где находится пирамидка!
— Понятия не имею.
— Как же так?
— Чмо ты марсианское! — сказал я с выражением. — Я отдал ее другу, если ты представляешь, кто это. Мой друг спрятал пирамидку в надежном укрытии. Самое забавное заключается в том, что я понятия не имею, где это место. Понял?
Обалдевший от такого известия, он уставился на какую-то точку над моей головой. Признаюсь, этого момента я и ждал. Еще при пробуждении я почувствовал, что обрел контроль над телом. Пришелец посчитал меня трупом и ослабил ментальный контроль.
Я с силой всадил расставленные «вилкой» пальцы в его лупоглазые зенки. Трудно передать словами, какое небесное блаженство испытала в тот миг моя душа!
Глазные яблоки под напором упруго промялись и резко лопнули, и рука погрузилась в теплую вязкую сукровицу. Пришелец взвигнул по-поросячьи, рухнул на спину и стал кататься по бетонному полу, суча руками и ногами, словно отбрыкиваясь от окруживших его невидимок. Ухватившись за штурвал гермодвери комнаты «1», я поднялся на нетвердых ногах. Брезгливо отер пальцы о стену. В голове было на удивление ясно. На удивление. Словно, покопавшись в ней, пришелец выбросил все ненужное, мешающее смотреть на мир чистым, кристальным взором.
Серая беснующаяся тварь на полу перегораживала проход. Я отпихнул ее ногой, отпер дверь, вошел в комнату. Контейнер стоял в углу, там же, где и был оставлен две недели назад.
Осколки кристаллов, хранившиеся на столе долгие годы, отправились на пол, освобождая пространство для извлеченного резака. Помнится, Гордеев в общих чертах объяснял принцип действия, и, собирая агрегат, я попытался вспомнить каждое слово. Тяжелый корпус, напоминающий отбойный молоток, составлялся из двух половин. С одного конца к нему стыковалось узкое лезвие, напоминающее штык-нож. На другом конце из ниш в корпусе выезжали изогнутые рукояти, фиксирующиеся поворотом на сорок пять градусов.
В комплекте имелся ремень, и я повесил устройство за спину. Проверил, на месте ли ускоритель перемещений. Подобрал оброненный пришельцем бластер — тот самый, который отдал ему, полагая, что отдаю его Гоше Морозову, царство ему небесное! Сняв оружие с предохранителя и крепко обхватив его обеими клешнями, побежал вверх по лестнице, навстречу грохоту, завываниям и вздрагивающей от взрывов земле.
* * *
Пока я барахтался в недрах бункера и собственного разума, на поверхности пришельцы пошли в новую атаку на жиденькие позиции моих ребят. К троице уцелевших штурмовиков добавились еще шестеро, повыпрыгивавших из тарелки. Используя ускорители, они двинулись вперед прыжками по пять — десять метров, при малейшей опасности моментально залегая в траву. Дядя Саня потом говорил: «Не успеешь прицелиться, а его там уже нет». Впереди шла тарелка, направив во фронт все три излучателя и ритмично выплескивая из них волны огня. На этот раз пришельцы намеревались сломить наше хрупкое сопротивление. И они были очень близки к этой цели.
После двух неудачных выстрелов и смены укрытия дядю Саню ударило взрывной волной от разорвавшегося плазменного шара. Десантника контузило, а правую руку пожгло брызгами, из-за чего он не мог толком упереться прикладом в плечо и прицелиться. Пришедший на подмогу Тарасыч успел сделать всего один выстрел, после которого затвор карабина заклинило, а потом деду и вовсе пришлось уносить ноги, когда до него докатился заградительный огонь с борта НЛО. Орех, не высовываясь, послушно лежал там, где я ему приказал. Наблюдая приближавшийся апокалипсис, все они как один думали, что я давно и беспросветно мертв, потеряли всякую надежду на спасение и даже прикидывали варианты, как уйти тихо и безболезненно.
Только мертвым я не был. Я был очень даже живым.
Орех рассказывал, что я возник у него за спиной из дыма пожарища словно призрак — высокий, безмолвный, увешанный невиданным оружием. Он меня окликнул, но я прошел мимо, не ответив. На мгновение он подумал, что видит не меня и вообще не человека. Только желтая надпись во всю спину «ОХРАНА» на куртке убедила караульного, что зрение его не подводит.
Из-за здания я вышел в полный рост и ударил в правый фланг строя чебурашек. Один из пришельцев успел сбежать из-под обстрела, но двоих размочалило прокатившимися по земле огненными шарами. Когда тарелка обратила на меня внимание и, взревев, двинулась к не охваченной пламенем стороне казармы, двумя ногами я уже прочно стоял на ее корме.
Да, в этом и состоял мой план. Используя ускоритель перемещений, совершить прыжок на полированный серебристый корпус.
На блюдце я приземлился в районе, где, по заверениям Гордеева, находились двигатели. Я надеялся, что не ошибся, поскольку трансурановый накопитель хотелось зацепить меньше всего. Агрегат для выработки энергии мог шарахнуть так, что обломки НЛО и оставшиеся от меня молекулы будут собирать весь следующий год.
Повесив бластер на шею, я вытащил из-за спины резак и при его помощи стал проделывать дыру в многослойной обшивке. Задиристый ветер щекотал лицо. Двенадцатью метрами ниже неторопливо плыла земля. Из заостренного конца резака вырывался тонкий голубой луч, который крошил космическую броню, как шербет.
Сквозь проделанную дыру я увидел помещение, озаренное тусклым синим светом. Посреди гудели две компактные установки, напоминавшие центробежные насосы. Для проверки я отправил в них разряд из бластера. Реакция мне понравилась. Тарелка под ногами вздрогнула, завибрировала, зашаталась. Надрывный вой, сопровождающий движение, подпрыгнул на две-три октавы. Я опустился на колени, просунул ствол поглубже в отверстие и, прожав спусковую скобу, подержал на ней палец. Пространство под обшивкой наполнилось визгом, потом там что-то резко бабахнуло. Поверхность фюзеляжа подпрыгнула, едва не выкинув меня за борт. Я поспешно выдернул руку из отверстия и от греха подальше активировал ускоритель.
Кончину летающего чудовища я наблюдал с земли, с безопасного расстояния. Блюдце висело неподалеку от казарм. От внутренних ударов оно сотрясалось и гуляло из стороны в сторону. Было видно, что пилоты пытаются стабилизировать полет, но у них ничего не выходит, да и не выйдет. Из небольшого пятачка в задней части машины, где некоторое время назад я орудовал резаком, вырывался столб пламени. Пахло озоном и какой-то химией.
Свой пьяный танец НЛО продолжал недолго. Я даже не успел вытащить из мятой пачки сигарету, чтобы насладиться моментом. Завалившись набок, тарелка врезалась в почву могучим ребром, подняв земляной фонтан. Несколько захватывающих секунд мы и пришельцы, забыв обо всем, увлеченно следили, как огромный диск, гуляя «восьмеркой», прокатился через бывший плац в направлении рухнувшей вышки. Не добравшись до нее на смешное расстояние, тарелка описала круг и рухнула плашмя, продавив грунт. Изнутри раздался глухой резонирующий взрыв, наружный корпус треснул в нескольких местах, и чудовище, наводившее на нас ужас, выпустило в небо чадящий столб дыма.
Едва улеглась дрожь земли, как мы, не сговариваясь, налетели на оставшихся в живых пришельцев. В тот момент не хотел бы я оказаться на их месте. Когда на тебя набрасывается орава озлобленных мужиков, приятного в этом мало. Тарасыч, схватив заклиненный карабин как дубину, с криком «За Сталина!» сбил с ног большеголового телепата и принялся молотить его прикладом. Дядя Саня, ухватив двустволку неповрежденной левой рукой, выстрелив дуплетом, снес половину черепа рослому штурмовику. Даже Орех, выхватив из кирзача финку и пробежав метров пятнадцать, набросился на ближайшего к нему гуманоида и самым негуманным образом перерезал ему глотку.
Этот эпизод плохо отложился в моей памяти. Помню только, как ускоритель бросал меня из конца в конец поля битвы. Помню вспышки в глазах и жар на лице, когда из моего бластера один за другим в пришельцев уходили огненные шары, разбрасывавшие и рвавшие их на части…
Меньше чем за минуту все было кончено. Поле сражения покрывали скрюченные серые трупы. Орехов подбежал к дымящейся тарелке, взобрался на верхнюю точку и, потрясая в воздухе трофейным бластером, заорал во всю мощь легких:
— Ура-а-а-а!!
От подкатившей радости у меня сперло в груди. Задрав голову к небесам, я подхватил клич Ореха. Еще две счастливые глотки присоединились к нам, и над лугом прокатилось нескладное разноголосое:
— Ура-а-а-а! Ура-а-а-а!! Ура-а-а-а!!!..
Мы кричали до изнеможения и хрипоты, пьяные от счастья и довольные собой. Мы кричали: дайте нам новых пришельцев! Они лягут здесь за компанию с первыми! Словно в награду тучи расступились и между ними выглянуло закатное солнце, чей ободряющий свет согрел наши души.
Назад: Глава 12 Последний рубеж обороны
Дальше: Глава 14 Деревня пеньки