ГЛАВА 19
Над мрачной громадой Рагоны поднималось солнце, а на «Страннике», живущем по собственному корабельному времени, было три часа дня.
Свободный от работы экипаж и именитые пассажиры, исключая тех, кто отвечал за работу десантной группы или проявлял к этой работе какое-то участие, убивали время, кому где нравилось; коридоры пустовали, а машинные отделения тонули в темноте. В центре управления хозяйничали автоматы — все управление кораблем взяла на себя электроника.
Ан-тэр и его второй помощник Сирол Текорс, алголец по происхождению, сидели перед главной картой Австранта в центре управления, пили медовый напиток и разговаривали, поглядывая на цветовую диаграмму энергетического состояния планеты, на орбите которой дрейфовал сейчас корабль.
— Вроде стабилизируется? — спросил капитан.
— Трудно сказать, сэр, может быть…
Все расчеты давным-давно были сделаны и перепроверены и людьми и Мозгом, и теперь обсуждение технических деталей не имело ни смысла ни интереса. И вопрос и ответ были произнесены просто так, для поддержания беседы. Все теперь зависело от двух человек внизу, на планете, которым оба офицера в тайне от самих себя немного завидовали — успеют вернуться, или нет. Что-то заставило десантников пренебречь приказом и, рискуя остаться на Австранте навсегда, спуститься в подземные лабиринты какого-то каземата… Но и об этом говорить не хотелось…
— Так всегда, — произнес капитан. — Вот смотришь на планету с высоты палубы — душа разрывается, как хочется ступить на твердую почву, пожить спокойной размеренной жизнью, насладиться нежностью природы, дать нервам расслабиться, долго-долго ни о чем не думать — даже иногда ловишь себя на желании выпрыгнуть в шлюз в одном скафандре… А потом оказываешься там, внизу, живешь, живешь… и так быстро забываешь, что, собственно, туда тянуло! Обычное небо, обычная природа, обычные люди. Начинаешь томиться от скуки и уже смотришь в небо, как недавно смотрел оттуда на землю… И почему, человек — такое эмоционально неустойчивое создание?
Текорс, человек на целое столетие старше Ан-тэра, понимающе улыбнулся.
— На Эрсэрии тоже так?
— Там сильнее всего.
— У тебя два пристрастия, а надо выбрать одно… Не понимаю, почему бы тебе не взять Гель-еру с собой?
— Куда, на «Странник»?
— Почему нет? Эр-тэр тебе не откажет. «Странник» — не военный крейсер.
— Я подумывал об этом.
— И что?
— Сейчас слишком опасно — сам посмотри, куда мы забрались.
— Опасно будет всегда. Не зря же ты здесь. А потом, что толку от жизни, если в ней нет ничего рискованного?
— Это я, а Гель-ера…
— Эрсэрийка, как и ты! Ты хоть раз говорил с ней об этом?
— О космосе?
— Она не меньше тебя будет рада испытать иногда приток адреналина. Готов поспорить, Гель-ера была бы счастлива подрожать от страха где-нибудь рядом с тобой, например здесь и сейчас.
— Текорс, ты…
Ан-тэра перебил звук сирены. Оба собеседника сорвались со своих мест, разворачиваясь к пульту.
— Не понимаю, что происходит? — капитан изучал сообщения компьютера.
Текорс окончил осмотр диаграмм технических средств и двигателей корабля и обернулся, пожимая плечами.
— Все в порядке, капитан…
Сирена продолжала выть. Обоим было понятно, что по какой-то причине изменилась энергетика корабля, но обнаружить саму причину магнитный Мозг категорически отказывался. Автомат упорно повторял, что проверка оборудования завершена успешно.
Мужчины начинали волноваться.
В кабину центра ворвался Эр-тэр.
— Что-то случилось? — с порога крикнул он.
— А что? Тебя вызвала сирена, или ты видел что-то необычное? — наморщенный лоб Ан-тэра сразу выдал его недоумение.
— Выйди в коридор! Там свет мигает, даже глазам больно!
— Что? — удивился Текорс. — Свет не может зажигаться сам по себе — его включает тепловое излучение биологического тела.
— Сходи посмотри!
Вместо того, чтобы ходить, вызвали изображения тех отсеков корабля, где замечалась повышенная активность. Там творилось что-то совершенно непонятное: металлические предметы светились, ни с того, ни с сего воздух вдруг вспыхивал яркими заревами, освещение либо вообще не работало, либо включалось и выключалось, как ему хотелось. И так повсюду, по всему кораблю.
— Что ты на это скаже… — сильный толчок не дал Эр-тэру договорить. Пол заходил ходуном. Ан-тэр и его помощник, встававшие, чтобы приветствовать лорга, с профессиональным автоматизмом успели ухватиться за поручни и нырнуть в кресла пилотов, а вот Эр-тэр больно ударился спиной о панель с приборами и некоторое время лежал, не двигаясь.
— Срочно свяжитесь с десантом! — крикнул Ан-тэр подчиненным, примчавшимся по вызову и занимающим свои места. — Сообщите, что у нас непредвиденная ситуация!
— Может как раз они понимают, что с нами происходит? — предположил Эр-тэр, потирая спину.
— Связи нет! — доложил пилот, в обязанности которого входило слежение за эфиром.
— В каком смысле? — не понял лорг. — Они не отвечают?
— Они пропали. Их нет.
— Обоих?!
— Да, сэр.
Палуба качнулась еще раз, сильнее, чем раньше. В центре управления никто не обратил на это внимания — все уже сидели в креслах — а с кают, с «моря», с комнат развлечений посыпались встревоженные вопросы застигнутых врасплох пассажиров. На главном мониторе вместо карты появилась в виде голограммы Лен-ера, убедилась, что экипаж знает о неполадках не больше ее самой и пообещала через минуту быть в центре.
Капитан уже хотел объявить о включении боевого режима — режима максимальной защищенности, но минимальной экономичности — но не успел, потому, что то, что творилось по всему кораблю, перебралось в центр управления. На какое-то время все были ослеплены вспышкой в центре помещения, а затем еще и сильным потоком жгучих бело-голубых лучей. Всем показалось, будто в комнате взорвалась сверхновая. А когда боль в глазах стала затихать, и изумление сменилось тревогой, свет быстро ослаб.
Точно в середине помещения центра медленно материализовалась высокая худощавая фигура в слепяще-белой ткани. Еще не приняв достаточно законченного образа, она горящими глазами стала шарить по побелевшим лицам эрсэрийцев.
— Это еще что за голограмма? — громко произнес Эр-тэр, внимательно разглядывая гостя. Он был вознагражден таким взглядом, что решил некоторое время помолчать.
Лицо гостя было матово-белым, холеным и даже красивым, но за его как-будто равнодушной неподвижностью эрсэрийцы прочитали такую волну гнева, презрения, оскорбленного самолюбия, ненависти и ярости, что им всем стало холодно и неуютно в своих удобных креслах. Никто из них не представлял, что столько чувств может содержаться всего в одном человеке, тем более в голограмме человека.
— О, люди! — могучий, как у оперного певца, голос заставил звенеть панели приборов. — Чем старше вы становитесь, тем ничтожнее, глупее, омерзительней ваша порода! Как низко вы пали! Вы, наши дети, наши потомки, наше жалкое будущее! Как посмели вы нарушить то, что не нарушал даже сам Император?! Кто дал вам право возомнить себя равными природе и очернить ее творения?! Как могли вы преступить священные законы Вселенной?! Вы, забывшие учения своих предков, потерявшие истину своего существования! Вы, покоряющие пространства на своих городах, страшащиеся расстаться с домом, пугающиеся самого пространства и самих себя! Вы, ничтожные создатели механизмов! Жалкие, глупые варвары! Как, спрашиваю вас, посмели вы явиться сюда, нарушить Время, вмешаться в жизнь корней ваших и предков ваших?! И где та кара, которая была бы достойна вам и деяниям вашим?!
— Простите, а кто вы такой? — решился спросить Эр-тэр, пока гость в молчании взирал с высоты своего роста, метая молнии гнева.
— Я Гоаан-Дирле-Круссар-Туаллонт-Голлард! Я коахт-герцог династии Великих и сын Великих! Я тот, кто овладел тайнами Тьмы и Света и тот, кто взял на себя труд править миром людей и всем низшим миром!
— Герцог. — понял Эр-тэр. Он не даром был лоргом. Какую-то минуту назад, Эр-тэр ввел себя в состояние покоя и полной защищенности, направив разум только на созерцание. Если тот Герцог, о котором он знал, был сильным гипнотизером, то сознание Эр-тэра было для него теперь недосягаемо, а вот сам лорг в любой момент мог нащупать слабую сторону гостя и внезапно обрушиться на него.
— Для непосвященных, я Герцог. — смерив Эр-тэра презрительным взглядом, согласился гость.
— Непосвященных во что?
— Кто ты такой, чтобы задавать мне вопросы?! Желторотый юнец. Неужели во всем вашем железном городе нет никого постарше и хоть немного умнее? Или вами правят дети?
Посмотрев на Эр-тэра, Ан-тэр понял, что тот слишком далеко от подобных мелочей, чтобы вспылить. Лорг со спокойной рассудительностью пояснил:
— Корабль, который ты называешь «городом», принадлежит мне и потому мое слово здесь — слово мудрости. Это мой «город», я правлю здесь и я принимаю решения. Что до того, что я юн и глуп, то в моем мире те, кто выше и мудрее, признали меня достаточно взрослым, чтобы решать за других. Возможно, я молод, но за мои полторы сотни австрантийских лет я видел и познал больше, чем любой австрантиец твоего времени, Герцог.
Брови Герцога вопросительно шевельнулись.
— Если ты получил право говорить так, то ты должен знать законы мира?
— Я знаю их. — лаконично ответил лорг.
— Знаешь?! Но тобой нарушен закон Времени! Или ты наделен правами созидать историю своих предков?!
— Такого права у меня нет. — признал Эр-тэр.
— Согласен ли ты, что тот, кто нарушил незыблемость истории, заслуживает кары?
— Да, согласен. По нашим законам история не может нарушаться, и за вмешательство в ее ход предусмотрено наказание.
Герцог удовлетворенно кивнул.
— Это то, что я хотел услышать. Я прощаю тебя. Деяния двух солдат, покинувших твой город, будут наказаны?
Эр-тэр поколебался мгновение, потом ответил:
— Да. Они будут наказаны, если выяснится, что ход истории изменился.
— Ты покараешь их на моих глазах. Они заслуживают смерти. — последнее было сказано абсолютно спокойно, с убеждением, что иначе быть не может.
— В чем дело?! — послышался возмущенный оклик принцессы. Она только что вошла и слышала последнюю фразу Герцога.
— Женщина, оставь нас. — хмуро потребовал гость. — Женщинам не место там, где говорят о смерти.
— Что здесь происходит? — ледяным тоном спросила Лен-ера, обводя пилотов требовательным взглядом.
— Ты не слышала меня, женщина? — Герцог был удивлен неповиновением даже с этой стороны. Лен-ера бросила на него такой взгляд, словно он был вещью.
— Герцог требует смерти для Велта и для Сергея. — объяснил принцессе Эр-тэр.
— За что это?!
— Я должен говорить с женщиной? — усомнился Герцог, ожидая ответа у лорга.
— Если вы с кем-то будете здесь говорить, то только со мной! — заявила Лен-ера, тоном привыкшего повелевать человека. Она была уязвлена презрением гостя. — Вы обвиняете наших десантников и требуете их смерти. За что?
— Они посмели помешать мне!
— Насколько я знаю, вы пытались уничтожить безобидную девочку, почти ребенка. Наш десантник поступил благородно и единственно правильно, заступившись за нее. Его поступок заслуживает поощрения!
— Ваш десантник — человек другого времени! — Лен-ера быстро закрыла уши руками, чтобы не оглохнуть от рева Герцога. — Он не смеет вмешиваться в мои дела! Лита не может принадлежать ему — его просто не может здесь быть!
— Лита будет отдана Тьме.
— Это я уже слышала. Что это значит?
— На языке черни, единственно для вас доступном, отдать Тьме — значит принести в жертву.
Лен-ера содрогнулась.
— Что бедняжка вам сделала?
Герцог больше не пытался сдерживать презрение.
— Я не хочу говорить с непосвященными! Вы подчинитесь мне и выполните мою волю, какой бы она ни была, иначе Тьма выбросит вас в такое время, откуда вам никогда не найти дороги — и справедливость восторжествует!
Принцесса гордо вскинула голову.
— Запомните, милый Герцог, я никогда и никому не подчинялась и не собираюсь в дальнейшем!
Оба одновременно впились друг в друга глазами. Поединок слов перешел в поединок воли. Даже непонятно было, кто на кого напал. Глаза Лен-еры горели едва ли не ярче глаз Герцога. Пилоты затаили дыхание. Эр-тэр вернулся к нормальному восприятию происходящего и испуганно вызывал охрану.
Ощущалось даже как колеблется воздух. Дыхания Лен-еры и Герцога стали ритмичными и неглубокими. Сразу стало ясно, что Герцог не в силах сломить волю принцессы, но и та для него не опасна.
Вдруг Герцог расхохотался. Лен-ера оскорбленно хмыкнула.
— Ты сильная женщина! — прогрохотал Герцог. — Даже очень сильная!
— Конечно! — надменно подтвердила Лен-ера.
Герцог продолжал хохотать. Затем он вскинул руки и громыхнул:
— Смотри!
Пол заходил ходуном; стены затрещали под напором невидимой силы, но не поддались. Свет забушевал яркими красками; покрытие пола задымилось. Лен-ера крикнула от неожиданности, падая на пол. Ее подхватил поток ветра и сильно прижал к стене. Она задохнулась от боли и унижения. Герцог же продолжал хохотать, его тело светилось и переливалось разными оттенками от желтого до бело-голубого.
— Вы подчинитесь мне, иначе я уничтожу всех вас! — раскаты голоса били по барабанным перепонкам пилотов. — Я зашвырну вас туда, откуда вам не выбраться!
— Эр-тэр, он блефует! — лорг услышал дрожащее сознание принцессы. — Это ископаемое ничего не понимает в устройстве корабля — откуда ему знать, что мы можем, а что нет! — она сделала паузу, глотая воздух, потому, что невидимая сила сдавила ей грудь. — Немедленно включите все защиты… Включите… энергетическую…
Эр-тэр все понял. Он скомандовал Ан-тэру, большими от удивления глазами следящему за тем, как швыряет их корабль по всей карте вокруг Австранта:
— Быстро, боевой режим! Переходи на автономное питание! Никаких взаимодействий с внешней энергией! Поставь все защиты, что можешь!
Капитан молниеносно подчинился — это была его работа. Одновременно с тем, как очертания всех предметов в помещении менялись на еще более округлые, что соответствовало переходу в боевой режим, сила Герцога ослабевала, а «Странник» принимал все более фиксированное положение в пространстве. Наконец Герцог стал нормальным человеком, обладающим всего лишь сильно развитой волей, что его самого очень удивило. Лен-ера поправляла свое роскошное платье и по глазам ее было понятно, что она чувствует себя победителем, и сознание победы умиротворяет ее, вынуждая держаться в рамках этикета. Иначе она бы наверно приказала сию же минуту уничтожить наглеца, даром, что солдаты ее охраны уже стояли в дверях с барвапами наперевес.
Герцог продолжал держаться с прежним достоинством, но и не скрывал некоторой растерянности.
— Я была уверена, что он — не голограмма. — с торжествующей улыбкой заявила Лен-ера.
— Тогда как же он попал сюда? — удивился Эр-тэр.
— Как видите, Герцог, кое-что умеете вы, кое-что мы! Мы не совсем варвары, как вы говорили. И если нас забросить куда-нибудь очень далеко, что вы собирались сделать, мы легко вернемся. А вот вы, лишившись связи с планетой, потеряли все свои феноменальные способности. Теперь вы в нашей власти!
— Нет. Вы не можете ничего мне сделать. Я мог бы убить любого из вас и не изменил бы своего настоящего. Я в своем времени! А вот вы, уничтожив меня, сами можете исчезнуть. Ваше настоящее зависит от моего будущего.
Лен-ера задумчиво кивнула.
— Мы действительно не хотели бы изменять историю. Все мы не с Австранта и с нами ничего не случится, если вас, Герцог, не станет годом раньше или позже, а вот… Конечно, нам бы не хотелось менять свое время…
— Я повторяю: вы обязаны подчиниться мне!
— Ладно, только без убийств. Чего вы хотите?
— Остановите своих людей и убирайтесь в свое настоящее. Забирайте все, что принесли с собой. Я дам вам уйти.
— Хорошо.
— И еще отдайте мне Сергея!
— Нет.
Герцог опять вскипел.
— Они нарушили святость Вечного города! По нашим законам они оба должны умереть, причем медленно! Я же прошу жизнь только одного из них!
— Нет!
— Почему же вы сами не остановили десантников, если так всемогущи? — вмешался Эр-тэр.
Герцог посмотрел на него, как на недоумка.
— Я не могу.
— Не можете? Как это?
— В Вечном городе мои силы не действуют… Как сейчас. В Вечном городе остановлено время и энергия неподвластна разуму.
— А у меня есть информация, что вы сами направили туда десантников? — подняла брови принцесса.
— Никто не может проникнуть в Вечный город через лабиринт. Они должны были умереть.
— Но остались живы?
— Да… и осквернили святилище. Вы остановите их!
— А вы отпустите Литу. — попробовала поторговаться Лен-ера.
Герцог нахмурился.
— Лита не в моей власти. Я мог бы поменять ее на Сергея, но должен отдать Тьме! Так должно быть!
— Но…
— Я не могу повелевать тем, что вне меня, — теперь Герцог не угрожал, но предупреждал. — Но сам я все еще в своей власти. Я могу уйти, как пришел… и соединиться с силами Тьмы! Тогда…
Эр-тэр решил прервать спор.
— Мы остановим своих людей, мы давно должны были сделать это… Как нам попасть в Вечный город?
— Я доставлю вас, если вы соедините меня с энергией планеты.
— Мы дадим вам нескольких человек и спустим на планету, там соединяйтесь с кем и с чем хотите. Корабль останется в боевом режиме.
— Только помните, Герцог, — предупредила принцесса. — Мы уже нарушили закон природы, так ведь? Кто может поручиться, что не сделаем этого еще раз? Если с нашими людьми по вашей вине что-то случится, то обещаю вам — на Австранте не останется ничего живого! — это был блеф, но блеф воистину королевский! — Ничего! — повторила она и ушла, гордо подняв голову.
