Сведения, переданные Литой, были очень важными — Сергей пытался оценить их и не мог. И дело было не только в том, что австрантийка говорила о предмете поисков десантников, как о чем-то общеизвестном. Ее знания не были знаниями женщины бронзового века — их широта потрясла землянина. Лита говорила, что занятия астрономией и математикой навевают на нее скуку, что законы природы нерушимы, что миром правит закон. Ею владело убеждение, что Герцог путешествует по пространствам, что ему помогают силы некой оккультной Тьмы, что древние реликвии могут иметь сверхъестественную силу. Она убеждена, что Герцог и ее дедушка прожили более двухсот пятидесяти лет каждый, так как по крайней мере столько лет «длился их спор». Она представляет вселенную в виде замкнутых пространств, многомерной, многогранной, правильной. Она воспринимает и замечает в людях их внутренний мир, она способна оценить то, чего не видно… Сергей не знал, можно ли верить всему этому!

Если да, то опасения девушки не так уж беспочвенны. Невольно вспоминался Черный Легион, управляемый одним единственным человеком, без помощи каких бы то ни было устройств или усилителей…

Сергей вызвал Велта.

— Что случилось? — услышал он мысль космодесантника.

— Мне нужно поговорить с тобой. Есть очень важная информация!

— Наконец-то ты занялся делом. Я то думал, что ты все еще не отходишь от своей блондинки.

— Можешь меня выслушать?

— Угадай, где я сейчас?

— Откуда мне знать?

— Ты отсиживаешься у Лераса, развлекаешься, давишься изысканной кухней, слушаешь музыку, ухаживаешь за моими прабабушками, а мне вот пришлось согласиться сопровождать Тимона на охоту за людьми — это животное все время искоса поглядывало на меня — видно сомневалось в рассказах Гурса. Мы сейчас въезжаем в тот самый знаменитый Уирильский лес. Мы — охотники. Весь лес окружен «гончими», так что «дичь» должна сама выйти на нас… Отвратительное, знаешь ли, занятие!..

Послушай, Тимон в двух шагах от меня, поэтому лучше будет прекратить разговор. Поговорим позже. Если у тебя что-то срочное, свяжись с фрегатом.

Велт отключился. Сергей прижал к виску браслет связи с кораблем и тут же четко представил образ Лен-еры. Он предпочел бы увидеть кого-нибудь другого.

— Ты галантный кавалер! — тут же выпалила принцесса с одобряющей улыбкой. — Как очаровательно ты добиваешься доверия у женщин!

— Я?! Да я же ничего не сделал!

— Я все время видела тебя.

— Вы слышали рассказ Литы?

— Ее зовут Лита? Красивая девушка! Восхитительная фигура, кроткий взгляд и глаза такого приятного изумрудного цвета, что их можно не красить… Жаль, что родилась не в наше время — я с удовольствием взяла бы ее к себе фрейлиной… Да, Сергей, я слушала ее рассказ от начала до конца.

— И, что? Насколько это серьезно?

— Не знаю. Ее теория «шарика в шарике» красива — в этом ей не откажешь — но очень уж неправдоподобна. Нами было открыто превращение энергии, вызывающее переход в гиперпространство или подпространство, то есть, во внутреннюю сферу, как сказала Лита, но о том, что могут существовать переходы в другие «миры», или в некие «внешние сферы», мне слышать не приходилось. Возможно, поклонение Свету и Тьме и теория пространства — части одного философского воззрения, обыкновенный красивый культ?

— А математика и астрономия?

— Разве ты знаешь, что она понимает под этими словами?

— Я думаю, что понял правильно.

— Не ты понял, а перевела твоя программа биоконтроля. Отсутствие техники, даже довольно простых механизмов — результат слабого развития математики в нашем ее понимании. А потом, эта девушка даже высказывает свое презрение к машинам — «только с помощью техники когда-нибудь люди смогут…» Но в одном я с тобой согласна: что-то тут не так — я это чувствую. А что, пока не знаю. Например, ты так легко вошел в настоящее Австранта, словно был рожден для этого времени. Твое появление не только не изменило исторической гармонии, а наоборот сделало ее полной — такое ощущение, что ты стал недостающим звеном этого времени. Все твои знакомые словно ждали именно тебя, чтобы проявить свои симпатии и антипатии, чтобы показать тебе свою преданность или ненависть. Если так, Сергей, будь осторожен — я кое-что просчитала — тот человек, Тимон — твой антипод. Вы потенциальные враги, даже не встречая друг друга раньше — не пытайся договориться с ним, не стремись выделиться в его глазах или завоевать его доверие — это бессмысленно — лучше держись от него подальше. Паренек, граф, которого ты спас в сражении, наоборот сделает для тебя все — он послужит тебе даже против своего клана — для этого тебе не обязательно даже было его спасать. С Литой же вообще редчайшее стечение…

— Не надо! — наперекор всякому этикету, Сергей перебил принцессу, но та не оскорбилась. — Меня больше нервируют способности Герцога и его людей, чем отношения ко мне австрантийцев! Как Герцог может перемещаться между сферами? Как Тимон руководит целой армией сомнамбул? Откуда у солдат Золотого Легиона такие же возможности и способности, как у меня с Велтом? Откуда в бронзовом веке искусные гобелены на стенах, дворцы, как на Земле в эпоху Ренессанса, наряды, подавляющие своей роскошью, откуда тонкая изысканная кухня, откуда, наконец, катапульты, с которых срываются диски с каналами для воздуха, заставляющими эти диски вести себя более, чем странно?!

Лен-ера вроде бы растерялась.

— Вполне может быть, некоторые знания рухнувшей цивилизации еще сохранились. И, вполне возможно, скоро мы будем знать ответы на все твои вопросы, но, мне бы очень хотелось, Сергей, чтобы это произошло уже на обратном пути. Пока твоя задача, десантник — не загадывать загадки, а искать Корону! Кстати, я полностью одобряю твой поступок с Литой — то, что ты узнал, оправдывает нарушение устава… на мой взгляд. У Кам-тэна свое мнение на этот счет, но, если нам всем повезет, обещаю не дать тебя в обиду…

Образ пропал. Возможно, у Лен-еры вдруг возникли собственные идеи, и она занялась их обдумыванием, не дожидаясь окончания разговора.

Когда в комнату неслышно вошел Лерас, Сергей не шелохнулся, продолжая размышлять, глядя в окно. Он обернулся только на изумленное восклицание графа:

— Она спит!

— Спит, — согласился Сергей. — Но, если вы будете так кричать, то проснется.

— Но она совсем не похожа на умирающую! — граф говорил уже тише, но не пытался скрыть, насколько потрясен.

— Я сделал сам то, что не под силу вашему лекарю. Моя мазь воскресила Литу.

— Вы знаете только ее имя? — получив логическое объяснение, Лерас сразу сменил тему, как-то помрачнев.

— Да.

— А кто она такая, вам тоже известно?

— Меня это нисколько не интересует.

— Конечно, прошу прощения! Это ваше дело…

Граф не задавал больше никаких вопросов. Он прислал со слугами одежду для девушки, как и просил Сергей, самую изысканную, и отказался от платы за нее.

Землянин целый день просидел у постели Литы, ожидая пока девушка проснется. Ему было, о чем подумать, и он убивал время, с наслаждением разглядывая тонкие черты лица спящей австрантийки.

Вечером граф в очередной раз предложил землянину отобедать с ним, и Сергей, до сих пор чувствовавший избыток солнечной энергии, в очередной раз отказался.

— Вам, должно быть, интересно узнать, что Тимон и его люди вернулись не с чем. — сообщил Лерас. — То есть, конечно, они привели почти шесть тысяч мятежников из горожан и расвердцев, но Гелма поймать не удалось — скорее всего, в Уирильском лесу его просто не было…

Солнце зашло, а Лита продолжала спать. Несколько часов Сергей сидел на стуле у стены, но постепенно и сам не заметил, как уснул.

Проснулся землянин от ощущения, что на него смотрят. Первое, что он увидел, были два изумруда литиных глаз, в упор смотрящих ему в лицо. Теперь в этих глазах сверкало озорство и неиссякаемая энергия молодой здоровой девчонки. Долгий сон полностью вернул австрантийке ее силы.

— Помоги мне одеться! — просто попросила она.

Сергей вспомнил ее рассказ. Наверняка, подумал он, Лита выросла в окружении мужчин, к тому же грубых воинов, неспособных дать ей понять, насколько она прекрасна. Наверняка, она не привыкла скрываться от мужских глаз. А может быть, в ее эпоху люди еще не стыдились друг друга?..

Он стал помогать, хотя на самом деле только мешал.

Наряд, принесенный графом для Литы, состоял из широких шароваров, сшитых из чередовавшихся друг с другом полос прозрачного шелка и зеленого атласа, украшенного богатой вышивкой, из золотых туфелек без каблуков с изумрудными застежками, из кружевной, вышитой золотом, тонкой блузки, из накидки из золотой парчи, из голубого кружевного воротника с маленькими шлифованными изумрудами и хрустальной заколки для волос. Было и еще несколько деталей, таких, как батистовый платочек, закрепляемый особым образом на рукаве или хрустальные палочки с углублениями для пальцев, но Сергей не подозревал об их назначении, как и не знал их названий.

Когда Лита закончила свой туалет, землянин вынужден был признать, что тонкая ткань женского платья делает австрантийку еще более привлекательной, чем золотые кружева лат. Помогая застегнуть воротник с изумрудами, Сергей не удержался и коснулся губами губ Литы. Австрантийка не ответила, но и не отстранилась. Скорее всего, она была удивлена и растеряна, словно не знала, что означает движение землянина.

Возможно, Сергею пришлось бы и пожалеть о своем дерзком поступке, но в это время вошел граф, одетый по военному, словно и не ложился спать этой ночью. В руках Лерас держал блюдо с фруктами, которое странно смотрелось на фоне пыльных лат. Увидев графа, Лита сразу забыла о землянине, ее лицо из розового стало белым, как мел.

— Лерас?! — крикнула она испуганно. Сергей удивленно перевел взгляд с Литы на графа. Он совершенно не понял, что происходит.

— Не бойся, глупышка. — сухо и с какой-то неприязнью в голосе произнес Лерас. — С женщинами я не воюю. Я знаю, кто ты, все время знал, но можешь меня не опасаться. Даже больше: ради этого человека я, если понадобится, помогу тебе и сделаю все, что он захочет.

— Это Лерас, это он два раза разбивал армию моего брата! — обращаясь к Серею, Лита все еще была бледной, но в ее глазах светилась смешная в такой ситуации воинственность.

— И горжусь этим. Твой брат достойный противник, и сражались мы честно, без применения тайных знаний и разных сверхестественных сил. Но на этот раз он побежден окончательно и не мной — мне нет больше нужды опасаться ни его, ни, тем более, тебя. Я умею быть и великодушным.

— Он служит Тимону! — не унималась Лита. Она словно просила Сергея защитить ее от этого человека, которому на самом деле была обязана своим спасением.

Граф скорчил гримасу отвращения.

— Я служу не Тимону, а Великому Герцогству и городу своих отцов. — гордо заявил он. — А Тимон, этот облезлый стервятник, этот сумасшедший маньяк, давно заслуживает смерти! Я говорю это при воине Золотого Легиона так же смело, как сказал бы в лицо самому Тимону, если бы тот перешел мне дорогу! Пока же, — Лерас произнес это чуть ли не с сожалением. — мы с ним в одной лодке, и у меня нету оснований драться с этим негодяем, как, впрочем, и с вашим знакомым Гурсом. Просто удивительно, как такие разные люди, как Делус и Гурс могут быть родственниками!

Лита все еще смотрела недоверчиво. Граф протянул ей фрукты, но она отпрыгнула от него к окну, как от ядовитого насекомого, чем вызвала улыбку на лице молодого полководца.

— Мне не нужно твое доверие, Лита. Зачем оно мне? — сказал Лерас. — Этот человек спас мне жизнь, а я умею быть благодарным. Если ты нужна ему, я помогу тебе, как помог бы любой другой на твоем месте. Кроме того, у меня есть для тебя кое-что убедительнее слов. Думаю, ты изменишь свое мнение…

По хлопку графа за дверью послышалась возня. Затем дверь распахнулась, и трое солдат впихнули в комнату человека лет двадцати пяти, с грязным лицом и слипшимися от пота и крови светлыми кудрями. На парне были дорогие, но сильно порубленные латы, его мускулистые руки были затянуты за спину узкими режущими ремнями. Этот человек исподлобья и без тени страха поглядывал на окружающих. Сергей узнал в нем парня, возглавлявшего отступавшую к лесу расвердскую конницу. Посмотрев на Литу, землянин поспешил поддержать ее, вовремя сообразив, что девушка едва держится на ногах. Пленником был Гелм.

Лерас смотрел на пленного полководца с гордым презрением победителя.

— Когда вчера вечером Тимон вернулся в город с пустыми руками, — объяснил граф Сергею. — Я понял, что Гелма просто не там искали. Я понял, что единственное место, где Тимон с его чутьем мог упустить врага — это у него же под носом, то есть в самом Каборсе. Я понял, что Гелм знает, где его сестра, и попытается спасти ее, не считаясь ни с каким риском. Потому-то я хорошо приготовился к приему гостей этой ночью!

Сергею было жалко смотреть на расвердца. У парня был затравленный взгляд человека, которому давно не везет, но которого только недавно заставили понять, что все кончено.

Голос Гелма был глухим и тихим.

— Прости меня! — произнес этот голос, а глаза расвердского полководца смотрели на ошеломленную, испуганную Литу. — Я не должен был…

— Перестань извиняться! — грубо оборвал его Лерас. — Иначе я стану жалеть о том, что собираюсь сделать.

Гелм бросил на него подозрительный взгляд, но замолчал.

— Ждите за дверью! — скомандовал граф солдатам, и те послушно удалились.

Лита вскрикнула, увидев, как Лерас вытаскивает из ножен свой меч, но граф смерил ее жалостливым взглядом и быстрым точным ударом разрубил веревку на руках Гелма. Расвердец изумленно посмотрел на него и стал молча растирать затекшие красные руки.

— Ты ведь хотел спасти сестру, не так ли?

Гелм не ответил.

— У тебя будет возможность еще раз попробовать это сделать.

— Вам, — теперь Лерас обращался к Сергею. — нужно выбирать: уходить из Каборса или расстаться с этой девушкой. После того, что вы для нее сделали, я понимаю, что вы выберете первый вариант. Мне жаль, что я не смогу удержать вас у себя. Первое время мне казалось, что все уляжется, и про сестру Гелма забудут, но теперь, когда Тимон потерпел неудачу, понятно, что даже вам не удастся укрыть у себя Литу… Что вы думаете об этом?

Сергей отпустил Литу, почувствовав ее желание стоять самостоятельно. Девушка больше других ждала от него ответа.

— Я готов уйти!

— Я так и думал… Теперь, Гелм, ты понимаешь, что я подарю тебе жизнь и свободу не из жалости? Этой ночью я переодену вас троих своими офицерами и, во время смены караула на восточных воротах, вы спуститесь за стену. Днем оставить город не подняв шума нечего и думать — Тимон так обозлен неудачей вчерашней охоты, что сегодня утром отдал приказ никого не впускать и не выпускать из Каборса без его собственной визы — возможно он заподозрил то же, что и я, но ему, в отличие от меня, не была известна причина, из-за которой Гелм покинул лес так скоро. За стенами города Гелм и его люди станут вашей защитой на первое время — не думаю, что теперь у вас возникнет желание вернуться на Рагону к повелителю — а с Гелмом вы, возможно, сможете добраться до Расверда…

— Что мне делать сейчас? — спросил Сергей.

— Сейчас? Сейчас ничего. Гелма я с вами не оставлю — он слишком опасен даже для самого себя — его я запру в башне тех самых ворот, из которых вы выйдете этой ночью. Во всяком случае никто не станет искать его там, то есть в заточении. Лита останется тут, в этой комнате, а мои слуги постараются ее развлечь. Для нас с вами тоже есть занятие — сегодня я даю пир в своем дворце — так было заранее условленно между мной и Гурсом — это барон напросился ко мне со своим вечным праздником — так вот, и я и вы должны присутствовать там. Все знают, что вы стали моим гостем, и, если я скажу, что Сергей уже покинул меня, никто не поверит — это будет против общего мнения о моем гостеприимстве и точно вызовет подозрение.

Лерас опять хлопнул в ладоши. Вбежали те же три солдата, что привели Гелма.

— Этим людям я могу доверять. — сказал граф. — Гелм, ты пойдешь с ними!

— Но почему я должен доверять тебе? — делая ударение на "я" Гелм, со свободными руками, обрел уверенность в себе и спрашивал с гордым высокомерием.

— У тебя есть выбор? — поинтересовался граф с тонкой улыбкой придворного.

Вместо ответа, Гелм повернулся к своим стражам, и прежде, чем те успели шевельнуться, в мгновение ока выхватил у двоих из них мечи и отбежал к окну, становясь между Сергеем и Литой и готовясь защищать и ее и себя от землянина, Лераса и всех его людей, сколько бы их не появилось. Солдаты не были новичками — их угрюмые лица сорокалетних мужчин покрывали шрамы — но они только отпрянули назад, вопросительно глядя на Лераса.

— Глупец. — равнодушно заключил Лерас — вероятно, о ловкости и безрассудстве своего врага он знал давным-давно. — Если бы я хотел отдать тебя Тимону, то не стал бы разыгрывать душевных сцен. Такова твоя благодарность?! Хорошо, Гелм, решай сам: ты действительно хочешь остаться тут и подвергнуть сестру опасности? Или ты убежишь с ней сейчас, и попробуешь незаметно выбраться из города, где тебя в лицо знает каждый мальчишка и каждая торговка молоком?

Гелм вытер лицо рукой, обращаясь к Лите с трогательной мягкостью, как к маленькому ребенку:

— Ты не ранена, сестренка?

— Я была ранена…

— Была? — Гелм говорил так, словно никого кроме него и Литы в комнате не было.

— Рана зажила… Вот мой спаситель. — Лита указала на Сергея.

Гелм смерил землянина таким взглядом, словно Сергей не спас, а оскорбил его сестру.

— Гелм! — устало произнес граф. — Не валяй дурака, иди с ними, куда скажут… Если мужество тебе изменяет, можешь оставить оба меча себе — на память о нашей встрече. Только скорее!

Гелм не шелохнулся.

— Я пойду, — спокойно согласился он. — Но сначала объясни, зачем тебе спасать нас?

— Побежденный враг — уже не враг…

— Не то! — отмахнулся Гелм. — Не верю! Пустого великодушия у вас не бывает!

— Потому-то ты и проиграл, Гелм, что не верил в благородство своих врагов. Только победа в равном бою достойна мужчины — так говорили мой прадед, дед и отец. Отдать тебя Тимону — значит омрачить свою совесть подлостью. Пусть лучше Тимон сам ловит тех, кто ему нужен, а, если поймает, то в том не будет моей вины. Если тебе этого мало, то есть и вторая причина: жизнь и свобода твоей сестры нужны человеку, спасшему меня от смерти.

— Ему?! — заключил расвердец, в упор глядя на землянина. Сергей ясно прочел, что спасение Лераса не считалось в глазах Гелма благородным поступком, тем более посягательство на «жизнь и свободу» сестры. Но, что Гелм на самом деле думает обо всем этом, осталось пока при нем — сознание автрантийца оказалось непроницаемым для землянина.

— Да ему.

Гелм колебался с полминуты, а затем решительно вышел из комнаты, сопровождаемый тремя конвоирами, но с таким гордым видом, словно сам командовал своим караулом.