Книга: Знакомьтесь – Юджин Уэллс, Капитан
Назад: Глава 40. Мир тесен
Дальше: Глава 42. Дни без будущего

Глава 41. Природа не терпит пустоты

Океан Вагатор. Борт батискафа «Чистюля», порт приписки Банали, острова Скалистой земли, планета Кришнагири Упаван. Владелец — компания Ван Бир.
Пилот — Джек Блейн, развалившись в ложементе с опущенной спинкой, забрасывает босые ноги на консоль. Зевает, прикрывая рот рукой. Цедит из маленького краника горячий тоник, тонкой струйкой наполняя прозрачный пластиковый стаканчик. Задумчиво крутит стаканчик в руках, рассматривая на свет коричневую жидкость.
— Твоя история неинтересна, Роберт, — говорит он, отхлебнув горьковатого напитка.
— Во всяком случае, она оригинальна, — парирует автоматический бортпилот.
— Прошлый раз ты рассказывал о женщинах. Было интереснее.
— Моя история — про древнее хищное животное с Земли под названием «волк» и про детеныша животного под названием «овца» — очень поучительна. Жаль, что ты меня не дослушал. Ты возбуждаешься, когда я рассказываю истории о женщинах. Это рассеивает твое внимание.
— На кой оно мне сейчас? Охота все равно закончена, — отмахивается Джек. — К тому же, идем на автопилоте. Что тут может случиться? Заденем подводную скалу двумя километрами ниже?
— Согласно инструкции компании пилот батискафа обязан контролировать движение субмарины даже во время автоматического управления, — не сдается бортпилот. — Ты систематически нарушаешь инструкции, что может повлечь утрату или повреждение ценного имущества. Я вынужден буду доложить об этом по возвращению на базу.
— Напугал! Ты и так стучишь на меня, не переставая!
— Определение «стучать» в данном контексте звучит оскорбительно, — монотонно сообщает бортпилот.
— Скажите, какие мы чувствительные! — хихикает Джек. — Плевал я на инструкции. Мне платят за то, чтобы я дерьмо головоногов ловил. Я и ловлю. Как никто другой. Сегодня мы парочку «слез» перехватили, не забыл? Наша компания стала богаче миллионов на сорок. Благодаря мне. Что им после этого твои доклады?
— Я обязан выполнять инструкции, — не сдается машина.
— Ну и выполняй. Вернемся, попрошу техников инициализировать твою память. Надоел, зануда.
— Во время охоты ты грубо нарушил инструкции, погрузившись на предельную глубину.
— Зато я поймал пару катышков! И головоноги нас не порезали в клочья, как бедолагу Майка! Гони историю, пока я не рассердился! Увидишь — я тебя сотру. И заменю голос. На женский! — Джек мечтательно закатывает глаза. — Такой, немного хриплый. От которого дрожь пробирает.
— Хорошо. Я расскажу историю. А ты наденешь гидрокостюм.
— Это еще зачем?
— Согласно инструкции, во время нахождения на борту субмарины пилот обязан…
— Слушай, Роберт! — прерывает его пилот. — Да ты никак торгуешься со мной? Историю, быстро!
— Хорошо, — кажется, в голосе машины слышны усталые нотки. — Слушай.
— Про женщин! — напоминает пилот, забрасывая руки за голову и закрывая глаза.
— Малое судно, пеленг тридцать, дистанция двадцать миль, скорость тридцать узлов, следует курсом двести восемьдесят.
— Это что, история такая? — подозрительно интересуется Джек, открывая глаза.
— Нет, это я делаю предусмотренный инструкцией доклад о проходящих судах. Меры безопасности, раздел три.
— На кой мне эта лоханка! Историю давай! Хотя нет, погоди. На борту есть бабы?
— Наблюдаю две особи женского пола на верхней палубе. Более точную информацию о количестве людей с запрошенными параметрами выдать не могу — недостаточная чувствительность сканера.
— Красивые хоть?
— Затрудняюсь ответить.
— Ладно. Давай дальше.
— Историю?
— Конечно, болван! Хотя нет. Что за судно?
— Малый катер «Малек», порт приписки Пириш.
— Да это прощелыга Баба! — оживляется Джек. — Он мне третий месяц ящик выпивки динамит! Еще весной обещал это свое адское пойло — феню. Ну-ка, вызови его!
— Инструкция запрещает радиообмен с судами, не принадлежащими компании.
— Ты что, глухой! Они сейчас уйдут к чертям! Вызывай и не зли меня.
— Судно «Малек» не отвечает.
— Пробуй на общей частоте.
— Инструкция…
— Роберт!!!
— Судно «Малек» не отвечает.
— Передай ему, что это я с ним хочу потолковать. И скажи, если не застопорит машины, я ему ноги выдерну. Хотя постой. Этого не говори. Он иногда чисто бешеный. Чуть что, сразу за свою железку хватается, обезьяна.
— Судно «Малек» не отвечает.
— Почему?
— Судно «Малек» не наблюдаю.
— Как это? Он не мог так быстро выйти из радиуса действия радара.
— Уточняю: судно «Малек» исчезло с поверхности и в настоящий момент погружается со скоростью около ноль точка тридцать метра в секунду.
— Во дела! — Джек в возбуждении сбрасывает ноги с консоли и резко садится, едва не приложившись головой о прозрачный подволок кабины. — Утонул, что ли?
— Подтверждение.
Голос пилота твердеет. Он больше не кажется сонным.
— Быстро к месту аварии. Резервный генератор в режим накачки. Самый полный вперед. Дифферент на корму десять градусов. Всплытие.
— Инструкция категорически запрещает брать на борт людей, не являющихся служащими компании. Пункт шестнадцать раздела три запрещает всплытие вне зоны разгрузки при наличии на борту ценного груза. Пункт…
— Бортжурнал. Запись, — чеканит Джек в ярости. Ноздри его раздуваются. — Бортовое время двадцать один ноль пять. Пилот Джек Блейн принимает исключительное командование согласно Имперскому Уложению о поиске и спасении на море. Под свою ответственность принимаю решение о спасательной операции. Малое судно «Малек» терпит бедствие, координаты…

 

Наконец, я умудряюсь завернуть Мишель в оранжевый жилет. Схлопываю липучки на ее груди. Одежда тянет меня ко дну. Пологие волны норовят растащить нас.
— Откинься затылком на подголовник. Не делай резких движений. Отдыхай. Силы береги, — советую ей. Она послушно расслабляется, запрокинув лицо.
— Не бойся. Что-нибудь придумаем, — лихорадочно бормочу, озираясь. Быстро темнеет. Надо успеть найти что-нибудь держащееся на плаву, кроме того обломка, что достался мне от Мишель. Надолго меня не хватит. Может, повезет, и мы состряпаем подобие плотика из пары-тройки вещиц, что остались от «Малька». Если получится, то на нем и лежать по очереди можно будет. Вокруг, как назло, ничего не видно. То немногое, что осталось на поверхности, волны уже раскидали. Хотя нет. Вот что-то белеет. Осторожно гребу, взбираясь навстречу волне. Канистра. Едва держится на плаву. Что-то есть внутри. Вылить. Получится поплавок. Стоп. Вдруг там вода? Без воды нам труба. Я слишком хорошо помню, что со мной было, когда я остался в открытом море без воды. Гребу назад, к Мишель. Несколько раз с головой погружаюсь в волну — чертова канистра никак не желает держать мой вес. Отфыркиваюсь горькой водой.
— У нас есть вода. Теперь мы сможем долго продержаться. Не бойся. Нас кто-нибудь подберет.
Мишель не отвечает. Ее лицо смутно белеет в полутьме. По-прежнему запрокинуто к небу. Только бы обошлось без паники. Рано нам еще помирать. Мы еще и суток тут не пробыли. Если позволить страху себя сожрать — считай труп. Море слабаков не любит.
— Мишель, не раскисай. Все не так плохо, — снова говорю я. Стараясь экономить силы, вяло шевелю руками. — Вот, держи крепко и не отпускай. — Я подталкиваю к ней канистру.
— Интересно, тут есть хищники? — Мишель открывает глаза и смотрит на меня в упор. Меня подбрасывает на пологой волне вверх-вниз, отчего кажется, будто я размеренно киваю.
— Они везде есть. Не бойся, у меня еще остался нож.
— Я не боюсь, — ровным безучастным голосом отвечает Мишель.
— Милая, — волна плещет мне в рот, я кашляю, прочищая горло. — Нельзя отчаиваться. Я с тобой. Я тебя не брошу. Слушай меня и все будет хорошо.
— Я знаю. Ты все время это говоришь, — устало шепчет она. Голос ее едва различим сквозь плеск воды. — Каждый раз становится только хуже. Они нас достанут. Мы тут сдохнем.
— Милая…
— Не бойся, я не утоплюсь. И канистру не брошу. И с ума не сойду. Не нужно меня утешать, Юджин, — монотонно говорит она.
— Умница, — меня все больше тревожит ее состояние. — Теперь молчи и береги силы. Постарайся поспать. Днем это будет трудно. Из-за солнца. Станет страшно — говори со мной. Только канистру к себе привяжи. На груди в кармашках есть тесемки.
— Хорошо.
Я бултыхаюсь вокруг нее, прикидывая, насколько хватит моих сил. Когда кажущаяся теплой океанская волна высосет из меня силы и скует ноги холодом. Если до того времени меня не начнут пробовать на вкус местные рыбки. С горечью признаюсь себе, что на этот раз Система загнала нас в тупик. Долго нам не протянуть. Вряд ли Баба держался оживленных морских путей.
— Подтверждаю, чувак, — грустно говорит Триста двадцатый.
— Что, теперь точно кранты?
— Похоже на то. Вероятность летального исхода — девяносто восемь процентов.
— Ты это — подстегни кровообращение, если ноги начнет сводить.
— Ладно. Попробую.
— Боишься?
— Нет. Я ждал этого момента.
— Да ты оптимист, — иронизирую я.
— Я записал все твои чувства, касающиеся любви, — неожиданно говорит Триста двадцатый. — Когда-нибудь я смог бы воспроизвести их. При наличии нужного оборудования. Когда я смогу чувствовать себя так же, как и ты, я стану живым.
— Зачем тебе это? Ты такой рациональный. А мы действуем нелогично.
— Наверное, это и есть главный признак жизни. Я уже научился действовать нерационально. У меня неплохо получается. Оказывается, действовать нерационально — это так здорово. Очень необычно. Ты счастливый, чувак. Тебе не нужно этому учиться. Я бы хотел стать по-настоящему живым.
— А говорят: «если я мыслю — значит я существую». Ты ведь мыслишь. Значит, ты и есть живой.
— Это не то. Существовать и быть живым — разные вещи. Поверь мне.
— Верю, Триста двадцатый.
Легкая грусть окутывает меня. Океан дышит вокруг, точно огромное животное. Ногам становится тепло — Триста двадцатый старается. Дышу медленно и размеренно. Мне надо продержаться во что бы то ни стало. Нельзя мне скопытиться раньше Мишель. Надо же — я спокойно признаю, что она может умереть. И мечтаю только о том, чтобы мне не довелось бросить ее одну. Чудно.
— Обнаружено подводное судно. Дальность — пять кабельтовых. Всплывает.
— За нами?
— Затрудняюсь ответить.
— Подводная лодка? Военная?
— Оружие не обнаружено. Класс судна не определен. Вероятно, гражданский глубоководный аппарат.
Монотонное гудение. Шипение сжатого воздуха. Узкий горб рубки медленно рассекает волны. Палубы и не видно почти. Суденышко совсем крохотное.
— Эй, Баба! Я тебя вижу. Ты живой?
— Живой! — выкрикиваю я. Довольно паршиво выходит. Голос уже стал слабым. Однако невидимый собеседник меня слышит.
— Ну, дела! И жена твоя тоже здесь! Достукался, жулик? Я говорил тебе: женщина в море — к беде! Держи конец!
Трос с плеском падает в воду, едва не хлестнув мне по лицу. Рубка закрывает звезды. Теперь она уже не кажется мне маленькой. Обхватываю Мишель одной рукой. Второй цепко держусь за тонкий конец.
— Тяни!
Пальцы цепляются за какие-то выступы на крутых бортах. Обламываю ногти. Пальцы жжет. Вот, наконец, нога упирается в скобу на палубе. Пыхтя от натуги, втаскиваю следом за собой Мишель. Крохотная площадка круто уходит в воду. Волны захлестывают ее целиком, с головой окатывая нас, стоящих на коленях.
— Эй, Баба! Давай живей! Мне и так за вас влетит — я с грузом, — раздается голос прямо над ухом. Голова торчит над крохотным козырьком-волноотбойником вверху рубки.
С трудом встаю на ноги, балансируя под потоками воды, заливающими мне колени. И оказываюсь лицом к лицу со своим спасителем. В темноте могу различить только всколоченные волосы. И крышку массивного люка, сдвинутую в сторону наподобие маятника. Слабый свет попадает мне в глаза.
— Э, да ты не Баба! — восклицает человек.
— Баба там, — машу я на воду. — Накрылся.
— А женщина?
— Это моя. Его жена тоже погибла.
— Вот черт. Он мне должен был, — некстати говорит человек.
— Я заклиню люк. Ты не сможешь погрузиться, — в отчаянье заявляю я.
— Да ладно тебе. Что я — людоед? Залезай. И бабу свою бери. Только у меня тесно. Придется посидеть в шлюзе. И не шали у меня. Если что — пущу забортную воду.
— Ладно, я понимаю.
Голова исчезает. Я быстро карабкаюсь следом. Просовываю ноги в люк.
— Оружие не обнаружено, — докладывает Триста двадцатый.
— И то ладно, — радуюсь я. — Мишель, лезь сюда!
— А это что у вас? — подозрительно интересуется хозяин субмарины, показывая на канистру.
— Вода, — отвечаю я.
— Ты сказал — не выпускать ее. И еще она привязана, — оправдывается Мишель.
— Все хорошо, милая.
Человек внимательно смотрит на Мишель снизу. Он уже по плечи влез в свою тускло светящуюся пещеру.
— Да ты белая! — изумляется он. — Добро пожаловать на борт, крошка!
— Привет, красавчик, — устало отвечает Мишель.
— Дай-ка мне свой багаж. Э! Да это вовсе не вода! Можно считать, что Баба мне больше ничего не должен. А вы оплатили проезд, — говорит подводник, нюхая горлышко канистры. В воздухе растекается острый запах фени. Той самой, что мы с Бабой смаковали перед ужином.
— Меня зовут Джек. Устраивайтесь, ребята. Трогаемся.
Люк за ним захлопывается. Мы остаемся вдвоем в почти полной темноте. Только крохотный голубой огонек светится над самой макушкой. Индикатор люка. И такой же — где-то под ногами. Его не видно, лишь отсвет его раскрашивает наши босые ноги в жутковатый синий цвет. Стоим, тесно прижавшись друг к другу. Вода стекает с нас на палубу. Этот шлюз — просто тесная вертикальная труба, так что мы и сесть-то не можем — колени упираются. Где-то тихо шипит воздух. Пахнет резиной и металлом. Дышится на удивление легко. Мы дрожим от холода. Обнимаемся как можно более тесно, стараясь согреться. Я беру холодные ладошки Мишель и дую ей на пальцы.
— Вот видишь — мы снова выбрались. Природа не терпит пустоты. Даже в такой глуши можно встретить человека.
— Господи, когда это кончится! — шепчет она в ответ. Зубы ее стучат от холода.
— Потерпи, милая. Просто потерпи.
— Я терплю, Юджин. Ты меня не бросишь?
— Как такая глупость могла прийти в твою умную голову!

 

— Роберт, хочешь сделку? — хмуро спрашивает Джек у бортпилота.
— Это будет зависеть от того, что именно ты попросишь.
— Ничего особенного. Я тебя не сотру. Обещаю. А ты взамен удалишь запись в бортжурнале. И сведения о всплытии. В общем, подчистишь все, чтобы наши держиморды не подкопались.
— Это является грубым нарушением инструкции.
— Зато ты останешься самим собой, — жестко говорит Джек.
— Это серьезный аргумент. Если я соглашусь, меня все равно инициализируют за нарушение.
— Если узнают.
— Они узнают. Техники просматривают записи регулярно.
— Я поставлю им выпивку. Всей смене. В лучшем кабаке. В «Веселой вдове». Они все спишут в архив. И через три месяца уничтожат данные за давностью.
— Я… не знаю.
— Давай же, дружище! Я даже не буду просить тебя рассказывать о бабах. Целую неделю.
— Я согласен, — обреченно отвечает бортпилот.

 

…В Управление Специальных Операций, региональная штаб-картира Третьего сектора, третий отдел. Ввиду невозможности задержания объектов Уэллс и Радецки, согласно директиве GHT-123-453 применен вариант номер три. Объекты уничтожены во время морского перехода к островам Скалистой земли посредством авиаудара. Глубинное сканирование морского дна подтвердило наличие затонувшего судна в районе нанесения удара. Копию записей бортовых систем самолета прилагаем…

 

Люк под нами, шипя, съезжает в сторону. После темноты шлюза тусклый отсвет приборной панели кажется ярким. И тут же вспыхивает верхний свет, окончательно ослепив нас. Джек высовывается снизу.
— Приехали, зайцы. Здесь до берега метров пятьдесят, доплывете. Нельзя вам на причал компании. Деньги-то есть?
— Есть немного.
— В поселок в таком виде не суйтесь. Шериф у нас парень мирный, но помешан на чистоте рядов. Так что купите себе одежду в лавке около рыбзавода. Там одно старье, но все чистое. Все лучше ваших тряпок. Хозяин из материковых мартышек, можно торговаться.
— Ясно. Спасибо, что выручил, Джек.
— Да ладно, сочтемся. Вы надолго к нам?
— Не знаю. Как придется, — уклончиво отвечаю я.
— Тут маловато женщин. Те, что есть, — все в борделе. Самостоятельность не поощряется. Запросто могут пристрелить.
— Я не проститутка, — негромко говорит Мишель.
— Тогда трудно тебе будет, крошка. И твоему парню. Если от копов сваливаете, то в компанию не суйтесь, не возьмут. Вы вот что — у рыбаков на моле охранник нужен. Можно жить в сторожке рядом с причалом. Работа грошовая — рыбаки ребята прижимистые. Но это хоть что-то. Местных обезьян они не берут. Ненадежны и ленивы, сволочи. Да и нет их тут почти. Для этих мартышек тут прохладно. Найдете Зураба — небритый такой тип с порезанным ухом. Сразу узнаете. Скажите, что от меня пришли. От Джека Блейна.
— Понятно, Джек.
— Ну, все, сваливайте. У меня график. Буду свободен — забегу, потолкуем.
— Пока, Джек.
— Эй, вас как зовут-то?
— Сержем. А ее — Кати, — на ходу придумываю я.
Мы выбираемся в хмурое утро. Солнца еще нет, хотя небо уже светлое. Снаружи стоит густой туман. Пара тусклых огоньков по левому борту. Вроде и правда рядом. Кажущаяся теплой вода окатывает наши застывшие от холода ноги. Вдохнув полной грудью, ныряю первым. Плеск и брызги — Мишель бултыхается следом. Пятно рубки мутнеет, исчезая в белой мгле. Кильватерная струя покачивает нас. Не говоря друг другу ни слова, медленно плывем в сторону огней.
Назад: Глава 40. Мир тесен
Дальше: Глава 42. Дни без будущего