Глава 14
Мятеж
Руководство Комендантского отдела попыталось было скрыть от населения тот факт, что на взорванном складе находился месячный запас продовольствия для сектора Лапласа, но Шалиев позаботился о том, чтобы подробное сообщение о новой варварской акции иксайтов появилось в утреннем выпуске новостей, распространяемом по общей инфо-сети.
Не прошло и получаса после того, как всей Сфере стало известно о случившемся, а руководство Комендантского отдела уже обратилось к жителям сектора Лапласа с призывом сохранять спокойствие и порядок. В обращении также говорилось, что дефицит продуктов питания будет погашен за счет резервов других секторов и закупки дополнительного продовольствия по коммерческим ценам. Однако, не веря официальной пропаганде, люди кинулись запасаться продуктами. За два часа было раскуплено все съестное в принадлежащих отделу магазинах, в которых в целях предотвращения паники были сохранены докризисные цены.
Уже к полудню в секторах, соседствующих с пострадавшим, цены на продовольствие для чужаков подскочили в четыре-пять раз. Глядя на них, взвинтили цены и владельцы частных баров, закусочных и ресторанов в секторе Лапласа.
Представители Комендантского отдела обратились к Информационному отделу с просьбой выделить дополнительную партию товара в кредит, обещая покрыть задолженность в течение года. Коменданты были готовы согласиться на любые, пусть даже откровенно грабительские проценты, но Марат Шалиев, представлявший на переговорах Информационный отдел, ответил решительным отказом. По его словам, в данный момент Информационный отдел не располагал достаточным резервом продовольствия, чтобы накормить сектор Лапласа, не ущемляя при этом интересов других отделов и секторов, с которыми имелись долгосрочные контракты. В качестве гуманитарной помощи Шалиев от имени руководства Информационного отдела передал пострадавшему сектору контейнер с синтетической соевой пастой.
Попытавшись провести реквизиции в подконтрольных им секторах, коменданты натолкнулись на агрессивное неприятие этой вынужденной меры местными жителями, грозящее перерасти в массовые акции протеста и гражданского неповиновения. Та незначительная часть продовольствия, которую все же удалось собрать, включая и подарок информационников, выдавалась жителям пострадавшего сектора в строгом соответствии с установленной минимальной нормой, которая была почти вдвое ниже той, что требовал здоровый организм взрослого человека.
Несмотря на все принимаемые руководством отдела меры, через неделю после взрыва в секторе Лапласа начались беспорядки. К вечеру, после окончания рабочей смены, толпы людей собрались возле главной комендатуры секции и магазинов, в которых производилась нормированная выдача продуктов. Женщины держали на руках плачущих детей. У многих мужчин в рукавах были спрятаны стальные заточенные прутья, концы которых они демонстративно выставляли напоказ, проходя мимо комендантов. Голодные и злые, люди требовали принять незамедлительные меры с целью ликвидации кризиса. Появление старшего коменданта сектора, который обратился к населению с просьбой проявить спокойствие и выдержку, уверяя, что работа уже ведется и через день-другой сектор получит необходимое продовольствие, было встречено свистом и улюлюканьем. Под конец его речи кто-то из толпы запустил в старшего коменданта стальной шар от подшипника, угодивший в стену в нескольких сантиметрах от его головы. Старший комендант сектора счел за лучшее уйти, пообещав напоследок, что, если через пятнадцать минут толпа не разойдется, против нее будет использован слезоточивый газ.
Уговорить граждан разойтись по домам удалось командиру взвода охраны, оставленного у входа в комендатуру. Он сказал, что прекрасно понимает настроение собравшихся, поскольку сам живет в секторе Лапласа и так же, как и все, получает на свою семью минимальный паек.
– Кончайте бузить, ребята, – сказал он. – Охота вам нарываться на неприятности? Через пару дней, если положение не будет исправлено, коменданты начнут падать на пол от сквозняка из вентиляции. Вот тогда и будете делать, что хотите.
Шутка коменданта – мужчины солидного, в возрасте, которого к тому же многие из собравшихся знали в лицо – возымела успех. Пошумев еще с полчаса, толпа у комендатуры начала расходиться.
Хуже обстояли дела возле магазинов, где граждане требовали незамедлительно выложить продовольствие на прилавки и продавать его по установленным ценам. У одного из магазинов, где собравшиеся были настроены особенно агрессивно, коменданты попытались задержать нескольких человек, которые показались им зачинщиками беспорядков. Но едва только двоим из них сковали наручниками руки за спиной, народ кинулся на их защиту. Комендантам пришлось не только отпустить задержанных, но и укрыться от толпы в магазине, задраив окна и двери загодя припасенными стальными щитами.
После одержанной победы страсти несколько улеглись. Люди поверили в свои силы, поверили в то, что в секторе хозяева они, а не коменданты. Решив, что в спокойной обстановке руководству отдела удастся быстрее ликвидировать продовольственный кризис, люди разошлись по домам.
Ночью в сектор вошли усиленные патрули комендантов.
Стинова разбудил пронзительный писк зуммера телефона, соединенного с терминалом инфо-сети.
Вытянув руку из-под одеяла, Стинов взял со стола будильник и поднес светящийся циферблат к глазам. Было всего лишь шесть часов утра. Кому он мог понадобиться в такую рань?
Стинов сел на кровати и, дотянувшись до терминала, включил внешний динамик.
– Стинов. Слушаю, – чуть хрипловатым спросонья голосом произнес он.
– Доволен, сволочь?! – с характерным истеричным всхлипом выкрикнул из динамика чей-то голос.
Стинов непонимающе тряхнул головой и потер глаза.
– Эй, кто это? – спросил он. – Вы уверены, что вам нужен именно я?
– Именно ты мне и нужен, – заверили его.
Как только голос в динамике стал чуть тише и спокойнее, Стинов узнал его. Это был голос Синди. Дернув подбородком, Стинов наклонился и, прочищая горло, неслышно откашлялся в кулак.
– Ну, наконец-то, я тебя узнал, – нарочито небрежным тоном произнес он. – Привет, Синди! Что у тебя стряслось? Звонишь в такую рань, кричишь как ненормальная…
– Что у меня стряслось? – Голос девушки предательски вибрировал. Похоже было, что ей с трудом удается сдержать себя, чтобы снова не сорваться на крик. – Ты хочешь сказать, что не знаешь ничего о том, что происходит в секторе Лапласа?!
– Но ты-то живешь в секторе Бора…
– Не считай меня за идиотку! – визгливо закричала Синди. – Ты убил их всех!.. Их было двадцать девять человек!.. С половиной из них я была знакома!..
– Умолкни на мгновение! – рявкнул в ответ Стинов. – Успокойся и объясни все по порядку!
– Взрыв на складе в секторе Лапласа, – тихо произнесла Синди и всхлипнула.
– Ну? Что дальше?
– Погибли все, кто там находился…
– Иксайты? Я слышал об этом в выпуске новостей…
– Я тоже могла оказаться среди них…
– Считай, что тебе повезло. Твои приятели взорвали вместе с собой еще и роту комендантов, которые пытались их остановить…
– Они никого не хотели убивать! – снова закричала Синди.
– Конечно, это был просто несчастный случай, – язвительно ответил Стинов. – Послушай, Синди, тебе просто надо успокоиться. Если я могу тебе чем-то помочь…
– Ты уже сделал все, что мог! – крикнула Синди. – Ты убил всех, кто находился на складе! И иксайтов, и комендантов!..
– Что ты несешь? При чем здесь я? Я, что ли, загнал иксайтов на этот склад?!
– Ты рассказал мне о поставке продовольствия! Ты сделал это специально, чтобы заманить нас в ловушку!
– Ты совсем спятила!
– Я находилась рядом и видела, какой силы был взрыв! Здание склада разнесло в клочья! У иксайтов не было с собой достаточного количества взрывчатки, чтобы устроить такой взрыв!!!
– Послушай, зачем ты рассказываешь об этом мне? – Стинов устало провел ладонью по лбу. – Если тебе хочется с кем-то поделиться своими наблюдениями, свяжись с комендатурой сектора. Им это будет куда интереснее.
– А ты на кого работаешь?!
– Синди…
– Теперь-то мне понятно, почему ты помог мне в Сельскохозяйственной зоне! Зачем брать одного иксайта, когда можно уничтожить разом тридцать человек! Да еще и целый сектор заморить голодом!..
– Синди!..
Стинов повторял имя девушки, потому что не знал, что еще сказать. Для того чтобы говорить разумно, нужно было сначала заставить ее прекратить истерику. Стинов не имел представления, как это можно сделать на расстоянии. Отключив внешний динамик и наклонившись вперед, он обхватил голову ладонями. Он пытался успокоить себя, заставить себя поверить в то, что он не имеет никакого отношения к гибели людей в секторе Лапласа, но сознание его критически и беспристрастно анализировало ситуацию.
Если Синди была права и иксайты действительно не причастны к взрыву, следовательно, сделано это было по приказу Шалиева. Взрывчатку без труда можно было доставить на склад в рефрижераторных контейнерах. Но какой в этом смысл? Убить три десятка иксайтов и сотню комендантов? На такое мог бы пойти Стоянович, но не Шалиев. Шалиев мыслил глобально. Что могло являться конечной целью задуманной им операции, если не арест иксайтов? Хаос в секторе Лапласа, вызванный нехваткой продовольствия? Если Шалиев заранее знал, что склад будет взорван, стал бы он загружать в него месячный запас продовольствия? Скорее всего нет – это же безумное расточительство. Но в таком случае подлог будет обнаружен сразу же, как только расчистят завал на месте взрыва. Следовательно, Шалиев уверен, что заниматься восстановительными работами будут люди, которые не станут поднимать шум, обнаружив, что контейнеры были пустыми. Таким образом, получается, что операция, проводимая Шалиевым, еще далеко не завершена и конечная ее цель – захват сектора Лапласа!
Стинов вздрогнул, снова услышав зуммер вызова. На этот раз сработал закрытый канал инфо-сети. Стинов включил моно-экран. В малиновой рамке под шапкой, извещающей, что канал принадлежит Марату Шалиеву, возникло сообщение: «Немедленно отключи телефонную связь!!!»
То, что телефон его прослушивался, вовсе не удивило Стинова. Автоматически выполнив команду, он нажал кнопку отбоя, даже не поинтересовавшись, как там Синди.
На экране появилась новая строка сообщения: «Срочно явиться к Шалиеву». Через несколько секунд экран погас, а из заработавшего принтера выполз лист с отпечатанным пропуском.
Стинов нервно передернул плечами. Интуиция подсказывала ему, что ничего хорошего от подобного внезапного приглашения ждать не приходилось. Сознание его снова разделилось надвое. Одна его часть кричала: «Беги! Спасайся, иначе будет поздно!» Другая же его половина удерживала Стинова на месте, используя один-единственный довод: «Некуда тебе деваться, родной. Так что собирайся и топай к Шалиеву. Может быть, еще и удастся как-нибудь выкрутиться».
Утром в секторе Лапласа возле каждого жилого корпуса стояли комендантские патрули, проверяющие документы у отправляющихся на работу граждан и производящие тщательные обыски на предмет поиска оружия. Изымались даже перочинные ножи. Несколько человек, у которых были найдены самодельные карманные электропарализаторы, были арестованы.
По рядам возмущенных граждан, заполнивших центральный проход и площадки возле пассажирских лифтов, пронесся, быстро окреп и принял законченную форму призыв не покидать сектора. Какой смысл идти на работу, если на заработанные деньги невозможно накормить семью?
Почти не применяя силу, используя лишь свою огромную массу, толпа вытеснила отряды патрулей в боковые проходы. На витрины расположенных в центральном проходе ресторанов и баров, хозяева которых держали продовольствие в холодильниках, не желая снижать грабительские цены, обрушился град стальных шаров. После того как окна были выбиты, толпа ворвалась в залы и принялась громить и крушить там все, что попадалось под руки.
То, что удалось найти в подсобных помещениях и морозильных камерах, не оправдало надежды бунтарей – жалких остатков запасов продуктов прошлого месяца не хватило даже на то, чтобы наесться досыта всем, кто принимал участие в погроме.
Шалиев, как всегда, был в идеально сидевшем на нем – ни единой лишней складочки! – темно-синем костюме с маленьким золотым значком на лацкане. Аккуратный узел узкого черного галстука поддерживал воротник безупречно белой сорочки. Но судя по его осунувшемуся, посеревшему лицу и красным, воспаленным глазам, заместитель руководителя отдела уже который день не покидал рабочего места.
Едва только Стинов вошел в кабинет, как сразу же понял, что сейчас на него обрушатся гром и молнии. Ну в крайнем случае на его голову упадет потолок.
Шалиев кипел от бешенства. Не заорал он на Стинова только потому, что не хотел, чтобы его услышали в приемной.
– У тебя что в голове вместо мозгов? – вибрирующим от напряжения голосом произнес он, буравя Стинова ненавидящим взглядом. – Нашел о чем трепаться со своей подружкой по открытому каналу связи!
– Она сама позвонила, – оправдываясь, произнес Стинов.
– Нужно было сразу дать отбой!
– Я растерялся, – повинно опустил голову Стинов. – Я вообще не думал, что она позвонит…
– Да ты хоть представляешь себе, что подслушать твой разговор мог всякий, кто не поленился? Подсоединиться к открытому телефонному каналу ничего не стоит!
– Вы не проинструктировали меня, как дальше вести себя с Синди.
– Чертова девка, – Шалиев с досадой цокнул языком. – Я был уверен, что она будет вместе со всеми на складе.
Стинов искоса бросил на Шалиева быстрый взгляд. Точно, он заранее знал, что склад будет взорван!
– Теперь давай займемся исправлением ошибок, – Шалиев достал из стола продолговатый пластиковый чехол, который легко мог уместиться в кармане брюк, и бросил его Стинову.
Поймав чехол на лету, Стинов открыл его и достал предмет, похожий на горсть сложенных вместе карандашей.
– Знаешь, что это такое? – спросил Шалиев.
Несколькими быстрыми движениями Стинов раздвинул в стороны стержни, зафиксировал их в надлежащем положении и положил на стол миниатюрный ручной арбалет.
– Ручной раскладной арбалет системы «Райт», – сказал он. – Стреляет пятисантиметровыми стальными болтами. Обойма на пять болтов. Автоматический взвод. Дальность прицельной стрельбы до пятисот метров. С расстояния до ста метров пробивает стандартный бронежилет. Двадцать пять лет назад было запрещено его свободное использование в Сфере. Лицензии на право ношения арбалета «Райт» выдаются только телохранителям особо важных персон.
– Откуда такие познания? – удивленно поднял брови Шалиев.
– Со времен работы в Архивном отделе моя голова набита массой ненужных сведений, – быстро нашелся, что ответить, Стинов.
– Ненужных знаний не бывает, – назидательно покачал головой Шалиев. – А пользоваться ты им умеешь?
– Я думаю, это не слишком сложно, – проявив осторожность, сказал Стинов.
На самом деле у него не было ни малейшего сомнения в том, что в случае необходимости он смог бы воспользоваться любым оружием.
– Ты прав, – сказал Шалиев. – Поразить цель из этого оружия смог бы даже ребенок.
Словно зачарованный красотой и изяществом линий миниатюрного оружия, Шалиев осторожно, касаясь самыми кончиками пальцев, погладил ложе арбалета.
– Бери его. Отправляйся в сектор Лапласа и разберись со своей подружкой. Вот адрес, по которому она сейчас находится, – Шалиев кинул на стол квадратный листок бумаги. – Нам удалось засечь, откуда она говорила.
– Вы хотите, чтобы я ее убил?
В вопросе Стинова прозвучали одновременно и удивление, и возмущение, и почти открытый отказ выполнять подобное задание. Он помнил, как хладнокровно убил коменданта в секторе Ломоносова. Но в тот раз он спасал жизнь Медлева и почти не понимал, что делает, – его телом управляло нечто, о чем он все это время старательно пытался забыть. Он не испытывал никаких угрызений совести по этому поводу. Осознанно и без колебаний он снова поступил бы так же, спасая жизнь себе или своему другу. Но просто так, без всякой на то причины хладнокровно застрелить человека он не мог.
– Делай что хочешь! – взорвался Шалиев. – Убей ее или притащи сюда! Но я должен быть уверен, что болтливый язык этой девчонки больше никому не скажет ни слова!
– Я не наемный убийца! – резко ответил Стинов. – Найдите для этого дела другого!
– Где я сейчас найду тебе специалиста? – навалившись грудью на стол, всем телом подался вперед Шалиев. – Ведомство Стояновича я к этой операции не привлекал, а мои люди, те, которым я могу доверять, все уже задействованы. И я не могу сейчас снимать их с задания! Ты должен сделать это, Стинов. Твоя подружка, конечно же, больше болтает, чем знает что-то на самом деле, но даже так она может представлять реальную угрозу для всех нас. В том деле, что мы затеяли, не должно быть никаких просчетов.
Он намеренно употреблял множественное число, стараясь заставить Стинова поверить в то, что он не просто рядовой исполнитель, а следовательно, и результат операции для него не менее важен, чем для самого Шалиева.
– Хорошо, я приведу ее к вам, – сказал Стинов. – А вы уж сами решайте, как с ней поступить.
– Арбалет возьми, – напомнил Шалиев.
– Я не собираюсь ее убивать, – ответил Стинов.
– Все равно возьми, – настойчиво повторил Шалиев. – В секторе Лапласа сейчас творится черт знает что. Глядишь, и пригодится.
Стинов взял арбалет со стола, быстро сложил его и сунул в карман.
– Стинов, – снова окликнул его Шалиев. – Постарайся не наделать глупостей. До сих пор у тебя все неплохо получалось. Подумай, стоит ли самому себя гробить из-за какой-то девчонки-иксайта?
Стинов ответил усмешкой – поди разбери, что у него на уме.
Большинство жителей секции Лапласа работали в Производственной зоне. Поскольку руководство Производственного отдела мало интересовали проблемы сектора, контролируемого комендантами, а очередь желающих занять освободившееся рабочее место у конвейера была нескончаемой, к полудню почти каждый совершеннолетний житель сектора Лапласа мог увидеть на моноэкране своего персонального терминала инфо-сети уведомление об увольнении.
Это оказалось последним ударом, после которого стихийное сборище мечущихся в поисках выхода из сложившейся кризисной ситуации людей окончательно превратилось в безумную, не признающую никаких разумных доводов толпу. Отдельная личность в ней утрачивала свою значимость, превращаясь в клетку огромного организма, включившегося в борьбу за выживание и способного уничтожить все на своем пути.
Выйдя из лифта, Стинов неожиданно для себя оказался в центре мятущейся толпы. Люди бегали из стороны в сторону, размахивали руками и все одновременно что-то громко кричали. Отчетливо звучали многократно повторяющиеся проклятия в адрес руководства Комендантского отдела и Совета сохранения стабильности. Со стороны центрального прохода то и дело доносился приглушенный грохот, звон бьющегося стекла и треск разламывающегося пластика.
Стинов заметил, что у многих людей в руках было оружие, которым они пока еще только угрожающе размахивали, воодушевляя и заводя сами себя, но пускать в дело не торопились.
Корпус, указанный в записке, которую дал Игорю Шалиев, находился неподалеку от взорванного склада. Для того чтобы попасть туда, нужно было пересечь почти весь сектор вдоль центрального прохода. В обычное время такой путь не занял бы более десяти минут. Но сейчас, в хаосе и неразберихе, воцарившихся в секторе, все выглядело куда как непросто. Движущиеся тротуары в центральном проходе пока еще работали, но пытаться воспользоваться ими было бы пустой и бессмысленной тратой времени. На улицах клокотала людская масса, перемещающаяся с места на место без всякой на то причины и видимой логики, то и дело закручивающаяся водоворотами, увлекающими всех, находящихся поблизости.
– Эй, что такой мрачный? – окликнул Стинова вынырнувший из толпы прямо перед ним незнакомый парень. – Веселись, сегодня наш день! А завтрашнего, может быть, и вовсе не будет!
Стинов в ответ изобразил на лице улыбку.
– Хочешь эфимера? – предложил парень, протягивая Стинову неначатую пачку.
– Нет, спасибо, – отрицательно махнул рукой Стинов.
– Да бери, не стесняйся! – Парень сунул упаковку эфимера Стинову в руку. – Жратвы в секторе нет, но зато эфимера – сколько угодно! Я только что обчистил лавочку здесь неподалеку.
Сказав это, парень весело подмигнул Стинову и снова исчез в толпе.
Стинов посмотрел на упаковку эфимера, которую всучил ему парень. Штрих-код на обертках товаров для большинства жителей Сферы был всего лишь набором полосок, на который редко кто обращал внимание. Однако Стинов помнил его на память – работая в Сельскохозяйственной зоне, он ставил точно такие же на упакованные партии товара, готовые к отправке заказчикам. Эфимерные пастилки, нераспакованную пачку которых он держал в руке, были изготовлены в зоне Информационного отдела.
Оказавшись в толпе, Стинов был вынужден двигаться в том же направлении, что и основная масса людей. Вскоре он оказался возле здания главной комендатуры сектора. Площадь перед входом была переполнена, но новые люди все прибывали, запруживая боковые проходы. Для того чтобы двигаться дальше, Стинову нужно было пересечь площадь, но он не мог сделать и шагу, стиснутый со всех сторон напирающими людьми.
По крикам, раздававшимся из толпы, Стинов понял, что окружившие комендатуру люди требуют освободить арестованных, задержанных во время утренних проверок. Старший комендант, не рискнув выйти на улицу, поручил вести переговоры командиру взвода охраны.
Услышав те же слова, что и вчера, о том, что меры принимаются и в ближайшее время кризис будет ликвидирован, толпа негодующе взвыла. В шеренгу комендантов, прикрывающих подход к центральному подъезду комендатуры, полетели стальные шары и металлические болванки. Из задних рядов вперед начали передавать стальные заточки и ножки стульев из разгромленных баров. Прикрываясь пластиковыми щитами, коменданты отступали до тех пор, пока не оказались прижатыми к стене.
– Надеть противогазы! – крикнул поднявшийся на ступени крыльца командир. – Приготовить гранаты!
Брошенная чьей-то умелой рукой половинка расколотого шара угодила командиру комендантов в лоб, до кости распоров острой кромкой кожу.
– Вперед! – не то взревел, не то взвыл командир, зажимая ладонью кровоточащую рану. – Рассеять толпу!
Сорвав с пояса дымовую гранату, он первым бросил ее в центр толпы.
Стинов едва устоял на ногах, когда толпа подалась назад. Но обратный импульс кинул людей вперед, на крыльцо и стены комендатуры.
Коменданты, пытаясь защитить себя, задействовали системы трансформации щитов. На внешних плоскостях щитов выдвинулись металлопластиковые клинья с закругленными головками. Первые коснувшиеся щитов люди были парализованы и отброшены назад мощными электрическими разрядами. Но напирающая сзади толпа не позволила им упасть. Бесчувственные тела вновь оказались брошенными на прикрывающие шеренгу комендантов щиты.
Сквозь прозрачный пластик щитов коменданты могли видеть то, что было скрыто от взглядов обезумевших бунтарей. Тупые головки клиньев разрядников вдавливались в тела прижатых к ним людей, рвали на них одежду и, раздирая ткани, входили несчастным между ребер. Кровь из лопнувших сосудов выплескивалась на щиты, и прячущимся за ними комендантам казалось, что весь мир вокруг окрашивается в багровые тона.
Четверо комендантов, бросив щиты, попытались спастись бегством, но были схвачены и убиты на месте. Остальные, прикрываясь щитами и повисшими на них мертвыми телами, попытались пробиться к дверям комендатуры. С третьей попытки им это удалось, но двери комендатуры были заперты и укреплены изнутри бронированной заслонкой, подобно отсеку давшей течь подводной лодки. Прекрасно понимая, что пощады им ждать не приходится, коменданты сражались до последнего, раз за разом отбивая неумелые и неорганизованные, но сокрушительные в своем безрассудстве атаки. Не рассчитывая на победу, коменданты надеялись только на то, что кто-нибудь из засевших в комендатуре догадается наконец открыть им дверь.
Бросив своих подчиненных на произвол судьбы и укрывшись за задраенными стальными дверями, старший комендант сектора в это время умолял руководство отдела о незамедлительной помощи.
Развязки кровавой трагедии Стинов уже не увидел. Вместе с толпой, снова пришедшей в движение, он переместился к одному из боковых проходов и, активно поработав локтями, выбрался-таки на относительно свободное пространство.
Для того чтобы выйти в центральный проход, Стинову пришлось сделать большой крюк, обогнув три квартала жилых корпусов. Но зато в центральном проходе он уже смог воспользоваться движущимся тротуаром.
Он понял, что добрался до цели, когда впереди показались руины взорванного склада. Стинов подъехал к ним поближе, чтобы лучше рассмотреть и попытаться оценить силу взрыва.
С первого взгляда на то, что осталось от склада, Стинову стало ясно, что взрыв был устроен профессионально. От здания осталась только груда искореженных обломков. Рухнул не только потолок, но и стены, надежно похоронив то, что находилось на складе. Несмотря на то что взрыв, несомненно, был колоссальной силы, направленность его была точно рассчитана – ни одно из зданий, находящихся поблизости, не пострадало. Вряд ли на подобное были способны иксайты, имевшие в своем распоряжении ограниченный запас допотопного тротила.
Корпус, который был нужен Стинову, находился неподалеку, в глубине бокового прохода. Стинов поднялся на четвертый этаж и замер перед дверью. Он еще не решил окончательно, как поступить с Синди. Для начала нужно было хотя бы попытаться поговорить с ней. Стрелять Стинов в любом случае не собирался, поэтому и арбалет, сложенный и убранный в чехол, лежал у него в кармане.
Стинов осторожно положил ладонь на дверную ручку и слегка надавил на нее. К его удивлению, дверь оказалась незаперта. Стинов приоткрыл дверь и заглянул в комнату. В узкую щель был виден только край кровати и стул возле нее. Тишина, царившая в помещении, показалась Стинову настораживающей. Все еще не решаясь войти, он негромко позвал:
– Синди…
Дверь внезапно распахнулась.
Первым, что увидел Стинов, был арбалет, точно такой же, как и тот, что лежал у него в кармане. Жало короткого стального болта было направлено ему в переносицу.
