Глава 7
Исчадия войны
Незаметно подкравшаяся осень начала медленно превращаться в зиму.
Рассвет встретил волшебника заморозками и легкой наледью. Белый пар от дыхания возвещал о начале зимы. Темный плащ укутал Алена до пят. Изрядно отросшие волосы спадали на плечи золотисто-рыжими, с сильно заметной проседью прядями. Он казался постаревшим лет на десять. Ястребиный взор, устремленный вдаль, напряженно наблюдал за восходом. Пламенный страстно желал увидеть и поймать зеленый солнечный луч. Даже в лучшие времена это удалось ему лишь однажды, теперь же, когда он плохо видел…
Но Ален терпеливо ждал, стоя на краю обрыва. Сощуренные глаза не отрывались от горизонта. Туман простирался над долиной, залив ее белым молоком.
Светлеющее небо заставило его подобраться, словно зверя перед прыжком.
Вот-вот солнце начнет всходить. Вот… сейчас… сейчас…
Стремительный бросок — и тело, оставив на земле тяжелый плащ, легко взвилось в воздух на несколько метров. Он немного неловко упал, прижимая к животу обеими руками что-то отчаянно сопротивляющееся. Зеленые искры так и сыпали в стороны, когда маленький маг, ругаясь, катался по мерзлой земле.
— Тесс фиор! — в сердцах воскликнул он. — Да успокойся же ты!
Внезапно борьба прекратилась. Пламенный сжимал в руках искрящуюся изумрудную змейку. Змейка шипела и явно была недовольна, но больше не сопротивлялась. С победной улыбкой, Ален приблизил изумрудную красавицу к лицу и восхищенно произнес:
— Да я счастливчик! Какое чудесное создание… Ну-ка покажи мне, что ты умеешь…
Юноша поднес змейку к своим отросшим волосам. Она скользнула из его рук, обвилась вокруг головы изумрудным обручем. Волосы укоротились наполовину. Ален вдохнул полной грудью и завис в полуметре от земли.
— Чудесное создание, — повторил он.
Мягко опустившись на землю, он накинул на плечи плащ и коснулся змейки. Она чуть шевельнулась и исчезла. Улыбнувшись, Ален направился к лагерю.
С наступлением холодов командор перенес подъем на два часа позже. Он сам не любил зиму, а уж рано вставать, расставаясь с теплым одеялом, чтобы выйти на этот холод…
К началу декабря многие дубравцы переселились в лагерь, лишь несколько дней в месяц проводя дома. Лагерь только начал просыпаться. Дрожали на наблюдательных постах недавно сменившиеся дежурные. На воротах трясся от холода невыспавшийся Лисенок. Ален легко взобрался на ворота и подошел к мальчишке. Леня вытянулся по струнке. За полгода парнишка изрядно подрос, окреп и теперь был уже выше Алена. Кроме того, он был лучшим его учеником — его, единственного, Ален обучал не только мастерству меча, но и магии.
— Вольно, — сказал Ален, становясь рядом с самым младшим в лагере и вглядываясь в даль. — Замерз? — спросил он с сочувствием.
— Угу, — кивнул Лисенок.
Волшебник снял с себя плащ и накинул Лене на плечи.
— Ты чего, не надо! — Леня стал снимать с себя плащ.
— Лисенок, — Ален лишь немного повысил голос, — оставь.
— Ты же замерзнешь!
— Я сейчас пойду куртку надену, — улыбнулся Ален. — А тебе здесь торчать еще полдня. Плащ теплый, хоть и коротковат для тебя. Вырос ты, Лисенок.
Леня смущенно отвел глаза. Ален шагнул к лестнице.
— Спасибо, командор, — сказал ему в спину Лисенок.
— Не за что, — ответил маг, прыгая вниз.
Командорская избушка стояла поодаль, в восточной части лагеря. Там Ален дневал и ночевал гораздо чаще, чем в доме матери. Вторую комнату избушки с некоторых пор занимал Арэн. Лагерная жизнь была ему привычней, нежели среди людей в мирных городах. За полгода такого существования Ален успел крепко сдружиться с Белым Волком. Сдружиться и утихомирить грызущую изнутри тоску. Он так и не решился задать судьбоносный вопрос. Боялся услышать ответ.
Зевая, эльф вышел из дома навстречу другу и вдруг замер, уставившись на него.
— Что это? — с легкой паникой в голосе спросил он.
— Это? — Ален откинул челку со лба, и Арэн отпрыгнул в сторону.
— Где ты это достал? — воскликнул он. — Зачем оно тебе? Эта дрянь ядовита!
— И что?
— Ал, избавься от нее, пока она не избавилась от тебя!
— И не подумаю. — Парень нахмурился. — Я месяц за ней охотился.
— Ты за ней еще и охотился? Волшебник, ты конченый псих!
— Не дрейфь, принц! — Юноша повысил голос, переходя на эльфийский. — Это не первая LiiTtu’shot в моих руках!
Тут змейка приподнялась и едва слышно зашипела на попятившегося эльфа. Ален дернул головой, заставляя ее улечься обратно, и задумчиво сказал:
— Хотя, признаюсь, эта очень норовиста.
— Ален, избавься от нее, пока не поздно!
— Нет, — категорично ответил парень.
Эльф еще раз взглянул на спрятавшуюся в шевелюре мага змейку.
— Ты уже повязал себя с LiiTtu узами, не так ли? Только не позволяй ей вкусить крови.
— Если тебя это успокоит, не позволю. Она удовлетворилась вот этим. — Ален оттянул прядь своих золотисто-рыжих волос.
— Хорошо. — Арэн кивнул, успокаиваясь, хотя во взгляде ясно читалось все, что он думает о ненормальности друга. — Будь осторожен с этой дрянью.
— Буду, — согласился маг, и губы его растянулись в усмешке.
Дубравцы выползали из казарм, выстраиваясь в не очень ровный ряд. Росомаха, держась за голову обеими руками, вяло скомандовал «смирно». Дружный перегар подсказал командору, что ребята не теряли время в его отсутствие.
Выдав Росомахе звонкую затрещину, Ален оттащил его в сторону.
— Балбес! — прорычал он и добавил еще несколько крепких ругательств. — Увольнительных лишу, вашу мать! — рыкнул так, чтобы услышали и остальные дубравцы. — Росомаха, вы мне сегодня нужны полные сил и уверенно стоящие на ногах. Ясно? Через полчаса придет Василиса, и чтобы каждый взял у нее снадобье от ваших больных голов. Не опохмеляться! Узнаю — лишу увольнительных!
— Я понял… — Мутным взглядом Росомаха преданно глядел на Алена. — Никакой опохмелки.
— Нас с Арэном не будет, возможно, несколько дней. Чтобы за это время ты с бездельниками начал строить конюшни. Тренировки не будет.
Росомаха снова кивнул и получил от командора еще одну затрещину с крепким словцом. В глазах десятника мгновенно прояснилось, головная боль прошла, и вялое тело заполнила бодрость.
— Так-то, — усмехнулся Пламенный.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Рома.
— Не думай, что тебе это с рук сойдет, — сказал маг и отвернулся. — Командор! — крикнул Ален эльфу. — Поехали!
Арэн быстрым шагом подошел к воротам и легко запрыгнул на одну из лошадей. Белая легконогая кобылка загарцевала, радуясь хозяину и порываясь немедля пуститься вскачь. Гнедой жеребец-двухлетка, найденный в лесу несколько месяцев назад, попытался укусить Алена за ногу, стоило тому взобраться коньку на спину. Ален ударил его по морде.
— Мясо колбасное, — выругался он. — Зря я тебя, хромого, выхаживал. Надо было добить.
В ответ жеребец взбрыкнул и встал на дыбы, за что получил несколько сильных ударов плеткой и ногами.
— Стоять смирно, тупой кусок мяса! — прикрикнул Ален.
Недовольно мотнув головой, конь соизволил встать на четыре ноги. Арэн веселился, глядя на эту картину.
— Вы друг друга стоите! — сообщил эльф и мягко толкнул свою лошадь пятками, отпуская в галоп.
Гнедой ринулся вдогонку, злобно заржав на белую кобылку за то, что та позволила себе поскакать прежде него.
До Исгарда командоры, воспользовавшись «серой тропой» Алена, добрались к полудню. Маг полной грудью вдохнул напоенный морем и солью воздух города-порта. Он любил море. Любил его запах, бескрайний простор лазурных вод, бриз в лицо… На море он мог смотреть часами.
И все-таки в Исгард они прибыли с другой целью. Ярмарка была в самом разгаре.
Ален направился прямиком в банк. Сегодня в большом, красивом, отделанном белым с золотом помещении было довольно людно. Оглядевшись, эльф и маг направились к одному из освободившихся клерков.
Опершись о стол, Ален обратился к сутулому молодому человеку в бело-золотой форме служителя банка:
— Я хочу снять деньги со счета.
— Заполните бланк: имя, номер, кодовое слово, сумма, — пробубнил клерк, не поднимая головы и подавая волшебнику пустой бланк.
— Последний Грифон, — ледяным тоном отчеканил юноша, заставив тут же покрывшегося испариной клерка поднять глаза сначала на затянутые в перчатки руки и черную офицерскую куртку, а потом — на кривую усмешку и очень злой взгляд. — Архимаг Белого Пламени, высший боевой магистр ордена Грифона, ветеран великой войны империй, кавалер Семиконечной Серебряной Звезды и ордена Славы Сильены, командор Белый Грифон, — морально добил Ален парнишку.
— Сейчас принесу документы, — пискнул клерк.
— И мои захвати, — сказал из-за плеча Алена стрелок.
— А… вы кто?
— Белый Волк, — лаконично представился тот.
Клерка сдуло. Через минуту к командорам подошел директор банка, объемный, краснолицый, взволнованный и шумный.
— Ах, какие посетители у нас сегодня! — воскликнул он. — Уважаемые командоры, в нашем банке вам всегда рады! Таким клиентам, как вы, окажут самый лучший прием! Командор Белый Грифон, — директор поклонился Алену, — командор Белый Волк, — поклон эльфу, — прошу пройти вас в мой кабинет, право, не стоит задерживаться в общей зале.
Друзья весело переглянулись и последовали за директором. Все в зале провожали обоих героев взглядами.
Просторный кабинет с мягкими креслами, камином и гобеленами командорам пришелся по нраву.
Они расположились в креслах вокруг стола, директор выставил на стол бутылку отменного коньяка и три рюмки. Быстро разлив коньяк, он провозгласил тост «за великих командоров». Выпили. Ален успел незаметно проанализировать состав жидкости и стекло рюмок на наличие ядов.
Клерк принес две объемные папки с документами, обе из красной кожи.
— Итак, уважаемые командоры, — произнес, потирая свои большие пухлые ладони, директор, — вы хотели снять деньги с ваших счетов. Позвольте узнать, какую сумму?
Эльф и маг переглянулись.
— По семь тысяч нам с тобой хватит, командор? — выгнул бровь эльф.
— Тебе необязательно тратить деньги, нужды лагеря я могу обеспечить сам, — предложил Ален.
— Это не только твой лагерь, я так же заинтересован в нашем деле, как и ты. Берем по десять, что не потратим на дело — прогуляем.
— Я с тобой пить не буду, — хмыкнул Пламенный. — Хоть ты и эльф, а пьешь, как орк.
— От орка слышу, — фыркнул Арэн. — Решено?
— Решено! — Они замысловато стукнули друг друга кулаком о кулак, Пламенный повернулся к терпеливо ждущему директору. — Мы снимаем по десять тысяч марок. И у меня к вам несколько необычное дело, господин директор.
— Весь внимание. — Директор подобрался.
— Помните, господин Ганс, когда три Грифона пришли к вам впервые пять лет назад?
— Конечно, — кивнул директор.
…Веселая троица ввалилась в двери банка, перепугав клерка до сердечного приступа. Директор встретил военных гостей со всей возможной приветливостью.
— Мы хотим вложить деньги в твой захудалый банк! — заявил Черный командор. — Нам сказали, что твой банк — самый надежный и мы можем не беспокоиться, но я не верю в такую хлипкую надежность! — Сотник обвел помещение банка столь презрительным взглядом, что директор вспыхнул. — Зато я верю в свой кулак. — Он помахал весьма увесистым кулаком перед лицом директора Ганса.
— Сотник, придержи свой мерзкий характер для битвы! — Хрупкий, как дитя, и изящный, словно эльф, юный маг выступил вперед. — Простите, уважаемый директор, моего несносного брата! Обычно он гораздо добрее, но у нас был тяжелый день… — Юноша, почти еще мальчик, виновато развел руками.
— О, конечно, я не в обиде… — невольно расплылся в улыбке директор.
Юноша был само обаяние с печальными синими глазами и красивым лицом. Хотя о нем ходили самые что ни на есть демонические истории.
— Будешь меня перебивать — я тебя выпорю, — пригрозил сотник вполголоса. — Ремнем.
— Глотку перережу, — с добродушной улыбкой сообщил полусотник, наградив брата теплым взглядом.
Сотника передернуло, а господин Ганс не на шутку испугался.
— Как и сказал мой брат, — снова обратился Ален к директору, — мы хотим открыть в вашем банке счет на весьма крупную сумму и искренне надеемся, что не ошиблись, выбрав именно вас…
Директор помнил. Директор на всю жизнь запомнил тот день в мельчайших подробностях.
— Мы тогда подписали договор, что, в случае смерти одного из нас, вся сумма делится между двумя оставшимися… Я, как ни горько это осознавать, остался один. Полагаю, что вся сумма давно на моем счету… — Ален сделал паузу, и директор вставил: «Да-да, конечно». — Стало быть, на моем счету около трехсот тысяч марок.
Лицо эльфа изумленно вытянулось, а директор быстро заглянул в документы.
…Трое заполняли банковские договоры, перебрасываясь малопонятными директору фразами.
Черный прервался и недоуменно почесал в затылке.
— Ал! — позвал он Белого. — Сколько мне лет?
— Ты меня спрашиваешь? — удивился Белый. — Я не знаю, сколько мне, а ты туда же. Вообще, кто из нас сотник?
— Ален, тебе шестнадцать, а тебе, Анжей, послезавтра исполнится двадцать четыре, — вмешался Красный. — А мне… — Он запнулся. — Где-то между вами двумя…
— Тебе девятнадцать, библиотека ходячая, — хохотнул сотник.
— Дедулька, — съязвил Белый, заполнив графу «возраст». — Тебе на почетную пенсию не пора?
— Щас, тока двух малявок нянькам отдам, чтобы титькой покормили, — ехидно ответил сотник, а директор подивился, до чего же молоды эти трое, о которых по всей Сильене ходили легенды…
— Триста девяносто восемь тысяч семьсот золотых марок, если быть точным, — сказал господин Ганс.
Ален наградил директора удивленным взглядом, и тот пояснил:
— За пять лет на сумму набежали проценты. К тому же имперская премия, прилагающаяся к вашему ордену, также была переведена на ваш счет, командор. И вам была назначена офицерская пенсия отставного командора, тоже перечисляющаяся в наш банк.
— К этой побрякушке еще и денег дали, — пробормотал Ален. — Ну что ж, тем лучше. Так вот, уважаемый директор, в случае моей смерти деньги должны перейти к другому человеку… — Он сделал многозначительную паузу. — Как гарантию выполнения договора и в знак моей благодарности банк получит сорок тысяч из лежащей на моем счету суммы. Дело необычное, поскольку этот человек — четырехлетнее дитя, и в наследование она должна вступить лишь в день своего семнадцатилетия.
— Это ваша дочь, командор? — вежливо уточнил директор. — Если так, то она автоматически получает право на наследование.
— В том-то и дело, господин Ганс, что девочка — не моя дочь.
— Но она ваша родственница?
— В каком-то смысле да.
— Хорошо. — Директор дернул за красный шнур, висящий за его креслом. — Сейчас оформим документы и обсудим детали. Если уважаемый командор Белый Волк согласен быть свидетелем договора, мы оформим все сейчас же.
Стрелок молча кивнул, и директор занялся документами.
Через час немного уставшие от всей этой тягомотины, но вполне довольные друзья в сопровождении директора выходили из банка. Арэн ушел вперед, чтобы привести лошадей, а Ален чуть задержался.
— Мне недолго осталось, господин Ганс, — тихо произнес Ален. — От силы год.
— Но вы же так молоды! — пораженно воскликнул директор.
— Я молод телом, — глядя в глаза директору, сказал волшебник, — но стар душой. Я — исчадие войны, которое должно было умереть вместе с братьями. Мне не грозит старость, я погибну от полученных на войне незаживающих ран. Я никогда не разденусь прилюдно — мое тело сплошь покрыто шрамами. Даже сейчас меня мучает боль, и скоро она убьет меня.
— Мне очень жаль… — Директор покачал головой. — Вы самый юный из троих…
— И самый большой неудачник, — невесело улыбнулся ветеран. — Жалеть меня не стоит. Мне нет места в мирной жизни. А попросить я вас хотел вот о чем: присмотрите за малышкой и ее родителями. Если они будут в чем-то нуждаться, не отказывайте им в деньгах. Я уже убедился в вашей честности, господин Ганс. Оправдайте мое доверие и в этот раз.
— Я сделаю все, что от меня потребуется, командор, — со всей ответственностью кивнул директор. — И буду присматривать за вашей семьей.
— Спасибо, — искренне поблагодарил волшебник и удалился вслед за стрелком.
В глубокой задумчивости глядя себе под ноги, Ален почти ничего не замечал вокруг.
Знакомое злобное лошадиное ржание заставило его поднять глаза… Как раз для того, чтобы встретить мощный удар копытом в живот.
От дикой боли маг согнулся, прижав руки к животу.
— Отродье Кошмарово! — ругнулся эльф, в два прыжка оказавшись около волшебника и придержав того от падения. — Ты как? Живой?
— Арэн, дружище, — прохрипел Ален и, закашлявшись, сплюнул кровь. — Убери от меня этого осла, пока я ему кишки не выпустил.
Стрелок крикнул конюху, присматривающему за лошадьми, чтобы тот отвел строптивого жеребца подальше.
— А я пешком пойду, — с трудом отдышавшись, сказал Ален и снова сплюнул. — Я убью этот тупой кусок мяса.
— Сначала разогнись, — посоветовал лучник.
Ален с усилием встал прямо, продолжая держать руку на животе.
— Паршивая у тебя стала реакция в последнее время. Ты бы отдохнул как следует, когда вернемся. А тренировками я сам займусь.
Пламенный скривился:
— За Гранью отдохну. Бери свою лошадку.
Арэн с сомнением посмотрел на друга. Подойдя к лошадям, он погладил морду своей легконогой красавицы и легко запрыгнул на гнедого жеребца. Под злобное ржание гнедого он бросил поводья своей лошадки другу.
Ален помедлил и подтянул стремена, прежде чем взобраться на белую красавицу.
— Я убью этот тупой кусок мяса! — в сердцах воскликнул эльф. — Как может мать-природа создать настолько отвратительного зверя? Я уже готов отдать его первому встречному, приплатить денег сверху и идти пешком!
Пламенный расхохотался. Арэн близко общался с жеребцом меньше часа, а Ален выжидал, когда же у друга лопнет терпение.
— Это не смешно! — вспылил стрелок. — Как ты на нем всю дорогу смог проехать?!
— Сидя! — выдавил сквозь хохот волшебник.
Эльф, ругаясь, слез со спины злобного коня и повел того в поводу, жестко держа повод у самого рта жеребца, чтобы не позволить ему кусаться. Все еще посмеиваясь, Ален тоже спустился с лошади и забрал у эльфа повод.
— Твоя лошадка спокойная, — с улыбкой признал маг. — Даже скучно.
— Пошли-ка избавимся от этой злобной твари и найдем тебе нормальную лошадь. Он почище LiiTtu’shot будет.
Ален согласно кивнул, в очередной раз двинув коню по морде, чтобы не кусался. Гнедого это не остановило.
Командоры, ведя лошадей в поводу, легко передвигались по шумной, запруженной народом ярмарке. Толпа словно расступалась перед ними, освобождая проход. Вскоре показались ряды лошадников. Друзья подошли к первому в ряду торговцу.
— Уважаемый! — обратился лучник к торговцу.
Толстопузый торговец неторопливо подошел к командорам. Алену он не понравился с первого взгляда — уж слишком надменно смотрел.
— Чего хотят от скромного торговца господа? — с ленцой протянул он.
— Я хочу, чтобы ты, уважаемый, забрал у нас эту гниду, — прежде чем Арэн успел вставить хоть слово, резко произнес Пламенный. — Взамен ничего не надо. Десять марок сверху, если не пустишь конька на колбасу.
Быстро совладавший с удивлением торговец осмотрел предложенного жеребца и отметил его красивую стать и тонкие, изящные ноги.
— Почему вы от него отказываетесь? — с подозрением спросил торговец. — Это великолепный конь с поразительно красивой статью! Я бы такого не отдал меньше чем за триста марок золотом. Что с ним? Он хромой? Больной?
— У этого коня просто отменное здоровье! И оно будет таким до самой смерти, — процедил сквозь зубы Ален. — Но у него есть другой существенный недостаток — отвратительный характер.
— Всего-то? — Торговец расплылся в улыбке и свистнул двум дюжим помощникам.
— Давай-ка так, парень. Заберу я твоего жеребца, а отдам за него пятьдесят золотых марок.
— Вот уж чего, а денег мне за эту тварь не надо! — живо ответил Ален, снимая с конька седельные сумки, пока пустующие, легкое седло и перекидывая все это через спину белой лошадки.
Уздечку со строгим трензелем он снимать не стал, прекрасно зная, что стоит конька освободить от этой существенной детали, как он станет неуправляем.
— Держите его отдельно от остальных, — предупредил помощников торговца волшебник. — Это злобная тварь.
— А как зовут этого красавца? — полюбопытствовал один из дюжих парней.
— Демон! — охотно ответил юноша.
— Нельзя не платить за товар. — Торговец покачал головой. — Иначе несчастливым будет приобретение.
— Зато я теперь счастливый, — облегченно вздохнул волшебник и хитро глянул на торговца. — Медный грош в кармане найдется?
Лошадник порылся в карманах своих необъятных брюк и вынул мелкую серебряную монету. Ален взял с мясистой ладони торговца монетку и усмехнулся.
— Удачи тебе, уважаемый! — Арэн чуть поклонился не ведающему, что он только что сделал, торговцу. — Большой удачи… — снова сказал эльф и хлопнул мага по плечу. — Пойдем подыщем тебе спокойную клячу, брат командор.
— Пошли, брат командор, — согласился Ален.
Друзья развернулись и быстро исчезли с глаз застывшего в великой задумчивости торговца, который еще долго глядел им вслед.
Ален, приметив невдалеке от площади блик хрустального купола, оставил эльфа, условившись о встрече через час.
Юноша вошел в храм с пренебрежительной улыбкой. Всебожественный храм надматериального мира собрал под своими сводами и в своих садах всех богов. Двести сорок семь разнообразных покровителей и хранителей расположились в садовой прихрамовой территории, в фонтанах, рощицах и аллеях. Сто высших богов нашли себе пристанище вокруг основного здания в небольших открытых часовнях.
На пути к куполу Ален увидел изображение Траэллиты, морского бога-ламия — человека с хвостом гигантской змеи вместо ног, и Когана, крылатого юношу-ястреба. Он надолго задержал на этих двоих свой взгляд, не понимая, отчего так жжет в груди. Повстречал Дриану, прекрасную богиню мечтаний и грез, и Ароха Архорта, волка-гиганта, охотника и защитника. У статуи волка Ален задержался. Что-то больно кольнуло в сердце и печально заныло. «Волк… — невольно пошептал Ален. — А с тобой меня что связывало?..» Эта четверка ближе всех стояла к входу в купол. Семнадцать великих богов стояли под куполом вдоль дороги к пьедесталу Создателя. Ну и сам Создатель. Его изображали по-разному: то стариком с пышной белой бородой и широкими плечами, то мудрым драконом. Два его атрибута были неизменны — большая книга мира и писчее перо.
Но Ален был твердо уверен в двух вещах. Первое: Создатель — это девчонка. Причем неопытная. Второе: Создатель не властен над миром, более того, даже не знает всего этого мира и может влиять на него лишь в незначительной степени.
Демоническая Когорта, подобно божественному Куполу, имела примерно такой же состав, но великих было двенадцать, не считая первозданного Кошмара.
Юноша без всякого трепетного уважения уселся на пьедестал Создателя и привалился к ногам статуи. Сегодня в храме было пустынно, и командор, как единственный посетитель, совершенно не собирался соблюдать правила поведения.
— Ну что успела натворить сегодня? — спросил он, усмехнувшись, задрав голову, чтобы взглянуть в лицо статуи. — Уже придумала нашему миру очередную неприятность? Воплощаешь? А я вот лошадь себе никак найти не могу. Там, на ярмарке, куда ни плюнь — элитные скакуны, один породистей другого, а моего среди них нет… Вот так.
Парень вздохнул, с теплом и болью вспоминая своего пегаса, прошедшего с ним всю войну и погибшего в последней битве, и замолчал, откинувшись на ноги статуи и щуря глаза от солнечных лучей.
— И все же не понимаю, как ты могла со мной так поступить. Меня еще никто так не подставлял! Знаешь, это нечестно, хотя и обычное дело для тебя, ведь так? А облик ты бы лучше сменила на свой собственный. Храмовники понаворотили с твоими статуями неизвестно чего.
Ален увидел, как статуя щурит глаза и кривит губы в скептической хитрой гримасе «много ты понимаешь, мальчишка!». Хотя, скорее всего, это была просто игра теней и света.
— Ах да, ну конечно же, кто же будет девчонку-то слушаться и серьезно воспринимать! Дракон — он внушительнее, если что, сожрет и не подавится, да и такой серьезный старик тоже больше уважения вызывает… Наивная! Да тебя твои собственные боги отнюдь не всегда слушаются, хоть и видят драконом и воином.
Едва слышный серебристый смех был ему ответом. Хотя, может, это журчала вода в фонтане. «Сыграй…» — шепнул серебристый голосок журчащей воды.
Ален улыбнулся, достал свирель.
— Ладно. У тебя ведь все только просят чего-нибудь. «Дай мне того, дай мне сего… счастья, здоровья, богатства, победы…» И всякую дрянь в качестве даров приносят. Надоели, да? Сыграю. Я же знаю, как ты любишь музыку.
И юноша заиграл. В звуках флейты звучали трубы, скрипки, барабаны и арфы, контрабасы и эльфийские лиры… Музыка будто кистями на полотне рисовала фрегат, плывущий в небе, матросов, бегающих по палубе, капитана, гордо стоящего у руля. Фрегат попадал в бури и встречался с пиратами, дрался с морскими демонами и падал в бездну… Но всякий раз чудом ухитрялся спастись. И вот фрегат завис на краю пропасти, за которой кончался мир… что с ним будет дальше? Даже боги не знали ответа. Ален вложил в эту музыку всего себя. Без остатка. Все тревоги, страхи, потери, горечь, любовь, радость, смех и боль…
Целый час не умолкала чудесная флейта. Час завороженно слушали музыку боги. Потом мелодия неторопливо пошла на убыль и смолкла. Маг спрятал флейту. Немного посидел, прикрыв глаза. Затем поднялся и махнул Создателю рукой в перчатке.
— Пойду я. А то меня Areshinielite уже заждался. Пока, богиня! — Ален снова взглянул на статую и хмыкнул: — Девчонка, а рядишься в деда…
К пяти часам вечера друзья успели выбрать и купить два десятка лошадей, все как на подбор — красивые, статные, стройные жеребцы и кобылки. Определив свою покупку в конюшню на постоялом дворе, командоры бродили по вечерней ярмарке в поисках лошади для Алена. Он с некоторых пор стал очень придирчив в выборе коней.
Темнело нынче рано, и народ начал понемногу расходиться и разъезжаться.
Устав от бесконечных скитаний, волшебник остановился и поежился. Кожаная куртка, стянутая в рукавах и застегнутая под горло, грела, но стальные пластины, вшитые в жилетку, доставляли определенное неудобство. В итоге теплолюбивый Ален замерз.
Так и не выбрав лошадь, маг и эльф отправились на постоялый двор.
На постоялом дворе было тепло, светло, и желудок сводило от запахов еды.
Побросав рюкзаки в снятых комнатах, друзья спустились в корчму. Арэн — с желанием промочить горло чем-нибудь покрепче, Ален — с намерением набить желудок чем-нибудь повкуснее. В итоге столик командоров был заставлен лучшей едой и самыми дорогими винами.
— Пьяница, — откомментировал маг.
— Обжора, — не остался в долгу лучник.
Через полчаса, изрядно опустошив стол, друзья смаковали вина.
— Каспианское фиалковое! — Стрелок поднял бокал. — Настоящее фиалковое вино должно быть глубокого синего оттенка и не менее двадцати градусов крепости.
Арэн пригубил вино, удовлетворенно кивнул и несколькими большими глотками осушил бокал. Ален, наблюдавший за ним краем глаза, поперхнулся на половине бокала.
— Орочья морда, — откашлявшись, просипел он.
— Мальчишка, — хмыкнул Волк.
— Зато я не алкоголик.
Эльф мелодично рассмеялся и подлил Алену вина. Обреченно вздохнув, маг закусил жареным птичьим крылышком. Арэн поднял бокал, наполненный до краев.
— Я пью за тех, кто ушел, — произнес он. — За тех, кто положил свои жизни, чтобы все остальные могли жить. За тех, кто сражался вместе с нами, командор. За тех, кого мы помним. За наших братьев. За великих командоров, офицеров и солдат. До дна!
— За Анжея и Леона… До дна! — шепнул ветеран, прежде чем начать пить.
В итоге примерно через час Ален обнаружил у себя на коленях хохочущую девушку, которую он держал за талию. У Арэна на коленях таких было две. Эльф что-то рассказывал, и девушки звонко смеялись.
— Орочья рожа, — пробормотал Ален, прикладываясь к бокалу. — Что же ты делаешь?
Еще через некоторое время парень обнаружил у себя в руках лиру и понял, что они с эльфом на пару распевают фронтовые песни. Выругавшись, волшебник снова осушил бокал. Кажется, на этот раз там было что-то значительно крепче каспианского фиалкового.
— Я дорожу тобой, как братом, — с трудом выговорил Ален, когда они уже сидели на крыльце постоялого двора. — С тех пор как умерли Леон и Анжей, ты, демонов соглядатай Феникса, делаешь мою жизнь несколько веселее.
Эльф, сидящий рядом, повернул голову, пытаясь сфокусировать взгляд.
— С чего ты взял, что я — соглядатай?
— Хе-хе… — Волшебник мотнул головой, пытаясь заставить себя мыслить. Но в голове висел алкогольный туман, а перед глазами все кружилось. — T’tek Tor’mirroy не слепец, хоть и плохо видит. Я знал это уже давно. Ты, командор, теперь служишь в тайной разведке. Принц-полукровка, Белый Волк…
И вдруг забилась, завыла, затосковала в груди дикая боль так сильно, что на глазах выступили слезы. Ален взглянул на друга и, боясь не пересилить себя, спросил:
— Кто ты? О боги, я уже полгода хочу задать тебе этот вопрос, беловолосый! Почему, скажи во имя Купола, мне так больно рядом с тобой? Я пытаюсь вспомнить тебя, себя, но я не могу! Арэн… А, демоны, это же не твое имя, Волк! Но я не помню твоего! Кто ты?! Кто?..
— Я не знаю… — Лучник с трудом фокусировал взгляд на маге, и в зеленых глазах отражалась та же невыносимая, дикая тоска. — Просто не знаю… — Он откинул голову и посмотрел на небо. — Я ведь хотел тебя об этом спросить еще при нашей первой встрече. Откуда я тебя знаю, маг? Кто ты такой? Кто я такой?
«И откуда, во имя Купола, эта боль?» — добавил про себя эльф.
Они умолкли, с одинаковой тоской глядя в небо.
— Не этого мира дети мы, беловолосый… Не этого. Немного времени, гора упрямства — и я все выясню. Но, знаешь, что бы ни случилось дальше, ты мой друг. Лучший друг. — Ален улыбнулся.
— Ты псих, волшебник… — Арэн невесело рассмеялся. — И мой лучший друг.
— Псих-волшебник и принц-полукровка… — Ален тоже рассмеялся. — Хороша компания!
— Ну так выпьем за это! — Эльф протянул магу свою бутылку, друзья чокнулись.
Как Ален добрался до кровати, он не помнил.
…Густая, вязкая тьма окружала его. Но Ален мог легко видеть себя. Кажется, сам он светился.
— Знакомый пейзажик, — пробормотал юноша, пробуя ногой поверхность, на которой стоял.
Это был отполированный камень, судя по всему черный мрамор. Шуршание песка и шелка по мраморному полу заставило его до предела насторожиться.
— Я иду за тобой… — прошептал голос, отдаваясь эхом.
— Иди к демонам в Тартог, — спокойно ответил Пламенный.
В десяти шагах от него медленно проявилась из тьмы человеческая фигура. Ален узнал его. Это лицо он сотни раз видел в зеркале.
— Опять ты? — Выхватив клинки, он кинулся на двойника.
Тот растворился во тьме и появился с другой стороны. Ален вытянул в его сторону меч.
— Кончай этот маскарад! Ты — не я!
— Ты в этом уверен?
— Да!
— Что ж…
Двойник вдруг сжался и превратился в небольшое, покрытое короткой черной шерстью существо. У существа была противная, похожая на гоблинскую морда, большие уши торчком, сильные лапы с когтями-кинжалами, длинный хвост и, больше декоративные, чем пригодные для полета, кожистые крылья.
Ален так расхохотался, что едва не упал.
— Ты чего? — обиделось существо.
— Какая… жалкая тварь… — задыхаясь от хохота, произнес волшебник. — И это… мой кошмар? Я ждал чего-то более… ха… — Ален едва не рыдал от смеха.
Существо теребило лапами кончик хвоста, украшенного жесткой кисточкой.
— Я — посланник! — заявил уродец.
— Посланник? Ну и куда же тебя послали, посланник? Не ближе чем в …? — продолжал хохотать маг.
— Меня послали сообщить, — уродец приосанился, — что хозяину не хватает твоего черепа в коллекции.
— Да? — Маг, все еще посмеиваясь, с любопытством поглядел на посланника. — А в моей коллекции не хватает чучела ушастого уродца.
Ален с быстротой и ловкостью кошки прыгнул на посланника.
— Хозяин! — заорал уродец, выворачиваясь из цепких рук волшебника. — Помогите!
Злобный рык за спиной заставил юношу прекратить увлеченно выкручивать длинные уши уродца и обернуться. Гибкое тело черной твари готовилось к прыжку, собрав кольцом свой длинный костлявый хвост.
— Мать твою!.. — Эту тварь, напоминающую пса из кошмарных снов, маг узнал сразу…
Вскочив на постели, Ален ощерился на мир двумя клинками и сразу же отбил удар длинного костлявого хвоста. Тварь зарычала и бросилась, но парень уже был в прыжке к противнику. Они столкнулись посреди комнаты. Хвостом с костяным шаром на конце сильный зверь ударил паренька под колено и, когда тот упал, порвал стальными когтями спину. Заорав, Ален вывернулся из-под лапы твари и ударил ее клинком в живот. Тварь взвизгнула и зубами выдрала клинки из рук юноши, едва не откусив ему пальцы. Они сцепились врукопашную. Хрипло визжа, тварь из мрака пыталась вцепиться юноше в горло, а он душил зверя.
Сумев подтянуть ноги к животу, Ален с силой оттолкнул зверюгу, сбрасывая с себя. Та врезалась в стену, сбив на своем пути кофейный столик.
В этот момент запертая дверь слетела с петель от сильного пинка.
Вооруженный тонким длинным клинком, в наспех надетых штанах, в комнату влетел эльф.
— Не входи, Арэн! — крикнул Ален. — Здесь черный гнилл!
Тварюга рванулась в сторону эльфа, но маг вцепился ей в горло и повалил на пол, пытаясь придушить. Гнилл вывернулся и вогнал когти в левое плечо волшебника. В Знак. Почти потеряв сознание от боли, командор вцепился в лапу зубами. Тонкий серебристый клинок вонзился в основание черепа гнилла. Длинное, костлявое, собакоподобное черное тело дернулось в последней судороге. Глухая ругань подсказала почти потерявшему сознание Алену, что и другу тоже досталось. Сбросив с волшебника тяжелую тушу, лучник склонился над лежащим другом.
— Ты серьезно ранен? — спросил он.
Позеленевший от боли Пламенный едва мотнул головой, пытаясь выдернуть ослабевшими пальцами коготь гнилла, застрявший в плече. Арэн резким движением выдернул коготь. Ален вскрикнул и перевернулся на бок, со стоном выругавшись. Тело черного гнилла, демонического родственника гораздо более безобидного гнолла, лежало без движения, распространяя тошнотворный запах гнили вокруг себя.
— Мой Знак! — воскликнул Ален, с трудом принимая сидячее положение. — Проклятый некромантский прихвостень посмел поднять грязную лапу на мой Знак! — Он с яростью пнул тушу дохлой твари.
Хозяин гостиницы, поджарый моложавый человек, влетел в комнату, распихав прислугу, мнущуюся у дверей.
— Командоры! — воскликнул он. — О великий Купол, вы ранены! Что здесь случилось? Я сейчас же позову врача…
— Врач тут не поможет! — зло прервал его Ален. — В твоей демоновой гостинице оказался черный гнилл! Этот прихвостень некромантов едва не порвал мне горло! Откуда в твоей поганой ночлежке гнилл? Ты знаешь, что яд этого иноуровневого урода смертелен для любого, кто с ним соприкоснется? Одной царапины достаточно, чтобы сдохнуть в страшных мучениях!
Хозяин с ужасом смотрел на поднявшегося на ноги израненного парня и мрачного эльфа, по ноге которого стекала темная кровь из трех глубоких царапин.
— Боги… — прошептал, стремительно бледнея, хозяин гостиницы. — Есть ли какое-то противоядие? Что угодно, я сейчас же доставлю вам все необходимое… Господа командоры!
— Есть. — Командор задумчиво потер подбородок. — У меня иммунитет к ядам, так что мне ничего не нужно. Кроме новой комнаты, разумеется. Но у моего друга иммунитета нет. Кто-нибудь из твоих работников сейчас сбегает к аптекарю и принесет мне вот эти настои и яды… — Он быстро нацарапал графитным карандашом на обрывке бумаги названия. — И бутылку вина получше.
Хозяин, спешно раздавая приказания, побежал вниз, а друзья, хромая и ругаясь, перешли в комнату эльфа, откуда тот бесцеремонно выгнал пару обнаженных девиц.
— А ты времени даром не теряешь, брат командор, — усмехнулся Ален, провожая спешно одевающихся девушек взглядом.
— А у меня нет такой чудесной Василисы, как твоя. И я не святой, — усмехнулся Арэн, потом покачал головой. — Что-то мы с тобой оба сдали в последнее время, друг. Реакция никакая. Фу ты, демоны тебя задери, что с твоей спиной?! — внезапно воскликнул эльф.
— Что? — удивился парень, выворачивая шею, чтобы разглядеть свою спину.
Разорванная жилетка ощерилась порванными стальными пластинами. Три кривые рваные раны слегка дымились, истекая черной кровью, розоватые кости проглядывали среди месива железа и плоти.
— А, это… — Ален досадливо передернул плечами. — Поцарапался.
— Снимай свою драную жилетку, — хмуро сказал эльф. — Я зашью твои «царапины», пока еще есть что сшивать.
— Само заживет. — Ален хмуро покосился на друга, прекрасно понимая, что раны требуется зашить, пока еще действительно есть что сшивать.
— Слушай, ты, демонов псих, я не хочу смотреть, как ты медленно сдохнешь от не смертельной раны! — рявкнул стрелок.
Маг сжал зубы. Он просто не мог раздеться, но это было необходимо. Отвернувшись, он снял перчатку и просунул руку под порванную жилетку, положив ладонь на вытатуированный Знак, и тихо зашептал, так, чтобы эльф не видел, чем он занят. В это заклятие Ален вплел не столько свою силу, сколько силы LiiTtu’shot, которая должна была сделать создаваемую иллюзию физической.
Прочитав заклятие, Ален медленно расшнуровал жилетку и снял ее. Повернувшись лицом к Арэну, он поглядел ему в глаза.
— Боги всех миров… — вымолвил побледневший лучник.
Материальная иллюзия не позволяла увидеть то, что хотелось скрыть, но она не могла скрыть уродливые шрамы, которыми было иссечено утонченное и очень юное тело. Спина, живот, плечи, грудь… все было сплошь покрыто шрамами, один страшнее другого. Но самый жуткий след был на животе — косо сросшиеся мышцы, иссеченные белесыми рваными шрамами, как будто его собирали по кускам… И никуда не делись десятки раз переломанные кости: в одном месте ребро срослось под таким невозможным углом, что мышцы завязало узлом. На плече светился белым в черной кайме вытатуированный Знак. Стрелок нервно сглотнул и жестом предложил волшебнику сесть.
— Тебя пытали? — спросил Арэн, промывая рваные раны на спине Пламенного и готовя иголку с ниткой.
— Меня шесть лет пытали, — тяжело ответил тот. — Первое время — свои же.
— Здесь, — эльф ткнул пальцем в спину Алену, — у тебя был пресечен позвоночник. Вот здесь, — тычок в правый бок, — какая-то тварюга в клочья порвала тебе печень. Я уж не говорю про твой живот, из которого, похоже, вырвали все внутренности. Могу перечислить еще десятка два смертельных ран, — стараясь успокоиться, говорил он. — Как ты выжил? Даже будучи магистром, невозможно пережить такое!
Ален молчал, с каменным лицом вытерпев первый и самый болезненный стежок серебряной иглы. Тоненькие царапины, прочертившие Знак, причиняли ему несравнимо большую боль. Он молчал довольно долго — эльф успел полностью зашить первую рану. А потом несколько неуверенно и с горечью произнес:
— Меня спас Анжей. Друг и старший брат… А вот я его спасти не смог. Я его убил, Арэн. Своими руками.
Арэн не стал больше спрашивать. Когда он закончил с разорванной спиной Алена, тот молча надел предложенную эльфом рубаху и кратким заклятием заживил ногу стрелка.
— Почему ты себя так не лечишь? — проворчал тот, разглядывая тонкие полоски своих шрамов, оставшихся после рваных ран.
— Ты же знаешь, что я не могу. А тебе еще противоядие пить предстоит. Я не настолько одаренный целитель, чтобы рискнуть нейтрализовать яд магией. Боюсь, могу и тебя убить. — Ален пытался застегнуть пуговицы на рубашке непослушными, израненными клыками гнилла и скользкими от крови пальцами. — Это я умею лучше всего — убивать.
Наконец пришел растрепанный и задыхающийся от быстрого бега хозяин постоялого двора.
— Вот все, как вы сказали, господин командор, — быстро проговорил он, протягивая Алену мешок, в котором глухо звякнули друг о друга склянки.
— Вино принес? — спросил Ален, забирая у хозяина мешок и деловито расставляя склянки на кофейном столике.
Хозяин протянул юноше бутылку самого лучшего вина, которое сумел найти.
— Опять фиалковое? — хмыкнул волшебник, ставя бутылку на тот же кофейный столик. — Распорядись, чтобы мне подготовили новую комнату.
— Уже все готово, господин командор, ваши вещи уже перенесли.
— К гниллу никто не прикасался? — строго поинтересовался командор. — Утром позовешь волшебника из белой башни, тебе за тушу настоящего черного гнилла неплохо заплатят. А теперь иди, — отпустил Ален хозяина гостиницы, не знающего, то ли радоваться, то ли бояться.
Поклонившись, тот быстро вышел.
— Давай свою флягу, — сказал Ален, глянув на эльфа.
Тот протянул юноше затребованный предмет и с интересом стал наблюдать за его манипуляциями. Ален налил во флягу на три четверти вина, добавил несколько щепоток бордового порошка и по капле, а то и по полсклянки, влил из каждого из расставленных на столе бутыльков. Закрутив крышку, он встряхнул флягу и протянул лучнику.
— Будешь пить два дня, и не думай подливать вина. Там все пропорции строго рассчитаны, разбавишь — и не будет никакого эффекта. А я спать пошел, — неожиданно закончил Ален и зевнул. — Уже скоро светать начнет.
— Спокойных снов, — пожелал ему эльф.
— И тебе веселой ночи, — хмыкнул маг, закрывая за собой дверь.
Служанка проводила Алена в его новую комнату и предложила помочь отмыться от крови. Он подумал и согласился.
Сидя на кровати, юноша задумчиво рассматривал красную от крови воду. Перебинтованный от подмышек до пояса, он держал свои истерзанные руки в воде. Молоденькая девушка осторожно коснулась влажной губкой Знака, и Ален резко отвернул голову в сторону, зашипев сквозь сжатые зубы.
— Простите, — сдавленно прошептала девушка, спешно отняв губку от татуировки.
— Ничего, все в порядке, — сказал Пламенный. — Я просто не был готов.
Девушка снова протянула руку к плечу молодого ветерана и осторожно отерла кровь вокруг Знака, не касаясь этой странной татуировки.
— Расскажи мне о себе, — попросил юноша. — Кто ты, откуда, как твое имя?
— Да что обо мне рассказывать… — смутилась девушка.
— Я очень хочу услышать. — Обворожительная улыбка заставила трепетать девичье сердце, и действительно захотелось рассказать этому красивому волшебнику все-все…
Девушка рассказывала, а Ален слушал ее мелодичный голосок. Она отвлекала его от неприятных дум. Оказалось, что девушку зовут Марья и ей всего шестнадцать лет. Родители Марьи умерли, и она ухаживает за старенькой бабушкой. Чтобы прокормить себя и единственную родственницу, которая в последнее время сильно болеет, девушка работает в гостинице господина Мстислава. Скоро холода, а бабушке надо купить новую шаль, старая совсем обветшала… Работа тяжелая, но Марья справляется, потому что боится, что ее выгонят. Вячеслав, сын Мстислава, часто кричит на прислугу, бьет и иногда даже… Девушка запнулась и покраснела. Командор все понял и помрачнел.
А девушка стала рассказывать о своем детстве, как она росла в деревне и как там было чудесно, но потом родителей задрал дикий зверь, дом отобрала сестра матери, а саму Марью, девятилетнюю девочку, забрала к себе бабушка, которая жила в городе, а потом…
А потом Марья, только что закончившая смывать кровь с рук и плеч Алена, вдруг расплакалась. Слезы текли по ее милому личику, на которое падала прядь густых каштановых волос. Марья еле слышно всхлипывала, стараясь сдержать слезы, а они все текли и текли. Она закончила перевязывать израненные руки мага. Ален приподнялся, притянул за талию девушку к себе, усадил на кровать и обнял.
— Плачь, малышка, — тихо проговорил он. — Плачь, не бойся.
Она плакала, и вместе со слезами уходили боль, ненависть, горечь, усталость… Уходила и боль волшебника.
Он тихо запел своим красивым голосом. Прислушавшись, Марья поняла, что он поет ей колыбельную. Странную колыбельную для взрослой девочки…
Косы заплело рассветом
Дитя, рожденное светом…
Ветер руками поднимая,
Жила, не страдая, она, не страдая…
Засыпай, дитя, засыпай!
Не придет к тебе горе!
Не плачь, дитя, не страдай!
Слез высохнет море…
Проронив последнюю слезинку с последними словами песни, девушка приподняла голову, и Пламенный вытер рукой ее щеки.
— Спасибо, господин командор, — прошептала она.
— Ну какой я тебе господин? — с шутливой строгостью спросил юноша. — Меня зовут Ален.
— О вас говорят, что вы настоящее исчадие Кошмара, — чуть улыбнувшись, сказала девушка. — А вы хороший, господин Ален. Добрый, внимательный и умный.
— Для тебя, малышка, я не господин. — Он ласково улыбнулся. — А теперь послушай меня, девочка, и сделай, как я скажу. Ты необычная, очень умная девушка, такой пытливый и неординарный ум, как у тебя, еще поискать надо… В тебе есть дар целительства, и очень сильный. Сегодня же уходи отсюда, нельзя такому таланту пропадать, и иди в белую башню к старому магистру Дартургу. Это великий целитель, и он возьмет тебя в ученицы.
Волшебник сложил ладони лодочкой и тихо запел заклятие. Когда он раскрыл ладони, в них сидел маленький, смешной, пушистый белый щенок. Ален протянул щенка затрепетавшей Марье, и тот ткнулся розовым носиком ей в ладошку.
— Береги его. Отныне это твой защитник.
— Ой, какой крохотный! — засмеялась девушка.
— Это только пока. Он подрастет.
Ален поднялся, нашел свою куртку, вытащил из кармана увесистый кожаный кошель.
— А это тебе на первое время. Купишь бабушке шаль и все, что тебе будет нужно.
— Господин Ален… — Девушка сжалась, губы у нее задрожали. Она даже немного отодвинулась.
— Так вот как поступает этот Вячеслав… — мрачно сказал парень, и девушка едва заметно кивнула.
Ален сел рядом с Марьей и приобнял ее за плечи.
— Не бойся меня. А деньги возьми, тебе они очень понадобятся. Мне-то это золото ни к чему, а вот тебе без него голодать придется, и бабушка замерзнет насмерть к середине января.
— Я не могу взять… — растерянно прошептала девушка. — У меня его все равно отберут.
— Только не в этот раз, — серьезно сказал волшебник. — Поверь мне. А это возьми как оплату своей работы. Ты же мне руки исцелила! — пояснил он в ответ на ее немое удивление. — А это даже высшему магистру не под силу.
Размотав бинты, он показал девушке руки. Там, где еще недавно ладони и пальцы были разорваны до костей, белели тонкие, почти незаметные шрамы. Марья невольно отметила красоту этих рук. Он всунул ей кошель с тысячей золотых марок. Она вдруг крепко-крепко обняла его.
— Спасибо вам, господин Ален, спасибо!
— Я тебе не господин. А теперь иди, детка, и иди сразу домой. А я очень устал. — Он зевнул.
— Господин… Ален… — Девушка покраснела и дрожащим голоском произнесла: — А ты не хочешь… чтобы я осталась?
— Дитя! — строго сказал Пламенный. — Тебя бабушка ждет. Так что марш домой!
Вспыхнув, девушка вскочила с кровати и направилась к двери.
— Малышка! — вдруг окликнул юноша, и девушка обернулась. — Когда станешь великой белой леди, вспомни обо мне… И принеси на мою могилу белую розу.
— Наверное, это будет очень нескоро, — со смешком сказала Марья.
— Всего через семь лет, — с грустной улыбкой ответил Ален. — Ты станешь великой белой леди Марьей. Я — архимаг и иногда вижу будущее. Поверь мне, я не ошибаюсь. Мы еще встретимся, я знаю… Но через семь лет вспомни о Белом Пламенном, девочка.
— Я обещаю никогда не забывать, — сказала Марья. — И про белую розу я тоже не забуду.
…Красивая девушка в белой мантии вышла на балкон и со вздохом поглядела в бездонное небо.
— Я все помню, — прошептала она небу, темно-синему и яркому, как глаза одного волшебника. — Ты был прав, Ал. О, как же ты был прав!..
Она глядела в небо, словно это были его глаза. Марья навсегда сохранила любовь в своем сердце — любовь к тому, кто увидел в серой мышке личность, а не никчемную глупую девку, годную только в служанки да для потех. Увидел, что серая мышка Марья совсем не такая, как все эти пустоголовые девки… Теперь она поняла, что тогда видела в этих синих глазах. Поняла ту безумную жажду жизни и мира и то странное выражение, которое промелькнуло, когда он просил принести белую розу. Это была безысходность. Он знал, что умрет. Он хотел умереть. И страстно желал жить…
…Девушка держала в руках белую розу, стоя у трех могил на холме. «Здесь похоронены великие командоры, спасшие Серебряную Империю от зла», — гласила надпись на вертикальной мраморной плите, венчавшей могилы. На плите был установлен памятник трем командорам, удивительно точно передавший черты каждого.
«Архимаг Черного Пламени, высший боевой магистр ордена Грифона, герой великой войны империй, кавалер Семиконечной Серебряной Звезды и ордена Славы Сильены (награжден посмертно), командор Черный Грифон, 1783–1811». Вверху было выведено «Анжей».
На следующей могильной плите было: «Архимаг Красного Пламени, высший боевой магистр ордена Грифона, герой великой войны империй, кавалер Семиконечной Серебряной Звезды и ордена Славы Сильены (награжден посмертно), командор Красный Грифон, 1788–1811», вверху было имя «Леон».
«Архимаг Белого Пламени, высший боевой магистр ордена Грифона, герой великой войны империй, дважды кавалер Семиконечной Серебряной Звезды и ордена Славы Сильены, командор Белый Грифон, 1790–1813», — было выбито на последней могиле. «Ален».
«Какая чудовищная ложь… — печально подумала леди. — Люди никогда не узнают, кем были их герои. А если узнают, не поверят. Как просто верить в волшебников-воинов, добровольно вставших на защиту империи, и невероятно сложно поверить в то, как жестоко и несправедливо поступила с ними империя. Кто теперь вспомнит ваши настоящие имена, братья? Как больно мне это знать…»
Белая леди опустилась на колени, а потом села на холодный мрамор плиты. Положив розу к изголовью могилы, она с укоризной сказала:
— Что же ты не сказал мне принести три розы? Черную, алую и белую?..
И вдруг расплакалась.
— Не плачь, родная, — шепнул ветер. — Вытри слезы…
Она подняла глаза и увидела, как тепло он улыбается ей.
— Теперь у тебя будет причина вернуться…
Туманный облик — яркая синь, золото, радуга крыльев, чернота доспеха — заколебался и исчез, развеянный порывом ветра. А Марья услышала тихую песню, что ласково пел ей ветер…
Закрыв за девушкой дверь, Ален устало добрел до кровати и, в кой-то веки полностью раздевшись, завернулся в одеяло и крепко уснул…
— Вставай!
Глухие удары и яростный призыв заставил волшебника открыть глаза.
— Командор! — снова послышался громкий и бодрый голос. — Продирай глаза быстрее! Продрыхнешь все самое интересное!
— Сходи за Грань, лохматый! — крикнул в ответ Ален.
— Вставай! — потребовал эльф. — Мы должны купить тебе лошадь!
— И пропить остальное?
— Если не встанешь, пропью без тебя! — пообещал Арэн.
— Хорошо! — раздраженно ответил маг. — Сейчас встану!
— Поторопись!
Пока он спал, заклятие абсолютной иллюзии перестало действовать, и Ален, с отвращением и тоской глянув на себя, быстро оделся. В рюкзаке всегда лежала запасная жилетка, а порванную можно починить потом.
То ли сегодня было не так холодно, то ли не холодили стальные пластины (в новой жилетке их просто не было), но маг почти не мерз.
Друзья шатались по базару и раз за разом отказывались от предлагаемых торговцами коней.
— Я буду ходить пешком, — ворчал маг, у которого зверски болела голова. — Буду бегать. Давно пора начать тренироваться.
— Кончай нудить, — отмахнулся эльф. — Купим следующего и дело с концом. Уж точно лучше Демона будет.
Следующий ряд пересекался с темным переулком, в котором торговали скупщики краденого.
— Господа, не интересуют ли вас мечи? — послышался активный возглас. — Самое разнообразное оружие для господ! Мечи, кинжалы, луки и арбалеты!
— Долго мародерствовал, прежде чем собрать такую коллекцию? — проворчал Ален, невольно подходя к лавке скупщика. — В братских могилах этого добра навалом.
Он непроизвольно перебрал несколько мечей, кучей лежащих на столе.
— Ржавый, — откинул он первый меч, заметив пятно на лезвии. — Этот — из самой паршивой стали, старый и в зарубинах. Изъян у самой рукояти — обломается при первом хорошем ударе.
Он вдруг умолк, наткнувшись в куче хлама на что-то знакомое. Ален медленно потянул большую рукоять из потемневшей красноватой слоновой кости. Рукоять была большая. Больше, чем у двуручника — почти как у большого меча, только тоньше. Но венчали эту рукоять ножны для кинжала. Ножны из слоновой кости с вырезанными на них пиктограммами пламени.
Ален уставился на это оружие. Рука дрогнула. Зрачки вытянулись и расширились в желтеющих глазах.
— Откуда… — его голос походил на рык, — откуда у тебя меч моего брата?!
Торговец попятился и ответил дрожащим голосом:
— Что вы, господин! Это просто декоративный кинжал…
— Кинжал?! — взревел Пламенный.
Эльф обеспокоенно следил за магом, понимая, что тот становится крайне опасным.
— А ты, мразь, видел этот кинжал?!
— Конечно… — пролепетал торговец. — Это просто кинжал из хорошей стали…
— Кинжал, говоришь… — Он медленно потянул из ножен клинок. Через несколько мгновений в руках мага засверкал трехметровый алый меч. — Меч Леона! — взревел он. — Это меч Леона! Откуда у тебя меч моего брата, поганый мародер?! Ты, скот, посмел влезть в его могилу?!
Маг прыгнул на торговца, но лучник перехватил его и, некоторое время поборовшись с яростно сопротивляющимся Пламенным, схватил того за горло удушающим захватом.
— Успокойся! — рявкнул он. — Успокойся, Ал! Убив торговца, ты ничего не узнаешь!
— Мне продал его один человек… — лепетал смертельно напуганный скупщик краденого. — Он постоянно приносит мне разные декоративные вещи.
— Где его найти? — резко спросил стрелок, с трудом удерживая вырывающегося друга.
— Он должен появиться сегодня под вечер, — ответил торговец.
— Мы придем к тебе, — сквозь зубы пообещал Арэн. — Но если ты обманешь нас, то я, Белый Волк, клянусь божественным Куполом, что найду тебя, и тогда ты пожалеешь, что последний Грифон не убил тебя сегодня.
— Я… я клянусь вам, — выдавил торговец.
— Отпусти меня, — просипел полупридушенный маг.
— Убивать не будешь? — спросил эльф.
— Нет.
Не очень поверив другу, стрелок все же отпустил его. Судорожно вздохнув, волшебник оперся рукой о прилавок старьевщика и закашлялся.
— Сволочь ты, — прохрипел парень, когда приступ кашля немного отпустил. — Орочья рожа.
— От орка слышу, — фыркнул лучник.
Косо взглянув на него, Ален снял изумрудный обруч с головы. Змейка подняла изящную головку, и эльф отступил на шаг.
— Меч Анжея… — едва слышно шепнул Ален, выпуская змейку из рук.
Она знала, что искать. С этими простыми словами маг передал сложный образ: от исходящей от меча магии до степени шершавости клинка. На бледного от ужаса старьевщика ни маг, ни эльф внимания не обращали. Через несколько полных напряженного молчания минут змейка скользнула обратно, вытащив на свет двуручник в потрепанных черных ножнах с пристегнутой дагой. Ален сжал меч обеими руками, а змейка устроилась на своем привычном месте.
— Тебе не жить, — ни к кому не обращаясь, произнес Пламенный и закинул ножны за спину, благо перевязь была на месте.
Оружие Леона он повесил на пояс и зашагал прочь, печатая шаг.
— Попробуешь сбежать, — сузив глаза, процедил эльф, прожигая взглядом торговца, — я тебя из могилы достану. И заставлю пожалеть о том, что ты родился, поганец.
Выплюнув это последнее слово, Белый Волк поспешил нагнать друга.
Ален брел, ничего перед собой не видя. Его душили бессильная злость и тоска. Эльф не пытался заговорить, идя чуть позади, и Ален был ему за это благодарен.
Крик боли и ярости отвлек мага от невеселых мыслей. Бросившись вперед, он не сразу осознал, что это не человеческий голос. В высоко огороженном загоне бесновался огромный черный конь. Ален буквально прилип к широкой смотровой щели забора. Что это был за зверь! Два метра в холке, рельефные мышцы бугрились под черной лоснящейся шкурой, развевающаяся по ветру серебристая грива, почти до земли длиной, и такой же серебристый хвост. Конь был неистов, дик. В каждом движении сквозила яростная свобода. На спину этого грозного зверя никогда не возлагали седла.
— Эй, хозяин! — крикнул командор, высмотрев лошадника.
Высокий широкоплечий мужчина неспешно подошел к возможному покупателю.
— Господин желает купить лошадь? — спросил он, не вынимая щепку изо рта.
— Господин желает. Господин желает вот этого коня. — Ален указал на беснующегося в загоне красавца.
— Этого? — Лошадник покачал головой. — Этого никто еще не смог объездить. И никто не сможет. Его поймали в степи раненого. Он совершенно дикий.
— Сколько? — спросил Ален.
— Шестьсот, — прикинув что-то в уме, сказал торговец. — Золотом.
— Шестьсот? — переспросил стоящий рядом Арэн. — Да это грабеж средь бела дня! Необъезженный конь не может столько стоить!
Торговец пожал плечами, не вынимая рук из карманов штанов.
— Это компенсирует ущерб, нанесенный зверем. Эта зверюга уже убила двух объездчиков. Больше к нему приблизиться никто пока не решался.
— Мне плевать на цену. — Радостная и хитрая улыбка осветила лицо Пламенного. — Домой я поеду верхом на лучшем в Сильене звере.
— Тебе не хватило Демона? — поинтересовался эльф, копируя позу лошадника. — Хочешь еще одну проблему на свою больную голову?
— Если вы удержитесь на нем хотя бы две минуты, я отдам вам коня за двести марок, — вставил свое веское слово торговец.
— Серебром? — сощурился эльф.
— Серебром, если господин сможет справиться с конем и выедет на нем из ворот, — меланхолично согласился торговец.
— Вот видишь, Арэн, — улыбнулся Пламенный, хватаясь за жердину, вбитую у самого забора, и ставя ногу на нижнюю перекладину, — тебе не придется даже ворчать по поводу денег. Кроме того… — маг поднялся на забор, — это не конь.
Эльф удивленно воззрился на Алена.
— Пленный къяр, — ответил маг на немой вопрос.
Арэн попытался схватить друга за ногу, но тот уже перемахнул на другую сторону.
— Демонов псих! — яростно заорал эльф вслед другу. — Къяры ненавидят волшебников!
— А LiiTtu’shot нельзя держать в руках! — не оборачиваясь, крикнул Пламенный.
Эльф прошипел что-то нечленораздельное и ударил кулаком по забору. Ален, шагая к растерявшемуся от столь неприкрытой наглости зверю, ухмыльнулся.
Черный конь тряхнул серебристой гривой и понесся вскачь по кругу, обходя дерзкого человека. Ален замер посреди загона и скрестил руки на груди. Сделав два полных круга, конь вдруг ринулся прямо на него, намереваясь забить копытами самоуверенного человечишку.
«Я не враг тебе», — вдруг донесся до коня импульс.
Конь свернул в сторону и зашел на новый круг.
«Кто ты такой?»
«Я — Пламенный маг».
«Волшебник?! Я ненавижу волшебников!»
Огромный конь круто развернулся и снова понесся прямо на маленького мага. Эльф с тревогой следил за другом, едва удерживаясь от того, чтобы броситься к нему.
«Я не враг тебе».
Зверь снова развернулся, возобновляя круг.
«Все волшебники — мои враги! С чего ты решил, что ты, человечишка, можешь быть чем-то иным?»
«Потому что я иной».
«Все волшебники одинаковы! Подлое человеческое племя!»
Черный красавец, злобно заржав, ринулся на Алена, который продолжал стоять на месте, не двигаясь.
«Вы пленили меня, человечишки! Я убью тебя за это, подлый нечестивый маг!»
Огромный конь навис над маленьким магом, подняв для удара смертоносные копыта. Ален не шелохнулся.
«Я такой же пленник, как и ты, къяр».
«Пленник? Ты лгун, волшебник! Ты не пленник, а пленитель!»
«Ты знаешь, что я не лгу, пленный къяр. Нас с тобой призвали с той стороны и заключили в эти тела. Я такой же пленник, как и ты».
«Ложь!»
«Я не враг тебе».
Несколько раз угрожающе махнув в воздухе копытами, конь медленно опустился на четыре ноги. У лучника, не отрывающего взгляда от этой картины, отлегло от сердца.
«Зачем тебя призвали?»
«Убивать. Убивать волшебников. — Боль, глодавшая Алена изнутри, на миг отразилась в синих глазах. Лиловые глаза зверя понимающе сверкнули. — Убивать всех».
«Высший… Только высший мог получить тело человека… — Конь внезапно склонил огромную голову и опустился перед юношей на колени. — Служить высшему — честь для любого къяра».
Ален улыбнулся и почесал коня за ухом: «Согласен немного облегчить мне плен человеческого тела, къяр?»
«Ты дашь мне свободу, высший?»
«Да, къяр. Нам обоим недолго осталось быть пленниками».
«Я в твоем распоряжении, великий».
Командор легко забрался на спину къяра, держась за серебристую гриву. Конь поднялся и без понукания зашагал к воротам. У лошадника, внимательно следившего за происходящим в загоне, отвисла челюсть. Эльф почесал в затылке, разлохматив гриву белых волос, и пожал плечами. Он уже привык к выходками сумасшедшего друга.
«А ты тяжелей, чем кажешься, высший».
На красивом лице появилась усмешка: «Мое нынешнее имя — Ален. Ален Белый Грифон».
Къяр не отвечал, пока не подошел к самым воротам, распахнутым настежь.
«Я — Калигул».
Улыбка на лице мага стала еще шире. Калигул. Еще одна легенда войны. Вот только, к несчастью, нимадоргская.
Поджидающий на выходе эльф расплатился с лошадником. Торговец не мог оторвать изумленного взгляда от необычного наездника. Открытый рот, висящая на губе щепка и вытаращенные глаза придавали лошаднику столь потешный вид, что юноша едва сдержал смех.
— Выглядишь, как кот, обожравшийся сметаны, — лениво сказал Арэн, подойдя к другу.
Последняя фраза напомнила волшебнику о еде. В холода его всегда мучили острые приступы голода, так же как в жару — жажда.
— И где здесь можно набить брюхо сметаной? — живо поинтересовался Ален, заставив эльфа фыркнуть и расхохотаться.
— Обжора. Ты когда-нибудь наедаешься?
— Да, — подумав, кивнул Ален. — Летом. Так где здесь ближайшая корчма?
Эльф опять рассмеялся и шагнул по направлению к выходу из торговых рядов.
— Кстати, Арэн! Познакомься с нашим новым товарищем. Его зовут Калигул.
Веселье слетело с лица лучника, как по мановению руки богини. Он хлопнул себя ладонью по лбу и разъяренно зашипел, прикрыв глаза рукой:
— Иногда я жалею, что связался с тобой, психованный маг!
— А я вот еще ни разу не пожалел, что связался с командором внутренней разведки, которого старый маршал приставил следить за мной.
Эльф сразу сник.
— Арэн, дружище, — юноша наклонился к эльфу, — я же тебя ни в чем не обвиняю.
Стрелок вскинул на мага свои ясные зеленые глаза и ничего не ответил на это.
— Я жрать хочу, — недовольно пробурчал Ален, выпрямляясь на спине коня и ощутив очередной спазм в животе.
Извечная веселая улыбка вернулась к лучнику. Он повернулся и повел друга к корчме, где, как он знал, подают отличный грог и отменную закуску.
Две тени притаились в сумраке вечера. Эльф неподвижно стоял у входа в лавку старьевщика, одновременно являющуюся тому и домом, слившись со стеной в своем защитном плаще. Маг, в черной форме, терпеливо ждал внутри лавки, стоя у окна. Капюшон, пристегнутый по такому случаю к куртке, надежно прятал его светлые волосы, тонкий шарф скрывал лицо.
Они ждали. Ален еще днем честно признался себе самому, что ему не нужен этот неизвестный вор и никчемная месть, и вообще, вся эта затея яйца выеденного не стоила. Ведь мечи теперь у него. Но Арэн так не считал. Он хотел наказать виновного.
Алена одолевало желание чего-нибудь пожевать, и он периодически вспоминал о припасенных во внутреннем кармане сухарях. Но не двигался и, казалось, даже не дышал.
Долговязая тощая фигура, закутанная в плащ, прошмыгнула к лавке. Оглядевшись по сторонам, вор обошел внешний прилавок и постучал в дверь. Эльф не шелохнулся.
Старьевщик, в самой жесткой форме предупрежденный, что предательство карается смертью, прошмыгнул мимо стоящего в тени Белого командора и приоткрыл дверь.
— Это ты, Генри? — спросил он, щурясь.
— А ты ждешь кого-то еще? — поинтересовался долговязый.
— Заходи. — Торговец распахнул перед ним дверь, и вор вошел в лавку.
Мага он тоже не заметил. Старьевщик и вор сели за столом под тускло горящей лампой.
— Ну чего принес? — потирая руки, спросил торговец.
Генри выложил перед ним интересные безделушки. Они осмотрели каждую, поторговались, поспорили.
— Слушай, Генри, — задумчиво проговорил старьевщик, — помнишь, ты мне как-то интересный кинжал принес, такой, с ручкой из слоновой кости? А с ним еще и двуручник с дагой.
— Ну помню, — кивнул Генри. — И что? За хорошую цену продал?
— За хорошую, — ответил тот.
Ален мысленно усмехнулся, наблюдая эту милую беседу. Жизнь конечно же была хорошей ценой.
— Так вот, тот человек, который их у меня купил, очень интересовался, откуда этот кинжал? Где ты его достал-то, Генри?
— Что, подставить меня хочешь? — вскинулся вор.
— Да ты что, и в мыслях не было! — Старьевщик примирительно вскинул руки. — Просто уж очень тот человек интересовался…
— Не крал я кинжал, — хмуро ответил вор. — А мертвецам он все равно без надобности.
— А у мертвых, значит, кражей и не считается… — Ален, выступив из тени, в упор взглянул на вора. — Раз мертвые не могут за себя постоять, то и совесть чиста… Ах, какие нынче пошли благородные воры! Мародер.
Старьевщик незамедлительно исчез. Свою роль он уже выполнил. Онемевший было Генри вскочил и попытался сбежать через дверь, да только со всего размаху врезался в широкоплечего эльфа, внезапно проявившегося на фоне вечерних теней. Эльф схватил вора душащим захватом и повернул лицом к Пламенному, в глазах которого сверкал желтый отблеск.
— Что ты позабыл в могилах великих командоров Сильены, мразь? — Инфразвук отчетливо проскальзывал в голосе разъяренного ветерана.
Вор задрожал:
— Я… я…
— Ты, ты! — передразнил Ален и несильно ударил тщедушного воришку по лицу. — Ну и как у тебя, отродье портовой шлюхи, хватило наглости влезть в могилы моих великих братьев?
— Но я не вскрывал могил великих командоров! — отчаянно заверещал вор.
— Вранье!
— Клянусь!
Ален задумчиво взглянул на воришку, потом на эльфа.
— Подержи-ка его покрепче, дружище, — попросил маг.
Арэн без слов зажал вора в железных тисках своих рук. Ален приблизил лицо к лицу дрожащего негодяя. Полыхающие желтым глаза излучали физически ощутимую ненависть.
— Открой мне свой разум.
Поняв, чего именно от него хотят, воришка забился в тщетной попытке вырваться.
— Нет, нет! — выкрикнул он.
— Открой, или умрешь! — предупредил маг.
— Лучше убейте!
— Открой.
Зверь глядел на перепуганного до смерти Генри из глаз этого ужасного человека. В тот миг вор понял, что он хочет рассказать все этому красивому юному… не человеку. Генри больше не мог выносить пылающий в этих глазах огонь нижнего мира…
Через некоторое время Ален оторвал свой взгляд от лица вора и отошел, потирая пульсирующие болью виски.
— Отпусти его, Арэн, — спокойно сказал юноша. — Хотя, если хочешь, можешь сломать ему шею, он достаточно дел натворил.
— Так что с мечами? — спросил эльф.
— Воришка — не первые руки в этой цепочке. Он нашел мечи среди груза перебитого каравана.
Арэн бросил бесчувственное тело на пол и брезгливо отряхнулся.
Идя по темным улицам Исгарда, друзья горячо спорили о завтрашних покупках. Предстояло купить оружие: мечи, арбалеты, луки и стрелы.
Еще Ален думал о шубке и украшениях для Василисы и игрушках для Яночки.
Переступив порог корчмы, командоры переглянулись.
— Пропьем пару сотен золотых? — предложил эльф.
Маг попытался припомнить вчерашний вечер.
— Не, я пас. Мы ж опять чего-нибудь натворим…
Раскатистый смех был ему ответом.
В отличие от вчерашнего вечера сегодня стол друзей не ломился от яств и вин. Обычный ужин и кувшин светлого эля вполне удовлетворили их запросы.
— Скучно, — пожаловался маг, откинувшись на спинку стула с кружкой эля в руках.
— Что скучно? — лениво поинтересовался эльф, тоже откинувшись на стуле.
— Просто скучно. — Ален помолчал, сделав глоток эля. — Нет блеска меча, на острие которого висит жизнь, нет чувства опасности, кровь не кипит в жилах… Спокойная, серая жизнь. Скучно.
Стрелок задумчиво догрыз яблоко и бросил огрызок на тарелку.
— Что-то я тоже заскучал.
Задумчивость медленно сменилась азартом.
— Ночь в большом городе, волшебник, — хищно сказал эльф. — Ночь — время мрази в большом городе. Время охоты.
Синие глаза загорелись недобрым желтоватым светом.
Друзья переглянулись, и одинаково злые усмешки исказили лица обоих. Они поднялись и покинули постоялый двор. На выходе друзья столкнулись с высоким, разряженным, как франт, и не слишком вежливым парнем. Не пожелав уступить дорогу, он пропихнулся мимо, сильно толкнув Алена плечом. Тот сощурился и, схватив парня за ворот, выбросил на улицу.
— Ты что, обалдел?! — заорал парень, стараясь подняться на ноги. — Жить надоело?!
Ален пинком отправил его обратно на землю. Тяжелые ботинки с окованной сталью подошвой хорошо делали свое дело.
— Ты что творишь? Да ты знаешь, кто я?!
— Знаю, — ответил Ален. — Ты — урод, не уступивший мне дорогу. — Жестокий пинок. — А еще ты — сын хозяина постоялого двора. Вячеслав.
В этот раз пинок под ребра был таким сильным, что парня подкинуло на полметра в воздух. Закашлявшись, Вячеслав откатился от волшебника подальше. Пламенный шагнул к нему, поднял за шиворот и припечатал к стене сарая. Со зловещим звоном клинок выскользнул из ножен.
— Ты что? — заорал перепуганный парень. — Ты что делаешь? Что я тебе такого сделал?!
— Не извинился, — ледяным тоном сказал Ален, прилаживая меч к левому плечу парня.
— Я прошу прощения! — в диком ужасе закричал Вячеслав.
— Поздно, — ответил командор. И продолжил, как будто про себя: — Всех вас, тварей, учить приходится. Сами догадаться стать людьми неспособны. Tierotiva!
При последнем слове маг нажал на внезапно разогревшийся меч. Парень дико закричал и забился. Кожа вокруг меча пузырилась и шипела, вонь паленого мяса ударила в нос. Выдернув меч, Ален отпустил парня и отступил на шаг. Вячеслав упал ему под ноги бесформенной, хнычущей кучей дорогого тряпья. На плече у сына хозяина постоялого двора осталось выжженное заклятие.
— Вот и все. — Улыбка тронула губы командора, глаза же остались непроницаемыми. — Теперь хорошо подумай, прежде чем совершить очередную пакость.
Ален подошел к поджидающему у ворот лучнику.
— Развлекся? — спросил тот.
— Немного, — ответил Ален.
Друзья растворились в ночи. Сегодня мрази, что промышляет по ночам в Исгарде, придется несладко. Живыми уйдут немногие…
Огромный къяр легко управлялся с двумя дюжинами лошадей, позволив друзьям вольготно расположиться на повозке с оружием. Маг дремал, перебирая в голове события прошлой ночи, а эльф правил, насвистывая веселую портовую песенку.
В отличие от мага, прихватившего только мешок подарков Василисе, сестре и матери, лучник взял с собой пару бочонков отменного вина.
Когда доехали до развилки, эльф немилосердно пнул мага чуть выше ботинка. И едва успел увернуться от летящего в лицо кулака.
— Орочья рожа, — привычно выругался волшебник.
— Псих, — беззлобно ответил эльф. — «Серую тропу» пора вызывать.
— Ты с дуба рухнул? — Ален даже подпрыгнул. — Нас с тобой я еще протащу, ну может, даже телегу, но табун лошадей!..
— Ты собрался добираться до дома неделю? — хмуро поинтересовался лучник, порядком приуменьшив расстояние от Исгарда до Золотой Дубравы.
«Я могу провести их за тобой», — почувствовал Ален импульс от къяра. Маг поглядел на стоящего у телеги огромного черного коня с серебристой гривой.
— А у тебя сил хватит? — вслух спросил он.
«Я сильнейший из къяров!» — яростно вскинулся конь.
— Не сомневаюсь. Ладно, давай попробуем.
«Только покажи мне путь, высший».
Маг подождал, пока огромный къяр построит лошадей в должный порядок.
В сером Ничто къяр потерял очертания, превратившись в серый туман с сетью серебряных жил, опутавший лошадей. Тонкие ниточки серебра протянулись от туманного къяра к голове каждой лошади. Маг же был тенью, пронизанной жилами живого Белого Пламени, а эльф — ярким проблеском бело-изумрудного света.
Каждый поток тени, которую Ален представлял собой в Ничто, пронизывала дрожь невыносимой боли. Протащить через Ничто самого себя он мог легко, но сейчас слишком много материи требовало его внимания и силы. Самыми тяжелыми среди всего «груза» оказались мечи. Знак на плече раскаленным металлом растекся по телу, высасывая из волшебника жизнь.
«Час, — упрямо повторял Ален самому себя, хотя здесь не было понятия времени. — Мне нужен только час».
Серое Ничто постепенно меняло свои очертания. Тусклый проблеск пламени был тем маяком, на который ориентировался маг.
Темная, с белыми жилами тень сменила свои очертания, плавно переходя в положение готовности к переходу. Жгучая боль достигла высшей точки…
Выкинуло в материальный мир друзей довольно жестко. Не в силах совладать с Ничто и открыть дверь, Ален просто разрезал материю своим клинком.
Скатившись с телеги на мерзлую землю, он вскочил и потерянно огляделся.
— Я что-то забыл… — прошептал он.
Собрав волю в кулак, он снова бросил себя в Ничто.
Серое встретило мага с радостью. Оно бы хотело вообще не отпускать этот лакомый кусочек: какая великая сила, какая безумная ярость, сколько жизни в этом создании!
Блеск серебра на сером подсказал Алену, где искать. Его призрачная рука, с каждым мгновением теряя материальность, схватила свирель, и он снова бросил себя в материальный мир.
Все произошло так быстро, что эльф даже не успел понять, что случилось. Ален упал с телеги и в следующий миг появился с другой ее стороны. Что-то неестественное в облике друга заставило эльфа вскочить и в два прыжка оказаться возле него.
Ален ничего не видел вокруг себя, мир сузился до двух ладоней, на которых под перчатками с тихим треском лопалась и слезала кожа, обнажая розовое мясо. Горячая кровь, обжигая, словно кислота, находила себе выход в швах перчаток и на неплотно притянутых петлях.
— Брат! — Ужас сквозил в голосе эльфа. — Брат, что с тобой?
Маг поднял глаза, ничего перед собой не видя. Пустота этого взгляда напугала эльфа больше, чем огонь дикой ярости, который мог в них полыхать. Каким же беззащитным сейчас был грозный волшебник…
Одеревеневшие мышцы отказывались повиноваться. Попытавшись сделать шаг, Ален повалился лицом вперед.
