Глава 4
Темные твари
После сладких поцелуев и тихого счастья Марья снова решила попрактиковаться в своем искусстве. Вычерпывая из себя последние капли силы, она сумела срастить переломанные кости демона, и он с огромным удовольствием стянул жестко сковавший руку лубок. Девушка выложилась вся, и поздним вечером Альтис вошел в дом со спящей Марьей на руках. Она была легкой, и он с удовольствием прошагал через весь лес с этой драгоценной ношей.
Карина, Яков и Дартург ожидали Альтиса в каминном зале. Когда он вошел, оживленный разговор сменился изумленным молчанием. Немного придя в себя, магистр и Карина вскочили со своих мест, Яков с отвисшей челюстью остался сидеть.
— Твои глаза!.. — воскликнул Дартург.
— Тише, — ровным голосом попросил парень. — Не будите ее. Она очень устала.
Карина прикрыла рот рукой и побежала вперед, чтобы помочь юноше открыть дверь в комнату Марьи. Взглядом попросив женщину не мешать ему, Альтис положил девушку на кровать, раздел и укрыл одеялом. Поцеловав спящую, он тихо вышел, аккуратно прикрыл за собой дверь и вернулся в зал.
Дартург внимательно вгляделся в горящие синевой глаза, осмотрел руку.
— Она выложилась вся, — сказал юноша. — До капли. Теперь будет долго восстанавливаться.
— Но как она смогла?.. — Изумлению магистра не было предела.
— Я не знаю, с кем грешила ее бабка, — усмехнулся демон, — но мать Марьи была дочерью одного из богов. Марья — внучка бога. Насколько я знаю эту братию, очень уж падки на смертных женщин Траэллита, Ирихор, Стримбор, Тхорион, Милано и Креган. Остальные предпочитают нимф, русалок и эльфиек. Траэллита, Ирихор и Стримбор слишком ответственны, чтобы не заботиться о своем потомстве. Креган и Тхорион осторожны и не плодят полукровок. Остается только Милано, известный соблазнитель, образец безответственности и инфантильности. Но если судить по ее внешности и способностям, я бы предположил Ирихора. Все-таки он бог-целитель. Уж не знаю, как он упустил из своих холеных рук такой самородок…
В словах и тоне Альтиса не было ни капли уважения к божествам. Яков мрачно поглядел на парня:
— Ты так говоришь, будто лично знаешь каждого из богов.
— Не всех, конечно, но Милано лично несколько раз разбивал свою смазливую мордашку о мои кулаки. К Ирихору приходилось наведываться после особо серьезных драк. Трэна, Стрима и Кога… то есть Траэллиту, Стримбора и Когана, я знаю очень хорошо, это мои лучшие друзья. С Креганом и Тхорионом мне пришлось участвовать в битвах. Ароха Архорта я знаю лучше, чем он сам себя знает. А о других богах рассказать — вечности не хватит.
— Ален, — тихо сказала Карина.
— Прекрати, Карина! — Альтис слегка повысил голос. — Ты и все вы прекрасно знаете, кто я и как меня зовут. Я Альтис, а не Ален. Ален умер.
Повисло молчание.
— Значит, все-таки… — Яков запнулся. — Значит, решил больше не скрываться?
— А зачем? — Альтис пожал плечами, с раздражением отмечая, что рана на Знаке все еще тревожит. — Зачем, если каждый грамотный целитель и демонолог определит мою суть с одного внимательного взгляда? А по единственному, в своем роде, потоку сил легко вспоминает мое имя? Какой смыл скрываться? К сожалению, я не могу принять свой реальный облик, находясь в плену плоти, которую не в состоянии покинуть.
Снова воцарилась тишина. Люди были растеряны и не знали, как себя вести. Все они понимали, кто перед ними, но предпочитали молчать, скрывать и делать вид, что это не так. Они видели в этом порождении изначальной Тьмы человечность, которой у него было побольше, чем у некоторых людей. Теперь же демон больше не желал притворяться человеком. Альтис оглядел всех по очереди.
— Я устал. — Он прикрыл глаза. — И вам тоже советовал бы отдохнуть.
Поднимаясь по лестнице, он с тоской и нетерпением предчувствовал скорый конец своей спокойной жизни.
Альтис долго ворочался, мучимый бессонницей. Луна сияла в распахнутом настежь окне, заливая комнату мертвенно-бледным светом. Он пристально смотрел на луну, изучая пытливым взглядом каждую трещинку на далеком спутнике. С того момента как девушка вернула ему зрение, он мог смотреть по-разному — глазами тьмы, глазами света, которые видели все самое прекрасное, и простым человеческим взглядом. Но интереснее всего было объединять три формы зрения. Мир вспыхивал сотнями цветов и оттенков, и он видел все совсем по-иному.
Постепенно юноша начал засыпать и уже почти провалился в темноту, когда тихий шорох мгновенно выдернул его из сна. Он не шелохнулся, сохраняя ровное дыхание, ничем не выдав, что что-то заметил.
Кто-то приоткрыл дверь и тенью проскользнул в комнату. Альтис не почувствовал опасности и решил не шевелиться. Через несколько томительных мгновений гибкое девичье тело в одной ночнушке, скользнув под одеяло, прижалось к его боку.
— Марья! — Альтис приподнялся в кровати, поглядел на девушку. — Ты почему не спишь? Тебе же силы восстанавливать надо!
Он старался говорить суровым шепотом, но внутри у него все просто сжалось от леденящего страха. Темные волосы обрамляли мраморное личико девушки, лунный свет превращал его в лик русалки. Она улыбнулась, коснулась ладошкой его шеи, и он замер от удовольствия, не в силах сопротивляться этим ласковым касаниям. Она потянула его к себе, и ее горячие губы коснулись сначала его шеи, затем уха. Долгий-долгий поцелуй напрочь вышиб из его головы все мысли. Но когда ее рука скользнула ниже и коснулась ремня на штанах спавшего, по обыкновению, одетым юноши…
Он кубарем скатился на пол, скороговоркой прошептал заклятие по успокоению сердца и сел на краешек кровати. Марья спокойно ждала.
— Марья, малышка, — он с нежностью провел ладонью по ее щеке, — прости меня… — Его голос едва заметно дрожал. — Я должен был тебе сразу сказать…
Девушка молчала, выжидательно глядя в его лицо.
— Я… — Голос прервался, но он с усилием продолжил: — Не могу быть с тобой. Не только потому, что я демон, но… — Он снова ненадолго умолк. — Ты считаешь Карину моей матерью, то есть матерью того, кто был хозяином этого тела до моего прихода… Марья, послушай…
Он запнулся, вспомнив, что вообще-то Карину в Дубраве считали сестрой его матери. Девушка тихонько шепнула:
— Я слушаю.
— Дело в том, что у Карины… не было сыновей. — Он сжал зубы, но все-таки выдавил: — Я полностью переформирован в пятнадцатилетнем возрасте.
Каждый грамотный целитель, любой врач и фельдшер знали, что такое полное переформирование. Изменение генетического кода, смена Y-хромосомы на X-хромосому и наоборот. Изменение строения тела. Кости, мышцы и другие органы. Да, делать это возможно только в зародыше, в утробе матери. Иначе…
— Бедненький… — Марья запустила свои пальчики в шевелюру мага, и, когда тот посмотрел на нее, в ее лице не было ни отвращения, ни страха. Только нежность, сострадание и любовь.
— Они такие глупые, эти маги, — прошептала девушка. — Глупые и неумелые. Руками своими кривыми вечно лезут, куда не просят. Сейчас мы это исправим, все исправим. Не бойся, Альтис, не бойся, мой демон…
С кончиков ее пальцев заструился мягкий свет.
— Нет, малышка… Ты же истратила все силы.
Марья тихо засмеялась:
— Глупый… Это совсем другая магия. Не бойся.
И когда она вновь горячо и требовательно поцеловала его, Альтис потерял над собой контроль…
Юноша просыпался медленно, выплывая из ярких и реалистичных сновидений очень эротичного содержания. Он даже решил бы, что ночной визит и все за ним последовавшее было только сном, если бы не обнаженная девушка, сладко спавшая на его плече.
Он тихо выскользнул из-под одеяла и встал перед вделанным в стену большим зеркалом, любуясь собой. Альтис смотрел на себя взглядом тьмы, света, истинным зрением — ничего не менялось. Девушка умудрилась сгладить старые шрамы, исправить неправильно зажившие раны.
Только одно немного смущало Альтиса: по всему его телу, сплетаясь в затейливые узоры, струилась татуировка. Большей частью черный узор располагался на спине, спускаясь к ногам, охватывая утончающимися линиями бедра, а спереди — живот и плечи. Несколько тонких изгибов вползло на шею, на затылок, один из черных усиков касался лица. С плеч две линии спускались до запястий.
Но татуировка ничуть не умаляла его пока робкого и недоверчивого, но с каждой секундой все нарастающего восторга. Чувствуя, что сейчас начнет прыгать и орать как ненормальный, Альтис быстро надел форменные штаны и бесшумно выскользнул из комнаты, неся ботинки в руках и на ходу запихивая в сумку жилетку и перчатки.
— Калигул! — позвал с порога демон.
Не зашнуровывая ботинки, юноша с разбегу запрыгнул на спину къяра.
«И чего тебе не спится в такую рань?»
Вместо ответа Альтис еле сдержал радостный вопль. Калигул скосил на хозяина лиловый глаз, поглядел. Потом чуть не вывернул голову, пытаясь рассмотреть его повнимательнее.
«Ого!»
Къяр заржал и сорвался с места в карьер, перемахнув ворота одним прыжком. Приподнявшись на спине Калигула, юноша огласил окрестности боевым кличем диких горцев, вторя ржанию своего демонического скакуна.
Альтис принесся в лагерь на къяре, на ходу скинул тяжелые ботинки и прямо со спины зверя с дикарским воплем прыгнул на «тропу». Пролетев «тропу», едва заметив ее, подбежал к командорской избушке, пнул дверь и заорал:
— Aroh! Aroh, treen tiere! Ellier! Упырь сонный! Вставай! — И, не дожидаясь ответа, снова взлетел на «тропу».
Дежурившие сегодня Данила и Лисенок слезли с ворот и остановились неподалеку от тренировочного комплекса.
— Наш командор сошел с ума? — удивился Данила и тут же получил подзатыльник от Лени.
— Данила, ты дурак или притворяешься? — осведомился Лисенок. — Давно ты последний раз видел командора? Еще вчера он был слеп и со сломанной рукой.
Ребята еще немножко посмотрели на безумства своего наставника. Что-то в его облике очень смущало обоих.
— А ты знал, что у него такая татуировка? — спросил Данила.
Леня глянул на преодолевающего «тропу» наставника и понял: он никогда раньше не видел его в одних штанах. Ночью и днем, бодрствовал ли маг или спал, в холод и в жару — всегда на нем была военная жилетка со шнуровкой под горло, штаны, ботинки, и всего пару раз Лисенок видел учителя без перчаток. Руки последнего Грифона покрывали шрамы, но Леня даже не мог вообразить, что ими изборождено все его тело. И татуировки на его руках раньше не было.
Эльф, ворча что-то о психах и ранних побудках, вышел из домика, зевая и потягиваясь. Да так и застыл с отвисшей челюстью, увидев друга. Для начала он испугался. Потом изумился. Альтис как раз закончил проходить «тропу» и в три прыжка оказался перед другом. В синих глазах кипела и плавилась яростная сила, исполосованная шрамами грудь вздымалась от тяжелого дыхания.
— Видел? — Альтис крутанулся перед другом.
Пораженный Арох схватил его за запястье, вывернул руку.
— Иллюзия? — недоверчиво уточнил он, рассматривая завитые узоры татуировки на руке.
— Ха! Никакой иллюзии, все настоящее! Что, не веришь? Ха, да я сам не верю!
— Но как?..
— Не знаю! — Альтис нетерпеливо выдернул руку из цепких пальцев друга, бросил себя в обратное сальто, прошелся на руках и напоследок совсем по-мальчишески сделал «колесо». — Спроси у Марьи!
Челюсть у беловолосого эльфа снова отвалилась. Девочка-целительница так и сыпала сюрпризами.
— Ты понимаешь, что все это значит, Арох?
Эльф непонимающе уставился на мага.
— Ты никогда не просчитывал все наперед, лохматый! — засмеялся маг. — Это значит, что у нас с тобой появился призрачный такой шансик вытащить свои задницы из этой… гм… неприятности!
— Из этого дерьма, ты хотел сказать, — хмуро поправил эльф.
— Это гораздо хуже, чем просто дерьмо, дружище! Хуже с нами не бывало, но мы выберемся! Выше нос, лохматый!
Альтис подпрыгнул, влетел на «тропу» и опять помчался на бешеной скорости. Арох по-волчьи фыркнул и бросился за демоном. У водяного колеса эльф почти нагнал юношу, но тот, вместо того чтобы, как положено, замедлиться, набрал скорость и с боевым кличем горцев бросился в воду.
Беловолосый стрелок проследил, как, легко скользнув меж опасных камней, друг упал в воду, вынырнул и быстро поплыл по течению.
— Ты придурок! — крикнул эльф вслед магу.
— Это я без тебя знаю! — прокричал маг, уносимый быстрой рекой.
Арох обернулся к флегматично застывшему къяру:
— Калигул, пригляди. Этот паршивец же как топор плавает.
Калигул заржал в ответ, вскидывая черную голову, согласно тряхнул роскошной серебряной гривой и ускакал из лагеря.
А в груди у Ароха, пленного бога-волка, затрепетал робкий огонек надежды и предчувствие очень скорых перемен…
Альтис широкими гребками рассекал воду, радуясь стремительности быстрой и холодной реки. Бурлящая внутри энергия требовала немедленного выхода, поэтому Альтис развернулся, поплыл против течения, но его все равно безнадежно сносило вниз.
Через три часа, напрочь обессилев, он выбрался на берег и упал отдыхать. Пролежав минут пять, он вскочил и забегал по берегу, обсыхая и разминаясь. Сил уже поубавилось, но внутри все еще жгла неиспользованная энергия, и эйфория пьянила разум.
Быстрый, опасный и бесшумный, он помчался через лес, отрываясь от черной тени Калигула, что следовала за ним вдоль реки, но не появлялась на виду. Альтис бежал и бежал, не выбирая направления, упиваясь движениями своего обновленного, тренированного, ловкого, послушного и сильного тела. Тень Калигула исчезла где-то за гранью зрения, и маг резко повернул в сторону, через несколько метров оказавшись в зарослях малины. Юркнув в колючие кусты, он нашел посреди зарослей свободный пятачок, заросший травой, и улегся под кусты. Срывая спелые ягоды с кустов, горстями засовывал их в рот и прислушивался к окружающему, ожидая едва слышных шагов къяра.
Но вместо этого демон услышал человеческие голоса. Прислушавшись, он с удивлением различил гортанную речь нимадоргцев. Юноша пополз к краю кустарника, стараясь не шуметь.
Двое стояли у зарослей: один рассеянно срывал ягоды и отправлял их в рот, пока другой что-то говорил ему.
— Она точно там? — поинтересовался первый на нимадоргском. — Ты же понимаешь, Дайран, что ошибки мы допустить не можем. И не можем положиться на изменчивую удачу.
— Она там, Кабаль. Точнее и быть не может. Живет в доме старосты. Я сам ее видел. Немного повзрослела, но все же — это она.
Говорившие замолчали, потом послышался вздох и снова голос первого:
— Как, говоришь, называется деревушка?
— Золотая Дубрава. Шесть десятков дворов, около трех сотен жителей, включая детей. Воинов нет, в доме старосты гостит один седой ветеран. Неподалеку от деревни расположен небольшой тренировочный лагерь для молодняка — вотчина двух молодых ветеранов, человека и эльфа. Деревенька процветает благодаря золотым дубам, очень редким деревьям, незаменимым компонентом многих светломагических действ.
— Хорошо. Деревню нужно сжечь до основания и никого не оставлять в живых. Девчонку взять невредимой. Выступаем через два дня.
У Альтиса заныли руки, сведенные судорогой от желания убить этих двоих. Приказав себе молчать, юноша быстро отполз и тенью пробежал по округе, разведывая обстановку. Пробираясь в лагерь врагов, он насчитал пять линий патрулей. Теневой полог давал шанс пройти под носом у часовых незамеченным, но обладал серьезным недостатком: люди для взгляда мага, использовавшего заклятие, становились смутными тенями. Но различить, где маг, где стрелок и где умертвие, было возможно. Сам лагерь заставил его мысленно застонать и выругаться самыми нехорошими словами.
Как такое могло произойти в самом сердце Серебряной Империи? Да еще в такой глухомани, как окрестности Дубравы? Его Дубравы!
Пять десятков отборных воинов. Около двухсот умертвий. Шестеро некромантов высшей ступени, обладающие изначальными Знаками. Пятнадцать темных магов. Двадцать или больше элитных стрелков. И, что самое главное, ловец. Ловец — перевертыш-охотник, который настигнет свою жертву, скройся она даже на другом конце континента.
И Альтис знал, на кого нацелен этот ловец. Карэн. Маленькая принцесса Кари. Будущая императрица Сильены…
Къяр настиг бегущего Альтиса на полпути к деревне. Конь едва поспевал за смазанной от скорости фигурой.
«Высший!»
— Я знаю! — крикнул задыхающийся маг, на бегу запрыгивая на спину къяра.
В лагерь они влетели пущенным из арбалета болтом. Увидев Ароха, с опущенной головой выслушивающего что-то от грозной Василисы, Альтис заорал, срывая голос:
— Aroh! Aroh! Sshate lihen! Treni elliu lliate! Sshate lihen nrie!
— Nuei… — побледнев, вымолвил беловолосый эльф. — Nuei tohell! Это невозможно! Мы в сердце империи!
Альтис скатился с коня и, не обращая внимания на Василису, с силой двинул друга кулаком. Тот пошатнулся, дернув головой, и схватился за челюсть.
— Ты не слышишь, что я говорю? — рявкнул разъяренный демон. — Или у тебя мозги превратились в кисель, лохматый? Командор Белый Волк, готовиться к сражению! Так понятнее?
Альтис щелкнул пальцами, вызывая низкий зловещий звон колокола. Еще до того как парни успели выстроиться в шеренгу, юноша, на ходу прыгнув в оставленные у избушки ботинки и подхватив сумку, забрался на спину къяра и крикнул, прежде чем зверь пустился в галоп:
— Лагерь, готовиться к сражению! Собрать все, готовиться к отступлению, сопровождению и защите мирного населения! Сутки на исполнение! Ничего не оставлять врагу! Выполнять!
Когда он умчался, на ходу натягивая на голое тело военную жилетку, Василиса повернулась к эльфу и увидела, как в его зеленых глазах разгорается доселе невиданный ею огонь. И улыбка, исказившая красивое эльфийское лицо леденящим ужасом, болью отозвалась в груди девушки.
— Арэн, что это? — спросила она, справляясь с собой. — Что происходит?
— Война. — Пронзительно-зеленые глаза остановились на девушке. — Кровь. Смерть. Тлен. Они идут! Они уже пришли.
— Арэн…
— Не называй меня больше этой человеческой кличкой! Мое имя — Арох.
Развернувшись, эльф быстро ушел в избушку — надеть доспехи, заточить клинок и собрать пятисекционный лук в одного огромного монстра-убийцу.
В это время Альтис, взмыленный не хуже своего коня, вбежал в дом, где за столом праздновали чудо, которое Марье удалось сотворить с глазами демона. Дартург с широченной улыбкой на лице произносил тост в честь зардевшейся девушки. С бокалами за столом сидели Яков, Карина и советник Дантэ. У Альтиса мелькнула мысль, что только Карина могла вольготно чувствовать себя в такой компании. Прирожденная благородная баронесса.
«Точнее, виконтесса», — поправил себя Альтис, замерший на пороге под удивленными взорами, глядя, как с лиц медленно сползают радостные улыбки, уступая место тревоге.
— Советник! — Юноша старался держаться спокойно, но командорский тон прорвался, отметая любые возражения. — Мне нужно поговорить с вами. Немедленно!
Советник как ужаленный подскочил с места и бегом бросился за исчезнувшим в сенях парнем.
— Что-то случилось, командор? — Советник, довольно молодой для своего поста, живой и подвижный, вгляделся в сверкающие нереальной синевой глаза юноши.
— Случилось, — отрывисто бросил Альтис. — Нимадоргцы. Лагерь в пятидесяти километрах от деревни. — И Альтис подробно рассказал императорскому советнику обо всем, что видел и слышал.
— Невероятно… — пробормотал тот. — Они все-таки выследили ее. Ловец… О боги!
— Дантэ! — Маг схватил советника за ворот. — Принцессу надо срочно уводить. Срочно! И всех людей тоже. Немедленно. Немедленно, советник!
— Да, — закивал мужчина. — К маршалу. Скорее!
Перед тем как помчаться в дом старосты, Альтис снова заглянул в комнату:
— Яков, Карина! Брать с собой только самое необходимое, остальное запереть в погребах, дом я сумею защитить. Оповестите соседей. У вас есть сутки. Все делать тихо и быстро. Торопитесь! Нимадоргские некроманты ждать не будут…
Феникс молча выслушивал командора, с каждым словом мрачнея все больше. Нашли. В самом надежном месте, какое только можно было придумать. Но все же сильенцы не ошиблись хотя бы в одном — в командоре. Мальчик был и остался лучшим в своем деле.
— А что твои бойцы? — хмуро поинтересовался Феникс.
Несколько мгновений Альтис молчал, сквозь хищный прищур синих глаз рассматривая ссутуленного старого воина. Синие льдинки стали еще холоднее, и демон прошипел сквозь стиснутые зубы:
— Ты выжил из ума, старик? Мне весьма непросто будет справиться даже с одним высшим некромантом, который отмечен Знаком. Я бы не сунулся туда и со своей полусотней без силовой поддержки Леона. А ты предлагаешь мне просто убить два десятка неоперившихся молокососов, едва научившихся клинки держать?
От такого неприкрытого неуважения и бешеной ярости, сквозившей в каждом слове юноши, маршал впал в ступор. И прежде чем тот успел опомниться, Альтис продолжил:
— Людей надо уводить. Срочно! Путь на запад и юг перекрыт, не добраться даже до села, уходить придется к Исгарду. Пусть берут только самое необходимое и не боятся бросить остальное. А зная, как каждый из них дорожит своим жалким хозяйством, я создал заклятие, чтобы опечатать их дома на время отсутствия хозяев.
Альтис хотел добавить что-то еще, но тут в комнату вбежал советник.
— Связь не работает! — с порога заявил он. — Все палантиры погасли! Даже резервный, для срочной связи с императором!
— Другого я и не ожидал, — холодно сказал юноша. — Высшие некроманты свое дело знают. Торопитесь!
Печатая шаг, Альтис покинул комнату.
Принцессу задумывали увести первой, но от этого плана пришлось отказаться. Девушка, не скупясь на ругань, воспользовалась своей властью наследницы, что она делала только в крайних случаях, чтобы заставить всех себе подчиниться. Она приказала сначала обезопасить жителей и только потом согласна была покинуть деревню. Альтис молча восхитился девочкой, умело преодолевшей свой страх и решившейся на такие шаги. Она будет хорошей императрицей.
Паники, к счастью, удалось избежать. Жители споро собирались и покидали Дубраву небольшими группками по десять — пятнадцать человек. Каждому Альтис уделял время, творя свое новое заклятие. Первый дом, который он опечатал, оказался домом Росомахи.
— Ни один посторонний за время вашего отсутствия не сможет войти в ваш дом, — объяснял он Росомахе, его отцу и матери. — Время в нем перестанет течь, так что с животными ничего не произойдет. Я создал заклятие на крови, поэтому за калитку сможет войти только хозяин дома.
По капле крови хозяев дома демон вплетал в заклятие, создавая незаметное плетение узнавания. Простое и безотказное. Сложнее было воздвигнуть границу неприкасаемости. Остальные маги повесили над деревушкой иллюзию спокойствия, чтобы возможные наблюдатели не заметили суеты и оживления. Альтис носился по Дубраве весь вечер и большую часть ночи, накладывая заклятия на дворы. А часы до рассвета потратил на установку по всей деревне своих самых хитрых ловушек.
Утром, под покровом тумана, вызванного стараниями темного мастера Кримарка, последняя группа жителей покинула деревню.
Последними уходили Арох, маршал и четыре гвардейца, советник с двумя телохранителями, два мастера, старый магистр с ученицей и Василиса с Кари. Альтис рассчитывал, что они смогут воспользоваться его излюбленной «серой тропой».
Процессия уже достаточно далеко отъехала от деревни, и Альтис верхом на къяре двинулся вперед. Вынув клинок, он оглянулся, все ли на месте, расставлены ли гвардейцы вокруг фургона Карэн. Убедившись, что все в порядке, он взмахнул клинком и шепнул заклятие. Но в следующий же миг выронил меч.
— А-а! Чтоб вас Кошмар сожрал, эррхортовы дети! — зло выкрикнул демон, сжимая левой рукой покрытую инеем правую. — Нимадоргские ублюдки! Выкидыши портовых шлюх!
Шустрая Марья и внимательный эльф первыми оказались возле ругающегося демона. Марья заставила его отпустить руку, быстро осмотрела и стала растирать.
— Арох, помоги-ка мне, — попросила она эльфа, и тот присоединился к девушке, с силой растирая заледеневшую и неподвижную руку волшебника.
— Когорта и Кошмар, как же больно! — простонал волшебник.
— Еще бы, до кости проморозило, — проворчала Марья, пытаясь разогнуть закаменевшие пальцы.
— Что случилось? — Маршал Феникс остановился по другую сторону от волшебника.
— Эти твари, чтоб их за Грань выбросило, блокировали все нефизические тропы шипами вечного льда, — ответил Альтис, кусая губы от острой боли. — Выкормыши могильных червей, чтоб их глаза низшие твари высосали! М-м-м… чтоб их души Эррхорт в своем цирке порока поселил! Я не могу пользоваться ни одной из магических «троп», маршал. У-у-у, некрофилы, найду по одному, поубиваю, пленю души и отдам их Черному Мору! Я ему как раз шесть душ задолжал — расплачусь заодно, не жалко!
— А что самое ценное для демонов? — между делом поинтересовалась целительница.
— Материя и души, — не задумываясь, ответил Альтис. — Но материя ценнее. Для особо талантливых души служат проводниками материи.
— Почему?
— Во-первых, ее трудно получить, во-вторых, она дает возможность физически воплотиться в материальном мире. Чтобы поддерживать облик, нужен проводник. Обычно это тот, кто вызвал демона. И время, проводимое демоном в материальном состоянии, зависит от силы вызывающего. Если демон смог взять материю сам, он ни от кого не зависит. Но это почти невозможно. Ай, все, хватит! Уже почти отошло!
Альтис сам продолжил растирать руку, не переставая ругаться такими словами, что орки удавились бы от зависти.
— Придется прорываться пешком, маршал. Я не знаю, какую площадь эти мерзавцы накрыли шипами льда.
Феникс кивнул и скомандовал продолжать путь.
Почти сутки они гнали лошадей без остановок. Альтис, Арох и Калигул в таком темпе могли мчаться еще трое суток, но Дартург, категорически отказавшийся присоединиться к девушкам в фургоне, едва держался в седле, гвардейцы клевали носом, а обе лошади, везущие фургон, захромали.
Рассвет едва забрезжил, когда мужчины наскоро разбили лагерь, а девушки и молодой мастер Риман принялись кашеварить у костра.
Альтис вычистил до блеска черную шкуру къяра, расчесал серебряную гриву и накормил своего скакуна. Остальные, кроме разве что эльфа и Марьи, приближаться к «злобному черному чудовищу» опасались. Закончив с конем, юноша покинул лагерь и вышел на берег моря.
Все-таки Альтису удалось немного спрямить путь за сутки бешеной скачки. Маленькому отряду удалось вырваться за пределы внешней гряды горного хребта, прочно отгородившего небольшую часть материка от океана. Но внутренняя гряда все еще отрезала прямой путь к более обжитой внутренней части империи. Здесь же, за внутренней грядой, повстречать населенный пункт практически невозможно.
Демон очень надеялся, что и другим тоже удалось уйти. Остальные бежали по разветвляющемуся тракту вдоль гряды. Но отряд, увозивший принцессу, свернул на другую дорогу и шел вдоль моря.
Альтис полной грудью вдохнул пьянящий запах соленой воды. Тихий прибой шептал что-то успокаивающее и ласковое. Он шептал, что все, кто ушел, доберутся до Исгарда, что с принцессой все будет хорошо…
Ему очень хотелось позвать своего старого друга. Но он не решался и вообще не был уверен, что Траэллита в материальном мире. А еще, пожалуй, побаивался звать его на помощь. Все-таки человеческое тело угнетало.
Бросив одежду на песок, юноша с превеликим удовольствием окунулся в по-летнему теплую воду. Вода всегда принимала его, как родного сына. И он был благодарен за тот покой, что она дарила.
Тихий плеск подсказал безмятежно лежащему на воде волшебнику, что он не один.
Темные глаза Марьи, отражая полную луну, сияли, как две звезды. Длинные темные волосы струились по плечам и спине. Ей не хватало только рыбьего хвоста, чтобы дополнить образ прекрасной русалки с мраморно-белой кожей.
Марья подплыла к нему, и юноша, по привычке, мягко отстранился. Но потом взглянул в ее бездонные глаза и привлек к себе. «Почему бы и нет?» — мелькнула в его голове шальная мысль, решившая исход этой ночи…
Потягиваясь, как кошка, и зевая, Марья не спешила выбираться из-под теплого плаща.
Альтис, в одних штанах, сидел к ней спиной и деловито обтесывал ножом ветку. Рядом с ним в одной кучке лежали уже обтесанные и заровненные заготовки для стрел, в другой — просто обломанные ветки. Марья немножко позволила себе полюбоваться его накачанной спиной, иссеченной шрамами и татуировкой.
— Ты что, вообще не спал? — поинтересовалась она, сладко зевнув.
Маг отрицательно мотнул головой, расщепляя кончик ветки для наконечника.
— Смотри, — кивнул Альтис на цветущий куст, под которым устроилась на остаток ночи парочка. — Серебряный жасмин.
Марья приподнялась и сорвала с куста цветок. Серебряные жасмины встречались столь редко, что каждое чахлое деревце или кустик обносились забором и магическими заслонами. Серебряный жасмин являлся смертельным ядом для нежити. Одна стрела, даже незначительно оцарапав, убивала простое умертвие в считаные секунды. Пять — семь стрел, при правильном попадании, могли убить и демона. А лепестки серебристых цветов, нежные с виду, но на ощупь напоминающие пластинки металла, могли поднять на ноги неизлечимо больного или смертельно раненного.
Девушка некоторое время смотрела, как переливается свет в чашечке цветка, потом села и, совершенно не стесняясь своей наготы, начала быстро обрывать серебристые лепестки, складывая их на плащ. Альтис аккуратно складывал обтесанную кору и щепки на расстеленный платок.
Оборвав почти все серебристые цветочки, Марья поглядела на те, до которых не могла дотянуться, и принялась неспешно одеваться. Демон краем глаза следил за ее соблазнительной фигуркой и со вздохом сожаления вернулся к обтесыванию стрел. Повторить остаток ночи у них уже не было времени. Исподтишка любуясь девушкой, юноша недоумевал, как эта маленькая оторва могла так долго прикидываться простушкой. Лисица хитрющая!
Одетая в мужской костюм военного покроя, целительница деловито рассовала лепестки и сердцевинки по мешочкам, изъятым из многочисленных карманов.
Когда кучка отличных, одна к одной, заготовок выросла до пятидесяти штук, Альтис завязал черный платок с обрезками тонкой коры и щепками, отдал его девушке и неторопливо оделся. Его неторопливость и тщательность насторожила Марью.
— Ты о чем-то беспокоишься? — спросила она, обняв его за пояс и прильнув щекой к плечу.
— Да, — кивнул демон, медленно вдохнув и выдохнув. — Я чувствую их. Они ближе, чем я рассчитывал. И идут очень быстро. Нам не оторваться от погони.
— Оторвемся! — излишне самоуверенно заявила девушка. — Ты ведь смог спрямить путь, а значит, им как минимум еще сутки непрерывной скачки, прежде чем они нас догонят!
Марья подбадривала скорее себя, нежели Альтиса, которому доверяла безоговорочно. Он привлек к себе девушку, поцеловал и крепко прижал, улыбнувшись. Но тревога из его глаз не исчезла…
Альтис тревожно озирался и подгонял людей и лошадей. Лишь чуть-чуть отдохнувшие люди и животные двигались, по его мнению, недопустимо медленно. Калигул вполне разделял взгляды своего наездника и носился из одного конца процессии в другой, резвый и раздражающе свежий.
Уже перевалило за полдень, но отряд преодолел едва ли четверть от вчерашнего расстояния. Альтис злился, но даже рассудительный и осторожный маршал, измученный двумя бессонными сутками и скачкой, отмахивался от неприлично бодрого демона. Знал бы он, как тяжело давалась парню его бодрость и резвость…
Альтис плюнул на все, ускакал вперед, через четверть часа бешеным галопом промчался обратно и долго не показывался.
Через час настораживающе спокойный Альтис догнал придремавшего в седле маршала. Некоторое время демон просто ехал рядом, даже не глядя на седого ветерана. Когда Феникс проснулся и недовольно посмотрел на юношу, тот даже не соизволил повернуть голову.
— Они нагонят нас через два часа. Идут быстро, направляет ловец. По примерным подсчетам, сто зомби и три десятка человек.
Несколько мгновений маршал тупо смотрел на командора. Потом до его сонного сознания наконец дошел смысл сказанных слов.
— Без паники! — Маг успел перекрыть готовый сорваться поток ругани. — У ловца есть соколиный глаз, он нас видит с воздуха. У меня к вам большая просьба, Феникс…
— Я слушаю, — хрипло отозвался старик.
— Не делая резких движений, предупредите бойцов, чтобы по сигналу были готовы рвануть в галоп. Я смогу укрыть весь отряд на несколько часов. Пока мне нужно поговорить с магами. — И они разъехались выполнять поставленные задачи.
Маршал быстро переговорил с гвардейцами и советником, Альтис по очереди обошел магов. С Дартургом он говорил дольше остальных, основательно поделившись силой и незаметно перекинув несколько уже готовых, но замороженных боевых заклятий. Под конец Альтис запрыгнул в фургон.
— Марья! — тихо позвал он дремавшую девушку.
Та мгновенно встрепенулась.
— Что-то серьезное, Ал? — спросила она, правильно оценив холодный блеск синих глаз и очень спокойный тон.
Белый пес подобрался и прижался к боку хозяйки. Все три девушки тревожно уставились на Пламенного. Василиса немного завидовала Марье: надо же, как легко и непринужденно она покорила ее первую любовь…
— Не спи, малышка. Скоро начнется драка. Белка! — Альтис схватил пса за шкирку, подтащил к себе, взял за морду и некоторое время крепко держал. — Все, готово. Теперь эти клыки и когти не хуже серебряного жасмина будут убивать нежить. Василиса, Карэн, персонально к вам, и не дай боги вам меня ослушаться. Когда начнется бойня, чтобы ни одна из вас не смела нос отсюда высовывать.
Он поглядел на обеих девушек, и Василиса поймала себя на мысли, что лучше бы он кричал, чем говорил с ней таким спокойным, безразличным тоном.
— Малыш, — когда его взгляд вновь вернулся к Марье, голос потеплел, и демон улыбнулся, — держи. — И Альтис быстро перекинул из своих рук в руки целительницы два десятка мелких светящихся шариков и одну сферу величиной с ладонь. — Боевые полностью готовы, прицел активирован на мысль, — непонятно для других, но вполне понятно для Марьи объяснил демон. — Защитное активируешь разъемом на тринадцать к северу, с поправкой на качество и расположение. При максимальном расходе хватит на сутки. Чуть экономить — растянешь на пять. Только подпитка нужна, структура со временем становится неустойчива. Обновление по третьему кольцу. — Парень посмотрел на солнце, сформировал в ладони еще одну небольшую сферу и также отдал девушке. — Скоро будет жарко, а это — вечный лед.
Марья кивнула, быстро рассовывая боевые шарики по карманам своего костюма. Сферу побольше она держала под рукой.
— Когда примерно она мне понадобится? — поинтересовалась Марья.
— Через час, — ответил маг. — Может, протяну полтора. При большой удаче не понадобится вообще. Не знаю, насколько меня хватит без братьев.
— Ал! — Девушка резко подалась вперед, жарко поцеловала парня и прижалась к нему. — Береги себя.
Альтис крепко обнял ее, зарылся лицом в пахнущие весенним лугом волосы, закрыл глаза и тихо ответил:
— Ты береги себя, моя маленькая. Я себе не прощу, если с тобой что-то случится. — Он немного отстранился и ласково поглядел девушке в глаза. — А за меня не волнуйся. Ведь против нежити всегда лучше послать в бой нежить, только злее, сильнее и страшнее. А я как раз такой паршивец, что меня одного можно против армии выставить.
— Но не против высших магистров, — тихо сказала Марья. И добавила еще тише: — Это тело ведь так ограничивает твою великую силу.
— Не бойся. — Он улыбнулся и с нежностью поцеловал целительницу. — Все будет хорошо. Я вернусь.
Он на ходу вскочил на спину Калигула.
— Как ты смогла завоевать его? — тихо поинтересовалась Василиса, странно глядя вслед демону. — Да еще так легко?
Марья взглянула на самую красивую девушку из тех, что ей доводилось видеть в своей жизни. По мнению целительницы, ей самой никогда не светило быть столь же прекрасной.
— Ты боялась его, как боишься и до сих пор, — так же негромко ответила Марья. — Даже ничего не зная о нем, не зная, что он — воплощение изначальной Тьмы. А его не надо бояться.
Альтис подъехал к Ароху и молча поглядел на него. Этим двоим не требовалось слов, чтобы поговорить. Эльф кивнул и машинально поправил колчан с новенькими стрелами из серебряного жасмина. Незаметно вытащил одну зачарованную стрелу, за несколько минут перебрал свой составной лук из боевой схемы в дальнобойную, добавив еще два сегмента и натянув более прочную тетиву.
— Я их встречу, — негромко сказал Альтис.
Взгляды двух друзей снова встретились.
«Сдурел?!»
«Я знаю, что делаю. Если я останусь, у нас есть шанс на бескровную победу. Мне в последнее время опротивела смерть. Особенно смерть друзей».
«Я тебе нужен?»
«Нет. Только когда я один, я могу драться в полную силу».
«Как знаешь».
Сжав локти в жесте прощания, друзья кивнули друг другу, и Альтис переместился в конец отряда.
Процессия двигалась все тем же размеренным шагом, не вызывая своим сонным видом подозрений у наблюдающего сверху врага. Резким движением вскинув лук, Арох выстрелил в небо и через несколько мгновений рявкнул: «Вперед!» Лошади сорвались в галоп, люди мгновенно окружили фургон сплошным кольцом, а Альтис развернулся обратно, напоследок махнув рукой в сторону отряда, накрывая его теневой завесой.
Слегка отъехав назад, Альтис выбрал наиболее удобное место, где дорога вильнула к самому берегу, и, отослав Калигула, расположился на песочке и стал ждать.
Словно не зная, чем заняться, Альтис рассеянно пересыпал песок из одной ладони в другую. Но эта рассеянность была мнимой. Если бы кто-то присмотрелся к его действиям, то понял бы, что некоторые песчинки из мелкой пыли становятся крупными кристалликами прозрачного стекла. Достигшие нужного размера кристаллики как браслетом обвивали его запястья.
Когда ниточка кристаллов обвила обе руки до локтей, Альтис ссыпал оставшийся песок в карман штанов и лег, закинув руки за голову и прикрыв глаза.
Демон бы так и лежал до появления врагов, если бы не тихий голос, который он совершенно не ожидал услышать:
— Распустился ты за мирное время… Никакой дисциплины.
Юноша широко распахнул глаза и от удивления даже сел на песке, разглядывая незваного гостя со смешанными чувствами. Человеческая фигура заметно просвечивала и никак не могла быть материальной. В сознании Альтиса даже промелькнула крамольная мысль о собственной ненормальности, но все чувства говорили, что призрачный собеседник вполне реален.
— А мне сказали, что тебя убили, старый ублюдок, — без капли уважения процедил Альтис.
В глазах совсем еще не старого мужчины отразилось удивление. Сидя на корточках, мужчина в одежде боевого мага с удивлением разглядывал юношу. Вздохнул. Протянул руку, чтобы коснуться своего бывшего ученика, но тот отстранился.
— Ты изменился, малыш.
— А ты нет, Ульрих. А еще, перед тем как умереть, ты выдал мою тайну другому ублюдку.
Учитель посмотрел на юношу с таким изумлением, что Альтис на несколько мгновений усомнился в своих словах. Но вот, проблема, личность Алена, любовно взращенная этим волшебником и учителем, была отброшена за ненадобностью. А демон остался, но Ульрих об этом пока не знал.
— Я? Выдал? Тебя? Мальчик, ты, верно, шутишь!
— А откуда, интересно, этот торчок Мародер узнал обо мне? — почти что прорычал юноша-демон. — Ведь этот паршивец просто виртуоз по пыткам, верно, учитель? — Последнее слово так и сочилось ядом.
Учитель призадумался:
— Малыш, я тебе клянусь всем тем немногим, что у меня осталось, — я никому и никогда не выдавал тебя! Но вот насчет Криана я совсем не уверен… Он просто ненавидел вас троих. Особенно тебя. — Призрачный учитель вполне материальной рукой растрепал полуседые волосы бывшего ученика, и тот не отстранился.
Парень довольно долго молчал, уставившись в песок. А потом спросил, не поднимая глаз:
— Что с тобой произошло, Ульрих?
Призрачный маг криво усмехнулся:
— Застрял в междумирье. Ни наверх, ни вниз, ни в никуда. То ли дух, то ли… Я пытался уйти от смерти через последний портал, а очнулся уже таким вот. Обычно я невидим и неощутим. Только в редкие моменты, когда сил поднакоплю. Меня хватит еще часа на два, потом опять растворюсь.
Юноша так и не поднял взгляд. Молчание затягивалось, но вдруг Альтис совсем тихо спросил:
— Скажи мне, маг… Что вы сделали с ней, чтобы она позвала меня? Чтобы она осмелилась спуститься в Тартог и позвать Пламенного демона?
И тут мага осенило, что не так было в этом мальчишке. Вернулась его демоническая суть. «О Купол и великие боги, как же он теперь живет?» — мелькнула у призрака паническая мысль, и сердце кольнуло острой жалостью.
— Мы должны были победить в той войне, — сдавленно ответил Ульрих. — Должны были.
Альтис наконец поднял взгляд и увидел, что учитель плачет.
— Но зачем было производить слияние? За что вы лишили нас личностей и памяти? Чтобы очеловечить? А зачем? Ведь ты и прочие маги могли просто вызвать нас с братьями в наших естественных обликах, и мы бы выиграли эту дурацкую войну без лишних проблем!
— Ты не понимаешь! — с тоской ответил Ульрих. — Война с Нимадоргом… Нам бы не позволили уподобиться некромантам, призывающим… нежить.
— Нежить! — Альтис вскочил. — Нежить! Я похож на нежить? То, что я бессмертен, еще не значит, что я вообще не живу! Посмотри на меня, маг! Посмотри!
Маг взглянул и обомлел — очертания хрупкого юноши плыли и менялись, за спиной развернулись крылья. Грациозный и стройный, но оттого не менее грозный демон медленно принимал свой истинный облик, в последнюю очередь изменились глаза, заливая радужку желтым цветом. С высоты двух метров роста, маленький для своего рода, на Ульриха смотрел демон.
— Похож я на нежить?!
Призрачный маг отрицательно мотнул головой, завороженно наблюдая, как переливаются синим и фиолетовым отливом крылья. Демон сложил их за спиной, и они сразу стали темными и кожистыми, как у летучей мыши. Белые волосы, словно языки пламени, золотистая кожа. Почти человеческая фигура, изяществом больше напоминающая эльфийскую. Тонкие черты лица демона не имели ничего общего с типичной демонической мордой. Даже небольшие аккуратные клыки не умаляли красоты. Медленно таял искусно созданный морок, дольше всего держались золотые глаза — демон не желал расставаться со своим истинным обликом.
— Это тело, — юноша растерянно потер рукой плечо со Знаком, — оно меня так ограничивает… Я как будто в клетке и совсем ничего не могу. А Знак — мои кандалы, тюрьма и камера пыток. Зачем вы все это сделали со мной? За что?
На призрачного учителя стало жалко смотреть. Он сейчас походил не на грозного магистра, а на побитую бездомную собачонку.
— Если бы это было мое решение…
— Да все я понимаю, — устало махнул рукой парень. — И знаю все. Просто хотел, чтобы и ты меня понял, маг.
— Я понимаю, — кивнул волшебник. — Я ведь не просто так явился, Ал. Я пришел помочь.
Альтис скептически хмыкнул.
— Ты не знаешь, с чем вскорости столкнешься, — серьезно сказал учитель. — Ты не сможешь убивать.
— Да я все время только и делаю, что убиваю, — фыркнул юноша.
— Сегодня не сможешь, — убежденно сказал учитель. — Ты поймешь, о чем я. А теперь, пока у меня еще есть силы, дай мне свои мечи и Зерги.
Недоверчиво глядя на Ульриха, демон все-таки повиновался. Призрачный маг крепко сжал лезвия ладонями и через несколько минут вернул мечи хозяину. Змейку маг просто погладил, что-то тихо шепча. Когда LiiTtu вернулась к демону, он уловил от нее волну удивления и нерешительности, что с ней случалось крайне редко.
— Все… — шепнул учитель, медленно тая в воздухе.
— Ульрих! — крикнул Альтис. — Постой! Держись со мной рядом, я знаю, как вернуть тебе жизнь! Слышишь, маг?
Пламенный очень надеялся, что растворившийся в солнечных лучах учитель его услышал.
Когда они показались за изгибом дороги, Альтис не поверил своим глазам. Они шли деревянной походкой, и чем дольше демон смотрел на них, тем хуже ему становилось. Обхватив голову руками, он со стоном опустился на колени. Этого не могло быть. Просто не могло быть…
По дороге вышагивали около сотни зомби и штук двадцать умертвий. Это были дубравцы. Сердца зомби еще бились, они не были мертвы, но сознание их было подавлено, и людьми они уже не были. Ребята, которых он так долго муштровал и учил, в плену сильнейшего заклятия шли, чтобы убить его и других. Парни, их семьи и остальные жители, почти все, быстро приближались к демону. С некоторым облегчением и в то же время тревогой он не нашел среди идущих Карины, Якова и малышки.
Альтис решительно выпрямился. Перейдя на темное зрение, он рассматривал сидящих на шеях людей обезьянок, которые закрывали своими лапками живым зомби глаза и крепко обвивали шеи. Так выглядело для глаз тьмы одно из сильнейших некромантских заклятий подчинения. Оно основывалось на призыве низших темных духов, которые, в обмен на исполнение приказов, питались жизненной силой людей-пленников. Чем ближе зомби подходили, тем отчетливее воняло мокрой псиной. Запах одержимости… Ослепительно полыхнули клинки от вливаемой в них магии. Конечно, некроманты позаботились о защите, и уничтожить темных тварюшек Альтис мог только физическим воздействием.
Пять неправдоподобно слаженно идущих колонн. Мужчины, женщины, дети… Альтис скрипнул зубами. Гнать детей в таком темпе! Будь они в сознании — уже давно попадали бы или просто разорвали от напряжения мышцы.
Умертвия, учуяв живого, бросились вперед, расталкивая зомби, и Альтис завертелся волчком, без жалости убивая бывших дубравцев. Только раз его рука дрогнула — когда под одним занесенным клинком мелькнула рыжая голова Данилы, а под вторым в тот же момент оказалась Марьяна.
Покончив с умертвиями, демон сощурился. Не обнаружив основательной защиты на зомби, он накинул на себя полог невидимости и прыгнул вперед, срезав раскалившимися от переполняющего их Белого Пламени клинками головы нескольким мерзким обезьянкам. Демон бесшумно мчался меж двух человеческих колонн, и мечи его то опускались, то поднимались, срезая пакостных тварюшек, тут же опадающих клочьями грязного тумана.
Он успел пробежать сквозь первые две колонны, прежде чем темные твари заволновались. Обезьянки стали подтягивать к себе ближайших людей, оставшихся без «наездника», но все еще пребывающих в трансе. Они не видели Альтиса, но забеспокоились. Мрачно усмехнувшись, маг беззвучно заметался меж остальными дубравцами, не опуская клинков ни на миг и сознавая, как мало осталось времени. Раскаленные мечи начинали жечь руки. Это тело, как всегда, не выдерживало текущей через него силы, отзываясь лютой болью.
Удерживать полог невидимости не осталось сил, когда растерянных и паникующих тварюшек осталось всего пять. Альтис в ожесточении сорвал зубами с запястья несколько кристаллов и сгрыз их, жадно глотая стеклянное крошево. Свернутые заклятия, внезапно расплетенные и лишившиеся изначального смысла, в скором времени обещали ударить откатом, но пока что в глазах прояснилось и появились силы, чтобы прочно стоять на ногах.
Пока Альтис приходил в себя, темные твари успели оставить своих марионеток и сгруппироваться в убийственную паутину. Оскалившись, демон прыгнул в самый центр ловушки и раскрыл свою суть, позволив силе свободно течь через тело, сжигая болью нервы. Обезьянки с визгом рассыпались и провалились на свой уровень бытия.
Альтис сидел на земле и пытался отдышаться, а вокруг суетились уже пришедшие в себя люди, оплеухами приводя в сознание друзей и родных.
— Нет! — Альтис подскочил как ошпаренный и отбросил от лежащих на дороге трупов кинувшуюся к убитому сыну женщину. — Не подходить! Трупы заразны!
Дубравцы с ужасом смотрели на бывших своих сыновей, отцов, матерей и дочерей, убитых этим юношей. Не вняв предупреждению, отец попытался подойти к телу дочери. Ал, недолго думая, ударил мужчину в лицо кулаком и выкрикнул:
— Убью любого, кто приблизится к трупам!
Люди, видя мертвых родных, начали плакать и посылать проклятия… Альтису. Росомаха увидел свою мертвую сестру с разрубленной страшным ударом головой и окровавленные мечи в руках командора. Он шагнул вперед и встретился с наставником взглядом. Заготовленные проклятия на голову убийцы так и не слетели с языка. В глазах воина была насмешка. Насмешка и горечь. Пламенный сорвал зубами с запястья еще несколько стеклянных шариков и заставил себя их сгрызть. Стеклянное крошево и привкус крови во рту…
— Убийца проклятый, нелюдь! — Мать Росомахи и Марьяны, рыдая, подбежала к Альтису и полоснула ногтями ему по щеке.
Схватив женщину за руку, он больно сжал ее.
— Это то, от чего мы пытались оградить вас, глупые создания! — Его глубокий, сильный голос легко перекрывал крики и стенания. — Это война! В войне нет места жалости! Добро пожаловать в реальность!
Но разве потерявшие родных могут внять голосу разума, когда видят перед собой убийцу своих детей?! Муж все еще пытавшейся ударить демона женщины кинулся к «проклятому ублюдку», но тут Росомаха сильным ударом в челюсть сбил отца на землю.
— Отря-а-ад! — протяжно рявкнул десятник во всю глотку. — На защиту!
И сам, обнажив меч, встал против своих, защищая командора даже от собственных родителей. Слегка поредевший строй встал перед своим командором, прикрывая его собой. Многие оглядывались и всхлипывали тайком, стараясь унять боль при виде мертвых родных и друзей.
— Как вы можете!.. — Теперь брань уже полилась на ребят.
Разъяренный отец Росомахи шагнул вперед, сжимая кулаки, но наткнулся на вытянутый вперед меч и льдистый блеск в глазах угрюмого сына.
— Как ты можешь защищать убийцу сестры! — в бешенстве закричал мужчина.
— Как ты смеешь обвинять Белого командора! — не менее яростно заорал в ответ сын. — Марьяна была уже мертва! Командор лишь упокоил ее тело! И спас всех вас, неблагодарные твари!
— Не старайся, Ромаха, — насмешливый голос заставил вздрогнуть тех, кто его услышал, — добрые дела всегда наказуемы. Будь ты умертвием, я бы убил и тебя, не сомневайся. В войне нет правых и виноватых, десятник. Есть только убийцы и жертвы. Так уж вышло, что все вы — жертвы. А я убийца.
— Война закончилась! — крикнул кто-то из толпы дубравцев.
— Пока я жив — она продолжается, — негромко ответил Белый командор скорее сам себе, чем кому-то. Повернувшись к телам, он направил на них оба клинка. — Тесс фиор!
Усталость давала о себе знать, трупы горели дольше, чем рассчитывал Альтис, и ему пришлось расплести еще несколько заклятий-кристалликов, чтобы устоять на ногах.
Легкий ветерок развеивал серый прах. Восемнадцать оставшихся в живых парней все так же сжимали клинки против родных.
— Мечи в ножны! — резко приказал демон.
— Убрать оружие! — в свою очередь приказал Росомаха. — Кру-угом! Смир-рно! — Дождавшись выполнения своих приказов, десятник сказал: — Кто остается верен командору, шаг вперед. Отступники — шаг назад.
Не заставив себя долго ждать, вперед шагнули все восемнадцать парней.
— Не зря тебя звали Кровавым Кукловодом, — вышла вперед оставшаяся вдовой мать Мирослава. — Убийца, которому безразлично, кого убивать, своих или чужих! Убийца, способный натравить на мать родного сына!
От того, какой страшной мукой исказилось лицо демона, стоящим перед ним парням стало в сто раз больнее, чем было.
— Не смей говорить мне о смерти, человеческая женщина! Я сам — ее воплощение! Собственной кровью я платил, плачу и буду платить за ваши жизни! Я заплатил всем, что у меня было, за то, чтобы вы не узнали ужасов войны! Не смей мне говорить о том, чего не ведаешь!
Люди примолкли, не смея больше открыто идти против героя великой войны, верными которому остались их сыновья. В это время вернулся огромный черный къяр.
«Они прошли по второй дороге, но сейчас движутся лесом. Путь в обратную сторону для людей свободен».
«Спасибо, Калигул».
— Возвращайтесь к деревне и оттуда бегите к южному порту, — приказал Росомахе маг и поднял руку, заставляя его промолчать. — Обратный путь для вас свободен, нимадоргцы пошли другой дорогой. Я думаю, большинство людей уже могут остаться в деревне, но лучше бы туда пока не заходить. Желающих оставь в лагере. Не медли, Ромаха.
— Мы пойдем с тобой! — пылко возразил десятник, и его решение подтвердил нестройных хор оставшихся ребят. — Наши лошади должны быть недалеко, мы не подведем тебя!
— А кто защитит твоих родителей, герой? — грустно усмехнулся Пламенный, садясь на спину опустившегося на колени къяра. — Это приказ… полусотник.
— Мне до пулусотника — как до Велимора, — ответил с горькой улыбкой парень, только что получивший официальное военное звание.
— Ничего, Ромаха, справишься. Вы все справитесь, воины первого ранга. Или умрете.
Одного слова командора достаточно для получения воинского звания. Несколько мгновений новоиспеченный полусотник пристально смотрел на своего бледного от усталости, но прямого, как палка, и по-прежнему сильного командора. Потом повернулся и громовым голосом начал отдавать приказы. Перед тем как пуститься в галоп, Альтис крикнул:
— Не возвращайтесь в Дубраву! Там вас легко убьют! Бегите к южному порту! — И не обернулся.
Альтис очень старался побыстрее нагнать свой маленький отряд, спрямляя путь, где только возможно. Срезая путь по берегу моря, он уже чувствовал, что цель близка, когда его настиг «откат». Почувствовав неладное, конь резко остановился, и Альтис упал на песок. Человеческое тело, не выдержав демонической сути, жестоко мстило владельцу — его выгнуло дугой. Руками, затянутыми в перчатки, Альтис раздирал свое лицо и шею, не защищенные доспехом или одеждой. Къяр, вовремя поняв, чем это грозит, поймал и прижал руки мага к земле.
Через двадцать минут, показавшихся вечностью, охрипший от крика Альтис медленно пришел в себя. С тихим стоном усевшись на песке, он взглядом нашел Калигула. Понятливый конь, опустившись на колени, подставил спину, и парень смог сесть верхом только с третьей попытки.
«Северо-восточный порт… успеть бы… — крутились обрывки мыслей в голове демона. — Я ведь не справлюсь… О Создатель, как я ненавижу это все! Ну почему я такой дурак! Доверчивый и наивный дурак! Она была права, когда звала меня дураком. Маленькая лживая дрянь! Так меня обмануть… За что?! Как же больно… не упасть бы…» Но упасть со спины этого зверя, если он того не хочет, было невозможно.
Когда Калигул наконец нагнал маленький отряд, Альтис уже настолько пришел в себя, что мог сидеть прямо, а не полулежать на шее коня. Едва демон успел на полном скаку вкратце рассказать маршалу и Ароху о случившемся, как наперерез отряду из леса бросились умертвия.
Коротко ругнувшись, Альтис, жестко всадив пятки в бока къяра, рванул вперед и, сорвав с запястья десяток хрусталиков, разом швырнул их в бегущие из леса живые трупы. Грохнуло и засверкало так, что все бы оглохли и ослепли, не сплети вовремя магистр Дартург контур защиты.
С диким лаем бросился на ходячих мертвецов белый пес Марьи. Убив троих, он не увидел четвертого, за что и поплатился. Пес был еще слишком молод и неопытен. Альтис на скаку сбил ногой голову с умертвия и, подхватив за шкирку раненого пса, закинул его обратно в фургон.
Прежде чем нежить успела опомниться, лошади, поддерживаемые магами в свежем и бодром состоянии, бешеным галопом промчались дальше по дороге. Арох успел выпустить пятьдесят стрел, и каждая безошибочно нашла цель. Чтобы убить умертвие, нужно отсечь ему голову, но достаточно и просто сильно повредить мозг. Лучше всего целиться в глаз.
— У некромантов есть один существенный недостаток! — крикнул Альтис Дартургу. — Они не могут делиться жизненной силой с живыми! Их кони скоро отстанут, если, конечно, они живые, а не такие же умертвия!
