Это мог быть только шнырик.

Зверек бежал в нашу сторону, перемещаясь зигзагами, как будто спасался от охотника, выслеживающего дичь. И вдруг словно невидимый капкан прищемил хвост моему тезке. Серж остановился и громко запищал.

Нет, это оказался не капкан. Рыцарь в темно-синих доспехах, украшенных мелкими желтыми блестками, внезапно появился на свежевспаханном поле. Он стоял, наступив одной ногой на хвост малыша, и усмехался, занеся зазубренный меч над бедным шныриком. Вызывающе взглянув в нашу сторону, палач взмахнул своим оружием над обреченным зверьком.

Ощущение невероятной тоски сдавило сердце, словно громадный меч неумолимо падал на меня самого. И тут случилось невероятное. Только что я стоял в двадцати метрах от разворачивающейся трагедии и — бац! Мое тело, как снаряд, врезалось в убийцу шнырика. Мозг даже не успел подключиться к автономному движению рук, которое было молниеносным. Это ему не маленьких обижать! Тангорское мастерство, помноженное на диковинную мощь семирунного меча, в считанные секунды превратило злодея… в три небольшие кучки синего железа, из которых повалил густой сизый дым. Фу, какая гадость!

А тезка уже забрался на плечо и, прижавшись к шее дрожащим тельцем, принялся рассказывать о своих бедах. Я погладил зверюшку по гладкой шерстке.

— Ну, ты и крут! — восхищенно произнес Эльруин. — Уж извини меня, бросил в гада первое, что попалось под руку. А кроме тебя, видел только несчастного Сержа и меч над его головой.

Эл протянул руку к забавной мордочке, и зверек, словно по мосту, перебрался по руке юноши сначала на плечо, а потом на голову. Любитель изображать корону внимательно осмотрелся по сторонам и стал устраиваться поудобнее. Только тут мы повернулись к Гарпине. Впервые за время нашего знакомства я видел ведунью растерянной. Старушка стояла с таким видом, словно ее огрели чем-то тяжелым, и не один раз. Берты, стоявшие вокруг, были озадачены не меньше: еще бы, командир в полной прострации, чего не может быть по определению.

— Гарпина батьковна, мы что-то не так сделали? — спросил я, начиная почему-то чувствовать себя виноватым.

Наконец осмысленное выражение вернулось на прежнее место, и старушка упавшим голосом спросила:

— Мальчики, вы хоть сами уразумели, чего вытворили?

— Этот синий в желтый горошек сам виноват, он первый начал, — стал оправдываться я.

— Ага, и взгляд у него был недобрый, — поддержал меня Эл.

Даже шнырик, и тот не остался в стороне. Грозно восседая на макушке Эла вместо символа королевской власти, он громко подал голос в нашу защиту.

— А ты не перебивай старших, если не знаешь, об чем речь. Хвостатым никто слова не давал, — строго взглянула Гарпина на четвероногого и, обращаясь к нам, продолжила: — Вы хоть догадываетесь, кого сейчас уделали? Это же мракогон был — «гончая собака» Черного призрака. Его остановить невозможно. А вы…

Гарпине удалось избавиться от шокового состояния, однако ее голос еще не восстановил прежние командные нотки, когда она выговаривала нам за содеянное.

— Собаке — собачья смерть, — твердо заявил Эл, но, заметив колючие огоньки в глазах ведуньи, перешел на более мягкий тон. — Хотя лично я животных люблю, но зачем было нас злить?

— Нет, ребятки, вы так ничего и не поняли. От чужой злости мракогон лишь сильнее становится, потому как зло ему что ветер в паруса. Мне, к примеру, этого парня нипочем не одолеть, потому как силу разрушения доброй не назовешь. А за любые мои попытки он еще бы и «спасибо» сказал. — Гарпина строго посмотрела на юношу. — Лучше сознайся сразу: ты о чем думал, когда Сержем швырялся?

— Ни о чем. Когда мне было думать — шнырик мог погибнуть.

— Понятно, а ты?

— Да о том же. Я даже не помню, как убил эту сволочь, настолько мысли были заняты опасностью, грозящей моему тезке.

— Вот где собака-то зарыта! Как ни чудно получается, но мракогона порешили, думая о жизни, — важно изрекла старушка, подняв указательный палец над головой. — Оказывается, ярость бывает не только разрушительной, но и созидательной. Нет, с вами окончательно рехнешься. Надо будет хоть запомнить. «Созидательная ярость» — это я лихо завернула.

Четвероногий малыш долго и внимательно прислушивался к рассуждениям Гарпины, но его терпению пришел конец, и маленький Серж демонстративно повернулся к ней задом, выставив на всеобщее обозрение свой хвост.

— Эл, посмотри, — сказал я. — Такую красоту потерял! Кисточки-то нет!

Эльруин осторожно взял свисающий с его головы хвостик и внимательно осмотрел.

— Рана свежая. Сейчас попробуем отыскать недостающую часть. — И наш маг щелкнул костяшками пальцев.

Из темноты раздался испуганный скулеж, и на освещенную площадку вынесло упирающегося всеми четырьмя лапами морока. Шнырик тут же принял боевую стойку и грозно пискнул в сторону клыкастого существа. Перевес сил был явно не на стороне клыкастого хищника, к тому же морок никак не мог понять, что его тянет на непривычный глазу свет.

— Кисточка-то внутри. Что делать будем? Здесь хирург нужен, — растерянно произнес Эл.

Проблему разрешила Гарпина, хлопнув в ладоши. То, что прежде было огромным волком, обратилось в пыль и медленно осело на землю, а кисточка шнырика плавно опустилась на ладонь Эла.

— Учитесь, мужики, — с нескрываемым триумфом вымолвила бабка, — чистая работа. «Избирательное распыление» называется. Ваш хирург часа два бы копался, а всех дел — на один миг.

Юноша приладил кисточку к кончику хвоста и начал шептать что-то неразборчивое. Через минуту мелкий Серж забавно облизывал восстановленную деталь, очищая ее от пыли своего обидчика.

— С каких это пор ты лекарем заделался? — удивился я. — Уж не по дядиным ли стопам пошел?

— Скорее по тетиным. После покушения на Зирану я заезжал в Мокрый замок наводить порядок на Черных болотах. Как-никак я там до сих пор числюсь королем, а она — лишь второе лицо. В общем, поездка была еще та: дрязги, склоки, доносы и прочая придворная грязь, которой в каждом дворце хватает. Но не обошлось и без приятных неожиданностей. Дочка Зираны оказалась очень милой девушкой, — Эльруин слегка покраснел, — она и научила меня заговаривать раны на животных.

— Похоже, она тебя не только этому научила, — встряла в разговор Гарпина.

Юноша покраснел еще больше, но ответил твердо:

— Остальное я уже и до нее умел.

Пытаясь увести беседу от щекотливой темы, я бросил Эльруину спасительную соломку:

— Значит, помирился с теткой, если в гости заходишь?

— При встречах пока не целуемся, но… Зирана меня здорово выручает. На двух стульях все равно не усидишь, а из нее получился не самый худший правитель.

— Какие у нас гости! — радостно воскликнул Кузьмич, когда мы подходили к избушке. — Вот, значит, из-за кого весь сыр-бор.

— Я же говорила — мужик спешит, а ты не верил, — сказала мне ведунья, поднимая оброненный возле костра нож.

— Какой же это мужик? Шнырик — лишь маленькое животное, хоть и большой наш друг.

— Ничего ты не понимаешь. Если за ним целую охоту устроили, значит, точно мужик.

А ведь действительно, эта кроха не могла привлечь столько внимания без особой причины…

Шнырик выглядел худым и потрепанным, но мордочка сохранила забавный вид, да и нрав остался прежним. Натрескавшись орехов по самое «не могу», зверек не успокоился, пока не спрятал остатки по закоулкам старушкиной избы и лишь затем позволил себе уснуть на подушке, которую бабка специально для него положила в уголке комнаты.

— Жаль, он ничего сказать не может, — вздохнула Гарпина, — а знает наверняка что-то важное и небезопасное для Черного призрака. Мракогона на пустяковые дела не посылают. Эл, посмотри на него с закрытыми глазами. Может, с ним послание?

— Точно. Что бы мы без вас делали? И как я сам не догадался!

— Молодой еще. Поживешь с мое — и не то скумекаешь.

Эльруин приблизился к спящему зверьку и провел над ним руками.

— Послание есть, но закодировано. По почерку узнаю Мальгуна.

Юноша напрягся так, что его коротко стриженные волосы заискрились на кончиках, а по всему телу прошла легкая дрожь. Он повернулся и окинул нас взглядом, в котором явно читался смертный приговор. Перед нами сейчас находился кто угодно, но только не Эльруин. И первой, кто догадался об этом, оказалась Гарпина. Она бросила в Эла пучок красных искр, отбросивших его к стенке, и крикнула в сторону двери:

— Кузьмич, Багет — сюда, быстро!

Два мага вбежали в избу, когда король двух королевств начал подниматься на ноги.

— Делаем блокаду, — бросила им старушка, — Эл под воздействием липрогноса.

Не знаю, кто такой липрогнос, но по изменившимся лицам вошедших понял — враг серьезный. Тем более что после падения Эльруин нисколько не подобрел. Казалось, в глазах юноши поселилась сама смерть, грозившая вырваться наружу и уничтожить все живое. Волшебники с трех сторон выпустили в парня легкие разряды молний и запели. Слова были абсолютно непонятны, но мелодия… Или я ничего не смыслю в музыке, или это пародия на колыбельную. Два мужских голоса выводили плавную убаюкивающую мелодию, которая переплеталась с откровенным рэпом в исполнении старушки.

Успокаивающий мотивчик, как ни странно, подействовал. Эльруин постепенно возвращался в свое обычное состояние, разве что волосы так и остались стоять дыбом.

— Серж, возьми со стола нож и принеси мне, — приглушенно сказала ведунья. Я поспешил выполнить ее просьбу. Взяв в руки нож, она обратилась к Элу, который боялся даже пошевелиться: — Сынок, смотри на эту вещицу.

Гарпина медленно приблизилась к юноше, который послушно уставился на блестящий предмет. Кузьмич с Багетом продолжали пение. Под их монотонное мычание глаза закрывались сами, но желание увидеть, чем все кончится, оказалось сильнее навалившейся дремоты. Лезвие легло на лоб испуганного парня, и бабка сделала небольшой надрез, после чего резко убрала нож.

— Ну что развылись? Концерт-то уже закончился, — обернулась старушка к спевшемуся дуэту.

— Эх, а мы только попали в одну тональность, — с притворным недовольством заявил Кузьмич.

— Неужели настоящий липрогнос? — засомневался Багет, но, поймав убедительный взгляд Гарпины, поспешил оправдаться: — Я к тому, что… какие грандиозные силы разбужены!

— Значит, уважают, — резонно заметила ведунья и, подняв окровавленный ножик на уровень глаз, заметила: — А тварь действительно редкая.

— Может, просветите неграмотного? — попросил я. — Чего это вы тут сейчас делали?

— Кузьмич, проведи с Сержем разъяснительную работу, а мне еще на Эла поглазеть надобно.

— Липрогноса еще называют магической липучкой, — начал свой рассказ Кузьмич. — Сам по себе он — безобидное существо. Если его не трогать. В Долину попадает раз в сто лет проездом из неизвестно откуда в неизвестно куда. Опустится стайка липрогносов денька на два, отдохнет — и в следующий раз жди через сто лет. У нас они встречаются только в одном месте — на Маргонском поле. Когда липучек много, их можно заметить даже невооруженным глазом — летит эдакое зеленоватое облако, мирное и спокойное. Но если липрогноса отлучить от стаи и навязать свою волю, он становится чудовищем. Я не знаю волшебника, способного в одиночку противостоять этой бездушной магической энергии. Обозленное существо набрасывается на любого, кто пытается оказывать на него воздействие колдовством. А если липрогноса настроить по заданной программе… Я, например, близко не подойду к ножу, на котором сейчас спит липучка. Вдруг разбужу ненароком.

— Если бы с Элом никого не было, что мог сделать липрогнос?

— Скорее всего, у него была настройка на убийство всех окружающих. Слишком много ненависти появилось в глазах юного короля.

— Получается, вы липрогноса просто убаюкали?

— Но я же тебе сразу сказал: безобидные существа. Когда спят зубами к стенке. А засыпают липучки под определенную мелодию, которую мы сейчас попытались исполнить. Хорошо еще, что среди липрогносов мало меломанов. У нас с Багетом такие вокальные способности, что не каждый сумеет справиться с желанием бросить в исполнителей гнилым помидором.

— И куда теперь это безобидное существо девать?

— Сейчас на липучке кровь Эла, и, пока она не высохла, наш юный маг сам может задать новую установку липрогносу. Ну а кто на ножичек колдовать вздумает, получит сюрприз, задуманный уже Эльруином.

Король с ведуньей как раз закончили работать над лезвием и направились прямиком ко мне.

— Держи подарочек. Ты у нас единственный не колдун, значит, тебе его и носить.

— Может, лучше закопаем сувенирчик от греха подальше?

— Нет, милок, бесхозяйственность в войсках я не потерплю. Кто же во время войны трофеи выбрасывает? Враг у нас нынче серьезный, в борьбе с ним любая мелочь может помощь оказать. А это, — она показала на нож, — далеко не мелочь.

— И чего теперь ждать от этого «безобидного» существа? — спросил я.

— Ничего особенного. По крайней мере, никто не пострадает, — загадочно произнес Эльруин, а в глазах промелькнул лукавый огонек.

Я перевел вопросительный взгляд на Гарпину.

— Меня даже не спрашивай. Если он упрется, попробуй сдвинь с места. Даром что хрупкий, как тростинка.

Уж в этом бабка была права на все сто процентов. Характер у юного повелителя имелся, и не слабый. В свои семнадцать он сумел навести порядок в королевстве, стоявшем на грани гражданской войны после вероломного убийства своего отца и деда. В стране, где все знатные подданные по совместительству еще и могучие волшебники, это ой как непросто.

— А послание от Мальгуна прочитать удалось? — попробовал я выведать хоть что-то у таинственной парочки.

Все посмотрели на шнырика — единственное существо, кого не задели развернувшиеся страсти, хотя именно он явился их источником. Зверек, свернувшись калачиком, спал на прежнем месте.

Эльруин осторожно протянул ладонь к зверьку:

— От послания ничего не осталось, но общий фон я сумел понять и без расшифровки: Мальгун нуждается в помощи, и Аргизола с ним рядом нет.

— И как ты это понял, не читая? — Старушка подошла к шнырику и подержала над ним свою руку.

— Настроение ребенка, оставшегося в одиночестве в неизвестном месте, можно уловить и через запечатанный конверт, — вздохнул юноша.

— А где его искать? — Мои слова тоже не отличались особым весельем.

— Так, мужики, теперь разбежались по сторонам. Моя очередь колдовать над зверем. — Старушка взяла шнырика в ладони и обратилась к нам: — Сейчас буду нести бред, но если хоть одно слово упустите — осерчаю.

Бабка закрыла глаза. Мы замерли в ожидании, но из ее уст не вылетело ни звука.

— А теперь сказывайте, чего я тут наговорила? — спросила она.

Мы переглянулись, но первым ответил Кузьмич:

— Ты во сне иногда говоришь больше.

— Не поняла. Сам же сказывал — тихо я сплю. — Старушка грозно уперла руки в боки.

— Сейчас было еще тише.

— Жаль, фокус не получился. — Гонор в момент испарился, и, как бы оправдываясь, Гарпина объяснила: — С животными всегда труднее, а шнырика еще и колдовством невиданным подпортили. Теперь про него ничего узнать невозможно ни из прошлого, ни из будущего.

— И что дальше делать будем? — поинтересовался я.

— Пойдем к Маргонскому полю, где оборвалась связь с Аргизолом. Там и начнем поиски, — предложил Эл, укладывая моего тезку обратно на подушку.

— Но выходить будем завтра поутру, — решительно заявила бабка. — Днем в черном тумане хоть что-то проглядывается, а после захода солнца я там себя слепой курицей чувствую.

— Эх, нам бы по прибору ночного видения, — мечтательно произнес я.

— Что еще за прибор? — удивленно посмотрел на меня Эл.

— Очки от солнца знаешь? То же самое, только наоборот.

— Любопытная идея, — задумчиво произнес юноша и замурлыкал какую-то тарабарщину.

Родинку обожгло, словно кипятком. Опять Эл взялся за старое! Ну почему его магические эксперименты должны проходить через мою шею? Так и головы лишиться недолго. Хорошо, что боль быстро отступила.

— Непростая игрушка оказалась. — Эл держал в руках очки с белыми стеклами. — Даже собственных сил для ее создания не хватило.

— Мне об этом можешь не рассказывать, — проворчал я, потирая воспаленную татуировку.

Эльруин оказался единственным магом в Долине, подобравшим ключ к моему знаку на шее, что позволяло ему черпать энергию чуть ли не из самого ручья Агоры. Вот только обладатель знака Дарго при этом всегда испытывал жгучий дискомфорт.

— Это что, я мучился из-за одного прибора? — возмутился я.

— Обижаешь. — Юноша указал на стол, заваленный белыми очками.

Несмотря на кажущуюся непроницаемость, стекла довольно сносно позволяли смотреть сквозь них. Правда, нынешнее изображение в освещенной зоне казалось серым и тусклым, словно перед грозой.

— Кто со мной на испытания?

Я, Багет и Эльруин нацепили очки и устремились к выходу.

— Только туда — и немедля обратно, — кинула нам вдогонку Гарпина. — Кто запоздает на обед, будет на весь сегодняшний день дежурным виноватым.

— Не помню такой должности в войсках, — недоуменно обратился я к Багету. — Что еще за нововведение?

— Ведунья после вашего отправления в Тангор жуть как нервничала. Мы с Кузьмичом буквально на цыпочках ходили, когда она по двору в растрепанных чувствах носилась. Ну а уж если попадались ей под горячую руку, получали это звание до следующего утра. Бывало, даже в карты на него играли. Кто проиграл, тот и виноватый.

В темноте очки превзошли все ожидания. Конечно, не дневной свет, но предметы в трехстах метрах удавалось различать без труда, даже находясь на границе света и тьмы. Благодаря очкам я и заметил необычное движение в глубине черного тумана. Серый бесформенный ком направлялся в нашу сторону.

— Мы гостей не ждем? — указал я на движущийся предмет.

— Сейчас это не имеет никакого значения. Жди их, не жди их — все равно припрутся незваными, — ответил Багет.

— Предлагаю устроить «теплую» встречу, — тоном заговорщика сказал я.

— Сначала нужно вызвать подкрепление, — заявил наученный горьким опытом князь. — Второй раз нагишом перед строем я красоваться не желаю.

— От меня сейчас толку будет мало, — сказал обессиленный созданием белых очков Эл. — Лучше сбегаю к дозорному посту.

Требования воинской дисциплины были соблюдены, и мы направились к серому холмику, разгоняя по пути черную мглу.

Опять мороки! Но почему они буквально лезут друг на дружку? И почему абсолютно не обращают на нас внимания? Даже обидно. К ним со всей душой, но эти эгоисты только собой и заняты. Хоть бы один глянул в нашу сторону.

— Ты что-нибудь понимаешь? — возмутился я.

— Сейчас попробуем прояснить ситуацию. Чем там у нас разводят дерущихся? — спросил маг и почесал свой нос.

Результатом его пустякового движения стал локальный дождик. Точнее, это был краткий водопад, словно кто-то поставил бассейн как раз над живым холмиком из клыкастых созданий и слил из него воду через отверстие диаметром в три метра. Несколько секунд непрерывного потока — и их просто смыло волной, а на месте серого клубка стояла одинокая человеческая фигурка.

— Я ищу Сеерууша, — обратилась к нам худенькая девушка слабеющим голосом и рухнула на землю, лишившись чувств.

— Кого она ищет? — переспросил я Багета, аккуратно поднимая хрупкое тело.

— Ха — и он еще спрашивает! Сейчас в Долине все хотят видеть только одного человека. Причем многие из жаждущих будут рады лицезреть тебя в разобранном состоянии. Надеюсь, девица не из их числа. Уж больно хороша!

Да, Серушем меня еще не обзывали. Оказывается, для имени Сергей существует столько неблагозвучных вариаций, что начинаешь невольно завидовать другим именам. Впрочем, исковеркать можно любое, было бы желание, а оно у местных обитателей присутствовало в неограниченном количестве.

Хотя на жителя Долины израненная девушка походила мало. Смуглое лицо обрамляли густые волосы пепельного оттенка. Багет оказался прав — девушка действительно была прелестной. Даже изорванная в клочья одежда, которая практически ничего не скрывала, не портила внешний вид красавицы.

— Может, я понесу? — предложил князь, опустив глаза. — Ты же еще после Тангора отдохнуть не успел.

Князь лукавил, и я прекрасно понимал почему. Но девушка искала меня, поднял ее я, и, кроме того, если обе руки Багета будут заняты красавицей, то кто обеспечит нам магическую защиту по дороге к дому Гарпины?

— Не имею права нарушать воинскую дисциплину, — твердо сказал я. — В черном тумане полно вражеских колдунов, против которых я бессилен.

Возразить бывшему ужастику, к его сожалению, было нечего, и мы двинулись к острову.

— Мужики, вас зачем посылали, якорь вам в задницу! Только на минуту оставишь без присмотра — они сразу норовят голую бабу в дом затащить. Я в своей хате только одну женщину могу терпеть — себя. И то с трудом, — «приветливо» встретила нас Гарпина.

— Это не женщина, — заступился я за пострадавшую, — а военнопленный. Она была атакована мороками и меня нехорошим словом обозвала. Согласно законам военного времени доставлена в штаб для дознания. Не проводить же допрос в чистом поле, которое из-за черного тумана и чистым-то назвать язык не поворачивается?

— Гм. Дознание — это хорошо, — оттаяла старушка. — Может, инструмент какой приготовить? Вдруг она говорить не захочет?

В глазах ведуньи прыгали чертики, но стоявшему сзади Багету они были не видны.

— Изверги! — яростно вступился он. — Ее подлечить сперва нужно, а потом вопросы задавать.

Вот князь и попался! Кто же в присутствии нашей Гарпины смеет заступаться за другую женщину? Мы с Кузьмичом понимающе переглянулись, а на бывшего ужастика пал полушуточный, полусерьезный гнев верховного главнокомандующего:

— Еще один слюни распустил! Того и гляди ноги промочишь. Мало вас, мужиков, жизнь учит. Стоит увидеть смазливую мордашку, и вы совсем другим местом думать начинаете. А ну брысь отсюда! Смотреть на ваши глупые физиономии тошно, — совсем разошлась ведунья и, бросив воинственный взгляд в мою сторону, строго добавила: — А ты чего ухмыляешься? Прижал девку к груди, расстаться с ней боишься. Клади трофей на пол — и марш отседова!

До чего же старушка не любила лучшую, по моему мнению, половину человечества — просто жуть! Может, являясь одной из них, знала про женщин что-то такое, чего нам, мужикам, знать не положено? А может, дело в непримиримой конкурентной борьбе на рынке взаимоотношений между полами? Поведение Гарпины в подобной ситуации оставалось для меня неразрешимой загадкой, а спрашивать у первоисточника не хотелось. Получение честного ответа на такой простой вопрос вызывало большие сомнения, а вот вероятность схлопотать по шее сомнений как раз не вызывала.

В результате инцидента все оказались во дворе. С незнакомкой остался берт-лекарь, тот самый, который после нелегкого сражения Эльруина с Метрогилом приводил юношу в чувства.

— Багет! — раздался громкий голос старушки. — Назначаешься старшим по камбузу. И пусть только твоя стряпня мне не понравится!

Вопрос с дежурным виноватым на сегодняшний день был решен не в пользу князя.