ГЛАВА 27
Выйдя из бара, напарники отправились в свою каюту, чтобы отдохнуть.
— Ну и что ты думаешь, сержант, по поводу наших новых друзей? — спросил Джек.
— Эти друзья нас удавят, как только у них появится такая возможность. И с удовольствием разблокируют наши карточки — уверен, что они их уже поделили.
— Согласен, но думаю, первые два дня путешествия нам ничего не грозит — они постараются избавиться от нас ближе к Шлезвигу. По крайней мере я бы сделал именно так.
По пути они снова задержались в холле, решив передохнуть на мягких диванах. Мимо по коридору проходили пассажиры — хоть какое-то развлечение.
Джек с интересом следил за молодыми дамочками, которые стреляли в его сторону глазами.
— На твоем месте я бы уже спрашивал у них номера кают, — сказал Барнаби.
— Я не могу себе этого позволить. Мы не в отпуске, — с напускной сухостью ответил Джек.
Неожиданно в холле появились четыре пассажира, которые сразу привлекли внимание Джека и Барнаби.
Один был сутулый, с вытянутого желтоватого лица смотрели глубоко посаженные глаза, застывшие, точно у снулой рыбы. От их взгляда у Джека по спине побежали мурашки.
Трое других выглядели не столь неприятно, однако и они не оставили без внимания Джека и Барнаби, должно быть не поверив, что эти двое обычные путешественники.
Когда четверка ушла, Джек предположил, что это и есть недостающая команда.
— Они, — убежденно произнес Барнаби. — Неприятные ребята. Немудрено, что у Жофре с ними не сложилось.
— С нами у Жофре тоже не сложилось, — напомнил Джек.
— Нам немного повезло.
Решив больше не светиться — и так они уже представились всем своим врагам, — Джек и Барнаби вернулись в каюту.
Наконец судно отошло от орбитального терминала и взяло курс на Шлезвиг.
Джек и Барнаби легли спать, а наутро по внутреннему радио их разбудила дежурная горничная.
— Ты помнишь, чтобы мы просили ее будить нас? — спросил Барнаби.
— Нет. Но, возможно, здесь так принято.
Они занялись утренним туалетом, а затем в положенное время отправились в ресторан — завтракать. Можно было заказать завтрак в каюту, однако оперативная обстановка оставалась тревожной и требовалось знать, что происходит вокруг.
Кроме них в ресторан пришли обе команды конкурентов: тройка Жофре и четверка Сутулого, как прозвал его Джек.
На этот раз он удержался от фамильярностей и не подошел к Жофре, чтобы пожелать ему приятного аппетита.
— Прошу вас сюда, господа, на свободные места, — сказал распорядитель и проводил Джека с Барнаби за стол, где уже сидели двое — девочка лет пятнадцати и ее мать, дама лет тридцати с небольшим.
— Очень приятно с вами познакомиться, — первой заговорила дама. — Меня зовут Грейс Боттам, я — писательница.
— Меня зовут Джек, — улыбнулся ей Зиберт.
— А я — Рон, мэм, — представился Барнаби. — Чем здесь сегодня кормят?
— А мы еще не знаем, — сказала девочка и, посмотрев на мать, спросила: — А почему меня никто не представляет, я что, не человек?
— Ну конечно ты человек, дорогая, — ответила писательница. — Это Сильвия, джентльмены. Моя дочь.
Джеку показалось, что дама, представляя почти взрослую дочь, испытывала досаду. Она с куда большим удовольствием сказала бы — «моя сестра».
— Вы, Джек, чем занимаетесь? — спросила Грейс.
— Мы с другом — геологи.
— Как интересно! Надо будет поговорить с вами, я обожаю рассказы геологов. Все эти пласты, горные образования и породы — обожаю. И потом, возможно, это станет началом моей новой книги. Мне нужно узнать о вас больше.
— Мама, это тебе не по профилю, — заметила Сильвия.
— Мало ли что не по профилю! — вспыхнула писательница. — Я легко создам новый профиль. Я профессионал, дорогая моя.
— А о чем же вы обычно пишете, миссис Боттам? — спросил Барнаби, которому захотелось поучаствовать в беседе.
— Мама пишет наставительные книги для школьников, — с хитрой улыбочкой сообщила Сильвия.
— Никогда не читал наставительных книг в школе. У нас их просто не было.
— Что будете заказывать, господа? — спросил подошедший официант.
— Ах да! — отозвалась миссис Боттам, обрадовавшись возможности сменить неприятную тему. — Нам с дочкой две овсяные кашки — без соли и масла.
— Я не хочу овсянку! Я хочу стейк и картошку!
— Перестань, Сильвия! Ты почти взрослый человек, привыкай питаться достойной пищей. А от этой картошки, да простят меня джентльмены, у приличного человека случаются газы…
— Так… Джек забарабанил по столику пальцами. Он как раз хотел заказать картошку. — Что-нибудь овощное.
— Могу порекомендовать салат «майнстрим» с лимоном и сметаной.
— А он не слабит? — тут же вмешалась миссис Боттам.
— «Майнстрим» всегда слабит, но в меру, мадам, — ответил официант.
— Тогда давайте кашу с маслом, — сдался Джек.
— И мне тоже, — сказал Барнаби.
Официант ушел. Джек сидел на неудобном для наблюдения месте, поэтому ему приходилось выворачивать шею, чтобы увидеть команды Жофре и Сутулого.
Пока и те и другие делали вид, что завтрак занимает их больше всего.
— Мы возвращаемся на Шлезвиг, — возобновила разговор миссис Боттам. — У меня там работа, а Сильвия учится в колледже. На Чиккере живет ее отец. Мы уже давно в разводе, и мне приходится раз в год вывозить ее к отцу.
Мисс Боттам выразительно посмотрела на Джека. Тот нервно кашлянул.
— Какие же темы вы освещаете в своих учебниках, мисс Боттам? — пришел на выручку напарнику Барнаби.
— Называйте меня просто Грейс, так будет правильнее, Рон.
Писательница поправила челку и кокетливо улыбнулась Джеку, давая понять, что именно он должен назвать ее «Грейс».
— А темы самые различные. Ну, например, «О пользе мытья рук». Или «Муха — источник заразы».
— Мне больше всего понравилось «Секс — это не выход», — вставила свое слово Сильвия.
К столу подошел официант с подносом.
— Каша, господа! Овсянка! — объявил он так торжественно, словно принес жареную дичь.
— Какой у нее ужасный вид, — скривилась Сильвия, намеренно размазывая кашу по краям тарелки.
— Ешь, Сильвия, это полезно. Видишь, джентльмены кушают с удовольствием.
— У джентльменов с маслом, а у меня один клей! — возразила Сильвия.
— Как там наши друзья? — негромко спросил Джек. Барнаби с его позиции зал был виден лучше.
— Дубинок пока не видно, и это удивительно.
Джек быстро доел кашу и подозвал официанта, чтобы заказать чего-нибудь поплотнее. Барнаби присоединился к его заказу, а Сильвия, воспользовавшись моментом, крикнула: «и мне тоже!» — чем вызвала неудовольствие матери.
Когда принесли заказ, Джек чуть развернул стул. Теперь он мог наблюдать за вероятными противниками, не рискуя свернуть себе шею.
Как раз в этот момент он почувствовал на себе взгляд, такой острый, будто его брали на прицел. На войне, ощутив нечто подобное, он молниеносно прыгал в укрытие и почти всегда где-то рядом падала мина или щелкала пуля снайпера. Однако здесь спрятаться было негде.
Джек осторожно поднял глаза от тарелки и увидел, что Сутулый исподлобья сверлит его тяжелым взглядом. В нем не было злобы, только расчет.
— Мы что, под обстрелом? — негромко спросил Барнаби, которому уже подали мороженое.
— К сожалению, это так, — вздохнул Джек. — Прятаться смысла нет. Остается надеяться, что эти волки перегрызут друг друга раньше, чем вздумают заняться нами.
Неожиданно Джек почувствовал прикосновение к своему колену. Вначале он решил, что это какое-то недоразумение, однако прикосновение повторилось, и что-то настойчиво поползло по внутренней стороне его бедра.
Приподнимать край скатерти Джек не решился и, посмотрев сначала на Сильвию, а затем на миссис Боттам, понял, что виновата писательница. Ее выдали трепещущие ноздри.
Это был киношный трюк со снятой туфлей и проворной ногой, однако Джек сделал вид, что ничего не замечает. Сейчас его больше волновали совершенно иные вещи.
— А куда вы отправитесь на Шлезвиге? — спросила Сильвия, прикончив малополезное жареное мясо.
— На Шлезвиге? — Джек пожал плечами. — Мы еще не решили.
— Но вы же геологи! — напомнила Грейс и убрала свою ногу. — Вам необходимы горы!
— Мы геологи, мэм, — подтвердил Барнаби. — Но сейчас мы в отпуске.
