Глава 13
Они оказались в каких-то подвалах — грязных, сырых, пронизанных трубами.
— Поставь меня! — потребовала Ин.
Гим повиновался.
— Нет, не здесь! У стены.
Амазонка едва могла стоять опираясь на стену. Несмотря на слабость, глаза ее все равно смотрели воинственно.
— Теперь ты можешь идти!
Гим усмехнулся, осматривая юную патриотку.
— И что дальше?
— Это не твое дело!
— Ты же не сделаешь двух шагов.
— Хочешь мне помочь?
— Да, хочу!
Она посмотрела таким глубоким, парализующим взглядом, что на мгновение сержант потерял ощущение реальности. Губы умоляюще прошептали:
— Если хочешь помочь, оставь меня! Так нужно! Я буду тебе благодарна…
Гим улыбнулся и покачал головой. Ин недовольно фыркнула.
— Послушай, — скорчив сердитую гримасу, уже другим тоном начала амазонка. — Я знаю, что умею притягивать мужчин. Знаю, что могу заставить их сделать для меня что угодно. Я пользуюсь этим с десяти лет. Поверь, ты точно такой же, как и любой другой на твоем месте! Мне нет до тебя дела, понимаешь?!
— Ты не спасешься одна! — упорно повторил Гим.
— Это мои проблемы, ясно?! Ты помог мне, вытащил меня — спасибо, иди! Все, можешь быть свободен!
Гим не собирался уходить. Он осматривался, стараясь угадать, почему Ин захотела забраться в эти забытые людьми поддворцовые катакомбы.
Амазонка в отчаянии стукнула ногой по полу, срываясь на слезы:
— Хочешь, чтобы тобой пользовались как вещью?! Хочешь, чтобы я поиграла с тобой и выбросила?! Ты этого хочешь, да?!
— Хочу всего лишь тебе помочь, — после паузы Гим прибавил: — Да и себе тоже.
— Но послушай, я знаю, как все будет! Мы выберемся отсюда, расстанемся. Ты поймешь, что твой благородный порыв — не более, чем минутное помутнение… Так будет, не перебивай меня! Что тебе останется? Вернуться к Ронтонте и замаливать перед ним грехи! Как? Рассказать все, что ты видел. А я не хочу, понимаешь, не хочу, чтобы ты что-то видел! Лучше я умру здесь, чем поведу за собой шпиона герцога!
— Я не шпион герцога.
— Да?! — агрессивно вскрикнула Ин, прекращая хныкать. — А кто же ты?!
— Сам не знаю.
— Ты — Эльтар! Эльтары и Ронтонте заодно. Короче: уходи, возвращайся к своему господину!
— Ты же слышала — герцог приказал амазонкам убить меня.
— Но тебя ведь нельзя убить?
— Какая разница? Герцог показал свое отношение. После того, что случилось, он никогда больше не станет мне доверять… Да и не хочу я больше отвечать за безопасность такого мерзавца…
— Это тебе сейчас кажется. Может ты и благородный человек, Гим, может вы и не подстроили вместе с герцогом этот побег, чтобы проследить за мной и обнаружить тех, кто мне помогает. Но пойми ты: сейчас тобой движет не благородство, а МОЕ притяжение! Может быть, сейчас ты и ненавидишь Ронтонте, но это пройдет! Понимаешь: ты сейчас невменяем, ты не соображаешь, что делаешь!
— Ошибаешься, Ин. Я вменяем. А что делаю… Надеюсь, сама потом растолкуешь… Но только потом! Пока мы стоим здесь и спорим, солдаты герцога обшаривают дворец!
— Х-х-хм! — Ин выдохнула сквозь плотно сжатые губы, заставляя себя успокоить разыгравшиеся нервы. — Но не удивляйся, командир, когда я брошу тебя в самый неподходящий момент! Имей в виду: я тебя предупредила!
— Хорошо. — Гим обрадовался, что амазонка приняла наконец хоть какое-то решение. — Обопрись на мое плечо. Куда теперь?
Ин недовольно сверкнула на него глазами, отказалась от предложенного плеча и согнулась, разгребая пыль на полу. Затем потянула за край плиты и с помощью подоспевшего Гима сдвинула плиту с места. С обратной стороны в бетоне прочно торчал сделанный в форме стрелы карабин. Через карабин был перекинут трос. Трос уходил куда-то далеко вниз, в кромешную тьму.
— Так ты сюда попала, — понял сержант.
— Когда повиснем на тросе, плита станет на место под тяжестью наших тел, — объяснила Ин.
Она пошарила в углу и вытащила из под насыпи песка, пыли и известки еще один карабин для рук. Зацепила его за трос.
— Держись за меня, — сказа Гим. — Я понесу нас обоих.
Они начали спуск. Плита и на самом деле со скрипом сползла в исходное положение, замуровав потолок на головами двух беглецов и погрузив их во мрак какого-то бездонного старинного колодца. Гим держался за карабин и понемногу отпускал трос, боясь разогнаться слишком сильно. Вокруг становилось все темнее и темнее.
Дна они не увидели, поэтому сержант понял, что достиг цели спуска, только когда ударился о землю ногами. Ин очень уверенно отодвинула Гима и что-то сделала с тросом — послышался шелест падающей сверху веревки. Когда весь трос оказался смотанным в руках террористки, Ин взяла сержанта за руку и осторожно повела куда-то во глубину подземелья.
Через несколько минут ходьбы, их остановило препятствие — некое холодное на ощупь металлическое устройство. За устройством на земле лежала длинная металлическая штуковина — о нее споткнулся и чуть не упал Гим.
— Вагонетка на магнитной подушке, — тихо объяснила Ин. — Ты зацепился за монорельсу… Давай, залезай!
Гим забрался на невысокую платформу. Ин положила его руки на холодный стальной поручень.
— Это рычаг. Опускай и поднимай его — вагонетка поедет. Трение о рельсу совсем слабое — магнитная подушка держит платформу практически навесу. Начинай!
Гим попробовал нажать вниз, затем потянуть вверх. Почувствовалось слабое ускорение.
— Еще! Еще! — подбодрила Ин.
Вагонетка разгонялась все быстрее и быстрее, затем движение перестало ощущаться — вокруг было так темно, что невозможно было понять, едут они или стоят на месте.
— Не останавливайся, — усталым голосом человека, осмелившегося наконец расслабиться, попросила Ин.
Судя по звукам, она легла где-то на том конце платформы, затем стала копошиться в изделии из шершавой ткани.
— Мой вещь-мешок, — почувствовав любопытство Гима, объяснила Ин. — Здесь еда, питье, нож и арбалет, с помощью которого был закреплен трос в колодце. Больше у нас ничего нету.
— А фонарика?
— Говорю: ничего. Свет не понадобится — здесь всего одно направление. Рельса сама приведет куда нужно… Я поем — ты не против?
— Ешь, конечно.
Послышался хруст работающих зубов и бульканье воды в горле.
— Хочешь?
— Нет. Мне не нужно. У тебя ведь запас на одного человека?
— Угу…
Гим нажимал и тянул, нажимал и тянул…
«Сколько мы уже едем?» — подумал он. — «И самое интересное — куда?!»
— Эта штука, — Ин постучала арбалетом о стальную поверхность платформы. — Развивает огромную скорость — до ста пятидесяти километров в час. Думаю, сейчас — где-то сто тридцать, сто двадцать — ты у нас парень крепкий…
— Огромную?
— Относительно конечно… Наверху так никто не двигается. Герцог запрещает все виды транспорта, кроме лошадей. Теперь сам расхлебывает — мы удаляемся из Ронтонтенополя так быстро, что на сутки опередим любую погоню.
— А откуда взялась шахта?
— Проложили строители «нового мира»… на всякий случай.
— Почему герцог о ней не знает?
Ин насмешливо хмыкнула:
— Не он же строил!
— А кто?
— Люди Излина. Такие, как герцог, ничего не делают своими руками. А проконтролировать ВСЕХ невозможно.
Довольно долго они молчали. В абсолютной тьме слышалось лишь трение хорошо смазанных механизмов вагонетки и дыхание мужчины и женщины.
— Хорошо, что ты такой неутомимый, — признала в какой-то момент Ин. — Я бы так не смогла. Мне приходилось делать остановки и спать… Если повезет, доберемся за сутки.
— Тебе уже легче?
— После еды да. Токсины понемногу выходят. Труднее пережить твой удар — не понимаю: как еще кости остались целы?
— Извини.
— Да… Забыли!
Гим задумался. О себе, о жизни, о прошлом, о настоящем. В мыслях время летело быстрее. Но, в какой-то момент, сержант понял, что думать становится все трудней и труднее — мысли начали путаться и забываться. Механически выполняющие одно и то же упражнение мышцы делали это уже нехотя и медленнее, чем вначале. Такой тревожный симптом заставил Гима прислушаться к своему телу. Вполне очевидно — он уставал!
Через какое-то время появились и остальные признаки утомления: отдышка, головокружение, боль в суставах. А глаза не видели ничего, даже протянутых к самому лицу рук…
— Что-то не так? — обеспокоилась дремавшая до этого амазонка.
— Здесь совсем нету света? — чувствуя, что пугается самого себя, прошептал Гим.
— Нет, конечно, — она хихикнула: — А разве не видишь?
— Я имею в виду: энергии? Сюда не проникает магнитное поле Излина, тепло с поверхности?
— Стены покрыты пластинками из поглощающего излучение материала. Иначе бы нас могли обнаружить зонды спутников… Ну не нас, а магнитную монорельсу.
— А чем мы дышим?
— Как это?
— Откуда поступает воздух? Если сверху, он должен быть теплым…
— Воздух затхлый, согласна. Но я так уже привыкла…
— Ты не понимаешь… Мне нужна энергия! Я задыхаюсь!
Ин не ответила, но Гим мог поклясться, что почувствовал, как сверкнули в темноте ее глаза. Напряженная пауза затянулась. Наконец, Ин пришла к выводу, что напарник ей еще пригодится:
— Поешь — здесь еще есть. Я пока поработаю, а ты отдыхай.
Ее руки перехватили рычаг. Теплое, насыщенное жизнью дыхание коснулось лица Гима, подобно глотку воды для умирающего от жажды в пустыне.
— Боюсь, что еда мне не поможет, — осознал Гим. — Здесь только один настоящий источник энергии — ты. Я хорошо потрудился, нужны силы…
— Тебе нужно наверх? — сообразила амазонка. — Иначе ты «съешь» меня?
— Очень нужно…
— Вот тебе и бессмертный!..
Она задумалась. Рычаг ходил в четырех ладонях — двух амазонки и двух Гима. Агент Эльтаров ясно почувствовал мысли Ин — девушка колебалась, борясь с желанием бросить становящегося обузой напарника и, таким образом, сохранить тайну излинского подземного хода. Несмотря на импульсивный характер и профессиональную подготовку, Ин все равно что-то мешало поступить так, как требовали здравый смысл и чувство долга перед товарищами.
— Что, тоже клюнула? — подшутил над ней Гим.
— Что? — опешила амазонка.
— Нелегко быть «благородным человеком», правда?
— Заткнись! — громко потребовала Ин. После вздоха прибавила спокойнее: — Я не знаю где мы. Ты крутил очень быстро. Сколько прошло времени, тоже не известно. Нужно надеяться, что проехали больше половины. На пути будут два колодца. Наш — второй. Дотянешь?
— Сколько по времени?
— Часов шесть или семь.
Гим непроизвольно застонал. Перспектива остаться без света еще на шесть часов подействовала на него, как на ныряльщика — просьба не всплывать еще какое-то время.
— Ну же! — поторопила с ответом Ин.
— Я не выдержу. Мой предел — час… Так думаю.
— Если мы выберемся через первый колодец, нас заметят! — задрожавшим от тревоги голосом объяснила амазонка.
— А, может, не заметят?
— «Может»!.. Точно не вытерпишь?
Гим кивнул, забыв, что в темноте невозможно разглядеть жестов или мимики.
— Ладно, — вздохнула Ин. — Попробуем.
— Как мы увидим колодец?
— Увидим, ты не волнуйся. Если сможешь разглядеть свои пальцы, значит приехали. Доешь мои припасы и поднажмем — быстрее будем на месте. Не хочу, чтобы ты потерял сознание по дороге — не волочь же тебя наверх на себе!
Гим послушался. Еда показалась пресной и несъедобной, но на какой-то момент сил прибавилось. Ин работала рычагом, тяжело дыша от нагрузки. Сержант присоединился, прибавляя вагонетке заметное ускорение…
Когда над головой забрезжил слабый-слабый свет, Гим уже пошатывался от усталости. Глаза его слипались, ноги не держали, руки не слушались, голову одолевали путанные и бессмысленные видения.
Ин нажала на тормоз — послышался заунывный визг, посыпались искры. Вагонетка замерла под узенькой, но кажущейся отвыкшим от света глазам ослепительно яркой, далекой полоской света. Амазонка достала свой арбалет, зарядила его стрелой-карабином, закрепила в карабине канат и выстрелила вверх.
— Вставай, нужна помощь! — позвала она Гима.
Взбираться было намного труднее, чем опускаться. И не только из-за всемирного тяготения — сержант так ослаб, что не мог подтянуть собственного тела, а Ин так и не успела еще оправиться от пыток герцога. Но… наверху брезжил свет, который внушал Гиму надежду, который призывал к себе, который казался сладким и пьянящим, как самое вкусное вино… Опираясь ногами на стенки колодца, сержант делал шаг за шагом, все более упиваясь предстоящим мигом спасения, все более забывая о самом себе и собственной слабости.
Наверху, под самым потолком, находилось углубление, куда можно было забраться, чтобы разгрузить трос и попытаться сдвинуть закрывающий колодец люк. Гим оказался там первым и даже набрался духа подтянуть к себе спутницу. Вдвоем они надавили на люк, и тот нехотя пополз в сторону, сантиметр за сантиметром…
— Закрой глаза! — поспешила предупредить амазонка.
Свет грянул на них, ослепляя и наполняя жилы силой, а ум ясностью. Во всяком случае, так это выглядело для Гима. На самом деле, света в находящемся вокруг колодца помещении было совсем немного — в полутемную для других — привыкших к солнцу — глаз каменную башню он проникал через находящиеся высоко над землей узкие продольные бойницы.
— Сейчас рассвет, — поняла Ин. — Зря так спешили — чуть раньше, и проехали бы мимо, не разглядев над головою колодца. Ты как?
— Намного лучше, — с благодарностью прошептал Гим.
На будущее, ему следовало быть осторожнее — новое тело, как оказалось, вовсе не отличалось живучестью! Нужно было познавать себя потихоньку, не допуская больше ненужного риска.
— Очень рада, — хмуро кивнула Ин. — Зато мне — нет. Нужно пополнить запасы пищи и сматываться.
— Опять вниз? — ужаснулся Гим — морально он еще не опомнился от потрясения.
Ин смерила его недобрым взглядом:
— Как только мы выйдем из башни, спутники сфотографируют двух человек, находящихся во всемирном розыске. Ближайший гарнизон в Дорзбенге — это в тридцати километрах отсюда. Через два-три часа здесь будут люди герцога!
— Мы успеем?
— Мы-то да…
Ин направилась к тяжелой деревянной двери, ведущей из башни наружу. Дверь распахнулась, впуская яркие лучи восходящего солнца. Ласкаемый ими, Гим упал на колени и едва не заплакал от нахлынувшего восторга. Силы восстанавливались с огромной скоростью. На душе все цвело. Настроение улучшалось… Но только до некоторого предела. За насыщением последовала информация. Улыбка медленно сошла с лица сержанта — второй раз на Излине он почувствовал тревогу и нервозность, излучаемую и этим солнцем, и этим миром.
Ощущение было очень слабым, но оно было. Последовав за Ин, Гим повернулся лицом к светилу и внимательно посмотрел на его пылающий диск. Глаза не болели, как у нормального человека, да он и не видел глазами. Он слушал. Слушал боль и тревогу, противоречащие его разуму и логике.
— Гим! — крикнула амазонка.
Сержант вздрогнул. Вокруг башни располагалась небольшая деревня. Одноэтажные деревянные домики, сады, копны сена… Ото всех домов к ним бежали вооруженные люди. Едва одетые, с кольями и вилами, мужчины и женщины.
— Вот, полюбуйся! — обвела людей рукой Ин.
Их было около тридцати. Лица бородатых мужчин и бледных женщин источали злобу и страх. Глаза горели от переживаний, а зубы скрипели от негодования.
Уже понимая, что толпа не собирается останавливаться, Гим загородил собой уязвимую для стали и палок спутницу.
— Ну-ну! — с сарказмом хмыкнула ему на ухо Ин. — Герой!
— Чистое небо! — громко крикнула амазонка, оглушая высоким голосом не ожидавшего этого сержанта.
Люди услышали. Они начали терять свой пыл. Замедлили бег. Опустили оружие. Тридцать пар глаз недоверчиво изучали двух неизвестных.
— Что ты им сказала? — шепотом спросил Гим.
— Не твое дело… Пароль.
— Пароль? — Гим непонимающе поднял брови. Выходило, оппозиция герцогу была повсюду.
— Вернитесь в башню! — попросил крепкий высокий мужчина, вероятно, старший среди крестьян.
— Нам нужны вода и пища, — объяснила ему Ин.
Мужчина закивал головой.
— Вернитесь в башню! Вам все принесут. Мы сделаем вид, что загоняем вас туда силой.
Мужчина дал знак односельчанам. Люди вновь направили свои вилы и колья на Ин и Гима, вновь начали сходиться.
— Пойдем! — потянула за куртку Гима Ин.
— Сделаем вид для кого? — сержант попятился назад, окружаемый не на шутку взволнованным народом.
— Для спутников-стражей, — объяснила амазонка. — Мы подставили этих людей. Хотят сделать вид, что они с нами не заодно.
— Сидите здесь! — сказал старший, когда Гим и Ин оказались внутри массивного строения. — Еду вам принесут. Сейчас прибудет Лодор — он решит, что с вами делать.
— Лодор? — попыталась вспомнить Ин. — Скажите Лодору, что ему не надо сюда входить. Спутники зафиксируют, что старшина деревни встретился с нами.
— Поздно! — заявило новое действующее лицо — статный и хорошо одетый мужчина с настоящим, из закаленной стали, мечом в руках. Снаружи ржали кони и переговаривались басистые молодые парни — наверняка — эскорт прибывшего.
— Вы — Лодор? — поняла Ин.
— Вам не надо было выходить из башни! — хмуро заметил вошедший. — Скажите мне: герцог мертв?
Ин покачала головой. Лица присутствующих еще более помрачнели, став темнее грозовой тучи.
— Зачем тогда ты здесь? — с тоскою и ненавистью посмотрев на Ин, вопросил Лодор. — Тебя послали убить тирана — возвращайся и закончи работу!
— Не получится, — объяснила амазонка. — Мы готовили только одну попытку. Я не могу вернуться и поставить под угрозу все Сопротивление.
— Мы ждали этого двадцать лет… Теперь нам придется зарыть колодец! — невесело напомнил человек с мечом.
— Простите, если сможете. У нас не было другого выхода.
Им принесли корзину с сыром и фруктами и глиняную бутылку фруктового сока.
— Чистое небо! — сказал Лодор, недвусмысленным жестом указывая беглецам назад, на колодец.
Они вновь спускались в темноту шахты. Люк закрыл доступ к свету. Внизу, на прежнем месте ждала вагонетка.
— Нужно было бросить тебя здесь! — с горечью воскликнула Ин, наконец дав волю чувствам — наверху она держалась с завидным хладнокровием.
— Ты хотела, но не смогла. Мы в расчете — я спас тебя, ты — меня. Спасибо!
— Думаешь, ты чем-то лучше этих людей?!
— А почему я должен так думать?
Ин вздохнула, беря себя в руки:
— Мы не должны были подниматься — я допустила ошибку. Сама виновата. Ладно, поехали!
Гим вновь взялся за рычаг. Сил было в избытке, здоровье казалось неисчерпаемым.
— Я понял, в чем дело, — осознал через какое-то время агент Эльтаров. — Я выдохся не из-за того, что работал рычагом. Я всего лишь неправильно настроил свой организм — отдавал тепло во все стороны — живя на поверхности, привык, что не нужно заботиться о жизненных силах. А стены не отражали, а поглощали все, чего я не жалел. Вот результат…
— Теперь стал умнее? — спросил из темноты сердитый голос амазонки.
— Нужно сконцентрировать энергию внутри себя — я попробую.
— Надо было пробовать раньше! До второго колодца всего пять часов — для тебя это уже не время.
Гим поспешил сменить тему:
— Расскажи мне про сопротивление. На Излине много недовольных?
— Про Сопротивление — обойдешься! Забудь, что о нем слышал — тебе будет лучше! А на Излине — почти все.
— Но почему? Это самый спокойный и красивый мир, который я видел. Живая природа, свежий воздух. Вы сходите здесь с ума! Знали бы, что происходит на Клероне, Замонге, Вайре!
Ин возмущенно фыркнула.
— У людей отобрали все, что у них было! Лишили связи, информации, искусства! Привязали к одному месту! Заставили развивать натуральное хозяйство! Заниматься тем, чего они никогда не делали! Лишили медикаментов, аппаратуры, энергии! Думаешь, это все здорово?!
Гим нахмурился — перед его глазами стояли разрывы снарядов, ослепительный огонь бортовых излучателей и окровавленные друзья, которые предпочли отдать свою жизнь за жизнь товарищей по оружию…
— Думаю, это не самая страшная плата за мир и спокойствие, — серьезно заключил сержант. — Сколько лет излинским старикам? У нас в части не многие парни доживали и до сорока!
Ин задышала тяжелее — Гим ощутил, что услышит сейчас нечто важное, что-то, что является основой жизненных принципов кареглазой воительницы.
— Неужели ты не понимаешь, бессмертный?! — и в самом деле закричала на самых высоких нотах распыляющаяся от растущего возбуждения юная амазонка. — Не главное — сколько жить, главное — как! Сколько бы лет ты не прожил, прошлое останется в прошлом — его нет, оно — сон, оно — воспоминания! Прошлое не измеряется прожитыми годами, как и у будущего нету возраста! И люди не созданы, чтобы просто изживать отпущенное время! Чтобы беззаботно и тихо есть, пить, спать и ждать старости! Людям не нужен рай, им нужно завтра! Им нужно мечтать, развиваться, познавать, нужно стремиться вверх! И не важно где — на Излине или Отторе — мы всё еще слишком умны, чтобы убедить себя и своих детей, что пути в завтра для нас не существует!
