ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

В результате последней широкомасштабной акции на Эдеме в окрестных баронствах сложилось мнение, что вербовщики — крупные негодяи и обманщики. Они специально соблазняют крутых парней громадными суммами и посылают на заведомую смерть. А если кто-либо попытается отказаться от заказа, того безжалостно уничтожают. Причем вместе со всеми родными, друзьями и соседями. На Эдеме так и получилось: из-за двух киллеров уничтожили почти что всех, кто был с ними знаком.

Что тут началось!

Неведомо каким чудом удалось спастись одному подставному вербовщику и его группе прикрытия. Пришлось им и пострелять, и побегать, спасая свои задницы. После чего немедленно отозвали всех остальных. Естественно, сразу пропала возможность отыскивать потенциальных преступников на дальних подступах. Но зато и самих преступников, желающих заработать на смерти Артура Аристронга, практически не осталось, словно никогда и не было!

Положение в баронстве значительно стабилизировалось. Офицеры вернулись к прежнему режиму тренировок, попутно повторяя теорию. Все понимали, что их в любой момент могут отозвать на Оилтон. Молодой баронет старался от них ни в чем не отставать.

Из штаба контрразведки к этому времени стали поступать первые отклики на жалобы и рапорты по поводу ложной гибели капитана Николя Чарески. Все-таки майор Парадорский сумел раздуть скандал по этому поводу. А к нему как к герою хаитанских событий, спасителю наследного принца империи, лично знакомому с людьми из близкого окружения императора, прислушивались. И прислушивались более чем внимательно, что самого майора несколько шокировало. Получалось все до странности легко и просто, и своими наблюдениями и сомнениями он как-то поделился с Алоисом, Малышом и Арматой.

— Честно говоря, диву даюсь: попытался связаться по телефону с начальником отдела кадров контрразведки, так меня только высмеяли и велели ждать ответа в порядке общей очереди, — рассказывал он товарищам. — Причем прекрасно помнили, что я герой Хаитана, потому как нагло заявили: «Изумрудный Листок» никаких льгот на службе не дает. Помните, я тогда еще злой был, как шуршон? Тут мне Клеопатра позвонила, так я хоть ей пожаловался, что не могу ни к Капочи дозвониться, ни с кадрами переговорить. А потом — раз, не успели мы разговор закончить, как мне Капочи сам дозвонился. Все выспросил про Зарину и обещал дать делу ход. Только с ним поговорил, а тут и нач по кадрам объявился. Причем так вежливо разговаривал, словно с маршалом. К чему бы это?

— Значит, Серджио Капочи дело с мертвой точки сдвинул, — рассудил Армата.

— Никак он не мог успеть, никак! — мотал головой Танти.

— Тогда до маркиза Грока какие-то отголоски дошли. — Малыш многозначительно поднял вверх указательный палец. — Он ведь наверняка отчет по Эдему прочитал, а ты и там про нештатную ситуацию с Зариной написал. Не стоит напоминать о горячности маркиза: знатный разгон устроил контрразведке.

— Думаешь? Тогда другой вопрос. Решил поинтересоваться у нашего командования, когда нас уже на Оилтон отзовут. Да где там, никто ничего не знает, все только друг на друга ссылаются. А с майором Хайнеком вообще нет никакой возможности связаться. Все-таки именно он до сих пор считается нашим куратором.

— Ну да, пора бы нас отсюда уже и забирать, — кивнул Армата.

— Вот и я говорю! И Клеопатра стала требовать: раз всех киллеров убрали, давай на Оилтон возвращайся, пора, мол, и о свадьбе думать.

— Кто о чем, — притворно загрустил Малыш. — Мы о Дивизионе мечтаем, а наш майор о свадьбе.

— Это не я про свадьбу разговор заводил, — зачем-то начал оправдываться Танти. Ну не будет же он, в самом деле, делиться переживаниями своей невесты. — К слову получилось. Мы с ней на тему о нашей задержке здесь даже поругались немного. И опять, только поговорили, как Хайнек объявился. Причем с таким недовольством, претензиями: чего это тебе не нравится служба, говорит, и почему жалобами во все инстанции занимаешься? Ну я не выдержал и на него в ответ наорал — что, мол, он себе позволяет, и все такое… Так Хайнек мне открытым текстом заявил: «А кто, по-твоему, меня только что строил, как салагу, за твою затянувшуюся командировку?!»

— Кто? — не выдержал паузы Алоис.

— Вот и я его спросил — кто? А он глазки так закатил, нервно подергался и пальцем в потолок потыкал. И добавил: «Сам!» Потом уточнил: «Он тебя „Листком“ награждал».

Малыш ухмыльнулся:

— Что ж, император тоже бывает в курсе происходящего в войсках.

— Так-то оно так, — кручинился Парадорский. — Но ведь сами знаете: чем дальше от большого начальства, тем целее будешь. А тут получается, мне кто-то неизвестный явный протекционизм оказывает. Уж не принц ли Януш?

— Нет. Скорей, это твоя Клеопатра постаралась, — выдал в общей тишине Алоис.

— Поясни! — нахмурился Парадорский.

— А чего тут пояснять. Как только ты с ней переговоришь, твои проблемы сразу решаются.

— И?

Чернокожий аналитик выдержал эффектную паузу:

— Значит, она уже обеспечивает непосредственную охрану императорской семьи!

Пока все задумчиво переглядывались, оживился Армата:

— Все верно! Ты вспомни, как она мгновенно нашла общие интересы с принцем Янушем на Хаитане и стала чуть ли не самым доверенным его лицом. Если она сейчас вхожа в каждое помещение императорского дворца, то с ее простотой и непосредственностью она вполне могла и к самому императору обратиться с чем угодно. Вот и делай выводы.

— Только этого мне не хватало. — Танти уже и не рад был, что согласился в свое время на включение своей невесты в контингент личной охраны императорской семьи. — Тут у нас тоже неплохо и почти безопасно, надо было ее с нами оставить…

— Кто бы говорил! — осадил товарища Малыш. — Только представь себе, что надо возвращаться на Нирвану и опять пройти похожие перипетии боя. Согласишься ее взять?

— Ну что ты сравниваешь! Я говорю о данном моменте на этой планете. Просто эта, как ты говоришь, простота, — он взглянул на Армату, — может ей же и навредить. К императору с просьбами соваться — это даже не к принцу. Раз вытерпит, два…

Он замер, представляя те беды и взыскания, которые могут обрушиться на глупую голову его невесты. Но теперь товарища подбодрил Алоис:

— Мне кажется, переживать не о чем. Ланьо — девушка умная и рассудительная, в любой обстановке разберется и сделает правильный шаг. Ты лучше скажи, что Хайнек ответил о завершении командировки?

Тантоитан вздохнул, возвращаясь в действительность:

— Сказал, что дело на мази и, может, через неделю уже умчимся на Оилтон.

— Ага, значит, засаду на лесбиянок все-таки сделать успеем, — сделал вывод чернокожий аналитик. — Там ведь тоже дело на мази.

Все-таки подмеченные баронетом при анализе писем детали помогли раскрыть очередную группу наемных убийц. Космодесантники проследили ниточку, тянущуюся к ним от разгромленного вербовочного центра на одной из пиратских планет. Пока еще не могли понять, каким образом и против кого пять соблазнительных красавиц собираются действовать. Ведь они могли выбрать объектом атаки любого из Аристронгов — как отца, так и сына. Короче, слежка велась скрупулезно за каждым шагом прелестниц. Пока те явно стремились только попасть во дворец на бал и соблазнить барона. Зел Аристронг уже был предупрежден и теперь с каким-то нездоровым нетерпением ждал, как именно его будут соблазнять. Ну и кто из пяти именно. Хотя, похоже, девицы собирались прорваться в спальню полным составом.

Зел, известный своей свирепостью к преступникам, в данном случае как бы даже заступался за девиц:

— Пока окончательно их вина не доказана, они еще имеют шанс на покаяние и оправдание. Вдруг они стремятся ко мне, чтобы в личном разговоре покаяться в своих грехах и открыть мне тайну своих вербовщиков? А там и ниточка появится к основным заказчикам. Может быть…

— Вот именно, «может быть», — ворчал Танти. — В любом случае, если мы не поймем, как они собираются действовать, мы их к тебе не подпустим. И не смотри на меня так! Это мое последнее слово!

Так что теперь все дело оставалось за тем, чтобы разгадать, как предполагают действовать пять симпатичных девушек. Они и в самом деле собирались всем соблазнительным коллективом сопровождать свою госпожу Чаройю на очередной бал во дворце барона. Знатная вдовушка уже внесла их имена в списки приглашенных, и не стоило даже рассчитывать на ее возможную ревность. Потому что накануне она во всеуслышание заявила: «Обязательно отыщу для этих ангелочков самых выгодных и достойных женихов!»

Все личные вещи, одежду и багаж очаровательной пятерки тщательно проверили, но ничего подозрительного не нашли. Парадорский, кстати, так и предполагал.

— А зачем им оружие, когда их будет пятеро? — пожал он плечами. — Каким сильным и ловким ни будь барон, им момент подгадывать не надо. В десять рук закатают, как мумию, в простыни и скажут, что это они так его любят.

— Но они на вид все такие слабые и хрупкие, — сомневался Гарольд во время того разговора.

— Ха! Наша Лидия тоже выглядит хрупкой, — усмехнулся Танти, обеими ладонями куртуазно указывая на старшего лейтенанта Шелди. — Но она и сама, если атакует неожиданно, в два счета с бароном совладает. А то и тебя завалит. Хочешь поспорим?

Было смешно наблюдать, как гигант с высоты своего роста посмотрел на подругу, словно на мышку, а она тем временем высматривала открытые места на теле двоекратно большего коллеги да приноравливалась, как бы сподручнее его ударить. Но спорить никто не стал. Гарри позволил себе великодушную улыбку:

— Сдаюсь заранее.

— Ну вот. А если таких, как Лидия, будет двое? Или трое? Да еще если они прекрасно между собой сработаны и понимают друг друга с полувзгляда, с полужеста? Мне даже страшно подумать, что может случиться даже с таким великолепным воином современности, как… — он замер, подыскивая достойного кандидата, но это сделала сама Лидия Шелди:

— Как полковник Капочи.

— Молодец! Хоть на меня не посягнула, — обрадовался Парадорский. — Но вернемся к нашим овцам. Как мы уже заметили, покушения устраиваются только на баронета. А если и пытаются убить старшего Аристронга, то это бывает чисто случайно, от безысходности или по ошибке. Исходя из вышесказанного, мы можем как-то предварительно предположить действия пятерки пробравшихся во дворец лазутчиц. Они вначале должны нейтрализовать барона, потом убрать охрану в коридоре у его апартаментов и только потом попытаться добраться до молодого баронета. Причем наверняка они осведомлены, что в самом дворце сделать это проблематично. Значит, задумали нечто такое, о чем мы пока даже не подозреваем. А что именно? Вот и думайте, думайте днем и ночью, пока еще остается время до бала. А не придумаете — придется арестовывать заблудших красавиц прямо на подходе к большому залу торжеств. А то и на подходе к дворцу… для полной гарантии.

Думали. Наблюдали. Следили.

В поведении и действиях девиц было достаточно странных и труднообъяснимых поступков. Например, они очень любили живые цветы и привередничали, если в вазах их богатой подруги каждое утро не появлялись новые букеты. Над ними даже посмеивались, когда какая-нибудь из девушек бросалась к цветам, шумно вдыхала аромат и блаженно восклицала:

— Свежие! Какая прелесть!

Но в то же время квинтет лесбиянок увлекался и разными восточными благовониями и прочей подобной чепухой. Куда девицы ни приходили, всюду старались расставить ароматизированные палочки, исторгающие пахучий дым, или ссыпали сушеные травки и корешки на открытый огонь. При последнем действе получался тот же эффект, что от благовоний, хотя и с несколько иными запахами. Причем неоднократно взятые на пробу палочки и корешки ничего ядовитого в себе не несли. Ну разве что производили возбуждающее действие эротического характера, что при специфике работы красавиц казалось вполне закономерным.

Ни оружия, ни иголок, ни яда. Разве что в качестве удавок использовать их пояски? В опытных руках и такие непрочные на вид полоски могут стать орудием убийства.

Но больше — ничего. Так что накануне бала уже была получена команда от Парадорского: брать красоток в момент их выезда из дома госпожи Чаройи. Мол, возьмем, допросим под домутилом, тут по горячим следам все и выясним.

Изменения внес все тот же баронет Артур, с пристрастием следивший за ходом дел. Правда, на этот раз при участии своих преподавателей по химии. Старики сильно заинтересовались теми самыми корешками и попытались определить как их происхождение, так и состав. Увы, происхождение выяснить не удалось, слишком много подобного товара имелось на рынке, и, не зная конкретного источника продажи, трудно было докопаться до истины. Зато по составу получили ошеломляющие результаты: если малую горсточку окунуть в обычную чистую воду, то через два часа начинает выделяться газ жуткого галлюциногенного свойства. Вроде и не смертельный, как показали первые пробы, но приводящий человека в состояние бездумного слизня. Достаточно только раз вдохнуть — и головокружение, нереальные картинки перед глазами, а то и долгий обморок обеспечены.

Вот тогда и стало все понятно, потому что в багаже прелестниц обнаружили мешочки с такими корешками. И делается все просто: в вазу с цветами незаметно всыпается горсть благовоний, а потом только надо подождать, пока находящиеся в данной комнате не превратятся в полных кретинов.

Немного удивляла реакция на газ самих диверсанток, но тут профессора сразу заявили: существует противоядие. А также может иметь место привыкание к галлюциногенному газу. И в пример привели всем известный тропс, странный наркотик, которым на Нирване всегда потчевали только новеньких. Сначала он резко действует на любого человека, а потом совершенно безвреден и не воспринимается организмом.

С такими вот результатами расследования Тантоитан поспешил на доклад к барону. Тот внимательно выслушал, задал кучу дополнительных вопросов, а потом спросил:

— А нельзя ли как-то эти корешки подменить совершенно безобидными?

— Можно. Простых съедобных или лекарственных корешков на рынке пруд пруди. А зачем?

Зел как-то делано невинно пожал плечами:

— Да пусть девчонки попробуют. Интересно будет посмотреть на их реакцию, когда я останусь при полном разуме и через два часа.

К тому времени между майором и бароном сложились уже настолько дружеские отношения, что оба могли позволить себе какие угодно шуточки. Поэтому молодой герой выдавил из себя с максимальным сарказмом:

— А за два часа у тебя кое-что не отвалится? Вместе с мозгами? Их все-таки пятеро будет, не забывай!

— Хм! Вот и мне очень интересно, как оно будет… — При этом лицо барона приняло романтически-мечтательное выражение.

— Ты губу-то не раскатывай! Может, они газом хотят воспользоваться для других целей, а тебя вздернут на собственных трусиках. Так рисковать мы не имеем права.

— Да какой тут риск, Танти! Ведь за происходящим с помощью камер будет вестись постоянное наблюдение. И если только что-нибудь пойдет не так, как тут же появится помощь!

Парадорский со стоном закрыл ладонями глаза:

— О-о-ох, Зел! И как ты себе это представляешь? Я что, робота посажу или Зарину с Лидией наблюдать за твоей оргией?

— Ха! Да какая там оргия! Скажешь тоже! Да и девочек на такие задания ставить нельзя. Тут мужчина нужен, стойкий и не изменяющий своей супруге…

— Николя?

— Нет! Человек, облеченный самым высоким моим доверием… Ты! Хе! И нечего на меня так смотреть. Ты человек проверенный, за падение твоего морального облика беспокоиться не приходится. Да и лишнего болтать не станешь.

— Однако! — Тантоитан укоризненно помахал указательным пальцем. — Дружба — дружбой, а служба — службой…

— Вот! Хорошо, что ты сам напомнил про службу. — Барон покровительственно похлопал майора по плечу, а затем перешел на торжественный тон, отделяя в своей речи каждое слово: — В любом случае окончательный приказ отдаю я. И если ты не отыщешь еще какой-либо опасности со стороны этой пятерки диверсанток, действуем по предложенному мной плану. Приступайте, господин майор.

Пока он говорил, Тантоитан только иронично кивал. Увы, барона не переделаешь, а спасать все равно надо.

Парадорский, конечно, постарался. Корешки в мешках без проблем подменили на безопасные. В спальне барона установили камеры, изображение с которых передавалось на экраны в маленьком тайном помещении, устроенном за изголовьем кровати. У экранов в нужный момент уселся сам майор, а еще несколько его офицеров засели в запасной ванной комнате, готовые при необходимости схватить отчаянных красоток. Конечно, в тот вечер еще надеялись, что девицы не рискнут так нагло и бесцеремонно напроситься к правителю в постель, но тех, видно, время поджимало. Да и наглости хватало с излишком. Одна из них чуть ли не растолкала в стороны кружок женщин, осаждающих барона, и сразу взяла быка за рога:

— Ваша светлость, ваша подруга Виолетта нам много рассказывала о ваших вкусах и пристрастиях, поэтому позвольте вам предложить приятное общество.

— Вы имеете в виду себя? — с простецкой наглецой перебил ее Аристронг. — А вдруг вы не в моем вкусе?

— Тогда я вам представлю свою сестру.

— Которую? — Зел позволил бережно взять себя под локоток и повернуть, а потом и направить в сторону нужной компании.

— Да любую из них.

— Так вы все сестры?

— Да, ваше сиятельство. И по жизни привыкли все делать вместе. А уж тем более делить ласку и удовольствия. Ведь вы не станете отрицать, что радость, разделенная на двоих, — это четырехкратная радость. А если удовольствие разделить на шестерых…

— Ох! Боюсь даже предполагать…

— Зачем предполагать? Ваша светлость смело может испытать этот водопад удовольствия на себе.

В общем, сластолюбивого барона легко втянули в разговор. Перезнакомились, хотя сразу пять новых имен слились в один пустой звук, разговорились, и все девицы по очереди весьма резво и страстно протанцевали с правителем по одному танцу. Дольше барон Аристронг сопротивляться зову своей плоти не мог. Даже не дождавшись застолья, он предложил красавицам прогуляться по дворцу и полюбоваться на некоторые достопримечательности.

Экскурсия получилась замечательной. Причем спутницы спешили к каждой вазе с цветами, вдыхали ароматы и незаметно подсыпали по горсточке совершенно безвредных благовоний. В спальне они также не поленились проделать этот ритуал. Пока самая опытная и обольстительная из них прильнула в объятиях к барону, остальные успели и цветы «обнюхать», и раздеться, оставшись только в наиболее распаляющих мужчин деталях одежды.

Ну, барон и позволил себе распалиться. Тем более что знал: два часа в запасе у него есть. Девицы не могли ничего понять и всё ждали, когда газ наконец начнет действовать.

Чего только разошедшийся Зел Аристронг с этими девицами не вытворял, чего только не выдумывал! Наблюдавшему за действом Парадорскому не раз приходилось краснеть и отводить глаза. Скорей всего Зел все-таки применил некие бодрящие вещества. Через два с половиной часа на красоток нельзя было смотреть иначе как с жалостью и состраданием. Измочаленные, растрепанные, раскрасневшиеся и с размазанной косметикой, они, казалось, уже только и мечтали, что сбежать из этой спальни куда глаза глядят.

Все закончилось тем, что одной из самых выносливых девиц пришла идея проверить, что же случилось с их корешками и почему не образовалось газа. Она с капризными восклицаниями соскочила с кровати, подхватила вазу, в которую сама и насыпала зелья, и протянула под нос барону:

— Мне кажется, они несвежие! Я этого не вынесу!

Аристронг принюхался, недоуменно фыркнул, но одновременно с ответом приготовился к прыжку в сторону:

— Да нормальные они, ложись быстрей!

В тот же момент девица попыталась разбить вазой ему голову, а еще восемь ручек вцепились в его разгоряченное тело, однако барон легко вырвался от усталых красоток, отпрыгнул к дверям ванны и укоризненно произнес:

— Неужели вам меня было мало? Ну тогда сейчас меня тут ребятки заменят.

Он преспокойно удалился в ванную комнату, а из двери рядом вырвались затянутые в броню имперские десантники и в два счета стянули простынями оторопевших от такого поворота событий красавиц.

Потом их оставалось только допросить. Как ни странно, они и в самом деле оказались родными сестрами.

Зато потом, когда барон лично благодарил своего друга Тантоитана за «прекрасно разработанную и проведенную операцию захвата», он доверчиво признался:

— Может, я и не прав, но это будут первые преступницы, которых я не казню. Время покажет…

А уже через два дня межпланетный челнок, некогда базировавшийся на Нирване, отправился на Оилтон, унося на борту два десятка офицеров, потому что командование пришло к мысли, что с последующей охраной собственной вотчины Аристронги справятся самостоятельно.