ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Прибыли на место, когда уже царил полдень. Как только выскочили из подпространства, сразу связались с Гарольдом, выслушали последние новости и обговорили последующие действия. Вроде как успели вовремя, но поторопиться все-таки следовало и прежде всего хорошенько замаскировать свой прилет: враг не должен был узнать о прибывшем к вербовщику подкреплении. Кстати, подставному человеку и малой группе прикрытия бандиты поставили жесткий ультиматум: «Если до ночи не отыщутся наши пропавшие люди — вам крышка!»

В общем обстановка на планете царила та еще! Гнездо анархистов во всех смыслах. Ни властей, ни плотной таможни с официальным досмотром документов практически не существовало, а то, что имелось, смахивало на откровенную пародию. Ни Союз Разума, ни Оилтонская империя, ни само баронство никаких звездных сил правопорядка сюда не посылали. А уж незарегистрированных космодромов вокруг главного города с одноименным названием Эдем тут было как грибов в лесу.

Именно на такой космодром, принадлежащий подставной фирме, и опустился челнок с офицерами. По пути определили задачу для каждого человека, так что сразу после приземления две группы по шесть человек отправились на место предстоящих задач — в некий особняк и скрытно рассредоточились как внутри самого здания, так и на подворье. На космодроме остались только Николя да пилот из баронского экипажа. В случае оказания действенной помощи бравый капитан Чарески собирался показать свой уровень мастерства на виртуально управляемом мини-истребителе. Ну а второй пилот должен был держать общую связь и в самый критический момент ударить всей массой межпланетного челнока.

Бандиты чувствовали себя в городе чуть ли не безраздельными хозяевами. Об их самоуверенности сразу и начал рассказывать капитан Стенеси, как только встретил и разместил старых товарищей.

— Представляешь, — возмущался он, — они только и оставили двух человек для прямой слежки за особняком. Таких самонадеянных остолопов я еще не встречал.

— Все когда-то в первый раз случается.

— И кстати, эти два зарегистрировавшихся и получивших от нас аванс и задание киллера, скорей всего, и не собирались отправляться в вотчину Аристронгов. Задумали устроить кидалово для своих явно не местных денежных коллег. Вот потому и прокол вышел. Наш вербовщик им: «Да ребята сразу помчались деньги отрабатывать», — а ему в ответ: «Они разве походили на идиотов?» То есть реклама жестокости Зела Аристронга работает с невероятным размахом. А вот на местах бандиты себя чувствуют слишком вольготно. Как бы их еще и против вербовщиков настроить?

Тантоитан замотал головой:

— Только этого нам не хватало! Эдак всех наших подставных вербовщиков прихлопнут вместе с прикрытием.

— Как только появится такая угроза, сразу наших отзовем, и нет проблем.

— Ну нет, Гарри, это ты уже совсем губу раскатал: уничтожать руками киллеров всех неведомых врагов Аристронга за их же деньги. Сказка! Так и мы окажемся без куска хлеба.

— Ох! Зато как бы было здорово!

Только успели хорошенько подкрепиться съестными припасами, как стало быстро темнеть. Местный синий карлик сразу отменял своей мизерной величиной длинные закаты и рассветы.

Парами опять рассосались по облюбованным позициям.

Не замедлили явиться на поле предстоящих разборок и местные военизированные преступные группировки. Солидным составом явились шесть бронетранспортеров, четыре малых флаера и десяток летательных устройств полугражданского назначения. В общей сложности привалило не менее двухсот человек для показательного наказания. Еще продолжался примерный подсчет сил противника, а Танти, оставшийся в вырытой заранее землянке командного пункта, уже беседовал по краберу с Николя:

— Дружище, команда — товсь!

— Уже в виртуальном боефикаторе.

— Сбрасываем карту обзора местности и замеченных целей.

— А что с соседями?

— Как по заказу: на две сотни метров вокруг дома садовые участки. Не деликатничай, бей все, что летает и ездит. Ну и бегает. А мы со своей стороны тоже добавим по тем, кто ползает. Вряд ли бандиты подозревают о наличии у нас стольких стволов, ракет, мин и прочего. О! Разговор начали… Бессмысленный треп! Выводи свое чудо-оружие!

Со стороны одного из вражеских флаеров послышались рыкающие слова:

— Итак, наши люди не вернулись. Что можете сказать в оправдание?

С минуту подставной вербовщик пытался настроить якобы поломанный громкоговоритель, а потом затараторил, как и было задумано:

— Вы совершаете большую ошибку! За моей спиной стоят невиданные для вас силы богатейших людей Галактики! Если я получу хоть одно ранение, вы все будете наказаны и уничтожены. Требую немедленно удалиться от моего дома и дать мне возможность спокойно покинуть Эдем.

Такие панические требования только рассмешили бандитов и окончательно их расслабили. Через микрофоны понеслись первые ехидные слова команды:

— Из стрелкового оружия, по окнам…

Но Парадорский на доли секунды опередил противника, работающего на дешевый внешний антураж. Со всех стволов защитников дома ударил шквал огня. Ринулись на перехват воздушных целей ракеты, а когда все они взорвались яркими вспышками на бортах целей, над полем боя появилась почти невидимая простым глазом тень истребителя. Конечно, может, и без него удалось бы справиться с бандитами, но в таком случае имеющие транспорт преступники могли бы сбежать с поля боя. Да так оно удачно и сложилось для некоторых, вырвались все-таки живыми из смертельной засады. Зато скольких отбросов общества навсегда успокоил огонь скорострельных пулеметов из черного неба! Словно свинцовым градом он крушил и бронетранспортеры, и флаеры, и прочие летательные устройства. Плюс ко всему сказался ожидаемый в данном случае панический шок. Получилось, как в том анекдоте: волк погнался за овцой, а сам оказался на поляне, полной львов. Два-три удара когтистыми лапами — и от волка даже клочьев не осталось.

А среди львов ни единой потери. Даже ни одного сломанного когтя или утерянного уса.

Понятно, что после такой крупномасштабной войны оставаться на данном месте и вести прежнюю игру не было ни малейшего смысла. И вскоре на почти не пострадавшей усадьбе, но с полностью развороченными окрестностями не осталось ни единой живой души. Все воины единым потоком на нескольких транспортах добрались до космодрома и стали загружаться в красавец-челнок. Вот только тогда космодесантники позволили себе расслабиться, и понеслись шутки и первые поздравления, восхищенные высказывания об увиденной технике:

— Ха-ха! Что б меня ржавчина сожрала! — орал Граци громче всех. — Да этот челнок раза в три мощнее, чем наш! И более универсальный.

— Вот ты еще внутри осмотришься, — нахваливал корабль Бергман, — так вообще язык проглотишь.

Минуты две все старались перекричать друг друга, прекрасно зная, что врага вокруг космодрома нет и можно повольничать. Зато Армата первым обратил внимание на творящиеся несуразности. Он в растерянности коснулся плеча веселящегося вместе со всеми Тантоитана и подбородком указал на откинутый трап, рядом с которым стоял Гарольд и смотрел куда-то в сторону скрытого от общих взглядов трюма. Нехорошо стоял и очень нехорошо смотрел, будто готов был вот-вот броситься на невидимого врага и растерзать его собственными руками. Это если раньше не получилось испепелить этого врага взглядом. Вдобавок и боевой автомат системы «цикада» так и прыгал в ладонях, готовый прошить насквозь реактивными пулями все на своем пути.

Таким Парадорскому видеть друга еще не доводилось. Поэтому он и решил, что происходит нечто страшное. Однако представить, что именно, — фантазии не хватило. Он только и сделал, что на полусогнутых ногах, перехватывая оружие на изготовку, метнулся к трюму с тыла, намереваясь рассмотреть и предотвратить опасность.

Остальные воины поступили аналогично командиру. Замолчали, рассредоточились, увидели, что происходит, и поняли, что надо Гарольда как-то остановить. Потому что в густой тени межпланетного челнока стояли в обнимку, самозабвенно целуясь, Зарина и Николя.

Они никого не видели и не слышали. Для них исчез весь мир. И ни у кого не оставалось даже малейшего сомнения в том, что это не брат и сестра. Он ее держал на весу, плотно прижав к себе, а она его гладила по волосам и беспрерывно целовала в глаза, лоб, нос, щеки и подбородок.

Рассуждать на тему, кто кому кем доводится, и выяснять подробности о погибшем муже Зарины сейчас было абсолютно неуместно. Может, это была любовь ранней юности, или какие-то другие отношения существовали между этими двумя людьми — впрочем, это было не так уж важно. Главное, эти отношения были настоящими, сильными и красивыми — счастливый вид обнимающейся пары не оставлял в том сомнения. Однако следовало вывести из весьма опасного состояния Гарольда, и кто, как не Танти, сумел бы это сделать лучше всех. Он приблизился к другу почти вплотную, готовясь в случае чего вцепиться и выкрутить автомат, и гаркнул командирским баском:

— Капитан Стенеси! Немедленно приготовиться к отбою! — а потом совсем иным тоном спросил: — Дружище, помнишь, как мы мечтали поступить в космодесантное училище?

Товарищ вздрогнул, медленно перевел взгляд на Танти и только тогда понял, что творят его руки. Поставил «цикаду» на предохранитель, резко забросил за спину и утробным голосом переспросил:

— Отбой? Разорви меня электроны! Какой может быть отбой?

После чего, ни на кого больше не глядя, отправился внутрь челнока. Его сопроводил всеобщий облегченный вздох. Все прекрасно знали о складывающихся отношениях между капитаном и контрразведчицей, даже болели за них, но то, что все закончится так неожиданно, никто и предположить не мог.

Минуты две Парадорский еще выжидал, жестами разгоняя окружающих на погрузку оружия и подготовку челнока к старту. И только потом приблизился к перешептывающейся парочке:

— Эй, друзья! Вы что это себе позволяете на боевом задании?

Зарина резко развернулась лицом к командиру и перешла на холодный официальный тон:

— Майор Парадорский! Николя — мой законный супруг!

— Как же так…

— На эту тему я буду подавать рапорт и жалобы на ваше имя и во все вышестоящие инстанции! Я и подумать не могла, что в нашей империи происходят такие страшные ошибки, могущие повлечь за собой преднамеренный обман по поводу человеческих жертв! Вот из-за этого часто и происходят непоправимые трагедии.

Танти перешел на самый задушевный тон:

— Зарина! Ты моя подруга, Николя тоже друг, и я за вас любому глотку перегрызу, но зачем так официально? Моей вины в этом недоразумении нет. Разве что лично следовало настоять и расспросить тебя о твоем муже раньше. Все бы решилось счастливо уже пару месяцев назад.

— Извини, Танти. — Николя успокаивающе похлопал свою жену по плечу и только после этого признался: — Мы сейчас вообще плохо соображаем и можем наговорить много глупостей и ненужных обвинений. Но в любом случае ты просто обязан помочь нам разобраться в наших проблемах.

— Обязательно помогу.

— И где… — только сейчас Зарина осмотрелась, ища кого-то. — Где Гарольд?

— Он вас увидел и отправился в каюту.

— Мне бы не хотелось, чтобы он воспринял слишком близко к сердцу данное событие. Слишком тяжело на душе у человека при таком одиночестве. Я сама это испытала… Помоги ему, Танти!

— Обязательно! Уже иду к нему. Ну и вы давайте грузитесь, через минуту отправляемся. Дела на Эдеме закончены.

Взлет проходил в штатном режиме. Никто в открытом космосе не помешал, и когда совершили лунманский прыжок, Танти пошел в каюту, где так и лежал в фиксаторах его самый старый и надежный друг:

— Ну что, детинушка, невесел, что головушку повесил? — попытался шутить с ходу. — Сам ведь сколько раз заявлял, что никогда и ни в кого влюбляться не будешь. Дескать, вредно и только военной карьере мешает. Так что…

— А вдруг он ее не любит? — неожиданно загорелись глаза у Гарольда. — Вдруг он ее просто из-за долгой разлуки обнимал? Просто соскучился?

— Что за выдумки?! Николя вообще никогда за другими женщинами не ухаживал, только Зарине верность и хранил. Знал, что она в контрразведке работает, потому и вынужден был молчать, выдавая нам заученную назубок легенду. Уж ты-то все прекрасно знаешь и понимаешь.

Все равно гигант пытался отыскать хоть какую-то надежду для своего будущего именно с этой женщиной:

— А может, она его разлюбила? Может, она тоже лишь от неожиданности момента, а завтра меня вспомнит и ко мне придет? А?

— Ну что с тобой? Не будь таким наивным, — пытался достучаться до разума приятеля Парадорский. — Она и тебе в последнее время улыбаться стала скорей от безысходности и одолевающей тоски. Наверное, так даже лучше. Только представь, что было бы сейчас, поддайся она на твои ухаживания? А то, не дай бог, если бы вы обручились?

Массивный лоб здоровяка покрылся складками от тяжких раздумий:

— Хм! А ведь к этому все и шло. Если бы не нервотрепка последних заданий…

— Вот видишь! Произошла страшная ошибка, в которой ни вины Зарины, ни тем более Николя нет.

— А моя в чем вина?! Почему именно мне теперь должно быть хуже всех?

Танти подошел к кровати и ткнул друга в плечо:

— Давай соберись с духом и встречай конец своей любви с открытым лицом. Можешь себя утешить тем, что Зарина счастлива. Ну и тем, что твои лучшие друзья с тобой рядом…

Он еще долго говорил, стараясь не останавливаться и время от времени тормоша друга за плечи. Потому что тот так и пытался вернуться к сладкому самоистязанию. В итоге ему удалось-таки вывести Гарри из определенного транса. Тот хоть все еще и выглядел взвинченным, но при этом крепко держал себя в руках:

— Конец моей любви? Ха! Я еще поборюсь за свою любовь!

— В каком смысле? — занервничал Парадорский, скашивая непроизвольно глаза на закрепленный в стенной пирамиде автомат.

— Не переживай, убивать никого не буду. Я просто подожду. И уверен, Зарина опомнится, подумает и выберет меня.

Он ведь не видел и не слышал разговора воссоединившейся супружеской пары с командиром, поэтому не осознавал всей бессмысленности подобных заявлений. Но Тантоитан не стал лишать товарища последних надежд:

— Конечно, ты имеешь полное право выждать и присмотреться. Но не забывай: я очень верю в твое благоразумие и в твою сдержанность. Иначе, сам понимаешь, мое мнение могут и проигнорировать, а тебе придется служить хоть и в Дивизионе, но так далеко, что мы никогда больше и не пересечемся. Ты ведь в курсе, насколько придирчиво полковник Капочи относится к любым проявлениям ревности или, упаси бог, к любовным треугольникам. Сразу и навсегда разводит соперников по дальним углам.

— Да знаю…

— Значит, ни в коем случае не дай повода к тому. Хочешь ждать — на здоровье. Но! Зубы сцепи, и никаких эмоций на морде! А еще лучше сделай вид, что все забыл, простил и не имеешь каких-либо претензий.

— Претензии в любом случае имею. — Гарольд угрожающе нахмурился. — К тем сволочам, которые Зарине передали известие о гибели мужа!

— А вот тут тем более без тебя разберутся! — повысил голос Парадорский. — Мне и так рапорты передавать по инстанциям от Зарины и Николя, которые уже сейчас их строчат, так еще и твои каракули разбирай!

— У меня отличный почерк.

— Засунь свой почерк знаешь куда?!.

— О-о-о, да ты, командир, тоже на пределе? — Теперь уже Гарольд, выбираясь из зажимов, рассматривал Танти с подозрением и опаской. — Физически никак не восстановишься, а тут еще и нервы сдавать начали?

— Ха! Да тут из-за вас точно в психушку попадешь! — все так же сердито продолжал возмущаться майор, умудряясь расхаживать при этом по махонькой каюте. — Мало нам врагов вокруг, так еще и за своими присматривать надо, чтобы дырок в друг дружке не наделали! Страсти-мордасти!

Могучая пятерня заставила Парадорского замереть на месте:

— Ты за меня не переживай, я себя всегда контролирую.

— Ага! Видел бы ты себя со стороны, когда на супругов смотрел. Уж на что я смелый и бесшабашный, но и то растерялся от испуга. Казалось, секунда — и я вас всех троих потеряю.

Видно было, что Гарольд и сам раскаивается в своем поведении во время загрузки, потому что он попытался даже шутить:

— И не мечтай от меня избавиться! Как начали служить вместе, так и на пенсию отправимся в одно время.

— Ладно, топаем в рубку. Там нас Малыш ждет.

Вот таким тяжелым в эмоциональном плане разговором завершилась боевая операция на Эдеме.