ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

Проснулся Парадорский от того, что кто-то совсем рядом перешептывался на тему логики слабой половины человечества. Судя по спокойствию и вполне нормальной вентиляции, вокруг все было в полном порядке, а поэтому захотелось еще малость просто полежать и понять, о чем пытается наущать Малыш не кого иного, как Гарольда Стенеси. Бравый капитан, силач и гигант, получив некоторый отпор в своих притязаниях на сердце Зарины, вознамерился поделиться хоть с кем-то своими переживаниями. Естественно, что на роль сердечного приятеля в этом вопросе лучше всех подошел именно представитель неизвестного аристократического рода.

— Ты понимаешь, логика Зарины для меня непредсказуема, — жаловался шепотом Гарольд. — Только вроде начинаю в разговоре загружать нужные именно мне словосочетания, как она ускользает в сторону, и приходится опять начинать по новой.

Малыш рассуждал так, словно наизусть пересказывал какой-нибудь мудреный трактат на эту тему.

— Женская логика очень проста: она ориентируется на сиюминутную эмоцию. Но в любом случае придерживается подсознательно выбранного направления. А потому их логика более непосредственна и более веско сбивает мужчин с линии заранее рассчитанного поведения. Понятно, что во всех правилах существуют исключения, уникумы и самородные таланты, поэтому мужчины, понявшие женскую логику, умеют манипулировать сознанием почти каждой женщины. Главное — конкретно определиться с точкой приложения своих умственных усилий, выбрать слабое место и как можно быстрей определить выбранное женщиной направление. А потом грамотно отклонить разговор в другую, нужную для себя сторону. То есть просчитать быстро, чего гипотетический противник, под коим подразумевается женщина, желает, как хочет выманить на свою территорию, и уже там действовать по своим правилам. Лучший способ сбить женщину с толку — это вручить ей какой-нибудь подарок, сделать заранее заготовленное, правильно подобранное предложение, а еще лучше поразить либо важной новостью, либо интересным открытием, информацией или рассуждением.

— Да я вроде так и действую. Подарков у меня под рукой нет, правда. Но вот остальное… То удивляю, то поражаю, то предлагаю…

— А комплименты?

— Уже пошел по третьему кругу и стал заговариваться. Но ее, кажется, ничто не трогает. Почему?

Эксперт по женской психологии сочувственно вздохнул:

— Значит, в ее сердце до сих пор другой.

— Но ведь муж ее погиб.

— А кто сказал, что после гибели одной из сторон любовь проходит? Не ошибусь, если стану утверждать: Зарина слишком сильная женщина и в последнее время душила все свои печали и переживания, тоску и личное горе в самом зародыше. А тут вдруг оказалась на свободе, среди своих. Вот и расслабилась. Ее сознание окунулось в воспоминания, и даже ты не в силах ее оттуда вытащить.

— Так что делать? — нервничал Гарольд.

Видимо, он всерьез запал на странную пленницу пиратов.

— Выход только один: следует вызвать Зарину на откровенность и выпытать все подробности о жизни и гибели ее супруга. Как бы при этом ни было тяжело и ей, и тебе. Только после того, как она откровенно, от души выговорится, а еще лучше выплачется у тебя на плече, ты можешь рассчитывать на положительные изменения в ваших отношениях. Не раньше! Так что хорошенько подумай: а оно тебе надо? Как бы потом не пожалел…

— Не пожалею! — Гарольд стал грузно приподниматься на матрасе. — Ладно, спасибо, дружище, за консультацию. Пойду к ней, буду будить на ужин.

— Ну удачи тебе, — прошептал ему вслед Малыш, а потом обратился к лежащему рядом Тантоитану: — Давно не спишь?

— Как догадался?

— По дыханию понял, что не спишь и получаешь дармовую консультацию по теме: «Таинственная женская логика: как понять ее простым людям».

— Дорого берешь за консультацию?

— За нагло подслушанную — вдвойне. А конкретно: с тебя две карточные игры в роли скрытого партнера. Спорить бесполезно, цена стандартная.

— Хм! Так я и сам подобные консультации пишу порой для тренировки каллиграфии. Нечестно!

— А вот не надо было подслушивать на халяву. Тем более что ты сам недавно плакался на нехватку денег для свадьбы. А где их еще добыть можно, если не за карточным столом, очищая кошельки слишком богатеньких аристократов?

— Можно взять кредит, например.

— У кого?

Тантоитан вспомнил о предложении барона Аристронга открыть ему любой кредит, но признаваться в этом не стал:

— Во-первых, надо еще выбраться из этой переделки. А во-вторых: мне крупная сумма и не нужна, не собираюсь делать слишком шикарную свадьбу. Потом горбаться год, а то и два при возвращении долга. Мы уже с Кле договорились, что со своей стороны я приглашаю только наше отделение, ну и еще десяток-полтора сослуживцев, а она со своей — только двоих родственников — отца и брата и ближайших друзей семьи. Причем расходы по этим друзьям ее папочка покрывает из собственного кармана.

— Как интересно! — Малыш даже на локте привстал. — А если друзей слишком много окажется?

— Это уже проблемы моего будущего тестя. Но так как он явно из бедных и скаредных, то слишком много мест он в ресторане заказывать не станет, а я уж своих друзей угощу на славу.

— А с чего ты решил, что твой тесть скаредный или бедный?

— Да сколько Клеопатра к нему в гости ни наведывалась на каникулах или в отпуске, он ей ни одного подарка не сделал. И это — единственной дочери! Только брат ей еще перед училищем крабер подарил.

— А может, твоя невеста вообще в ссоре с отцом?

Подобное любопытство Малыша нисколько не стесняло. Тантоитану и самому всегда хотелось разобраться в этом вопросе, и он был готов с любым поговорить на эту тему.

— Скорей всего так и было… вначале! Когда Клеопатра пошла в космодесантное училище, отец наверняка с ней жутко разругался. Сам ведь понимаешь, какие в некоторых семьях бытуют мнения о воинской службе для девушек. Тем более для таких красавиц. Она и с братом на эту тему несколько раз сильно ругалась по краберу. Скорей всего именно по этой причине мой будущий тесть наложил массу запретов на наши отношения. Несчастная Кле не смогла выполнить данные мне обещания и рассказать о своей семье. Потом ей пришлось подчиниться страшному давлению со стороны родственников и перенести свадьбу на момент нашего вступления в Дивизион. Но уже к данному, жестко оговоренному событию ее папаша торжественно поклялся, что выйдет из подполья, со мной познакомится и таки погуляет на свадьбе собственной дочери.

— И ты веришь в эти обещания?

— Мне больше ничего не остается, как верить родственникам, — признался Танти и продолжил совершенно спокойно: — Но если и в дальнейшем они станут обижать мою любимую или ставить нам палки в колеса супружеского кортежа, я уже ни перед чем не остановлюсь. Мы все равно сыграем этим летом в Старом Квартале свадьбу, что бы ни случилось! Путь даже весь мир перевернется вверх ногами!

— Похвально, завидую… — Малыш со вздохом посмотрел туда, где в полумраке Гарольд придерживал поднимающуюся Зарину. — Хоть на твоей свадьбе душу отведу. А мне вот никак не везет. Нравятся только те девушки или женщины, которые уже заняты. Вон и Гарольд успел первым подсуетиться…

— Думаешь, у него получится? — Танти уселся на ХН-матрасе и присмотрелся к оживленно беседующему с девушкой товарищу.

Как ни странно, но Малыш отвечать не спешил и только после значительной паузы прокряхтел:

— Понятия не имею! Что-то в этой Зарине странное, слишком таинственное. Такая даже Гарольду так просто в руки не дастся.

— О! Ты еще не знаешь, какой это бабник и ловелас! — с искренней гордостью похвалил своего друга Танти.

Но, кажется, сделал это слишком громко, потому что с другой стороны раздался недовольный спросонья голос Алоиса:

— Ну разве здесь выспишься в такой нервной обстановке? Нет, злые вы люди, совсем не уважаете покой…

— …Старого и больного негра! — продолжил за него Малыш, подхватываясь первым на ноги. — Пошли кушать, мавр, а то тебе опять ничего не достанется. Гарольд твою порцию съест и не поморщится.

Вскоре уже все, кроме недавно улегшейся спасть после смены Инги, восседали вокруг устроенного в центре подобия стола, посматривали на экраны с информацией и делились собственными впечатлениями. Конечно, основным событием, которого ожидали, был прилет на орбиту Нирваны родного крейсера Оилтонской армады. Только и спорили, за сколько времени тот справится с агрессорами, разгонит их и выйдет на связь с Кафедрой, а потом и с отрядом Парадорского. По некоторым мнениям, помощь должна была подойти вот-вот, а по другим, она уже явно запаздывала на несколько часов. Но в любом случае все верили, что вскоре агрессор получит по зубам и обстановка нормализуется.

Действительность оказалась непредсказуема. Нет, крейсер и в самом деле появился в системе вместе с несколькими легкими кораблями сопровождения. Да вот только ему сразу же пришлось вновь делать разгон и совершать лунманский прыжок обратно в подпространство. Потому что бессмысленно погибать экипаж соединения не собирался. На орбите Нирваны находилось сразу три вражеских корабля! Классом не ниже чем крейсеры. Да плюс около двадцати иных кораблей вспомогательного состава. И все они сразу устремились в сторону появившихся из подпространства оилтонцев.

Помощь, оказавшаяся неожиданно сама в роли жертвы, не стала ценой жизни вступать в бессмысленный бой. Только и успели, что засыпать окружающее космическое пространство сигнальными и наблюдательными модулями, коротко связаться с Кафедрой, дать информацию в свой штаб и пожелать сидящим в блокаде соотечественникам верить в победу и скорое возмездие врагам. Но последнее и так понималось как данность: в любом случае здесь скоро будет как минимум десяток крейсеров.

Опять-таки, если бы речь шла не о захолустной планетке с несколькими сотнями подданных империи на ее поверхности, то командир крейсера мог принять другое решение. Например, если бы на планете находился сам император. Или весь кабинет министров. Или миллионы беззащитных, спасающихся от бомбардировок горожан. Тогда доблестные воины без раздумий бросились бы в бой, погибая при этом, но покрывая свой подвиг неувядаемой славой. А так… Все вполне логично и верно. Даже знай командир крейсера о ценности прячущегося в песках баронета Аристронга, вряд ли бы он принял решение вступать в гибельный бой.

Так что опытный провидец Зел Аристронг оказался прав: ситуация не получила разрешения, а только резко обострилась. Ничем не могли помочь отделению Парадорского и ждущие штурма силы Кафедры. Там только и надеялись, что если нависнет угроза все разрушающей бомбардировки, личный состав, преподаватели и стажеры опустятся на большие глубины в специальный бункер. А оттуда их при всем желании никаким оружием раньше чем за трое суток не достать.

В песчаной пустыне бункеров не было.

А жить хотелось всем одинаково.

Другой вопрос, что выживание теперь зависело только от последующих решений командира группы. И Парадорский долго не раздумывал:

— Срываемся отсюда! На сборы пять минут. Под прикрытием темноты двигаемся по пустыне строго на запад, а когда достигнем долготы челнока, сворачиваем к нему. К утру мы просто обязаны спрятаться в толще льда и начать продвижение к межпланетному кораблю. Вопросы?

— Вдруг возле челнока нас будет ждать засада? — резонно волновался Алоис.

— Чего тогда стоят твои дублирующие периметры просмотра и сигнализации?! Мы на них столько сил и времени потратили, и теперь они окажутся бесполезными?

— Да нет, их практически нельзя обнаружить.

— Тогда вперед! В крайнем случае, мы всегда сумеем затеряться в вечной мерзлоте и опередить погоню на сутки.

Импровизированное убежище под песком разбирать не стали, зато опять тщательно уничтожили вокруг все следы своего пребывания. Ну а внутри оставили на всякий случай сюрприз в виде тотального минирования и сигналки о ликвидации. То есть если и через сколько-то суток кто-нибудь сюда без спросу сунется, соответствующие приборы данный сигнал уловят в любом случае.

А потом все двенадцать человек с максимальной скоростью устремились на запад. До нужной отметки добрались без происшествий, а потом повернули на север, стараясь как можно скорей оказаться под прикрытием толщи льда. В данном месте лабиринты начинались не сразу со стороны реденького леса, поэтому пришлось взбираться на гребень ледника и уже по нему двигаться несколько километров до первых тоннелей и проходов. Но именно на гребне, когда внимательно осматривались вокруг с помощью бинокуляра, заметили на юго-востоке довольно интенсивное свечение прожекторов. Присмотрелись, обменялись мнениями и единодушно решили: скорей всего противник, несмотря на ночное время, приступил к планомерному прочесыванию песочных барханов.

А если это так, то вывод следовало сделать только один: предательство!

Это было ясно даже без самоликвидации заминированного в песках убежища. Кто-то доносил врагу обо всех перемещениях группы Парадорского. К счастью, эти сведения доходили с определенной задержкой, иначе уже несколько часов назад зарывшихся в песок воинов могли вытащить на поверхность. И хорошо, если еще живыми.

Весть о предательстве повергла офицеров и Артура в уныние. Споры и предположения о том, кто этот предатель и где он засел, велись во время всего остального пути.

Кандидатура майора Хайнека всплыла чуть ли не самой первой. Только он один знал на Кафедре про базу возле Три Зе, про охраняемого баронета и спрятанный во льдах межпланетный челнок. Причем подозрения в адрес куратора усиливались из-за его не совсем оправданного должностного рвения, плохого отношения к молодым героям и некоторой претенциозности непосредственно к Парадорскому. Хоть он и был сотни раз проверенным офицером — а иного на должность заместителя командира Дивизиона не поставили бы, — но уж слишком много он знал. И только в одном его можно было вскоре проверить: если вокруг челнока расположилась засада, значит, Хайнеку придется ой как оправдываться и защищать свое честное имя.

— Но, с другой стороны, — справедливо заметил Малыш, — утечка могла произойти с другой стороны. Не забывайте, сколько воинов за три года побывало на базе.

— Исключено! — сразу отыскал слабину в рассуждениях товарища Алоис. — Наши предшественники никак не могли знать, что мы в данный момент прячемся в песках.

При этом он несколько странно покосился на Зарину. Хотя тщательно обысканная союзница никак не могла сообщать врагу или своим гипотетическим сообщникам об их местонахождении.

— Действительно, — согласился и Танти с такими доводами. — Обо всех наших передвижениях знали Хайнек, Капочи, император с маркизом Гроком и еще в штабе. — Он тоже многозначительно глянул на Зарину: — Всех присутствующих исключаем по умолчанию.

Разговор велся через внутренние коммуникаторы скафандров, так что Гарольд и за подопечной своей присматривать успевал, и в прениях участвовать.

— Как по мне, то предатель или ротозей сидит в штабе! Только там! И для нашей полной безопасности следует при следующем сеансе связи дать в штаб ложные сведения. Так сказать, запутать след. А заодно и проверить, откуда для нас исходит угроза.

— Как ты себе это представляешь? — спросил Танти, присматривая, как его товарищи осторожно начинают спуск по только что выбранному тоннелю, ведущему в ледовые лабиринты. — Пока еще точных подтверждений предательства нет…

Словно в издевку над его словами, сработало сигнальное устройство, сообщившее о самоликвидации убежища среди барханов. А потом и на пределе слышимости долетело эхо взрыва. Гарри хохотнул:

— Вот тебе и подтверждения! Так что не спорь, путай след: бери крабер и вопи в него про измену. А когда спросят, где мы, отвечай, что успешно пересекли пустыню и теперь пытаемся спрятаться в полоске джунглей на юге. В любом случае, если впоследствии враг рванет по ложному следу, по этому факту будет легче отыскать предателя. А мы, в свою очередь, сбросим погоню с нашего хвоста.

— Логично! — согласился Парадорский, спускаясь предпоследним и оглядываясь на Армату, который на всякий случай устанавливал очередную мину. — На Кафедру можем пока не звонить, а вот штаб порадуем.

Для этого дела пришлось остановиться, делая заодно короткий привал и отправляя вперед с разведкой Лидию и Бергмана. Разговор со штабом так и начался с прямых, не совсем уставных обвинений:

— Кто дежурный? Господин адмирал! Как это ни прискорбно, но где-то в вашем окружении предатель! Нам по счастливой случайности удалось вырваться из клещей захвата, который противник предпринял в попытке отыскать наше убежище среди барханов. В данный момент наша точка дневки обнаружена и благодаря минированию — самоликвидирована. Причем особо хочу отметить еще раз: враг искал нас вполне целенаправленно и со знанием обстоятельств.

На этот раз дежурный по штабу попался наиболее деловой:

— Хорошо, мы тут разберемся. Где вы сейчас и куда следуете?

— Пересекли пустыню в южном направлении и в данный момент отыскиваем место для отсидки в джунглях.

И в боевой обстановке адмирал разбирался весьма неплохо:

— Не лучше ли, используя оставшееся время ночи, сделать марш-бросок и закрепиться в ледовых лабиринтах южного полушария?

— Боюсь, что не успеем, — без зазрения совести врал майор Парадорский. — Наша техника не совсем приспособлена для движения по заболоченной местности. А скоро начнет светать…

— Хорошо, действуйте по обстановке. Наше ударное соединение уже отправлено к Нирване и появится на орбите в начале следующей ночи.

— Что ж так долго?! — не удержался от справедливого негодования молодой командир. — Мы тут как зайцы мечемся…

— Ничего, затаитесь на день, а дальше уже без проблем.

— Это если предатели не сорвут все наши планы.

— Майор Парадорский! — повысил голос адмирал. — Здесь и без вас разберутся! Выполняйте свои обязанности и бдите за вверенным вам личным составом.

— Понял! Конец связи! — и, услышав начало следующего строгого вопроса, быстро добавил: — У нас тут чрезвычайная ситуация: наткнулись на ночную лежку бронтозавров.

И выключил крабер. Ближе всех стоящие Малыш и Армата одобрительно кивнули, улыбнулись:

— Правильно! Нечего лишние политесы разводить.

— Пусть они теперь друг на дружку с подозрением косятся. А то еще потребовал бы кто-то изображение включить…

— Обломятся! — фыркнул Танти. — Имею полное право не включать, и за свои действия мне предстоит отвечать только перед Капочи или самим Павлом Реммингом.

Вскоре вернулись посланные вперед разведчики, и отряд двинулся дальше. По всем наметкам, продвижение на десяток километров должно было пройти без осложнений, все-таки тут противник ждать их в засаде никак не мог. Разве что имел у себя в штате провидцев. А вот уже на подходе к замаскированному в вечной мерзлоте челноку придется внимание удесятерить.

Сама система обнаружения вокруг челнока была дублированной и предназначалась только для фиксации движущихся целей. Вдобавок имелась возможность еще и контурно их идентифицировать, дабы не путать хищных кротов с людьми или с какими-то геологическими роботами. Но вот именно эти дублированные системы и были усовершенствованы благодаря десятку рацпредложений, внесенных по большей части Малышом и Алоисом. Почти целую неделю по ледовым тоннелям усиленно сновало несколько человек, устанавливая скрытые камеры, разные приборы, в том числе и дорогостоящие краберные маяки, используемые для дальнейшей передачи сведений и вливания их в единую замкнутую сеть. В данный момент на все эти усовершенствования, ну и, конечно, на установленные в предыдущие годы системы и возлагал основную надежду чернокожий аналитик. Как он утверждал, достаточно будет только добраться до первых замаскированных разъемов и скачать первый пакет информации — и все станет ясно. В том числе и с предателем кое-что определится.

Двигались медленно, осторожно, посылая во все стороны автоматические или радиоуправляемые разведчики. При этом учитывали, что и враг может сделать то же самое.

Первые следы неприятеля обнаружились всего за километр до так ожидаемого разъема. Несколько подстреленных орашей беспорядочно громоздились на сложном перекрестке, еще большее количество хищных кротов оказалось в тоннеле, ведущем вниз. Там образовалась жесткая пробка из черных тел. Может, они провалились туда после отстрела, а может, уже люди после постарались заткнуть дырку с источником неприятности. А то, что неприятности здесь были, не стоило и сомневаться. Кое-где валялись окровавленные остатки комбинезонов, изжеванная амуниция, и все это было густо посыпано слоем отстрелянных гильз.

— Неплохо тут наши родные зверюшки кого-то прижали, — констатировал Армата, внимательно разглядывая кусок скафандра. — Как минимум одного растерзали.

— Несколько странно, что взбешенные животные и сюда добрались, — сомневался Малыш. — Да и времени прошло много…

Лидия водила раструбом сложного газоанализатора над квадратной мордой одного из орашей:

— Все правильно. Эссенция своим запахом провоцирует бешенство более чем на сутки. И судя по слюне и кровавым белкам, эти экземпляры при атаке были невменяемы.

— Это все сейчас неважно, — рассуждал Парадорский. — Меня больше беспокоит местонахождение здесь кого-то из десантников. Чего им так далеко находиться от нашей базы?

— Пока не выловим языка, не узнаем! — подвел итог рассуждениям Гарольд. В этот момент у майора сработал вызов на крабере. — Оп-па! Кто это так мечтает с тобой поговорить? Может, мы сымитируем вокруг шум джунглей?

Танти пожал плечами и дал окружающим знак помалкивать. К его удивлению, с ним связались из имперской контрразведки. После обмена условными паролями, которые передал в свое время полковник Капочи как раз для таких случаев, невидимый собеседник, не называя ни звания своего, ни имени, сообщил основное:

— По поводу вашего нового члена отряда: по всем нашим ориентировкам — это наш человек. Только единственная просьба: пусть проговорит в ваш крабер, майор, несколько определенных вам, произвольных предложений. У нас есть речевой анализатор, и мы хотели устранить последние сомнения.

Стараясь скрыть заинтересованность, Парадорский подозвал Зарину к себе и заставил говорить то, что ему взбрело в голову.

— Все в порядке! Можете доверять Зарине полностью и временно считать членом своего отряда! — обрадовал контрразведчик. И потом уже просительным голосом добавил: — И от имени командования огромная просьба по возможности беречь нашего сотрудника. Она еще не получила свои заслуженные награды. Но внеочередное звание капитана ей уже присвоено. У меня все! Удачи вам, ребята!

— Ну вот! — Гарольд радовался и светился энтузиазмом больше всех. — Все и выяснилось! Поздравляю тебя с капитанскими погонами!

И бесцеремонно расцеловал несколько смущенную Зарину в ее упругие щечки. А судя по плотным объятиям, он явно вознамерился продолжить подобные поздравления. Пришлось командиру отряда несколько осаживать несдержанного товарища:

— Капитан Стенеси! Выдай коллеге комплект оружия. А то чего она даром офицерский паек ест…

На этой оптимистической ноте, тщательно просматривая пространство перед собой, двинулись дальше. На последнем километре даже махонького ораша не попалось, так что ни единого выстрела не огласило хладные зевы вечной мерзлоты. А когда добрались до разъема, прямо на том месте организовали малый привал и принялись анализировать полученную информацию.

И сразу, значительно правее от желаемого маршрута и всего в трех километрах от вожделенного межпланетного челнока, обнаружили довольно большой лагерь противника. Враг, вероятно, предполагал, что устроил его у себя в глубоких тылах, и старался держать под своим контролем весь сужающийся сектор, примыкающий острым углом к уничтоженной базе. Хорошо было заметно, что в лагерь и обратно по самому широкому тоннелю беспрестанно двигаются то подкрепления, то посыльные. Кажется, вся операция «зачистка» подходила к концу. Правда, передвижные дозоры колесили на мотоциклах-ледорезах и вокруг самого пункта дислокации.

Про внушительный корабль у себя в тылу, припрятанный и залитый льдом, неизвестный противник даже не догадывался. Так что если для перестраховки сделать небольшой крюк влево, то без шума и выстрелов можно было легко добраться до цели. А там работы для геологического робота всего на час — и проход к межпланетной технике готов! Саму расконсервацию и последующий вылет челнока уже следовало проводить после экстренных запусков сдвоенной пары плазмо-кремниевых реакторов. То есть просто так ворваться в рубку, схватиться за штурвал и дать с места максимальный форсаж тоже не получится, часа два на предполетную подготовку точно уйдет. С учетом этого следовало продираться дальше с удвоенной осторожностью и создавать запас времени.