ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

К середине марта распорядок дня на базе вошел в установленное и четко обозначенное по времени русло. Заметно подтянувшийся и расправивший плечи баронет хоть и ходил с черными кругами под глазами от усталости, но теперь почти не ворчал, вставал по утрам сравнительно легко и по сути все больше и больше становился одним из воинов личного состава. Практически у Артура не осталось ни единой минуты свободного времени. Его постоянно кто-то чему-то обучал, и это старание приносило свои плоды.

Отработали и несколько новых схем в связи с подобными изменениями в характере объекта охраны. Он теперь не просто пассивно ждал своей участи на учениях, но и сам действовал вполне активно при подсказках каждого из находящихся рядом воинов. То есть в некотором роде из обузы и повода для лишних неприятностей он сам постепенно превращался для потенциальных убийц в источник смертельной опасности. На тренировках баронет работал с учебным оружием, а вот на случай боевой тревоги и при дальних вылазках за стены базы уже пользовался боевым.

Сложившимся положением вещей все были весьма довольны. Можно сказать, даже гордились собой. Но все-таки не обходилось и без недовольных. Таковыми оказались майор Хайнек, который теперь регулярно раз в неделю наведывался в Забытую Знойную Зимовку, и находящийся далеко от Нирваны Винселио Грок. Ворчания маркиза Тантоитану Парадорскому довелось выслушать несколько раз при звонке на личный крабер командира базы, да несколько раз они были переданы во время кратковременных увольнений геройского майора на Кафедру. Суть их заключалась в непонимании старого Грока: как, мол, можно вообще беспокоить и привлекать объект охраны для его же спасения? Только вышколенная охрана! Только воины могут и должны действовать, не надеясь на силу или умения своего подопечного. Вот и получались не конкретные замечания по теме, а странные брюзжания по поводу того, как современная молодежь обленилась и совсем перестала слушать наставления заслуженных ветеранов.

Эти ворчания были весьма неприятны, но, с другой стороны, ничего, кроме морального давления, не несли. Как недовольство и со стороны куратора. С тем Парадорский на подобные темы и не рассуждал. Как только Хайнек пытался показать свое старшинство, его более молодой оппонент просто восклицал:

— А ведь у нас все отлично! — и снисходительным голосом добавлял: — Если вам что-то не нравится, коллега, советую написать рапорт нашему командованию.

А дальше, особенно если дело происходило на Кафедре, нагло разворачивался и бегом отправлялся на поиски своей невесты. Еще и восклицал при этом:

— Если я ее отыщу в чьих-то объятиях, не только ей не поздоровится, но и старшему командиру здешнего гнезда разврата достанется!

Хайнеку ничего не оставалось, как с зеленеющим лицом угрюмо смотреть вслед.

Но зато вредить и мешать встречам молодой парочки он никогда не осмеливался, и заранее предупредивший любимую о своем прибытии парень всегда заставал Клеопатру в комнате практически готовой и к ласкам, и к разговору, и к обсуждению последних новостей. Никто ее не срывал с места по неожиданной тревоге и не заставлял в полной экипировке мчаться на старт марш-броска. Видимо, и тут, как понял Тантоитан, от полковника Капочи поступили определенные указания.

Более четырех часов краткого свидания Парадорский себе позволить не мог. Все-таки охрана баронета считалась заданием невероятно важным в рамках империи. Хотя своих подчиненных отпускал на Кафедру на шесть часов, не считая дороги, причем порой сразу по двое. Конечно, в парные увольнения ни в коем случае не попадали: Гарольд как заместитель командира, Малыш, Николя, Армата — как наиболее полезные на базе специалисты. Чуть позже в этот список вошел и Алоис, который во всей широте раскрыл свои таланты аналитика. Ведь это именно по его подсказкам в обороне базы и системах дальнего обнаружения было проведено наибольшее количество усовершенствований. И именно Алоис значительно модернизировал охранные контуры, которые делали невозможным скрытное перемещение посторонних лиц к космическому челноку. Как он при этом приговаривал, настаивая на своих выводах:

— Дальше положишь — ближе возьмешь! Челнок — это шанс последней надежды для всех обитателей базы. Так что не советую к нему относиться со смешками.

Спорить с чернокожим товарищем мог себе позволить только Армата:

— При современных видах вооружения сбить наш челнок во время взлета с планеты — пустячное дело. Да и потом, его маневрирования и набор скорости в открытом космосе — ниже любой критики. Пока на этом устройстве получится уйти в лунманский прыжок, все пассажиры если не умрут от старости, то уж точно поседеют от переживаний.

— Не каркай! — осаживал его Парадорский и обращался к Алоису: — Ты прав, о гордый мавр! Но так как инициатива наказуема, тебе лично и придется модернизировать охранные контуры. Бери с собой Граци, Феликса, все необходимые устройства, и отправляйтесь в ледник. Пусть вам хрустящий иней украсит путь, а холодная стужа отгонит прожорливых орашей.

Кстати, ледовые кроты в данном районе и в самом деле вели себя довольно активно. Без стычки с ними ни одной вылазки не обходилось. Но при наличии оружия да отличной боевой выучки доблестных офицеров повредить им местные хищники никак не могли. Так что с одним, а то и парой-тройкой орашей мог справиться и одиночный разведчик, особенно хорошо знающий повадки этих обитателей вечной мерзлоты.

Так и жили не тужили.

Пока двадцать восьмого марта не начались основные события. Хотя для Тантоитана событиям предшествовало некое печальное происшествие накануне: его любимая улетела на Оилтон. Только и успела сообщить коротко по краберу:

— Уже собралась, сейчас выбегаю. Через час будем в лунманском прыжке. Так что не беспокойся. Жду тебя уже в Дивизионе. Люблю крепко-крепко! И буду скучать сильно-сильно!

Вроде и в самом деле ничего страшного или неожиданного. Все по плану, все оговорено заранее. Да и до встречи не так много времени: чуть более трех месяцев. Можно и перетерпеть. Вроде бы… Но как всегда — расставание неожиданно. А ведь как раз на двадцать седьмое Танти запланировал собственное увольнение и мечтал насладиться общением со своей любимой. Не получилось…

Естественно, самому лететь на Кафедру расхотелось, и он с самого утра вместо себя отправил в увольнение Николя. Тот долетел без проблем, даже успел доложить о прибытии. А вот потом и начались очередные перебои со связью. Связи по краберам местная непогода и колебания магнитного поля нисколько не мешали, а вот эфирное сообщение при бурях практически отсутствовало. Другой вопрос, что в послеобеденное время и бури как таковой в данном секторе не наблюдалось. По соседству были отмечены пылевые ураганы из пустыни. Метеорологический спутник эти данные передать успел, прогноз — тоже, а вот дальше следовало думать уже самим.

Причем обитатели базы, в полном составе собравшиеся в рубке управления и контроля, почти единодушно отыскали причину плохой связи с Кафедрой.

— Главный ретранслятор виноват! — констатировал с досадой Малыш. — Уже неделю вам талдычу, что надо поменять там весь усилительный контур обводки.

— Так давайте сразу сейчас и поменяем! — предложил Граци.

— Бури ведь над зимовкой нет, — поддержал его Феликс. — За два часа справимся.

Даже Алоис не нашел что возразить, кроме как:

— Ошибка: на смену усилительного контура обводки данной модификации у нас уйдет минимум два часа и десять минут. Так что…

— Миллиметрист ты наш загорелый, — басовито хохотал Гарольд. — Забыл еще семнадцать секунд добавить. Стареешь!..

Парадорский уже собирался выделить бригаду для ремонта, как наткнулся на искривленную сомнением физиономию Арматы. Ну и сразу прицепился к нему вопросом:

— А ты чего молчишь?

— Не молчу. Просто обдумывал свои мысли. Между прочим, мысли не совсем хорошие. Я вот тут припомнил, что при периферийных колебаниях магнитной бури планеты внутрь спокойного сектора можно продуцировать помехи против эфирной связи по системе Кардонганова. Что если нас элементарно глушат?

По данной системе на базе имелось еще два авторитетных знатока. Их и решили послушать, глядя то на одного, то на другого.

— Для продуцирования лучей Кардонганова следует иметь мощности сразу пяти плазменно-кремниевых реакторов, — блеснул эрудицией Малыш. — А это, почитай, корабль величиной не менее эсминца, а то и крейсера.

— Такую махину даже метеорологический спутник бы засек, — добавил Алоис. — А ведь есть еще и орбитальные зонды Кафедры.

— Они могут и проморгать, — не сдавался Армата. — Особенно если подвижный, маневренный корабль приблизится к нашему сектору в очаге пылевой бури над самой поверхностью планеты.

Командир вынужден был признать пусть даже гипотетическую опасность. Но с другой стороны, если уж кто-то пытается таким образом подкрасться к базе, то встретить агрессора единым кулаком в любом случае будет сподручнее. Поэтому он и решил:

— Не будем распыляться и полетим к ретранслятору на всех трех малых боевых флаерах. Со мной — Артур, Бергман и Граци. С Гарольдом — Лидия и Феликс. Ну и с Арматой — Инга, Алоис. Малыш, ты тут и сам справишься.

— Легко!

— Значит, грузим резервные части к ретранслятору. По коням, ребята и девчата!

Все пришли в движение, стараясь не создать пробку на выходе из рубки. Баронет, для которого уже навечно закрепилось место возле майора в любых учениях или испытаниях, только и успел спросить:

— А мне какое оружие брать?

— Конечно, боевое, — обрадовал его Танти. — Ремонт наружного оборудования никак нельзя назвать учебным.

Ему самому хотелось немного встряхнуться, занять себя тяжелыми физическими нагрузками или с головой окунуться в дела. Поэтому он даже в душе порадовался неисправностям:

«И развеемся, и тактическую слетанность лишний раз отработаем…»

Да и денек снаружи выдался вполне себе солнечный и симпатичный. Хотя легкая туманная дымка все же присутствовала в атмосфере. Все-таки два центра бури с полярной температурой находились в сравнительной близости от Три Зе. Но если близкая снежная вьюга над вечной мерзлотой не вызывала больших опасений, то бушующий над другой пустыней песчаный ураган никак не располагал к близкому знакомству.

Вылетели, прошлись несколько раз над Зимовкой, отрабатывая разные построения, виды атак или обороны, и только потом подались на самую южную оконечность заброшенного промышленного городка, где и располагался капризный ретранслятор. Часа полтора три висящих над приземистым зданием флаера страховали тросами работающих в поте лица людей. Причем за всеми тремя аппаратами присматривал только Парадорский. Даже Артур Аристронг помогал остальным воинам в меру своих окрепших сил переносить оборудование и крепить элементы усилительного контура обводки к каркасам ретранслятора. Работа двигалась хоть и с трудом, но споро и даже с шутками и весельем.

Поэтому крики Малыша вначале воспринялись большинством как гром с ясного неба:

— Тревога! Высшая степень! Тревога! Из снежной бури над ледяным плато вынырнул большой неопознанный корабль и с большим ускорением идет к базе! До столкновения с северным рубежом автоматической обороны одна минута.

Этой минуты как раз хватило всем ремонтникам, чтобы запрыгнуть внутрь флаеров и пристегнуться на боевых местах стрелков и пилотов. Баронету досталось место по заранее оговоренному расписанию возле так любимого им крупнокалиберного пулемета. Но разворачивались и выходили на боевые позиции летательные устройства уже под вой снарядов, ракет и грохот многочисленных разрывов. Неопознанный корабль вел огонь всеми бортами, пытаясь одновременно обезопасить и собственный корпус как щитами, так и противоракетными залпами специальных орудий и сбросом магнитных ловушек. Причем сразу стало понятно, что такой массированной, невероятной обороны в этом месте агрессор явно не ожидал. Видимо, даже для длительной разведки с помощью миниатюрных самодвижущихся видеокамер-шпионов ему то ли времени не хватило, то ли технического оборудования.

Малыш продолжал выкрикивать данные о поражении противника, его огневой мощи и оставшихся потенциальных возможностях, но почти сразу условно квалифицировал нападающих как пиратов:

— Пираты получили шесть пробоин в трюмную часть и три по правому флангу! Кажется, у них неполадки с горизонтальным управлением. Пролетели над базой, выдвинулись над Зимовкой. Ребята! Держитесь под прикрытием высоток! Не высовывайтесь, по вам ведется почти весь огонь. Сейчас на пиратах сосредоточится вся мощь южного рубежа! Лупите тоже, чем можете!

И все три флаера лупили! Еще за минуту боя они выпустили все имеющиеся на бортах ракеты, ударили тяжелыми воздушными торпедами по просевшему к земле противнику, а уж снарядов и разрывных патронов и подавно не жалели. Корабль не оказался каким-то большим боевым монстром, иначе его броня и энергетические щиты могли бы справиться с наружными рубежами обороны базы. Скорее, этот межпланетный странник походил на конгломерат знатно навороченного торговца с вычурной личной яхтой какого-то богатея, каких полно путешествовало по всей Галактике. Неизвестно было количество экипажа или имеющегося на борту десанта, но вряд ли на таком корабле планировалось в обычных условиях разместить более шестидесяти человек. Другой вопрос, если все-таки это чисто десантное судно, и десант этот уже сброшен над ледовыми лабиринтами. Правда, до сих пор ни один сигнальный контур внутри вечной мерзлоты так и не был потревожен.

— Есть! Есть еще восемь тяжелых попаданий! — со злорадством ревел Малыш. — Пират горит! И скорей всего либо рухнет, либо пойдет на вынужденную!

Вот тут и сыграли свою роль некоторые определенные обстоятельства, присущие данному месту. Две высотки, которыми прикрывались при атаке флаеры, рухнули, складываясь в себя, почти одновременно. Все-таки ржавчина за пять веков да несколько шальных снарядов сделали свое черное дело. Но в результате сразу два аппарата высветились перед врагами как на ладони. Под прицелами пушек оказались не успевающие спрятаться Тантоитан и Гарольд. Тотчас по их флаерам долбануло градом снарядов и крупнокалиберных пуль. К огромному счастью, ракет у противника больше не было. Но и этого оказалось достаточно, чтобы повредить оба аппарата, и те, теряя маневренность и скорость, стали падать среди хаоса покореженных построек. Чего стоило пилотам сравнительно удачно посадить уже не летающие дымящие устройства, они и сами сообразить не могли. Как только ударились о грунт, сразу раскрыли все выходы и бросились наружу. Благо что никто не только ожогов не получил или ран, но и оружие личное все поголовно прихватили.

Хорошо еще, что Малыш продолжал информировать друзей по общей связи и координировать их передвижения уже в наземном бою:

— Все! Гадам тоже гайка! Падает! Ха! Прямо на руины цирка опускается… В самый центр! В яблочко! Горит, зараза! Но и пингвины какие-то выскочили наружу… Занимают оборону на южной стене, видно, прекрасно знают расположение всех вас. Ого! Человек двадцать их еще осталось! Тяжелые пулеметы волокут… вроде даже минометы… Вот уроды! И я их пушками контура никак достать не могу!

— Ничего, не переживай, — слышался прерывистый голос командира. — Мы и сами их сковырнем! Граци и Артур! Давайте вон в тот подвал и бейте из окошка любого, кто к вам сунется. Бергман, займи вон тот третий этаж и прикрывай нас всех троих огнем сверху. На пиратов вообще не смотри. Гарри! Как у тебя?

— Помаленьку закрепились вокруг строенной башни, готовы дать залп по цирку, видим цели.

— Отлично! Армата, как твой аппарат?

— Неважно, командир. Горизонт и вертикаль держит, а вот на виражах сопла клинит, не проворачиваются.

— Тогда иди малым ходом с северной стороны цирка. Только и делаешь, что всплываешь над верхней кромкой и сносишь всех, кого видишь.

Малыш решился на кардинальное вмешательство:

— Танти! Я ведь могу оседлать большой флаер и через две минуты раздолблю пиратов до последнего!

— Отставить! Беречь базу и смотреть за дальними контурами! Особенно за ледовыми лабиринтами. Мы тут сами…

— Понял!

— Только держи нас в курсе… Гарри! Начал!

Тотчас три пулемета от строенной башни ударили по засевшим на высокой стене пиратам. Те сразу ответили дружным огнем. Тогда как незамеченный Парадорский проскочил через открытый участок улицы, нырнул в подвал какого-то здания и уже через две минуты оказался непосредственно под покосившейся железобетонной громадой древнего цирка. Так, никем и не замеченный, он стал пробираться внутрь, желая обойти пиратов с тыла и ударить одновременно с флаером Арматы.

В тот момент, когда он стал выбираться из черноты руин, понеслись новые сообщения от Малыша:

— Хо-хо! Ребята! Да у нас тут невесть откуда помощники взялись! Один из пиратов отступил в тылы, закрепился в отличном месте и теперь разделывает своих подельников, словно бог черепаху! Ого! Только кишки летят!

— А как же он сам? — вырвалось у Гарольда.

— Да у этого стрелка позиция просто уникальная. Словно ему ее наш Алоис выбирал. Лучше не придумаешь. Танти, ты где?

— Да вот, возле кормовых стабилизаторов этой громады коптящей. Не рванет?

— Понятия не имею, но в твою сторону сразу трое пиратов подалось, хотят обойти сбоку нашего нового союзника.

— Вижу, — отозвался командир и вскоре с весьма удобного места, выскочив неожиданно сбоку от пиратов, уложил всех троих единой слитной очередью. — Готовы типчики, отбегались.

После этого сразу с двух пулеметных стволов и одной пушки последовал залп из приподнявшегося над кромкой амфитеатра флаера Арматы.

— О, как хорошо пропахали! Молодцы! — координировал их огонь Малыш. — Теперь еще добавьте малость правей… Вот, вот, туда, под тот козырек из бетона… Есть! Яблочко! Кажется, всех положили… Танти! Не нарвись на нашего союзника!

Парадорский уже сноровисто обошел центральные развалины и горы мусора, скользнул в пространство под трибунами и вскоре уже с удивлением рассматривал страшно нервную, озлобленную молодую женщину, которая в исступлении пыталась отыскать в пустых ящиках хоть парочку патронов для своего пулемета. Никакого другого оружия у нее не было. Сообразив это, Тантоитан бесшумно вышел под дневной свет, деликатно кашлянул и буднично спросил:

— Девушка, вы не подскажете, где здесь можно достать патроны?

Перехватив пулемет за ствол, женщина крутнулась на месте, одновременно отпрыгивая в сторону. При этом она несколько странно покачнулась, и на ее лице ясно удалось рассмотреть все признаки сильного опьянения. Пришлось ее похвалить:

— Я бы так метко стрелять пьяным не смог. Честное слово! У меня бы руки тряслись.

Незнакомка внимательно вначале присмотрелась к форме воина, рассмотрела знаки различия, сопоставила их с явно молодым, хоть и весьма закопченным лицом и только тогда задала первый вопрос:

— Майор, это вас те ублюдки пытались атаковать?

— А вот это я у вас хотел спросить. Мы тут вообще ни с кем не воевали. Жили тихо, спокойно…

— Значит, что-то охраняли, — констатировала пьяная пулеметчица и только после этого расслабленно плюхнулась задницей в ближайшую удобную выемку из крошева мелких камней. — А где мы вообще находимся?

Тантоитан, продолжая прислушиваться через наушник к переговорам и советам товарищей, подвигал бровями, показывая все свое недоумение от такого вопроса:

— Да вы, сударыня, никак на этом корабле зайцем путешествовали? А при посадке просто из трюма выпали?

— Ну не то чтобы зайцем, но уж бесправно, вне закона и без моего согласия — это точно.

— Но хоть что собой эти пираты представляют, понимаете?

— Очень смутно. Они меня содержали практически в плену, мне удалось их обмануть насчет своего истинного статуса, прикинулась наследницей знаменитого герцога, и они собирались стребовать за меня большой выкуп.

— Поэтому и подпаивали?

— Поэтому и ни в чем не отказывали, — разозлилась женщина. — И, к своему горю и тупости, не знали, на что я способна!

Пытаясь по горячим следам хоть что-то выведать у неожиданной союзницы, Парадорский затеял допрос прямо на месте. Но практически ничего больше и не узнал, кроме имени: Зарина. И про свою прошлую жизнь Зарина явно не спешила рассказывать первому встречному. Пусть даже у него и майорское звание. Только и добавила многозначительно:

— Мне главное, что я в своей родной Оилтонской империи. Если вы дадите мне возможность поговорить с моими родственниками, все очень скоро выяснится. Могу даже обещать, что вы не пожалеете о моем спасении.

— Ну вы и сами прекрасно справились со своими похитителями, — напомнил командир, прислушиваясь к докладам Малыша.

Тот уже по краберу связался и с Кафедрой, и с кем следует в большом мире. При этом он и события успел описать, и внешние данные Зарины через видеокамеру Танти переправить. Для подобного розыска соответствующие службы в устных перечислениях особых примет не нуждались.

А вот ответные распоряжения от командования последовали самые что ни на есть конкретные: всем немедленно укрыться на территории базы и ждать дальнейших распоряжений. Пленницу содержать под домашним арестом до выяснения ее биографии и сопутствующих обстоятельств.

Поэтому вскоре перегруженный флаер Арматы на малом ходу влетел в ангары, которые снаружи тут же задраились по боевому расписанию. Первым делом Лидия с Ингой тщательно обыскали незнакомку по имени Зарина и закрыли ее в специально предназначенном для таких целей помещении. Кажется, пленница этому только обрадовалась, потому что, коснувшись головой подушки, сразу заснула с улыбкой счастливого пьяницы.

После чего весь личный состав вкупе с командиром и Артуром Аристронгом опять собрался в рубке для подведения итогов и выработки планов на ближайшее будущее. При этом попутно продолжили краберные переговоры как с Кафедрой, так и с Оилтоном.