ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Для доставки, связи и транспортировки группе выделили из ангаров Кафедры сразу три малых флаера легкой разведки. Хоть они и назывались малыми, но при желании в каждом из них мог поместиться командир со всем своим отделением. То есть для нужд миссии вполне хватало. Ко всему еще и на месте, которое называлось простым словом «база», имелось два летательных средства, о которых Капочи упомянул отдельно. Это помимо иной вспомогательной техники, на которой и по пустыне можно было промчаться, и в ледовых лабиринтах передвигаться с ветерком. Межпланетный челнок с истребителем разрешалось расконсервировать и использовать только в самом крайнем случае.

Загрузились без показной спешки, распределились самостоятельно, да и вылетели, ни с кем из новых приятелей не прощаясь. Подобное на Кафедре происходило ежедневно и не могло привлечь излишнего внимания. К нужному квадрату тоже летели по весьма замысловатой траектории, призванной хоть немного сбить со следа потенциальных наблюдателей. Все-таки звено из трех флаеров могли и засечь из открытого космоса. Вначале мелькнули на север, потом сдали на восток, потом свернули в юго-западном направлении, везде делая короткие посадки, и только после этого, рассредоточившись широким фронтом, последний отрезок промчались надо льдами строго на запад.

По пути постарались тщательно изучить карты, приложения и описания к ним. Когда-то город, именуемый просто Зимовка, располагался глубоко во льдах. Причем заложили его там по весьма банальной причине во времена бума: иной территории, расположенной к горячему экватору сравнительно близко, у аборигенов выкупить не удалось. А забираться в еще более суровые широты основатели промышленной зоны не возжелали. Предприятий настроили быстро и много, но вот после этого и обрушилась на Зимовку главная напасть. Оказалось, что временами на планете кардинально меняются все воздушные потоки и пассаты. Это уже сейчас известно, что периодичность эта четко прогнозируемая и охватывает срок примерно в шестьдесят лет. А тогда неожиданно горячие ветра, ринувшиеся в промышленную зону, за пару лет превратили ее в Знойную Зимовку. Как следствие, когда бум о надуманной молодости на планете стал проходить, это место бросили одним из первых, добавив к названию слово «Забытая». Хотя и не все желали так длинно называть данную свалку галактической экспансии, частенько говорили просто «Три Зе». Еще и слитно, как одно слово произносили. За последующие века здесь что могли — раскурочили; что понравилось — вывезли; а что желали забыть — вычеркнули из памяти. Все остальное догнивало и ржавело самостоятельно. А местный климат только этому способствовал: ночью холод до минус сорока, а днем от знойного ветра с пустыни ртутный столбик поднимался до тридцати пяти градусов жары по Цельсию.

На Забытой Знойной Зимовке смену уже ждали. Это выразилось в том, что автоматические пушки внешнего контура, скрытно установленные на крышах наиболее высотных зданий в центре промышленных развалин, не плевались смертью, а оставались в статичном положении. Сам вход в замаскированное во льду жилище прикрывался остатками весьма внушительного сталеплавильного комбината. То есть вначале следовало влететь в створ огромного ангара, затем сквозь раздвижные ворота на его тылах переместиться в складской ангар, и лишь затем раскрывались лепестковые диафрагмы трех основных входов непосредственно в базу. А та уже располагалась с завидной несокрушимостью в километровой толще ледника. Именно там, в прозрачном холодном льду, удавалось легко поддерживать стабильную, приемлемую для комфортного проживания температуру.

Даже внутри приемных ангаров со стапелями для флаеров царила оптимальная температура чуть выше ноля градусов. Потолочные своды укреплялись специальными дренажными щитами на опорах, а вот боковые стены, состоящие из сплошного льда, выглядели здесь весьма мило и уютно. Кто-то при строительстве догадался подсветить лед изнутри различными нетепловыми сияниями, и частично рукотворные пещеры напоминали собой некий фантасмагорический мир из сказки.

— Веселенько тут у вас, — не удержался майор Парадорский от высказывания, когда обменивался рукопожатием с встречающим командиром базы. — Прям курорт для престарелых толстосумов.

— Ага, заманишь сюда таких, как же! — Встречающий воин имел аналогичное звание, но вот смотрелся на все сорок. Явный ветеран. Причем шрамы и слишком уж суровая внешность могли отпугнуть от общения с ним кого угодно. — Но вас как сюда занесло?

По всему было заметно, что слишком молодой вид выгружающейся смены оказался для него полной неожиданностью. Наград он не видел, на имя нового сменщика особого внимания не обратил, только и сверил тщательно полученную на руки депешу о сдаче поста да должные для этого пароли.

— Так и занесло, — не испугался пошутить с нахмуренным коллегой Тантоитан. — Сами вызвались на повторное дежурство.

— Почему повторное? — не врубался ветеран.

— Так ведь омоложение на Нирване работает! Не знал разве? Мы вот тут пять лет назад около года проторчали, а потом молодеть начали. Гляди, как я в свои сорок пять выгляжу!

Из ступора встречающего командира вывел голос проходящего мимо Малыша:

— Это он так шутит. Большинству этой молодежи всего по двадцать два.

— М-да! — шумно выдохнул ветеран, но на шутку вроде не обиделся, из чего стало понятно, что за каменной, суровой внешностью прячется вполне себе добрый и отзывчивый человек. Даже заулыбался: — Считай, у тебя получилось меня поразить: я уже хотел рапорт писать с просьбой оставить меня еще на один срок. Ладно, пошли, проведу тебя по базе и начну сдавать все по описи. Мне эти ледовые глыбы уже в печенки въелись за полгода, и с завтрашнего утра и часа лишнего здесь торчать не хочу. Остальные бойцы тоже не в шоколаде…

На полный обход хватило всего полтора часа. Знакомиться с оборудованием или с новыми системами предупреждения и вооружения не приходилось: все по современным стандартам, все хорошо изучено еще до прибытия на Кафедру. Обслуживающий персонал, он же и охрана базы — все те же десять человек плюс командир. Общая рубка управления, полностью автоматический камбуз, продублированные источники питания, резервные склады с провизией, вооружением и боевой техникой.

Ничего сложного.

Зато самое неприятное и нестандартное ветеран оставил напоследок осмотра. Остановился в одном из шикарно отделанных коридоров, ведущих во вторую, жилую зону базы, и стал давать предварительные пояснения:

— Перед нами тоннель к объекту. Ничего плохого о баронете говорить пока не хочу, сам со временем разберешься и поймешь. Советую только одно: не дай этому балбесу сесть тебе на голову! Сразу веди себя с ним жестко, бескомпромиссно и самым строгим образом. Иначе потом уже не справишься. Да что там говорить: я уже с ним не справляюсь.

Такое признание грозно смотрящегося воина заставило Танти не на шутку обеспокоиться:

— Настолько все плохо?

— Тебе должны были все рассказать и проинструктировать заранее.

— Да, вводную мне дали обстоятельную. Но мне казалось, что общий язык всегда найти можно с любым парнем.

— Вот именно что с парнем! А этого и мужиком назвать язык не поворачивается. Эх! Не хотел, да ладно… Истерик, меланхолик, каприза, паникер, тряпка, ленивец, наглый, врун и так далее и тому подобное. И это еще самые мягкие эпитеты, которые я по отношению к нему употребляю.

— Странно… Это он за последние полгода так испортился?

— Если бы! — От гнева и нехороших воспоминаний ветерана стало трясти. — Предыдущая смена от него чуть инфаркт не получила всем скопом. Объект умудрился под их опекой раз тонуть, два раза заблудиться в ледовых лабиринтах и один раз в промышленной зоне. Один раз оказался под обломками рухнувшей по его вине башни и три раза устроил пожары. Это не считая еще огромной кучи мелочей.

— Ух ты! Да этот парень тот еще искатель приключений…

— …На свою и чужую задницы! Именно поэтому его отец и разрешил отпрыска держать практически взаперти. На нашем дежурстве все его прогулки проходят только под надзором четверых сопровождающих. Да плюс прикрытие с воздуха, если это снаружи. И все равно, от одного вида этого раздолбая меня трясти начинает. Жаль, что с ним так цацкаются и его нельзя мобилизовать на службу! Он бы у меня за полгода шелковым стал!

Теперь уже и Парадорский нахмурился, предчувствуя нелегкие деньки для себя и своих друзей. Скорей всего, мечта о бесшабашных каникулах, совмещенных с простой практикой, может накрыться медным тазом.

— Что порекомендуете делать?

Ветеран развел руками и пожал плечами одновременно:

— Понятия не имею! Сам рад, что дождался конца смены без происшествий и записи взысканий в личное дело. Мне и так уже год очередное звание подполковника задерживают, муд… — Он оборвал себя на полуслове, сообразив, что раскрывает душу скорей всего перед каким-то выскочкой-штабистом. — Короче, идем, я вас познакомлю, а с утра он под твоим полным протекторатом.

И оба майора двинулись по проходу.

В конце оказался вполне вместительный зал отдыха с имитацией солидного куска леса, с небольшим бассейном и с довольно интенсивным, почти похожим на настоящее, солнечным освещением. Даже живые цветы наличествовали на нескольких клумбах. Указав на них рукой, ветеран коротко пояснил:

— Робот ухаживает.

После чего с раздражением пнул ногой стоящий возле дорожки фонарь и грузно уселся на парковую скамейку. От пинка фонарь не просто закачался, а еще и светить начал с перерывами. Словно сигнал кому-то подавал.

И опять Танти не скрывал своего удивления:

— Зачем это?

— Вот таким образом мы и общаемся. Баронет просто с ума сходит, когда кто-то к его комнатам приближается без предупреждения. Сразу бросается к краберу и начинает жаловаться отцу. Дальнейшую волну в верхах ты себе наверняка представляешь. Потому и договорились вот через такой вызов сообщать о встрече.

— Это уже и не смешно. А если вдруг общая тревога? И придется куда-то отходить? Бежать? Прятаться?

Командир сдающей смены с сочувствием покивал:

— Вот и я говорю: все в твоих руках, — затем хмыкнул и стал философствовать: — Может, командование и право, что таких молодых прислало на охрану. С возрастом люди коснеют в своих взглядах, становятся менее мобильными и более консервативными. А вы с ним чуть ли не одногодки. Вдруг он хоть к тебе прислушается.

Вот тут и появился в рукотворной пещере баронет Артур Аристронг. Угловатый нескладный парень с совершенно неспортивной фигурой; больше всего бросались в глаза сутулость и неприятно выступающий вперед животик. С его ростом в сто восемьдесят девять сантиметров парень смотрелся как пародия на мужчину. Ну или как пример нездорового образа жизни. Походка шаркающая, стариковская. Волосы на голове спутанные, не совсем свежие. Кожа серая и дряблая. Хотя с последним было понятно: загорать в солярии не каждому приятно. Ну и взгляд: желчный, затравленный и озлобленный одновременно.

Поведение вообще сразу вызывало оторопь. Не дойдя метров пяти, баронет спесиво воскликнул:

— Чего надо? Вы меня оторвали от чтения!

Ветеран в ответ тоже свой зад от скамейки даже не оторвал, лишний раз показывая всю напряженность отношений:

— Пришел к тебе с радостной новостью: завтра утром убываю к очередному месту службы.

— А мне-то что с того?

— Зато мне приятно. А вместо меня тебя будет опекать вот этот майор. Так что отныне выполняешь все его распоряжения по охране и безопасности.

— Можно было мне эту новость и по краберу сообщить, — резюмировал Артур, нагло развернулся и стал удаляться к своим апартаментам, вход в которые скрывался за густой растительностью.

— Эй! — не выдержал Танти такого игнорирования своей персоны. — Может, вначале хоть поздороваемся да руки друг дружке пожмем?

— А толку? Друзьями мы все равно не станем! — донеслось от парня, и тот скрылся из виду. Несколько мгновений Парадорский стоял на месте, раздираемый самыми противоречивыми чувствами. Затем наткнулся на внимательный взгляд ветерана и растерянно пробормотал:

— Может, ему в тыкву натолкать?

— Хм! Один капитан из прошлой смены попробовал уши разгильдяю надрать, так его на следующий день разжаловали до лейтенанта, а командиру тяжкое порицание влепили.

— Однако…

— Вот и я к тому же веду. Не повезло тебе, парень. Хотя… — Еще номинальный командир базы прикинул возраст, звание своего сменщика и все-таки решился на откровенность. Но вначале задал наиболее интересующий его вопрос: — Может, тебя сюда в наказание послали?

— Еще чего!

— Ну да, и в самом деле, сюда самых лучших направляют. Только вот не пойму, почему на тебя выбор пал? Врожденный психотерапевт или из очень больших героев?

— Скорей последнее… — Видя недоумение на лице собеседника, Парадорский с некоторой неохотой подсказал: — Мы на Хаитане отличились.

— Ах, вот оно что… ну точно! Парадорский! — Ветеран не стал корчить из себя все прошедшего перца, а обрадовался вполне искренне. Вскочил с лавки, пожал сменщику руку, похлопал его по плечам и по спине и вообще сразу изменил отношение, словно с сыном родным встретился. Еще и признаться не погнушался: — И не мечтал лично с тобой вот так встретиться, не мечтал! Но сразу скажу: горжусь, что такая молодежь у нас есть! Очень горжусь! Молодец! А эти все молодые с тобой там были?

— Кроме троих и одной женщины. Но те тоже ребята геройские.

— Ха! Не сомневаюсь. И теперь понимаю, почему прислали именно тебя. — Он оглянулся на кусты и стал увлекать Танти к основным помещениям базы. — Поэтому могу и хочу дать тебе только один совет: если хочешь с баронетом справиться, постарайся с ним подружиться.

— Естественно, постараюсь. Я вроде как контактный…

— Да нет, не так. Простой контакт тут не пройдет. Кое-кто тоже пробовал так наладить отношения. Но половинные отношения Артура не устроят. Ему нужен друг весь, без остатка, до конца жизни. Так мне кажется. Ты можешь стать для него не просто другом, но и ярким примером, ориентиром, образцом всего самого чистого и возвышенного. Он ведь рыцарскими романами зачитывается, а значит, что-то доброе, тяга к справедливости в нем обязательно имеется.

— А получится? — сомневался Парадорский. — Мне вроде так и советовали. Но… Вот если бы он мечтал стать военным или хотя бы исследователем космоса…

— Ерунда! Пусть он хоть архивариусом до конца жизни останется или бухгалтером. Но зато у него будет до гроба превалировать одно воспоминание: у меня есть вот такой друг! Самый лучший и самый сильный! Ну и все остальное в придачу. А имея такой идеал, пусть даже и в приближении недостижимый, парень в любом случае станет и лучше, и спокойнее, уравновешеннее. Да и окружающих воинов лучше понимать станет. А то видишь, что сейчас с ним творится.

Новый командир базы хмурился, совершенно не зная, как ему к стоящей проблеме подойти и с чего начать.

— Ладно, буду стараться…

— Иного пути у тебя нет. Хотя… может, современные герои и без моих советов справятся?

При этом ветеран лихо подмигнул своему сменщику и хлопнул его лапищей по спине.

— Да нет, что вы. Наоборот, только спасибо большое за советы.

Тут им навстречу попался один из воинов базы и закричал издалека:

— Командир! А ты знаешь, кто к нам на смену прибыл?

— Конечно, знаю!

— Ах, ну да… Так все равно: может, ты из стратегических запасов для двойного праздника выделишь чего-нибудь веселящего?

— Обязательно выделю… горшочек с тропсом! Устроит?

Едко пахнущая жидкость, которую варили местные аборигены, считалась некой местной достопримечательностью. При вдыхании запаха готового тропса начиналось головокружение, а потом возникали фантастические бредовые видения перед глазами. И аборигены раз в неделю таким способом обкуривались в своих вигвамах до одурения и рвоты. Но самое смешное, что на любого пришельца с иных планет действие тропса начинало уменьшаться уже со второго раза, а к пятому в обязательном порядке никто не получал даже малейшего галлюциногенного воздействия. То есть некий наркотик наоборот и без всяких признаков привыкания. Потому и не пошло местное дурманящее средство на всегалактический рынок со всякой дурью, как его ни пытались усовершенствовать, а в лексиконе поселенцев являлось некой насмешкой и элементом розыгрыша над новенькими.

Понятно, что отбой на базе в тот день состоялся довольно поздно. Старожилы делились от всей души с молодыми героями знаниями о базе и всей Три Зе. А новенькие не поленились пересказать некоторые приключения, случившиеся с ними на Хаитане. Мало того, сменяющийся майор и в самом деле выставил на круг несколько емкостей со спиртным, в котором градусы зашкаливали так, что водой разбавлять приходилось.

Пьяных, понятно, не было — хоть и удвоенный состав, но в любом случае пост ответственный, да и спать все отправились после первого же распоряжения ветерана. Причем расходились по своим комнатам уже хорошими приятелями.

Разве только один Гарольд, как штатный заместитель командира, оказался чем-то встревожен. Уже расставаясь в коридоре жилого отсека, он поделился своими сомнениями:

— Как-то все слишком радужно и спокойно…

— Ха! Ты еще не знаком с этим баронетом! — «успокоил» его Танти. — Чувствую, мы еще с ним намучаемся.

— Да он меня меньше всего волнует, — скривился старый друг. — А вот сама база…

— И чем тебе база не нравится? Мы здесь сами себе хозяева, комнаты у нас шикарные, в наряд я тебя часто гонять не буду, только и надо, что подтягивать теорию самостоятельно. И в самом деле каникулы могут получиться.

— Хорошо бы… только база мне все равно не понравилась. Понимаешь, полного доверия она у меня не вызывает. Кажется, что она сильно замаскирована и сильно укреплена, а задумаешься…

— О-о-о! Ты становишься параноиком! Да если задумываться, то и Кафедра любому крупному агрессору на один зуб. Да что там Кафедра! Сам императорский дворец на Оилтоне нельзя назвать стопроцентно безопасным. Но мы на то и головы на плечах имеем, чтобы все предвидеть и продумать. Так что спи, утро вечера мудренее.

Капитан Стенеси немного успокоился. Но, отправляясь спать в свою комнату, ворчал, как старикан:

— Хорошо, если продумаем…