ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Естественно, мало кому понравится, когда ему напоминают о чем-то весьма и весьма неприятном. Майор Парадорский явно не принадлежал к этому меньшинству и теперь посматривал на полковника Капочи из-под нахмуренных бровей чуть ли не с угрозой. Но лучшего воина современности такими взглядами можно было только до смеха довести. Казалось, ему было совершенно наплевать на рану, которую умышленно разбередили.

Но тема из прошлого и начавшийся дальше разговор оказались неожиданно между собой связаны.

— Здесь вот какое дело намечается, — начал Серджио, глянув еще раз на увлеченно работающего профессора. — Появилась возможность отработать и скостить наложенное на тебя взыскание. Готов?

— Всегда! — последовал мгновенный ответ. — Кому надо морду набить?

— Ха! Для таких ответственных дел, как кулаками махать, и без тебя желающих предостаточно. А вот с воспитательным процессом справишься?

— Детский сад не потяну.

— А из мышки тигра сделаешь?

Теперь уже Парадорский оглянулся и мотнул головой на профессора:

— С такими фокусами надо к господину Сартре обращаться.

— Ладно, не буду проводить параллели с подопытными животными, а то ведь еще и ты обидишься, — посочувствовал командир Дивизиона при виде колыхнувшихся датчиков, присосок и прочего лабораторного инструментария на теле майора. — Скажу конкретно: надо заняться присмотром за одним весьма важным для империи недорослем. Ну и заодно воспитать в нем умение, а самое главное — желание бороться за собственную жизнь.

Он сделал паузу, после которой Тантоитану ничего не оставалось, как в очередной раз нахмуриться и поинтересоваться:

— Как это будет выглядеть?

А выглядело все очень сложно и просто одновременно.

В одном из звездных баронств, входящих в Оилтонскую империю, стали происходить весьма странные убийства. Какой-то неизвестный, но весьма решительно настроенный злодей попытался уничтожить правящего барона вкупе со всей семьей. Причем попытки оказались более чем эффективны: к данному моменту из истинных владельцев системы в живых оставались только сам барон Зел Аристронг, тридцати двух лет от роду, да его старший сын Артур восемнадцати лет. Причем даже максимально активные действия, всесторонняя помощь со стороны имперских сил безопасности не помогли отыскать виновников такого пагубного противостояния в баронстве. Зел Аристронг всеми силами и средствами боролся с наемными убийцами, но вот сына постарался запрятать настолько далеко, насколько хватило его фантазии.

Годы шли, поток убийц не иссякал, но теперь он направлен был только на одно: поиск прямого наследника, Артура Аристронга. Приходилось спасать парня и прикрывать всеми имеющимися силами. Причем и в этом деле самые доверенные воины Оилтона участвовали с полной отдачей, занимаясь непосредственной охраной. А вот сам наследник, несмотря на круглосуточный присмотр за ним, оказался брошен на произвол судьбы в моральном плане. Ни малейшего положительного влияния, ни правильного, вдумчивого воспитания. И к данному времени Артур превратился в истеричного, с испорченным характером индивидуума, от которого следовало ожидать какого угодно каверзного поступка. Своим несносным поведением он уже пару раз поставил на грань проблему с его охраной, и только каким-то чудом наемные убийцы до сих пор не обнаружили места сокрытия наследника.

И вот теперь следовало хоть как-то попытаться наверстать упущенное в воспитании сего объекта охраны. И это лежало опять-таки на плечах имперской службы безопасности. Аналитики просчитали наилучший вариант воздействия: парень не намного старше, авторитетный, прославленный, который своим личным примером и жесткой манерой обращения в полной строгости попытается исправить несносный характер Артура. Для роли такого воспитателя, а попутно и командира охраны на ближайшее время кандидатуры лучше, чем Тантоитан Парадорский, не отыскали в пределах всей Галактики.

По крайней мере таким утверждением завершил свой обзор полковник Капочи.

А потом разрешил задавать вопросы. Естественно, с условием неразглашения государственной тайны. Хотя уже само знание места нахождения отпрыска одного из влиятельнейших в империи баронов являлось невероятным секретом.

Как раз о месте Тантоитан спрашивать не спешил, все равно ведь узнает. Его заинтересовало другое:

— Барону — тридцать два. Баронету — восемнадцать. Разница в возрасте странная.

— Ничего странного. Зел Аристронг был сосватан еще в тринадцать лет своим отцом по политическим, а вернее, экономическим мотивам. Захотелось присоединить к гербу рода еще две планеты. А уже в четырнадцать лет у парня родился первенец.

— Хо-хо! Интересно живут бароны! — подивился Танти вначале, но, когда услышал перечисление Серджио, кого и сколько уничтожили наемные убийцы в звездном баронстве, посочувствовал: — Вот уж напасть — все эти титулы и владения!

— Не зарекайся! — со странной строгостью осадил майора командир Дивизиона.

— Но тем не менее чем же баронство Аристронгов настолько богато, что из-за него такие страсти разгорелись?

— Вот это уже значительная тайна. Но, с другой стороны, ты все равно о ней узнаешь, так что могу рассказать сразу. На тех самых двух планетах отыскались промышленные залежи нейтрино-селта. Так что сам понимаешь…

Еще бы молодой воин не понимал! Нейтрино-селт, химическое соединение, используемое как обязательная добавка к топливу в работе современных реакторов последнего поколения, считался невероятно редким веществом, можно сказать почти не встречающимся в природных условиях. Тем более в пределах Оилтонской империи. А так как империя проводила жесткую политику полной независимости от всей остальной Галактики в экономике, то, без сомнения, баронство Аристронгов сразу попадало в категорию наивысшего достояния. Уж слишком за огромные средства, а чаще всего идя на уступки в сложных вопросах с руководством Доставки, приходилось покупать нейтрино-селт на стороне. Случись что с наследником рода — и последствия такого события могут оказаться для Оилтонской империи весьма неприятными.

С пониманием кивнув, майор продолжил задавать вопросы:

— Но почему именно я?

Серджио Капочи хмыкнул:

— Да потому что именно на тебя еще несколько завязок ведут. Ведь как раз именно Зел Аристронг в три тысячи пятьсот девяностом году откопал в собственных архивах один весьма перспективный след к древней сокровищнице императорского рода. Поиск сокровищницы назвали кодовым словом «Невод», доверили тебе вместе с твоей невестой, а когда сокровища пропали вторично, название сменилось на «Потеря Невода». И ты думаешь, что род Реммингов забыл о твоем активном участии в этом деле? Нисколько! Как только всплыло имя Аристронгов, его императорское величество вспомнил о прославленном герое и милостиво дал тебе очередную возможность для реабилитации. Почувствовал все подспудные течения этого дела?

Парадорский покраснел от переживаний, а самописцы вновь забегали как сумасшедшие. Если преступления им совершались как-то осознанно и лишь из-за перипетий судьбы, то самый страшный профессиональный облом он получил четыре с половиной года назад в той самой памятной операции «Потеря Невода». Ведь по его личной вине и недосмотру вторично пропали бесценные фамильные драгоценности династии Реммингов. Причем до сих пор Тантоитан не мог понять, почему ни его, ни Клеопатру за неудачу не только не посадили, но еще и очередные награды с внеочередными званиями навешали.

Но в любом случае он всегда вспоминал свою оплошность и провал с жутким стыдом и переживаниями. Вот и сейчас он постарался не останавливаться на неприятной теме, а дальше засыпать командира Дивизиона очередными вопросами.

— И долго придется этого паренька воспитывать?

— Пока точно неизвестно. Сам понимаешь, что даже замену тебе и твоему отделению отыскать будет трудно. Может, две недели. Может, два месяца, а то и до конца всей вашей практики. Вернее, на все шесть месяцев, положенных очередной смене. Но в любом случае ты ничего не теряешь, а только выигрываешь: лишняя муштра со стороны Хайнека прекращается, стажировка все равно засчитывается, да ко всему еще и от записи в личном деле есть шанс избавиться.

— Сколько мне можно взять с собой ребят?

— Набирай десять человек. Или не хватит?

— Если это на Нирване, то… — Парадорский замер на полуслове, ожидая ответа своего уже наверняка непосредственного начальства.

Коли задание будет выполнено успешно, зачисление в Дивизион можно считать состоявшимся.

Полковник Капочи напрягся:

— Как догадался?

— Вы сказали, что от муштры Хайнека избавлюсь, а вот про интеллектуальную учебу и сдачу зачетов — ни слова. Из чего я сделал вывод, что с Кафедрой мы будем не только на связи, но и в более тесном контакте. Следовательно…

— Да ты молоде-е-ец! — одобрительно протянул полковник. — Недаром тебя все преподаватели хвалят не нахвалятся. А вот мне следует тщательнее за словами следить. Э-эх! Ну ладно, раз угадал, то скрывать не стану. Действительно, парня прячем на Нирване, причем не так далеко отсюда. Вы там уже рядом во время одного марш-броска побывали, Забытой Знойной Зимовкой называется.

— А-а! — оживился Парадорский настолько, что самописцы опять дернулись с большими амплитудами. — Там и в самом деле что-то знойно-неприятное творится. Инструктор так и сказал на подходе: не Три Зе, говорит, а Три Ад надо эту Зимовку называть. И мы с ним сразу согласились. Лед, ветер и нереальный жар из пустыни. Нам только на подходе мозги чуть не выдуло и не прожарило.

— Зато посторонние туда не суются, — порадовал Капочи. — Ну и в самом дальнем отнорке ущелья вполне себе сносное жилище. Не Кафедра, естественно, но тоже со всеми житейскими удобствами. На месте вам сдаточная группа все объяснит. Причем там все устроено по новейшим техническим разработкам. А не так далеко, в глубине ледовых лабиринтов, и межпланетный челнок спрятан. Да у него в комплекте имеется малый истребитель виртуального управления. Сам челнок тоже небольшой, но удобный и уж всяко дюжину человек вытянет на своем борту. Так, на всякий случай.

— И когда мы туда выдвигаемся?

— Уже сегодня вечером.

— А как же это? — Танти прошелся взглядом по окружающим приборам и опять оглянулся на профессора.

— Все под контролем. Сартре в курсе, со всем согласен, твоей инициации это не повредит. Готов ждать тебя раз в неделю, станете летать сюда по очереди вместо увольнительной на пару часов. Конечно, если все спокойно будет. Заодно и теоретические зачеты сможете сдавать помаленьку. — Присмотревшись к майору, заметил, что тот продолжившейся учебой скорей только обрадован: — Так учиться нравится?

— Для того и на ИПФС согласился. Учиться в любом случае полезней, чем только мускулы накачивать. Но мне легче становится от одного сознания, что Хайнек над нами начальствовать не будет.

— Вот это — неизвестно. Окончательно все решится чуть позже. Как своему заму я доверяю Минри полностью; а то, что между вами что-то не сложилось, делу мешать не должно. Здесь в любом случае куратор должен быть в курсе всего происходящего на Зимовке и в экстремальных ситуациях поддержать, как положено.

— Но в мою епархию начальника охраны он влезать не будет?

— Скорей всего, нет. Вы теперь как бы на равных станете в должностях. Каждый командует примерно аналогичной боевой единицей. Взаимодействовать должны с одинаковых позиций. Да и по званиям вы равны.

— Вот потому и радуюсь. Ведь он не так меня, как капитана Ланьо до психологического срыва доводит, — разоткровенничался майор. — А оно мне надо?

— Хм! Ты тоже не расслабляйся и со своей невестой будь построже. Эдак и до абсурда дойти может: я тебе прикажу раз сорок отжаться, а она на меня, словно кошка, прыгнет и мстить начнет.

— Ну до таких крайностей Клеопатра никогда не опустится. — Но, судя по тому, как при этом ответе Парадорский непроизвольно отвел взгляд в сторону, некие поползновения на авторитет высшего командира со стороны его невесты имели место.

Мало того, командир Дивизиона прекрасно помнил, как некая экзальтированная и страшно заносчивая девушка, бывая в императорском дворце, чего только не выдумывала и как только не наезжала на лучшего воина современности, пытаясь охранить облюбованного ею героя от чрезмерного внимания, слежки и крайне субъективных оценок. При негативных высказываниях она даже в присутствии самого императора была готова выцарапать глаза кому угодно, в том числе и самому Серджио Капочи, нисколько при этом не робея и забывая об огромной разнице в званиях и занимаемых должностях.

Но в данный момент уличать своего подчиненного в семейственности и укрывательстве он не стал. Скоро и сам майор все поймет, и тогда пусть его совесть заест! Недолго осталось, всего лишь до момента вступления его самого и его невесты в Дивизион. А потом ему мало не покажется!

Теша себя такими не совсем хорошими, вернее, злорадными мыслями, Капочи, не скрывая улучшившегося настроения, поведал Парадорскому еще некоторые детали, тонкости и скрытые мотивы взваленного задания. По ним получалось, что героям и отдых желают предоставить, и возможность родине послужить, и лишние благодарности заработать. Но наиболее полезным для самого Тантоитана являлось устранение его на некоторое время с полосы препятствий. С его кардинальной и противоречивой перестройкой мускульного костяка, с усугублением процесса физической саморегуляции могли и более серьезные кризы наступить. А при таких кризах, по утверждению Сартре, могла не только тяжелая травма приключиться, но и чего похуже. «Чего похуже» на Оилтоне явно не желали. Вот потому так все остальное удачно и сложилось.

Ну а напоследок командир Дивизиона преподнес самую неприятную новость, связанную с новым заданием:

— Как ты уже понял, десяток набираешь по своему усмотрению. Но не забудь: для лучшего воспитания недоросля в отделении должно быть две женщины.

— Так ведь есть Клеопатра и Лидия…

— Капитан Ланьо остается на Кафедре. — Серджио сказал это таким тоном, что становилось ясно: ни спорить, ни обсуждать данную тему командование не намерено.

Только вот расстаться с возлюбленной для Танти показалось невероятно трудно, и он все равно не удержался от вопросов:

— Но почему?!

— Так надо!

— Может, что случилось?

— Да нет, все нормально. Скорей, даже наоборот. — Но, видя, с каким расстройством и чуть ли не стенанием воспринимает Парадорский предстоящую разлуку с невестой, полковник Капочи вроде как сжалился и перешел на шепот: — Только это страшная тайна и никому об этом ни полслова! Иначе…

— Да вы что?! Я ведь не давал повода во мне сомневаться!

— Ладно, ладно. Так вот, дело в том, что маркиз Грок вздумал на основе Дивизиона сформировать парочку отделений, которые будут заниматься личной охраной самого императора и его семьи. А для этого дела, сам знаешь, особо люди подбираются. Ну и… хм! — Он подчеркнул голосом следующее слово: — Твоя девушка стоит в этом списке на первом месте. Все-таки и принц с ней чуть ли не дружен, и доверия к ней по максимуму. Почитай, любые тайны императорского рода доверить можно. Так что, возможно, ее через месяц-два уже и отправят на Оилтон для скрупулезного ознакомления с императорским дворцом. А когда и тебя в Дивизион зачислим, отгуляем вашу свадебку…

— А-а-а, ну да… — Танти напряженно прикидывал, что его хоть и разлучат с любимой на некоторое время, но, с другой стороны, ей это пойдет только на пользу. Да и он будет за нее более спокоен. Как ни мирно выглядит Нирвана, а на Оилтоне безопасней. Хотя имелась и другая сторона медали: — Господин полковник, только я вот не совсем уверен в психологической устойчивости капитана Ланьо. Мне кажется, она будет несколько опечалена таким назначением…

Вот тут уже командира Дивизиона прорвало, и он не стал сдерживаться в выражениях:

— Да что за безобразие! Мне еще у каждого воина спрашивать его мнение перед атакой и переживать за его психическое состояние?! Куда посылают, туда и надо двигаться, восклицая при этом только одно-единственное слово «есть!». Совсем дисциплину забыли?! Или устав твоя Ланьо решила под себя переделать? Как так можно распускать личный состав, Парадорский?! Кошмар! Позор!

Покрасневший Тантоитан только и выдавил из себя:

— Извините, господин полковник. Я был неправ. Расслабился слишком, подумал, что мы говорим в неофициальной обстановке…

Он намекал на свой внешний вид и отсутствие части обмундирования на теле, но, кажется, Серджио не считал это достойным оправданием:

— Да будь мы хоть в бане вместе, ты не должен забывать о дисциплине и субординации!

— Понял! Исправлюсь!

— А если и твоя Ланьо что-то вякать начнет или рапорты писать, уже завтра отправится на дальнее пограничье чинить боевые ретрансляторы.

— Да нет, что вы! Капитан Ланьо себе подобного никогда не позволяет. Могу вас заверить!

— М-да? — скривился в сарказме Капочи. — Не позволяет? Я тебе еще эти твои утверждения припомню! И если она хоть единственный раз позволит себе выказать неуважение к моим приказам, то тогда я лично посажу тебя на самую неприятную и унизительную гауптвахту. Договорились?

— Так, э-э-э… — Никак не мог Танти понять странных недомолвок в словах полковника. — Ну если так стоит вопрос…

— Боишься отвечать за недисциплинированность своей невесты?

— Никак нет! Не боюсь!

— Отлично! Пусть только она при мне чем-то окажется недовольна. Я сразу нашу договоренность припомню и накажу именно тебя.

На том разговор майора с полковником о Клеопатре и закончился.

Опять-таки сам Танти и не догадывался, сколько вокруг него сплелось самых разнообразных, далеко ведущих нитей, замыслов, планов и надежд. Только и постарался за последние пять минут своего участия в роли подопытного кролика более тщательно разложить собственные мысли по полочкам и приготовиться к нелегкому разговору с любимой девушкой. Поэтому, как только профессор освободил тело парня от лабораторного инструментария, он получил на руки от полковника под расписку последние распоряжения, коды доступов, пароли и письменное, несколько завуалированное распоряжение и умчался собирать и поднимать «на крыло» свой новый десяток. Решил взять с собой старых друзей, трех новых: Николя, Малыша и Алоиса, ну и добавить одну самую опытную стажерку из женщин. Старший лейтенант Инга Байцел по возрасту равнялась Николя, и ее советы могли очень пригодиться в воспитании объекта.

Словно по заказу, а может, это так Капочи заблаговременно все продумал и устроил, но почти все десять нужных человек набились в одну из комнат отдыха и весьма интенсивно спорили о каждой строчке пишущихся рапортов. Душой и вдохновителем ведущейся акции была Клеопатра, а ее главным консультантом по уставу и процессуальному законодательству — Малыш. Новый товарищ в этом вопросе оказался разносторонне подкован лучше остальных. Ну а те устные комментарии, которые он вставлял после каждой очередной написанной строчки, вызывали хоть и сдержанные, но все-таки взрывы хохота.

Вот по этому хохоту Парадорский свой боевой десяток офицеров и отыскал. Замер под дверью, прислушиваясь к голосам, и все-таки расслышал:

— «…о чем и заявляю со всей ответственностью!» Точка. Вот потому и говорится: прежде чем снимать с себя ответственность, найди, на кого ее переложить.

Общий смех оборвала резко раскрывшаяся дверь. По глазам всех десятерых можно было сообразить, что собрались здесь явные заговорщики, хотя в общей сцене не виделось чего-либо предосудительного: над центральным столом висело изображение трехмерного кроссворда, который якобы с энтузиазмом заполняли отдыхающие офицеры. Непосредственно рапортов нигде не наблюдалось. Да только молодого майора было не провести:

— Что, кляузы начальству строчите? Делать нечего или давно неприятностей не огребали? И ведь предупреждал…

Ему навстречу уже бесстрашно двигалась капитан Ланьо, хмуря при этом свои прекрасные брови строже, чем любой из маршалов:

— Докладывай!

— Ты о чем? Не знаешь, что с нами в лаборатории делают? — решил не сдаваться без боя Парадорский. Раз друзья признаваться не хотят в самоуправстве, то и он время протянет. — Вон два новых пеленга к шее прилепил… садист!

— Да не об этом! Чего от тебя Капочи хотел? И не делай такие удивленные глаза, тут ребята проследили четко и заметили, как полковник через черный ход тоже подался в лабораторию. Так что колись: что там против тебя Хайнек задумал?

— М-да! Нехорошо! — Танти обошел свою невесту, уселся в свободное кресло и обвел всех взглядом: — Что за обструкция приказов командования? Чем это вы все недовольны? Ну ладно молодежь. — Он игривым взглядом скользнул по фигурке продолжавшей стоять посредине Клеопатры. — Но вы-то что? Старшие по возрасту, более опытные офицеры? Малыш? Николя? Где ваша рассудительность и здравый подход к любому вопросу? Как дети, честное слово. Их еще и не обижал никто, а они уже плакать начинают.

Все в ответ только скривились, но ничего против сказать не придумали. Зато любимая девушка сразу уловила общий настрой своего парня. А потому решила действовать несколько по-иному:

— Репетировать и отрабатывать наши действия мы можем по миллионам различных вводных. Нам их преподаватели так миллионами на выбор и дают. Да и развлечься немного хотелось, имеем полное право в свободное личное время. А вот ты чего такой довольный?

— Неужели так заметно?

— Ага. Словно тебя над нами командовать поставили вместо Хайнека.

Теперь Танти прищурился и смотрел на девушку с подозрением:

— Тебя в провидицы никогда работать не приглашали?

— Еле отбиваюсь от предложений. Так что советую говорить правду и только правду. Иначе мы… на тебя рапорты накатаем. Вот!

— Ну да, — поддакнул ей Гарольд. — Опыт есть, ума не надо, хватит для подсказок в этом деле и Малыша.

Тот сразу же согласился:

— Меня, братец, на все хватит. Так что ты отныне только мускулы свои подкачивай.

Они в последнее время очень любили пикироваться подобным образом, веселя себя и окружающих. Но сейчас Николя, как самый старший среди присутствующих, постарался оборвать ненужные пустословия:

— Всем всего хватает, а вот ты, Танти, не прав: спрашивают товарищи — отвечай по-хорошему. Нас ведь не только праздное любопытство терзает, а и опасения за твою судьбу. Вон и в самом деле как задохлик в тренажерном зале выглядишь, даже Лидия тебя одной левой уделает.

Старшая лейтенант Шелди после такой похвалы товарища расправила плечики и благодарно кивнула. Тогда как Клеопатра уже уселась на подлокотнике кресла возле своего парня и на правах собственницы закинула ему руку на плечи:

— Хорошая идея: сейчас ты постоишь против меня в спарринге. А то я все тебя жалею да жалею… Ну чего молчишь?

— Да просто времени у нас еще вполне достаточно, — как можно равнодушнее ответил Парадорский. — И вещи сложить успеем, и последние дела на Кафедре завершить.

— У нас? — сразу зацепился за местоимение прекративший улыбаться Армата. — То есть нас всех отчисляют за компанию? Или это только вас двоих отправляют в свадебное путешествие?

Тантоитан хотел еще спекулировать новостями, но почувствовал, как ноготки любимой предпринимают попытки оторвать щипками куски шеи, и сразу же сдался. Тем более что вроде как предупреждения утаивать от Клеопатры новое задание не было. Довольно быстро и сжато пересказал друзьям, что, где и как им предстоит делать в ближайшие месяцы. Напоследок добавил:

— Правда, может и так случиться, что с охраны этого баронского отпрыска нас снимут уже через две недели, но изначально можем ориентироваться минимум на два месяца. Мне приказано набрать десяток по своему усмотрению. Ну разве что…

Договорить о предстоящей разлуке с Клеопатрой он не успел. Поднялся всеобщий шум. Нежданному разнообразию оказались рады все без исключения. А общее мнение высказал Гарольд Стенеси:

— Шикарно! Получается некое подобие увеселительных каникул в самый разгар напряженной сессии.

Рассудительный Николя попытался охладить преждевременную радость:

— Все-таки охранять такой объект — дело хлопотное.

— Ерунда! — авторитетно заявил Малыш. — Дадим парню пистолет… с холостыми патронами, Гарольд ему рогатку сделает, вот и решение всей проблемы.

Упоминание о рогатке, в изготовлении которых Гарри и в самом деле считался спецом, всех рассмешило, и они вот такой компактной веселой группой поспешили в лабораторию. Следовало каждому «отметиться» на приборах профессора Сартре. А предстоящее задание им и в самом деле показалось сродни каникулам. Ведь кто или что может угрожать на этой никчемной, забытой всем человечеством планетке? Правильно: только холод, жара и скука. А скуки в такой дружной и веселой компании не может быть по определению.

Никто и заметить не успел, что майор Парадорский шепнул на ушко Лидии Шелди несколько слов по поводу Инги Байцел.

После чего он и капитан Ланьо уже в самом начале пути оторвались от коллектива, отправившись в свою комнату укладывать вещи. Ну и поговорить девушке очень хотелось без посторонних ушей. Она словно чувствовала, что разговор с командиром Дивизиона не ограничился обсуждением нового задания.

— Он на тебя наезжал?

— Не без того, — не стал скрывать Парадорский. — Упоминал о висящем на мне взыскании. Ну и опять открытым текстом заявил, что про мой провал в операции «Потеря Невода» император не забыл…

— Значит, неспроста! Видать, этот баронет — и в самом деле слишком важная птичка для империи, — сделала выводы Клеопатра. — И сколько тебе раз говорить: не переживай ты так о потере тех древних драгоценностей. Твоей вины там нет. Да, да! Не спорь со мной! — И тут же перешла на деловой тон: — Ну а что там на тебя Хайнек нашептал?

— Ничего.

— Так я и поверила! Да он с меня взгляда не сводит, где бы ни была.

— Ну этого я не видел. Ты в последнее время вообще с моим движением не пересекаешься, — напомнил Танти. — Но можно подумать, что куратору больше делать нечего, как за тобой лично следить.

— А он и не следит, — ответила она несколько иным тоном. — У меня такое впечатление, что он просто… подсматривает.

— Скажешь тоже!

— И скажу! Я ведь женщина и в любом случае чувствую на себе слишком пристальное внимание мужчины.

— Постой, постой. — Тантоитан даже уселся на кровать, стараясь уловить на лице любимой каждый проблеск эмоций. — Ты хочешь сказать, что Хайнек за тобой приударить пытается?

— Да нет, в этом направлении он умело сдерживается. Но вот во всем остальном я его насквозь вижу: неровно дышит — однозначно.

— Ха! Так ведь он же старый! — Казалось, парня не так удивляет сам факт неожиданной симпатии, как древний возраст тайного воздыхателя его невесты.

На что Клеопатра ответила не по годам рассудительно:

— Ну это мы думаем, что он старый, а он-то себя более чем молодым считает. Да и сам рассуди: все наши сложности, наряды и дежурства в разное время сразу становятся понятны и объяснимы. При этом и мы все время не вместе, и за мной подсматривать гораздо легче.

— Хм! — Теперь уже Танти стал хмуриться. — И тебе это подсматривание нравится?

— Нисколечко!

— Все равно, я ему так морду расквашу, что Безразмерный со своими шрамами красавчиком покажется!

— Еще чего! Хочешь неприятностей на нашу голову?

— Ничего. Я так набью, что он и сам не поймет, по какой причине, и по уставу никто не придерется, — рассуждал Парадорский с прищуренными глазами. Но тут же припомнил, что на эту тему говорил Серджио Капочи, и понял, что подает плохой пример своей невесте: — Да и вообще, забудем про этого куратора и не будем больше на него обращать внимания. Служить нам это не мешает, любви нашей — тем более не помеха, а со временем Хайнек и сам поймет, что ему ничего не светит, да и успокоится. Договорились?

Девушка задумалась, признавая очевидность и правоту подобных рассуждений, отвлеклась и уже в следующий момент оказалась схвачена и расцелована. Говорить она начала только спустя некоторое время:

— Тебе не среди военных тасоваться, а среди придворных ловеласов ошиваться.

— Ха! Разве и такие орлы в свите императорской есть?

— Предостаточно. И ты смело можешь стать лидером и душой всей компании придворных.

Им повезло. Час им никто не мешал, и это время Парадорский использовал со всей своей богатой фантазией. И только после того, как его любимая решила поторопить со сбором вещей, с расслабленной ленцой пробормотал:

— Да чего там мне собираться? Да и ты поможешь…

— Ага! А ты мои вещи собирать будешь?

— Значит, так, дорогая, — сменил тон парень, но при этом девушку прижал к себе еще крепче. — Ты знаешь, как я не люблю повторяться, но вынужден у тебя спросить: ты меня хоть чуть-чуть любишь?

— Что за сомнения?

— Ладно, буду твой вопрос считать подтверждением. Значит, ты не захочешь моего наказания в виде гауптвахты?

— Конечно! А что ты опять натворил?

— Дело в том, что меня предупредили на самом высоком уровне: если еще раз моя невеста будет обсуждать приказы или выказывать недовольство ими, то накажут именно меня. Как раз той знаменитой, самой неприятной и холодной гауптвахтой. Так что я тебя умоляю: если ты не хочешь лишнего мучения для меня, веди себя хорошо.

Теперь уже Клеопатра решительно вырвалась из объятий, легла на любимого и постаралась заглянуть в его глаза:

— Признавайся!

— А что тут признаваться. Я было заикнулся о своем недовольстве, ох, как мне досталось!.. Ну а суть: тебя пока оставляют на Кафедре. Причем это распоряжение исходит от некоего человека, занимающего гораздо более высокий пост, чем полковник Капочи. Улавливаешь?

Вместо ответа Клеопатра надолго задумалась, и в итоге взрыва недовольных эмоций так и не последовало. Видимо, предупреждения подействовали как надо, и логика воинской дисциплины все-таки сработала. По крайней мере, Тантоитан именно так подумал, после того как услышал взвешенные, рассудительные вопросы своей обожаемой принцессы:

— Ты ведь будешь раз в неделю, а то и два прилетать на Кафедру в увольнение? Тогда я никому из женщин не разрешаю подселиться в нашу комнату?