Леганд поднял Саша с первыми лучами Алателя, повел за собой в крепость, где без особых хлопот выправил подорожную на всех спутников, представив их паломниками в храм Эла. Затем затащил на рынок, долго водил между шатров, мял в руках ткань, ругался, спорил с продавцами на всех возможных языках, пока не приобрел одежду для всех спутников.

— Вот я и понял, зачем понадобился, — засмеялся Саш, когда старик вручил ему внушительный узел.

— Ошибаешься, — вздохнул Леганд. — Тебе нужно пропитаться здешним воздухом, голосами, разговором. В Империи Даже на ари говорят по-особенному. Короче, жестче, чем в Салмии. Это маленький приграничный городок, вряд ли здесь наберется более полулиги жителей вместе с гарнизоном кре-пости, но он похож на подобные городки Империи. Смотри, как выглядят коренные жители, как они разговаривают. Смотри и запоминай.

— Здесь даже банги кажутся мирными, — кивнул Саш в сторону нескольких шатров, где карлики разложили свои изделия Среди суетливых банги степенно передвигались несколько карлиц, таких же маленьких, но чуть полноватых и довольно милых на вид. За пределами Гранитного города они не прятали лица в платки.

— Банги здесь пока неопасны, но потом многое может измениться, — прищурился с недоброй усмешкой Леганд. — Не простит нам Браке пощечины.

— К чему нам его прощение? — поежился Саш. — Меня сейчас больше занимают тревога, страх, которым пропитан каждый взгляд и жест этих элбанов.

— Разве ты не помнишь, что сказал Норл у Золотых ворот, — остановился Леганд. — Империя готовится к войне. Значит, и эти элбаны готовятся к войне. Она пройдет по их костям. Большую часть раздробит в пыль. И они знают об этом.

— Леганд, — Саш поймал усталый взгляд старика, — когда ты увидел сломанный меч, у тебя был такой же испуганный вид, как и у этих торговцев.

Леганд нахмурился, помрачнел, растер веки тонкими, сухими пальцами, вздохнул.

— Не могу объяснить собственных ощущений. Веришь ли, на мгновение почувствовал тонкий поводок, уходящий во тьму. И из этой темноты кто-то тянет меня, тебя, нас всех, чтобы заставить пройти именно так, как нужно… этому неизвестному. Начиная с Мерсилванда наш путь — это цепь вынужденных шагов. Твоя болезнь, поворот к Белому ущелью. Колдовской двор, радды и путь через тоннель. Обрушенный тоннель, Южный провал, шеган и прорыв в подземную речку… Как Йокка сумела пробиться через локоть камня — ни я, ни она сама до сих пор не можем понять. Опять же сломанный меч. Или ты думаешь, что Ангес, отламывая алмаз Дэзз от рукояти сломанного меча и отдавая его в оплату за проход через Гранитный город, не подчинялся этому невидимому поводку? Все это не выходит у меня из головы. Пока объяснение получается только одно.

— Какое же?

— Этот неизвестный, пусть даже им может оказаться всего лишь правитель судьбы случай или сама судьба, очень спешит. Нет короче пути до храма, чем тот, которым прошли мы.

— А может быть, это не случай, не судьба, а всего лишь наша удача?

— Удача — это и есть судьба, — позволил себе улыбнуться Леганд. — Точнее, судьба в те редкие дни, когда у нее все спорится и получается. Однако я хотел бы узнать, что тебя так рассмешило.

— Красные столпы!

Саш, улыбаясь, протянул руку в сторону фигур банги, вырубленных из могучих красных утесов и словно сжавших своими плечами и две проездные башни, и водопад, низвергающийся в озеро. Отсюда со стороны торговых рядов он казался вовсе не таким уж высоким. Обрывки истерзанного моста все еще болтались в его струях. Поежившись, Саш вспомнил вчерашний полет до водяной глади.

— Действительно, — усмехнулся Леганд. — А я вот уже привык. Все-таки не меньше половины проблем банги в том, что они больше обращают внимания на свой рост, чем все остальные элбаны. Отсюда и глупости, которые они порой совершают. Когда-то это были две прекрасные величественные скалы. Красными воротами называли вход в ущелье. А теперь же превратились в статуи карликов, пусть и возвышающихся над крепостными башнями. Гляди-ка — Ангес! Вот кого ничто не берет!

Саш обернулся. Откусывая от большой лепешки и прихлебывая из глиняного кувшина, между рядов двигался священник. На его плече висел туго набитый мешок.

— Что прикупил? — поинтересовался Леганд.

— Еды, конечно, — вздохнул Ангес. — Еда для меня как лекарство — успокаивает сердцебиение, сглаживает мысли, снимает головную боль. Алатель едва поднялся, но, если выедем после завтрака, к полудню будем у храма. Братию опять же надо угостить. Конечно, возле храма рынок богаче этого, но там уж будет не до покупок. Надо проникаться благоговением и торжественностью. Да и цены у храма кусаются не в пример здешним. Поверь мне, Леганд, ото всех испытаний, особенно от сплава по ледяной речке, я испытал основательную встряску. Более того, некоторые вещи, совершенные мною же, кажутся мне невозможными. Когда я метнул этот крюк с цепью на мост, не меньше полуварма свирепых карликов обернулись ко мне и выстрелили из своих луков. Много раз я искренне считал, что в минуту крайней опасности меня охватывает непреодолимый столбняк. И что же? Я нырнул в ледяную воду, проплыл под нашим плотом не менее пяти дюжин локтей и еще больше пролетел по воздуху!

— А потом еще и помогал отвязывать и вытаскивать из воды Йокку и Лингу! — улыбнулся Леганд. — По крайней мере, колдунья сказала, что быть дважды обязанной служителю священного престола слишком смахивает на волю провидения.

— Неужели колдунья решила приобщиться к истинной вере? — оживился Ангес.

— Нет, — прыснул Саш. — Она решила не подходить больше к воде.

— Понятно. — Священник откусил очередной кусок лепешки. — На самом деле, когда я встречаю очаровательную элбанку, меньше всего думаю об истинной вере. Придет время и мне обзавестись семьей, получить приход где-нибудь в имперской глубинке и закончить свои дни не в сумасшедших путешествиях, а в собственной постели.

— И в этих мечтах находится место для Йокки? — поинтересовался Леганд.

— Мудрец, ты издеваешься надо мной? — обиделся Ангес. — А ядовитую змею ты не мог мне предложить? С ней я скорее сплел бы тихое семейное счастье! К тому же не всякое восхищение предполагает жажду обладания. Только брак с себе подобным приветствует священный престол. Человеку суждена человеческая жена, ари — ари, всякому по подобию его. Конечно, чувства элбана порой приводят его в непредсказуемые места и неожиданные постели, но брак заключается для рождения детей, а не для утоления телесных потребностей. К тому же, — Ангес перешел на шепот, — я уверен, что, едва Йокка оправится, она легко сможет превратить всякого возомнившего о себе элбана мужского пола в свинью или даже мала, испеченного на вертеле!

— Ну тебе-то это не грозит! — улыбнулся Саш. — Иначе зачем же ты спасал ее во второй раз? Однако мы торопимся к завтраку. Покупки сделаны, Леганд подобрал приличное платье для каждого, чтобы и лохмотья сбросить, и не слишком выделяться на равнинах Империи.

— Мне платье не нужно, — нахмурился Ангес. — Правду сказать, я здорово рассчитываю, что, увидев мою обтрепанную мантию, братия отнесется ко мне с жалостью и замолвит словечко перед Катраном. А вот от завтрака я не откажусь. И то дело, — священник с сожалением осмотрел остаток лепешки и немедленно отправил его в рот, — разве это еда? Так себе, разминка! Хотя при виде еды я поневоле задумываюсь: а не придется ли вновь убегать от банги или еще от кого и не слеДует ли наесться про запас?

— От банги не придется убегать точно, — улыбнулся Леганд. — Хотя бы в людных местах, где всякий карлик сразу бросается в глаза. Мы с Сашем только что заглянули в крепость, где имперский комендант выправил нам подорожные в соответствии с имеющимся у нас ярлыком от Норла. Начальник проездных башен банги присутствовал при этом, и хотя скрипел зубами, но сделал все необходимые подтверждения.

— Возражения он должен был предъявить на мосту, — ухмыльнулся Ангес, выуживая из мешка следующую лепешку. — Так что вы говорили насчет завтрака?

Только когда безымянный городишко и башни, притулившиеся у Красных столпов, скрылись за горизонтом, Саш облегченно вздохнул. Долгая дорога порой заставляла выпутываться из опасных переделок, но именно она и успокаивала, когда ноги ступали на твердую землю. Рядом негромко переговаривались друзья, а небо не предвещало ни дождя, ни ветра. Негромко поскрипывали колеса повозки, всхрапывала двойка невзрачных лошаденок, колыхался на скрещенных жердях разодранный тент. За спиной все так же пронзал небо пик Меру-Лиа, а впереди раскинулась пустынная равнина. Редкие деревья, бедная трава, выросшая на каменистой почве, да пыль разбитого ногами тракта вскоре утомили взгляд. Только петляющая поблизости Амма да встречные повозки с торговцами, направляющимися к Красным столпам, оживляли безрадостную картину.

— Нет, — не мог успокоиться Ангес, вышагивая рядом с повозкой, — объясни мне, бестолковому, зачем ты купил эту рухлядь? Для того чтобы доставить к храму Йокку и Лингу, я говорю о сохранности их бесценных ног, сгодилась бы и обычная одноосная повозка. Для чего тебе этот фургон?

— Хочется иметь крышу над головой, — хитро прищурился Леганд, понукая лошадей. — Я не первый раз в Империи, Ангес, поверь мне, знаю, что делаю. Война с Аддраддом будет, как ни крути. Значит, паломник, вступивший в пределы Империи, рискует лишиться лошади, если какой-нибудь имперский чиновник вдруг решит, что она выдержит вес латника. Эти животные не заинтересуют даже воров. От собак и хищников Мы их как-нибудь убережем. Что касается фургона, наше путешествие не закончится у храма. Но куда бы мы ни направились, в пределах Империи лучше сойти за обедневшего купца или лекаря, чем за безлошадных бродяг.

— Ну уж священник никогда не сойдет за бродягу, — заявил Ангес, вызвав общий смех.

И Тиир, и Саш, и Леганд, переодевшись в новое платье ничем не напоминали воинов, разве только принцу так и не удалось избавиться от царственной осанки да синяк, украсивший лицо Саша после торопливого спуска в озеро Мрака, заставлял встречных элбанов смотреть на него с подозрением. Обычные ремесленники — то ли работники, то ли сыновья обедневшего отца — шли к храму. И даже Йокка и Линга, устроившиеся под пологом, могли сойти за их сестер или жен, но уж никак не за колдунью ари и охотницу из деррских лесов. И только Ангес сохранил разодранную мантию, в которой, сверкая серым бельем и голыми коленками, гордо двигался к священному престолу. Вдобавок на поясе у него висел меч, клинок которого демонстративно отсвечивал через изуродованные ножны.

— Зато никакое платье не скроет, что Йокка — ари! — с досадой заявил Ангес. — Не скажу, что ари в Империи вне закона, но лучше бы она притворилась стыдливой крестьянкой и прикрыла лицо платком. Обычно ари разъезжают на дорогих конях или в роскошных экипажах. Ни к чему привлекать к себе лишнее внимание.

Полог повозки шевельнулся, и на облучке появилась хрупкая фигура колдуньи. Подоткнув подол платья из грубой коричневатой ткани, она присела рядом с Лингой и сняла платок. Саш не удержался и издал удивленное восклицание, а Ангес так вообще споткнулся, едва не пропахав по пыльному тракту носом. Безусловно, это была Йокка. Чем угодно Саш мог поклясться, что ничего не изменилось в лице колдуньи, и вместе с тем она превратилась в деревенскую дурнушку, на лице которой читались только две мысли — поесть и опять поесть.

— Вот! — удовлетворенно кивнул Леганд. — Кое на что и я гожусь. Магия, хотя и самая примитивная. Всего лишь вытяжка из корней одной неприметной травки. Вы еще видите истинный облик Йокки, а для любого встречного она будет дурочкой и обжорой, и никем больше. На ближайшие три дня, если, конечно, нужда не заставит маскироваться дольше. Вот только умываться Йокке нельзя, иначе придется тут же намазаться еще раз. Кстати, для путешествия по землям Империи намазаться необходимо и Тииру, и Сашу. Из тебя, принц, королевское величие вырывается как пар из кипящего котелка, а по тебе, Саш, вообще ничего не поймешь — то ли ты засланный салмский лазутчик, то ли ученик имперского звездочета.

— Намажемся, — улыбнулся Тиир, — и первое, что мне захочется при этом, поглядеть в зеркало. Ничто так не сбивает спесь, как глупое выражение лица!

— Ну спеси-то я как раз и не заметил, — не согласился Леганд.

— А я бы не стал мазаться, — решительно заявил Ангес. — У меня и так на лице написан постоянный голод, чего доброго, вообще за людоеда сойду.

— Что это за земли, Леганд? — спросил Саш, окидывая взглядом окрестности. — Если одна из провинций Империи, тогда мне непонятны разговоры о ее богатстве.

— Какое уж тут богатство, — задумался Леганд. — Богатством тут и не пахнет. Земля что твой камень. Ни дерево толком не посадишь, ни овощи — ничего. Дожди выпадают редко. Тучи несут их в Салмию или в долину Ваны. К тому же в опасной близости, сразу за ущельем Шеганов, — Холодная степь. А там и Аддрадд. Набеги нередки, разбойники просачиваются небольшими группами даже мимо оборонной стены, поэтому обычного населения — крестьян, ремесленников — мало. Почти все, кого мы встретим, окажутся либо паломниками, либо имперскими стражниками, либо служителями храма, либо торговцами, которые следуют за легионами императора как стаи мелких хищников за волками. Все богатство Империи — в долине Ваны. Там… — махнул рукой на юго-восток Леганд. — Там Вана вытекает из озера Эл-Муун, в узком ущелье срывается с отвесной стены высотой полварма локтей и бежит на юг по самой плодородной долине Эл-Лиа. Там множество городов, возделанных садов и полей, а поселков столько, что, выходя на околицу одного, непременно увидишь крайние дома следующего. И все-таки… — Леганд задумался на мгновение, протянул руку вперед и сказал взволнованным голосом: — Видишь, Арбан, впереди небо особенно синее. В нем отражаются глубины озера Эл-Муун. Это сердце Эл-Лиа. Когда-то и на этих камнях был слой плодородной земли, который орошали воды рек, бегущих с ледников Меру-Лиа. Когда-то и здесь стояли города и поселки, в которых жили валли и ари. Боги тогда ходили по этой земле, а их вестниками служили крылатые ингу, что взлетали над башнями белоснежного Аса как птицы! Лиги и лиги лет минули с тех пор. Давно уже не осталось следов прекрасного города, но мое сердце всякий раз замирает, когда я оказываюсь на этой равнине.

— Значит, мудрость древнего Эл-Лиа безвозвратно утрачена? — спросил Тиир.

— Города строятся не для того, чтобы хранить мудрость, — вздохнул Леганд. — Мудрость как память. Накапливается и передается от элбана к элбану. А города — это дети Эл-Лиа. Они рождаются, взрослеют, старятся и умирают. И Эл-Лиа скорбит о своих детях, как и всякая мать, которой пришлось пережить их. Отсюда и эта боль. Она рассеяна по этой равнине. В каждой пылинке.

— Однако если на развалинах Аса разжечь костерок и испечь на нем хороший кусок мяса, с кубком хорошего вина он падает в живот ничем не хуже, чем в другом месте, — пробурчал недовольно Ангес.

— Не спорю, — улыбнулся Леганд. — С удовольствием присоединюсь как-нибудь к такому пиршеству, но это не значит, что я забуду, что земля под таким костром пропитана кровью на многие локти вглубь.

— Не знаю, как там насчет крови, — заметила Йокка, — но в половине колдовских зелий присутствует пыль с развалин Аса. И если кто-то из вас заметит нищенку, набирающую ее в сосуды или мешки, имейте в виду, что без колдовства тут не обойдется.

— Ты сама знаешь, Йокка, что настоящая магия не требует ни порошков, ни трав — ничего, — добродушно усмехнулся Леганд.

— Однако Агнран, колдун из моего поселка, с ранней весны до поздней осени бродит по лесам и собирает травы, листья, плоды и корешки, — вставила Линга.

— Согласен, — кивнул Леганд. — Только колдует Агнран очень редко. Он лечит, используя целебные свойства растений. Колдовство служит ему, чтобы распознать эти свойства. Да и то, за свою длинную жизнь он давно выучил их наизусть.

— Может быть, только дерри любой его жест считают чародейством? — Линга задумалась, взглянула на откровенно глуповатое выражение лица Йокки и невольно улыбнулась.

— Леганд, — сдвинула брови колдунья, — я не прошу, я требую, чтобы эта веселая охотница смазала себе лицо твоей мазью на первом же привале! Не из зависти к ее красоте. Просто мне тоже хочется иметь причину для смеха.

— Друзья мои, — расплылся в улыбке Ангес, — а ведь я, пожалуй, впервые вижу, как наша охотница улыбается.

— Нет, — покачал головой Саш, — не впервые. Просто в прошлый раз ты проспал ее улыбку.

— И я помню, — сказал Тиир. — Хотя тогда я еще ничего не мог сказать на ари. Сразу после перевала через Волчьи холмы. Когда на руках у нее заснул маленький шаи. Надо улыбаться чаще, Линга. Даже если болит раненая рука. Глядишь, и нам будет веселее!

— Я обязательно намажу лицо мазью Леганда, — вновь улыбнулась Линга. — Только уж тогда и мне будет нужно зеркало.

— Кажется мне, что улыбка Линги может стать хорошей приметой, — заметил Леганд. — Башни храма видны впереди.

Сначала выделились черные штрихи башен. Затем горизонт подчеркнула ослепительно синяя линия воды. Башни становились все выше, Саш уже думал, что они так и будут расти, пока не воткнутся в небо, разве только не сравняются с величественной Меру-Лиа, но внезапно тракт вывел друзей на край плоскогорья, и храм предстал перед спутниками весь и сразу. Огромная серая пирамида, словно сотканная из бесчисленных галерей и колонн, вонзалась в небо на правом берегу Аммы, впадающей в темно-синие воды озера Эл-Муун. Неестественно тонкие и высокие башни словно поддерживали над пирамидой прозрачный балдахин. Массивная стена окружала территорию храма правильным четырехугольником, отрезая от святого престола улицы аккуратного городка, кажущиеся крошечными шатры прибрежного рынка, небольшую пристань с узкими силуэтами лодок, несуразную имперскую крепость, путаницу дорог и пятна площадей и стоянок караванов. Крохотная крепость, похожая на стайку приземистых башен, стояла возле Аммы, и серая лента тракта, пересекая мост, минуя крепостные ворота, взбиралась на огромный белесый холм, который перекрывал на несколько ли часть озера, продолжение дороги, горизонт и был, казалось, припудрен мелом.

— Вот самое святое место в Эл-Лиа! — торжественно поднял руки к небу Ангес. — Перед вами храм Эла! Негасимый светильник с пламенем Эл-Лоона хранится в нем. Лига служителей священного престола день и ночь взывает к Элу о ниспослании мира и благоденствия народам Эл-Лиа! Множество паломников идут со всех сторон, чтобы хоть издали взглянуть на искру божественного пламени!

— Почему же на искру? — не понял Леганд. — Вот уж не думал, что светильник Эла может тлеть!

— Он не тлеет, — снисходительно улыбнулся Ангес. — Он сияет! Просто близко к нему не подпускают никого, но вас я проведу. Хотя бы для того, чтобы вы забыли мою нелепую оплошность с этим камнем. Ускорим же наши шаги! Я чувствую, как дымят кухни храма! Кто знает, может быть, и нам удастся испробовать мясо, запеченное на углях.

— Ускорим, — проворчала, покашливая, Йокка. — Наконец становится понятным, что заставляет мирных элбанов отдавать жизнь служению престолу. И мясо на углях не последнее в этом перечне.

— Но и не первое! — широко улыбнулся Ангес. — Хвала Элу, я возвращаюсь в родные стены! Смотрите! Видите желтый шатер, крайний справа в торговых рядах? Если бы вы знали, какие сладости продает там один свар! А левее, белый с красным полотнищем на шесте? Копченая рыба, которая тает во рту! Да простит меня Эл, я знаю многих паломников, которые, испробовав рыбы из этого шатра, забыли и про храм, и про светильник Эла, и пожирали эту рыбу, пока не проедали все деньги, благо вода в Амме чистая и бесплатная. А вон тот дом с темной крышей — это трактир и постоялый двор старого Зарембы. Уже в третьем поколении этот трактир принадлежит его семье. Сам император девять лет назад заглянул в его заведение и выпил изрядный бокал пива. А вон там, правее, длинное здание с зеленой крышей — это казарма стражников. Отряд гвардии императора постоянно держит надзор за дорогой к ущелью Шеганов, и три варма стражников расквартированы в этой казарме. Хотя на самом деле большинство из них давно уже поселились вон в тех маленьких домишках.

— Подожди, Ангес! — поморщился Саш. — Послушай, но почему храм и городок выстроены на этом берегу Аммы. Здесь же низина, больше того, мне сам грунт кажется насыпным. А между тем на другом берегу возвышается обширный холм!

Ангес вздохнул и ничего не ответил. Леганд сказал за него:

— Это место, где стоял прекрасный Ас. Ас Поднебесный! Точнее он был и там, и там, и там, — повел рукой в стороны старик. — Но на этом холме стоял престол Эла. Настоящий престол, на вершине которого пылал огонь Эла. Его было видно даже со склонов Меру-Лиа. Ни одно здание не может быть построено на месте, где когда-то высился Ас. Это неписаный закон Эл-Лиа. И этот храм Эла, и городок, и даже крепость у моста через Амму выстроены на насыпном грунте.

Когда-то на этом месте был прекрасный залив. Он назывался Теплая бухта.

— Ну что было на этом месте лиги лет назад, уже не вернется, — почесал голову Ангес, — но вода в озере Эл-Муун не намного теплее воды в Амме. К счастью, это не мешает рыбе, которой в его водах сколько угодно!

— Не скоро я вновь захочу купаться, — просипела с облучка подсевшим голосом Йокка. — А вот ванна с горячей водой мне так просто необходима!

— Только деревянная, но ты в ней отлично поместишься, — заверил колдунью Ангес. — У Зарембы все припасено для важных господ. Единственное, чего мне не удастся ему объяснить, зачем ванна деревенской дурочке?

— А вот это предоставь мне, — устало ответила Йокка.

— Видите? — протянула руку Линга, приглядываясь к приближающимся строениям. — Напротив заведения этого Зарембы здание, тоже похожее на постоялый двор, только не в пример чище. Там и ясли, и большие корыта для воды, и лошади привязаны, да какие! Красавцы!

— Не советую, — немедленно отозвался Ангес. — И не потому, что обойдется в три раза дороже. В этом трактире останавливаются только важные вельможи. Если случайно попадешь под горячую руку, можно проститься не только с жизнью, но и с некоторыми частями тела. Причем второе — непосредственно перед смертью.

— Посмотрим, — пробормотал Леганд. — Когда мы сможем попасть в храм?

— Только завтра на заре, — вздохнул Ангес. — Паломников запускают внутрь ограды с рассветом и выгоняют, когда диск Алателя полностью поднимется над водами озера Эл-Муун.

— Хорошо, — кивнул Леганд. — Я смотрю, ничего не изменилось в храмовых порядках. Попробуем разместиться у Зарембы. Надеюсь, ты не забудешь о друзьях, когда приблизишься к хваленому мясу, запеченному на углях?

— Я буду вспоминать о вас беспрерывно, пока мои челюсти будут трудиться над каждым кусочком этого чудесного кушанья! — воскликнул Ангес. — А рано утром приду к вам в гости.

— Ну тдк не забудь, — вздохнул Леганд. — Мы будем ждать тебя.

Когда рано утром еще в сумраке Ангес появился на постоялом дворе, Саш узнал его не сразу. Новая мантия, высокий головной убор, более всего напоминающий кусок картонной трубы, выкрашенной в пурпурный цвет, и торжественное выражение лица делали Ангеса похожим на участника ярмарочного представления. Священник надменно оглядел друзей, загодя поднятых Легандом, повернулся и немедленно зацепил головным убором одну из балок потолка. Цилиндр съехал на затылок, пытаясь его поймать, Ангес резко повернулся, споткнулся о выступающую половицу, поскользнулся и растянулся во весь рост.

— Демон в глотку тем, кто придумал такие шапки! — раздался недовольный голос.

С пола поднимался уже старый знакомый, непутевый и удачливый, остроумный и обидчивый, неуклюжий и ловкий Ангес, к которому Саш привык за долгий путь.

— Как переночевали? — спросил священник, потирая бедро.

— Хорошо, — сдерживая усмешку, кивнул Леганд, — Заремба предоставил нам две комнаты и отличную еду за вполне приемлемую плату. Даже горячая вода и приличная лохань для Йокки и Линги нашлась! Паломников стало немного — война на пороге Империи. Правда, сосед Зарембы через улицу, где, как ты сказал, останавливаются вельможи, отсутствием клиентов не страдает. Мы там заметили не менее двух дюжин лошадей. Неужели есть что замаливать перед началом войны имперским вельможам?

— Не мое дело следить за имперскими вельможами, — махнул рукой Ангес, усаживаясь на прибранную постель. — Тем более что это не вельможи. Посольство Аддрадда! Опять будут склонять императора к заключению договора против Салмии. Бесполезно. Не потому, что я подозреваю императора в излишней любви к салмам, а потому, что крови Аддрадд попил изрядно и у имперских подданных. Сегодня с утра эти разбойники, как водится, поклонятся священному огню и будут дожидаться приезда императора. Им и невдомек, что властитель прибывает сегодня в полдень вместе с несколькими легионами гвардии. И я сомневаюсь, что эти войска предназначены для войны с салмами. Больше скажу, — наклонился вперед и заговорщицки прошептал Ангес, — я уверен, что уже к нынешнему вечеру все участники этой делегации будут посажены на кол и выставлены для обозрения у входа в храм.

— Лингуд всегда повторял, что не быть посаженным на кол — это первейшая задача для всякого элбана, вступающего в пределы Империи. — заметила Йокка, тщательно растирая по лицу средство Леганда.

— Задача порой невыполнимая, — грустно усмехнулся старик.

— Ну не знаю, — протянул Ангес. — Мы тут живем на окраине, и, даже если император временно установит свои порядки в храмовом городе, я всегда найду спокойный уголок, где можно переждать неприятности, предаваясь молитвам и размышлениям.

— И где подают мясо, испеченное на углях, — добавил Тиир.

— Если бы! — горестно воскликнул священник. — Строгий пост! Дюжину плетей за утрату лошади и порчу меча, покаяние, лишение половины сна за оставление прихода в дремучих деррских лесах! Спину показать? Полдюжины дней без пищи, дюжину дней на хлебе и воде, а затем еще дюжину плетей для закрепления важности храмовых предписаний! Вчера вечером как никогда я был близок к тому, чтобы проститься с храмом и отправиться обратно в Салмию, где в связи с начавшейся войной легко найдется добрая и небедная вдова с маленьким, уютным домиком и не слишком большим количеством детей.

— Ну и что же тебя остановило? — поинтересовалась Линга, приняв у Йокки горшочек с мазью и с недоверием принюхиваясь к его содержимому.

— Основное правило моей жизни, — вздохнул Ангес.

— Какое же? — поднял брови Леганд.

— Меняй свою жизнь только в том случае, когда она действительно станет невыносимой, — прошептал священник и заговорщицки подмигнул. — Тем более что из храмовых кухонь по-прежнему замечательно пахнет запеченым мясом, и рано или поздно я до него доберусь! Однако вот и новое лицо Линги!

Саш взглянул на охотницу и рассмеялся вместе с друзьями. Против ожидания зелье не сделало ее лицо глупым, как у Йокки. Просто она превратилась в лесную простушку, которая ничего не знает, впервые попала в город и готова поверить каждому слову любого встречного.

— Отлично, — заявила Линга, опуская зеркало. — Лук и стрелы в моих руках будут выглядеть не более опасно, чем лопата у пятилетнего малыша.

— О луке пока забудь, — погрозил пальцем, поднимаясь, Ангес. — Конечно, здесь на окраине подданные просто обязаны иметь оружие, чтобы защищать границы государства, но паломники такого права лишены. Только в упакованном виде среди поклажи. Ну что же, пора идти. Молюсь, чтобы ваши желания сбылись, когда вы увидите божественный свет.

— Выходит, они сбываются не всегда? — спросил Тиир, снимая с плеча перевязь с мечом.

— Кто это может знать? — удивился Ангес. — Если только Катран — первосвященник храма, но вряд ли вам удастся увидеться с ним. И вообще, мы не в Салмии. Здесь, прежде чем сказать что-то, надо подумать.

— Тогда меняй свои привычки, — посоветовала священнику Йокка. — Тиир, можешь оставить свой меч на кровати. В эту комнату никто не войдет.

— Никак силы к тебе вернулись? — удивился принц.

— Еще нет, — покачала головой Йокка. — Просто я смыла с себя грязь, а значит, и значительную часть усталости. Для того чтобы затворить дверь магией, не требуется сложных заклинаний. А хозяин этого трактира не колдун.

— Он, кроме всего прочего, еще и честный элбан, — заметил Ангес. — Ну что же, пошли?

— Подожди, — остановила священника Йокка, нахмурила утвердившуюся на лице маску дурочки и протянула мазь Тииру. — Вот, но зеркало получишь позднее, потому что сегодня нам будет не до смеха. Я чувствую опасность.

На утренних улочках храмового городка царила прохлада. Алатель еще не был виден, но небо на востоке светлело, пик Меру-Лиа осветился первыми лучами. Редкие заспанные паломники двигались в одну сторону. Когда друзья уже подходили к крепостной стене, огораживающей территорию храма, к воротам подъехали всадники.

— Придется нам обождать, — напряженно проговорил Ангес, вглядываясь в полумрак. — Честно говоря, не нравится мне все это. Не принято у подданных Эрдвиза поклоняться святыням.

— Всего лишь визит вежливости? — предположил Леганд, поеживаясь от ветерка, тянущего с озера.

— Вежливость не относится к числу достоинств воинов Слиммита. — Ангес шумно высморкался в полу мантии. — Саш, надеюсь, твой меч внезапно не возникнет из небытия на глазах храмовой стражи? С оружием в храм не пропустят. Нет, не дело нам толкаться у центральных ворот. Сейчас сюда прибудут воины гарнизона, и кто знает, какие указания имеет командир крепости. Тем более что в общей толпе вы все равно ничего не рассмотрите, а со мной подойдете ближе.

Священник повлек друзей за собой, провел их по петляющей между валунов тропинке, нырнул в глухую тень возле угловой башни и постучал в металлическую дверцу. Заскрежетал засов, дверца заскрипела, и друзья один за другим вошли в низкую клеть, освещенную чадящим светильником. Обрюзгший служитель храма удивленно поднял брови и разочарованно крякнул:

— Ангес! После твоего рассказа о перенесенных испытаниях я ожидал увидеть воинов или колдунов, а вместо этого ты привел семейку деревенских остолопов во главе с безбородым стариком. Надеюсь, оружия и колдовских штучек с собой ни у кого нет? Ну-ка поднимите руки! Где ты взял таких недотеп, Ангес? Похоже, братья правильно сомневались в достоверности твоих рассказов. Ты, как всегда, любишь прихвастнуть! Наверное, и меч свой специально засунул какой-нибудь мельничихе в жернова?

Толстяк довольно заржал, а Ангес, налившись краской, пробкой выскочил во двор через другую дверцу. Дождавшись друзей, он расстроенно пробормотал:

— Ничего особенного я им не рассказывал. Только об армии раддов и драке с архами. А уж о путешествии через Гранитный город и о Колдовском дворе даже не упомянул. Этот жирный брат Гримсон всегда что-то путает!

— Ладно, — похлопал Леганд священника по плечу, — думаю, что даже если бы ты сказал, что один уложил четверых архов, Саш бы не стал тебя опровергать. Так, Арбан?

Саш не ответил. Он стоял, задрав голову, и рассматривал пирамиду. Алателя все еще не было видно, но первые лучи уже царапнули верхушку храма и начали свой бег к основанию сооружения.

— Поторопимся! — засуетился Ангес. — Я проведу вас по служебной галерее. До светильника будет не больше двух дюжин локтей. Рассмотрите его в подробностях. Жалко, времени у нас мало. Как только Алатель выбирается из-за горизонта, служка накрывает светильник тканью, и паломников выпроваживают из зала. Им и так не дают подойти ближе, чем на полварма локтей!

— Кому принадлежит это здание? — спросил Тиир, удивленно крутя головой, пока Ангес, озираясь, вел их по храмовой площади ко входу в одну из галерей.

— Катрану, — ответил за священника Леганд. — Я хотел встретиться с ним. Однажды простоял у ворот храмового города целый месяц. Строительство было в самом разгаре. По всей Эл-Лиа распространился слух, что на месте древнего города Ас найден один из светильников Эла. Катран заручился поддержкой тогдашнего императора и начал строить храм для поклонения святыне. Меня удивило, что здание очень напоминало храм Эла в Асе. Очевидцев-то почти не осталось. Мне не удалось увидеться с Катраном. Ни тогда, ни после. Думаю, что было бы легче встретиться с императором. Кто-то скажет, что дело случая, а мне кажется, что он просто не захотел меня увидеть. Странные вещи рассказывали про него. О том, что годы его не берут. Что он появляется и исчезает внезапно, когда захочет. Что порой покидает храм и годами скитается по Эл-Лиа как простой путник. Кто его знает, может быть, на одном из пройденных мною перекрестков я даже делил с ним тепло костра? Удивительно. Вроде бы не маг, но создал такую громаду, властвует здесь безраздельно, да и завидным долголетием отличается для человека.

— Недолго ему осталось властвовать, — обернувшись, прошептал Ангес. — Ходят слухи, что император хочет подчинить храм себе, сместить Катрана и назначить сюда своего ставленника! Если увидите священников, у которых на мантиях красная полоса по нижней кромке, это уже не служители прежнего храма. Император готовит своих священников! То ли его раздражает, что образ Эла и его собственное отражение в зеркале не совпадают, то ли богатства храма не дают ему покоя!

— Строительство такого здания должно стоить огромных денег, — согласился Тиир, восторженно хлопая глазами. — Откуда Катран взял их?

— Лиги и лиги элбанов трудились здесь долгие годы, — кивнул Леганд. — Банги внесли немалую толику в строительство храма. Говорили, что Катран расплачивался с ними черным серебром!

— Вот и еще одна загадка, — пробормотал Саш.

— Сможем ли мы ее разгадать? — вздохнул Леганд. — Я много раз приходил сюда, стоял вместе с паломниками и разглядывал полосу света, что проникала через щель в занавеси, которой отгораживают от толпы служители светильник. Будто его свет может иссякнуть! Я не узнал света. Вряд ли это огонь Эла.

— Сколько можно сомневаться? — раздраженно прошипел Ангес, оборачиваясь у входа в галерею. — Сейчас все увидите своими глазами. Поспешим!

Священник вел друзей узкими, пыльными коридорами, все выше и выше забираясь по бесчисленным ступеням к центру пирамиды. Где-то проходы освещались рассеянным светом, падающим через открытые проемы над головой или в стенах, где-то чадили масляные лампы, поэтому, когда друзья вошли в последнюю галерею, Сашу пришлось зажмурить глаза. Не менее варма бойниц, ни в одну из которых даже ребенок не просунул бы голову, тянулись друг за другом вдоль плавно закругляющегося коридора, и из каждой бил ослепительный луч света.

— Тихо! — пронзительно прошипел Ангес и на трясущихся ногах устремился к одному из отверстий. Саш бросился за ним и тут же зажмурился. Свет резал глаза, мерцал, казался живым. Потерев веки, Саш наконец присмотрелся и затаил дыхание. Просторный зал, украшенный причудливыми статуями и резными колоннами, уходящими резкими тенями в вышину, тонул в темноте по левую руку, а прямо перед глазами, на небольшом пьедестале, покрытом куском черной шкуры, сиял светильник Эла. Грани, образ, форма светильника таяли в пламени. Это было светящееся пятно, звезда, частица Алателя, слетевшая с полуденного неба. Шесть священников храма с обнаженными мечами, испускающими слепящие блики, стояли позади святыни. Впереди темнели грубые занавеси.

— Там я стоял много раз, — прошептал Леганд, трогая Саша за плечо. — Видишь занавеси? За ними отгорожена площадка, на которую запускают паломников. Просторный коридор плавно спускается к центральному выходу из пирамиды. Паломники идут по тростниковым циновкам, поднимаются вверх, минуют удивительные каменные барельефы, подходят к барьеру и видят в щель между занавесями полосу ослепительного света. Ну? Ты загадал желание?

— Нет, — вздохнул Саш. — Да это и невозможно. Разве можно загадать желание? Оно должно жить в душе! Так, Тиир?

— Не знаю, — повернул к друзьям расстроенное лицо принц. — Вот я и увидел священный огонь Эла, но отчего-то не чувствую того, о чем говорил мой наставник. Тепла в груди, радости. Только боль.

— И я, — подтвердила Линга.

— Ничего не могу сказать, — нахмурилась Йокка. — Наставник мой избегал обсуждать эту тему, говорил, что предвидение опасности не дает ему взглянуть на священный огонь. Что касается тепла или боли… К боли я привычна, тепла не помню. Да и что с меня спрашивать? Я не жила в священном Асе и не согревалась в лучах Эл-Лоона. Не ты ли, Леганд, должен сказать нам, что это?

— Не знаю, — нехотя произнес старик. — Столько лет прошло. Может быть, я уже забыл свои ощущения? Да нет. Вряд ли. Если только эти годы не повлияли на огонь Эла так же, как повлияли на меня. Тепло, боль — каждый чувствует это по-разному. Но одно мне кажется несомненным.

— И что же? — нетерпеливо прервала затянувшуюся паузу Йокка.

— Я видел светильники Эла, — пробормотал Леганд. — По форме они ничем не отличались от этого. Но их свет был другим. И уж точно он не был столь ярок!

— Так, может, это колдовство? — спросил Саш.

— Колдовство? — возмущенно прошипел Ангес. — Опомнитесь! Перед вами чудо, а вы рассуждаете и сомневаетесь! Йокка, вот ты скажи, есть ли хоть один маг в Эл-Лиа, которому по силам зажечь такой светильник и поддерживать его горение вармы лет? Такое горение, чтобы всякий элбан, если у него хватит смелости и на то будет воля Катрана, мог взять его в руки, не обжегшись при этом!

— Такого мага в Эл-Лиа нет, — согласилась Йокка.

— Такое неподвластно и демону, — прошептал Леганд.

— Смотрите же и наслаждайтесь! — замахал руками священник. — И молите Эла, чтобы он выполнил ваши желания.

— Чем больше я полагаюсь на волю Эла, тем больше думаю, что нужно рассчитывать только на себя! — пробормотал Тиир.

— И своих друзей, — добавил Леганд. — Каждый сверяющий свой путь с Элом должен рассчитывать на собственные силы и силы своих друзей.

— Вы перестанете наконец разговаривать и греметь? — рассвирепел Ангес.

— Это не мы! — оторвалась от бойницы Линга.

Саш вновь наклонился к отверстию и тут понял, что шум, который казался ему гулом толпы, начинает усиливаться и распадаться на вопли и удары. Тяжелые, звонкие и частые удары, напоминающие стук копыт и звон оружия. Вздрогнули охранники светильника. Шум усилился. Теперь это уже, несомненно, был стук копыт. Просвистела стрела и глубоко вошла в грудь одному из стражников. Следующая пронзила лицо второму. Остальные стражники метнулись вперед, но почти мгновенно нашли такую же смерть. Занавесь упала, и в круге света показались силуэты всадников. Один из них направил коня вперед, спешился, подошел к светильнику, взял его в руки и с торжествующим хохотом поднял над головой. Юное, но властное лицо широкоплечего воина скривилось в злобной усмешке. Затем он сдернул с плеч плащ, оставшись в мерцающих бликами черных доспехах, и завернул в него светильник. Мрак сгустился в центральном зале храма. Стук копыт затих.

— Совсем юный, — растерянно прошептала Йокка. — Вряд ли более полутора дюжин лет. Богатые доспехи. Похоже, что из черного серебра. Кто это?

— Молодой король Эрдвиз! — мрачно выдохнул Леганд. Старик щелкнул огнивом, зажег подобранный им по пути масляный светильник, обернулся к Ангесу, который истуканом замер у потемневшего окна:

— Что будем делать?

— Догнать! — стиснул зубы Тиир.

— В самом деле? — делано удивился Леганд. — И сразиться с одной из армий Слиммита? Или ты думаешь, что Эрдвиз явился сюда в одиночку? Не для того ли провидение влекло нас подземными галереями, чтобы мы успели на это представление? Ангес! Не стой столбом! И помоги выбраться за пределы храма. Не поверю, что здесь нет тайных ходов. Где спуск вниз?

— Там, — в ужасе прошептал Ангес, тыча пальцем вверх.

— Что — там? — не понял Леганд.

— Там тайный выход из пирамиды, на ее вершине! — в отчаянии выдавил из себя священник.

— Так веди нас! — вдруг рявкнул Леганд.

— И помни, — добавила в сумраке Йокка неожиданно спокойным голосом, — крыльев у нас нет.

Словно выпив изрядное количество крепкого вина, Ангес, пошатываясь, вел друзей вверх по узким лестницам. Если бы Леганд не поддерживал его за локоть, он не единожды свалился бы в глубокий колодец или в пролет, которые то и дело пронзали путаницу переходов. Наконец коридоры закончились — и спутники оказались на открытой площадке. До верхушки пирамиды оставалось не более двух дюжин локтей. Прекрасный вид открылся глазам оторопевших друзей. С одной стороны в небо взмывал пик Меру-Лиа, с другой — в туманную дымку уходила синяя гладь озера Эл-Муун. На востоке выкатил над кромкой дальних гор диск Алателя, а на западе…

— Смотрите! — закричал Тиир, показывая на разбегающиеся из-под ног улицы храмового городка.

Отряд всадников двигался в сторону реки, уничтожая на своем пути и воинов, и паломников. Горела казарма, возле которой около варма раддских воинов добивали отчаянно еражающихся императорских гвардейцев. Еще одна схватка кипела у крепости возле моста, в стороне дюжина раддов взнуздывала согнанных в табун лошадей.

— Всего около трех вармов воинов, — задумчиво заметил Леганд. — Маловато для удержания города. Да и что это за захват во главе с самим королем?

— Это не захват, — прищурился Тиир. — Они взяли то, что было им нужно, и уходят. Смотрите, отходят и от казармы, да и у крепости возня непохожа на штурм.

— Это не возня, — прищурился Саш. — Они не штурмуют крепость. Они удерживают мост и, по-моему, пытаются его разрушить.

— Зачем? — не поняла Линга.

— Вот зачем! — воскликнула Йокка.

Друзья обернулись и, прикрыв глаза от слепящих лучей Алателя, разглядели наползающую массу войска. В клубах пыли показались маленькие фигурки лошадей, силуэты ратников. Причудливой, клубящейся змеей вдоль берега озера двигалась армия императора.

— Все, — прошептал Леганд, вновь обращая взгляд к мосту. Отряд всадников врезался в ряды сражающихся, опрокинул заслон императорских гвардейцев, пытающихся отбить мост, и пересек реку. В то же мгновение направляемые раддами лошади натянули канаты, сдвинули с места полуразрушенную опору, и один из пролетов моста обрушился.

— Конец моей жизни, — пролепетал Ангес. — Храм уничтожен! Без светильника он ничто…

— Не оплакивай здание, пока еще оно целехонько, — хлопнул его по плечу Леганд. — Где выход?

— Вон, — горько махнул Ангес в сторону, — видите башенки? Их четыре, вдоль каждой из граней. Три из них вентиляционные, дальняя — ход. Узкий, но даже я пролезу. Спускайтесь вниз по железным скобам. На дне будет короткий коридор, заканчивающийся тупиком. Нажмете на второй и шестой кирпичи слева в третьем ряду сверху. Там много тоннелей, идите все время по левому. Он приведет в подвал Зарембы. Скажите ему, что я загляну днем… если получится. Да не высовывайтесь раньше времени! Впрочем, Заремба подскажет…

— Ангес, — Леганд повернул к себе священника, вгляделся в растерянное лицо, в капли пота или слезы, сбегающие по бороде, — и здесь привычная жизнь переворачивается с ног на голову. Я не знаю, кому из нас суждено пережить эти времена.

Мы все что-то сделали для тебя, и ты сделал для остальных не меньше. Но сейчас я хочу попросить тебя об одолжении.

— Говори, — глухо буркнул священник.

— Шкура, — встряхнул Ангеса за плечи Леганд. — Мне очень нужен кусок шкуры черной кошки, на котором стоял светильник. Очень. Только взглянуть. Прошу тебя!

— Я попробую, — безразлично прошептал Ангес.

— Очень нужно, — повторил Леганд.

Ангес еще раз оглянулся в сторону приближающегося войска императора.

— Сегодня многие безвинные сядут на кол…