ГЛАВА ПЯТАЯ
Цивилизация — это бесконечное накопление ненужных вещей.
М. Твен
Оставшись наедине, я заявил Крысобою:
— Придется взорвать «Арго»!
Марк побледнел, покрылся какими-то зелеными пятнами, после чего выдавил из себя:
— Прости, я не расслышал: что ты собираешься сделать?
— Взорвать «Арго», — спокойно подтвердил я, — Отправить его в преисподнюю. Расплавить на кусочки. Разнести на атомы… Выбирай, что нравится, а смысл от этого не изменится.
Крысобой посмотрел на меня как на полоумного. Потер нервно руки и тихо поинтересовался, стараясь держать себя в руках:
— Объясни, пожалуйста, какая такая надобность появилась в уничтожении «Арго». Отличный корабль. Надежный. Никаких нареканий.
— Станция предназначена для уничтожения Амберского сектора. Через некоторое время «Громовержец» выступит в поход. Если мы выведем его из строя на некоторое время, то получим фору. А фора, сам понимаешь, никогда лишней не бывает — в особенности если имеешь дело с таким опасным противником, как Гоевин.
— И вывести станцию из строя ты предлагаешь путем взрыва нашего корабля? — уточнил Крысобой.
— Взрыв корабля таких размеров, как «Арго», может убить станцию. Наверняка будет поврежден внешний покров. За этим последует разгерметизация внешнего периметра и гибель.
Картина, которую я нарисовал, понравилась Крысобою. Он живо представил ее и остался доволен.
— А нельзя ли добиться того же, взорвав, к примеру, это вот «блюдце»? Оно нам не нужно. Ну и разнесем его! — предложил Марк.
— На этом «блюдце» установлен аппарат, позволяющий «прокалывать» Галактику. Мы не можем его взорвать! — возразил я.
— А если попытаться демонтировать оборудование? — продолжал меня уговаривать Марк.
Очень уж сросся с «Арго» Крысобой. Для него мысль о том, что нам предстоит собственными руками уничтожить ставший родным корабль, была невыносимой.
— Ты разбираешься в технологии прокола Галактик? — язвительно поинтересовался я.
— Нет, конечно, — разочарованно ответил Марк.
— Тогда как ты предполагаешь демонтировать аппарат? И, прости меня, в какой части корабля намерен его искать?
Лицо Крысобоя вытянулось. Так мог бы выглядеть государственный преступник, приговоренный к высшей мере наказания через электрический стул, когда он, ожидая обещанной сообщниками диверсии на электростанции, вдруг узнал бы о наличии на тюремной территории независимого электрогенератора. Марк надулся, словно рыба-шар, озабоченная проблемой продолжения рода, но через несколько минут принялся за старое:
— А нельзя ли взорвать нечто иное, нежели «Арго»? Вопрос мне неожиданно понравился. Признаться честно, я не искал альтернативу. А ведь она могла быть! Об этом стоило подумать.
Я закрыл глаза, вызвал из памяти схему «Громовержца» и стал выявлять уязвимые места.
Да, корабль строили профессионалы! Я не видел слабостей внутренней структуры корабля-крепости, хотя они должны быть непременно — уж больно громадна крепость!.. Я гонял схему взад-вперед, пролистывал налево и направо. Крысобой молча ждал.
И я нашел лазейку: кухонный сектор! Вот — самое уязвимое место на корабле-крепости!
Кухонный сектор, где роботы готовили пищу для личного состава «Громовержца», занимал два этажа в самой сердцевине крепости. Если произвести взрыв там, то последствия для корабля могут быть весьма плачевными. Вплоть до полного разрушения!
Я раскрыл глаза, зловеще ухмыльнулся. Марк ответил не менее ужасной улыбкой. Прямо картина «Два злодея в мечтах о теракте»!
— Можно сохранить «Арго» жизнь! — обнадежил я. — Только нужно собрать автономную бомбу из подручных материалов. В этом вопросе я — пас. Не знаю механики.
— Это не проблема. Дай мне два часа времени, и я тебе атомную бомбу подгоню! — пообещал Марк. Я вкратце разъяснил Крысобою свой план, который пришелся ему по вкусу. Марк предложил мне отдохнуть, а сам углубился в компьютерную сеть корабля Давыдова, носившего гордое имя «Подсолнух». Потом исчез.
В капитанскую рубку вернулась Рената. Сообщила, что Ираклий Пай надежно заперт в комнате для отдыха и безопасен для окружающих. Я поинтересовался, не заметила ли она, куда делся Марк. Рената лишь повела плечами. Крысобой испарился в неизвестном направлении. Я мог лишь предположить, что он полез в грузовые отсеки торговца, в надежде поживиться там чем-нибудь для кустарного производства портативной бомбы. Ведь в корабельных потрохах всегда можно отыскать немало полезного!..
Скоро нам нанесли визит. Восемь человек, одетых в голубую форму воздушных войск, появились в терминале. Традиционно все летчики носят голубые костюмы — несмотря на то что давно уже бороздят просторы безвоздушного, соответственно, безоблачного космического океана. Двое из визитеров явно были из числа Измененных.
Они приблизились к кораблю и попытались подняться по трапу, но шлюзы были закрыты. Столкнувшись с препятствием, ребятки остановились, и тотчас бортовой компьютер «Подсолнуха» получил сообщение:
«Господин Давыдов, примите на борт „Подсолнуха“ рабочую группу».
Рената посмотрела на меня вопросительно. Мы были близки к провалу. Если группу не пустить, руководству немедленно об этом доложат.
— Рената, приведи сюда, пожалуйста, Давыдова, — попросил я, склонившись над пультом управления. Мне надо было тянуть время до того, как Музыкантская доставит Ираклия Пая. Это я мог сделать, только изобразив неисправность. Выкрутив регулятор точной настройки передающей частоты, я наполнил эфир безнадежным шипением.
Через несколько минут в капитанскую рубку влетел Давыдов. За ним неспешно вошла Музыкантская.
— Зачем они пришли? — спросил я, ткнув пальцем в экран, показывавший визитеров, скучавших на трапе перед закрытым шлюзом.
— Откуда мне знать? — пожал плечами Ираклий Пай.
— Выясни! — потребовал я. — Только смотри — ничего лишнего! Никакой кодированной речи! Ежели что, разбираться не буду, а просто нафарширую тебя свинцом, как чихуахуа рисом со специями по корейскому рецепту!
Давыдов меня понял. Я уступил ему место в кресле. Вернул верньер настройки в нормальное положение, и Давыдов, откашлявшись, вступил в переговоры:
— Это Ираклий Пай Давыдов. Какие проблемы?
— Рабочая группа требует допуска на корабль. Почему так долго не отзывался? Что у тебя происходит?
— Зачем группе мой корабль? — проигнорировав оператора, спросил Давыдов.
— Технический осмотр. Мы не можем выпустить тебя в полет без прохождения стандартных процедур.
— Хорошо. Сейчас открою шлюз. Пусть поднимаются, — согласился Давыдов, выходя из эфира.
— Что значит «пусть поднимаются»? — возмутился было я.
— Другого выхода нет. Они обязаны досмотреть корабль. Пусть побродят по трюму. Там все в порядке. А мы посидим в рубке. Нам не обязательно появляться перед ними, — разъяснил Давыдов.
— У тебя есть изображение всех секторов трюма? — спросил я.
— Конечно.
— Выведи его! — потребовал я. — И включи внутреннюю связь.
Центральный экран разбился на квадратики, которые тотчас заполнились изображением пустующих металлических пандусов, переборок и стен. Экран стал походить на огромный фасеточный глаз, где каждая фасетка видит свою собственную картинку, отличную от соседской.
Крысобоя я нашел сразу. Он, вооружившись лазерным резаком, разделывал тушу аморфного металлического животного, походившего на дикобраза, скрещенного с рождественской жирной уткой.
— Марк, срочно возвращайся в капитанскую рубку! У нас гости! Им не стоит тебя видеть, — сообщил я ему по внутренней сети.
Крысобой оторвался от работы. С сожалением отложил резак и бросился бегом к лестнице. Через десять минут он присоединился к нам, и Давыдов открыл внешний шлюз, впуская рабочую группу.
— Ну смотри, Ираклий! Если что, сам понимаешь, сколько миллисекунд ты проживешь! — хмуро пообещал Крысобой.
Давыдов ухмыльнулся, но промолчал.
На экране мы могли наблюдать, как рабочая группа разбрелась по трюму, выставила рога антенн каких-то приборов и стала медленно, методично исследовать сектор за сектором. Что они пытались найти, для меня осталось загадкой. Ни в одном космическом порту таких порядков не было.
Обход рабочей группы продолжался двадцать восемь минут, которые я провел в чрезвычайном напряжении. Наконец они направились к выходу, докладывая о результатах проверки начальству. В эфире вновь объявился бесплотный голос:
— Проверка закончена. Рабочая группа покинула борт. В ближайшие двадцать четыре часа можете покинуть территорию «Громовержца». Через три часа «Подсолнух» будет дозаправлен. Отбой, Давыдов.
— Отбой, — устало произнес Ираклий Пай. Рената подхватила Давыдова и увела. Я повернулся к Крысобою:
— Ну как? Что-нибудь получается?
— Через час у нас будет ядреная бомба, которая разнесет эту крепость в клочки! Только установи ее да механизм запусти.
Крысобой выглядел ужасно довольным. Словно произвел на свет нечто выдающееся!.. Он заторопился:
— Ты готовься к походу. Прокладывай маршрут и думай, как установить сюрприз, чтобы жахнуло — так жахнуло!
Я хлопнул одобряюще Марка по плечу, прыгнул в кресло, придвинулся к пульту управления и включил коннект корабельной сети. Мне предстояла небольшая разведка.
Крысобой покинул рубку, устремившись к брошенному им лазерному резаку. В дверях он столкнулся с Ренатой.
— Как наши успехи? — поинтересовалась она.
— Мы — на гребне. А как чувствует себя наш арестант?
— Спокоен, словно старый ленивый пес. Рената заняла кресло рядом со мной. — Ты останешься на корабле с Давыдовым. А мы с Марком совершим маленький вояж на камбуз «Громовержца». — Почему я? Почему не Марк? Вы, как всегда, в пекло, а удел бедной женщины сидеть дома перед камином и готовить жрачку! — возмутилась Рената. Конечно, это было наигранное возмущение.
