16
— Я все видела, — мрачно сообщила Франсуаз.
— Все? — осведомился я. — Даже балет Чайковского «Лебединое озеро»? Сомневаюсь.
— Не паясничай, — отрезала она, хотя я уже давно отказался от этой привычки. — Я видела, как она измеряла тебе член пальцами.
— Френки, — я покачал головой, — ты меня шокируешь.
— Я бы шокировала тебя рукояткой меча, — сказала она, — если бы ты позволил ей продолжать. С чего это она в тебя вцепилась?
Я взглянул на Франсуаз. Вопрос демонессы не означал: что молодая, привлекательная девушка, пережившая душевное потрясение, смогла найти в таком человеке, как я? Она сама это прекрасно знает.
Франсуаз не могла взять в толк, как это Мириэль посмела посягнуть на ее собственность.
— Кстати, — спросил я, — что она говорила насчет того, что мне нужно? Я не понял.
Франсуаз перевела, и мне подумалось, что я вряд ли стану включать эти слова в свой лексикон, даже ради того, чтобы заполнить в нем пробелы.
— Что ты узнал? — спросила девушка. — Или был слишком занят, щупая свою друидицу.
— Твои ополченцы смогут остановить орков? — спросил я.
— Нет, — ответила она. — Но я смогу. Что у тебя?
— Если конница орков будет разбита, — ответил я, — с юга в Гиберию вступит армия Кириллия. И уничтожит здесь все.
Лагерь самарийской армии был обнесен высоким частоколом. Его изрезанные края поднимались над голубым небом, словно хищные клыки чудовищной твари.
Легионеры всегда окружают себя укреплениями, даже если останавливаются только на одну ночь. Солдаты Самарии расположились на краю долины, где высокие холмы делали лагерь невидимым со стороны леса. Судя по цвету бревен в том месте, где они были погружены в землю, армия находилась здесь уже не первую неделю.
— Кириллий, — процедила Франсуаз, отводя от глаз увеличительную трубу. — Вот как он сражается на границе.
— Колтон говорил, что его народ хочет отказаться от помощи императора Самарии, — сказал я. — Ты видела способности друидов. Они могут пригласить наемников и не платить налоги.
— Император позволит оркам разорить Гиберию, — сказала демонесса пламени.
Она сложила трубу так резко, что я испугался за сохранность линз.
— И все, кто уцелеет, вновь станут его рабами.
— Орки не пойдут через лес, — сказал я. — Они разграбят и сожгут гиберийские города, но не дойдут до Самарии.
— А Кириллий здесь, чтобы ничего не сорвалось. Я задумался.
— Когда у тебя мозги тикают, — сообщила девушка, — ты похож на бомбу с часовым механизмом. И опасности от тебя столько же. Что на этот раз?
— Пожалуй, слетаю я к Кириллию, — проговорил я. — Поболтаем о вопросах стратегии.
Я засунул руку за пояс и начал перебирать лежащие там безделушки.
— Ага, — произнес я. — Думаю, это подойдет.
Я повернул дракона, намереваясь спуститься в долину.
— Друидица поцелуем из тебя все мозги высосала, что ли? — сердито спросила Франсуаз. — Вестовой тебя узнает.
— Не узнает, — ответил я. — Я был в шлеме и говорил с акцентом.
— Что там у тебя?
— Пуговица, — ответил я. — От мундира генерала Грантия.
Я развернул складной нож и принялся отгибать металлические манжеты, загнутые с обратной стороны пуговицы.
— У тебя штаны падают?
— Достоинство этой пуговицы… Ага. В том, что на ней изображен самарийский герб… Вот так. Если отогнуть манжеты…
Я вновь сунул руку за пояс.
— И вправить пуговицу в этот открытый медальон, у нас получится милый амулет, с имперской печатью… Прекрасный пропуск.
— Тебя пустят только потому, что ты покажешь пуговицу?
— Нет, конечно. Кириллий меня ждет.
* * *
Я пустил верхового дракона над самой поверхностью дороги. Два легионера стояли у входа в лагерь, их короткие мечи были обнажены. Из-за частокола раздавались звуки команд. В ожидании приказа Кириллий занимал своих солдат тренировками.
Мой дракон завис в воздухе на уровне лиц обоих стражников. Я вынул из-за пояса небольшой округлый амулет и показал его стражникам. Узнав императорскую корону Самарии, оба они отдали честь и расступились, пропуская меня.
Верховой дракон влетел в укрепленный лагерь. Несколько сотен солдат занимались упражнениями, оттачивая приемы владения мечом и пикой, двумя основными типами оружия в самарийской армии.
Кириллий вышел мне навстречу, сопровождаемый тремя младшими офицерами. У него было широкое лицо и короткая светлая борода, раскрывавшаяся на подбородке широким веером.
Я спрыгнул с дракона и хмуро осмотрелся, стягивая черные перчатки.
— Много шума от ваших людей, Кириллий, — произнес я. — Я услышал их задолго до того, как увидел укрепления.
Я лгал, но Кириллий не мог об этом знать.
Полководец вскинул руку, подзывая к себе одного из командиров отрядов.
— Пусть солдаты перестанут горланить, — приказал он. — У нас здесь особая миссия, вам не надо об этом напоминать.
Командир отдал честь и вернулся к своим людям. Вокруг сразу стало гораздо тише, и мне это понравилось.
— Уже лучше, — произнес я.
Я проигнорировал руку, которую протянул мне полководец, и, не дожидаясь приглашения, направился в его шатер.
— Грантий предупредил вас о моем приходе? — спросил я.
— Да, — отвечал Кириллий. — Он прислал донесение.
— Хорошо.
Я поднял одну из подушек, что устилали пол его шатра. Сбив с ее помощью грязь, которая могла оказаться на одном из возвышений, я уселся на него и, сложив ладони, поднес их к лицу.
Кириллий вопросительно посмотрел на меня. Он ждал, когда я начну говорить. Я перевел взгляд на офицеров, вошедших в шатер следом за полководцем. Он поднял руку и нетерпеливым жестом велел им оставить нас.
— Мне очень досадно, — произнес Кириллий, вышагивая по просторному шатру, — что император не доверяет мне. Он лично поручил мне возглавить операцию. И я не ожидал, что потом он пришлет советника проверять меня.
— А уж как мне досадно, — ответил я. — Бросить столицу и лететь к границам империи — это забава для дуболомов вроде вас. Не для меня.
Лицо Кириллия побледнело от гнева, но он не посмел возражать.
— И ручкаться с кочевыми орками я тоже не хочу, — продолжал я, — У вас есть… что-нибудь?
Он подошел к подносу, стоявшему прямо на полу шатра, и протянул мне кувшин.
— Ну и дрянь, — сообщил я, заглядывая в горлышко. — Запах в точности как от тех потных бугаев, что прыгают снаружи. Впрочем, наверное, из-за этого вам и нравится.
По гримасе, исказившей лицо Кириллия, невозможно было определить, так это или нет, поэтому я решил остаться при первоначальном мнении.
Я повертел в руках императорский амулет и протянул его Кириллию.
— Внимательно рассмотрите его. Чтобы потом узнали печать.
Для того чтобы рассмотреть амулет, Кириллию пришлось склониться передо мной, но я не собирался облегчать ему несение службы.
Дав полководцу на полминуты меньше, чем он намеревался посвятить изучению амулета, я спрятал его.
— Император не хочет, чтобы кто-нибудь совершил ошибку, — произнес я. — Есть у него этакая странная слабость… Вы ведь помните, что произошло с генералом Таллием, когда тот проиграл Маракандскую кампанию?
* * *
— Ты лжешь, — уверенно заявила Франсуаз.
— Может быть, он и не стал падать на колени и заламывать рук, — согласился я, — но упоминание о Таллии произвело на него впечатление.
— Таллия распяли на кресте, — произнесла девушка.
— Не совсем, — поправил ее я. — Если быть точным, вначале с него заживо содрали кожу, а потом посыпали порошком, который…
Демонесса обожгла меня взглядом, давая понять, что ее не интересуют подробности. Но я — то знаю, что только это ее и интересует.
— Знаешь, что мне говорила моя младшая сестра? — спросила она.
— Моя стыдливость вряд ли вынесет такое знание. Девушка продолжала:
— Она говорила… — Франсуаз закатила глаза и сложила руки в жесте молящейся монашки, из-за чего ежеминутно рисковала свалиться с лошади. — «Френки. Мне жаль парня, который в тебя влюбится».
— Мне тоже, — подтвердил я. — А дальше? Франсуаз ткнула меня в плечо и вновь вернулась в образ проповедующей монашки.
— «Если только ты не найдешь кого-то, более чокнутого, чем ты сама». Думаю, именно тебя она и имела в виду.
— Давно я не получал таких странных комплиментов.
— Это не комплимент.
