13
Генерал Грантий выпрямился, но его руки по-прежнему лежали на карте гиберийских границ.
— Ты уверен, что здесь отмечены все укрепления? — спросил он.
Самарийский легионер, носивший на плечах сержантские эполеты, прищелкнул каблуками и вытянулся в струнку.
Они представляли собой странное сочетание, эти солдаты. Звериная сила, запаянная в металлические доспехи, сочеталась в них с вышколенностью, почти великосветским лоском.
Это было результатом столетий, на протяжении которых самарийские солдаты должны были проводить половину своей жизни на границах, осаждаемых варварами, а другую половину — в пышной, церемонной столице.
— Все, мой генерал, — отвечал легионер. — Друиды еще продолжают выращивать заслоны. Но мне известно, где будет пролегать их линия. Она отмечена на карте.
— Хорошо, — произнес Грантий.
Он взял пергамент и перевязал его ловким движением, которое более подошло бы не боевому офицеру, но хитрому придворному сановнику.
Две капли воска упали на придерживающий ленточку узел. Генерал поднес к нему палец, на котором сверкало массивное кольцо с фамильной печаткой. Быстро одумавшись, Грантий убрал руку и скрепил воск кончиком кинжальной рукоятки.
— Отправляйся немедленно, — приказал он, подавая свиток легионеру. — Скачи во весь опор, пока не передашь гонцу.
Солдат прищелкнул каблуками, принимая из рук генерала пергамент.
— И не попадайся на глаза постовым ополченцам, — предупредил генерал. — Тебе ни к чему ненужные вопросы.
Легионер вышел. Тонкая улыбка появилась на лице генерала Грантия. До сих пор он успешно выполнял все, что было ему поручено. Полководец мог не сомневаться в том, что обещанная награда уже ждет его. Оставалось сделать совсем немного.
* * *
Я отнял от лица увеличительную трубу. Лепестки цветов кливии, вставленные в нее один за другим, позволяли видеть предметы на очень большом расстоянии.
— Гонец, — произнес я.
Я сложил трубу, обратив ее в круглый предмет размерами не больше древесного спила. Протерев внутренние стекла, я положил ее в карман.
— Думаю, мне пора отправиться на прогулку, — произнес я. — Что-то я здесь с тобой засиделся.
Франсуаз открыла рот, готовая объяснить мне, что я должен делать, но вовремя спохватилась.
— Прости, — сказала она. — Я слишком привыкла руководить всеми подряд.
Она извинялась не за то, о чем говорила. Я кивнул на веточку кедра в ее руке.
— Когда начнет совсем засыхать, — посоветовал я, — срежь незаметно где-нибудь новую. Тебе ведь ни к чему, чтобы с нее вся хвоя пооблетела.
Я подозвал боевого дракона и смотрел, как он, всхло-пывая крыльями, поднимается над далекими крышами домов и устремляется ко мне.
* * *
— «Срежь где-нибудь новую», — передразнила Франсуаз, рассматривая ветку в своей руке. — Смотри, Майкл, чтобы я тебе что-нибудь не срезала.
Девушка направилась вниз по склону к друидам. Жрецы леса стояли, опустив руки. Их работа была закончена. Длинный ряд укреплений вытягивал к северу хищные сучья, ожидая только того момента, когда сможет погрузить свои острия в тело лошади или человека.
Франсуаз мрачно осмотрела подвластных ей друидов. С удивлением и неудовольствием она увидела, что кедровые ветви, которые те сжимали в своих руках, тоже начали засыхать.
«Смогут ли они быть друидами, — повторила она про себя. — Ох, ох, ох. Захотят — смогут».
— Отлично, — произнесла она, громко хлопнув в ладони.
Франсуаз еще раз осмотрела выросшие из земли корни, на сей раз вблизи. Они настолько соответствовали ее планам обороны, что она довольно улыбнулась.
— Я не ожидала, что вы так хорошо справитесь.
Если Франсуаз надеялась, что от ее одобрительных слов лица друидов хоть чуточку посветлеют, то она ошиблась. Тот из жрецов леса, что негласно стал среди них главным после низложения Мириэль, ответил:
— Наш долг служить тебе, жрица.
— Вы служите не мне, — сказала Франсуаз, — а своему народу.
Она мрачно взглянула на друидов, а те продолжали стоять, неподвижные, словно облетевшие деревья, ждущие зимы.
— Вы мне пока не нужны.
Девушка взмахнула рукой в воздухе, подкрепляя свои слова.
— Можете идти. Пока.
— Как скажешь, жрица.
Друиды шли мимо нее, молчаливые, и ни одного чувства не было видно в их глазах. Ни одного живого чувства.
«Ну почему люди так все усложняют», — со злостью подумала Франсуаз.
Тут взгляд ее остановился на широкой полосе укреплений, и ее лицо прояснилось.
— Прекрасно, — произнесла она, обращаясь к самой себе.
Три самарийских легионера направлялись к линии укреплений. Друиды прошли сквозь них, как вода проходит сквозь стоящие на ее дороге камни, — с покорностью огибая то, чего не может разрушить, и с безразличием оставляя его позади себя.
Броня легионеров, выкованная из светло-голубого металла, казалась золотой в свете высоко стоящего солнца.
Франсуаз вымеряла расстояние от линии укреплений. Пройдя несколько шагов, она выхватила из ножен меч и воткнула его в землю. Затем вновь оценила получившийся промежуток и, покачав головой, отступила еще на три шага к северу..
Самаринские легионеры остановились перед девушкой. Положив руки на эфесы мечей, они бесстрастно наблюдали за ней.
— Генералу Грантию что-то от меня нужно? — спросила Франсуаз.
Девушка опустилась на одно колено и проводила пальцами по траве. Подняв комочек почвы, она растерла его и удовлетворенно хмыкнула.
Последний друид скрылся за изгибом холма.
— Я задала вопрос, — напомнила Франсуаз.
— Да, — ответил один из легионеров. — Ему кое-что нужно.
Выхватив из поясных ножен меч, он бросился на девушку. Двое других самарийцев последовали его примеру. Франсуаз стояла на одном колене, наклонившись к земле, а ее дайкатана была воткнута в землю на расстоянии добрых десяти футов.
— Они всегда попадаются на это, — пробормотала девушка.
Она перебросила через себя первого легионера, и тому показалось, будто он внезапно научился летать. Но это длилось недолго. Тяжелые доспехи тянули его к степи, увеличив силу удара. Он почувствовал себя разбитой фарфоровой игрушкой.
Демонесса перекувыркнулась через голову, пройдя между двумя другими солдатами. Их мечи ударились о землю, подняв облака сухой почвы. Франсуаз поднялась на ноги и, не оборачиваясь, ударила обоих легионеров кулаками в спину. Они потеряли равновесие и упали, ударяясь о рукояти собственных мечей.
Франсуаз развернулась. Первый легионер уже успел встать, в его руке был меч. Длинное лезвие кинжала сверкнуло в руке Франсуаз, и узорчатая рукоятка задрожала на лице солдата. Прочный клинок глубоко вошел в его переносицу.
Двое солдат попытались встать. Франсуаз вспрыгнула на них, заставив вновь размазаться по степи. Скакнув вперед, девушка выхватила из земли дайкатану и повернулась к своим противникам.
— Ну же, мальчики, — произнесла она, — хватит бить мне поклоны.
Легионеры бросились на нее с бешеными криками. Этих людей тренировали не для того, чтобы они вели цивилизованные войны. Они умели противостоять кочевым оркам и диким гарпиям.
Демонесса вогнала лезвие дайкатаны в живот одного из солдат. Клинок прошел сквозь доспехи, словно те состояли из банановой кожуры. Умирающий легионер схватился за меч, убивший его, и стиснул так, что отрезал себе пальцы.
— Прости, бедняжка, — бросила девушка. — В этом году не пойдешь на парад.
Меч Франсуаз был погружен в тело солдата, и она не могла блокировать им удар другого легионера. Тот с силой опустил свое оружие, метя в голову девушки. Демонесса пнула его ногой по руке, и он, вложив всю силу в рубящий удар, сам помог противнице сломать себе пальцы.
Солдат оказался безоружен. Он потянулся к поясу, где самаринские воины носят короткие боевые серпы. Девушка ударила его в живот ногой с разворота. Легионера отбросило назад, и он, со страшным криком, напоролся на один из шипов заслона.
Толстый сук прошел тело воина насквозь и вылез из его груди, обагренный кровью и обвитый внутренностями.
Солдат попытался высвободиться, но после первого же рывка жизнь покинула его.
Франсуаз наклонилась и выдернула кинжал из лица первого из легионеров. Тщательно вытерев клинок о траву, она подошла к воину, что был наколот на деревянное заграждение, словно бабочка на булавку алхимика.
Девушка потрогала острие, вышедшее из груди солдата, после чего вытерла с пальцев кровь о волосы убитого.
— Прочная штука, — констатировала она. — Пробивает самаринский доспех. Умеют же эти друиды, если их подтолкнуть.
