3
Я прислушался.
Неширокая поляна средь Каледонского леса дремала в свете трех лун. Где-то возле излучины реки раздавались приглушенные голоса. Прозрачная тишина вздрагивала над кипарисами, и стук копыт по столбовой дороге слышен был так же хорошо, как шелест крыльев ночной бабочки, пролетевшей мимо лица.
— Королевские лучники прочесывают лес, — сообщил я.
— Еще бы, — буркнула Франсуаз, выворачивая на одеяло седельную сумку. — А ты чего ожидал. У нас не осталось индейки с грибами?
— Чего я ожидал? — разозлился я. — Я ожидал, что мы проведем эту ночь в лучшей таверне города. Я ожидал, что мы вернем купцу его ожерелье и уедем, не привлекая внимания. А теперь я ожидаю, что с минуты на минуту здесь появятся королевские лучники.
— А, вот она.
Франсуаз выхватила из кучи предметов, выросшей на одеяле, плоский пятигранный сосуд, подцепила вдавленное в крышку кольцо и дернула.
— Что ты там говорил про лучников? — переспросила она.
Шесть секунд в сосуде кипел и пузырился соус. Продукты закатываются в него сырыми и приготавливаются после того, как открывается крышка.
Это не только сохраняет их свежими, но и создает аромат свежеприготовленного блюда.
— Я говорю, что ты убила пятерых солдат во дворце. Френки выловила пальцами очередной кусочек индейки и облизала с них соус.
— Семерых, — поправила она. — Но это были плохие ребята.
— Да хоть кардиналы Вселенской Церкви, — взорвался я. — Нас чуть не прикончили из-за этого — вот этого.
Я поднял кожаный ошейник, стараясь держать его подальше от себя, словно боялся запачкаться.
— Зачем тебе этот хлам? — спросил я. Франсуаз выпрямилась и скрестила ноги.
— Это астральный ошейник демона, — серьезно сказала она.
— Прекрасно. Надеть его на тебя?
По лицу Франсуаз пробежала досадливая гримаса. Ну понятно — она досадовала, что я не осознаю важность того, что случилось.
— Нет, Майкл. Это не ошейник для демона. Демон надевает его на человека, когда забирает его душу.
— Вот как?
Я вновь внимательно осмотрел кожаный предмет. Он не мог похвалиться дорогими украшениями или тонкостью отделки.
Я не волшебник и не порождение Мрака, но я не сомневался, что между кусочками металла и кожи не таится ничего астрального или магического.
Франсуаз произнесла тоном, каким разговаривают с подростками, то есть детьми, которые считают себя взрослыми:
— Я понимаю, это для тебя сложно.
Обычно именно она, а не я, решает проблемы ударом меча или иными, столь же нехитрыми приемами. Поэтому упрек в несообразительности мог лишь усугубить мое негодование.
Психолог из Франсуаз никакой.
— У демонов есть свои правила, — продолжала девушка. — Я не хотела тебе говорить этого раньше, но…
Она запнулась.
Я без одобрения взглянул на нее. У Франсуаз был вид точно у знаменитого пианиста, которого зал встретил молчанием вместо аплодисментов.
— Давай уж, — проговорил я. — Я не потребую свою душу обратно. Может быть.
— Ну, — произнесла девушка.
Тема, которую ей пришлось затронуть, чрезвычайно ее взволновала. Демонесса даже перестала есть, что значит очень многое.
— Союз человека и демона, — сказала она.
Слово «союз» мне не понравилрсь — оно вызвало у меня пугающие ассоциации с венчанием и парнем по имени Мендельсон.
— Это нечто наподобие брака.
Франсуаз — демон, поэтому в минуты волнения ее глаза загораются алым огнем. Но в данный момент, не сомневаюсь, глаза зажглись у меня.
— Значит, ты заставила меня жениться? — воскликнул я. — А я даже не знал об этом?
Франсуаз выглядела так, словно налила мне простокваши в шляпу, а теперь смотрела на результаты своего подвига.
— Я не хотела тебе говорить, — призналась она. — В общем, тебе же все равно.
— Все равно? — взвился я. — Все равно. Конечно — мне все равно!
Я приподнялся, раздумывая — задушить ее сразу или сначала оттаскать за волосы.
— Я не думала, что ты так отреагируешь, — произнесла Франсуаз.
Осознания вины в ее голосе я не услышал. Она выглядела как дрянная девочка, которая твердо знает, что ее не станут наказывать.
Ох как она ошибалась.
— Френки, — проговорил я, приближаясь к ней, — в казематах дворца тебе было бы гораздо безопаснее. Она постаралась отползти подальше.
— Майкл, — сказала она, — не глупи. На всякий случай Франсуаз отставила подальше сосуд с индейкой — она еще собиралась ее доесть.
Я завалил Франсуаз на спину и уселся ей на живот.
— Значит, — угрожающе проговорил я, — теперь мы женаты? Милая.
— Майкл, — заволновалась девушка. — Все не так. Это просто сравнение, чтобы ты понял.
— Я понял, — уверил ее я.
Франсуаз положила мне руки на бедра. Ее ладони начали скользить все выше, пока не встретились. Франсуаз тихо засмеялась.
— Ты всегда на меня так реагируешь, — произнесла она и заложила руки за голову. — Видишь ли, человек может оттрахать девочку и не жениться на ней. С демоном все иначе. Ты слышал выражение «отдать девушке сердце»? Со мной это не просто выражение. Я не забирала твою душу. Ты сам отдал ее мне.
Дочь Тьмы счастливо улыбнулась:
— У тебя и выхода-то не было, Майкл. Я посмотрел на нее, молча предупреждая, что на этом следует остановиться.
Но Франсуаз не могла упустить случая добить меня:
— Все дело в том, что ты влюбился в меня по уши. Я снял с одеяла сосуд с тушеной индейкой и аккуратно опрокинул его ей на лицо.
Потом я встал и вернулся на свое место.
Франсуаз билась несколько секунд, прежде чем ей удалось сбросить с себя соусницу. Прекрасное лицо де-монессы было все в подливке и маринованных грибах.
Она широко раскрывала рот, пытаясь отдышаться, и протирала глаза.
— Ты, кажется, собиралась доесть? — участливо спросил я. — Не подавилась? Нельзя есть так неопрятно, Френки.
— Ты низкий, бессовестный мерзавец, — прорычала Франсуаз. — Пользуешься беспомощностью девушки. Она подняла края одеяла и принялась вытираться. Я посмотрел на ошейник в своих руках.
— Не останавливайся, клубничка, — подтолкнул ее я. — А это, значит, обручальное кольцо?
Франсуаз посмотрела на меня в тихом бешенстве. Несмотря на попытки вытереться, она выглядела так, словно поела из свиного корыта.
Ей очень хотелось сбить меня с ног и покатать по траве, но в глубине души она понимала, что провинилась.
Я не мог бы сказать с уверенностью, но мне показалось — демонесса боится, что я обижусь на нее и уйду.
— Ладно, — произнес я, позволяя ей почувствовать себя прощенной. — Говори.
Франсуаз закинула ноги мне на колени. С одной стороны, она хотела продемонстрировать свою независимость, а с другой — убедиться, что я не смогу уйти.
— Когда человек отдает демону душу, — сказала она, — то получает взамен астральный ошейник.
— Вот как, — произнес я. Демонесса поспешила объяснить:
— Это может показаться странным. Но птиц же тоже кольцуют. Жениться на девушке — это не то же самое, что окольцевать ее как свою утку.
— Верно, — подтвердил я. — Это девушки окольцовывают парней, а не наоборот.
— И еще люди носят ожерелья. Они же не считают их ошейниками.
— Да, — подтвердил я. — Но это — ошейник. Франсуаз покачала головой. Она уже поняла, что я не собираюсь требовать душу обратно.
— Если чувства глубокие, то символы не нужны. Сам ошейник ничего не значит. Он только напоминает человеку и другим, что он принадлежит демону.
Красавица переложила ноги, устроив их между моими бедрами и животом.
— Как же этот ремешок оказался без хозяина?
— Это меня и беспокоит, Майкл. Если ошейник снят, значит, человек потребовал вернуть душу. Это может высвободить разрушительную энергию и открыть ворота астральных сфер. Надо узнать, кому он принадлежал.
— Ладно, милая, — согласился я. — Как только лучники покинут лес. А теперь — надеюсь, ты не перепортила все запасы.
— Ну уж нет, — проворковала Франсуаз. — Ты завалил меня на спину. Я поняла это как обещание.
— Считай, что я солгал, — произнес я и принялся ужинать.
