2
Франсуаз оттолкнула меня и уставилась на кожаный футляр. Как будто с того места, где она стояла, ей было не видно, что бриллиантов в нем нет.
— Я не терпел такого афронта с того дня, — проговорил я, — как поверил в мираж, который увидел в Фес-салийской пустыне.
Франсуаз уперла ладони в талию.
— Что это был за мираж, Майкл? — спросила она.
— Это был… А, в общем, не важно.
Мы оба ждали, когда мимо пойдет охранник. Это позволило бы тому из нас, кто среагирует быстре, положить другому руку на голову и заставить пригнуться.
И я, и Франсуаз нуждались в небольшом самоутверждении.
Мы проделали это друг с другом одновременно, что смазало эффект.
Франсуаз сложила меня пополам так энергично, что я едва не уткнулся носом в ее обнаженные колени.
— Ладно, моя конфетка, — проговорил я. — Давай начнем все сначала.
— Обычно ты это говоришь в постели, — огрызнулась она.
Я высвободил свою голову:
— Король Берберы отнял это ожерелье у купца, корабль которого имел несчастье натолкнуться на берберийский флагман.
— Король не имел права требовать дань, — сказала девушка. — Они были в нейтральных водах.
— Бортовые пушки дали ему такое право. Узнав об этом, ты решила пойти и отвинтить королю голову штопором. Но мне удалось убедить тебя, что все можно сделать мирно.
Франсуаз с мрачным удовлетворением заметила:
— И ты видишь, к чему это привело. Шаги караульного затихли в дальнем конце террасы. Я вернулся к золотому сейфу и заглянул внутрь.
— Служанка точно сказала, что ожерелье хранится здесь… Она не могла мне соврать.
— Конечно. Есть дурочки, которые покупаются на красивую внешность и звонкие слова.
— Может быть, — пробормотал я, — здесь есть еще что-нибудь ценное.
Я быстро выбирал из сейфа свитки документов:
— Или, скажем, можно отодрать эти золотые украшения… А, впрочем, наверняка позолота.
— Ожерелье дорого купцу как память, — ответила Франсуаз.
— Если воспоминания такие важные, — отозвался я, — то ему ни к чему побрякушки. Он и так все помнит… А это что?
Я подцепил то, что лежало в самом дальнем уголке сейфа, и подтянул к себе.
— Что это? — спросил я, вертя в руках непонятный предмет из кожи и кусочков металла. — Никогда не видел ничего подобного. Ошейник для огромной собаки?
Франсуаз сложила меня пополам. Занятый находкой, я не заметил появление охранника.
Я бы все равно успел спрятаться, но девушке доставило удовольствие заставить меня сделать это.
— Для бешеного крокодила? — предположил я. Франсуаз со знанием дела осмотрела кожаную обновку.
— Это рабский ошейник, Майкл, — сообщила она. — Мы заберем его.
— Рабский ошейник? — спросил я. — Брось. Я знаю все виды рабских ошейников, кандалов и колодок. Такой не удержит даже ребенка.
Франсуаз приложила мне палец к губам.
— Это не простой ошейник, — сказала она. — Астральный ошейник демона.
— Ладно… Но что с ожерельем? Его не оказалось в футляре.
Девушка коротко усмехнулась.
— Придется тебе склеить разбитое сердце служаночки. И расколоть его снова.
* * *
Франсуаз тихо выскользнула из-за ширмы и нырнула в тень резного орехового столика. Ее сильное тело неслышно перемещалось в синих сумерках ночного неба.
Караульный повернулся вокруг своей оси, прищелкнул каблуками и двинулся по террасе в обратную сторону.
— Мы вернемся так, же, как и вошли, — проговорил я. — Не надо, не надо было брать тот ошейник. Король бы и не понял, что мы здесь побывали. А так он будет настороже.
— Надо, — возразила Франсуаз.
Я знал: если я хочу получить более внятное объяснение, придется прибегнуть к самым действенным методам убеждения — наговорить ей комплиментов или как следует отшлепать.
Караульный прошел мимо французского окна. Франсуаз выкатилась в него, свернувшись в упругий мяч. Я последовал за ней, на ходу прикрывая за собой прозрачную створку.
Караульный сделал приставной шаг на месте и развернулся снова.
— Как часы, — пробормотал я, скрываясь в тени кипарисов. — Забираться в дом, где четко налажена система охраны, — сплошное удовольствие.
— Проклятье, — выругалась Франсуаз отмахиваясь. — Почему эти птеродактили вечно лезут мне под шорты?
— Им холодно, — кратко ответил я.
Я следил за движениями охранника, расхаживавшего по внешней стене. Этого можно было и не делать: я знал наверняка, что и когда он предпримет.
— У кого я спрашиваю, — процедила Франсуаз. — Ты сам цостоянно так делаешь.
Караульный на стене направился к другому концу сада.
— Пусть мы не нашли бриллиантов, — пробормотал я, — зато совершили идеальное ограбление. Пригнувшись, я побежал к стене. Яркий свет залил королевский сад.
Гранатовые кристаллы, установленные на внешней стене, вспыхнули и озарили ряды кипарисов. Я замер на месте, настороженно оглядываясь.
— В детстве я мечтал об огнях рампы, — пробормотал я. — Мечты сбываются так не вовремя.
— Воры! — Громовой голос накрыл просыпающийся сад. — Воры проникли в королевские покои!
Караульные на стенах встрепенулись и все как один уставились вниз. А там были мы.
— Вот они! — закричали солдаты. — Держите воров!
Франсуаз упала на землю и покатилась к высоким кустарниковым зарослям. Певчие птеродактили, потревоженные внезапным светом и громкими голосами, стайками выпархивали из крон деревьев.
— Не надо, — пробормотал я, — не надо было нам брать этот ошейник.
С громким стуком распахивались двери, и мне казалось, что это тюремные ворота захлопываются за нашими спинами — или, того хуже, лязгает лезвие гильотины.
Шесть стражников — тяжеловооруженные панцир-ники — бежали по садовой аллее, выхватывая на ходу длинные мечи.
— Стоило пару часов ползать жабой, — пробормотала Франсуаз.
Девушка выпрыгнула из тени кипарисов и оказалась перед солдатами. Двое, бежавшие первыми, даже не успели вынуть мечи из ножен.
Франсуаз нанесла одному и тут же другому удар в лицо раскрытой ладонью. Охранники отшатнулись, боль ошеломила их, на миг ослепив.
— Боже, — простонал один из них. — Мои глаза…
Колючие стебли дрока оплетали замковую стену. Вскарабкаться на нее там, где я стоял, не смог бы даже закованный в чешую звероящер.
Я вынул из-за пояса короткий клинок и начал разрубать им прочную сеть.
Девушка выхватила меч из заплечных ножен. Продолжая движение, она располосовала двоих солдат. Сверкающее лезвие вскрыло «панцири стражей, словно консервные банки, и наполнило их вывороченными внутренностями.
Лезвие моего кинжала скрипнуло о камень. Я нанес еще три удара, и узкая бронзовая калитка явилась из-под расчищенных зарослей. Я заплатил сто золотых за то, чтобы узнать о ее существовании; во столько же мне обошелся и ключ.
Те стражники, что еще оставались на ногах, бросились к демонессе. Она парировала удар одного из них и уклонилась от меча другого.
Носок ее сапога врубился в промежность первого солдата, а прочный клинок прошелся по плечам его товарища.
Кровавый фонтан вырос на месте отрубленной головы. Кувыркаясь и сверкая шлемом, та упала в руки первому из караульных.
— Лови! — крикнула Франсуаз.
Звон мечей за спиной мешал мне сосредоточиться. Я поднес к замочной скважине горлышко масленки.
Девушка вышибла из стражника сознание рукоятью меча.
Один из его товарищей уже успел подняться. Франсуаз схватила солдата за кожаный доспех и развернула.
— Потанцуем, — предложила она.
Шесть стрел, пущенных с замковой башни, вонзились в спину несчастного солдата. В ответ на приглашение Франсуаз он смог лишь открыть рот и выпустить две струйки крови.
— Ты плохо танцуешь, — констатировала Франсуаз и швырнула мертвое тело на последнего из стражников.
— Сюда! — закричал я.
Ключ вошел в скважину точно, как нож входит в ореховый пирог. Я налег на него, но он не поддавался. Несколько веков никто не отпирал бронзовую калитку. Франсуаз подбежала ко мне, и ее крепкие пальцы сомкнулись вокруг моих ладоней. Масло должно было подействовать через несколько минут, и мне очень хотелось его поторопить.
Солдат подбегал к нам, воздевая меч. Не отрывая рук от ключа, Франсуаз ударила караульного ногой в живот. Он был так этому рад, что глубоко поклонился.
Девушка пнула солдата в голову. Носок сапога, укрепленный металлической пластиной, протаранил череп воина и распахал ему мозги.
Замок провернулся. Старинный ключ сломался в наших руках, и я предпочел оставить его в калитке.
Я распахнул дверь и толкнул Франсуаз через порог. Десяток стрел ударился в бронзовую створку, когда я захлопнул ее за своей спиной.
Каледонский лес открывался перед нами, там нас ждали лошадь Франсуаз и мой дракон. Но лучники стояли на замковой стене. Мне казалось, я слышу, как гудит натянутая тетива.
Под стеной, в непростреливаемом пространстве, мы находились в безопасности. Но путь к лесу был отрезан. Франсуаз прижалась к каменным плитам. Я знал, что все должно получиться, и от этого мое сердце билось еще быстрее.
Промасленный фитиль догорел, и пламя перекинулось на колючие стебли. Огонь взметнулся по паутине дрока, за секунды превращаясь в бушующий океан пламени. Эти растения наполнены органической нефтью, надо лишь уметь заставить ее возгореться.
Огонь охватил лучников на замковой стене. С громкими криками они падали вниз. Их товарищи, стоявшие поодаль и не попавшие в обжигающий костер, были ослеплены и растеряны.
Я бросился через опушку, отделявшую нас от Каледонского леса. Лучник, спрыгнувший с замковой стены, преградил дорогу моей партнерше. Франсуаз всадила в него меч, почти по рукоятку, и рассекла тело несчастного, освободив лезвие.
Свистящие стрелы вонзались в стволы деревьев, но ночная тьма уже скрыла нас от королевских лучников. Я подозвал верхового дракона.
