— И сколько же еще нам ждать? — Смотрящий прошелся по комнате, нервно вскинув крылья, но, дойдя до стены, резко развернулся и застыл на месте. Счастливчик с аппетитом уплетал фруктовый десерт. Оторвавшись от сего чрезвычайно важного занятия, он снисходительно посмотрел на нервничающего Смотрящего:

— Остынь.

— Но почему они медлят? После всего, что ты рассказал…

— Разве? — Счастливчик аккуратно набрал полную ложку фруктового десерта, поднес ее к носу и, сдвинув глаза к переносице, некоторое время внимательно рассматривал ее содержимое. Затем, удовлетворившись увиденным, отодвинул ложку от носа и отправил в рот.

— Вот удивительно, — голос Счастливчика был задумчив и даже несколько меланхоличен, — как это Детям гнева с их отвращением ко всему, что они считают излишеством, удается делать грибковые культуры, которые так точно передают вкусовые ощущения самых роскошных блюд.

Смотрящий покачал головой. Похоже, сегодня Счастливчика совершенно не тянуло говорить на серьезные темы. А когда дело обстояло таким образом, вызвать его на разговор было совершенно невозможно. Поэтому Смотрящий только досадливо насупил брови и с неохотой поддержал затронутую тему:

— Ну, пожрать наши ребята любят.

— Вот-вот, — оживился Счастливчик. — Представляешь, из всех смертных грехов они оказались подвержены только одному — чревоугодию.

— Ну уж, — хмыкнул Смотрящий, — а гордыня?

Счастливчик сделал задумчивую мину:

— Да, пожалуй, и это тоже. Но, согласись, совершенно по праву. — Счастливчик наклонил креманку, тщательно выскреб ложкой дно и отправил остатки фруктового десерта по прежнему адресу, затем окинул пустую креманку сожалеющим взглядом и откинулся на кресле.

— Жаль…

— Что?

— Кончился… я считал, что у таких здоровых ребят порции должны быть несколько побольше.

Смотрящий еле сдержался, чтобы не сказать что-то язвительное.

— Ладно, — произнес Счастливчик, поднимаясь с кресла, — пошли посмотрим, как там двигаются наши дела.

Арсенал напоминал муравейник. Тысячи и тысячи Детей гнева копошились внизу, перегружая огромные тюки, ящики и контейнеры с подъемников на АГ-платформы и, облепив их подобно муравьям, волокли к лифтам. Основное посадочное поле № 2 было не самым большим на планете, но оно было ближайшим от столицы, поэтому его арсенал, как правило, был наиболее богатым. Неудивительно, что при подготовке к серьезным рейдам оно обычно было забито под завязку. Но того, что творилась здесь сейчас, стены арсенала еще не видели…

Смотрящий повернулся к Счастливчику:

— Какой флот ты собираешься увести?

Счастливчик пожал плечами:

— Не знаю, не меньше пяти тысяч вымпелов. Мы пойдем в самый центр их цивилизации, на планету, которую они называют Первый мир.

Смотрящий изумленно вскинул брови. За время своих дальних рейдов он успел собрать немало сведений об этом легендарном мире, и все они просто вопили о том, что попасть на Первый мир невозможно. Этот мир был расположен в центре газовой туманности плотностью до 5,5 ауркены, которая, по некоторым сведениям, была создана искусственно. Преодолеть газовую туманность подобной плотности можно было только на досветовой скорости. Корабли же самих Могущественных преодолевали ее по проходам, пробиваемым в туманности гигантскими кварковыми орудиями, направленными перпендикулярно плоскости эклиптики. Причем области входных диаметров контролировались целой сетью гигантских орбитальных крепостей и базирующимся на них мощным флотом. Как только корабль, на котором находилось лицо, имеющее право просить о доступе на Первый мир, приближался к газовой туманности, его останавливали, и данное лицо переходило на другой корабль — там проводился его досмотр, проверка полномочий и затем его переправляли на первую орбитальную крепость. Где вся процедура повторялась еще раз, а потом соискателя права посетить Первый мир на три дня оставляли в храме крепости для молитв и очищения. То же происходило на третьей, четвертой, пятой и так далее. И лишь спустя месяца полтора его усаживали в специальный корабль и давали сигнал на станцию-орудие, расположенную с внутренней стороны газовой туманности. Оно производило залп, и на семнадцать часов в газовой туманности открывался проход, по которому корабли могли идти со стандартной скоростью. Затем эрозия газового облака приводила к тому, что плотность материи внутри прохода снижала скорость наполовину, затем на три четверти, и спустя два дня плотность газа в проходе восстанавливалась почти до первоначальных величин.

Конечно, за семнадцать часов по образовавшемуся проходу можно было бы попытаться провести нехилый флот, но вся беда была в том, что этот проход располагался по оси выстрела гигантского орудия, а его накопители позволяли делать по выстрелу в минуту. Ну а мощности выстрела хватило бы, чтобы уничтожать по десятку линкоров за залп. Так что любой флот, двинувшийся по проходу, был бы уничтожен прежде, чем сумел бы ввести в действие свои орудия. Даже если бы ему удалось преодолеть оборону системы орбитальных крепостей и уничтожить флот, контролирующий входной диаметр. А кроме того, на самом Первом мире их еще ждали Хранители. Кто это или что это, им узнать до сих пор не удалось. Все источники Смотрящего наотрез отказывались вести разговор на эту тему. Не помогали ни гипноз, ни наркотики, ни пытки. Они терпели, сколько могли, а затем умирали. И причиной этого дикого упрямства был воистину первобытный ужас перед теми, кто именовался Хранителями…

— Как ты собираешься это сделать?

— С помощью флота, друг мой, причем чертовски большого флота, — с улыбкой сказал Счастливчик, и Смотрящий понял, что и на этот раз он не получит никакого внятного ответа. Поэтому он с каменным лицом отвернулся и еще раз окинул взглядом массу копошившихся внизу людей.

— Что ж, тут, похоже, все в порядке. — Смотрящий в нерешительности помедлил, потом все-таки сделал еще одну попытку получить ответ хоть на какой-нибудь из мучивших его вопросов. — Нет, но я все же не понимаю твоей безмятежности. Встреча с посланниками состоялась почти полторы недели назад, и с тех пор они будто воды в рот набрали. Сидят в своих кораблях на парковочной орбите — и ни ответа ни привета.

Счастливчик пожал плечами:

— Все верно.

— Что верно? Информация, которую ты сообщил, слишком важна, чтобы вести себя подобным образом. Неужели они не понимают, что у человечества нет ни единого шанса?

— Как сказать…

— То есть? — Смотрящий удивленно воззрился на Счастливчика. — Уж не хочешь ли ты сказать, что у нас есть шанс противостоять цивилизации, включающей в себя, по твоим же собственным подсчетам, около полумиллиона обитаемых планет?

Счастливчик усмехнулся:

— Все-таки ты, несмотря на свой экзотический внешний вид, типичный человек.

Смотрящий подозрительно уставился на него:

— И что я такого сказал, что ты сделал такой вывод?

— Ну мы же с тобой выяснили, что только люди и Могущественные обладают такой способностью к этноидентификации.

Смотрящий сердито дернул крыльями:

— Послушай…

Но Счастливчик не дал ему развить тему.

— Понимаешь, иногда не нужно выигрывать битву, ни даже войну, надо просто НЕ СДАВАТЬСЯ. И уже в этом будет победа… — Он повернулся и пошел прочь с обзорной галереи арсенала, оставив Смотрящего гадать, что он имел в виду.

Сообщение о приближении двух авианосных групп Содружества Американской Конституции пришло к вечеру. Причем это были группы во главе с “Авраамом Линкольном” и “Франклином Рузвельтом”, двумя самыми крупными и могучими кораблями флота Содружества. Спустя два часа службе контроля пространства сообщила о приближении трех мощных эскадр Таира…

К утру на парковочных орбитах вокруг Светлой висело уже около десятка эскадр, и служба контроля пространства сообщала о приближении все новых и новых.

— Ну и что все это значит? — вопросом встретил Счастливчика Смотрящий, когда тот спустился после завтрака.

— А что тебя удивляет? — недоуменно спросил Счастливчик. — Ты так беспокоился, почему они никак не реагируют — так вот тебе реакция. Очень явная и беспокойная. Так что все в порядке.

— Да уж, — пробурчал Смотрящий. — Когда на орбите появляется столько ударных кораблей, я начинаю чувствовать себя на поверхности очень неуютно.

Счастливчик рассмеялся:

— Не беспокойся. Все идет по плану.

— Если бы я еще представлял, что это за план…

Счастливчик, не ответив, подошел к огромному стрельчатому окну и окинул взглядом посадочное поле № 2.

— Похоже, сегодня уже поменьше…

Смотрящий молча ждал продолжения. Счастливчик повернулся к нему:

— Знаешь, по-моему, я совершил ошибку…

Смотрящий продолжал молча смотреть на него.

— Конечно, последние несколько десятилетий ты в основном мотался по окраинам провинции Таринг и руководил научными исследованиями… но тебя ведь готовили в лидеры целой разумной расы. Неужели ты не можешь уловить вполне очевидные взаимосвязи? — Счастливчик покачал головой. — Дано: первое — раса, разделенная на несколько десятков крупных конкурирующих социально-политических конгломератов, обладающих военным потенциалом. Второе — на расу оказывается серьезное внешнее давление, которое, однако до сих пор не вызвало даже более-менее серьезны попыток к объединению ресурсов для противостояния агрессии. Третье — на определенном этапе лидеры конгломератов выясняют, что группа рас, оказывающая внешнее воздействие, обладает в десятки, а вернее, в сотни раз большим потенциалом, чем использовала до сих пор, чему имеются подтверждения у всех спецслужб, которые воспользовались информацией, либо переданной мной, либо подброшенной ребятами хитрого финна, и на ее основании нейтрализовали группы Сестер атаки. Четвертое — цейтнот, противник решился задействовать для воздействия на расу существенную часть своего потенциала, более того, начал действовать. И наконец пятое — имеется некто, у кого, предположительно, есть вариант решения, способного предотвратить вроде бы неминуемую катастрофу. Твои выводы?

Смотрящий замер. В таком изложении все выглядело не сложнее шахматной задачки-трехходовки для шахматистов-любителей, и уверенность Счастливчика становились вполне обоснованной. Но почему он сам до сих пор этого не увидел?

— Может, ты объяснишь это МНЕ, милый?

Голос раздался настолько неожиданно, что оба — и Смотрящий, и Счастливчик — резко повернули голову к двери. Там стояла Тэра. Последние несколько дней она почти не покидала апартаментов, отведенных им со Счастливчиком. Дело в том, что Дети гнева любили очень просторные помещения, даже в кладовках частных домов потолки у них редко бывали меньше пяти-шести ярдов высотой, не говоря уж о парадных помещениях Дома гостей. Здесь потолки были ОЧЕНЬ высокие, до некоторых из них средний человек вряд ли добросил бы камень. А лифты входили в список того, что Дети гнева считали излишеством. Так что королеве, которой уже подходил срок разрешиться от бремени, было довольно трудно передвигаться по крутым лестницам со своим огромным животом. И тут до Смотрящего наконец дошло, в чем причина его непонятливости и необычного возбуждения, преследующего его все последние дни. Он старательно отгонял от себя эти мысли, но они все равно сидели глубоко в подсознании, затуманивая разум и отнимая возможность мыслить холодно и цельно. Смотрящий БОЯЛСЯ! Это ощущение было настолько ново, что он не сразу его осознал. Он боялся за нее! Еще пару мгновений Смотрящий ошеломленно смотрел на причину своего скудоумия, развернулся и вышел из зала.

Тэра проводила его спокойным взглядом, потом, тяжело переваливаясь (что, однако, каким-то необъяснимым образом в ее исполнении выглядело исполненным грации и элегантности), подошла к Счастливчику и заглянула ему в глаза:

— Ну, любимый, тебе не кажется, что настала пора тебе многое мне рассказать?

Счастливчик обнял ее за плечи и тихо спросил:

— Что?

Тэра высвободилась из его объятий и уставилась на него с вызовом.

— Все! Когда мы встретились в первый раз, ты говорил мне, что тебе чуть больше девяноста, что ты сын фермера с Пакрона и что большую часть своей жизни ты провел среди донов. Ты гибнешь, а затем появляешься, выжив в озере плавящейся и кипящей планетной коры, потом вдруг выясняется, что ты один из самых богатых и могущественных людей в этой части Вселенной. А сегодня я разговорилась с епископом Плорой Костяным Кулаком, и тот с нескрываемым восхищением и уважением поведал о твоей давней дружбе с его учителем, ныне покойным фра Таком, которую вы пронесли через, — она выделила голосом, — “почти через сто тридцать лет испытаний”. — Тэра замолчала, уставив на Ива требовательный взгляд. Тот молча смотрел на нее. Она опустила ресницы, и вдруг Ив увидел, как из-под них выкатываются слезинки.

— Между нами не должно быть тайн, Ив, особенно таких. Пришло время рассказать о чуде.

Счастливчик взял ее руки в свои и поднес к губам:

— Что ж, ты хочешь услышать о чуде… только, прости, это будет… разное чудо — чудесное и страшное, возвышенное и грязное и липкое, как глина Алдосской равнины, которая способна оторвать подметки от сапог… садись и слушай.

Они присели на диванчик, и Счастливчик начал рассказ…

Он рассказал ей все — о своей встрече с Творцом, о том, как тот дал ему митрилловый клинок, вернее, превратил в него его шпагу, и как потом выяснилось, что это совершенно не делает его Вечным. О Симароне и Университете. О том, как его заживо сожгли на Варанге, и о том, как он познакомился с Таком. О жизни в штольнях Рудоноя и о Старом Упитанном Умнике. О Свамбе и о рейде на Карраш… Короче, о том, о чем он до сих пор не рассказывал НИКОГДА и НИКОМУ.

Когда он закончил, она ошеломленно покачала головой и прошептала:

— Бедный мой, через сколько же тебе пришлось пройти…

Ив устало усмехнулся. Пока он рассказывал, он будто сам прожил все это еще раз. Некоторое время они молчали, потом Тэра тихо спросила:

— И что теперь?

Ив вздохнул:

— Не знаю. Есть несколько идей, но все они на грани фола.

— Ты не знаешь? — Тэра изумленно уставилась на него. — Но ты же…

Ив покачал головой:

— Понимаешь, я ТОЧНО ЗНАЮ, что худшая политика — сидеть и ничего не делать. Мы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО в положении мышки, с которой играет кошка. Они могли бы раздавить нас еще первым натиском, полтора столетия назад, и даже если они тогда ошиблись и не рассчитали силы сопротивления человечества — почему эта ошибка повторяется еще и еще? Мы насчитали девять волн, каждая из которых должна была просто смести человечество, если бы кто-то все время не оставлял нам каких-то лазеек, позволяющих путем напряжения всех сил удержаться и отодвинуть крах, не давал нам неких подсказок, зажигавших впереди свет, и так далее. Кто? Творец? Не думаю. Значит, кто-то из числа самих Могущественных. Зачем? Ответить на этот вопрос можно только там, — Ив ткнул пальцем вверх, — и поэтому я собираюсь пойти и найти этот ответ. — Он запнулся, глубоко вздохнул и тихо закончил: — И тогда, возможно, я смогу снова стать горшечником…

Какое-то время оба молчали, потом Тэра тихо спросила:

— А что ты собираешься говорить тем, перед кем ты предстанешь сегодня вечером?

Счастливчик усмехнулся:

— Ну-у-у, тут никаких проблем. Аббат Ноэль прошел отличную школу. Редко где можно увидеть столько лицемерия и обмана, как у подножия Святого престола. Так что насчет этого не беспокойся. Эти люди стоят на вершине власти в человеческом мире, но они напуганы и готовы ухватиться за соломинку. Так что они проглотят все, что я им скажу.

— А потом?

— А потом я соберу флот и отправлюсь в рейд.

— А я?

— А ты… ты останешься здесь, под охраной самых лучших бойцов в этой части Вселенной. — Ив наклонился и поцеловал жену в лоб. — Вернее, вы, ведь наша дочь появится на свет очень скоро. Может быть, даже сегодня.

В этот момент в зал вошел Смотрящий. Несколько мгновений он молча смотрел на обнявшихся Счастливчика и королеву, потом глухо произнес:

— Они садятся…